Текст книги "Любовная мишень"

Автор книги: Джейн Харри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 10

Когда Джейн догнала Энрико и Марию у машины, она уже сумела восстановить дыхание и встретила саркастический взгляд графа с должным самообладанием.

– Малышка требует мороженого, – сказал он. – Ну что? Поедем в ресторан?

Не дожидаясь ответа, Сальвадоре посадил своих дам в машину. Вскоре они остановились в каком-то тихом переулке, где на тротуаре стояли столики под темно-зеленым навесом от солнца. К ним с улыбкой заторопился маленький тучный человечек, очевидно, хозяин заведения. Он потряс руку Энрико, порывисто обнял Марию, пообещал после еды показать девочке котят, которые жили на заднем дворе, и с нескрываемым восхищением воззрился на Джейн.

– Красавица, – выдохнул толстяк, не обращая никакого внимания на Энрико, представлявшего их друг другу.

Затем их с почтением усадили за лучший столик, на котором моментально появилось вино, минеральная вода и теплый хлеб.

– У Рикардо подают самую лучшую еду во всем городе. Мы его постоянные посетители, – объяснил Энрико, когда принесли блюдо с кусочками поджаренного хлеба, густо намазанными паштетом с чесноком. За этим последовали полные тарелки с дымящимися колбасками, фасолью, помидорами и шалфеем. Пахло божественно, а на вкус оказалось еще лучше, как вскоре поняла Джейн, которая поначалу собиралась ограничиться лишь салатом. Она съела все, что ей принесли, до последней крошки. А на десерт им подали взбитые сливки, от которых было невозможно оторваться.

– Пища богов, верно? – улыбнулся сидевший напротив Энрико, и Джейн, забыв о своем решении держаться холодно и отчужденно, невольно улыбнулась в ответ.

– Я все съела, – объявила Мария. – Теперь можно пойти посмотреть котят?

– Да. Я приду к тебе, как только допью кофе. – Энрико улыбнулся заволновавшейся было Джейн. – Успокойтесь, голубка. С ней ничего не случится. Наслаждайтесь покоем, пока можете. – Он помолчал. – Вы рады нашему побегу?

– Едва ли это можно назвать побегом, – вздохнув, ответила Джейн. – Скорее временная передышка.

– Которую мы все заслужили… Даже у Кармен появилась возможность остаться наедине со своим возлюбленным, – колко добавил граф.

Наступила утомительная пауза. Джейн еще раз невольно задумалась о том, что имел в виду Энрико, говоря о вынужденной жестокости во имя доброты. Наверное, он хотел предупредить, что ей надеяться не на что, кроме сердечной боли и бесконечной тоски? И все ее надежды тщетны? Потому что будущее ее любимого уже предопределено. Но я это и так знаю, устало думала Джейн. Предупреждение опоздало.

Не успев опомниться, она хрипло спросила:

– А вас это… не заботит? Увлечение Кармен?

– Заботит, – мрачно ответил граф. – И на этот раз очень сильно.

– Вы… всегда могли бы положить этому конец, – запинаясь, сказала Джейн.

Например, сделав Кармен предложение, мысленно продолжила она про себя. Ее связь с Полом лопнула бы в ту же секунду. Потому что дама твоего сердца алчная и честолюбивая, а Пол не может дать ей то, что сулишь ты.

– Мог бы… Но это ничего не изменит. Так какой смысл?

– Если человек кого-то любит… – нашла в себе силы сказать Джейн.

– Любит? – спросил насмешливо Энрико. – Это коротенькое слово прикрывает множество грехов. – Граф посмотрел ей в глаза. – И как далеко может зайти человек в поисках любви? Джейн потупилась и стала водить пальцем по скатерти.

– Если это настоящая любовь, то до края света. И даже дальше…

– Но следует ли влюбляться и продолжать любить того, кто не отвечает на твою любовь? Если тебе сознательно наносят глубокую рану? – Эти слова, полные гнева и горечи, заставили Джейн сморщиться от боли.

