Текст книги "Валентинов день"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Не исключено. – Молодой человек стоял у окна и смотрел, как в небе над громоздящимися в беспорядке крышами занимался рассвет. Внизу по мостовой прогромыхала в сторону рынка подвода с товаром. Город просыпался. – Пора сматываться, – сказал он больше себе, чем Луису. – Если моя легенда лопнула, нельзя терять ни минуты. Прихвачу женщину и заставлю ее говорить. – Его губы безобразно скривились. – Грубый метод, никакой тонкости, но я не вижу другого выхода.
– Можно сначала попытаться обыскать ее комнаты, – предложил Луис.
– Окна выходят на улицу. Нет ни малейшей возможности проникнуть туда незамеченным.
– Это так. Но в сад ведет стеклянная дверь. Она на отшибе. К ней легко перелезть через стену. Я сам это проделывал.
– Так и поступим, – согласился Паоло. – А когда окажемся в доме, легко найдем ее спальню.
– Обыщем, а если документы не найдутся, ты заберешь женщину. Заранее приготовим веревки и кляп. Привезем ее сюда и делай с ней, что хочешь: здесь никто ничего не услышит. – Луис пожал плечами, давая понять, что дело не стоит и выеденного яйца.
Паоло нахмурился, рука машинально потянулась к шишке на затылке, злобная улыбка стала еще заметнее. Его не одолеть. Противник себя показал и тем самым совершил ошибку. Он повернулся к товарищу и в знак согласия коротко кивнул.
Глава 8
Эмма закрыла за собой дверь спальни и облегченно вздохнула. Слава Богу, она отправила Тильду спать. Огонь все еще горел за каминной решеткой, а на туалетном столике стоял поднос с молоком и блюдом миндального печенья. Служанка не забыла и о маленькой масляной лампе, на которой Эмма, если бы захотела, могла подогреть себе молоко.
Эмма представила себе чашку с горячим молоком, и это ее успокоило. Она почувствовала себя в домашней обстановке, как когда-то давно в детской.
Она стащила с себя одежду и бросила в кресло у окна. Потом налила воды в кувшин. Вода была еще горячей, и Эмма поняла, что служанка только недавно отправилась спать. Девушка тщательно вымылась, при этом ощущая, как у нее саднит внизу живота: Эмма очень давно не занималась любовью с мужчиной, и тело, отвыкнув от физической близости, стало снова почти девственным.
Заметил ли это Аласдэр?
Эмма натянула через голову ночную рубашку и зажгла масляную лампу. Поставила на нее кастрюльку с молоком и сонно смотрела на нее, пока не появились первые пузырьки. Перелила молоко в чашку, положила печенье на блюдце и забралась в кровать. По телу разлилась приятная истома, когда вокруг нее сомкнулась мягкая перьевая перина. Эмма привалилась спиной к подушкам и, держа молоко у груди, в первый раз позволила себе задуматься о том, что случилось.
Но все предположения не имели ни малейшего смысла. Ее поджидал Аласдэр. Он занял место Поля и оделся в его домино. Он не сказал ни единого слова, ни разу прямо не взглянул на нее, но вряд ли мог предполагать, что она его не узнала. Не мог рассчитывать ее обмануть. Наверное, думал, что она намерена сдержать обещание завести себе любовника и решил подставить себя.
Или замыслил какую-то месть? Хотел доказать, что ей не удастся ничего предпринять без его согласия?
Но Эмма понимала, что в замыслы Аласдэра месть не входила. Он занимался с ней любовью, а не творил возмездие и не причинял зло. А она позволила этому случиться и при этом испытала громадное наслаждение.
Девушка обмакнула печенье в молоко и осторожно отправила в рот. Потом долго смаковала молочно-миндальный вкус. Все ее чувства как будто бы обострились: теплая мягкость постели, прикосновение простыней к коже, медовый привкус во рту.
