Текст книги "Исцеление любовью"

Автор книги: Джейн Эрбор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

8

Узнав о том, что случилось с Оскаром, Эйрин не стала молчать. Клер пыталась убедить ее, что неприлично обвинять Джузеппе Фьорре, не имея доказательств, но ни у Фрэнка, ни у Эйрин сомнений не было, а потому юная англичанка готова была возмущаться обманом направо и налево.

Однажды вечером, когда вся семья собралась за столом, Эйрин ни с того ни с сего заявила:

– Не думала я, что здесь всем будет все равно, что с Оскаром Бриджменом случилась беда. Учитывая, что Оскар и Фрэнк друзья Клер и мои, а их обманули ваши друзья… – Тут, похоже, ее оставило мужество и она замолчала, опустив голову.

Сначала это выступление было встречено дружным молчанием. Лючио и Паоло, пожав плечами, преувеличенно сосредоточились на еде. Никола пробормотала: «Боже мой, милая, ты не должна…» Синьора Роскуро поправила очки, внимательно оглядела склоненную голову Эйрин и повернулась к Тарквину со словами:

– Ты должен с этим разобраться.

И Тарквин разобрался. Но не сразу. Он вытер губы салфеткой и бросил ее на стол, как будто дожидался, что Эйрин первой нарушит тягостное молчание. Так и получилось. Девочка подняла голову, оглядела сидящих за столом и все-таки продолжила, обращаясь к Тарквину:

– Но это же правда. Клер говорит, что просила вас сделать что-нибудь для Оскара, она вам все рассказала, а вы делаете вид, что ничего не случилось.

– И что она мне рассказывала?

– Оскар уверен, что синьор Фьорре, продавая землю, знал о планах строительства дороги. А значит, он обманул покупателя, разве нет?

– Если знал, то это некрасиво, – согласился Тарквин ледяным голосом. – Но если Бриджмен «уверен» в чем-то, не имея никаких доказательств, то его можно обвинить в клевете, как и того, кто повторяет его слова.

– Но если это правда… – возразила Эйрин.

Не обращая внимания на ее слова, Тарквин повернулся к Клер:

– Вы знали, что у Бриджмена нет доказательств, и все-таки передали его слова Эйрин?

– Я знала – верно, но Эйрин ничего не говорила.

– И мне тоже. Почему?

– Именно потому, что нет доказательств.

– Ничего она мне не говорила, – вступилась Эйрин. – Я узнала от Фрэнка.

– А он от своего дяди, который беседовал и с Клер. Только у Клер хватает ума и такта не распространять возможную ложь, – подытожил Тарквин.

– Ну, конечно, Клер лучше меня, – обиженно бросила Эйрин. – На самом деле она не хотела вас расстраивать, тем более что Джакетта Фьорре – если послушать ее саму – без пяти минут член вашей семьи! Ну, то есть, она подруга Никола, и ваша невеста, правда? Естественно, Клер не стала обвинять отца Джакетты, хотя судьба Оскара волнует ее не меньше, чем меня, но…

Тарквин не дал ей закончить:

– Точно. Тебя не сдерживают ни манеры, ни здравый смысл, не так ли? Хотя я все равно не могу понять, почему надо связывать компанию в поддержку Бриджменов с нашими личными делами. Не говоря о том, что ты тоже член нашей семьи и гость в нашем доме, и должна бы иметь не меньше такта, тем Клер. Нет?

– Да, но…

Первый раз Эйрин засомневалась, но все-таки продолжила:

– Клер добрая, милая и любит всех вас. Но мы с ней разные. Я тоже люблю вас, но не могу молчать, когда Оскара обокрали, а Фрэнка лишили работы. Теперь ему придется вернуться в Англию. Все это так скверно, что просто слов нет! – вложив в последние слова всю душу отчаявшегося ребенка, Эйрин оттолкнула стул, вскочила и вылетела из комнаты.

– Бедное дитя, она так расстроена, – пробормотала Никола. – Пойду к ней.

– Боюсь, что она не обрадуется, – предупредил Тарквин, но Никола все-таки последовала за Эйрин.

Остальные торопливо доедали десерт. Перепалка между Эйрин и Тарквином происходила по-английски, так что оба дяди с полным правом делали вид, что не совсем поняли, о чем идет речь. Тарквин быстро переговорил с матерью по-итальянски, а Клер догадалась, что ей лучше пока помолчать. Но когда обед закончился, и она спросила разрешения у синьоры выйти из-за стола, Тарквин попросил:

– Вы не подождете меня в гостиной? Я хотел побеседовать с вами перед уходом.