– Мы не всегда можем справиться со своими чувствами, – с трудом вымолвила она. – Наверное, настоящая любовь не оставляет нам выбора.

– Надеюсь, вы ошибаетесь, – угрюмо возразил Энрико, отодвинул кресло и поднялся. – Надо сходить за Марией.

– Полагаю, обычно ваш ланч проходит по-другому. – Джейн была рада сменить тему.

– По-другому. – Граф посмотрел на часы. – В это время я чаще всего возвращаюсь в свою квартиру для краткого отдыха в тиши и прохладе, голубка. – Янтарные глаза зорко смотрели на нее из-под полуопущенных век. – Вас не привлекает эта идея?

У нее пересохло во рту.

– Я думаю, для такой жары это естественно…

– Вполне естественно. – Легкая улыбка коснулась уголков его рта. – И чрезвычайно приятно. – Сальвадоре наклонился и еле слышно прошептал: – Поедете со мной, дорогая? Будете лежать в моей постели, покоиться в моих объятиях и следить за узорами, которые рисуют на потолке солнечные лучи, прорывающиеся сквозь закрытые ставни?

Джейн замерла, подхваченная вихрем желания, разбуженного его словами. Сейчас она была готова пойти куда угодно и сделать все, о чем бы ни попросил ее Энрико…

Чары разрушил звонкий голосок Марии. Эта девочка снова оттащила ее от края пропасти.

– Дядя Энрико, какие там чудесные котята!

Коротко и шумно вздохнув, Энрико улыбнулся ребенку.

– Не следует испытывать терпение зверя. Ну что ж, пойдем.

Джейн смотрела ему вслед. Слава Богу, что Мария сыграла роль дуэньи. Иначе она оказалась бы в вечном рабстве у Энрико Сальвадоре… Джейн обвела взглядом соседние столики и прохожих, медленно шагавших по жаркой улице.

Бдительный Рикардо тут же оказался рядом.

– Еще кофе, прекрасная сеньорита?

Она улыбнулась, поблагодарила его, объяснила с грехом пополам, что еда была замечательная, и полюбовалась его довольным лицом.

– Скажите графу Сальвадоре, чтобы в следующий раз он привел вас на обед при свечах с музыкой. – Рикардо энергично кивнул. – Очень романтично!

Хватит с нее и одного ланча, уныло подумала Джейн, отпивая горячий, ароматный кофе.

– Привет, моя дорогая. Вы сбежали или отпущены под честное слово? – От этих слов у Джейн закружилась голова. Рядом стоял участник недавней злополучной пирушки и по-хозяйски улыбался. – Ничего, если я присоединюсь к вам?

– Я уже ухожу. – Джейн потянулась за сумкой.

Но Стивен только засмеялся и сел рядом.

– Вы знаете, Изабель чуть с ума не сошла от ревности, когда красавец граф остановил свой выбор на вас. Но я сказал ей, что «в тихом омуте черти водятся». – Стивен сделал паузу. – Когда граф примчался к нам, Изабель решила, что он передумал, но Сальвадоре требовалось только одно – задать кучу вопросов о вашем прошлом. Ваша подруга кусала себе локти.

– Примчался к вам? – Джейн нахмурилась.

– Да, граф прибыл вчера утром сразу после завтрака к родителям Джона, где все мы временно остановились. Надеюсь, Сальвадоре остался доволен характеристикой, которую выдала вам Изабель. Я бы на его месте радоваться не стал!

Могу себе представить, что могла наговорить ему Изабель, с горечью подумала Джейн. Ничего удивительного, что граф считает меня прожженной кокеткой.

– Как поживают остальные? – поинтересовалась она.

– Настоящая оргия. Не поймешь, кто с кем. Я в этих играх не участвую. – Стивен погладил руку Джейн. – Той единственной, которая мне нравилась, там нет.