Что сталось с Полем Дени? Неужели по требованию Аласдэра он отдал ему свою маску и домино? Смешно представить! Зачем ему это нужно? Девушка понимала, что казалась ему добычей. И подумала об этом без всякого тщеславия. Он жаждал ее денег, а если находил при этом ее привлекательной, что ж, тем лучше – таков его приз. На этот счет Эмма не питала никаких иллюзий. Но Поль не ушел бы с дороги по просьбе другого мужчины. Кто угодно, только не он. Такой сильный, такой напористый, такой самоуверенный – он ни за что бы не сдался.
Так что же Аласдэр сделал с Полем Дени?
Как ни интересовал ее этот вопрос, он не шел ни в какое сравнение с другим: каким образом будут складываться их отношения с Аласдэром, признается ли он в этой вспышке страсти? А если нет, сможет ли признаться она?
И снова Эмма задумалась: какого дьявола ему нужно? Хотел показать, что между ними сохранилась неразрывная связь? Что ж, в этом он преуспел.
Отрицать это не имело никакого смысла. Но Эмме ее настроение совершенно не нравилось. Неужели она должна принимать все покорно? Что в конце концов изменилось?
Все.
Эмма откинулась назад и посмотрела в потолок – на колышущиеся тени от свечи на столике возле кровати. Она поклялась завести себе любовника до Дня святого Валентина. И Аласдэр сделал все, чтобы она не оказалась клятвопреступницей.
Но его выходка нарушала ее планы. Вместо того чтобы освободиться от Аласдэра, Эмма гордиевым узлом оказалась еще крепче привязанной к нему. Она поставила на столик пустую чашку и потянулась, чтобы задуть свечу. Потом легла на спину и с открытыми глазами слушала шипение и потрескивание дров и радовалась золотистым отсветам огня.
Надо подождать и посмотреть, что предпримет Аласдэр. А она поймет его намек.
Возмутительный, чертовски непредсказуемый, расчетливый человек! Он замыслил ситуацию так, словно считал Эмму полностью в своей власти. Будто она должна плясать под его дудку. Непереносимо!..
Ее глаза закрылись от непреодолимого желания спать.
***
На следующее утро в час визитов Аласдэр ехал на Маунт-стрит. После вчерашнего вечера любви с Эммой он все, еще находился в приподнятом настроении и не мог дождаться, чтобы снова увидеть ее. Узнать, как она себя ощущает. Эмма, конечно, его узнала. Игра в незнакомого любовника не имела целью ее обмануть, но заводилась для того, чтобы придать большую остроту их ощущениям. Аласдэр слишком хорошо знал Эмму и понимал, что риск быть обнаруженными, необычная обстановка, аура таинственности и безмолвность свидания разожгут ее страсть и доставят удовольствие, о котором она так сильно мечтала. И пока у Аласдэра не было намерения прекращать игру.
Он спешился и отдал поводья Джемми, который ехал на купленной для Эммы породистой чалой кобыле. Без спешки поднялся по ступеням к парадному и вежливо поздоровался с вышедшим ему навстречу дворецким:
– Добрый вечер, Харрис. Дамы у себя?
– Леди Эмма и миссис Уидерспун в салоне, сэр. Сегодня они принимают посетителей. – Дворецкий принял у Аласдэра шляпу и кнут.
– Кто у них? – спросил молодой человек, стягивая перчатки.
– Герцог Кларенс, миссис Гордон, леди Далримпл, лорд Эверард и мистер Дарси, сэр. – Харрис с явным удовольствием смаковал имена светской элиты.
Аласдэр кивнул. Его устраивало встретиться с Эммой в кругу ее гостей. Меньше соблазна бросить притворяться. И потом, после первого свидания будет легче сохранить лицо.
– Я сам объявлю о себе, Харрис. – И он направился вверх по лестнице.
Эмма разговаривала с герцогом Кларенсом в дальнем конце гостиной. И хотя стояла к дверям спиной, при появлении нового гостя почувствовала, как зашевелились у нее на шее нежные волоски и разряд возбуждения заставил кожу на руках покрыться мурашками. Она бросила взгляд в висящее над камином зеркало и встретилась глазами с Аласдэром. Но тот сразу отвел взгляд, словно не понял, что замечен, и пошел здороваться с Марией.
