Текст книги "Исцеление любовью"

Автор книги: Джейн Эрбор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Джейн Эрбор
Исцеление любовью

1

Дождь начался неожиданно, будто в темноте разверзлись небеса и на землю обрушились потоки серебристой воды. Дорога тянулась назад и вперед одинаково ровно и бесконечно. Кругом не было ни фонарей, ни жилья, ни деревьев, где можно было бы укрыться от беспощадного ливня.

Клер уже минут десять слепо бежала вперед, хотя бежать ей было некуда, и каждый судорожный вдох девушки был больше похож на рыдание. Впрочем, ей сейчас было все равно, куда двигаться – славное – скорее оказаться как можно дальше от этого страшного человека. У Флорио Марчиано была машина, он, обманув, привез ее сюда, а теперь мог начать преследовать. Позади был довольно приятный ветер в ресторане, закончившийся небольшим шоу, а потом Флорио посадил ее в автомобиль, чтобы отвезти домой. Они мило болтали по дороге, время шло, и Клер вдруг поняла, что они не приближаются к дому, а удаляются от города… Воспоминание заставило ее вздрогнуть, как от физической боли. Сначала она неслась, не разбирая дороги, а теперь слегка замедлила шаг – вечерние туфли уже натерли ноги, а нарядное платье, промокнув, облепило тело. Клер понемногу приходила в себя – бежать было глупо: если бы он хотел догнать ее, то давно бы сделал это. Девушка поняла, что Флорио сыграл свою роль, и теперь его нечего было опасаться. Ей необходимо было собраться с мыслями, найти какое-нибудь убежище, телефон, транспорт. Но как – кругом не было ни души – она потерялась.

Нет, все-таки надо были идти. Дорога была прямой, как стрела, и просто обязана была куда-нибудь вывести ее, сколько бы километров не было впереди. Да и дождь когда-нибудь кончится, – решила про себя Клер.

Мимо пронеслась какая-то машина, но теперь Клер не решилась голосовать. Одного приключения для одного вечера достаточно. Вдруг водителем окажется одинокий мужчина… К тому же ее итальянский не был настолько хорош, чтобы объяснить все, что случилось, да и она сама с трудом верила в историю, которая с ней произошла.

А ведь все начиналось так невинно. Джулия сказала, что у нее страшно разболелась голова, и она не сможет пойти с ними в ресторан, но умоляла Клер не отказываться от намеченной вечеринки. Клер не заподозрила дурного – Джулия собиралась выйти замуж за Флорио, а она сама была невестой брата Джулии Бруно, так что вскоре им предстояло стать одной семьей. Бруно в тот вечер работал, а поход в ресторан с Флорио представлялся Клер обедом с братом, и она, ни о чем не подозревая, согласилась.

Коварный план стал ясен только тогда, когда они добрались до этого отвратительного мотеля на дороге, где Флорио заявил, что обещал продержать ее здесь всю ночь.

– Обещал? – удивилась она. – Кому?

– Конечно, Джулии, – ответил он.

– Джулия хотела меня скомпрометировать? Просто немыслимо! – не поверила Клер. – Не понимаю!

Почему?

– Не понимаешь? – усмехнулся Флорио. – Джулия тебя терпеть не может. Матушка Кавур не хочет, чтобы ты жила у них в доме, папаша Кавур – пф! Он ничто, а всем остальным, включая Бруно, ты уже надоела. Иначе, скажи, – почему вы до сих пор не обручились?

– Это не твое дело!

– Возможно, – пожал плечами Флорио. – Как бы то ни было, не только Джулия будет рада от тебя избавиться, Теперь, когда ты проведешь ночь вне дома, да еще с посторонним мужчиной, Бруно, как человек чести, сможет легко отказаться от всего, что обещал. А мы подозреваем, что он давно об этом мечтает. Одно дело невинная английская девочка, которая приехала, чтобы узнать семью до того, как выйти замуж, и совсем другое – потаскушка, готовая завести интрижку с женихом будущей золовки.

Флорио был слегка навеселе, и, похоже, не прочь выполнить коварный план своей невесты менее театрально. Он уже протянул пухлую руку, чтобы потрепать ее по щеке, а в глазах вспыхнул похотливый огонек.