Джейн показалось, что к ней прикоснулась лягушка, и она отодвинула кресло подальше. Как из-под земли вырос Рикардо.

– Хотите что-нибудь заказать, сеньор?

– Нет, только поболтать с сеньоритой.

– Это мой ресторан, сеньор, – настаивал хозяин. – Люди приходят сюда есть, а не болтать.

– Ладно, намек понял. – Стивен нахально улыбнулся Джейн. – Если с графом ничего не выйдет, – а ходят слухи, что он расстается со своими любовницами очень быстро, – вы знаете, где меня искать.

Молодой человек наклонился, но, разгадав его намерение, Джейн молниеносно отвернулась, и поцелуй вместо губ пришелся ей чуть пониже уха. И тут поверх плеча Стивена она увидела стоявшего в нескольких метрах Энрико, высокомерное лицо которого напоминало бронзовую маску.

– Чао, бэби! – нахально осклабился Стивен и удалился.

– Ваш друг с виллы, – холодно констатировал Энрико, присоединяясь к ней.

– Он мне не друг. – Джейн все еще дрожала от гнева.

– Значит, у вас короткая память, моя дорогая. – Энрико бросил на стол сверток, едва не перевернув бокал, и раздраженно помахал рукой, призывая Рикардо, чтобы тот подал счет.

– И у вас тоже! – накинулась на него Джейн. – Вы не имеете никакого права воображать, что я хотела этого!

– Мне не нужно никакого воображения. Достаточно глаз. Для серьезно влюбленной женщины вы слишком легко раздаете поцелуи.

Словно пораженная громом, Джейн застыла на месте. Как он смеет бросаться такими обвинениями, если сам цинично пытается соблазнить ее? Если женщина, на которой он собирается жениться, у него на глазах вовсю флиртует с другим? Сальвадоре не только полностью аморален, с горечью решила Джейн, но и двуличен.

– Думайте что угодно, сеньор. Можете верить всему, что услышали в гостях у родителей Джона. Я узнала, что вы ездили наводить обо мне справки.

– В том числе и за этим, – прищурился Энрико.

– И решили, что я достаточно нравственна, чтобы ухаживать за детьми? Конечно, вы большой эксперт в таких делах!

– Я глава семейства! – Граф посмотрел в сторону, и Джейн увидела его словно высеченный из бронзы профиль, гордый и высокомерный, как у ястреба. – И должен делать все необходимое, чтобы защитить благосостояние и репутацию семьи.

Она презрительно фыркнула.

– Высокие слова, сеньор. Вы удивляете меня, особенно когда не замечаете того, что творится у вас на вилле.

– А вы, дорогая, всегда приводите меня в изумление. – Энрико повернулся к ней. – Надеюсь, вы не решили, что вилла, которую снимают родители Джона, самое подходящее место для лечения ваших сердечных ран?

Эти жестокие слова вонзились в сердце Джейн, как нож.

– А почему бы и нет? – без всякого выражения ответила она. – Нужно же мне перед отлетом где-то пожить, когда я сдам дела племяннице Хуаниты… Когда же это случится?

– Сеньорита, вы узнаете об этом первой! – ледяным тоном отрезал граф.

– Раз уж мы об этом заговорили… – Джейн закусила губу. – Вы забыли про Марию или просто бросили ее?

– Она там, – указал Энрико на уличный киоск. – Покупает цветы для матери. – Затем он ткнул пальцем в лежавший на столе сверток. – А я, как дурак, выбрал это для вас.

Ножки кресла заскрипели по булыжнику. Вскочив, Джейн негодующе бросила:

– Прощальный подарок, граф? За неудавшееся любовное свидание после полудня? – Она покачала головой. – Если вы ожидаете, что я буду вежливой и прошепчу «спасибо», то сильно ошибаетесь. Я ничего не хочу от вас – ни теперь, ни впредь!

