Текст книги "Полночный блюз"

Автор книги: Джилл Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 5

Сидя дома на кухне в следующий вторник, Эдди чувствовала себя ужасно. На нее внезапно навалилась апатия. Надо было идти в ванную комнату и привести себя в порядок перед приездом представителей фирмы из Лос-Анджелеса. Но в ушах все еще звучали последние слова Дэвида, произнесенные перед тем, как они расстались у дверей студии: «Не позволяй им уговорить себя на что-либо, что ты сама не считаешь правильным. Ты можешь подыгрывать им, но только до определенного момента. Топни ногой, если они будут слишком навязчивы». Эдди в тот момент лишь усмехнулась в ответ. Какой вред могут причинить ей несколько фотографий? Она же не капризная примадонна.

Вздохнув, Эдди встала и пошла за кофейником. Может, еще одна чашка кофе взбодрит ее? Услышав характерный шелест шин по гравийной дорожке перед домом, Эдди бросилась к парадной двери. Из сверкающего черного лимузина вышли две модно одетые женщины, с красивыми прическами и густым слоем косметики на лице. Ну вот, а она все еще в домашнем халате и непричесанная! Вслед за женщинами показались двое мужчин, один из которых, судя по всему, был фотографом. Водитель вынимал для него штативы и черные чемоданчики из багажника. Фотограф был высокий и стройный, со светлыми волосами, завязанными сзади в короткий конский хвост. Наконец, из лимузина появился третий мужчина в дорогом белом костюме, с черными шевелюрой и усами. Он сразу начал раздавать указания остальным таким тоном, будто они были невольниками на плантации. Эдди вздрогнула, увидев, что он повернулся и направляется к ней.

– Божественные волосы, я не видел таких уже тысячу лет, – сказал парикмахер Джейсон, пропуская пальцы сквозь пряди волос.

Такое откровенное восхищение вызвало у Эдди улыбку. В зеркале она могла наблюдать, как стоящий за ее спиной стройный блондин, приподнимая, скручивает ее волосы красивым узлом.

– Если бы это зависело от меня, я бы оставил все как есть. Но я человек подневольный, сами понимаете, – что прикажут, то и делаю.

– И что вам приказали? – спросила Эдди.

– Постричь и покрасить, – со вздохом ответил Джейсон.

Эдди увидела, как побледнело ее отражение в зеркале.

– Как постричь? Как покрасить? – воскликнула она.

Парикмахер утешительно похлопал ее по плечу.

– Где Барри? – обратился он к двум женщинам, распаковывающим сумки с косметикой и одеждой посреди гостиной. – Кто-нибудь видел Барри?

В тот же момент одетый в белый костюм Барри Кац появился на пороге и, вытащив изо рта жевательную резинку, приклеил ее к дверям.

– В чем дело, Джейсон?

Парикмахер, отведя менеджера по связям с общественностью в угол, зашептал ему что-то на ухо.

Эдди вертелась на стуле, пытаясь уловить, о чем они разговаривают. Мужчины спорили, а потом Джейсон вытаращил глаза, услышав очередную реплику Каца. Эдди заволновалась, всем сердцем желая, чтобы это шушуканье в углу побыстрее закончилось. Наконец Кац постучал указательным пальцем по плечу парикмахера и почти прорычал:

– Занимайся своим делом, иначе сегодня же окажешься без работы!

Джейсон вернулся и уныло встал позади Эдди, избегая встречаться с ней взглядом. Кац подошел к ней и похлопал ее по щеке. Эдди вздрогнула от его прикосновения.

– Эдди, девочка, чем ты недовольна? – спросил Барри Кац. – Позволь Джейсону проявить свое искусство. Это наш лучший парикмахер.

– Но что он собирается делать?

– Превратишься в куколку!

– Он может подровнять волосы, отрезав пару дюймов, но никакой краски, – твердо сказала она.

На лице Каца появилась ухмылка.

– Джейсон считает, что тебе нужны волосы до плеч и, кроме того, тебе лучше стать блондинкой. Верно, Джейсон?

Парикмахер поднял голову, но промолчал.

– Вы сошли с ума! – воскликнула Эдди.

