Текст книги "Любовная неразбериха"

Автор книги: Джилл Гарриетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Если бы ты действительно искал меня, то мог бы найти, потому что я торчала в аэропорту почти целый день, подумала Хилари.

– Вы хотите мне что-то сказать? – Хилари выводила из себя его манера заставлять ее поворачивать разговор в деловое русло. – Я внимательно вас слушаю.

– Да, действительно, я звоню, чтобы кое-что вам предложить, – усмехнулся он.

– И что же? Сжечь все мои работы?

– Хилари, не будьте экстремисткой, – ласково укорил он ее. – Я же сказал, что они мне понравились. Я никогда не лгу. У меня появилась идея.

– Надеюсь, конструктивная?

– Я тоже надеюсь.

– И?..

– Вам нужно съездить в Париж.

– Да? Так просто? – засмеялась Хилари. – Мне нужно съездить в Париж!

– А разве это нелогично? – удивился он. – По-моему, чтобы нарисовать корову, надо хотя бы раз увидеть ее живьем.

– Конечно, вы правы, – согласилась Хилари. – Я поеду в Париж, посмотрю на него и тут же обрету способность угадывать вашу сложную творческую душу.

– Юпитер, ты сердишься… – Он потешается над ее попытками уязвить его. – Зря вы отказываетесь. У вас есть великолепная возможность узнать что-то новое о жизни, о мире, о людях… К тому же это совпадает с вашими профессиональными интересами.

– Не думаю, что издательство будет в восторге от идеи отправить меня в Париж. – Хилари ослабила сопротивление, потому что он прав, она и сама думала о том же. Но гордость не давала согласиться с этим, потому что вслух идею высказал он. – К тому же я не уверена, что этот проект не передадут кому-то другому…

– Не передадут. – Он сказал это настолько безапелляционно, что Хилари опять возмутилась. Видимо, он понял это, поэтому пояснил: – Я говорил только что с мистером Вульфом и просил, чтобы именно вы были художником.

Хилари чуть не подпрыгнула от этого сообщения: она полдня не может поговорить с собственным отцом, а этот…

– И что же он вам сказал? – не удержалась она.

– Сказал, что совершенно со мной согласен.

– Согласен с тем, что я срочно должна отправиться в Париж?

– Нет, – возразил Рауль. – О Париже мы с ним пока не говорили.

– Вот и не говорите! – взвилась Хилари. – Это мои проблемы, и решать их я буду сама!

– Боюсь, Хилари, что это наши общие проблемы, – поправил он. – Не забывайте, у меня есть кое-какие права на эту книгу.

– Извините, мистер Фортье. – Хилари поняла, что перегнула палку. – Я… у меня кое-что произошло… я не сдержалась…

– Я могу помочь?

Хилари поняла, что он задал этот вопрос из вежливости.

– Спасибо, я справлюсь сама. Это личные дела.

– Конечно, мисс Вульф. – По его тону она поняла, что его совершенно не задело, что у нее есть какие-то личные дела. – Предлагаю вам подумать до конца недели. Я позвоню, и вы скажете мне о своем решении.

– Я обязательно должна сообщать вам об этом? – удивилась Хилари.

– Конечно, ведь мне придется скорректировать свои планы, – объяснил он. – Кто же сможет показать вам мой Париж, кроме меня. Мы поедем туда вместе.

– Вместе?! – Хилари чуть не задохнулась.

– Думайте, Хилари. – Он сделал вид, что не расслышал ее возгласа. – Я позвоню в конце недели. До свидания.

Хилари не успела ничего ответить. Она медленно опустила трубку на рычаг и села на стул. Она перестала понимать, что происходит. Все, что казалось таким простым и ясным несколько дней назад, перестало таковым казаться. Она не могла разобраться в своих чувствах, в том, что происходит с отцом, зачем в ее жизни появился этот странный человек и чего он от нее хочет. Если бы он был не он, стал бы он звать ее в Париж? А если бы она была не она, стала бы отказываться?

У Хилари закружилась голова. Впервые за много лет ей захотелось, чтобы рядом вдруг оказалась мама, которая прижала бы ее к груди и тихо погладила по голове, успокоила и посмеялась бы над ее страхами.

