Текст книги "Любовная мишень"

Автор книги: Джейн Харри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Мужские губы тем временем жадно ласкали ее рот, будто Энрико тоже находился во власти чувства, с которым не мог справиться. От ритмичных ударов его горячего языка в ее нёбо у молодой женщины закружилась голова. Никогда прежде она не испытывала такого страстного томления. Джейн пылко отвечала на поцелуи графа, она словно пила их подобно тому, как цветок пьет росу.

Наконец рука Энрико легла на ее грудь, слегка дрожащие пальцы погладили нежную выпуклость, затем властно скользнули под топ, подняли его и прикоснулись к теплой обнаженной коже. Мужчина долго сидел неподвижно, сжимая в ладони упругую округлость, затем, оторвавшись от ее губ, пытливо посмотрел в пылающее лицо и, глядя прямо в глаза Джейн, начал ритмично и мучительно медленно водить кончиком большого пальца вокруг ее соска.

Увидев его улыбку, Джейн вздрогнула и задохнулась, опять ощутив чарующе нежное прикосновение губ к губам и ласковых пальцев к чувствительной груди, которая напряглась и запульсировала.

Энрико наклонил темноволосую голову, и его рот двинулся вслед за пальцами по ее возбужденному телу. Его губы зажали и слегка потянули затвердевший сосок; затем им на смену пришли зубы и язык, и женщина ощутила себя увязшей в паутине томительного желания. Почему-то Джейн показалось, что она родилась на свет именно ради этого мгновения. Ее тело выгнулось дугой навстречу ему, и это движение было красноречивее любых слов.

– Моя прекрасная, – хрипло пробормотал Энрико, и Джейн не узнала его голоса. Он поднял голову и посмотрел на нее. – У твоего тела вкус лунного света…

Застенчиво Джейн провела рукой по его темным вьющимся волосам и шее в вырезе шелковой рубашки. Желание прикоснуться к нему стало невыносимым. Дрожащие пальцы Джейн расстегнули пуговицы, и ее ладони прижались к поросшей волосами мускулистой груди, ощутив сильное биение его сердца.

Джейн покрывала его грудь жадными мелкими поцелуями и чувствовала, как от прикосновения ее губ набухают и твердеют плоские мужские соски.

Взяв ее руки, Энрико поцеловал их и отвел вниз.

– Вот как я хочу тебя… – едва слышно прошептал он.

У Джейн перехватило дыхание, когда она ощутила силу и мощь того, что вскоре должно было… соединиться с ней. Тем временем рука Энрико, скользнув под юбку, коснулась стройного бедра, и тело женщины задрожало.

Снова Энрико потянулся к ее рту. На этот раз поцелуй был неторопливым и чувственным. Его язык касался ее распухших губ тихонько, как крылья бабочки; с той же нежностью продолжали свой поиск длинные, изящные пальцы.

Не отрываясь от его рта, Джейн покорно вздохнула, и в ту же секунду ее пронзило такое острое наслаждение, от которого хотелось кричать, смеяться и плакать одновременно.

Но тут из флигеля раздался крик испуганного ребенка – и чары мгновенно исчезли.

– О Боже! – Джейн мгновенно вырвалась из объятий графа и дрожащими руками поправила одежду. – Мария! Что ей сделал этот Себастьян?

Вбежав во флигель, Джейн понеслась по лестнице, Энрико бежал следом.

Зажав руками уши, Мария сидела на кровати. Ее лицо было искажено, рот открылся для нового вопля.

– Тише, моя дорогая. – Опустившись на колени, Джейн привлекла к себе девочку. – Что случилось?

В ответ выплеснулся поток испанской речи, прерывавшийся рыданиями.

Но, слава Богу, что бы ни случилось, Себастьян к этому отношения не имел, с облегчением подумала Джейн, бросив взгляд на соседнюю кровать. Мальчик сладко спал.

– Ей приснился плохой сон, – пояснил Энрико, присевший с другой стороны кровати. – Она была в разбившейся машине и не могла вылезти.

