Текст книги "Доказательства вины"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Я нацепил свои амулет, браслет и кольцо. Потом пощупал рюкзак проверить, на месте ли Боб. Он никуда не делся, и я с облегчением перевел дух. Познания Боба в сверхъестественных вопросах уступали лишь его же феноменальной неспособности отличать добро от зла. Попади его знания не в те руки – страшно представить, сколько неприятностей оно может причинить.

– Нет, – тихо произнес я. – То, что вы, Мадригал, оказались там, – не случайность.

– Я же сказал…

– Я вам верю, – кивнул я. – Но и не считаю это совпадением. Я полагаю, что у вас имелась причина быть там. Возможно, такая, о которой вы и сами не догадывались.

Мадригал нахмурился и на мгновение слегка встревожился.

Я пожевал губу и продолжал размышлять вслух:

– Вы на виду. Известно, что вы питаетесь страхом. Вы находитесь в состоянии войны с Белым Советом – дважды два дает четыре. Дважды четыре – восемь. – Я покосился на Томаса. – Кто бы ни стоял за нападениями фагов, ему – или им – хотелось, чтобы я решил, будто во всем виноват Дарби.

Брови Томаса взмыли вверх – до него тоже дошло.

– Мадригала намеревались использовать в качестве козла отпущения.

Вампир побледнел еще сильнее.

– Что вы хо…

Договорить ему не удалось.

Глау завизжал. На этот раз в его визге не слышалось ничего, кроме отчаянного, всепоглощающего ужаса; голос его сделался высоким, словно визжала женщина.

Все разом повернулись в ту сторону, и мы успели увидеть, как кто-то или что-то тащит Глау за фургон. В воздух ударил розовый фонтан. Какая-то часть тела Глау – трудно сказать, рука или нога, – вылетела из-за фургона и несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем упасть обратно на землю. Визг резко оборвался.

Еще один предмет вылетел из-за фургона, описал в воздухе дугу и покатился по земле.

Голова Глау.

Ее просто-напросто оторвали от тела. Рот распахнулся в беззвучном вопле, оскалив акульи зубы, выпученные глаза остекленели.

Оранжевое сияние вспыхнуло за фургоном, а потом нечто, фигура футов десять или одиннадцать высотой, распрямилась и повернулась в нашу сторону. Одета она была сплошь в лохмотья, от чего напоминала огромного бомжа, а еще ее отличала нечеловеческая худоба. Голова показалась мне неестественно круглой, и только через секунду до меня дошло, что это тыква с вырезанной на ней зловещей физиономией – точь-в-точь как на Хэллоуин. Глаза светились багровым светом и при виде нас угрожающе вспыхнули.

Чудище перешагнуло через капот фургона и направилось в нашу сторону, вроде бы неспешно, но одолевая с каждым шагом несколько ярдов.

– Батюшки, – выдохнул Роулинз.

Мыш зарычал.

– Гарри? – пробормотал Томас.

– Еще один фаг в костюмчике из ужастика. На сей раз Пугало, – негромко ответил я. – Сейчас разберусь. – Я взял посох в правую руку и сделал шаг навстречу приближающемуся фагу. Так же, как и в случае с прошлым фагом, я вызвал Адский Огонь и накачивал его в посох до тех пор, пока кожа на руке не готова была, казалось, разлететься в клочья. Столько энергии для смертельного разряда я этой ночью еще не накапливал. А потом я с криком выпустил заряд в Пугало – прямо в упор.

Адский Огонь пушечным ядром врезался в Пугало. Казалось, силы удара хватит, чтобы отшвырнуть его куда-нибудь на середину озера Мичиган.

Представьте себе мое удивление, когда Пугало перешагнуло через мое заклятие так, словно его и не было. Правда, теперь оно смотрело уже только на меня, и рука его змеей метнулась ко мне.

Пальцы толщиной с хороший тыквенный ус сомкнулись вдруг у меня на горле. Только теперь я с ужасом осознал, что этот фаг на порядок сильнее того, которого я одолел в гостинице. Эта тварь была старше, больше и чертовски опаснее.

В глазах у меня померкло, а потом вспыхнули звезды, когда Пугало схватило меня другой лапищей за левую ногу, подняло высоко над головой-тыквой и принялось рвать пополам.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

– Гарри! – заорал Томас. Я услышал лязг стали и увидел, как Томас выхватил из-под моей куртки старую кавалерийскую саблю. Бросив дробовик Роулинзу, он ринулся вперед.