Значит, в такую игру он хочет играть, мрачно подумала Эмма. Очень ново. Но она сумеет ему подыграть. Девушка все внимание сосредоточила на герцоге, и тот, почувствовав на себе золотистый взгляд, настолько разнервничался, что потерял нить беседы и только тяжело сопел в своем слегка поскрипывавшем корсете.
– Так, значит, Ньюмаркет, герцог? – вежливо подсказала она.
– Ах да, ну конечно… Моя лошадь Нидлпойнт… Вы лошадница, мэм, и вам доставит удовольствие увидеть, как она победит. Летает точно на крыльях. Словно тот… тот… греческий конь… – Кларенс нахмурился. – Не помню, как он назывался.
– Пегас, – пришла к нему на помощь Эмма.
– Именно, – восхитился герцог. – Никогда бы не подумал, что вы такая ученая. – Произнеся этот комплимент, он согнул пополам свою грузную фигуру, изображая сельский поклон. На этот раз его корсет скрипнул гораздо явственнее.
– Эмма – ученая женщина?! – воскликнул за его спиной Аласдэр. – Уверяю вас, она никогда особенно не увлекалась книгами. – Он поклонился особе королевской крови и только после этого улыбнулся своей подопечной. – Ты согласна, Эмма?
– Возможно, – холодно ответила она и тоже улыбнулась.
– Ну вот, Чейз, все-то вам известно, счастливчик вы этакий, – прогудел герцог. – Знаете леди с детства, а теперь, как я понимаю, стали ее опекуном? Настоящий счастливчик.
– Роль опекуна дает мне некоторые привилегии, сэр, – вкрадчиво объяснил Аласдэр и покосился на Эмму. В его глазах сверкнул озорной огонек, уголки губ слегка дрогнули. – Ведь правда, мэм?
– Поскольку я не знаю, какие привилегии могут присваиваться опекуну, то не могу ответить на ваш вопрос. – Девушка снова повернулась к герцогу. – Извините меня, сэр. Прибыла миссис Доусон. Мне надо с ней поздороваться.
– Да-да, конечно… играйте роль хозяйки. Заботьтесь о гостях… Не обращайте на меня внимания… не надо церемоний.
Эмма с улыбкой наклонила голову и удалилась. У нее сложилось впечатление, что герцог вскоре предложит ей брак, как делал каждый раз, когда на светской сцене появлялась новая наследница. Ей пришло в голову, что когда она сравнивала интрижку Аласдэра с его оперной танцовщицей с положением Кларенса и госпожи Джордан, то кривила душой. Но раздражение было слишком велико, и неудивительно, что она хотела обидеть.
В голове возник образ леди Мелроуз. Наведался он к ней или нет в тот вечер, когда они ездили в Таттерсоллз? Безумие так себя мучить. То, что произошло между ними вчера, было только сном… путаным сном. Она забудет о нем и станет действовать, как задумала. Аласдэр Чейз не тот любовник, которого Эмма собиралась завести ко Дню святого Валентина.
Словно услышав ее мысли, Харрис объявил о приходе Поля Дени. Девушка похолодела. Как же теперь? Накануне вечером что-то произошло между французом и Аласдэром. Она быстро скосила глаза на опекуна – тот все еще разговаривал с герцогом и, казалось, не заметил появления Поля.
Эмма тут же пошла поздороваться с новым гостем и почувствовала, как на нее накатило вдохновение. Прошлым вечером ровным счетом ничего не произошло. Ни один из участников действия не желал признаваться в своей роли. Значит, и Полю не придется объяснять свою – ту, которую он играл в хитроумном замысле Аласдэра.