Ждать долго не пришлось. Тарквин начал резко:

– Вы знали, что думает Эйрин об истории с Бриджменом? Я не предполагаю, что вы поощряли ее, но она наверняка делилась с вами своими предположениями.

– Конечно, знала, – призналась Клер. – И Никола тоже. С тех пор, как Фрэнк все ей рассказал, девочка вся кипела. Естественно, она не имела права обвинять вас… Просто она страшно огорчена, что Фрэнк возвращается в Англию.

– Но ведь она сама вернется домой через месяц-другой.

– Но она будет скучать по нему. К тому же Эйрин знает, как быстро забывают друг друга курортные приятели, так что, предпочла бы, чтобы Фрэнк был пока с ней. Тем более, что в их возрасте два месяца кажутся вечностью.

– Довольно эгоистично с ее стороны, – прокомментировал Тарквин.

– В шестнадцать лет все эгоисты.

– А в двадцать один – нет? Скажите, почему вы промолчали – не хотите распространять клевету, или из-за нашей дружбы с семьей Фьорре?

– У Оскара нет доказательств, – ответила Клер, – и поэтому ни он, ни я, ни кто-либо другой не имеет права никого обвинять.

– А если бы такие доказательства были?

– Все равно.

– Почему?

– Потому что я считаю, что неприлично и неудобно говорить гадости про друзей их друзьям.

– Так я и думал, – кивнул Тарквин. – Вы наверное считаете, что я был слишком резок с Эйрин?

– Я бы сказала – слишком кратки. Она готовила эту речь несколько дней, все держала в себе…

– Вы гораздо более сдержанны, и тем не менее все-таки, воздержавшись от обвинений Фьорре, высказали мне свое разочарование. Вы восприняли провал Бриджмена так же близко к сердцу, как Эйрин?

Клер сомневалась – сейчас она могла бы развеять ложное впечатление о ней и Оскаре, которое создалось у Тарквина, когда он подсмотрел их поцелуй, но с другой стороны она не хотела предать друга, а поэтому выбрала компромисс:

– Можно сказать и так. Мне жаль, что его планы рухнули, и поэтому я пришла к вам за помощью.

– Чтобы уйти с пустыми руками.

– Но вы ничего не могли сделать. Я это поняла.

– Да, было слишком поздно. Кстати, каковы планы Бриджмена?

– Он хочет отослать племянника в Англию, а сам поискать покупателя на землю. Конечно, он будет продавать ее дешевле и немало потеряет.

– А если ему повезет?

– Не думаю, что он заглядывает так далеко вперед. Скорее всего это будет зависеть от того, сколько денег он получит. Наверное, он будет искать другой участок. Вы хотите, чтобы Эйрин извинилась за свою выходку?

– Ей стоит извиниться перед мамой и остальными, а насчет меня она может не волноваться. Впрочем, можете сказать ей: то, что Джакетта говорит о наших отношениях, не стоит принимать на веру.

– Девочка просто вышла из себя, – смутилась Клер, – но я передам ей ваши слова.

– Хорошо, – отозвался Тарквин, провожая ее к двери.

– Вы неплохо поработали над своей концепцией дружбы, – добавил он. – Например – сыграли страстного адвоката Бриджмена передо мной, готовы войти в положение Эйрин, и в то же время лояльны по отношению к Роскуро… Вы верный друг.

– Это ирония?

– Жаль, что вы растрачиваете свои таланты только на поддержку друзей!

Клер на мгновение оторопела, но потом поняла, что он имеет в виду и померкла.

– Кажется, вы напоминаете, что я недавно лишилась иллюзий насчет семейных уз?

– Точно. Вы не изменили своих взглядов? – сейчас Тарквин говорил мягче.

– С тех пор, как я познакомилась с вашей семьей, увидела, как вы помогаете друг другу, как гордитесь своими предками, как строите свои отношения с другими людьми, я уже не могу высказываться так резко.

– С вами поработал дядя Паоло? – удивился Тарквин.

– Нет, хотя мы с ним много разговаривали. Я завидую вам, завидую всему, что у вас есть – работе, семье, будущему.

– Почему вы завидуете? Вы же живете с нами, в нашей семье.

– Это не моя страна, а ваша. И работа моя не здесь, а в Англии, и когда Эйрин уедет домой, я тоже уеду. Но я очень благодарна вам за помощь, за то, что вы дали мне кров и работу.