– Но этого не было, Мария. – Джейн ласково погладила ее шелковистые волосы. – Ты здесь, и все в порядке.

– Дядя Энрико… – потянулась к нему, обливаясь слезами, девочка.

– Джейн права, дорогая. – Энрико взял племянницу на руки. – Все хорошо.

– А Кристина? – возразила Мария. – Она разбилась!

– Да, – согласился граф. – Но Кристина скоро вылечится. Если не веришь, мы можем съездить к ней в больницу. У Кристины нога в гипсе, и она, надеюсь, разрешит тебе рисовать на нем картинки.

– Правда-правда? – От такой заманчивой мысли у Марии захватило дух, и она сразу перестала плакать.

– Правда-правда, – подтвердил Энрико, целуя девочку в макушку. – А сейчас ложись и постарайся поскорее уснуть.

– Я хочу пить, – заныла Мария. – И чтобы ты остался со мной, дядя Энрико!

– Я согрею молока, – тихо сказала Джейн и спустилась на кухню.

Кошмар Марии стал моим спасением, подумала Джейн, возясь у плиты. Потому что она уже была готова душой и телом отдаться мужчине, который принадлежал другой. Человеку, который видел в ней лишь источник случайного удовольствия. А потом она всю жизнь в одиночку расхлебывала бы последствия этой встречи.

Неужели я никогда ничему не научусь? – нещадно бичевала Джейн себя. Или я окончательно схожу с ума?

К счастью, обстоятельства помогли ей. Ничего страшного не произошло, если не считать потери самоуважения.

Закусив губу, Джейн налила теплое молоко в стакан и понесла его наверх.

Мария уже успокоилась и даже тихонько хихикала в ответ на какие-то шутки Энрико. Девочка беспрекословно выпила молоко и опустилась на подушку, держа дядю за руку.

– И Джейн пусть тоже останется, – распорядилась она. – Кристина всегда рассказывала мне сказки. Я больше всего люблю про Золушку.

– Про Золушку – так про Золушку. – Отделенный от Джейн узкой кроватью, граф прямо посмотрел в ее глаза. – Вы знаете эту сказку, голубка?

Джейн отвернулась. Еще бы… Только у ее сказки нет счастливого конца. Как только пробьет полночь, Золушка завернется в свои лохмотья и покинет дворец навсегда.

Странное чувство владело Джейн: интимная обстановка, спальня, дремлющий ребенок, которого они вместе успокаивают, все это невыносимо трогательно и будило непрошеные мысли о том, что могло быть…

В старой сказке о любви, разлуке и новой встрече действительно было что-то умиротворяющее, задумчиво призналась она. Джейн рассказывала сказку нарочито неторопливо, и Мария уснула задолго до того, как Золушка убежала из дворца принца, потеряв на лестнице хрустальную туфельку.

– Теперь все будет в порядке, – сказала Джейн, поднимаясь. – Но на всякий случай я не буду закрывать дверь своей спальни.

Энрико осторожно вынул руку из маленьких пальчиков и тоже встал.

– Думаю, вы напрасно посвятили себя рекламе, моя прекрасная. – Янтарные глаза иронически смотрели на Джейн, которая подошла к Себастьяну и вынула у него пальчик изо рта. – Вам на роду написано возиться с детьми.

– Вы преувеличиваете. – Выйдя из комнаты, Джейн спускалась по лестнице, чувствуя, что граф идет следом. – Сказка, рассказанная ребенку на ночь, и стакан молока не превращают меня в Мэри Поппинс.

– Вы все еще хотите уехать? – негромко прозвучало у нее за спиной.

– Больше чем когда-либо, – лаконично ответила Джейн, ополаскивая стакан.

– Думаете, если вы останетесь, я снова попытаюсь соблазнить вас? – Энрико помолчал. – Не тревожьтесь. Мое сегодняшнее поведение было непростительной ошибкой. В данных обстоятельствах я не имел права прикасаться к вам.

– Наконец-то мы пришли к согласию, – пробормотала Джейн.