Прежде чем француз успел открыть рот, она прошептала:
– Ах, мистер Дени, вы меня простите за мои дурные манеры? Извините, что вчера я не вернулась в оранжерею, но бедняжка Мария так сильно страдала. Я просто не могла ее оставить. – Эмма одарила гостя сияющей улыбкой. – Ну скажите, что вы меня простили.
Поль склонился над ее рукой.
– Мадам, вы не можете быть виноватой. Конечно, вам следовало оставаться со своей компаньонкой. Мои притязания не имеют значения.
– Надеюсь, вы ждали меня не долго? – Эмме не терпелось выслушать ответ. Понимал ли француз, что произошло на самом деле? Верил ли в то, что она не вернулась после того, как его самого заставили или убедили уйти?
Поль верил. Но больше не доверял удаче. Хорошо хоть теперь не придется объяснять свой собственный поспешный уход.
– Вечность, мадам, – игриво проговорил он. – Каждая минута без вас для меня целая вечность.
– Вы снова говорите абсурдные вещи, – пожурила его Эмма. – Ох, кажется, герцог уходит! Я должна пойти с ним попрощаться.
– Мистер Дени, мы с вами не встречались дня два, – с улыбкой поприветствовал соседа Аласдэр. – С тех пор как ездили в Таттерсоллз. Надеюсь, вы выбрали себе лошадь по вкусу?
Тем временем Эмма, провожая герцога до порога гостиной, изо всех сил напрягала слух, стараясь расслышать, о чем говорят молодые люди. Оба вели себя абсолютно естественно. Болтали как старые приятели, которые некоторое время друг друга не видели. И между ними не чувствовалось никакой напряженности. Но в прошлый вечер они должны были столкнуться. Разве такая встреча могла быть приятной? Эмма почувствовала, что от неразрешимой загадки у нее начинает болеть голова. Вероятно, эти оба – великолепные актеры и ведут свои роли без единой ошибки. Но зачем? Неужели находятся в сговоре? И предмет их сговора – она сама?
От отчаяния Эмме хотелось завопить. Но вместо этого она заговорила с леди Далримпл и выслушала подробный отчет о ее недавнем недомогании и прогрессивном методе лечения ее нового врача.
– Только подумай, Эмма, – вторила даме Мария, – еще два дня назад леди Далримпл была прикована к постели – не могла поднять головы. А сегодня посмотри, как чудесно выглядит. И все благодаря овечьей крови и уксусу. Невероятно!
– В самом деле невероятно, – слабым голосом согласилась девушка.
– Надеюсь, Мария, вы пришли в себя? – дружелюбно поинтересовался Аласдэр из-за плеча Эммы.
– О да, спасибо. Вчера болела голова, но недолго. – Мария выглядела немного смущенной.
Гость перебросился несколькими фразами с леди Далримпл и повернулся к Эмме.
– Слышал, ты купила дорожную коляску?
– Откуда ты знаешь? – озадаченно спросила она.
– Получил счет, – сухо объяснил Аласдэр. – Ты не теряешь времени даром.
– Таково мое намерение. – Эмма подстроилась под его холодный тон.
– Сегодня приведут твоих лошадей. Джемми договорился, что они будут стоять в конюшне на Парк-стрит. Хочешь посмотреть на кобылу? У меня такое ощущение, что в Таттерсоллзе ты ее вовсе не видела.
– Она здесь? – Эмма сразу сбросила маску холодности.
– На улице, с Джемми. – В ответ на ее отзывчивость глаза Аласдэра засветились теплотой. Три года назад, до того рокового дня, Эмма всегда была порывиста. И теперь он с радостью заметил, что настороженность, как будто ставшая чертой Эммы в последнее время, так и не смогла взять над девушкой верх.
– Хочешь выйти и познакомиться с ней?
– Немедленно! – Еще не закончив говорить, Эмма направилась к двери.
Аласдэр последовал за ней – загадочная улыбка по-прежнему лучилась в его глазах. Девушка так спешила, что, подобрав развевавшуюся муслиновую юбку, буквально перепрыгнула последнюю ступеньку. Пробежала через вестибюль. Озадаченный такой неизящной спешкой, лакей бросился распахивать дверь.