Так. Стоп. Она должна делать все по порядку. Сначала надо понять, что происходит с отцом, а потом заняться своими чувствами. Хилари запретила себе думать (пока) и отправилась в приемную.

Мишель ждала ее. Рано или поздно Хилари должна была прийти, чтобы расставить все по местам.

– Он на месте? – спросила девушка, подходя к дверям кабинета.

– Хилари, мне очень жаль, – секретарша развела руками, – но мистер Вульф уехал пять минут назад. Предупредил, что сегодня уже не вернется.

– И он ничего не просил передать мне? – уточнила Хилари, хотя и так все было понятно.

Мишель с сожалением пожала плечами. Надо срочно что-то предпринимать, иначе ситуация еще больше осложнится.

– Хилари, – наконец решилась она, – думаю, что моя просьба покажется вам странной, но все же…

– Да, мисс Роуз, – перебила ее Хилари. – Я слушаю вас.

– Мне необходимо поговорить с вами…

– Я слушаю.

Мишель видела, что девушка еле сдерживается, чтобы не заплакать.

– Разговор долгий, и не думаю, что удобно говорить здесь, – замялась Мишель. – Не откажетесь ли вы поужинать сегодня со мной. Если это не нарушит ваших планов.

Хилари на какое-то мгновение потеряла дар речи. Секретарша отца никогда особенно не подчеркивала какую-то близость к шефу и вела себя с Хилари предельно вежливо и предупредительно. И только. О чем она хочет говорить?

Самые страшные подозрения Хилари оправдывались: у отца есть женщина и мисс Роуз хочет рассказать ей об этом. Какая низость! Никто не имеет права вмешиваться в их жизнь!

У Хилари от бессилия сжались кулаки. Она набрала воздуха в грудь, чтобы очень вежливо и очень холодно отчитать секретаршу, но та опередила ее:

– Хилари, я не собираюсь сплетничать, – сказала она. – Разговор касается меня. У меня возникли некоторые проблемы, и мне хотелось бы обсудить их.

– Но почему со мной? – искренне удивилась Хилари.

– Потому… – Мишель действовала спонтанно, поэтому заготовленных ответов у нее, конечно, не было, – потому что мне нужен объективный взгляд на ситуацию. Вы мне кажетесь достаточно серьезной и чувствующей девушкой, поэтому…

– Мне это кажется странным, – покачала головой Хилари, – но если вы считаете, что я могу помочь, то пожалуйста. Тем более что сегодня мне все делают очень странные предложения, – добавила она почти шепотом.

– Может быть, иногда это полезно? – спросила Мишель, услышав последнее замечание.

– Может быть… – задумчиво проговорила Хилари и повернулась к дверям. – Я пойду. Встретимся после работы. Договорились?

– Спасибо, Хилари. – Мишель говорила это уже ей в спину. Господи, как же она будет выкручиваться вечером? Но это не самое страшное. Как и о чем говорить с Хилари, она придумает. А вот как она будет объясняться с Джорданом, это вопрос. Впрочем, будь что будет. Она должна ему помочь, а потом пусть делает, что посчитает нужным…

Женщины дружно решили, что ужинать будут в небольшом, но очень уютном и дорогом мексиканском ресторане «Вилла Панчо». Он располагался минутах в десяти ходьбы, поэтому их не задержали ни пробки на улицах в этот час, ни другие непредвиденные проблемы.

Они шагали рядом в вечерней спешащей толпе и были похожи на двух подруг, которые вырвались из рутины работы и обязательств и предвкушают удовольствие от уютного вечера за бокалом хорошего вина и приятным разговором. Обе красивые, высокие, прекрасно одетые. Мужчины провожали их долгими взглядами, а женщины чуть завистливо косили глазом.

Никому бы в голову не могло прийти, что эти две женщины панически боятся предстоящего разговора и жалеют, что до столика в ресторане осталось каких-то несколько десятков метров…

Они в первый раз искренне рассмеялись, когда выяснилось, что собираются заказать одно и то же. Тако с соусом «чили», острый овощной салат и фахитос. Только Мишель попросила фахитос с рыбой, а Хилари с курицей.