Его опередил Мыш. Пес с рыком бросился на Пугало, заставив того отпустить мою ногу и замахнуться кулаком. Черт, ну и силища была у этого Пугала! Удар перехватил Мыша в полете, и тот теннисным мячиком отлетел в железную стену гаража «Полная луна». Послышался стук, Мыш отрикошетил от стены и тяжело упал на землю. На стене из волнистого металла осталась вмятина. Мыш повернулся и попытался подняться на лапы.

Атака Мыша подарила Томасу несколько драгоценных секунд. Мой брат запрыгнул на груду металлолома и уже с нее взвился в воздух футов на пятнадцать, на лету замахиваясь саблей. Томас и в жизни далеко не хиляк, а в эту минуту к его обычной физической силе добавилась энергия вампира – кожа сделалась неестественно белой, глаза излучали серебристый блеск. Сабля полоснула по запястью лапищи, продолжавшей удерживать меня за горло. Удар отсек кисть, и я брякнулся на землю с высоты в шесть футов.

Еще в полете я прикинул, как мне убраться от этой твари подальше. Сгруппировавшись, я использовал энергию удара и покатился по земле, а при первой возможности вскочил и приготовился бежать. С этим, однако, возникли проблемы.

Чертова Пугалова лапища и не думала отпускать мое горло, и силы в ней не убавилось ни капли. Поэтому вместо того, чтобы убегать без оглядки, я, задыхаясь, сделал несколько неверных шагов и рухнул на четвереньки, правой рукой силясь оторвать пережимающие мне трахею древесные пальцы. Краем глаза я видел, как сидевший на земле Роулинз вскинул обрез и, передергивая цевье, всаживал в надвигавшегося фага заряд за зарядом. Картечь замедлила того на пару секунд, но не причинила ни малейшего вреда.

Легкие горели от нехватки кислорода, я понимал, что вот-вот потеряю сознание. В последней, отчаянной надежде я схватил посох и прочертил им замкнутый круг по гравию. Потом коснулся круга рукой, послав в него толику своей воли, и тут же почувствовал, как вокруг меня выстроилась невидимая колонна магического поля.

Энергия круга оборвала связь отсеченной кисти Пугала с остальным телом, и – точно так же, как фаг в гостиничном коридоре – та сразу же превратилась в прозрачную слизь, соскользнувшую с моего горла на землю… рубашку только при этом намочила.

Я с наслаждением глотнул свежего воздуха и, оставаясь на коленях, повернулся лицом к Пугалу. До тех пор, пока круг сохранял энергию, фаг не мог пробиться ко мне. Это подарило мне несколько секунд – достаточно, чтобы чуть-чуть отдышаться и подготовить ответный шаг.

Пугало испустило полный злобы шипящий звук и замахнулось обрубком руки на Роулинза. Ветеран-полицейский с ловкостью, которой позавидовал бы и гибкий юнец, откатился в сторону. Томас забрался на бочку из-под бензина и прыгнул снова, на этот раз целясь пятками в спину Пугалу. Удар швырнул фага на землю, но Пугало в падении успело лягнуть Томаса длинной ногой.

Я услышал, как хрустнула кость. Томас взвыл и отпрянул назад, выпустив саблю. Пугало повернулось ко мне. Глаза его горели дикой, нечеловеческой злобой, и могу поклясться, эта тварь сразу все поняла.

Фаг оглянулся на Роулинза и, зашипев, шагнул в его сторону.

Вот черт! Я ждал до последней секунды, а потом носком башмака разрушил круг, подхватил оброненную Томасом саблю и ринулся вперед.

Стоило кругу исчезнуть, как Пугало метнулось обратно ко мне и замахнулось огромным кулачищем. Удар сломал бы мне шею, однако Пугало, похоже, не ожидало от меня атаки, и я поднырнул под его руку прежде, чем оно осознало происходящее. Я с криком замахнулся саблей, целя по ножище Пугала, но фаг оказался быстрее, чем я думал, и сабля лишь зацепила толстый пучок лиан. Пугало злобно, пронзительно – до боли в ушах – зашипело и попыталось лягнуться, но я увернулся, и предназначавшийся мне удар расшвырял несколько штабелей автомобильных покрышек.