– Будьте добры говорить потише, – холодно посоветовал Энрико. – Мы привлекаем всеобщее внимание.

Оглянувшись, Джейн убедилась, что соседи смотрят на них с большим интересом. Но она уже закусила удила.

– Не говорите мне, что они к этому не привыкли, сеньор! Здесь все говорят о самых обычных вещах, не жалея голоса!

– Но только не со мной. – Голос графа стал бархатным. – Лучше уйдем, пока у Рикардо не случился разрыв сердца…

– Какая забота! – огрызнулась Джейн и заспешила к стоявшей у цветочного киоска Марии.

– Они такие красивые… – выдохнула девочка. – Как ты думаешь, маме понравятся эти желтые цветы? Или лучше розовые?

– А почему бы не купить и те и другие? – нарочито жизнерадостно предложила Джейн, видя, как Рикардо, слушая графа, покатывается со смеху. Наверняка речь шла о ней.

Они заплатили за цветы, попросили завернуть их в фольгу, и Мария торжественно понесла букет к машине. Слава Богу, девочка трещала всю дорогу, не замечая царившего в машине ледяного молчания между двумя своими взрослыми спутниками.

По возвращении на виллу Мария захотела сразу побежать с цветами к матери, но Энрико был тверд.

– Мама в это время днем отдыхает, и тебе пора сделать то же самое, малышка. Иди с Джейн, а Хуанита поставит цветы в воду.

Мария привычно надулась, но все же послушалась. Когда Энрико поднялся по лестнице, дверь открылась и на пороге появилась Кармен. Она улыбалась и протягивала к графу руки.

– Милый, – с упреком сказала она, – почему ты не сказал мне, что едешь в город? Я бы поехала с тобой. Мне просто необходимо что-нибудь купить.

– В следующий раз, дорогая. – Энрико взял ее руки, по очереди поднес к губам и, негромко смеясь, добавил что-то еще, чего, к счастью, Джейн не расслышала.

У тебя есть дело, напомнила она себе. Вот и займись им.

Оказавшись в полутемной спальне, Мария послушно разделась и легла в постель.

– Расскажи сказку, – сонным голосом потребовала девочка. – Про Золушку.

– Как, опять? – Джейн присела на край кровати.

– Да, потому что Золушка стала принцессой, а дядя Энрико сказал, что я тоже ею буду… – Мария немного помолчала, а затем спросила: – Дженни, а ты хочешь выйти замуж за принца?

– У всех английских принцев уже есть невесты, – сухо ответила Джейн. – Мне вполне хватит хорошего человека, который будет меня любить.

– Дядя Энрико – хороший человек. А сегодня я видела, как он поцеловал тебя. Теперь ты должна выйти за него замуж?

У Джейн голова пошла кругом.

– Мария, люди могут целовать друг друга по разным причинам. Это вовсе не значит, что они хотят жить вместе. Часто они женятся и выходят замуж совсем за других. – Внезапно перед ней возникло лицо ликующей, самодовольной Кармен. Джейн откашлялась и начала: – Ну… в некотором царстве, в некотором государстве…

Мария уснула задолго до конца сказки. Джейн, поправив на ней одеяло, тихо спустилась по лестнице. Она решила порисовать во дворике. Нельзя позволять себе думать. Или надеяться. Особенно надеяться.

Войдя в столовую, Джейн тут же увидела лежавший на столе сверток, завернутый в черную с серебром бумагу. Под ленточку была подложена записка. Прокрался тихо, как кот, подумала Джейн. Вынув сложенный вдвое листок бумаги, она прочитала написанные решительным почерком слова:

«Не расценивайте этот подарок как намек или попытку откупиться. Верьте, что я ничего не хочу взамен».

