Текст книги "Исцеление любовью"

Автор книги: Джейн Эрбор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Правда? – обрадовался Тарквин. – Они хорошо продаются. Люди с удовольствием покупают их в память о посещении нашей страны.

– Да… А мне кажется, что если ты побывал тут, то не нужно и напоминаний – Сан-Марино невозможно забыть.

– И вам не хотелось бы сохранить на память такой сувенир?

– Кофейник или тарелку? Не знаю. Я буду вспоминать Сан-Марино таким, как я его видела – залитые солнцем горы, или окрашенные алым закатом крыши замков, или облака, гонимые по небу быстрым ветром…

– Вам нравится это место?

– Я завидую вам, – просто ответила Клер, рассматривая вазы. Ее внимание привлекла полка, на которой стояли всего три новеньких вазы. – Ей, мне нравится, эта! И эта! – воскликнула она, не в силах сдержать восхищения.

– У вас хороший вкус, – рассмеялся Тарквин. – Кроме серийных, мы делаем уникальные вещи в единственном экземпляре. Вы ни за что не найдете вторую такую.

Она любовно пробежала пальцами по нежной кремовой поверхности вазы, на которой было изображено полуголое осеннее дерево.

– А это нравится? – поинтересовался Тарквин, беря в руки кофейник, украшенный сатирической картинкой, напоминавшей о кубизме, – это была процессия гротескных котов, возглавляемая велосипедистом в рясе.

– Конечно, нет! – пожала плечами Клер.

– Говорят, это последнее веяние моды, – усмехнулся он. – А вы, оказывается, реакционер.

– А что в этом плохого?

– Ничего. Я и сам в душе не слишком современен, но когда занимаешься бизнесом, приходится помнить, что все люди разные.

Клер почувствовала: Тарквину приятно, что их вкусы совпали.

Они осмотрели студии дизайнеров, где работали десятки девушек, расписывавших вазы, потом побывали в мастерских, где на гончарных кругах крутились полузаконченные вещи, добрались и до чанов, в которых месили глину мальчишки.

– Я сам начинал тут, – сообщил Тарквин и отлучился позвонить в офис.

Когда он ушел, ребята возобновили работу, особенно стараясь быть ловкими и мастеровитыми перед синьорой-иностранкой. Вдруг раздался крик, машины остановились, все сбежались к одному из чанов, возле которого упал парень. Он судорожно сжимал руку, вокруг которой уже начало растекаться алое пятно крови.

Клер поспешила на место происшествия. Кто-то принес бинты, и она быстро обработала рану, благодаря бога, что была медсестрой и не боялась крови. Когда первая помощь мальчику была оказана, вернулся Тарквин.

– Он повредил запястье, – сообщила Клер. – Надо отвезти его в госпиталь.

– Конечно. Сейчас я вызову такси.

Тарквин быстро распорядился насчет машины и послал с мальчиком в больницу кого-то из мастеров.

– Конечно, у нас есть медпункт, – сообщил он Клер, когда мальчика увезли, и они вдвоем сидели в офисе, – но сейчас сестра в отпуске, так что две недели в году мы вынуждены полагаться только на скорую помощь, да на врача из больницы, который трижды в день заходит узнать, все ли в порядке. Мы вам очень благодарны, что вы помогли нам – сразу остановили кровь и наложили повязку. Думаю, с ним будет все в порядке. Спасибо вам.

– Не за что, – смутилась Клер. – Хорошо, что я все это умею.

Тут раздался телефонный звонок, Тарквин взял трубку.

– Да-да, – услышала Клер. – Мне очень жаль. И что ты сделала?.. Боюсь, что не смогу. У меня здесь Клер, – ее надо отвезти домой. Ну и что? Да – Клер… Клер Йорк. Лучше возьми такси…

Последовала долгая пауза.

– Ну хорошо, но тебе придется подождать, пока я не отвезу Клер и приеду за вами.