– Это только часть нашего плана, – продолжал Кац. – Кстати, как тебе имя Далила Коуди? Я придумал его, когда увидел твою гибкую стройную фигурку и огромные карие глаза. Меня не зря называют гением.

– Мне… это совершенно не нужно! Я хочу поговорить с кем-нибудь из «Цитадели»! Сейчас! – потребовала Эдди, поворачиваясь к нему и судорожно вцепившись руками в подлокотник кресла.

– Ах-ах! Какие мы нетерпеливые. Детка, это тебе ничего не даст. Они просто повторят то, что ты уже слышала.

– Что вы имеете в виду?

– Ты понимаешь это так же хорошо, как и я. В твоем контракте, милочка, все это есть.

Ладно, если это в самом деле записано в контракте, она может не знать об этом, потому что отдала проклятые бумажки кузине Лусилл, юристу, чтобы та посмотрела его. Эдди пыталась прочесть контракт, но застряла на середине, не сумев продраться сквозь замысловатые юридические формулы.

– Мне надо позвонить, – сказала Эдди и, вскочив с места, бросилась к телефону.

– Лусилл, у меня проблемы. Ты знаешь? Насчет идиотского имени и превращения в блондинку? Сменить внешность и имя! Ради чего? Ладно, я сама все выясню. Спасибо, дорогая.

Эдди положила трубку и невидящим взором уставилась в окно. Сзади раздался голос Каца:

– Вижу, твой юрист не предупредил тебя об этом необычном пункте договора. Но это все ради твоего же успеха, Эдди! Подумай, как это будет выглядеть, если пресса догадается, кто ты на самом деле! Представь заголовки: «ЧЕМ ЛАНДРИ ПЛАТИТ ЗА МОЛЧАНИЕ НОВОЙ РОК-ПЕВИЦЕ «ЦИТАДЕЛИ»?» Конечно, никому не будет дела до того, что Дэвид является прекрасным продюсером. Его имя на компакт-дисках – гарантия высокого качества.

Эдди смерила Каца ледяным взглядом.

– Ты отхватила лакомый кусочек, детка, – не смущаясь продолжал он. – Нехорошо платить злом за добро, поставив Дэвида в неприятное положение. Все сплетники, конечно же, будут говорить, что он участвует в вашей записи, искупая вину. Или еще хуже, что он пытается откупиться. Мы думаем и о его карьере также. И о твоей, и о его.

Эдди медленно повернулась к Кацу, нервно теребя полиэтиленовую накидку, которую Джейсон накинул ей на шею.

– Ответьте мне только на один вопрос: Дэвид в курсе происходящего?

Кац задумчиво вытащил изо рта жевательную резинку, его глаза насмешливо заблестели.

– Но ведь разве не он официально привез тебе контракт? Скажи, если я ошибаюсь.

У Эдди сжалось сердце. Она прошла мимо Каца и села на стул напротив парикмахера, на лице которого читалось глубокое сочувствие.

– Ну что ж, приступай, Джейсон. Далила вручает себя в твои руки.

По дороге из студии к дому Эдди Дэвид насвистывал припев песни, над которой работал целый день. Он сделал запись и вез ее с собой, предвкушая, как даст ее прослушать Эдди. Однако когда он увидел во дворе роскошный лимузин, стоящий около дома, настроение сразу упало. Вид дорогой машины, принадлежащей «Цитадели», рядом с домом, который Ландри считал своим убежищем, вызвал у него раздражение. Этот лимузин из мира богатства выглядел здесь совершенно неуместно. Но люди приехали сюда ради Эдди – без снимков для рекламы не обойтись.

Гробовая тишина встретила его в холле. Куда они все исчезли? Дэвид вернулся на крыльцо и, оглядевшись, увидел группу людей, собравшихся внизу у реки. Решительно расправив плечи, Ландри направился вниз по склону.

– Неплохо, Эдди, но попытайся улыбнуться более естественно.

Дэвид посмеивался, прислушиваясь к инструкциям фотографа, пока подходил к группе. Фото штативы, осветительная аппаратура и столпившиеся на берегу люди загораживали от него Эдди. На Ландри никто не обратил внимания. Все были заняты съемкой и, судя по всему, твердо вознамерились загнать Эдди для снимка в середину реки. Когда фотограф отщелкал еще один кадр, Дэвид услышал, как он жалуется костюмерше:

– Лиз, она выглядит так, будто сейчас расплачется! Помоги мне, пойди поговори с ней, а то мы застрянем в этой чертовой дыре до вечера. Мне нужно дневное освещение, а свет уходит.