Сгорая от любопытства, Джейн сняла обертку и обнаружила внутри коробку. Из нее дрожащими руками Джейн вынула сумочку. Четкие, классические линии, роскошная мягчайшая кожа, золотая застежка… Девушка погладила сумку, наслаждаясь прикосновением к дорогой вещи, а затем открыла замок.

Внутри лежала простая белая карточка. На ней было написано «Энрико»,и больше ничего. Чувствуя, как колотится сердце, Джейн быстро поднесла карточку к губам, а затем положила ее во внутренний карман сумочки, изнутри отделанной шелком. Это сладостно-горькое напоминание останется с ней до конца ее жизни.

Глава 11

День казался бесконечным. Джейн пыталась рисовать, но любимое занятие не оказывало обычного успокаивающего действия. Что бы ни начинала она набрасывать, на листе появлялась высокая мужская фигура, и Джейн не могла избавиться от этого образа.

В конце концов она перестала бороться с собой и стала думать об Энрико Сальвадоре. Что означал его подарок? Джейн несколько раз перечитала записку, но так и не сделала никаких выводов. Поэтому она обрадовалась, когда вернулся Себастьян. Сам не свой от восторга, он прижимал к груди дорогую игрушечную модель автомобиля. Мария как раз проснулась после дневного сна. При виде брата, хваставшегося новой игрушкой, девочка сердито поджала губы, поэтому Джейн дипломатично предложила детям убрать машину и немного порисовать.

Брат и сестра с удовольствием откликнулись на предложение. Время, остававшееся до обеда, Джейн потратила на то, чтобы не дать им забрызгать друг друга и весь двор ее драгоценной акварелью. Кончилось тем, что она едва загнала расшалившихся детей домой переодеться.

Когда все трое шли к вилле, Джейн тревожило, как она посмотрит в глаза Энрико. Она вновь и вновь повторяла про себя слова сдержанной благодарности. Но в коридоре ее встретил с лицом мрачнее тучи Пол.

– Черт побери, я бы хотел знать, что происходит! – свирепо прорычал он. – Эта ее тетушка сказала, что Кармен куда-то собирается с графом. Проклятие, сама Кармен не сказала мне об этом ни слова!

– Мне очень жаль, – ровно промолвила Джейн, пропуская детей в гостиную и пытаясь не показать, что слова Пола ей тоже причинили боль. – Но, пойми, ведь они оба совершенно свободны. В конце концов, вы с Кармен не помолвлены, верно?

– Не помолвлены, – скрепя сердце согласился Пол, – однако все шло к тому. По крайней мере, мне так казалось. Но теперь я ни в чем не уверен. Только мы прибыли в Испанию, как Кармен стала совсем другой.

Сомневаюсь, сухо подумала про себя Джейн. Она всегда была такой. Просто больше не считает нужным притворяться.

– Не знаю, что и делать, – расстроенно признался Пол. – Так и подмывает собрать вещички и махнуть обратно в Англию. Что ты скажешь?

Не веря своим ушам, Джейн уставилась на молодого человека.

– Сам решай, Пол. Я не слишком подходящий человек, чтобы давать тебе советы.

– Ты женщина, – нетерпеливо ответил тот. – Как ты думаешь, Кармен опомнится, если я уеду?

Она – едва ли. Возможно, опомнюсь я, но совсем не в том смысле, как ты думаешь, иронически сказала про себя Джейн.

– Я думаю, что если человек любит, то он должен бороться, как бы больно ему ни было. А махнуть рукой и удрать проще всего. Это ничего не даст.

– Браво, Джейн! – По лестнице спускался насмешливо улыбавшийся Сальвадоре. – Но стоит ли награда таких усилий?

Заранее заготовленная благодарственная речь насчет сумочки тут же куда-то испарилась. Энрико был одет в элегантный летний костюм. Пиджак прекрасно сидел на его широких плечах, брюки подчеркивали узкие бедра и длинные ноги. Роскошную картину довершали бледно-кремовая рубашка и шелковый галстук дерзкой расцветки.