– Доброе утро, Джемми! Как она хороша! – Эмма взяла лошадиную морду в ладони, погладила бархатистый нос. Потом обошла вокруг кобылы. – Превосходные линии!
– Да, леди Эмма, посмотрите, какие крутые плечи! – Джемми говорил с такой гордостью, словно кобыла была его собственной. – И готов поспорить – редкостной быстроты.
– M-м. – Девушка провела рукой по лошадиному крупу. – Очень красива!
– Думаешь, я купил бы тебе какую-нибудь дрянь? – подтрунивая над подопечной, запротестовал Аласдэр.
Эмма посмотрела на него. Опекун улыбался – как и должно, открыто, с теплотой. Но сколько себя ни обманывай, сколько ни настраивай, в выражении его лица не удавалось заметить ничего особенного. Она так же тепло улыбнулась в ответ.
Внезапный порыв северо-восточного ветра долетел с угла Одли-стрит. Эмма поежилась.
– До смерти простудишься в этом тонком муслине, – заволновался Аласдэр. – Если хочешь опробовать кобылу, иди переоденься, и поедем в Ричмонд.
Его ладонь легла ей на шею. Прикосновение показалось нежным, но твердым и вызвало целую бурю воспоминаний. Его любимый жест – так Аласдэр дотрагивался до нее с первых дней их знакомства. Иногда, чтобы подтолкнуть, куда нужно. Иногда, потому что она слишком близко стояла и рука с казавшейся такой естественной фамильярностью сама находила дорогу.
У Эммы сразу пересохло во рту. В груди екнуло, бедра невольно напряглись. Мгновение она сопротивлялась его ладони. И тогда Аласдэр положил другую руку ей на талию.
– В дом, Эмма! Твое платье хоть и писк моды, но защищает от холода не лучше, чем ночная рубашка.
По-прежнему держа ладони у нее на шее и талии, он заставил Эмму войти в парадное. Ничего особенно чувственного в его прикосновении не было, но знакомая хозяйская фамильярность возбуждала.
Собственная реакция разозлила Эмму. Ей показалось, что ничего подобного Аласдэр не ощущал. Просто хотел поскорее увести с холода в дом.
Тряхнув головой, она сбросила с шеи его ладонь и ускорила шаг, чтобы избавиться от теплого прикосновения к талии. Аласдэр не сделал попытки ее догнать.
– Так ты хочешь ее попробовать?
Эмма медлила. Сказать, что поедет в Гайд-парк в обычный час променада? Или согласиться на Ричмонд, где можно дать кобыле полную волю и проверить, на что она способна? Но в Ричмонд нельзя ехать без эскорта.
– Мне нужен грум, – заявила она, уклоняясь от прямого ответа. – У Джемми есть друзья?
– У тебя уже есть грум, – сообщил Аласдэр. – Один из многочисленных знакомых Джемми. Сомнительного происхождения, но Джемми за него ручается. Я с ним разговаривал утром, и у меня сложилось впечатление, что он подходит. Не очень отесан, но уверен, ты не будешь возражать. Зато с лошадьми управляется отлично. Джемми уверяет: он мастер на все руки. И с пистолетом справится, если возникнет нужда. Ты будешь с ним в безопасности.
– О! – Эмму тронула его забота, хотя она и понимала, что должна была это ожидать. – Где он будет жить?
– В конюшне. Можешь посылать за ним лакея всякий раз, когда захочешь куда-нибудь выехать. – Опекун изогнул бровь, явно ожидая дальнейших вопросов, на которые с готовностью собирался ответить.
– Ты, кажется, обо всем подумал, – наконец проговорила девушка.
– С одним желанием – угодить тебе, – учтиво ответил он. – Скажи, если что-нибудь не так.
Эмма невольно рассмеялась.
– Сэр, вы прекрасно знаете, что это невозможно.