– Хватит, ломаться, малышка, – пробормотал он. – Сейчас мы поднимемся в номер… Чем я хуже Бруно? Небось, ему-то ты позволила все еще в Англии? Не думаю, что он был первым и единственным…

И тут Клер, опомнившись от шока, ударила его, и побежала прочь, а вслед ей неслось:

– Зря отказываешься. А, впрочем, кому ты нужна – не думаю, что от тебя есть прок в постели. Беги-беги, мне плевать – я свое дело сделал…

Теперь-то Клер вспомнила, как умные циники еще в Англии предупреждали ее: «Выходя замуж, за итальянца, ты выходишь замуж за всю его семью!» Ей, одинокой и лишенной родственников, это казалось только плюсом, и она не слушала ничьих советов. Бруно рассказывал ей, что живет с отцом, матерью и сестрой Джулией, и что у них есть бесчисленное количество дядюшек, тетушек, двоюродных братьев и другой родни. Клер была уверена, что полюбит их всех, а они в свою очередь полюбят ее. Поэтому она, ни о чем не задумываясь, бесстрашно приехала за Бруно в Римини, и только теперь начала понимать, как правы были мудрые советчики. Бруно полностью принадлежал своей семье, где влияние матери было безграничным, а та хотела уничтожить Клер.

Семья! Как много было теплоты, покоя, доброжелательности в этом слове – так казалось Клер прежде. Теперь, она приняла горькое решение – если она когда-нибудь выйдет замуж (а это будет непросто после всего случившегося), то будет искать человека, у которого нет родственников, как у нее самой. Прежде чем совершать необдуманные поступки, она убедится, что ее избранник свободен, ничем не связан и принадлежит только ей одной.

Мокрые волосы облепили Клер лицо, она решительно отбросила их назад, поискала в сумочке платок, чтобы вытереть слезы и капли дождя. И тут ее ослепил свет фар – рядом затормозила машина. Водитель опустил стекло, высунулся и спросил по-итальянски:

– Вас подвезти, синьора?

– Нет, спасибо, – ответила она, отступая на обочину.

Но машина не уехала. Наоборот – внутри зажгли свет, и она заметила на заднем сиденье молодую женщину. Оба – и водитель, и его спутница – смотрели на Клер с удивлением и любопытством, не веря, что она отказывается от их помощи. Мужчина за рулем снова что-то сказал, но Клер не поняла что, беспомощно объяснив:

– Я англичанка.

– Англичанка? – Брови водителя поползли вверх. – Может быть, вы попали в аварию, разбили машину, и ищете гараж или телефон?

– У меня нет машины, – покачала головой Клер. – Я просто… шла.

– Шли? В такую погоду?

– Да… Нет… Это дорога в Римини?

– Да, еще два или три километра. А куда вам нужно?

Она не знала. Конечно, она не могла вернуться в дом Кавур.

– Не знаю. Мне нужна гостиница, какая-нибудь маленькая гостиница, чтобы переночевать.

– И вы предпочитаете идти пешком, вместо того чтобы мы вас подбросили туда по дороге дамой в Сан-Марино.

Клер еще колебалась. Отказываться было глупо, невежливо, и, наверное, она просто казалась сумасшедшей.

– Вы очень добры, – начала она.

– Пожалуйста, – пригласила ее девушка из машины. – Вы промокли. Садитесь вперед рядом с братом.

Клер подчинилась. Когда за ней закрылась дверь, мужчина представился:

– Тарквин Роскуро, а это моя сестра синьора Бернини.

– Клер Йорк, – промямлила в ответ Клер.

Она ожидала дальнейших расспросов, но брат и сестра, обменявшись какими-то репликами по-итальянски, не стали ее мучить. Клер рассмотрела синьору Бернини в зеркальце. У той было приятное округлое лицо с веселыми лучиками у смешливых глаз, короткие темные волосы. Потом Клер украдкой бросила взгляд на профиль водителя, ища сходства между братом и сестрой. У него было более живое лицо, на котором явно читалась уверенность в себе. И волосы, и кожа у брата были темнее, чем у сестры, подбородок гордо поднят, нос четче очерчен, а сросшиеся брови, как уже успела заметить Клер, были необычайно выразительны. Девушка сразу поняла, что такое лицо трудно забыть.