Нехорошее предчувствие охватило Дэвида. Он протиснулся поближе рассмотреть, что происходит, и, выпрямившись во весь рост, встал на цыпочки, чтобы увидеть Эдди. Представшая перед ним картина заставила Дэвида тихо выругаться. Не было сомнений, что молодая женщина, балансирующая на верхушке камня посреди ручья, была Эдди. Ее нарядили в белое платье с глубоким вырезом, открывавшим плечи и часть груди. Но зачем напяливать парик? Конечно, в этом что-то есть, белокурая челка кокетливо спадает на глаза, но почему бы не оставить собственные прекрасные темные волосы Эдди? Самое время дать им разумный совет. Ландри откашлялся и бодро хлопнул Барри по плечу. Кац от изумления вытаращил глаза.

– Дэвид! Как поживаешь, старина?

Тот едва удостоил его взглядом.

– Нормально, Барри. – Он кивнул головой в сторону Эдди. – Как ты ведешь себя с дамой?

Не ожидая ответа, Дэвид продолжил путь по берегу, пока не оказался напротив валуна, на котором стояла Эдди. Он наклонился, чтобы удобнее было разговаривать, и приветливо улыбнулся:

– Как дела? Ты выглядишь потрясающе! Правда, если бы я оказался на твоем месте, то наверняка уронил бы парик в воду.

Эдди негодующе пробормотала что-то в ответ.

– Говори погромче! – крикнул Дэвид.

– Я говорю, что это не парик! – воскликнула она.

– Ты хочешь сказать, что это твои волосы? Что? Они обрезали твои волосы? – изумленно произнес он.

– Только не делай вид, что удивлен, Дэвид! Ты прекрасно знал, что этот пункт есть в контракте! От меня требуется играть и петь как Эдди Рэйнтри, но вот выглядеть как Эдди Рэйнтри я не имею права!

Ее голос дрожал от возмущения, взгляд был ледяным. Ландри стало не по себе. Только тут до него начал доходить смысл происходящего – ужасный и мерзкий. Он резко развернулся и врезался в толпу, стоящую на берегу.

В гневе он схватил дрожащего Каца за лацканы пиджака и хорошенько встряхнул.

– Кац, скажи, что Эдди не права, – злобно прошипел он.

– Полегче, Дэвид, – испуганно прохрипел Кац, его глазки забегали, – мы же для тебя старались. Как бы это выглядело, если бы все узнали, что ты выступаешь с Эдди Рэйнтри?

Медленно, очень медленно Дэвид опустил Каца.

– Вон! – угрожающе наступая на менеджера, рявкнул он.

Кац, стоявший как истукан, нервно поправил воротник рубашки. Дэвид стал надвигаться на суетившихся на берегу людей, круша попутно все, что попадалось ему под руку.

– Вон!!! Все вы! Вон отсюда! – Чтобы они поняли серьезность его угрозы, он схватил большую фотографическую треногу и яростно швырнул на землю.

Группа из «Цитадели» поспешила ретироваться. Они побежали вверх по холму, спасая оборудование. Дэвид провожал их угрожающим взглядом до тех пор, пока они, быстро побросав вещи, не забрались в лимузин и не уехали.

– Так ты не знал? Прости меня, – тихо произнесла Эдди, положив руку на плечо Дэвида.

Некоторое время Дэвид продолжал молча стоять, рассматривая Эдди, как будто впервые видел ее, потом ласково погладил торчащие хвостики крашеных волос, и его глаза затуманились.

– Нет! Клянусь, я не знал, Эдди! Но мне следовало это предвидеть! Проклятие! Мне не надо было соглашаться продюсировать твою запись.

– Ну, тогда скорее всего никакой записи бы и не получилось. Ты же сам предупреждал меня в январе, что придется играть по их правилам. Вот я и играю.

– Но твои волосы!

Эдди поджала губы.

– Разве я похожа на чудовище?

Он усмехнулся и провел рукой по ее волосам.

– Нет, мне просто нужно несколько минут, чтобы привыкнуть и как-то… переварить.