За покрышками, как оказалось, прятался Мадригал Рейт. Визжа от страха, он распрямился всего в нескольких футах от меня. При виде Мадригала огонь в глазницах головы-тыквы вспыхнул еще ярче. Пугало сделало шаг в его сторону.

– В фургон, быстро! – крикнул я, отступив на шаг к нему. – Нам нужны колеса, если мы хотим убраться из… э…

Ни секунды не колеблясь. Мадригал схватил меня за шиворот и толкнул вперед, между собой и Пугалом. Я покатился прямо под ноги чудищу, а Мадригал повернулся и зайцем припустил в противоположном направлении.

Я бросил заряд энергии в браслет прежде, чем успел коснуться земли, и упал на правый бок, выбросив левую руку с браслетом вверх. Активируй я защитное поле на полсекунды позже, и Пугало сокрушило бы мне череп своей ножищей. Вместо этого нога его ударила в невидимый купол с такой силой, что щит вспыхнул ярким светом – со стороны, должно быть, казалось, что я накрыт огромной бело-голубой миской.

Разъяренное Пугало схватило пустую железную бочку и швырнуло в мой щит. Я добавил в него энергии и чуть повернул, отбив бочку в сторону. Бочка покатилась по гравию; все же удар пришелся ближе, чем первый. Секунду спустя на щит обрушился кулак Пугала, а потом фаг вытащил из груды лома погнутую алюминиевую стремянку и врезал по куполу ею.

Мне удалось отбить все удары, однако с каждым новым купол защищенного пространства уменьшался. Эта чертова тварь оказалась гораздо сильнее, чем я ожидал. Любая ошибка означала верную смерть. Для этого хватило бы и одного удара кулачища или какого-нибудь из его импровизированных орудий. Впрочем, останься я на месте, и мой щит очень скоро не выдержал бы.

Мыш – на трех лапах, но с почти львиным рыком – снова бросился на фага. Пугало повернулось к нему, однако атака оказалась ложной – Мыш стремительно отскочил назад. Фаг снова повернулся ко мне, но тут Мыш опять налетел на него, заставив переключить внимание.

Я откатился назад, подальше от Пугала и его лапищ, и вскочил на ноги, держа в правой руке саблю, а левой изготовив щит. Черт, за этот вечер я израсходовал уйму магии, и это начинало сказываться. Ноги мои подкашивались, и я не знал, долго ли еще смогу продержаться.

Мы с Мышом кружили около фага, как пара обложивших медведя волков, – стоило Пугалу повернуться к одному из нас, как второй тут же начинал угрожать ему с тыла. Так мы танцевали примерно с минуту, однако долго это продолжаться не могло. Мыш ковылял на трех лапах, да и мое состояние оставляло желать лучшего. Стоит кому-нибудь из нас оступиться или поскользнуться – да что там, хотя бы промедлить долю секунды, – и Пугало размажет нас по земле в качестве дорожной разметки. Красивой, блестящей ярко-красной разметки.

За спиной у меня вдруг вспыхнул яркий свет, взревел мотор, рявкнул клаксон. Я отпрыгнул в сторону. Мадригалов фургон пронесся мимо меня и врезался в Пугало, отбросив его через всю стоянку.

– Садись! – крикнул Томас, высунувшись из окна.

Я наклонился подобрать посох и бросился к отодвинутой дверце фургона; Мыш не отставал. Мы, задыхаясь, ввалились в фургон, где уже лежал без сознания Роулинз. Я захлопнул дверцу, и Томас, брызнув гравием из-под колес, развернул машину, зацепил бортом бетонный парапет, отделявший стоянку от улицы, и понесся к выезду.

Пронзительный, свистящий, полный злобы визг прорезал воздух у нас за спиной. Я оглянулся и увидел в заднем окне, что Пугало пустилось в погоню. Когда Томас свернул на ближайшем перекрестке, Пугало срезало угол, без видимого усилия разнесло в щепки телефонную будку и врезало кулаком по задней части крыши Мадригалова фургона. Послышался жуткий грохот, фургон с визгом шин вильнул из стороны в сторону и заскользил юзом. Томас еле-еле восстановил управление.

Пугало завизжало и снова ударило фургон. На этот раз к реву мотора, визгу покрышек и скрежету сминаемого металла добавил свой рык раненый Мыш.

– Сделай же что-нибудь! – крикнул Томас.

– Что? – огрызнулся я. – Ему начхать на мой огонь!