Машина въехала на освещенные улицы города. Тарквин Роскуро притормозил перед нарядным входом в гостиницу, переливавшуюся неоновыми огнями.

– Вы ищете что-нибудь поскромнее? – спросил он.

Клер всю передернуло. Она знала этот отель: именно тут Бруно Кавур служил музыкантом в оркестре, и в это время, очевидно, собирался возвращаться домой.

– Да, гораздо скромнее. Какое-нибудь тихое место или пансион, – ответила она, краснея.

Естественно, собираясь вернуться домой после ресторана, она не вяла с собой ни вещей, ни зубной щетки, ни паспорта, а в кошельке лежала только бумажка в тысячу лир и какая-то мелочь. Клер вдруг с ужасом поняла, что во многих гостиницах спрашивают документы и просят заплатить вперед. Водитель снова перекинулся с сестрой парой слов, а потом сообщил Клер:

– Сестра думает, что вам надо переодеться во что-то сухое. У вас нет с собой вещей, а в такой поздний час вас примут не в каждом пансионе, так что мы предлагаем вам переночевать у нас в Каса Торре в Сан-Марино. Утром я сам отвезу вас назад в Римини. Что скажете? Вы согласны?

Девушка инстинктивно чувствовала, что этим людям можно доверять. Согласна ли она? У Клер не было слов, чтобы выразить свои чувства, и она только пробормотала смущенные благодарности по-итальянски.

Машина стала по серпантину подниматься в гору. В Сан-Марино Клер уже бывала. Тогда было жаркое лето, и узкие улочки, бегущие вверх, были заполнены туристами. Кафе и лавочки гудели иностранной речью. Сейчас уже наступила осень, стояла ночь. Автомобиль почти бесшумно двигался вверх по пустынным улицам, пока не остановился перед высоким каменным домом с колоннадой по всему фронтону.

Синьора Бернини провела Клер в отделанный мрамором холл и зажгла лампу, которая осветила лестницу на второй этаж.

– Не буду беспокоить Анну, – сказала она брату. – Синьора Йорк переночует в башенке. – Она повернулась к Клер. – Вы ужинали, синьора?

– Да, спасибо.

– Тогда я вас провожу. Комната маленькая, но думаю, вам там будет удобно. Ты приедешь утром, да, Тарквин?

– Конечно. Спокойной ночи, Никола.

– Это дом нашей семьи, – объяснила Никола, ведя Клер наверх. – Я живу здесь с мамой и двумя дядьями, когда муж за границей. Дядя Лючио вдовец, а дядя Паоло никогда не был женат. Наш отец умер, и Тарквин – глава семьи – живет отдельно на вилле неподалеку, но он каждый день навещает маму.

Она показала Клер небольшую комнату, из которой вела дверь во вторую спальню. Постель была уже расстелена.

– Мы ждем гостей, – пояснила Никола. – Но они приедут только через пару дней, так что располагайтесь, синьора.

– Я синьорина, – поправила Клер.

Она опустила сумку и теперь неуверенно переминалась с ноги на ногу.

– Полотенца в ванной, а халат и рубашку я вам одолжу, – успокоила ее Никола. – Они покажутся вам слишком широкими, но скоро будут малы даже мне, – она улыбнулась и добавила, – Вы меня поняли, синьорина? Тут нет никакого секрета. Я жду ребенка. Пока не заметно?

– Нет, – улыбнулась Клер. – И когда он родится?

– Весной. В феврале.

– Ваш муж к этому времени вернется?

– Наверное. По крайней мере, я надеюсь. Он капитан – водит большие танкеры с нефтью. Ему приходится много путешествовать, а я не всегда могу ездить с ним. А уж сейчас тем более. Пойду поищу для вас одежду, а утром Анна – наша экономка – высушит и погладит ваши вещи.

Она вскоре вернулась с рубашкой и халатом, и Клер с удовольствием переоделась.

– Что вам еще нужно? – с участием спросила Никола. – Расческу, крем?

– Спасибо, у меня есть все в сумочке, синьора, – смутилась Клер и добавила после некоторого колебания. – Почему вы так добры ко мне?