– Чудовищно! Мне тоже нужно время, чтобы это переварить. Вернее, не мне, а Далиле. Далиле Коуди!

– Что?

– Мое новое имя. – Эдди тряхнула головой и соблазнительно облизнула губы, пародируя юную старлетку. – Перед вами Де-лай-ла, вы ведь не забудете меня, мои котики?

Дэвиду было не смешно.

– Что за чушь!

– Точно. Но могло быть и хуже. Они могли бы назвать меня Дза-дза или Имельда.

Дэвид молча смотрел на нее, изумляясь силе ее духа и видя, как сквозь преображенную внешность проглядывает лицо настоящей Эдди, сумевшей достойно справиться с унижением, которое ей пришлось пережить. Он почувствовал, что его захлестывает волна нежности и желание позаботиться об этой женщине. Он не мог сказать с уверенностью, но, возможно, это чувство называлось любовью.

– Н-да, Далила… такое имечко заставит мужчин обращать на тебя внимание.

– Полагаю, пошляк Кац на это и рассчитывал. – Эдди посмотрела на него и шутливо продолжила: – Если я теперь Далила, то придется тебе прятать от меня все ножницы в доме. А не то, того и гляди, подкрадусь ночью, и ты лишишься своих прекрасных волос…

– Знай, если ты обрежешь мне волосы, я потеряю всю свою силу и не смогу удерживать в руках гитару. Хотя ты, наверное, считаешь, что это послужило бы мне уроком? Господи, как же я мог вовлечь тебя в это!

– Не переживай, Дэвид. Я сделала свой выбор еще в детстве, когда решила играть на гитаре. Ладно, поехали в город, заберем Рори у Марты. Но сначала я пойду смою весь грим, которым они меня разукрасили.

Вечером того же дня Эдди стояла на крыльце своего дома, краем уха слушая, как Кокомо наигрывает на гитаре. Легкий ветерок разносил по саду запах рано расцветшей жимолости. Грейди, Билл и Лоуэлл дружески шутили с Эдди. Дэвид позвал сегодня сюда всю группу. Предположительно он преследовал цель обсудить планы и подготовку к гастролям. Практически же первое, что они сделали, – смели все съестное, которое нашлось в доме. Эдди прислушалась, не плачет ли Рори. Но нет, после сумасшедшего утра все, по-видимому, понемногу приходило в норму. За исключением Дэвида. Во время и после ужина он едва произнес несколько слов.

Он молча покачивался в скрипучем кресле-качалке, погруженный в глубокую задумчивость. Эдди попыталась поймать его взгляд, однако не смогла. Сзади к ней подкрался Грейди и тихонько дернул Эдди за волосы.

– А в холодильнике ничего больше не осталось поесть, Далила?

– Для тех, кто зовет меня этим дурацким именем, – ничего! В особенности это касается тех, которые дергают меня за волосы.

– Никто не будет ее так называть! Никто, если это будет в моих силах, – раздался вдруг голос Дэвида.

– Да-а, имя, конечно, то еще! Только, что Эдди делать? – продолжил Грейди. – Она же хочет выступать на большой сцене. Очевидно, придется ей с этим смириться.

Дэвид наклонился вперед, опираясь на локти и сплетя пальцы под подбородком.

– Ладно, что можно сделать, это мы еще посмотрим. Эдди, зайди ко мне в кабинет!

Он поднялся, и Эдди поспешила за ним по ступенькам в ту часть дома, которую она отвела Дэвиду под временный офис.

В ответ на недоуменный взгляд Эдди Дэвид проговорил:

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в турне в качестве второй вокалистки.

Эдди от изумления и радости застыла, на губах появилась улыбка. Однако почти сразу же радостное выражение улетучилось.

– Но зачем? – спросила она.

– Потому что мне нужна певица с опытом выступлений. По крайней мере так я намерен объяснить свое желание «Цитадели».

– Нет, я же вижу, что у тебя еще что-то на уме, Дэвид. Это заметно по твоему виноватому взгляду.

– Виноватому взгляду? Я невинен, как младенец!

– Скорее как черт! И что делать с Рори? Ведь ее нельзя оставить без присмотра на все это время.