– Это Джакетта Фьорре, – пояснил он, положив трубку. – У нее сломалась машина. Она говорит, что идет дождь, такси не найдешь, так что мне придется съездить за ней и Эйрин после того как я отвезу нас домой. Поехали?

– Вы собираетесь вернуться к медицине? – поинтересовался Тарквин в машине.

– Да, наверное, я закончу учебу и стану хирургической сестрой. Ведь это единственное, что я знаю и умею.

– Единственное? А по-моему, вы хорошо адаптировались тут.

– Спасибо, но я имею в виду профессиональную работу.

– Но вы готовы были ее бросить ради брака, не правда ли?

– И теперь жалею об этом, – вспыхнула Клер. – Если бы я не встретила Бруно Кавура, то сейчас продолжала бы работать.

– Но вы могли познакомиться с кем-нибудь другим. Возможно, у него не было бы семьи и вам повезло бы больше…

Клер промолчала. Ей хотелось, чтобы Тарквин думал о ней лучше, чтобы обращал на нее больше внимания. День прошел так чудесно, и вот – его последняя горькая фраза чуть не испортила рождающегося взаимопонимания.

Когда они подъехали к Каса, он помог ей выйти из машины и сказал:

– Еще раз спасибо.

– Не за что благодарить. Просто я оказалась рядом – вот и все, – улыбнулась она.

– Я имел в виду не только то, что вы оказали первую помощь этому мальчику, – отозвался Тарквин.

Он сел в машину и поехал за Джакеттой Фьорре, но даже это не испортило хорошего настроения Клер – ведь синьору Роскуро явно было приятно провести время в ее компании, и сейчас это казалось ей самым важным.

5

Вечером Эйрин как бы случайно заметила:

– Похоже, что Джакетта действительно считает Тарквина своей собственностью – ей ужасно не понравилось, что он водил тебя на экскурсию.

– А что она имеет против? – удивилась Клер.

– Не знаю. Она была страшно недовольна, что вы с Тарквином зовете друг друга по имени. Я, конечно, сказала, что это была моя идея – глупо звать тебя мисс Йорк, будто ты старомодная гувернантка в пенсне, белой блузке и черной юбке до пят.

– А что сказала Джакетта?

– Да ничего особенного. Что она ошиблась в тебе. А потом спросила, видишься ли ты с Оскаром Бриджменом. Ну, я сказала, что мы вчетвером пару раз встречались в Римини, вот и все.

– Кстати, Оскар звонил, когда тебя не было дома, – вспомнила Клер. – Говорил, что дело с землей движется, так что скоро можно будет кое-что отпраздновать.

– Только ты с Оскаром или мы с Фрэнком тоже? – сразу спросила Эйрин.

– Конечно, все вместе, – успокоила ее Клер. – В любом случае он позвонит, когда все окончательно прояснится, и мы договоримся.

Но Оскар не позвонил до следующего большого санмаринского праздника – выборов капитанов-регентов. Как и перед Паллиумом, к празднику закрылись все магазины, город украсили флаги, и все собирались на церемонию, оставшуюся неизменной с пятнадцатого века.

В тот день в Сан-Марино ходили в гости, веселились, устраивали шумные вечеринки. У семьи Роскуро было множество приглашений, но они решили пойти на вечер, который устраивала Джакетта в ресторане в Римини. Только синьора Роскуро, сославшись на нездоровье и возраст, отказалась. Джакетта пригласила и Оскара – для Клер, а Фрэнка – как кавалера Эйрин. Никто не сомневался, что кавалером хозяйки бала будет Тарквин.

За неделю до торжества синьора Эмилия сделала широкий жест, предложив Эйрин заказать или купить себе вечернее платье, которое она была готова оплатить. К удивлению Клер, она поступила также и по отношению к ней самой, заметив:

– Вечеринка у Джакетты всегда большое событие для молодых людей, и я хочу, чтобы моя семья была самой красивой и элегантной, и ничто не омрачало вам праздника.