– Потому что мне кажется, что вы в большей беде, чем сказали нам, – просто ответила Никола Бернини. – Когда вы сели в машину, я заметила, что вы одновременно рассержены и испуганы, и думаю, вы рады, что вам не пришлось ночевать в отеле. Наверное, вам нечем заплатить за номер?.. Впрочем, это не мое дело.

– Я могу заплатить за дешевый номер, – возразила Клер. – Дело в другом…

– Вы не хотите говорить?

Клер колебалась. Она не была уверена, что сможет поведать такую длинную и сложную историю на своем плохом итальянском, и к тому же ей не хотелось обременять своими проблемами этих милых людей. Не последним соображением было и то, что она сразу представила, как утром ее историю передадут Тарквину Роскуро, и решила пока промолчать. Никола не стала настаивать.

Клер приняла горячую ванну, надеясь, что это поможет ей заснуть, и ей действительно удалось забыться беспокойным сном, в котором ее все время преследовали и надо было спасаться от опасности. Среди смутных образов ночи несколько раз появлялся и темноволосый человек, который скептически поднимал сросшиеся брови.

Она проснулась от стука в дверь. Пожилая женщина в коричневом платье и белоснежном фартуке внесла поднос с кофе и отглаженные вещи Клер. Она отдернула шторы, впустив в комнату серенькое осеннее утро.

Внизу Клер встретила Никола, которая проводила гостью в нарядную комнату, где был накрыт завтрак на двоих.

– Мама и дядья завтракают у себя, – рассказала она, – а Тарквин обычно сразу поднимается к маме. Хотя сегодня он, наверное, сначала отвезет вас в Римини.

Они как раз заканчивали завтракать свежайшими рогаликами с маслом и медом, когда появился Тарквин и подтвердил сказанное сестрой. Клер тепло поблагодарила Никола, и та проводила гостью к машине. Разговор, который завел синьор Роскуро, был светским и ни к чему не обязывающим – как она спала, бывала ли она прежде в Сан-Марино и так далее, но когда они въехали в город и он спросил, куда ей нужно, тон изменился.

– Высадите меня, пожалуйста, на набережной, – ответила Клер.

– Снова собираетесь бродяжничать? Я предпочел бы отвезти вас по какому-нибудь конкретному адресу.

– Я не бродяжничала, – возразила Клер. – Я заблудилась, промокла и…

– И, как вы вскользь сказали сестре, попали в беду.

Конечно, они успели перекинуться парой слов. Клер вспыхнула.

– Предлагаю выпить по чашечке капуччино, – продолжал Тарквин, – а вы решите, куда вас отвезти.

Клер подчинилась. Молчание за столиком настолько затянулось, что ей пришлось начать самой:

– Со мной все в порядке, синьор. У меня есть деньги…

– А паспорт, вещи – где все это? – властно перебил он.

– В предместьях, – пришлось ответить Клер, через минуту она назвала и полный адрес, – Плаца Верди, дом 16.

– Вы там живете? Это ваш дом?

– Нет. Я жила три месяца в семье моего жениха.

– Это довольно далеко от Виа Специа, где мы встретились вчера вечером, да и у вас не было никакого желания возвращаться на плаца Верди. Вы собирались ночевать в отеле. Почему?

– Потому что… – Она замолчала, но потом все-таки решилась, – потому что после всего, что они сделали со мной, я не хотела их видеть. Вчера вечером я была слишком рассержена и обижена.

– Что они сделали? «Они» – ваш жених?

– Бруно? – Клер покачала головой. – Нет, не только он. – Она в отчаянии махнула рукой. – Все это так сложно, Да я и сама во многом виновата. Я слишком на многое надеялась. Я не жду от вас понимания или симпатии, синьор, так что теперь, Когда я назвала вам адрес, как вы хотели, – отпустите меня.

– И что вы собираетесь делать? – спросил он, проигнорировав ее слова.

– Не знаю. Пока я хочу того же, что и вчера вечером – дешевую гостиницу, где я смогу собраться с мыслями и решить, как быть.

– И уже без иллюзий насчет Италии вы вернетесь домой, в Англию? У вас есть родственники?

– Нет, никого. Только знакомые и несколько друзей. И работы нет. Я попытаюсь найти себе место где-нибудь здесь.