– На гастролях ребенку не место, Эдди. Она замучается каждую ночь ночевать на новом месте. И хотя я уверен, что моя группа постарается смягчить свои манеры, но я же не могу отвечать за всех музыкантов, с которыми нам придется выступать. Многие из них отнюдь не славятся благовоспитанностью.

– Но я не могу ее оставить одну! Она слишком маленькая. Я с ума сойду от беспокойства. Правда, может быть, Марта согласится с ней остаться…

На мгновение Дэвид задумался, а потом сказал:

– Да, я понимаю, как много она для тебя значит. А на мне и так целая армия рабочих сцены, техников плюс еще четыре наших друга из группы, что сидят сейчас на террасе. Но знаешь, во время турне у нас будет по три свободных дня каждые три недели, так что у тебя появится возможность слетать домой и пообщаться с Рори.

– И я должна решить это сегодня?

– Да, нам уже пора начинать репетиции.

Дэвид видел, как Эдди переживает, беспокоясь за Рори, и не желал лишать ребенка материнской заботы. Он понимал, какое это для Эдди трудное решение.

Но пора разыграть козырную карту.

– Кроме того, Эдди, пока ты получишь чек с авансом от «Цитадели», может пройти еще несколько месяцев. Как ты собираешься сводить концы с концами? Ведь я же видел, у тебя в той коробке полно неоплаченных счетов. Конечно, я могу помочь тебе деньгами, но, насколько я тебя знаю, ты их не возьмешь. А если ты поедешь, то будешь получать восемь тысяч долларов за вечер. Это ведь несколько больше, чем в «Уютном уголке»? Верно?

Эдди не смогла сдержать возглас изумления:

– Не может быть!.. О Господи! С ума сойти! – Она скрестила руки на груди и начала взволнованно мерить шагами комнату. – Мне надо поговорить с Мартой.

Если все пойдет, как Дэвид запланировал, Эдди потом только скажет ему спасибо, но он ощущал вину из-за другой, эгоистической причины, по которой предложил Эдди работу. Дэвид просто был не в состоянии с ней расстаться.

– Тебе нужно решить все до завтрака, – сказал он и попросил: – Пожалуйста, соглашайся!

Эдди провела бессонную ночь. На заре она тихо вошла в кухню и вытащила коробку, переполненную счетами. На трех из них, лежавших сверху, крупными красными буквами было написано: «ПРОСРОЧЕНО. ОПЛАТИТЬ НЕМЕДЛЕННО!» Эдди убрала счета в ящик и захлопнула крышку. Дэвид прав. Она не сможет взять у него деньги взаймы, и у нее просто нет выбора.

Следующая неделя была непрерывной чередой репетиций и записей. «Цитадель» дала свое благословение на участие Эдди в турне, решив, очевидно, что ей будет полезно появиться на публике. Эдди должна быть представлена на сцене как Далила Коуди, а они будут следить за тем, чтобы она не раскрывала тайну.

Когда Эдди прослушала окончательный вариант записи ее музыкального альбома, она бросилась Дэвиду на шею и чуть не задушила его в объятиях. Верный своему слову, он сумел сохранить первоначальную простоту и ясность мелодии, сделав очень искусную и техничную аранжировку.

Теперь каждый вечер Эдди репетировала с группой в старой мастерской ее отца. Дэвид был требователен, не жалея ни других, ни себя. Эдди прониклась к нему еще большим уважением, посмотрев, как он работает, стремясь достичь безукоризненного исполнения и в пении, и в игре на инструменте. Он мог бесконечно отшлифовывать песню, пытаясь найти новую мелодическую фразировку, репетировал вновь и вновь, до тех пор пока его не переставали слушаться пальцы.

– Мамочка, у меня для тебя подарок.

Эдди, застилавшая кровать в спальне Рори, с улыбкой обернулась к дочери:

– В самом деле? Давай-ка посмотрим.

Рори протянула ей пустую стеклянную банку с плотно завинченной крышкой. Девочка раскрасила стекло цветными вощеными мелками.

– Ты можешь взять ее с собой, когда уедешь. Там внутри моя любовь. Только не открывай крышку, а то она сразу улетит.

У Эдди сжалось сердце.

– Ох, милая, это чудесно! – Она с трудом справилась с охватившем ее умилением. – Но, доченька, я ведь уезжаю только через две недели. Это Дэвид уезжает завтра. Он должен вернуться домой и подготовиться к гастролям.