Разговор был легким и непринужденным с этого момента. Они обсудили достоинства мексиканской кухни, посмеялись над диетами и подсчетом калорий, немного поговорили об издательских делах. Обе не спешили говорить о том главном, что привело их сюда.

Первой не выдержала Хилари:

– Мисс Роуз, могу сказать, что мне очень приятно общаться с вами, но ведь вы пригласили меня с определенной целью? – спросила она прямо.

– Хилари, я понимаю, что отнимаю ваше время, но тема, которую мне надо обсудить, довольно тяжела, я никак не могу решиться начать, – ответила Мишель и опустила взгляд. – Это касается моей личной истории.

– Тогда, может быть, не стоит? – обрадовалась Хилари: ей хватало и своей запутанной истории.

– Но мы же уже здесь… – грустно улыбнулась Мишель. – И я очень благодарна вам.

– Тогда я слушаю.

– Мой муж – прекрасный человек, – медленно начала Мишель.

– Ваш муж?! – изумилась Хилари. Это было неожиданно.

– Да, мой муж, – грустно усмехнулась Мишель. – Я была замужем, а когда мы развелись, взяла девичью фамилию, поэтому никто не знает об этом. Это были настоящие искренние отношения. Он был весел, добр, внимателен. Мне казалось, что на свете нет женщины, более счастливой и уверенной, чем я. И все рухнуло в один миг. Для меня это было оглушительно. Он изменил мне с моей лучшей подругой. И я не смогла простить его.

Пока Мишель все это говорила, Хилари хмурилась все больше. Когда та замолчала и подняла на нее глаза, она окаменела. В жизни все так одинаково и все так банально…

– Что вы хотите от меня услышать? – спросила Хилари, потому что пауза затягивалась. – Вы поступили правильно. Мне нечего к этому добавить. Измену прощать нельзя.

– Шесть лет назад я была столь же категорична, – кивнула Мишель. – Я вычеркнула из своей жизни любовь, дружбу, вообще чувства. Я превратилась в глыбу льда. Мне не хотелось слышать никаких объяснений и оправданий. И в результате я потеряла человека, которого подарила мне судьба.

– Но ведь это было так давно, – удивилась Хилари. – Прочему вам так необходимо говорить об этом сейчас? И чем я могу помочь вам?

– Я рассказываю это только для того, чтобы попытаться предостеречь вас от подобной ошибки, – ответила Мишель.

– А при чем тут я? – не поняла та.

– Он не был виноват. – Усмешка Мишель была горькой и жалкой. – Но я поняла это слишком поздно. Я была так непогрешима в своем отношении к нему, что мне даже не могло прийти в голову, что то, что я приняла за измену, было всего лишь жалостью к моей непутевой подруге. Она увидела в этом любовь и поспешила доложить обо всем мне. А он… Он имел неосторожность выслушать ее и пообещать поддержку.

– И что же теперь?

– Теперь ничего, – развела руками Мишель. – Есть вещи, которые нельзя исправить. Его больше нет, и я не могу попросить у него прощения.

– Он…

– Да, он погиб. Нелепая смерть. Дождь, дорога, авария. Как в кино, – вздохнула Мишель. – Только я осталась со своей гордыней и без его прощения. Мне до сих пор кажется, что это я убила его.

– Мне очень жаль, мисс Роуз, – тихо проговорила Хилари. – Но…

– Хилари, моя история – это всего лишь иллюстрация к тому, что мы делаем, когда нами руководит злая эмоция. Я рассказала все это, чтобы вы не сделали подобной ошибки.

Хилари покачала головой. Она уже сделала такую ошибку. Не попробовав простить или понять мать, она потеряла ее. Пусть в ее истории все не так трагично, но она лишила себя возможности быть с ней, говорить, надеяться. Но она не понимала, зачем мисс Роуз решила посвятить ее в свои переживания. Странно это…

– У вашего отца сейчас очень трудный момент, – сказала Мишель, отвечая на вопрошающий взгляд Хилари. – Попытайтесь понять его и не судить.