– А до этого вы будете болтаться по Римини в одиночестве? Сколько вам лет, синьорина?

– Двадцать, – удивленная его прямотой, ответила она. – Я совершеннолетняя.

– Знаю, но это все равно не дело для хорошенькой девушки.

– Я не хорошенькая, – возразила она смущенно.

Он внимательно осмотрел ее.

– Вы блондинка с голубыми глазами и нежной кожей – все это очень привлекает итальянских парней. Двадцать лет, хорошенькая, без семьи, к тому же неопытная.

– Я могу постоять за себя!

– Вы сказали, что в том что случилось отчасти виноваты вы, отчасти «они»…

И Клер рассказала ему все. Тарквин внимательно слушал, задав пару вопросов, а когда повествование подошло к концу, не стал жалеть ее, а жестко подытожил:

– Итак, вы три года работали в госпитале и учились на операционную сестру. Оставалось еще два года. Возвращаться в пустую квартиру было грустно и одиноко, и вам встретился молодой музыкант Бруно Кавур, который приехал в Англию в отпуск. И вы влюбились.

– Я думала, что да.

– В двадцать лет влюбиться или думать, что ты влюбился, одно и то же. Вы согласились поехать в Италию, чтобы познакомиться с его семьей и пожить с ними до тех пор, пока вы не поженитесь. Вам казалось вполне невинным и к тому же весьма шикарным – слово палаццо звучало как вилла Алладина.

– Откуда я знала, что здесь любую квартиру наливают палаццо? – прикусила губу Клер.

– Да и, наверное, это было не главным. Вас мучило другое – волевая мать, бесправный отец, скрытая неприязнь золовки. Я прав?

– Да, к тому же мы так официально не обручились. Он не дарил мне кольца. Скорее всего, они сначала поработали над Бруно.

– И для того, чтобы избавиться от вас, они придумали скомпрометировать вас, подстроив, чтобы вы провели ночь с этим Флорио Марчиано. Он признал это?

– Да. Он сказал, что после этого ни один уважающий себя мужчина на мне не женится. Потом я его ударила… Не думаю, что Бруно участвовал в заговоре. Не хочу верить, что это так.

– Какая разница – ведь ему тоже хотелось, чтобы вы уехали?

Клер посмотрела на свои крепко сжатые кулаки.

– Я не хотела бы думать о нем плохо. Он просто слишком слаб. Я и представить себе не могла, как сильна семья, которая отказывается принимать чужаков. Теперь знаю. Мы в Англии говорим – обжегшись на молоке, дуют на воду. Больше я не сделаю ошибки. И стану искать такого же одинокого человека, как я сама.

Тарквину явно не понравилось это заявление, но он не стал его оспаривать, а Клер было все равно, что он думает о ней, ведь через десять минут он должен был проститься с ней возле дома Кавур. Но когда они притормозили на плаца Верди, и она начала благодарить его, Тарквин заметил:

– Пока рано. Я пойду с вами.

Это было уже слишком – Клер была непереносима сама мысль, что он станет свидетелем отвратительной сцены, которая должна была разыграться у Кавуров.

– Нет, – твердо возразила она. – Я пойду одна. Это моя проблема и я разберусь с ними сама.

– Кто там будет?

– Наверное все, кроме Флорио.

– И Бруно тоже? Может дойти до громкого скандала.

– Нет, я этого не допущу. Пожалуйста, – попросила она, положив ладонь ему на руку, – это должно быть только между нами – мной и семьей Кавур, никто чужой не должен присутствовать при нашем разговоре. Пожалуйста, не ходите со мной.

Он посмотрел на ее руку, потом поднял глаза.

– Хорошо, если вы настаиваете. Я вас подожду.

2

Когда через двадцать минут она вышла из подъезда, неся свой легкий чемодан, ни его, ни машины не было. Клер судорожно вздохнула – больше чем когда бы то ни было девушка ощущала себя потерянной и брошенной.