Эйрин и Клер снова отправились вдвоем по магазинам. Клер была вынуждена признать, что Джакетта благотворно повлияла на вульгарные вкусы молоденькой англичанки – ту больше не интересовала дешевая бижутерия и хипповские одежки. Сама Джакетта всегда одевалась очень элегантно и дорого, не делая различия между буднями и праздниками, и Клер догадалась, что Эйрин хочется подражать своей новой подруге. Девочка выбрала нарядное бледно-желтое вечернее платье с узким лифом и широкой юбкой – простое и женственное.

Кроме того Эйрин решила подстричься к празднику, и Джакетта пригласила ее к своему парикмахеру.

Клер тоже собралась сделать новую прическу и записалась к лучшему мастеру в Сан-Марино. Когда она пришла в салон, оказалось, что ее выбор пал на парикмахера Джакетты. Синьорина Фьорре тоже была тут – скучая, листала модные журналы.

– Жду Эйрин, – объяснила она. – Я попросила саму Бониту причесать малышку.

– Эйрин просто счастлива, что вы обо всем подумали, – вежливо пробормотала Клер.

– Еще бы, – подтвердила Джакетта. – Бонита не просто парикмахер, она – художник своего дела, но очень дорогой.

Джакетта сделала паузу.

– Вы тоже к ней ходите? Ни за что не подумала бы…

– Не часто, – ответила Клер, задетая высокомерным тоном синьорины Фьорре. – По правде говоря, я здесь в первый раз.

– Тогда и не ждите, что Бонита сама вами займется. Но не расстраивайтесь – у нее очень неплохие помощники. У кого же вы стрижетесь с тех пор, как живете в Сан-Марино?

– Я только подравниваю волосы, а остальное обычно делаю сама, – сообщила Клер.

– Правда? Как это экономно, – взгляд Джакетты, скользнул по волосам англичанки. – Похоже, что теперь, когда я развлекаю Эйрин, вы много свободнее, чем предполагали, устраиваясь на работу, не правда ли?

– Вы имеете в виду, что у меня есть время заниматься прическами? – уточнила Клер.

– И всем остальным тоже. Я даже иногда шучу, что Эйрин должна бы проводить больше времени с вами хотя бы ради вашей безопасности.

– Безопасности? – переспросила Клер.

– Безопасности вашей работы, я хотела сказать. Ведь вас пригласили развлекать девочку, а она хвостом ходит за мной, и Роскуро могут решить, что им не нужны ваши услуги, – бросила Джакетта.

– Конечно, синьора и Никола очень добры и вряд ли станут расторгать контракт, а вот Тарквин, по-моему, не терпит тех, кто получает деньги за… – Она не договорила, потому что в дверях появилась Эйрин.

– Эйрин, милая! Как это красиво! Именно этого я ожидала! – Она повернулась к женщине в розовой форме. – Бонита, ты гений! Ты ее совершенно преобразила!

Не обращая внимания на Клер, они болтали о прическах, пока девочка сама не заметила компаньонку и не подошла к ней.

– Ну, каков приговор? – спросила она. – Тебе правится мой новый имидж?

– Потрясающе, – от души похвалила Клер, которую в данный момент, к сожалению, больше всего занимали собственные проблемы. Ей очень хотелось как-нибудь вежливо отказаться от вечеринки у злой Джакетты, но она знала, что это невозможно.

Словом, в назначенный час преображенная Эйрин, беременная Никола, которая скрыла живот элегантным коричневым бархатным платьем и Клер в зеленом наряде с люрексом и новой славной прической, которую ей сделала одна из помощниц Бониты, собрались в Римини, благословленные синьорой, которая одобрила их туалеты.

Никола как обычно предпочла сесть сзади, Эйрин присоединилась к ней, а Клер заняла место рядом с Тарквином. От нее не укрылся его одобрительный взгляд – новая прическа и платье шли ей.