– Хорошо, что драмы уже позади, – заметил он иронически, но ласково взял ее за руку и остановил у двери. – Прошу вас об одном – перед тем, как вы соберетесь домой, мы с вами поговорим. Обещаете?

Клер вдруг поняла, что первый раз он просит о чем-то, и она вольна сказать «да» или «нет», хотя до сих пор его вопросы предполагали только утвердительный ответ.

– Конечно, да, – ответила она с готовностью.

На другой день тягостную атмосферу разрядили извинения Эйрин. Синьора вознаградила ее королевским поцелуем и словами:

– Мы больше не будем об этом вспоминать, дитя. Молодые люди всегда говорят больше, чем надо.

Мир снова воцарился в семье Роскуро. Эйрин попросила разрешения почаще видеться с Фрэнком до его отъезда в Лондон и пригласить его в Каса. Синьора не возражала, более того, она сказала, что готова принять ради Эйрин этого «скромного и милого молодого человека».

Никола была на последних днях беременности и переносила свое положение с той же легкостью, как и весь срок. Естественно, синьор Бернини хотел мальчика, а для нее, как сказала Никола обеим англичанкам, это не имело значения, лишь бы bambino родился здоровеньким.

Вскоре приехал и Марко – ее муж, взволнованный и неугомонный. Он не переставал задавать вопросы: Когда появится повитуха? Можно ли вызвать врача, если все случится ночью? Все ли приготовили – действительно все, ничего не забыли? Удобно ли Никола? Счастлива ли она? Ей не жарко? Не холодно?

Есть хочется? А пить? Она устала? Никола только посмеивалась. Никто и предположить не мог, говорила она, что человек, который водит огромные танкеры через самые узкие океанские проливы, не верит, что она родит ребенка без его помощи. А может, он потому и стал отличным специалистом, что вникает во все мельчайшие детали? На все можно посмотреть с разных точек зрения, не правда ли?

В тот год весна в Сан-Марино пришла рано – в конце января. Теперь не надо было покупать мимозу на рынке – все сады покрылись желтыми пушинками. Налились бутоны на вьющихся розах, обвивавших многие дома в городе, а вишни клонились к земле под тяжестью белых пышных соцветий. Небо было ярко-синим, а тепло, которое разливало по земле с каждым днем все более жаркое солнце, поднимало по ночам дымку тумана, по утрам он еще клубился вокруг вершин гор и древних шпилей замков, превращая город в театральную сцену исторического спектакля.

День отъезда Эйрин в Лондон был еще неизвестен, но ее мама уже сообщила, что вернулась домой в Англию. Эйрин не слишком радовалась перспективе, а так как она никому не сообщала, что в конце концов решили родители, то Клер терялась в догадках, полюбила ли девочка Сан-Марино или просто не хотела присутствовать при разводе родителей. Мисс Йорк попыталась задать своей подопечной пару осторожных вопросов, но услышала в ответ только:

– Мама сейчас дома, а папа в командировке в Югославии.

Клер не стала настаивать, чтобы не ранить подростка, а Никола, которая всегда была оптимисткой, надеялась, что «хорошие новости еще впереди». Эта неопределенность сулила Клер еще несколько счастливых дней. Одиночество и забытье были впереди, но в ту весну она наслаждалась солнцем, добротой обитателей Каса и хорошим отношением Тарквина – конечно, он относился к ней просто по-дружески, но все равно каждая встреча с ним была для девушки праздником.

Фрэнк долго откладывал свой отъезд, но наконец настал день, когда Клер, Эйрин и Оскар поехали в аэропорт, чтобы проводить его в Англию.

– Оставим их вдвоем, – предложил Оскар, беря Клер под руку, – это их последняя встреча по эту сторону Ла-Манша, да и мне надо поговорить с тобой наедине. Случилось нечто невероятное, я даже не стал рассказывать Фрэнку.

Оставив Эйрин и Фрэнка в зале ожидания, молодые люди отправились в кафе, где Бриджмен заказал два капуччино, но сразу отставил свою чашку. Клер почувствовала что-то необычное в его поведении, и не удержалась от вопроса:

– Ну? Что случилось? Это связано с землей?

– Да, – ответил он, не отрывая от нее взгляда.

– Ты ее продаешь?

– Несколько дней назад моему адвокату позвонил аноним и предложил купить эту землю, но на весьма странных условиях, одним из которых было то, что он назовет себя, только получив мое согласие на сделку.

– И?