Почему он не дождался ее? Потому что она назвала его чужим? Из-за ее бедности? Может быть, он ей не поверил? Она вспомнила весь их разговор. Конечно, она сама настаивала на независимости, отвергнув все предложения о помощи и согласившись только на то, чтобы он подвез ее. И все-таки сейчас она была почти в отчаянии – Тарквин казался надежным человеком, выполняющим все свои обещания. И все-таки он оставил ее. Что ж, ей надо собраться с силами и забыть, что накануне вечером в ее жизни появились добрые самаритяне из семьи Роскуро.

За углом была автобусная остановка, и Клер направилась к ней. Чемодан теперь казался вдвое тяжелее, будто в нем лежали все ее проблемы и сто фунтов одиночества.

Вдруг из-за поворота появилась знакомая машина, и девушка с невероятным облегчением вздохнула.

– У вас такой вид, будто вам бросили спасательный жилет. Что такое? Я же сказал, что подожду вас.

– Да, но я подумала…

– Я не знал, сколько вам понадобится времени, и отъехал, чтобы позвонить Никола. А теперь мы поедем назад в Каса Торре.

– Назад?

– Да, у Никола есть для вас предложение… Как все прошло?

– Ужасно.

– Надо было мне пойти с вами.

– Нет, я должна была выслушать это одна.

– И они действительно были рады избавиться от вас?

– Да, даже Бруно. Это больно. Но остальные ясно дали мне понять, что никогда не радовались моему появлению. Никто не помог собрать мне вещи, а Бруно даже не проводил до дверей.

– Вы слишком молоды, – сочувственно заметил Тарквин.

– Вы думаете это проще пережить, если ты старше?

– Нет, но чем раньше происходят такие разочарования, тем труднее потом человеку общаться с людьми. Юность делает из всего слишком решительные выводы. Вы собираетесь объявить войну семейным узам только потому, что вас оскорбила одна семья. Будь вы старше и мудрее, то знали бы, что вы не единственная девушка, которую предал любимый, и забыли бы об этой истории, вынеся из нее опыт на будущее. Есть семьи и семьи – все люди разные.

Клер молчала. С самого начала Тарквин относился к ней с необъяснимой симпатией, готов был помочь ей, но он не чувствовал ничего по отношению к ней – даже рассматривал ее, вынеся вердикт «хорошенькая», со спокойствием аналитика. А ей так хотелось, чтобы рядом было крепкое мужское плечо.

Больше они не возвращались к этой истории, и говорили всю дорогу о роде Роскуро. Тарквин рассказал, что его мать – старшая в семье, ее братья Паоло и Лючио увлекаются стариной. Первый составляет генеалогическое древо Роскуро, второй собирает старинное оружие. Клер узнала, что Роскуро владеют несколькими фабриками по производству керамических изделий, и Тарквин в совершенстве знает английский язык, потому что жил в Англии, занимаясь продажей их посуды. Когда они подъезжали к Каса Торре он показал девушке свою виллу – белое здание, обращенное лицом к долине.

– Внутри больше места, чем может показаться снаружи, – пояснил он. – По традиции здесь живут холостяки и вдовы Роскуро: когда старший сын женится, то его мать переезжает в этот дом. Мама любит строить планы, как она все переделает после моей свадьбы.

У Клер почему-то защемило сердце.

Никола Бернини уже ждала их в гостиной.

– Тарквин рассказал вам? – спросила она сразу.

Клер удивилась.

– Почему? – в свою очередь удивилась Никола. – Ведь это был его план. Он должен был вас подготовить. Хорошо, я расскажу все сама. Вы помните, я говорила, что комната, в которой вы ночевали, приготовлена для гостей?

– Да.

– Гостья прилетает завтра из Англии. Ей шестнадцать лет, ее зовут Эйрин Ландорс – она наша троюродная сестра, англичанка по отцу. Мама – тетя ее матери. У родителей Эйрин сложности, и они решили некоторое время пожить отдельно, а до весны девочка погостит у нас, пока они не решат – разводятся или сохраняют семью.

– Вот тут бы нам и можете помочь, – продолжил Тарквин.

– Я не смогу занимать девушку, – пояснила Никола, а ей нужна компаньонка. Вы англичанка, как и она, тоже молоды, на вас можно положиться. Может быть, вы поживете с нами, пока Эйрин гостит в Сан-Марино?