В ресторане их уже ждали Фрэнк и Оскар. Столики были расставлены буквой «Т». Джакетта приветствовала гостей, сообщив, что после ужина будут танцы, а сейчас все могут занять места согласно карточкам, к каждой из которых были пришпилена свежая камелия. Никола оказалась рядом с синьором Фьорре, Фрэнк и Эйрин разместились неподалеку от Оскара и Клер, а Тарквин с Джакеттой восседали во главе стола.

И Оскар и Клер уже достаточно свободно говорили по-итальянски, чтобы поддерживать разговор с соседями, которые были так любезны, что собрали все свое знание английского, дабы сделать приятное иностранцам. Еда была превосходной, выбор вин поразительно большим, и Клер, расслабившись, с удовольствием ела, предвкушая веселье и танцы. Когда в разговоре возникла небольшая пауза, она оглядела комнату, и тут ее внимание привлек человек в самом центре зала. Он не очень твердо держался на ногах и даже слегка покачивался. Что-то в нем показалось Клер до боли знакомым. Вдруг он повернул голову, посмотрел прямо на нее и зловеще улыбнулся.

Это был Флорио Марчиано. Клер глубоко вздохнула, отвела глаза и сделала вид, что сосредоточилась на еде. Официант как раз наполнял ее бокал, но Флорио через минуту уже оказался рядом и тяжело положил руку ей на плечо. На лицах соседей было написано немое удивление.

– Ну и ну! – громко заявил Флорио. – Ты нашла себе теплое местечко и славную компанию, не так ли? Получше, чем мог бы предоставить тебе бедный Бруно, если бы не узнал, чего ты стоишь…

Потом он обратился к остальным, сидящим за столиком.

– Что вы знаете об этой юной леди, а? Могу рассказать, что если бы удача от меня отвернулась, то сейчас она была бы моей родственницей. А между прочим она из тех, кто готов провести ночь на стороне, только жених…

Больше нечего сказать он не смог – Оскар уже вставал, сжав кулаки. Официант не успел отступить и, потеряв равновесие, уронил бутылку и зацепил стол, с которого полетели на пол хрусталь и фарфор. Кто-то за соседним столиком вскрикнул, а твердый кулак Оскара уже впечатался в лицо Флорио и тот тяжело упал на спину, задев какую-то пожилую даму.

С каждой секундой сумятица росла: официант, как настоящий итальянец, принялся, активно жестикулируя громко объяснять, что ни в чем не виноват Флорио, который никак не мог подняться на ноги. Клер встала – она дрожала и была так бледна, будто кровь покинула ее тело. Оскар крепко обнял ее за плечи. Люди кругом переговаривались, взволнованно спрашивая друг друга, что случилось. Рассеянный взгляд Клер поймал растерянное лицо Никола, и ей стало еще хуже – чего ей больше всего не хотелось, так это огорчать милую сеньору Бернини.

Наконец появился метрдотель, который, извиняясь перед гостями, быстро убрал разбитые тарелки и заменил скатерть. Как только было произнесено, что главный менеджер готов побеседовать с Флорио, того и след простыл. Клер заметила, что Тарквин и Джакетта тоже смотрят на нее, и хозяйка вечера, хмурясь, нетерпеливо постукивает изящными пальцами по столу. Тарквин что-то сказал ей, та кивнула, и он направился между столиками к Клер.

– Что случилось? Кто этот человек? – спросил он.

– Марчиано, – ответила она, отодвигаясь от Оскара, который все еще обнимал ее за плечи. – Флорио Марчиано.

Сначала Тарквин удивленно поднял брови, но потом, видимо, понял, о ком идет речь.

– Чего он хотел?

– Чего? – ответил за нее возмущенный Оскар. – Да этот негодяй оскорбил ее. Не знаю, кто он, – но я ударил его…

– Вы думаете это было необходимо?

– А что, сначала надо было спросить, как его зовут? Что, по-вашему, делать, когда негодяй оскорбляет вашу девушку?

– Конечно, устроить потасовку на чужой вечеринке, – что может быть естественнее. Вполне цивилизованно, не так ли?