– Надеюсь. – Глаза Аласдэра внезапно расширились. – Мне приятно сознавать, что я понимаю, что тебе нужно и что нравится.
Несколько секунд царило молчание. Тяжелое молчание от того, что осталось невысказанным. Эмма изо всех сил боролась с желанием заговорить, заставить Аласдэра выложить правду. Но в конце концов победа была за ней. Какую бы игру ни затеял опекун, она ему подыграет. И первая не сломается. Если это состязание, она достойно потягается с ним.
– Как же зовут этого замечательного конюха? – спросила она ровным голосом.
– Сэм, – ответил опекун. – Тоже из бывших жокеев. Я подозреваю, что он добывал прибавку к жалованью, шаря по карманам. Однако Джемми уверяет, что он перевоспитался.
– Джемми можно верить, – искренне согласилась Эмма. – Думаю, что коляску привезут сегодня к вечеру.
– Сэм уже позаботился о доставке.
Девушке сделался непереносим этот до абсурда вежливый разговор, и она расхохоталась.
– Аласдэр, если бы ты не был таким полезным, я бы застрелила тебя за твою активность. Я могла бы превосходно справиться со всем сама.
– Но мне доставляет удовольствие тебе служить, – просто ответил он.
– Значит, дело не только в том, что ты опекаешь несмышленую женщину, которая не в состоянии сама совладать со своим состоянием? – Теперь ее голос дрогнул.
– Ты почти заслужила, чтобы я ответил: «Да, именно это я и делаю», – парировал Аласдэр. – Так что ты решила? Переоденешься и поедем кататься? Или останешься здесь и весь остаток утра будешь обмениваться учтивыми шуточками?
Выбор приходилось делать между неравноценными вещами.
– Ричмонд? – засомневалась Эмма.
– Именно то, что я предложил. Двадцати минут тебе хватит, чтобы переодеться?
– Извинись за меня перед Марией! – Девушка бросилась вверх по лестнице.
Аласдэр постоял с минуту, стараясь побороть желание последовать за ней. Его ладонь лежала на колонке парапета, ногой он опирался на нижнюю ступеньку. Как долго он в состоянии это выносить? Дьявольщина! Он едва в силах сдерживаться и не дотрагиваться до нее. Хоть бы она как-нибудь проявила свою взрывоподобную страсть! Подала бы знак, который понял бы один он. Аласдэр искал в ее глазах особый блеск, хотел заметить прозрачность и мягкость кожи, которая всегда бывала такой после ночи любви.
Но дрянное создание оставалось таким же холодным, как он сам. С той лишь разницей, что его холодность таяла на глазах. Интересно, что ощущала она?
Нетерпеливо мотнув головой, Аласдэр уже собирался подняться по лестнице, когда на верхней площадке появился Поль Дени. Аласдэр подождал, пока молодой человек спустится.
– Кажется, вы нашли дорогу в свет? – спросил он с улыбкой.
– Да, благодаря принцессе Эстергази, которая была так добра и любезна и дала мне рекомендации в «Олмэкс», – ответил француз. – Сегодня вечером я буду присутствовать на подписном балу.
На губах Аласдэра по-прежнему играла ничего не выражавшая улыбка, но проницательные глаза рассматривали собеседника. Его сосед, похоже, не блистал здоровьем. Под глазами темнели синяки, кожа отливала серым. Аласдэр пытался догадаться, позвал ли он сторожа, когда очнулся в оранжерее. Если и так, история о нападении во время костюмированного бала у герцогини Девиз еще не просочилась в свет. Но позвать на помощь и потребовать правосудия в такой ситуации – самый естественный шаг. Странно, если Поль Дени этого не сделал.
– Я надеялся узнать, что леди Эмма тоже будет там. И если так, заручиться ее согласием на вальс. Но она куда-то исчезла, прежде чем я успел поговорить с ней. – Поль расстроенно улыбнулся, давая понять, как он собой недоволен.