– Я знаю, – тихо ответила Рори, теребя вышитый бабочками фартучек.

– Ты будешь скучать по нему, да? – спросила Эдди.

Рори кивнула, не поднимая головы.

– Я и ему сделала такую. Хочешь посмотреть?

Эдди непроизвольно приложила руку к губам, сдерживая изумленное восклицание. Это была другая банка, такая же, как та, которую подарила ей Рори.

– Может, ты отдашь ее Дэвиду? – предложила Эдди. – Он сейчас в саду.

Обрадованная Рори выбежала из комнаты, а Эдди подошла к окну и, раздвинув занавески, посмотрела на лужайку перед домом. Она увидела улыбающегося Дэвида, который приветствовал Рори, стоя у грядки с зеленым горошком. Он присел на корточки, чтобы им было удобнее разговаривать, и бережно принял подарок. Эдди заметила, как трепетно он обнял Рори.

«Рори нужен отец», – вспомнилось Эдди. Дэвид сказал это зимой, когда впервые приехал сюда. Мог ли он тогда предположить, что всего спустя полгода сам окажется претендентом на эту роль? Плотно задернув занавески, Эдди прошла в гостиную.

«Да, – призналась она себе, – Дэвид – это блестящий вариант. Наилучший…» Правда, есть одно «но» – он ненадежный человек. Если он однажды смог присвоить песню, то кто поручится, не похитит ли он сердца матери и дочки, чтобы затем подло сбежать, без следа растворившись в ночи?

Но Эдди спросила себя: «Разве обманщик возился бы и играл с твоим ребенком, терпеливо снося ее бесконечные вопросы?» Эдди через приоткрытую дверь всматривалась в фигуру широкоплечего стройного мужчины, безмятежно работавшего в саду. Рядом возилась ее розовощекая белокурая дочурка.

«Этот «бесчестный человек» открыл тебе твою музыку, помог справиться с горем от потери близких», – твердил внутренний голос. Эдди потрясла головой, пытаясь избавиться от обуревавших ее мыслей.

«Ведь тебе же нравится, когда он обнимает тебя. Разве нет? От его поцелуев ты на седьмом небе от счастья. И ты каждый день мечтаешь заняться с ним любовью. Не обманывай себя. И пусть Рори получит отца, которого ей так не хватает».

«Почему ты так уверена, что он вообще хочет быть отцом или мужем? – мысленно спросила себя Эдди. – У него наверняка полно женщин по всей Америке. Почему ты решила, что он расстанется с ними ради тебя и Рори?»

Держась за руки, Дэвид с Рори подошли к крыльцу. Рори, пританцовывая, взлетела по ступенькам. Дэвид с любовью наблюдал за ней. Увидев Эдди, он сообщил ей:

– Мы с Рори заключили соглашение. Она сегодня вечером останется с Мартой, а я приглашаю тебя на ужин. Кстати, с меня причитается новый чемодан.

– Ужин? Звучит очень мило. Однако чемодан здесь при чем?

– Разве мы можем допустить, чтобы Аврора Блу Резерфорд поехала в свое первое турне со старым чемоданом?

– О, Дэвид!

– «О, Дэвид!» – это очень верно. Может быть, я сегодня перегрелся на солнце, но решено – малышка поедет с нами. Звони Марте и сообщи, что ей предстоит стать няней на гастролях.

В ресторане округа Браун царила романтическая атмосфера сельской старины. Столы украшали букеты цветов и зажженные свечи. Эдди заказала только салат, поскольку была не голодна и уже немного опьянела от первого бокала вина.

Дэвид поднял голову и спросил шутливо:

– Что с тобой? Уж не повлияла ли окраска волос на твои речевые центры? Что-то ты сегодня необычайно молчалива.

Эдди состроила в ответ недовольную гримасу, прислонилась к стенке деревянной кабинки и произнесла:

– Правда хорошая музыка? Знаешь, я называю такие песни «Полночный блюз».

– Что-то новенькое. Я уже знаю «Миссисипи-блюз» и «Чикаго-блюз», но «полночный»?

– Представь, что ты сидишь уже за полночь и изливаешь свое сердце гитаре. Тебе это должно быть знакомо – ты же сам много песен написал таким образом.