– Конечно, мне очень жаль, – пожал плечами Оскар, – но…

– Догадываюсь. Теперь вам придется извиниться перед синьориной Фьорре, – резко прервал его Тарквин. – Есть немало способов сладить с пьяным – вы могли позвать менеджера, чтобы его вывели из зала.

– Только он не был очень уж пьян, – возразил Оскар, опуская голову. – Я никогда не стану бить того, кто не способен себя защитить. Он оскорбил Клер – а я не мог этого стерпеть. Если он снова появится на горизонте, то я…

– Клер работает у меня, – твердо возразил Тарквин, – я знаю имя этого человека и прослежу, что он больше не посмел докучать ей.

– Докучать! – не мог успокоиться Оскар. – Да вы бы слышали, что он говорил!

– Я же сказал, я прослежу за этим, – повторил не Тарквин, не спуская глаз с Клер. – А сейчас вы не находите, что должны извиниться перед хозяйкой?

– Безусловно, – согласился Оскар.

– Я бы хотела уехать. Уехать домой, – сказала Клер.

Сейчас, когда десятки любопытных взглядов были устремлены на нее, Каса казалась ей тихим убежищем.

– Я отвезу вас, – предложил Оскар. – Если, конечно, синьор Роскуро, не возражает. Синьорина извинит ее, не правда ли?

Оскар подошел к Джакетте, поговорил с ней несколько минут, а потом догнал Клер и проводил к своей машине.

– Ее больше интересовали не извинения, а рассказ о том, что произошло, – сообщил он. – Потом семья Фьорре милостиво простила нас, и они обо всем забыли, снова занявшись едой.

– Боюсь, что эта история расстроила Никола, – пробормотала Клер. – Синьора Роскуро тоже не станет разбираться, правы вы или нет. Они считают, что всегда надо соблюдать приличия.

– Ерунда! Буря в стакане воды, – успокаивал ее Оскар.

– Спасибо, – опомнилась Клер. – Вы защитили меня.

– Не думайте об этом, – отозвался он. – Я не задумываясь повторил бы это, несмотря ни на каких гостей.

– Спасибо, – снова поблагодарила она, и молодые люди замолчали на некоторое время.

– Не хотите рассказать мне, в чем дело? – спросил наконец Оскар.

– Да, наверное, это надо было сделать еще давно.

– Но Роскуро в курсе, не так ли?

– Да. Это произошло тогда, когда мы встретились.

– И?.. Да, а как насчет чашечки кофе? Мы не дождались десерта и должны чем-то вознаградить себя, – предложил Оскар.

Они подъехали к полупустому кафе, уселись за столик под равнодушным взглядом хозяйки. Клер согрела еще дрожавшие от волнения руки, прижав их к чашке дымящегося капуччино, жалея, что также просто не может согреть лед в душе. Теперь, когда Оскар во всеуслышание объявил ее своей девушкой и она готовилась рассказать ему свою печальную историю, уже не было необходимости соблюдать дистанцию отстраненно-вежливого «вы». За рюмкой сладкого итальянского ликера они перешли на «ты», и Клер начала:

– Я кое-что рассказывала тебе тогда, когда мы ждали Эйрин и Фрэнка на площади Свободы. Но это была не вся правда. Мне было слишком стыдно. Нет, обвинения этого человека – неправда, он просто обманул меня!..

– Спокойнее, – заметил Оскар, беря ее за руку.

– Да, ты прав, – Клер постаралась взять себя в руки, и кратко изложила ему суть дела.

– Вот и все, – закончила она. – Ты мне веришь?

– Конечно, – с жаром ответил ее Оскар. – Такую историю трудно придумать, да ты и не из тех, кто станет это делать.

Он помолчал.

– В разговоре с Тарквином я назвал тебя «моей девушкой». Ты не рассердилась?

– Думаю, Тарквин и так знал, что ты мой кавалер на этот вечер, – ушла от ответа Клер.

– А если я имел в виду нечто другое, большее?