– Мне нет оправдания, – продолжил, словно не слыша ее слов, Сальвадоре. – Кроме того, что вы очень красивая.

И готова на все. Он так не сказал, но этого и не требовалось, с горечью подумала Джейн. Все было ясно без слов.

– А какое оправдание может быть у меня? – колко спросила она. – Кроме того, что вы опытный соблазнитель и что я на несколько минут забыла обо всем на свете?

– Что ж, если хотите, можете в это поверить, – устало согласился Энрико. – В любом случае, повторения этой сцены не будет. Вам достаточно такой гарантии?

– Мне нужна не гарантия, а свобода! – Джейн перевела дух. – И чем скорее, тем лучше!

– Значит, вы ее получите, – гневно ответил Энрико. – Но ради вас же самой, дорогая, я надеюсь, что эта свобода не обойдется вам слишком дорого!

Джейн слышала, как он уходил, как за ним закрылась дверь. Ее руки впились в край раковины с такой силой, что побелели костяшки. Скоро это кончится, думала она. Я должна радоваться. Но не радуюсь. О Боже, совсем не радуюсь.

Тут боль, от которой разрывалась грудь, наконец вырвалась наружу и Джейн разразилась слезами.

Глава 9

Эта ночь показалась Джейн бесконечной. Беспокойно ворочаясь на жестком матрасе, она чувствовала себя попавшей в ловушку. Остаться она не смела, ибо это грозило катастрофой. А если уедет, то больше никогда не увидит Энрико. Одна мысль об этом уже была нестерпима.

Поразительно, как быстро, за каких-то несколько часов все ее принципы и представления о мире встали с ног на голову. В то время как она должна была горевать о Поле…

Должно быть, я сильно поглупела, подумала Джейн. Раньше она считала любовь прочной связью двух разумных людей, усиливающейся благодаря внутренней симпатии и общим интересам. Оказалось, что любовь – это мучительная тоска, желание и ревность, неподвластная сознанию физическая тяга друг к другу. Любовь не оставила камня на камне от прежнего спокойного существования.

Это не любовь, молча возразила она себе. Это похоть. Может, похоть умрет так же быстро и непредсказуемо, как и родилась, захватив ее врасплох. Остается лишь молиться, чтобы так оно и случилось.

Но Джейн мешали уснуть не только тревожные раздумья. Тут было и чувство сексуальной неудовлетворенности, хотя признаться в этом было тяжелее всего. Возбужденная до предела, Джейн громко застонала от. неизбывной тоски и душевной боли. Тело, уже предвкушавшее любовный экстаз, требовало удовлетворения желания. Но этого никогда не случится, думала она, кусая губы и ощущая на языке вкус свежей крови.

Руки ее, помимо воли, блуждали по разгоряченной коже, повторяя путь губ и пальцев Энрико. Сгорая от стыда и желания, Джейн зарылась лицом в тощую подушку. Временное облегчение не поможет. Удовлетворить ее полностью сможет только Энрико. И никто другой.

Приближался рассвет, когда Джейн наконец забылась тревожным сном. Ей показалось, что прошло всего несколько минут до того, как она подскочила, словно мячик, от вопля Себастьяна:

– Просыпайся, Дженни, я проголодался!

Мальчик, стоя на кровати, проверял ее прочность серией энергичных прыжков.

– Себастьян, это не батут, – устало сказала Джейн. – Иди одеваться, а я сейчас встану.

– Мы хорошо себя вели? Уже прошли двадцать четыре часа?

– Нет, придется еще немного потерпеть. Делай что велят.

Когда несколько минут спустя Джейн вошла в детскую, Себастьян натягивал майку и шорты. Уже полностью одетая Мария сидела на кровати и читала. Она посмотрела на Джейн осторожно, но дружелюбно.