Следовало радоваться, что жертвой этого великолепия должен был пасть кто-то другой. Но она почему-то была совсем не рада.

– Я об этом не думала, граф Сальвадоре, – пробормотала Джейн. – Извините, мне нужно идти к детям.

В эту минуту из гостиной донесся гневный крик Марии.

– О Боже! – Распахнув дверь, Джейн увидела, что Мария со слезами на глазах бросилась на графиню и начала колотить ее.

Джейн устремилась вперед, но Энрико оказался быстрее. Он схватил бившуюся в истерике девочку и оттащил ее от графини.

– Что это значит? Что случилось?

– Мои цветы! – рыдала Мария. – Цветы, которые я купила для мамы… Она выкинула их! Я ненавижу ее… ненавижу…

– Успокойся, дорогая. – Джейн опустилась на колени, обняла девочку и холодно посмотрела на графиню. – Я уверена, тут какая-то ошибка. Твоя бабушка не могла сделать это нарочно.

Графиня скривила накрашенные губы и пожала плечами.

– В вазе стоял какой-то безвкусный букет… Цветы уже увяли, и я велела их выбросить.

– Они не увяли, не увяли! – Мария оторвала заплаканное лицо от плеча Джейн. – Ты врешь! Ты злая… ведьма!

– Хватит! – Голос дяди заставил ее замолчать. Затем Энрико повернулся к графине. – Зачем ты это сделала?

Монсерат театрально вздохнула.

– Я не могу находиться в одной комнате с увядшими цветами. Это моя слабость, но… – тут в ее голосе прозвучала металлическая нотка, – все это мелочи по сравнению с той дикой вспышкой гнева, жертвой которой я стала. Ты сам видишь, дорогой Энрико, Мария не в состоянии владеть собой. Возможно, теперь Паула поверит мне: девочке нужен строгий присмотр. Цыганская жизнь, которую ведут ее родители, плохо сказывается на ребенке. Сколько раз я это говорила? Но после случившегося Пауле придется со мной согласиться.

Энрико нахмурился.

– Да, что-то надо делать, – пробормотал он, глядя на племянницу.

– Нет! – вырвалось у Джейн. – Марию смертельно обидели. Ее спровоцировали! Выкинуть цветы, которые девочка выбрала для матери, мог только жестокий и бессердечный человек!

Воцарившуюся тишину нарушил нервный смешок графини.

– Значит, сеньорита Колдер стала в этом доме арбитром! Что ж, совершенно ясно, кто поощряет Марию вести себя подобным образом. Ребенок набрасывается на меня с кулаками, а временная няня, которой его безрассудно доверили, ищет этому оправдание!

Лицо Энрико стало суровым.

– Джейн, уведите детей во флигель. Я попрошу Хуаниту принести вам обед туда.

Джейн поднялась, держа Марию за руку.

– Сеньор… Энрико… пожалуйста, можно поговорить с вами наедине?

Сальвадоре, однако, смотрел словно сквозь нее.

– Прошу прощения, сеньорита, сейчас у меня нет времени. Мы поговорим утром.

– Тогда мне нужно сказать несколько слов сеньоре Каприати, – стояла на своем Джейн.

– У Паулы болит голова. Она обедает у себя в комнате и не желает, чтобы ее тревожили, – нетерпеливо возразил граф. Его мысли, очевидно, были заняты чем-то другим. – А сейчас, Джейн, сделайте одолжение, выполните мою просьбу.

Тут в дверях появилась Кармен.

– Милый, я жду, – с укоризной сказала она. – Мы даром тратим прекрасный вечер.

Волосы Кармен блестели как черный шелк, ярко-розовое платье выгодно оттеняло загар. Чтобы побороть внезапное чувство горечи, Джейн с наслаждением представила ее лысой, с выбитыми передними зубами, в лохмотьях … и повела детей к дверям. Мария все еще всхлипывала, а Себастьян горячо протестовал.