– Не надо, – покачала она головой. – С чего? Мы пару раз встречались за чашкой кофе, с нами почти всегда были Фрэнк и Эйрин…

– Да, но сейчас мы вдвоем. Почему ты этого не хочешь? Разве Роскуро записал в твой контракт отдельный пункт о кавалерах?

– Конечно, нет, – заставила она себя улыбнуться.

– Значит, ты все еще переживаешь из-за этого Кавура?

– Нет, я забыла его, но…

Оскар ждал и ей пришлось продолжить:

– Все не так просто, как кажется. Я больше не люблю Бруно Кавура – если и любила когда-нибудь – но это не значит, что я готова к серьезным отношениям с другим мужчиной.

– Под другим мужчиной ты имеешь в виду меня?

– Или кого-нибудь другого. Прости, Оскар.

– То есть ты сейчас в каком-то эмоциональном вакууме? – уточнил он.

– Можно сказать и так.

– Но ведь это не продлится вечно, правда? Пройдет время, ты успокоишься, оглянешься вокруг и поймешь, что снова можешь любить и быть любимой. Я знаю, так будет. И ты это знаешь. Ты славная, честная и прямая, ты не динамистка. Так что скажи как есть – мы будем встречаться или нет?

– Я бы не хотела думать, что больше никогда с тобой не увижусь, – честно ответила она.

– Обнадеживает, – ответил он радостно. – Кто акает, сколько великих романов в мире начинались с такой малости?

Он явно был рад, и Клер стало стыдно – ведь ока снова сказала ему неправду. Она уже снова была готова любить… она, пожалуй, даже мечтала любить… или уже любила. Но не Оскара.

Она тревожно подняла глаза на собеседника, боясь, что чувства написаны у нее на лице, но он улыбался – довольный пока скромным, но все-таки успехом, которого добился.

Клер солгала. Но что ей оставалось делать? Если бы она сказала, что ее волнует другой мужчина, то Оскар был бы вправе спросить, кто, а она не могла и не хотела допустить, чтобы он пожалел ее, услышав Его имя.

К облегчению Клер, в машине Оскар начал обсуждать другие темы. Кстати она напомнила ему о том, что он обещал рассказать, как будет продвигаться дело с землей.

– Похоже, все движется к концу, – сообщил он, – но юристы еще работают, так что результат может быть со дня на день. Как-нибудь я отвезу тебя туда – прелестное место, зеленое и спокойное, – идеально подходит для моих целей.

Возле Каса, он вышел из машины, чтобы подать ей руку, и спросил, есть ли кто-нибудь дома, чтобы впустить ее, или все легли спать.

– Думаю, Анна – экономка – еще тут, а вот синьора Роскуро и ее братья, скорее всего нет. Лучше бы нет. Я собираюсь сразу лечь в постель. Мне так жаль, Оскар, что вся эта история испортила тебе вечер.

– Вовсе нет, – возразил он. – Напротив – она многое дала мне.

Он взял ее за руки и притянул к себе.

– По-моему, невозможно судить, привлекает тебя мужчина или нет, пока не дашь ему шанс…

Клер знала, что Оскар собирается поцеловать ее, но не сопротивлялась. Ее губы ответили на его страсть, а податливое тело прильнуло к его крепкому торсу, но все это был обман. Отвечая на поцелуй Оскара, Клер мечтала о другом мужчине, она видела Его на месте ее теперешнего верного поклонника, готова была отдать ему свою страсть и неутоленные желания. Наконец, избавившись от наваждения, она вырвалась, прижимая руки к пылающим щекам.

– Это был не просто дружеский поцелуй на ночь, – заметил Оскар. Он тоже покраснел и тяжело дышал. – Ты поняла, что я хотел сказать?

Клер кивнула.

– Я рад. А вот это – спокойной ночи, – он осторожно коснулся губами ее щеки. – Я могу позвонить?