– У него появилась женщина, – уверенно сказала Хилари. – Это я уже поняла. Он имеет право на личную жизнь. Почему вы думаете, что я буду его осуждать? И потом, это наше личное, семейное дело.

– К сожалению, вы ошибаетесь. У него произошли некоторые события. В его жизни появился человек, но это не имеет отношения к любовной истории. А я волею обстоятельств стала участником этой ситуации.

– Вы мне можете объяснить вразумительно, что произошло?! – рассердилась Хилари. – Ведь ваша история не имеет к этому никакого отношения. Вы рассказали это только для того, чтобы расположить меня к себе. Целый вечер мы ходим вокруг да около. Я имею право знать.

– Я рассказала свою историю потому, что никогда и никому не рассказывала об этом, – печально вздохнула Мишель. – Поверьте, иногда хочется облегчить душу. Но дело действительно не в этом. Мистер Вульф не просил меня быть парламентером. Это моя личная инициатива.

– Тогда зачем вы…

– Потому что мне дорог ваш отец, – спокойно и с достоинством ответила Мишель. – Мне нечего добавить. Я всего лишь хотела вас подготовить.

Час от часу не легче, подумала Хилари. У нее разболелась голова, и ей хотелось поскорее уйти отсюда. Самое простое – это поехать к отцу и обо всем с ним поговорить. А дальше решать, что делать.

– Вы ничего мне не скажете? – еще раз спросила она.

– Я сказала все, что могла, – ответила Мишель. – Спасибо, что выслушали меня.

– Тогда до свидания, – сказала Хилари, поднимаясь из-за стола. – Не могу сказать, что вечер прошел замечательно, но никто в этом не виноват. Видимо, судьбе угодно подвергнуть меня испытаниям.

– До свидания, Хилари. Постарайтесь помнить то, о чем я вам рассказала, – попрощалась Мишель.

Она проводила взглядом уходящую девушку, от души желая, чтобы ее усилия не пропали даром. Мишель никогда и никому не рассказывала историю своей потерянной любви, слишком все это было до сих пор больно. Но сегодня у нее не было другого выхода. Если у нее и была возможность как-то предостеречь Хилари, то только эта.

4

Алисии очень нравился ее новый дом. К счастью, мать научила ее радоваться тому немногому, что давала им жизнь, поэтому большее она всегда воспринимала как нечаянную радость.

У них был очень уютный небольшой дом, красивый сад, много друзей. И Алисия была счастлива в своей прошлой жизни. Мама всегда говорила ей, что она – дар Божий, и Алисия так привыкла к любви, что ни на минуту не сомневалась в добром к ней отношении любого человека.

Она никогда не донимала мать расспросами об отце. Когда-то в детстве этот вопрос мучил ее, и мама, как сумела, рассказала ей правду. Правда заключалась в том, что отец у нее есть, но живет очень далеко, в большом городе, и занят очень важной работой. Он, конечно, любит Алисию, и когда-нибудь они обязательно увидятся. Маминой любви и заботы было так много, а объяснения такие обычные и простые, что Алисия перестала задавать вопросы. Отец был, он любит ее, они обязательно встретятся. Что было еще нужно?

Однажды она спросила у мамы, можно ли рассказать о своем отце в школе, но та сказала, что это их тайна и у каждого человека должна быть своя личная жизнь. Выражение «личная жизнь» так понравилось девочке, что она с удовольствием оберегала их с мамой тайну. Она слушала, как другие ребята хвастаются своими отцами, и улыбалась так, чтобы они этого не видели. Она могла бы рассказать им… но так приятно было самой придумывать невероятные истории из жизни неведомого отца.

Подростком она часто спрашивала его (мысленно, разумеется), как он оценивает ее успехи и промахи. Он всегда отвечал то, что надо. У них было полное взаимопонимание.

Но существование мифического отца не мешало Алисии желать своей маме счастья. В какой-то момент она начала понимать, что мама бывает грустной не только от каких-то неурядиц, а еще и потому, что рядом нет мужчины, которому она могла бы пожаловаться. Поэтому, когда мама познакомила ее с Питером, Алисия искренне обрадовалась. Она видела любовь в их глазах, так почему она должна была ревновать или сопротивляться?