Завтракать обитатели флигеля отправились на виллу. На стойке буфета их ожидали холодные закуски, сыры, фрукты и теплые булочки. Довершали картину изобилия кофейник и высокий запотевший кувшин с только что выжатым апельсиновым соком. Джейн накормила детей, а себе взяла хлеб, вишневый джем, персик и едва успела присесть, как появилась Кармен. Она приветствовала всех равнодушным кивком, подошла к стойке и не оборачиваясь бросила:

– Тетя желает завтракать у себя в комнате. Э-э… Джейн, кажется… вы не отнесете графине ее поднос?

У Джейн закружилась голова. Она посмотрела на Кармен, облаченную в безукоризненно белые шорты и топ, и представила себе, что будет, если она запустит в эти белоснежные одеяния вишневым джемом. При виде радостной улыбки Марии Джейн поняла, что эти мысли отчетливо написаны у нее на лице.

– Конечно, – она сделала паузу, – мисс… э-э…

– Спеннер, – холодно бросила Кармен, пошла к столу и с отвращением посмотрела на Себастьяна. – Фу, как он выпачкал рот!

Джейн, которая только что собиралась сделать мальчику замечание, пожала плечами.

– Мне нравятся дети с хорошим аппетитом, – бросила она и вышла из комнаты.

В кухне Хуанита поставила на поднос сервиз из расписанного золотом китайского фарфора и дымящийся серебряный кофейник, положила сверху белоснежную салфетку, скорчила гримасу и сочувственно похлопала Джейн по плечу.

Взяв поднос, Джейн пошла к лестнице, но вдруг услышала позади голос Энрико:

– Что вы делаете?

Девушка медленно обернулась. На фоне открытой двери фигура Сальвадоре выглядела темным силуэтом. Молясь, чтобы ей не изменил голос, Джейн сказала:

– Несу графине завтрак в ее комнату.

– Чье это распоряжение? – Граф подошел поближе.

В первый раз за время их знакомства великолепный Сальвадоре выглядел небезупречно. При виде его отросшей щетины и кругов под глазами Джейн почувствовала угрызения совести. И одежда на нем была та же, что накануне вечером…

– Тети Монсерат, дорогой, – ответила вышедшая из столовой Кармен. – Пожалуйста, не задерживайтесь, э-э… Джейн. Графиня не любит остывший кофе.

– А мисс Колдер не любит, когда с ней обращаются как со служанкой, – ледяным тоном отрезал Энрико. – У твоей тетушки есть собственная горничная. Где она?

– Наверно, гладит одежду тети Монсерат. – Кармен неодобрительно прищурилась. – Что здесь такого, дорогой? Всего-навсего поднос с завтраком…

– Да, конечно. – Граф забрал у ошеломленной Джейн поднос. – Я все равно иду наверх, так что отнесу его сам. А заодно развею ее заблуждения о том, какую роль играет Джейн в этом доме.

В смехе Кармен чувствовалась злобная нотка.

– О, я думаю, мы все это поняли, дорогой! – Она пожала плечами. – С другой стороны, кто я такая, чтобы мешать твоим маленьким… шалостям? Я и сама не без греха.

Скривившись от отвращения, Джейн пошла в столовую допивать остывший кофе. За ее спиной раздался театральный шепот Кармен:

– Дорогой, если ты хотел заставить меня ревновать, то должен был выбрать кого-нибудь получше, чем эта бледная поганка!

Что ж, это я заслужила, уныло подумала Джейн.

День обещал быть жарким. Пытавшаяся сначала занять детей какой-нибудь тихой игрой, Джейн вскоре отказалась от этой идеи и повела их в бассейн.

Мария явно побаивалась воды, но не желала в этом признаваться, а Себастьян, плававший с надувным кругом, был как всегда не прочь подразнить сестру. К счастью, в чулане с шезлонгами и матрасами нашелся мячик, и вскоре дети весело играли в том месте бассейна, где было мелко. Но идиллия продолжалась недолго.

– Какой ужасный шум! – кисло сказала Кармен, остановившись на бортике. За ее спиной виднелся Пол, почему-то казавшийся серьезно больным. У Кармен поверх черного с золотом купальника был накинут шелковый жакет тех же цветов, на ногах красовались черные босоножки с золотыми каблуками. Вылитая оса, ехидно подумала Джейн. – Я приехала сюда отдыхать, – капризно добавила Кармен. – Не могло бы это хулиганье поиграть в другом месте?