Фургон дернулся еще раз, и я, не удержавшись на ногах, полетел на Роулинза.

– Еще минута – и мы окажемся на оживленной улице! – не успокаивался Томас. – Придумай же что-нибудь!

Я лихорадочно озирался в надежде увидеть что-нибудь полезное. В фургоне обнаружилось немного: кейс Глау, его же сумка – предположительно с бритвенными принадлежностями и присыпкой для ног от пота, – а еще две упаковки пластиковых бутылок с дорогой минеральной водой.

Теперь я уже слышал тяжелый топот Пугала за машиной и, оглянувшись, увидел взгляд его огненных глаз, заглядывавших в салон.

– Налево! – рявкнул я Томасу.

Фургон накренился, шины протестующе взвыли. Пугало попыталось сунуть руку в боковое окно фургона, едва не схватив меня своими длинными пальцами.

Сделать что-то. Нужно что-то сделать. Огнем эту гадину не проймешь. Я мог, конечно, вызвать ветер, но Пугало достаточно велико, чтобы противостоять и ему, – ну, разве что настоящий ураган мог бы одолеть его, только у меня все равно не хватит сейчас сил на такой. Значит, нужно что-то небольшое. Небольшое, но хитрое.

Я уставился на воду в бутылках, и тут меня осенило.

– Приготовься развернуться на сто восемьдесят! – крикнул я.

– Чего? – откликнулся Томас.

Я схватил обе упаковки и швырнул их в разбитое окно. Они исчезли, и в заднем окне я увидел, как они кувыркаются по мостовой, удерживаемые полиэтиленовой пленкой. Я схватил свой жезл, наставил на бутылки и с криком « Fuego!» выпустил небольшой, но сконцентрированный заряд жара.

Вспышка осветила заднее окно фургона; в стекле вдруг появилось оплавленное отверстие размером с орех. Вода в бутылках разом вскипела, и они взорвались, залив мостовую тонким (но чертовски дорогим) слоем воды.

– Давай! – взревел я. – Разворот!

Томас послушно крутанул рулем, от чего покрышки протестующе взвыли, а я едва не вылетел в разбитое окно. Я успел еще полюбоваться на Пугало с близкой дистанции, когда фургон разворачивался в стиле лучших голливудских погонь. Пугало взмахнуло лапищей, пытаясь поймать нас, но пальцы его скользнули по заднему крылу фургона, ободрав краску. Каким бы оно ни было сильным и стремительным, чудовищный рост делал Пугало неуклюжим, так что развернулись мы быстрее, выиграв на этом пару секунд.

Я стиснул жезл с такой силой, что побелели пальцы, и сложил в уме формулу заклятия. Скажем честно, заклинатель из меня не великий. Собственно, именно поэтому мне приходится использовать для управления энергией такие приспособления, как посох и жезл. От одной мысли о том, что требуется сложить еще одно заклятие, меня прошиб пот, и мне пришлось напомнить себе, что заклятие в общем-то не новое. Я пользовался таким множество раз, только теперь оно должно было сработать не как обычно.

Я высунулся из разбитого окна, держа в руке жезл, и дождался, пока преследующее нас Пугало не добежит до разлившейся из пластиковых бутылок лужи.

А потом стиснул зубы, нацелил жезл в небо и принялся собирать энергию для нового огненного заряда. Отовсюду – из влажного летнего воздуха, из жара разогретого мотора, из света уличных фонарей.

И из воды, которую я расплескал на пути у Пугала.

–  Fuego! —выкрикнул я.

Огненный столб гейзером ударил в чикагское небо, и от его жара повылетали окна в ближних домах. Двигатель фургона протестующе взвыл, температура в салоне разом упала на пару десятков градусов. Фонари по обе стороны улицы погасли, не выдержав моего заклятия, буквально высосавшего тепло из всего в радиусе сотни ярдов.

И лужа дорогой минералки разом превратилась в ровный ледяной каток.

Пугало ступило на лед, и ноги его тут же проскользнули вперед. Отчаянно взмахнув непропорционально длинными лапищами, фаг попытался сохранить равновесие, но полетел на мостовую. Теперь размеры чудища работали против него, и оно, набирая скорость, исполинским шаром покатилось по асфальту и врезалось в автобусную остановку.

– Гони, гони, гони! – заорал я.