– Я вам очень благодарна, – наконец, ответила Клер, после того как Тарквин нетерпеливо переспросил «ну?» – Мне бы очень хотелось сказать «да», но я чувствую, что не должна этого делать. Вы знаете обо мне так мало.

– Но достаточно, – возразила Никола.

– Нет, – поспешила вставить Клер. – Я могу предоставить вам рекомендации из клиники, где я работала.

– Не волнуйтесь. Если понадобится, то мы спросим о рекомендациях, – успокоил ее Тарквин. – Но в целом вы согласны на такую работу? Если да, то назовите жалованье, которое вы хотели бы получать и мы обсудим все детали.

– Конечно, вы будете жить с нами, как член нашей семьи, – уточнила Никола.

– Хотя я думаю, – заметил Тарквин, – вам больше понравится, если мы заключим договор и соблюдем все формальности. Речь не идет о том, что мисс Йорк будет обедать в кухне с прислугой, но, уверен, нужно определить ее статус, чтобы она не чувствовала обязанной вести себя как член нашей семьи. У нее будут выходные и свободное время… – Он взглянул на часы. – Пойду поздороваюсь с мамой. Где она сейчас?

– На балконе в своей комнате, – ответила Никола. – Я пригласила на ланч Джакетту. Ты составишь нам компанию?

– Возможно. Я постараюсь.

– Не понимаю, что он имеет в виду! – заявила Никола, когда брат вышел. – Когда он позвонил мне с этой идеей, я сразу представила, что вы будете для Эйрин чем-то вроде сестры, а вовсе не гувернанткой или прислугой. Я думала, вы с братом обсудили все по дороге.

– Нет, – ответила Клер. – Он сказал, что у вас есть какое-то предложение для меня, вот и все.

– Да нет, это была его мысль. Он попросил меня обсудить ее с мамой, и мама согласна. Она рада, что вы англичанка, потому что Эйрин почти не говорит по-итальянски… И еще кое-что, – смущенно продолжила Никола. – Как у вас с деньгами, может быть…

Клер уверила ее, что ей хватит на первое время, и они обсудили все детали будущей работы. Клер выделили комнату в башенке рядом с той, в которой она провела ночь. Теперь две соседние спальни и ванная принадлежали двум молоденьким англичанкам.

Когда Клер поднялась к себе и стала разбирать вещи, она задумалась о том, что ей предстоит делать. «Компаньонка» – что это за роль? Подруга? Дуэнья? Сторожевая собака? Понравится ли эта мысль английскому подростку?

Разложив свои скромные вещи и переодевшись, Клер спустилась вниз. Никола встречала в вестибюле гостью. Та, бросив на Клер удивленно-неприязненный взгляд, быстро спросила по-итальянски, думая, что Клер не поймет, о чем идет речь:

– Эта ваша вчерашняя спасенная утопленница? Почему она еще здесь?

Никола рассмеявшись представила Клер Йорк своей подруге Джакетте Фьорре и рассказала про замечательную идею Тарквина.

– Тарквина? – удивилась Джакетта.

Она явно не обрадовалась.

– А сейчас нас примет мама, – сообщила Никола.

Слово было подобрано точно – синьора Роскуро держала себя так, что Клер не удивилась бы, если та употребляла бы королевское «мы», говоря о себе. Она была небольшого роста, но из-за величественной осанки и гордой посадки головы казалась высокой. Девушка сразу решила, что синьора правит в доме не менее властно, чем мамаша Кавур. Вскоре появился Тарквин, дядья Паоло и Лючио, которым Клер тоже представили, и они принялись за ланч.

За столом завязался общий разговор по-итальянски, и так как девушка не все понимала и в беседе не участвовала, она принялась разглядывать новых знакомых. Особенно ее интересовали Никола и Джакетта. Если одна была типичной романской красавицей, то вторую можно было бы назвать «кузиной из провинции». Джакетта была более смуглой, ее челка, падавшая на янтарные кошачьи глаза, отливала синевой, а руки в браслетах и кольцах ни минуты не были в покое. Губы у нее были пухлыми и чувственными, но улыбка была холодной. Чьей же она была подругой – Тарквина или Никола? – вот что занимало Клер, но пока она не получила ответа на свой вопрос.