– Мы только что пришли, мисс Спеннер, – спокойно возразила Джейн.

– Какая разница? – Кармен поправила элегантную соломенную шляпку. – Уходите! Я нуждаюсь в тишине и спокойствии. – Бегло улыбнувшись Полу и презрительно осмотрев бикини Джейн, она добавила: – Я уверена, тетя Монсерат не позволяет наемной прислуге пользоваться бассейном наряду с ее гостями.

Едва сдерживая гнев, Джейн вытащила протестующих детей из воды и завернула их в полотенца.

– У всех моих друзей в Англии есть няни, – повествовала Кармен, наблюдая за ее действиями, – и если бы вы так же вели себя там, то в два счета лишились бы места… И не слишком воображайте о себе, моя милая, – вполголоса добавила она, – только потому, что Энрико обратил на вас внимание. У него это рефлекс, вот и все.

Джейн застегивала свой халатик нарочито неторопливо. Она была довольна: у роскошной, холеной Кармен оказались слишком толстые ляжки.

– Кого из нас двоих вы хотите убедить в этом, мисс Спеннер? – холодно спросила она, коротко кивнула смущенному Полу и увела детей, не дав Кармен возможности ответить.

Завидев графиню, нетерпеливо притопывающую ногой, дети бросились к бабушке со всех ног.

– Наконец-то – щелкнув пальцами, сказала Монсерат. – А я гадала, долго ли мне еще ждать! К хозяйке дома следует являться за указаниями каждое утро. – Она смерила Джейн негодующим взглядом. – Это что, ваша рабочая одежда? Джейн тихонько вздохнула.

– Нет, графиня, я как раз собиралась переодеться.

– Рада слышать. – Монсерат сделала паузу. На ней было элегантное темно-красное платье с жакетом, на пальце по-прежнему сверкал родовой рубин Сальвадоре. – Я собираюсь съездить на ланч к друзьям и хочу взять с собой Себастьяна. Будьте любезны, оденьте его как следует.

– Бабушка, – жалобно протянула Мария, – дядя Энрико обещал отвезти нас в больницу к Кристине!

– Твоя дядя мог бы придумать что-нибудь получше, чем ездить к прислуге! – оборвала внучку графиня и обернулась к Джейн: – Когда Себастьян будет готов, приведите его на виллу. Я хочу выехать как можно скорее.

– Только Себастьян? – осторожно спросила Джейн.

– Я думаю, вы меня слышали. – Графиня изучала лак на ногтях. – У моих друзей много ценных вещей, а Марии, к несчастью, нельзя доверять.

– Я бы и сама не поехала! – гневно крикнула Мария. Джейн, успокаивающим жестом положив руку на маленькое плечо, почувствовала, как девочка дрожит. – Я ненавижу тебя, ненавижу!.. – Фразу прервали рыдания.

– Что за крик? – Голос графини был холоден как лед. – Как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне? Сеньорита, вы уверены, что сумеете справиться с этим трудным ребенком?

– Конечно, – не менее холодно ответила Джейн. – Тем более что эти трудности создаются специально.

– Вы дерзите!

– Нет, всего лишь говорю правду. – Она положила руку на плечо Себастьяна. – Дорогой, иди в дом и подожди меня.

– Я хочу остаться здесь! – Мальчик поглядел за спину Джейн и радостно запрыгал. – Дядя Энрико, а Джейн и бабушка ссорятся!

– Что здесь происходит? – Граф обвел присутствующих холодным взглядом. – Почему Мария плачет?

– Буря в стакане воды, – недовольно заявила графиня. – Но я должна сказать тебе, дорогой Энрико, что сеньорита Колдер недостаточно подготовлена для того, чтобы заботиться об этих детях Она подает им плохой пример. Я требую, чтобы ты немедленно рассчитал ее!