Томас нажал на газ, мотор более или менее оправился от внезапного похолодания, и фургон рванул вперед. Когда мы сворачивали на первом же перекрестке. Пугало только-только начинало распутывать руки-ноги, оправляясь от удара. Не сбавляя скорости, Томас попетлял еще немного по кварталам, а потом мы выехали на шоссе.

Я оглянулся. Нас никто не преследовал.

Задыхаясь, я опустился на пол и закрыл глаза.

– Гарри? – встревоженно окликнул меня Томас. – Ты в порядке?

Я только хмыкнул. Даже это потребовало от меня усилия. Наверное, минута прошла, прежде чем я сумел выдавить из себя:

– Просто устал. – А отдохнув еще чуть-чуть, добавил: – Мадригал толкнул меня прямо на эту тварь и удрал.

Томас поморщился.

– Прости, что не поспел раньше, – сказал он. – Я тащил Роулинза. Я так решил, что ты все равно попросил бы меня забрать его.

– Попросил бы, – согласился я.

Он покосился на меня в зеркало заднего вида. Глаза его посветлели и казались встревоженными.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Мы все живы. Остальное фигня.

Томас замолчал и не произнес ни слова до тех пор, пока мы не свернули с шоссе, и он немного сбросил скорость. Тем временем я осмотрел Роулинза. Бедолаге здорово досталось – и боли, и еще более жутких зрелищ. Он держался как настоящий герой. Однако даже герои остаются людьми, а человеческое тело имеет предел выносливости. События этого вечера одолели-таки Роулинза. Дышал он, правда, ровно, но раненая нога опухла так сильно, что почти не кровоточила. Думаю, даже ядерная война не смогла бы разбудить его.

Я стиснул зубы, прикидывая свой следующий шаг. Опершись изуродованной левой рукой на пол так, как научила меня Ласкиэль, я резко налег на нее всей своей тяжестью. Послышался негромкий хруст, последовал всплеск боли, а потом мне резко полегчало. Странное это было ощущение, зато рука снова приобрела почти человеческий вид, хотя опухла и потемнела.

– Значит, – произнес я, как только накопил немного сил для того, чтобы говорить, – это ты ездил за мной по всему городу.

– Ну, я не хотел, чтобы меня видели с тобой в открытую, – признался он. – Я так решил, Совету вряд ли понравится, если вампир Белой Коллегии будет разъезжать вместе со Стражем.

– Возможно, – согласился я. – Я правильно понял, ты следил за ними от самой гостиничной стоянки?

– Не совсем, – вздохнул Томас. – Пытался, но они от меня оторвались. Их нашел Мыш. Я просто ехал за ним. Скажи, как им, черт их подери, удалось отделаться от него, когда они тебя схватили?

– Они сбили его этим фургоном, – сказал я.

Томас удивленно поднял брови.

– Правда? – Он покачал головой. – Мыш вывел меня к тебе. Я как раз пытался придумать, как нам проникнуть внутрь так, чтобы нас при этом не застрелили. А тут ты нас опередил.

– Ты спер мою куртку, – сказал я.

– Взял напрокат, – поправил он.

– Думаешь, это по-братски?

– Ты ее все равно не носил, – не сдавался он. – Блин, думаешь, я поперся бы в одну из этих твоих патентованных катавасий, не защитившись как следует?

Я хмыкнул.

– Ты неплохо сегодня выглядел.

– Я всегда неплохо выгляжу, – обиделся он.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – негромко сказал я. – Лучше. Сильнее. Быстрее.

– Как и положено Чуваку На Шесть Миллионов Баксов, – согласился Томас.

– Брось шуточки, Томас, – посоветовал я так же тихо. – Ты сегодня израсходовал чертову уйму энергии. Ты снова кормишься.

Он вел машину, глядя вперед, с непроницаемым лицом. Я пожевал губу.

– Не хочешь поговорить об этом?

Он промолчал, что я интерпретировал как «нет».

– Ты давно вернулся к активному образу жизни?

Я был уверен, что он промолчит, но он ответил:

– С Хэллоуина.

Я нахмурился.

– Это когда мы накрыли тех некромантов?

– Угу, – кивнул он. – Тогда… слушай, я не все тогда тебе рассказал про ту ночь.

Я склонил голову набок, глядя на отражение его глаз в зеркале заднего вида.

– Помнишь, я сказал, что мотоцикл Мёрфи сломался?