Единственное, против чего она категорически восстала, это была их идея переехать в Африку. Она спокойно сообщила матери, что никуда не поедет, но не собирается мешать им. Пусть едут куда хотят, но она останется в. Америке. У нее своя жизнь. Мама пожала плечами, нахмурилась на минуту и… согласилась.

Так Алисия отправилась в Нью-Йорк. Встреча с отцом не разочаровала ее. Красивый, умный, воспитанный. Ей было немного смешно, когда он растерялся от ее признания. Девочка давно поняла, почему родители не жили вместе: у отца была другая семья. Но это ее не смущало. Она не собиралась мешать жизни отца. Алисия знала, что почувствует, если что-то будет не так.

По дороге в его квартиру она выяснила у мисс Роуз, которая отправилась сопровождать ее, что отец живет один. Жена оставила его много лет назад, а дочь (ее старшая сестра) живет отдельно. Значит, она не может ему помешать.

Алисия не то чтобы радовалась, что жизнь ее отца не сложилась, но и не печалилась. Он не выглядел несчастливым. У него была интересная работа и очень красивый дом. И она надеялась, что с его дочерью (своей сестрой) тоже будет все отлично.

Тогда же по дороге она успокоила мисс Роуз и по поводу своего внешнего вида. Она по глазам поняла, что ее одежда смутила отца, поэтому решила объясниться.

– Я неправильно одета, мисс Роуз? – спросила она.

– Я думаю, что мы можем это исправить, – невозмутимо ответила та.

– Я сделала это специально, – засмеялась Алисия. – Понимаете, на девушку, которая одета небрежно, обращают меньше внимания. Поскольку я путешествовала одна, я постаралась слиться с толпой. Знаете, как животные. Я хотела выглядеть обычным тинейджером: без пола и возраста.

– Ты интересная девочка, – похлопала ее по руке мисс Роуз. – Я бы не додумалась до этого.

– Ой, я обожаю придумывать истории про людей, – призналась Алисия. – Знаете, выбираешь кого-нибудь из толпы и начинаешь сочинять ему детство, будущих детей, работу, какие-нибудь невероятные приключения. Или смотришь на семью, которая отправляется в путешествие… Они стоят далеко и не слышно, о чем говорят. А я говорю за них. Знаете, как в кино делают озвучивание?

– Догадываюсь…

– Ну вот. Или еще что-нибудь такое. – Алисия от удовольствия даже зажмурилась.

– Какая у тебя интересная игра, – сказала мисс Роуз.

– Это гораздо серьезнее, чем игра, – ответила Алисия. – Это жизнь. Только придуманная. Мне кажется, что, если человеку придумать жизнь и заставить его поверить, что так оно и будет, все это обязательно произойдет. Понимаете? Это как предсказания гадалки. Ведь мы верим?

– Верим, – согласилась Мишель. – Ты права. И когда книги читаем, тоже верим, что они все жили.

– Ну вот. А вы говорите, игра! – засмеялась Алисия, довольная тем, что за пару минут ей удалось убедить эту строгую красивую женщину. – Так вот. Я придумала историю про себя, что я путешествую автостопом по стране, поэтому оделась соответственно. И вы знаете, меня по-дружески хлопали по плечу, а могли бы приставать…

– Неужели ты не боялась? – удивилась Мишель.

– Нет, – замотала головой девочка. – Главное, все правильно придумать.

– Тогда расскажи, как ты попала в мою приемную. Ведь внизу серьезные охранники, которые никого не пускают без предварительной договоренности.

– А вы не будете их ругать? – хитро прищурилась Алисия.

– Теперь уже поздно, – улыбнулась Мишель.

– На пятнадцатом этаже сегодня проводилось собеседование. И внизу толпились девушки, которым назначили время. Я просто присоединилась к ним.

– А потом?

– А потом спросила у кого-то человека, как найти мистера Вульфа.

– И что он тебе ответил?

– Он был так занят, что даже не посмотрел на меня, – засмеялась Алисия. – Но если уж кто-то в здании спрашивает мистера Вульфа, значит, он имеет на это право… Да и вы не стали выставлять меня вон.

