Текст книги "Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 89 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]
– Насчет чего ты пошутил, борода драная? – хрипло спросила я.
Улыбка сделалась еще краше, в глазах Дэнни засветились опасные манипуляторские огоньки, замаскированные под детский наивный взгляд. Он виновато взглянул на меня и сказал:
– Маш, я, правда, хотел, чтобы малышка Ольга рассталась с Кларой, но насчет того, что она – моя любовь, я слегка преувеличил, – и он беззащитно и вместе с тем и горько рассмеялся. У моего орла глаза мигом запеленало тьмой, он со злорадным криком спикировал на Дэновскую башку.
– Ммм? Чего? Немного пошутил? Слегка преувеличил?! – отшатнулась я от парня, чувствуя, как от гневного дыхания, заполнившего легкие, грудная клетка просто-таки ходит ходуном! – Да ты меня за нос водил, лягушка безмозглая?!
И с размаху пнула его по колену, так, что, не ожидавший этого, Смерч аж согнулся. И тут же замахнулась на него снова. Не зря, не зря меня брат мучил в детстве, когда приемы показывал! Вот козел! Обманывал меня!
– Эй-эй! Прекрати! – крикнул Смерчинский. – Маша, успокойся! Ты же девочка, а не боксер!
– Я кикбоксер, – попробовала я еще раз достать его ногой, но Смердяк ловко уклонился и одним махом оказался за забором, на территории цветника.
– Нет, ты девочка, милая и умненькая. Прекрати себя так вести!
– А ну, вернись, поганец, – прошипела я ему вслед, злясь и одновременно… и радуясь? – Вернись! Ты мне врал! Я тебя пришью, сукин ты сын!
Сукин сын возвращаться не захотел – мало того, он еще и засмеялся!
– Ты, гном, я тебя поймаю и убью. Я засуну твою харю в мясорубку и сделаю из нее фарш, а потом Князиху заставлю все это съесть! Котлетки из носа одного типа…
– Тихо-тихо, ты не маньяк!
– Я не маньяк. Я серийный убийца, – надвигалась я на Смерча, как зомби, только руки вперед не выставила. – Ты в каком гробу желаешь быть погребен, придурок?
– Я пока еще хочу жить, – изрек Дэнв, прислонившись к дереву, верхушки которого как раз достигали окна нашей кухни, и добавил лукаво. – Желательно, с милой девушкой.
– Смерть не интересуется у своих клиентов, хотят они на тот свет или не хотят, – надвигалась я на него. Парень бесстрашно следил за моими движениями. Ему до сих пор было весело. А я, как всегда, не вовремя запнувшись за какую-то корягу, остановилась.
Черт возьми! Он не любит ее, зеленую нежить! Нет, лучше так: «Господи, спасибо, что он не любит зеленую нежить!» Я вдруг так обрадовалась этой новости, что все моя злость по поводу того, что Дэнни меня обманывал, испарилась вместе с туманом. Я, обозвав Смерча еще парой нецензурных выражений, вернулась назад и пнула пару раз колеса ни в чем неповинного «Выфера», но добилась только того, что на первом этаже с шумом распахнулось окно, из которого вылезла сонная и очень злая соседка – тетя Клава, заревевшая белугой:
– Наркоманы несчастные! Хватит свои разборки устраивать под моими окнами! Я сейчас милицию вызову, выродки эдакие! Все вокруг своими шприцами закидали! Вон из палисадника. Вон! Ворье, хулиганы, дауны, – обозвала она напоследок нас.
– Мы не такие, что вы, – произнес Смерчинский очень спокойно.
– Такой красивый, статный, здоровый, – сильнее высунулась тетя Клава, – а наркоман! Где совесть-то потерял, парень?
– Ну что вы, я добропорядочный, – отозвался Дэнни. Тетка, глядя на него, орать стала меньше. Видимо, таких интересных нариков давно не встречала.
– Да-а-а?
– Да. Знаете ли, я даже не пью, – серьезно сказал парень. – И не курю. А своей будущей жене верен уже сейчас.
– Ну-ну, неужели?
– Да кого вы слушаете? – не выдержала я. – Да он только что с «зоны» откинулся! Ограбить вас хочет. Медвежатник он.
– Медвежатник… Бурундукова? – пригляделась ко мне тетя Клава. – Матери завтра доложу с кем ты тут шляешься! Совсем уже обнаглела – с преступниками связалась. Ох уж мне эта милицейская семейка!
И она захлопнула окно с шумом не меньшим, с которым его открывала.
– Это про тебя она сказала – «выродки», – злорадно сообщила я Дэну, вернувшемуся ко мне все с тем же виноватым взглядом широко раскрытых глаз. – Ну, ты и сволочь.
– Хорошо, хорошо, пусть про меня, – поднял он руки вверх. – Маш, ты простишь меня, сволочь?
– Нет. Тебя, сволочь, я не буду прощать.
– Я думаю, что да. Сволочи ведь честно раскаиваются. Чип, а у тебя будут проблемы из-за этой женщины?