– Ты опоздала, Монсерат. – Красивые губы Энрико слегка сжались. – Кажется, сеньорита разделяет твою точку зрения и еще вчера вечером заявила об уходе.

– Как? – вздрогнула Монсерат. – И кто же займет ее место?

– Кузина Хуаниты. Правда, ее еще надо найти. – Энрико повернул Марию лицом к себе. – Что такое, маленькая?

– Бабушка говорит, что я воровка!

Графиня пожала плечами.

– Я только сказала, что не повезу Марию на ланч к своим друзьям, пока ее поведение не улучшится.

– Тогда я сам приглашаю тебя на ланч, дорогая, – сказал Энрико и пальцем утер ручьем побежавшие слезы девочки. – Ступай умываться и одеваться.

Улыбка Марии напомнила солнечный лучик, прорвавшийся сквозь тучи, но взгляд, которым девочка напоследок наградила бабушку, был полон злобы. Себастьян нехотя поплелся следом за сестрой.

– Мой милый Энрико, ты не можешь бросить гостей на произвол судьбы! – пропела графиня. – Что подумает Кармен?

– Это твои гости, – отрезал Энрико. Его задумчивый взгляд упал на перстень. – Я вижу, ты снова надела кольцо Сальвадоре. – Он сделал паузу. – Я еще раз требую, Монсерат, чтобы ты немедленно вернула мне кольцо. Это больше не твоя собственность.

– А я повторяю, дорогой Энрико, что буду счастлива вернуть его твоей нареченной, и никому другому. Так велит традиция. – Меняя тему, графиня смерила Джейн суровым взглядом. – Вы еще здесь, сеньорита? Вам следует переодевать Себастьяна!

– Думаю, Джейн, вам и самой следует переодеться, – учтиво сказал Энрико. – Мы вскоре отправимся.

На графе были темные брюки и белая шелковая рубашка с расстегнутым воротником и засученными рукавами. Ничто не говорило о том, что совсем недавно он был взъерошен и небрит. Джейн нервно облизнула губы.

– Вы ждете, что я поеду с вами?

– Естественно. – Он пожал плечами. – Пока не прибудет замена, вы продолжите выполнять свои обязанности. Мы поедем на машине, и Марии потребуется сопровождающий– на случай, если она снова испугается или ей станет плохо. – Энрико посмотрел на часы. – Пятнадцати минут вам хватит?

Джейн кивнула и шмыгнула во флигель. Поднимаясь по лестнице, она слышала, как графиня яростно трещит по-испански, а Энрико холодно бросает ей в ответ лаконичные реплики. Увидев, что дети с интересом прислушиваются к разговору, Джейн решительно отогнала их от окна и закрыла ставни.

– Они ссорятся из-за большого красного кольца, которое носит бабушка, – доложил Себастьян, когда Джейн повела обоих в душ.

– Это не ее кольцо! Она не должна носить его! – страстно заявила Мария, когда Джейн намылила ей шампунем голову, чтобы смыть хлорку с волос. – Я слышала, как папа много раз говорил об этом маме!

– Это дело взрослых, а вовсе не ваше, – твердо сказала Джейн и переключила их внимание: – Лучше подумайте, что вы наденете.

С Марией проблем не было. С важным видом девочка облачилась в красную юбочку и белую блузку, а потом стала сушить волосы феном Джейн.

Однако засунуть Себастьяна в выбранные Джейн в расчете на вкусы графини бархатные шорты и шелковую рубашку оказалось намного труднее.

– Ненавижу эту одежду! – проворчал малыш и вдруг хитро улыбнулся. – Я люблю ходить на ланч к друзьям бабушки. Они дарят мне подарки!

– У тебя и так слишком много игрушек, – буркнула Джейн, зачесывая мальчику волосы назад.

Когда дети оделись, Джейн снабдила их книжками с картинками и послала вниз, строго-настрого велев сидеть тихо, не пачкаться и не ссориться.

Я играю с огнем, сказала она себе, торопливо надевая узкое светло-желтое платье с разрезом и стягивая волосы на затылке лентой того же цвета. Но мне безразлично все, кроме возможности побыть с ним еще раз… хотя бы недолго.