– Я увидела твои глаза. Вот и ответ.

– Значит, я действительно похожа на него? – счастливо вздохнула Алисия.

– Думаю, что если ты снимешь бейсболку, очки и этот клоунский наряд, то будешь похожа еще больше.

– А если при этом надену костюм, галстук и сяду в его кресло? – не удержалась Алисия.

– Опять придумываешь?

– Нет, довожу до абсурда вашу мысль, – лицо Алисии снова стало хитрым. – На самом деле мне самой ужасно хочется привести себя в порядок и переодеться.

– А очки?

– Очки никуда не денутся, – вздохнула Алисия, – тут все по правде. У меня проблемы со зрением. Но я привыкла и не переживаю. Честно говоря, даже не представляю, как люди обходятся без очков.

– Да здравствует чувство юмора, – ласково сказала Мишель. – Оно делает нашу жизнь сносной.

Потом они немного помолчали. А потом заехали в магазин и накупили очень много всяких красивых вещей. Алисия отнеслась к этому совершенно спокойно, потому что всю жизнь была уверена, что отец любит и ждет ее.

Она не решалась называть его отцом, ему, наверное, это было бы тоже не слишком привычно, поэтому пока Алисия называла его мистером Вульфом. Может быть, позже, когда они познакомятся поближе и он начнет относиться к ней так же, как и она к нему… Но ее это не сильно печалило. В доме было столько интересного. К тому же мистер Вульф обещал показать ей город и познакомить с Хилари.

Жизнь была прекрасна. Алисия наслаждалась каждым мгновением. Утром она просыпалась одна, отец уходил на работу очень рано. Он объяснил ей, что привык к такому режиму с тех времен, когда должен был сам контролировать работу издательства, типографии, ездить по стране.

Наверное, так и должно быть. Мама тоже постоянно твердила ей, что ранний подъем помогает решать все дела более быстро. Но Алисия нечего не могла с собой поделать: она родилась типичной совой, обожала вечер и ночь и ненавидела утро. То есть утро она очень любила, но, когда оно начиналось часов в десять, не раньше.

Отец не стал делать ей никаких внушений. Он сказал, что она может делать все, что ей заблагорассудится, только не поджигать квартиру и не пропадать.

Алисия посмеялась и сказала, что, к сожалению, вышла из того возраста, когда игра с огнем была ее любимым занятием. А на улицу она пока одна не решалась выходить. Одно дело – доехать до отца через всю страну, но совершенно другое – одной слоняться по улицам. Нью-Йорк ее слегка пугал. К тому же с отцом узнавать этот город было гораздо интереснее. Для него каждый шаг был связан с какой-нибудь историей. Как же мне повезло! – не уставала радоваться Алисия.

Сегодня отец пообещал прийти пораньше, чтобы погулять с Алисией. Пока она валялась на огромном белом диване, жевала яблоко и читала очередную книгу. Она никогда не скучала, если рядом было что почитать.

Отец пришел даже раньше, чем обещал. Алисия услышала его шаги, отложила книгу и с радостью поспешила навстречу.

Джордан увидел ее улыбку и понял, что тоже рад ее видеть. Всего за несколько дней она умудрилась стать частью его жизни. Он ожидал трудностей, капризов, непонимания, но этого не было и в помине. Девочка была все время в ровном счастливом настроении, она каждый раз открывалась ему навстречу, он это физически чувствовал. Хилари очень любит его, он это отлично знал, но она никогда не позволяла своим чувствам так беззастенчиво вырываться наружу… А он истосковался по безыскусной нескрываемой любви. А ведь он пока ничем не заслужил, чтобы Алисия что-то чувствовала к нему…

Все это было бы прекрасно, если бы он не переживал так из-за разговора и объяснения с Хилари. А сделать это нужно незамедлительно. Сегодня он целый день прятался от нее как трусливый заяц. Бедная Мишель: ей пришлось целый день придумывать все новые и новые отговорки. Самое простое было бы встретить Хилари в аэропорту и выложить ей всю правду. Но он смалодушничал. Он никогда не будет полностью готов к этому… Разве можно без справки о сумасшествии рассказать о том, что он однажды возомнил себя Господом Богом. Лучше бы банально изменил!