– Однако готов поспорить на что угодно, что блюз передает настроение грусти и одиночества.

Эдди кивнула:

– Да, когда утро еще не скоро.

– И хочется утолить жалость к себе. Вот тут и наступает пора творчества.

– Я считаю, что не следует жалеть себя. Я, например, раньше слишком часто потакала себе по разным поводам до того… до того, как ты приехал.

– Неужели? – Взгляд Дэвида скользнул по ее лицу, опустился вниз, на ее грудь. – Ты великолепно выглядишь в этом платье.

Эдди потупилась и стала смущенно разглаживать юбку.

– Я буду скучать по тебе, Эдди, понимаешь! – воскликнул Дэвид.

– Ну мы же с тобой решили, что так будет лучше для Рори, побыть пару недель дома, поскольку почти все лето ей придется провести в разъездах. Кроме того, в Лос-Анджелесе ты пробудешь всего две недели.

– Две недели полночных блюзов. Наверное, я уже привык чувствовать себя здесь как дома.

– Очень рада. Тебя здесь будет не хватать.

В словах Эдди прозвучал прозрачный намек. Да разве можно скрыть от него или от себя, что ей его будет не хватать? Эдди с трудом представляла, как сможет выдержать время разлуки. Она будет безумно скучать по Дэвиду! Как он потрясающе выглядит сегодня, хотя явно не прилагал для этого никаких усилий. На нем старые джинсы и тонкая черная футболка, под которой перекатываются упругие мышцы. Он сложен как античный атлет. А какие у него густые и длинные ресницы! Таким позавидовала бы любая девушка.

В этот момент официант принес заказ. Дэвид принялся за бифштекс с зеленью, а Эдди начала есть филе из лососины, искоса посматривая на точеный профиль своего спутника. Когда Дэвид склонился над тарелкой, на лоб ему упала сверкающая прядь волос.

Как же ей будет не хватать Дэвида! Может, он не догадывается, насколько она к нему неравнодушна? В ресторанном полумраке никто не мог увидеть, как Эдди сбросила одну туфлю и легко коснулась его ноги.

Дэвид поднял голову. Улыбаясь, он дожевывал кусок бифштекса. Эдди смотрела в бокал, невозмутимо потягивая вино.

Эдди не отступала. Под столом она продолжала гладить его – снизу и до коленки. Затем стала пробираться выше.

– Не останавливайся, – прошептал он.

– И куда же мне направиться дальше? – спросила она, не пытаясь спрятать веселой усмешки.

Дэвид приподнял бровь, как будто был удивлен этим вопросом. Затем Эдди увидела, как его рука скрывается под столом. Она чуть не поперхнулась вином, почувствовав, как Дэвид мягко погладил ее по щиколотке, и его рука скользнула выше.

– Простите, пожалуйста.

У столика переминался с ноги на ногу подросток.

Дэвид отодвинулся от Эдди. На его лице отразилось явное разочарование, когда Эдди убрала ногу.

– Ведь вы Дэвид Ландри? – продолжал мальчик. – Знаете, у меня есть все ваши диски. Вы не могли бы…

Он робко протянул Дэвиду салфетку.

Дэвид глубоко вздохнул и кивнул:

– Ручка есть?

Эдди открыла сумочку и нашла ручку. Дэвид расписался на салфетке, улыбнулся и пожелал парню всего доброго.

– Так на чем мы остановились? – спросил Дэвид, бросая на Эдди многозначительный взгляд.

– На том, что мне не стоило пить так много.

– Так ты хочешь свалить все на вино? Хочешь сказать, что ты была пьяна?

Она отрицательно покачала головой и призналась:

– Я отдаю отчет в своих действиях.

– Вот и чудесно! – Дэвид быстро отставил тарелку и схватил Эдди за руку. – Если мы не займемся с тобой любовью сейчас, это может плохо отразиться на моем здоровье.

Он сказал это достаточно громко, и сидевшие в соседней кабинке пожилые супруги обменялись понимающими взглядами.

Дэвид встал, быстро расплатился и потянул Эдди за руку.

– Разве ты уже не хочешь есть? – слабо запротестовала она, пока он вел ее к двери.