Напоследок она услышала слова Энрико:

– Прости, моя дорогая. Обещаю оставшиеся часы посвятить только тебе. Не говоря об остатке жизни, устало подумала Джейн, когда они с детьми молча брели к флигелю. Если граф решил связаться с этой избалованной, корыстной дамой, то говорить больше не о чем.

– Почему ты плачешь? – спросил Себастьян.

– Я не плачу, – часто моргая, солгала Джейн.

– Теперь дядя Энрико не возьмет нас на пикник, – хмуро заявил мальчик. – А я хорошо себя вел. Это все Мария.

Джейн вздохнула.

– Это нечестно и несправедливо, – строго сказала она. – Тебе понравилось бы, если бы бабушка выкинула купленный тобой подарок?

– Она бы этого не сделала, – не раздумывая ответил Себастьян.

Еще бы, ты ее любимчик, подумала Джейн. Не то что шмыгающая носом беспризорница, которая идет с другой стороны…

Хуанита, вздыхая и сочувствующе поглядывая на них, принесла еду. Джейн сумела уговорить Марию немного поесть, а потом заинтересовала детей переводными картинками. Незаметно подошло время сна. Мария уснула сразу же, только ее голова коснулась подушки.

Сама же Джейн не находила себе места. Она вымыла тарелки, поставила их на поднос, убрала краски, карандаши, альбомы и села раскладывать пасьянс, который никак не сходился. Все как в жизни, невесело подумала она, откладывая карты. Книга тоже не помогла отвлечься от тревожных мыслей.

Наконец она легла в постель, но сон не шел. Перед глазами стояли Энрико и Кармен, обедающие на освещенной луной террасе. Они интимно перешептываются, граф кладет ладонь на руку Кармен, их пальцы переплетаются…

– Черт бы все побрал! – Джейн злобно откинула простыню и села. – Плевать мне, что уже полночь! Пойду мыть голову.

Это было средство, к которому она прибегала в исключительных случаях. И сейчас сильная струя воды помогла ей успокоиться. Переодевшись в белую ночную рубашку, Джейн заглянула к детям, удостоверившись, что они спят, и босиком спустилась вниз по лестнице. Поставив кипятить воду для кофе, она открыла дверь и вышла во двор. Прикосновение холодных камней к босым ступням заставило ее поморщиться.

Ночь была душной, луна затянута легкой дымкой. Будет гроза, подумала Джейн, размотав свернутое тюрбаном полотенце и вытирая влажные волосы.

Внезапно что-то подсказало, что она не одна. И точно: тень в дальнем углу двора ожила, превратилась в высокого мужчину и двинулась к ней. Джейн хотела закричать, открыла рот, но поняла, что не может вымолвить ни звука.

Сердце пустилось вскачь, в ушах зазвенело, и тут она услышала тихий, безошибочно узнаваемый голос:

– Дженни…

– Энрико… О Господи! – Она с облегчением откинулась на спинку скамьи. – Это всего лишь вы.

– Я должен извиниться. – Граф сел на безопасном расстоянии. – Наверно, мне на роду написано пугать вас.

И злить, подумала Джейн. И сбивать с толку. И наполнять сердце безумной радостью.

– А не поздновато ли для беседы? – поинтересовалась она.

– Я не собирался надоедать вам. – В голосе Энрико слышалась легкая досада. – Я думал, что вы спите в такой час. Я… не мог уснуть и вышел прогуляться… чтобы в голове прояснилось.

– А я сушу волосы. – Проведя пальцами по спутавшимся, все еще влажным прядям, Джейн закинула их за плечи. И только когда Энрико шумно выдохнул и отвернулся, она поняла, что это движение четко обрисовало ее грудь под тонкой тканью.

– На… надеюсь, вы хорошо провели вечер, – пытаясь скрыть смущение, сказала Джейн.