Алисия замерла на полдороге: она видела, что отец озабочен, и не хотела мешать. Он тоже остановился, потер лицо ладонью, запустил пятерню в волосы, потом опять схватился за подбородок… Девочка ничем не могла помочь, только всей душой посочувствовать.

– Ты готова? – очнулся Джордан от своих мыслей. – Или у меня есть несколько минут?

– Мне некуда спешить, – пожала плечами Алисия. – Если нужно, я почитаю пока.

– Тебе не надоело? – удивился Джордан. – По-моему, это уже третья книга… Ты очень быстро читаешь.

– Не третья, только вторая, – засмеялась Алисия, – но читаю я действительно очень быстро. Даже серьезную литературу. Но это всего лишь свойство психики.

– Тебе, должно быть, было легко учиться, – заметил отец.

– Легко, – кивнула девочка. – Но только там, где я видела логику. Люблю точные науки. Все можно вычислить.

– Вычислить можно не все и не всегда, – вздохнул отец. – Но это область искусства и человека. Чем я могу занять тебя, кроме книг? Неужели во всем доме больше нет ничего интересного?

– Есть, – прищурилась Алисия и замолчала.

– И что это?

– Фотографии… Мне бы очень хотелось посмотреть ваши фотографии. Начиная с самых старых. У вас есть?

– Да, Алисия, умеешь ты задавать задачи, – нахмурился Джордан. – Все фотографии я сложил в большой сундук и спрятал подальше.

– Вы не хотите их видеть, – поняла Алисия. – Тогда не нужно.

– Когда-то не хотел, – криво улыбнулся он. – Но, если тебе интересно, я достану их.

– Ну конечно, – не стала обманывать его Алисия. – Думаю, вам тоже будет интересно. Вы же не видели их много лет. Это как любимую книгу перечитывать: все знаешь, но все равно вздрагиваешь от ожидания…

Джордан засмеялся, до того точным был образ. Он с удовольствием общался с девочкой. Она была юной, но ее суждения, тон, манера говорить не имели ничего общего ни с детской непосредственностью, ни с докучливой взрослой безапелляционностью. Она спокойно говорила лишь то, что на самом деле думала, но она умела видеть в новом свете простые и знакомые вещи. Ему можно гордиться своими детьми. Хорошо бы они понравились друг другу. За Алисию он не волновался, она сумеет найти общий язык даже с крокодилом, а вот Хилари…

– Если мы начнем смотреть фотографии, – сказал Джордан, – то наша прогулка…

– Ну и что? – не смутилась Алисия. – Погулять мы сможем и в другой раз… Мне действительно интересно.

– Хорошо! – согласился Джордан. У него самого не было желания выходить из дому. – Закажем еду домой. Ты ведь не против?

– Я – за, – засмеялась Алисия. – Я умею накрывать на стол, так что обслуживание будет по высшему разряду.

– Отлично. Тогда я звоню в ресторан, а потом достаю фотографии.

Фотографий действительно было много. Когда Джордан сказал, что спрятал их в сундук, он не преувеличивал. Большой ящик, который доверху был заполнен альбомами, хранился в самом дальнем углу хозяйственной комнаты. Он делал вид, что его не существовало, как не было и прошлой жизни. Отпустив с миром Вирджинию, он похоронил надежду на новую любовь, а травить душу воспоминаниями не хотел.

Может быть, сейчас, с Алисией, он сможет спокойно вспомнить. С Хилари он никогда не говорил ни о ее матери, ни о ее детстве. Они вместе делали вид, что двадцати лет жизни как бы не существовало. Видно, не судьба продолжать прятать голову в песок…

Он крикнул Алисии, чтобы она помогла перенести ему фотографии в гостиную. Они вместе вынули альбомы и разложили их на столе. Девочка попросила, чтобы он показал, с какого начать, и, закусив нижнюю губу, стала осторожно листать страницы.