После ланча Клер отправилась на прогулку по городу. Она купила путеводитель и уселась на площади Гарибальди, чтобы прочитать его и решить, куда идти сначала. Когда она была в Сан-Марино с Бруно (это воспоминание, как ни странно, не вызывало в ней боли), на этой площади гудел космополитичный базар, сейчас все было тихо, только легкий южный ветерок шуршал сухой листвой. Все прохожие были жителями Сан-Марино, а каменные стены дышали историей.

Она вернулась в Каса усталая, но довольная. В доме было так тихо, будто все вымерли. Клер оставалось только подняться к себе в комнату, когда в холле ее внимание привлекла деревянная панель, заключенная в рамку. Это оказалось генеалогическое дерево, выписанное аккуратным старинным шрифтом. Первым было имя Джулио Роскуро и рядом стояла дата одиннадцатого века, а последним был назван Тарквин, родившийся тридцать два года назад. Между ними двумя умещалась лаконичная, но емкая история рода. Шаги в вестибюле раздались в тот момент, когда она читала имена предков Роскуро – Джузеппе, Симон, Матео.

– Работа дяди Паоло, – сообщил Тарквин, увиден, чем она занимается. – У многих санмаринских семей долгие истории, но наша особенная гордость в том, что мы всегда умираем там, где родились.

– Но все-таки некоторые Роскуро женились на иностранках, – заметила Клер, показав ему несколько иностранных имен.

– Верно, – он усмехнулся. – Но мы всегда привозили жен сюда, а не уезжали к ним.

– Здесь только главная мужская линия – ни дочерей, ни младших сыновей, – продолжила Клер. – И древо обрывается на вас. Что если вы не женитесь или родите одних девочек?

– Это будет скверно, но это не случалось ни с одним из старших сыновей Роскуро.

Он взял ее за руку.

– Смотрите: видите звезды у некоторых из имен. Клер поближе наклонилась к рисунку, их лица почти касались друг друга щеками.

– Эти люди служили капитанами-регентами. Вы знаете, что нашей страной управляют два капитана – они главы парламента?

– Да! – Клер вспомнила путеводитель. – Их избирают вдвоем и каждый служит по шесть месяцев. И вы были капитаном-регентом?

– Да. Вы приехали вовремя: в октябре будут избирать новых капитанов-регентов. Это такой же большой праздник, как и день независимости, который грядет во вторник, когда дядя Лючио покажет свое искусство.

– Как интересно! – воскликнула Клер.

Они стояли так близко, что ее голова вдруг прижалась к его груди.

В эту минуту вошли Никола и Джакетта. Клер тут же отстранилась от Тарквина, но Джакетта уже неодобрительно прищурилась.

– Мы были у моего портного, – сообщила она. – А как вы провели день?

– Я осматривала город, – ответила Клер, – а Тарквин сослался на дела.

– И мы вам верим, не правда ли? – усмехнулась Джакетта, подмигивая Никола, а потом вдруг заторопилась. – Мне пора. Я ведь зашла только на ланч! Ты отвезешь меня домой, Тарквин? Сможешь прервать ваш захватывающий урок истории? Или обучение зашло слишком далеко?

Тарквин пошел проводить гостью, ничего не ответив на ее вопрос.

На следующий день в аэропорту Тарквин и Клер снова оказались вдвоем. Встав напротив выхода из таможни, они рассматривали пассажиров, прилетевших из Англии.

– Я даже не знаю, кого мы ждем, – заметил Тарквин. – Известно только, что девушка будет одна.

Они ждали и ждали, но никто из выходящих не был похож на Эйрин Ландорс. Когда поток людей иссяк, Тарквин заглянул за стеклянную перегородку, и вернулся с неутешительной новостью, что все вышли.

– Да, если только… – Клер смотрела на парня с девушкой, которые вышли вместе и теперь о чем-то болтали, громко смеясь. У молодого человека были светлые волосы и редкая бородка, он был одет в обычную для его поколения униформу – потертые джинсы и футболку.

Девушка клонилась к полу под тяжестью рюкзаки. Темные волосы были коротко подстрижены. На ней была серая рубашка с закатанными рукавами, короткая юбка, пестрые гольфы и грубые сандалеты. Это не могла быть Эйрин. Но в зале ожидания больше никого не осталось.