– Я пришел сюда не для того, чтобы описывать светскую жизнь. – У Энрико приподнялись уголки рта, и Джейн пожалела, что не надела халат… а еще лучше броню от горла до лодыжек.

– Но раз уж мы здесь… – Она быстро вздохнула, пытаясь восстановить душевное равновесие. – Если вы хотите, чтобы я извинилась перед графиней, сеньор, то я не могу этого сделать. Я считаю, что ее обращение с Марией бесчестно.

– К счастью, скоро это не будет иметь для вас значения, – заметил граф.

– Но… вы ведь не считаете, что девочку нужно отправить в эту ужасную школу? – Джейн закусила губу.

– Что бы я ни считал, окончательное решение будут принимать Паула и Антонио. А Мария только вредит себе, воюя с бабкой… хотя та и провоцирует ее, – быстро добавил он, видя, что у его собеседницы дрогнули губы. – Если вы действительно хотите помочь ребенку, держите ее подальше от Монсерат. Моя мачеха очень мстительна.

– Наверно, худшее, что я могла сделать, это броситься на защиту Марии, – подавленно сказала Джейн.

– Несомненно. – Энрико коротко вздохнул. – Когда я просил вас присмотреть за детьми, мне и в голову не приходило, с какими трудностями и сложностями это будет связано.

– Иначе вы дважды подумали бы, прежде чем делать такое предложение, – тихо закончила она.

– Да, – неохотно признался граф. – Но в тот момент, Дженни, это казалось единственно возможным решением. Откуда мне было знать, что из этого получится?

– Вы не должны осуждать себя… В жизни не все складывается так, как нам хотелось бы. – Джейн встала и пошла к двери флигеля. – Спокойной ночи, сеньор.

– Постойте… Вы еще будете счастливы.

Когда я сумею забыть тебя, то заживу спокойно. Но не раньше. Потому что без тебя счастья нет. Словно мне показали рай, а потом отправили в чистилище. Но зато я знаю, что такое счастье. Многие ли могут похвастаться тем же? Оборвав внутренний монолог, Джейн улыбнулась Энрико и расправила плечи.

– Все будет в порядке. А сейчас вам пора. Уже поздно…

– Да, – сказал он. – Слишком поздно.

Джейн вошла в комнату, зная, что Энрико идет следом. Закрыв за собой дверь, он оперся о нее спиной, посмотрел женщине в глаза и тихо сказал:

– Вы бы знали, как я хочу вас, Дженни.

Джейн внимательно посмотрела на него.

В янтарных глазах легко читались тоска и боль, которые сделали ее слепой и глухой к доводам рассудка.

Внутренне трепеща, она решительно стала расстегивать крохотные пуговки на ночной рубашке. Когда было покончено с последней, она сбросила с себя одеяние, и оно легко соскользнуло к ее ногам. Свет лампы озарял ее тело, и в глазах Энрико вспыхнуло пламя, от которого у Джейн закружилась голова.

Сальвадоре стоял неподвижно, ухватившись за косяк, и только пульсировавшая на горле жилка выдавала владевшее им напряжение. Было видно, как желание боролось в нем с чувством ответственности.

Джейн тихо и умоляюще произнесла его имя.

Энрико едва заметно покачал головой и выдохнул:

– Не могу, моя дорогая. Я не могу целовать вас и прикасаться к вам. Потому что стоит мне это сделать, и я овладею вами, а мы оба знаем, что не должны этого делать. Ни сейчас. Ни потом. Могу обещать только одно – я никогда не забуду этот миг. И всегда буду благодарен за то, что вы позволили мне запечатлеть эту прекрасную картину в своей душе.

А потом он повернулся и ушел.

Какое-то время Джейн простояла неподвижно, затем нагнулась, подобрала с пола рубашку и накинула ее на себя.

– Я тоже запомню звук закрывшейся за тобой двери, – прошептала она. – И не забуду его до самой смерти.