Она снова кивнула и позвонила в дверь. Анна заволновалась, почему синьорина вернулась так рано. Клер отказалась от чашки чаю, и сразу пошла к себе – ей хотелось остаться одной со своим унижением, стыдом и ощущением вины перед мужчиной, который ее полюбил и которому она не могла сказать правду. Стыдно ей было и перед вторым, которого полюбила она, и кто ничего не подозревал о ее чувствах.

Подперев голову рукой, она произнесла вслух имя. Тарквин. Тарквин Роскуро… Для него она была лишь знакомой фигурой, голосом, женщиной, которая ничего для него не значила. Он никогда не дотрагивался до нее, а тем более не целовал, а она грезила о нем так живо, что сегодня представляла на месте Оскара, подарив англичанину страстный поцелуй, который предназначался итальянцу.

Сколько времени она сможет лгать? Что она скажет Бриджмену, когда он захочет узнать, изменилось ли ее мнение? Боже, а как она будет смотреть в глаза синьоре Эмилии и Никола? И Тарквину, который считал, что она виновата в безобразной сцене, которая разыгралась в ресторане? И Джакетте, перед которой придется извиниться!

Заснуть в ту ночь Клер не смогла. Серый зимний рассвет заглянул в окно, а она так и лежала на кровати с открытыми глазами. Перед завтраком, когда Клер уже встала и оделась, в дверь постучали. Появилась Эйрин.

– Никола попросила не беспокоить тебя вчера, – объявила она, – но я просто умираю от любопытства – что такого сказал тебе этот пьянчуга?

– Ужасные вещи, – ответила Клер, – к тому же он солгал. Это был Марчиано, я рассказывала тебе о нем – тот, что обманом завез меня в мотель. А вчера он говорил так, будто я провела с ним ночь и изменила Бруно Кавуру. Знаешь, я не рассказывала Оскару об этой истории, которую знаете и ты, и Тарквин, и остальные, но он даже не стал задавать вопросов – просто ударил, и все. Мне ужасно стыдно.

– Почему? – изумилась Эйрин. – Ты что, ждала, что Оскар будет сидеть и смотреть, как тебя оскорбляют?

– Но мы были приглашены на частную вечеринку и не должны были устраивать скандала, как напомнил нам Тарквин. Это, наверное, ужасно неприятно для Джакетты, – пояснила Клер, а потом не утерпела и спросила: – А что сказал Тарквин, когда мы с Оскаром уехали?

– Да ничего. Только на обратном пути в машине он сказал, что надеется, что тебе не было холодно в открытой машине Оскара. Я спросила, почему он отпустил вас, а он ответил, что ты сама так решила, и наверное, это было правильно. Особенно, если учесть глупости, которые несла Джакетта, – добавила Эйрин.

– У нее был повод, – отозвалась Клер. – Я должна извиниться перед ней.

– Все равно она не должна была говорить этого Тарквину, – не унималась Эйрин. – Я подслушала…

– Как тебе не стыдно!

– Но так получилось. В танцзале было темно, они меня не видели, я села на диван, а Фрэнк пошел за коктейлем. Они болтали за столиком, да я и не все поняла, потому что Джакетта говорила по-итальянски. Кажется, она хотела знать, что этот негодяй говорил тебе, а Тарквин ответил, что не знает и не спрашивал, и тут она принялась рассуждать, что она сама во всем виновата – надо, мол, лучше выбирать гостей. Тогда Тарквин ледяным тоном напомнил ей, что ты гость в его доме, а она так рассердилась, что он тебя защищает… И тут появился Фрэнк, и нам пришлось уйти.

– О, господи! – вздохнула Клер. – Ну, а ты-то хорошо провела время?

– Отлично. Мы с Фрэнком так здорово танцевали. Там было столько славных людей, и Джакетта была так мила… Ну, как всегда. И почему он тебя не любит? Это так обидно.

За завтраком Никола ни словом не обмолвилась о вчерашнем инциденте, и только в конце сказала:

– Мне пришлось рассказать маме, что вчера произошло, потому что Анна уже доложила, что ты пришла раньше всех. Она говорит, что хотела бы услышать всю историю от тебя… Ты не против?