– Я попросил о встрече – ведь мне нечего терять. Представь – этим таинственным покупателем оказался Тарквин Роскуро!

– Тарквин? Не понимаю – он же не занимается недвижимостью!

– Я тоже сразу спросил, зачем ему эта земля. Он сказал, что построит на ней склады и магазины с керамикой Роскуро, и у него отбоя не будет от туристов, направляющихся в Сан-Марино. Дорога в этом случае только принесет дополнительные доходы.

– Но что за условия?

– Ага, – Оскар сжал губы. – Сначала я думал, что он захочет купить участок по дешевке, но он спросил, сколько я за него заплатил, и предложил мне точно такую же цену. А условие такое – я должен немедленно возвратиться в Англию и вести дела там, а не здесь.

– Но он не имел права предлагать тебе такой договор! – возмутилась Клер. – Как он посмел? Разве он может распоряжаться твоим будущим? Ты, конечно, не согласился?

Оскар подвинул к себе остывший кофе, сделал пару глотков, и ответил:

– Я сказал, что обдумаю его предложение.

– Нет, Оскар!

– Да. Я вынужден поступить именно так. Конечно, я сказал, что он не имеет права ставить такие условия, и он согласился с этим, заметив, что я вправе принять их либо отказаться… И я согласился.

– Но почему? Почему? – не могла понять Клер.

– Почему я согласился? Или почему он поставил такие странные условия?

– И то и другое…

– Что касается него, то он сказал, что не хочет обсуждать причины, побуждающие его вести себя так, а не иначе. А я согласился потому, что он просит не так уж много. Видишь ли, Клер, я и так почти принял решение вернуться домой. Предложение Роскуро только ускорило дело.

– Но у тебя были такие замыслы! Ты надеялся многого достигнуть, причем именно тут – в Италии.

– Верно. Но ведь все провалилось, не так ли? Без его предложения я потерял бы треть своих денег, а то и больше.

– Тарквин просто купил тебя!

– Нет – я разрешил ему купить меня, – возразил Оскар. – Его деньги позволят мне открыть свое дело в Англии. Италия, теперь я это и сам понимаю, была сладкой мечтой. Но я не жалею, что приехал сюда. И дело не только в том опыте, который я заработал, а в тебе, Клер. Тут, в Италии, я встретил тебя. Ты ведь тоже вернешься домой, когда уедет Эйрин. Мы оба будем в Лондоне. Что ты думаешь об этом?

– Звучит заманчиво, – ответила она через силу. – Приятно будет встретиться с тобой дома, Оскар…

– А больше, чем встретиться, а, Клер? – умоляюще спросил он.

К счастью, мисс Йорк заметила в толпе Эйрин и Фрэнка, и это позволило не отвечать на его вопрос.

– Они идут сюда, – сказала она. – Ты ничего не рассказал Фрэнку?

– Нет, и не собираюсь. Со временем я найду для него работу в Англии, если он захочет работать со мной. А сейчас промолчу – а то он обвинит меня в капитуляции, – быстро добавил Оскар.

В душе Клер все кипело, но ей не хотелось быть жестокой с Оскаром. Ему надо было вернуть деньги, и у молодого человека хватало мужества признать свое поражение. Но Тарквин! Тарквин, который с самого начала презирал Оскара за то, что тот взялся за дело, которого не знает, теперь использовал шанс показать свои власть и силу. Клер не была разочарована. Нет, она была в ярости, в ярости и в отчаянии. Она любила и в то же время ненавидела Тарквина.

Девушка знала, что должна увидеться с Роскуро, причем увидеться наедине. То, что она собиралась ему сказать, не должен был услышать никто. В Каса это было невозможно, оставалась его вилла. Она уже приняла решение, но так трудно было решиться.

Клер долго боролась с собой, прежде чем появиться у двери виллы Роскуро. Последние ступеньки, сердце девушки билось, но она заставила себя позвонить.

Естественно, Тарквин был удивлен. Проводив ее в гостиную, он начал:

– Какая приятная неожиданность. Что я могу для вас сделать? Или ничего – и это просто дружеский визит?

– Боюсь, что неожиданность не столь приятна, – заметила она, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица.

– Неужели?

– Я еще не разговаривала ни с синьорой, ни с Никола, – произнесла Клер, – а пришла сразу к вам. Я пришла сказать вам… попросить вас освободить меня от работы. Я… я уеду, как только вы согласитесь отпустить меня.

Он молча смотрел на нее, потом показал на диван.