Сначала она смотрела большие альбомы с толстыми картонными листами, но которые фотографии были наклеены. Когда-то Вирджиния собрала все, что валялось в ящиках у него в холостяцкой квартире, и аккуратно разместила снимки по датам. Потом альбомы стали меньше, а фотографии вставлялись в специальные окошечки. Черно-белые превратились в цветные…

Его первый кабинет… Молоденькая Вирджиния… Пляж, где они уже втроем с маленькой Хилари. Школьный двор, Хилари шагает размашисто и не видит их… А вот ей вручают диплом, но матери рядом уже нет, только он…

Алисия молчала, только тихонько сопела, перелистывая страницы. У Джордана было ощущение, что она показывает ему его жизнь. Девочка заставила его вернуться и признать, что он не войдет в эту реку второй раз…

– Хилари очень похожа на маму, – наконец подала голос Алисия. – И они обе очень красивые.

– Да, очень, – согласился Джордан. – Но ты тоже очень красивая девочка.

– Нормальная, – скорчила рожицу Алисия. – А сколько Хилари лет?

– Двадцать семь.

– Так много? – не смогла удержаться девочка. – Она на десять лет старше меня. Вы давно остались вдвоем? – спросила она, помолчав.

– Почти семь лет, – очень спокойно ответил он.

– Мне мисс Роуз рассказала, – виновато прошептала Алисия. – Я не должна была спрашивать?

– Но ты же спросила, – не стал расстраивать ее отец. – И правильно сделала. Хотя могла бы спросить об этом и у меня.

– Я выбирала линию поведения, – объяснила девочка. – Мне нужно было понять, из кого состоит ваша семья.

– Поняла?

– Да. – Алисия подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Но я больше ни у кого ничего не буду спрашивать. Только у вас.

– Это тоже правильно, – кивнул Джордан. – Во всяком случае, я постараюсь объяснить тебе, как все есть на самом деле.

– Тогда скажите мне, почему Хилари одна? – тут же полюбопытствовала Алисия. – Ни на одной фотографии нет никого…

– Наблюдательная, – засмеялся Джордан.

– Это же видно.

– Видишь ли… – Джордан сам не мог ответить на этот вопрос. – Думаю, она еще не встретила человека, который бы ей по-настоящему понравился. А потом…

– Она боится.

Джордан в который раз с удивлением посмотрел на свою младшую дочь: она поразительно тонкий человек.

– Может быть, ты и права, – грустно ответил он. – Она чудесная девочка. Умная, талантливая. Но та история оставила след. Она боится несовершенства отношений, я думаю. Хотя ни один человек не может предугадать…

– Я думаю, что это большое несчастье бояться жить, – заметила девочка. – Если боишься, то у тебя нет никаких шансов.

– Ну, тут ты не совсем права, – засмеялся отец. – Я уверен, что ей встретится человек, который заставит ее забыть страхи. Любовь не терпит этого.

– А мою маму вы очень любили? – вдруг спросила Алисия.

Джордан потерял дар речи. Солгать он не мог и не солгать тоже не мог.

– Если вы не хотите об этом говорить, не надо, – поспешила ему на помощь Алисия. – Мне, конечно, интересно, но вы расскажете обо всем, когда захотите.

Джордан знал, что он никогда не захочет об этом говорить, поэтому решил, что нужно сделать это сейчас. Маленькая репетиция перед долгим и серьезным разговором со старшей дочерью.

– Алисия, твоя мама очень хороший и добрый человек, – начал он очень осторожно. – Я вижу, что ты выросла спокойным и счастливым человеком. Это ее заслуга. Она очень хотела, чтобы ты появилась на свет. И любила тебя тогда, когда даже точки от тебя не было. И знаешь, я очень рад, что именно я стал твоим отцом. Ты – замечательный человек. – Это была единственная правда, которую он мог ей сказать.

Насколько это удовлетворяло любопытство Алисии, судить было трудно, потому что она молчала.

– Я достаточно определенно ответил? – не выдержал Джордан.

– Достаточно, – кивнула Алисия, и он понял, что она обо всем догадалась. – Все равно в основе была любовь.

Мудрый человек эта малышка, вздохнул Джордан, нашла объяснение там, где его не могло быть. К тому же кинула ему спасательный круг.