– Даже если бы успели, это ни к чему бы не привело, – отозвался Аласдэр. – Если бы Эмма и согласилась, в чем я сомневаюсь, правила «Олмэкса» не позволяют ей танцевать с вами, прежде чем вас не представят как достойного партнера.
– О, я не знал! – Поль Дени в отчаянии пожал плечами. – Столько правил… столько неписаных традиций. Лондонский свет для новичка совершенно непонятен.
Аласдэр улыбнулся в знак согласия и собрался продолжать подниматься по лестнице, но не успел одолеть ни одной ступеньки.
– Лорд Аласдэр!
– Да, господин Дени? – Он снова повернулся к французу.
– Я чувствую себя немного неловко. – Тот погладил губы кончиком пальца. – Надеюсь, вы не будете возражать, если я сделаю леди Эмме предложение?
«Только через мой труп».
Но вслух Аласдэр этого не сказал. А только бесстрастно проговорил:
– Господин Дени, ответ вы получите у самой Эммы. Она официально уже два года сама себе хозяйка, но на самом деле – гораздо дольше, со смерти отца, поскольку ее брат оказался нестрогим воспитателем. Вы скоро поймете, если еще не поняли, что она своенравна и все важные решения принимает сама. – Он поклонился на прощание и пошел вверх по лестнице.
А Поль, нахмурившись, выскользнул на улицу. Его внезапно осенило: Аласдэру Чейзу не нравится, что он, Поль Дени, ухаживает за его подопечной. В прошлом они были вместе, даже собирались обвенчаться. Аласдэр – опекун леди Эммы, и они, без сомнения, ссорились. Но с другой стороны, бывали моменты, когда они легко общались друг с другом, как могут только давнишние друзья… или теперешние любовники.
Еще раньше Поль подметил, что Эмму никак нельзя назвать несмышленой девчонкой. Уж не делила ли она с лордом Аласдэром радости постели?
Если отвергнутый жених все еще провожал свою подопечную в спальню со свечой, он вполне мог возражать против новых претендентов. Вплоть до того, чтобы стукнуть по голове возможного возлюбленного и прервать свидание.
И все же Поль не верил, что спокойный, добродушный лорд Аласдэр способен на такой грубый поступок. К тому же в присутствии жертвы он не проявлял ни малейших признаков смущения: ни один его мускул не дрогнул под пристальным взглядом Поля. Нет, невозможно. Конечно, хорошо бы объяснить нападение обычной мужской ревностью, но Поль нутром чувствовал, что это не так. За ним кто-то охотился.
***
Не прошло и двадцати минут, как Эмма вернулась в гостиную. Ее внешность вызвала блеск восхищения в глазах мужчин, завистливые взгляды молодых дам и заставила поджать губы их мамаш.
– Леди Эмма, вы само олицетворение моды, – искренне похвалил ее Джордж Дарси.
– В самом деле, мэм, все юные леди умрут от зависти, – подхватил лорд Эверард. – Это называется «эполеты»?
– Правда потрясающе? – довольно рассмеялась Эмма. – Я их сразу захотела, как только увидела.
– Не каждая женщина может такое носить, – серьезно заметил Джордж. Как и его друг Аласдэр, он считался знатоком дамских нарядов.
– Не каждая женщина захочет это носить, – буркнула леди Далримпл, поднимаясь, чтобы откланяться.
– Далеко не каждая! – Глаза Марии сверкнули. – Для этого надо обладать вкусом Эммы.
Сама Эмма обернулась к Аласдэру и, перехватив его удивленный взгляд, улыбнулась. Мария, несмотря на добрый нрав, всегда была готова постоять за свою девочку. В ответ Аласдэр небрежно подмигнул, и это живо напомнило Эмме о прошлом, когда его тайный знак утешал ее в детских неприятностях и обидах или звал вместе высмеять кого-нибудь или развлечься чем-нибудь забавным.
Девушка мило улыбнулась леди Далримпл и проводила ее до двери. А вскоре вслед за матроной откланялись все остальные.