– Думаю, вам лучше сесть. – Это прозвучало как приказ.

Клер села. Тарквин остался стоять, опершись на спинку стула. Глядя на девушку сверху вниз, он спросил:

– Почему?

– Потому что теперь я чувствую, что не смогу работать на вас и для вас, – ответила она, собрав остатки мужества. – Думаю, достаточно сказать, что Оскар Бриджмен мой друг, и вы все поймете.

– А, Оскар Бриджмен. Конечно, – кивнул Тарквин. – Но все-таки не могли бы вы прояснить, какова связь. Я догадываюсь, что он рассказал вам о моем предложении избавить его от этой земли. Но почему на этом должен прерваться и ваш контракт?

– Думаю, вы знаете, почему, – ответила Клер, избегая его взгляда. – Суть в том, что я не хочу работать у вас, потому что считаю, что вы не имели права – никакого права! – выдвигать условия, которые вы поставили Оскару. Это ужасно. Нечестно. Некрасиво. Жестоко.

– Вы имеете в виду то, что я настаивал на его возвращении в Англию?

– Естественно.

– Но он сам согласился. Я его не принуждал.

– А чего вы ждали? Ему нужны деньги. Но вы не имели права этого требовать, это похоже на… на шантаж. – Клер заранее решила произнести это отвратительное слово, и вот теперь в ужасе замерла: сказанное нельзя было забрать назад.

Тарквин несколько мгновений молчал, а потом ответил:

– Ничего подобного. Это было джентльменское предложение, которое Бриджмен был волен принять или отклонить. Он сделал свой выбор. Я бизнесмен, – пожал он плечами. – Если я хочу чего-то, то предлагаю свои условия, а уж их причины – мое дело.

– Но вам была нужна земля для магазинов, и вы могли бы просто заплатить за нее рыночную цену. А вы специально унизили Бриджмена, чтобы доказать ему, что были правы изначально, что он, не зная законов, традиций, языка и вообще страны, беспечно принялся за дело и проиграл.

– Понятно. Значит мои мотивы именно таковы? А вам не приходило в голову, что не появись я, Бриджмен продолжал бы болтаться в Италии, вместо того чтобы вернуться в Англию, где его дела, без сомнения, пойдут более успешно?

– Не думаю, что он остался бы. Он уже получил урок и не от вас. Да и если бы он остался – это касалось бы только его, не так ли? – возразила Клер.

– Если не считать того, что он сам позволил мне сунуть нос в его дела, прислав вас за советом, – напомнил Тарквин. – Между прочим, мне не пришлось выкручивать ему руки… Я даже представить не мог, что вы так рассердитесь, ведь вы ничего не теряете.

Если мне не изменяет память, вы только что говорили, что сами собираетесь вернуться в Англию?

– И очень скоро, – ответила Клер. – Как можно скорее. Как только вы меня отпустите.

Тарквин помолчал, подошел к окну, и стоя к Клер спиной медленно, выделяя каждое слово, произнес:

– Боюсь, что мне этого совершенно не хочется.

– Но вы не можете держать меня здесь против моей воли! – воскликнула девушка.

– Я хотел только сказать, что вами движет порыв, о котором вы скоро забудете или даже пожалеете.

– Теперь вы выкручиваете руки мне? – Клер едва могла оставаться спокойной. – Как?! – как я могу остаться после всего, что произошло? Теперь, когда мы не можем уже относиться друг к другу по-прежнему?

Тарквин повернулся к ней лицом.

– Так как это только ваши чувства, а не мои, – сказал он, – то я попросил бы вас не показывать их перед моими родными. Никола любит вас, и сейчас ее нельзя огорчать. Эйрин вы нужны как подруга, нельзя оставить девочку одну особенно теперь – когда уехал Фрэнк. Я бы хотел, чтобы вы пока не отказывались от контракта. Я ясно выразился?

– Да, – выдохнула Клер.

– Вы согласны остаться?

– Согласна, что должна это сделать, – ответила она.

– Хорошо. И, надеюсь, вы выполните и обещание, которое дали мне – поговорить перед отъездом из Сан-Марино.

А вот на это Клер не могла согласится. Она встала и уже от самой двери ответила:

– Нет. После того, что произошло, я не смогу обсуждать с вами ничего касающегося лично меня.

Он проводил ее на улицу, и спросил:

– А лично меня? Вряд ли вы в этом столь же уверены. – Он крепко и ласково взял ее под руку, помогая спуститься по лестнице. Со стороны они казались добрыми друзьями.