– Я страшно хочу, но кое-чего другого! Как быстрее проехать к твоему дому?

Эдди твердо намеревалась превратить в праздник их последнюю совместную ночь. Все сомнения и колебания ушли прочь. Сегодня ее сердце целиком принадлежало Дэвиду. Когда машина одолевала последний подъем по холму к ее дому, Эдди уже не могла думать ни о чем, кроме горячей руки, касавшейся ее бедра.

Но на пороге дома их встретила озабоченная Марта.

– У Рори что-то с желудком!

Эдди бросилась к дочке. Дэвид хотел пойти следом, но Марта остановила его.

– Девочке лучше побыть с матерью, – сказала она.

Бледная Рори и Эдди появились через несколько минут.

– Это ей урок, – промолвила Эдди. – Не будет есть столько пиццы.

Дэвид подошел к Рори и погладил ее по голове.

– Как поживает моя девочка? – ласково спросил он.

Рори было так плохо, что она не смогла даже улыбнуться в ответ.

– Болит животик, – прошептала она.

– Понимаю, деточка.

– Эдди, мне так неудобно! Мне не надо было давать ей третью порцию! Ну, какая из меня няня, – причитала Марта.

– Нет, у нее горячий лоб. Думаю, дело не только в пицце, Рори простудилась.

Эдди отошла от дочери и, приблизившись к Дэвиду, нежно положила ладонь ему на плечо.

– Кажется, нам с тобой придется подождать, – промолвила она. – Видишь, как складываются обстоятельства…

Эдди почувствовала, как плечи Дэвида разочарованно опустились, однако он ласково взял ее руку и поцеловал. Внезапно Рори воскликнула:

– Мама, Дэвид тебя целует!

Марта засмеялась:

– Ну и ну! Союз двух прославленных музыкантов! Надо срочно сообщить в газеты и всем друзьям. Побегу, пока никто меня не обогнал!

– Прекрасная идея, – отозвался Дэвид и улыбнулся Марте.

Марта приложила палец к губам и послала Рори воздушный поцелуй.

– Да, Аврора Блу, мы с тобой выбрали не самый удачный момент для болезни, но, с другой стороны, Дэвиду будет полезно увидеть радости отцовства на практике.

Эдди и Дэвид нахмурились при этих словах, а Марта, хихикая, скрылась за дверью.

Эдди, прикорнувшую в кресле рядом с кроватью дочки, разбудил настойчивый звон будильника. Испугавшись, что проснется Рори, Эдди бросилась к будильнику, забыв, что Дэвид спит на полу у ее ног, и упала прямо на него.

– Что за черт? – резко приподнявшись, пробормотал Дэвид.

Эдди наконец дотянулась до кнопки будильника, и наступила тишина.

– Извини, – прошептала она, приподнимаясь на локтях. – Уже шесть часов утра. Тебе пора на самолет.

Он сонно улыбнулся, ощущая приятную тяжесть ее тела.

– А где утренний поцелуй?

– К сожалению, это будет прощальный поцелуй. Ребята из группы ждут. Ты обещал заехать за ними, помнишь?

– Да, помню.

Он обнял ее.

– Они, наверное, не спали всю ночь, волнуясь, как пройдет турне в Лос-Анджелесе.

– Ты думаешь? – пробурчал он, притягивая Эдди к себе.

Эдди расслабилась. Дэвид жадно приник к ней в поцелуе, наслаждаясь мягкой сладостью ее губ. Сквозь тонкую одежду Эдди чувствовала, как бьется его сердце.

Не разжимая объятий и не прерывая поцелуя, Дэвид положил Эдди на спину. Их поцелуй становился все более страстным, Эдди почувствовала, как в ней разгорается желание. Она теснее прижалась к Дэвиду, ей было приятно ощущать его горячее тело.

Наконец он приподнял голову, едва переводя дыхание.

– Ох, Эдди, милая…

Она прижалась губами к его уху и прошептала:

– В жизни никого так не желала! Две недели мне кажутся целой вечностью!

– Я так хочу тебя, что это даже больно, – прохрипел он в ответ и зарылся лицом в ее волосы. – Обещай мне, что, когда мы встретимся в Денвере, ты подаришь мне ночь любви.

Эдди пощекотала губами его ухо.

– Обещаю! В Денвере!