Вскоре в гостиную большого дома вошли невероятно чистые и опрятные дети. Отложив журнал, Паула обняла сына и дочь и велела им не шалить. В этот момент графиня властно окликнула внука и повлекла к выходу.

Когда Себастьян отбыл, помахав всем в окно, Энрико подогнал к подъезду свой автомобиль.

– Я хочу сидеть впереди! – заявила Мария, оказавшись в роскошно отделанном салоне.

– Нет, маленькая. – Не слушая протестов, Энрико решительно усадил ее на заднее сиденье и приподнял брови, увидев, что Джейн устраивается рядом с девочкой.

– Это что такое?

– Вы же сами сказали, что могут быть проблемы, – спокойно ответила Джейн и твердо посмотрела графу в глаза.

Наступила короткая пауза.

– Простите меня, Дженни. Хорошо, что напомнили. – Энрико улыбнулся Марии. – Давай поиграем, дорогая. Сделай вид, что ты принцесса, я твой шофер, а Джейн – фрейлина.

– А где мой принц? – недовольно надула губки девочка.

– Придется немножко подождать. Но в один прекрасный день он непременно появится, можешь не сомневаться. – Энрико сел за руль и включил двигатель. – Ну что ж, вперед! – провозгласил он, обернувшись. – Куда прикажете, принцесса?

– В город, дядя Энрико, ты сам так сказал, – засмеялась девочка.

– А вдруг я забыл? Ты должна указывать мне направление, иначе мы заблудимся. Но говорить тебе придется громко, потому что я старый и глухой.

Довольно хихикнув, Мария стала смотреть в окно, дожидаясь первого дорожного знака.

Иногда на пути попадались выбоины и машину трясло, а однажды навстречу промчался грузовик, при виде которого Мария побледнела. Но тут Джейн негромко подбодрила девочку, и веселая игра продолжалась до самого города.

– Спасибо вам, – пробормотала Джейн, когда они вышли из машины на площади в центре города. – Вы были очень добры.

– Пожалуйста, – слегка насмешливо сказал граф. – А вы думаете, что жестокость – это моя наследственная черта?

Почувствовав неловкость, Джейн не ответила, отвернулась и стала разглядывать площадь.

Автобусы подвозили туристов, киоски торговали открытками, сувенирами, сладостями и мороженым. Прокладывая путь между уличными художниками и продавцами акварелей, граф повел своих спутниц к киоску с ювелирными изделиями.

– Не хотите купить какую-нибудь цепочку на память об Испании?

– Увы, придется ограничиться сувениром подешевле, – огорченно сказала Джейн и выпрямилась, разыскивая взглядом Марию. Девочка отошла от них на несколько метров и любовалась выставкой картин. – Вы очень добры ко мне.

– Может, сегодня настал мой срок делать добрые дела. – Энрико посмотрел на Джейн сверху вниз, прикрыв янтарные глаза пушистыми ресницами. – Но я хорошо помню, что не всегда был добр к вам, голубка. И, возможно, в конце концов мне снова придется совершить жестокость… во имя доброты.

Внезапно рука Сальвадре опустилась на ее плечо, и на одно короткое мгновение Джейн ощутила головокружительное прикосновение его губ. Все произошло так быстро, что никто из стоявших рядом зевак ничего не заметил. А затем она вновь оказалась на свободе и, прижав руку к пульсирующим губам, посмотрела вслед уходившему от нее Энрико, сознавая, что вскоре он уйдет из ее жизни навсегда.

Это и станет той последней жестокостью, о которой он говорил. Но жаловаться не на кого – ее предупреждали…

В центре площади был старинный фонтан, дно которого было усыпано монетками! Туристы из разных стран отдавали дань традиции и бросали монетки в воду, чтобы еще раз вернуться в этот прекрасный город.

Отвернувшись, Джейн прошла мимо фонтана. Она знала твердо – никогда она не найдет в себе сил вновь вернуться в Испанию.