Я кивнул.

– Мотоцикл здесь ни при чем, – буркнул Томас и сделал глубокий вдох. – Это Дикая Охота. Они напоролись на меня, когда я пытался тебя догнать. Остаток вечера я развлекался с ними.

Я недоверчиво поднял бровь.

– Тебе нет нужды выдумывать для меня всякие небылицы, дружище. Я хочу сказать, всякий, кто не присоединяется к Охоте, становится ее дичью. Так что не твоя вина, если Охота гоняла тебя по городу. – Я почесал подбородок. Зарос щетиной. Надо бы побриться. – Блин, дружище, да ты должен собой гордиться! За всю историю вряд ли найдется пяток человек, которым удалось уйти от Охоты живыми.

С минуту он молчал, потом оглянулся на меня:

– Я не убегал от них, Гарри.

Мои плечи вдруг свело, словно от тяжелого груза.

– Я к ним присоединился, – сказал он.

– Томас… – начал я.

Он снова отвернулся.

– Черт, я не хотел умирать. И потом, если уж на то пошло, я же хищник. Убийца. Часть меня этого хотела. Часть меня хотела развлечься. Я не очень-то люблю эту свою часть, но она никуда не делась.

– Блин-тарарам, – только и выдавил я.

– Я мало что помню из этого, – буркнул он и пожал плечами. – Я кинул тебя той ночью. И себя, можно сказать, тоже кинул. Вот и решил, что на этот раз должен помочь, раз уж тебе грозит опасность.

– У тебя теперь машина, – заметил я тихо.

– Угу.

– Ты зарабатываешь. И кормишься на людях.

– Угу.

Я нахмурился. Я не знал, что на это сказать. Томас честно пытался жить по-людски. Пытался найти себе приличную работу. Два года пытался – и всякий раз это заканчивалось полным фиаско из-за того, кто он и что он. Порой мне кажется, что в Чикаго не осталось мест, откуда его еще не увольняли.

А вот теперь у него есть работа, какая-никакая, но работа.

– Мне нужно знать еще чего-нибудь? – поинтересовался я.

Он вяло покачал головой. Его скрытность беспокоила меня. Как бы ни унижала его жизнь, говорить о тех работах, на которых он пытался удержаться, Томас никогда не стеснялся. Раз или два он признавался мне, как тяжело ему обходиться без того питания, к которому он привык с Жюстиной. А теперь что-то скрывал от меня.

Будь на моем месте кто-нибудь избыточно придирчивый, он сразу бы что-нибудь заподозрил. Что Томас, должно быть, вовлечен во что-то такое, возможно, противозаконное и уж наверняка аморальное – и этим зарабатывает себе на жизнь. Этот кто-то основывался бы на мысли о том, что Томасу как инкубу проще простого соблазнить богатую женщину, получая от нее и питание, и деньги. Так сказать, два в одном.

Хорошо, что я не из придирчивых.

Я вздохнул. Если он не хочет говорить, значит, не будет. Пора сменить тему.

– Глау, – негромко произнес я. – Этот прихвостень Мадригала. Ты сказал, он из джаннов?

Томас кивнул:

– Отпрыск джинна и смертной. Он работал на Мадригалова отца. Потом мой отец устроил отцу Мадригала прыжок голышом без парашюта. После этого инцидента Глау снюхался с Мадригалом.

– Он был опасен? – поинтересовался я.

Томас ненадолго задумался.

– Он был дотошен.Не пропускал ни единой мелочи. Мог руководить собранием как заправский дирижер. Не бросал ни одного дела прежде, чем оно не окажется разделанным, освежеванным, рассортированным, запротоколированным и запертым в сейф.

– Но в бою не опасен?

– Не так, как многое другое. Нет. Конечно, он запросто мог бы тебя убить, но не лучше, чем множество других тварей.

– Тогда странно, – заметил я. – Пугало разделалось с ним в первую очередь.

Томас оглянулся на меня, удивленно подняв бровь.

– Сам подумай, – сказал я. – Эта тварь – фобофаг, да? Привлекаемый наиболее интенсивными излучателями страха?

– Ну?

– Глау лежал практически в отключке, когда оно его сцапало, – сказал я. – Не знаю, кто из нас напрягался больше, я или Мадригал, но тварь сцапала именно Глау.

– Думаешь, кто-то науськал его на Глау?

– Мне кажется, это было бы логичным умозаключением.