– Мария, я отправляюсь с Аласдэром в Ричмонд. Не возражаешь, что я тебя покидаю?
– Нисколько, дорогая. Если у нас еще объявятся гости, смею надеяться, я смогу их развлечь, – спокойно, но с оттенком самодовольства заметила Мария, но тут же добавила со смешком: – Хотя понимаю, что гости приходят не ко мне. И на этот счет нисколько не обольщаюсь.
– Чепуха! – запротестовала Эмма. – Ты прекрасно знаешь, что леди Далримпл и дамы вроде нее приходят сюда вовсе не для того, чтобы повидаться со мной. Скажу больше: они во всем меня осуждают.
– Ободранные кошки! – возмутилась Мария.
Эмма сжала ей локоть.
– Ты настоящая подруга. Всегда скажешь что-нибудь такое, чтобы меня подбодрить… даже если говоришь неправду.
– Помилосердствуй Эмма! Я никогда не лгу! – Казалось, Мария поражена. – Клянусь, никогда не говорила ничего, кроме правды.
– Ваша пристрастность к Эмме, мэм, заставляет вас видеть правду там, где ее не видят другие, – вступил в разговор Аласдэр. В его улыбке мелькала явная насмешка.
– Не отрицаю, не вижу в Эмме ни малейшего изъяна! – почти закричала Мария. – И не вижу в этом ничего удивительного.
– Аласдэр нашел бы в этом много удивительного, – возразила девушка. – Он никогда не упустит возможности подметить в моем характере изъян. А понятие о чести не позволяет ему лукавить. Я верно говорю, сэр?
Молодой человек шутливо поклонился.
– Не терплю лгать друзьям, – заметил он. – Правда, даже если она чуть-чуть обижает, способна принести много пользы. Конечно, если ее преподнести должным образом. Ну как, мэм, мы едем? – Он растворил перед ней дверь.
Эмма сдалась, хотя все, что он только что сказал, было ей ужасно неприятно. Она поцеловала на прощание Марию, прошла мимо Аласдэра и бросила через плечо:
– Почему ты всегда заставляешь негодовать на себя?
– Это в мои намерения вовсе не входит, – серьезно ответил молодой человек. – Постой спокойно. Дай я тебя как следует разгляжу.
Эмма остановилась на лестнице и вызывающе откинула голову.
– Ну как, сэр? Какую оплошность вы обнаружили в моем дорожном костюме?
Аласдэр ответил не сразу. Дорожный костюм Эммы из зеленого поплина был скроен так, чтобы подчеркнуть ее пышную грудь и бедра, и стилизован под военную форму гусар: с эполетами на плечах, с золотой перевязью на узких застегивающихся рукавах и украшенными аксельбантами пуговицами на жакете. Все это венчал высокий плюмаж с перьями. Дарси прав, удовлетворенно отметил про себя Аласдэр. Только женщина с фигурой Эммы и ее чутьем к моде может носить подобный костюм, не рискуя показаться легкомысленной.
– Ну так что, сэр? – снова спросила девушка. – Вам будет неудобно появиться со мной в обществе?
– Могу упрекнуть лишь в одном, – торжественно объявил Аласдэр.
Глаза Эммы сверкнули.
– И в чем же? Говори, не тяни!
– Повернись, – попросил он.
Девушка повиновалась, хотя не представляла зачем.
Аласдэр одобрительно усмехнулся.
– Если в твои намерения входило разжигать страсть в каждом встречном мужчине, ты, безусловно, добилась успеха. Но если, дорогая, это в твои намерения не входило, ты явно ошиблась. Не надо забывать, что платье всегда производит желаемый эффект.
Эмма снова повернулась к нему лицом, неуверенная, выслушала она комплимент или, наоборот, порицание. И тут же увидела его улыбку.
– Негодяй, – пробормотала она и побежала вниз по лестнице.
Аласдэр устремился за ней, с наслаждением разглядывая ее стройную фигуру.