– Конечно нет, – отозвалась Клер. – Синьора была очень расстроена?

– Ну, естественно, ей не очень понравилась эта история. Для людей ее поколения хорошие манеры – самое важное. Она и Тарквина воспитала именно так, а ты его протеже, так что… Ладно, сама скоро все услышишь – она у себя в комнате и ждет тебя.

Синьора не читала и не вышивала. Она сидела, царственно и прямо, как обычно, сложив руки на коленях, и смотрела на дверь.

– А, дитя, – начала она. – Тебя попросила придти Никола? Садись. Ты, конечно, знаешь, о чем я хотела спросить?

– Да, – подтвердила Клер. – И я хотела сказать нам, что мне очень жаль…

– Извиняться будешь потом, – прервала Эмилия Роскуро, – когда я узнаю, что именно произошло. Расскажи, что говорил этот человек и чем он так возмутил твоего кавалера? Можешь говорить по-английски, если тебе так проще, – добавила она.

– Спасибо, – поблагодарила Клер. – Значит вы хотите, чтобы Я повторила все, что он сказал?

– Почему бы и нет? Я тоже женщина. Не надо стыдиться.

Клер еще раз поблагодарила синьору Роскуро и рассказала ей, как было дело.

– Так это был тот самый человек, от которого ты бежала, когда вы встретились с Тарквином? И то, что он сказал – неправда от первого слова до последнего?

– Да.

– А этот молодой человек, Оскар Бриджмен – он влюблен в тебя?

– Он говорит – да.

– Так он объяснился? – Синьора сделала паузу перед тем как вынести вердикт.

– В таком случае странно было бы ждать от него другого поведения. Напротив, если бы он поступил по-другому, он заслуживал бы порицания и презрения.

– Спасибо! – Клер была почти счастлива. – Но боюсь, синьорину Фьорре расстроило, что двое гостей устроили скандал у нее на вечеринке.

– Двое? Она обвиняет и тебя?

– И имеет на это право.

– Глупости, дитя. Джакетта видит вулкан там где покурили трубку, а на самом деле должна быть счастлива, что еще остались галантные кавалеры, способные защитить свою даму сердца.

На этой последней фразе раздался стук в дверь и появился Тарквин.

– Ты со мной согласен? – спросила синьора у сына.

– По-моему, на этот вопрос должна ответить Джакетта, а не я.

– Я поговорю с ней, – заметила старуха. – Но ты, Тарквин, знаешь, что сделал этот негодяй?

– Примерно. Оскар Бриджмен сказал, что Марчиано оскорбил ее.

– Я не буду просить Клер повторить это еще раз, – заявила синьора, – а сделаю это сама.

Она рассказала Тарквину историю, и заключила:

– Если бы ты услышал такие слова в адрес дамы, которая тебе нравится, что бы ты сделал, а, сын?

Глаза Тарквина и Клер встретились, а потом он сказал:

– На месте Бриджмена я поступил бы также.

– Все равно – в гостях или нет? – уточнила мать.

– Возможно, – согласился Тарквин.

– Не нравится мне это «возможно», – нахмурилась синьора. – Ты мой сын и хорошо воспитанный мужчина, так что изволь соответствовать. И еще – я хочу, чтобы никто больше не вспоминал об этой истории, включая Джакетту.

– Спасибо, синьора, – горячо поблагодарила ее Клер. – Конечно, я извинюсь перед Джакеттой.

– Это не обязательно, – покачала головой синьора. – Молодой человек извинился, а ты ни в чем не виновата. Напиши ей записку с благодарностью за вечеринку и пошли цветы. Этого хватит. И все – забыто. Ты понял, Тарквин?

Все в душе Клер пело – Тарквин сказал, что поступил бы также! Когда синьора спросила его об этом, и он посмотрел на Клер, та была уверена, что он думал о ней, что ему было не все равно. Клер знала, что это иллюзия, но она согревала девушку больше признаний Оскара Бриджмена.