Томас нахмурился:

– Но зачем кому-то это понадобилось?

– Чтобы заткнуть ему рот, – предположил я. – Мне кажется, нападения должны были дискредитировать Мадригала, по крайней мере в глазах сверхъестественных сообществ. Возможно, в этом участвовал Глау. Возможно, именно Глау сделал так, чтобы Мадригал оказался здесь.

– А может, Пугало напало на Глау только потому, что тот лежал раненый и на отшибе от остальных? Может, это просто случайность?

– Возможно, – согласился я. – Но только я нутром чую, это не так. Глау не главная мишень. Его убили, чтобы запутать следы.

– Почему ты говоришь во множественном числе?

– М-м-м… – Я потер лицо в слабой надежде, что это поможет кровообращению мозга и подтолкнет к новым, продуктивным мыслям. – Не знаю точно. Башка болит. И деталей кое-каких недостает. В принципе должно бы уже хватить для составления общей картины, но будь я проклят, если что-нибудь вижу. – Я тряхнул головой и замолчал.

– Куда теперь? – спросил Томас.

– В больницу, – сказал я. – Оставим там Роулинза.

– А потом?

– Потом я сяду на след этих фагов и попробую найти того, кто их призвал. – Я вкратце изложил ему события предыдущих суток. – Если нам повезет, все, что мы найдем, – это труп какого-нибудь маньяка с неподдельным удивлением на лице.

– А если не повезет? – не успокаивался он.

– Тогда это будет означать, что тот, кто их призвал, гораздо круче меня и смог отбиться от трех таких тварей. – Я потер глаза. – И нам придется разделаться с ним прежде, чем он причинит зло кому-нибудь еще.

– Ни дня без развлечений, – хмыкнул Томас. – Ладно. В больницу, так в больницу.

– А потом сделай круг возле гостиницы. Заклятие, которым я перенацеливал фагов, снабжено чем-то вроде трассера. Оно исчезнет с рассветом, а я не знаю, как долго нам придется идти по следу.

Следуя моим указаниям, Томас нашел ближайшую больницу, остановил фургон у приемного покоя и на руках отнес туда так и не приходившего в сознание Роулинза. Не прошло и минуты, как он вернулся.

– Им занялись.

– Тогда едем. А то наверняка кто-нибудь захочет порасспросить нас, откуда у него огнестрельные ранения.

Томас завел мотор, и мы направились к гостинице.

Я приготовил заклятие. В принципе в нем нет ничего сложного – при обычных обстоятельствах. Только не тогда, когда я чувствую себя выжатым, словно тряпка. Мне лишь с третьей попытки удалось его запустить – но все-таки удалось. А потом я взгромоздился обратно на пассажирское сиденье фургона, откуда след перемещения фагов казался бледно-зеленой полоской клубящегося тумана. Я диктовал Томасу направление. Мы ехали по следу, который вел нас в сторону Ригли.

Моя бедная больная башка почти отказывалась варить, но через несколько минут что-то нехорошее шевельнулось в ней. Какое-то смутное подозрение. Я устало огляделся по сторонам, и квартал показался мне знакомым. Мы ехали по следу, и ощущение усиливалось. По мере приближения к цели туман светился все ярче.

Мы свернули за последний угол.

Желудок вдруг сжался в тошнотворном спазме.

Зеленый туман вел к крыльцу белого двухэтажного домика. Славного домика, каким-то образом сохранявшего дух пригорода, несмотря на то что располагался он почти в центре третьего по величине мегаполиса Америки. Зеленая, несмотря на засуху, лужайка. Белая ограда из штакетника. Детские игрушки…

Туман вел к ограде, в которой зияли три больших отверстия – фаги не утруждали себя открыванием калитки. На зеленом газоне темнели три цепочки огромных следов. Фонарный столб с имитацией старинного газового светильника наклонился параллельно земле, начиная с высоты четырех футов. Дверь сорвали с петель и отшвырнули далеко во двор. Стоявший на гравийной подъездной дорожке минивэн был расплющен, словно на него роняли чугунную бабу.

Не уверен точно, но мне показалось, что я вижу на дверном косяке следы крови.

Яркая надпись на стоявшем в трех футах от меня декоративном почтовом ящике гласила:

КАРПЕНТЕРЫ

О, Господи.

О, Господи.

О, Господи.

Я наслал фагов на Молли.