– Моя мама тетю Клаву не переваривает. Она вечно на Федьку жаловалась… – хмуро отозвалась я. – Эй, не переводи разговор, гном! Вы что, с Ником сговорились надо мной поиздеваться?
– С ума сошла, партнер? Он вообще ничего не знает, – он попытался меня коснуться, но я так грозно на него поглядела исподлобья, что Дэн убрал руку и просто встал рядом со мной.
Я, потерроризировав его еще немного неприличными ругательствами, только тише, потребовала у парня-сволочи объяснений насчет его наглого беспринципного вранья.
– Моей целью было, расставание Ольги и Клары, – вновь повторил он.
– Отлично! А я тебе зачем была нужна в таком случае? – взвилась я.
– Я рассудил, – хмуро сказал он, глядя не на меня, а в темное небо, – что в помощники мне нужна девушка, которая будет бороться. За Ника. Если борешься – есть надежда на успех, если действуешь просто из интереса – ее становится меньше. В бою лучше дерутся не наемные солдаты, атакующие чужие края, а патриоты, обороняющие родную землю. Поэтому мне показалось, что если работать вместе с тобой, то у нас все получится. И мы сделаем так, чтоб ты осталась с Кларским, а он оставил в покое Ольгу.
– Бред какой. Может, ты действительно, наркоман, козел ты с откушенной задницей? – честно высказала я свою точку зрения, но его словам поверила. – Она тебе реально не нравится?
– Ну, она скорее для меня как сестра, – задумчиво отвечал парень.
– Как сестра, вы только подумайте! Хорошо, хоть, что не как брат. Но ведь ты на Князиху иногда… так влюблено смотрел!
– Да? – слабо улыбнулся парень. – Тебе показалось. Она, честно говоря, напоминает мне ту, которую я люблю, любил, вернее. Глагол в прошедшем времени – так будет правильнее.
– А это не Лазурная ли…
– Маш, не спрашивай об этом. Сейчас не спрашивай.
– Но…
– Пожалуйста.
И я не стала задавать этих вопросов – в синих глазах, в темноте кажущихся темно-серыми, виднеется что-то вроде затаенной боли. Буду я Сморчка расспрашивать, а он как заплачет у меня на руках, что я тогда делать буду?
– А зачем ты за все это взялся? Какая тебя нужда заставила «развести» Ольгу и Ника? – угрюмо спросила я.
– Об этом я расскажу тебе потом. Прости, я дал обещание, что все оставлю в тайне, – опять не стал ничего прояснять этот обнаглевший засранец – других слов у меня просто не было.
– Ты меня окончательно вывести решил? – сердито спросила я. Ха! Ну хоть теперь мне Князева не конкурент! Раз ее этот дебил не любит.
– Да, – отозвался Дэн, наклонился ко мне и вновь поцеловал: сначала в висок, потом в нос, затем в щеку, и только потом уже его губы коснулись моих вновь: очень мягко, медленно. Дэн умел делать так, чтобы девчонки рядом с ним таяли. Но я была бы не сама собой, если бы не проследила за тем, чтоб его глаза закрылись первыми!
А еще я жалела, что у меня нет длинных ногтей – чтобы до крови вцепиться в его мерзкие плечи.
– Мне пора, – сказала я через несколько минут, я с явной неохотой отстраняясь. – Мне пора, меня мама ждет.
Он сглотнул, подняв голову вверх (я не сдержалась, пощекотала его под подбородком, как свое котэ), и только кивнул растерянно.
– Что, Смерчинский, я тебе так понравилась? – лукаво глядя на парня, спросила я напоследок.
– Конечно. Но, по-моему, это ты не могла от меня оторваться, – весело отвечал он мне, гладя по волосам – не себя, меня, естественно. Понятно теперь, почему мое котэ любит, когда его по башке гладят…
– Н-да?
– Ага, точно. Я классно целуюсь. Правда? – самоуверенности ему было не занимать. Вот на кого мне надо равняться!
– Неправда. И сегодня я ненавижу тебя куда больше, чем всегда, парень, – сказала я злорадно, взяла его руку и, без стеснения положила прохладную ладонь Дэна чуть выше уровня собственного сердца, припечатав ее сверху своей ладонью. – Чувствуешь, мерзавец, как мое сердце бьется от ненависти?
«Почу-у-увствуй это!», – набросали тут же игривые головастики на большой стене, а орел в подтверждение пару раз покачал головой.
– Чип, а потом ты скажешь, что я тебя лапал.
И он поспешно вырвал руку, а я, захохотала, увидев его большие глаза и тупую улыбку, и смылась в подъезд, на ходу обзывая себя «извращенкой», а его «тупой последней сволочугой». Перед тем, как захлопнуть дверь, крикнула парню все же, что он все-таки редиска и слизняк.
– А ты очень миленькая, – отозвался он и помахал мне.
Я слышала, как быстро он уезжает, словно бы испугавшись чего-то. Не надо было его руку к себе едва ли не на грудь класть. Не думала, что наш Дон Жуан этого так смутится. А это оказывается чертовски приятно – смущать людей!
Вот так вот и прошел тот вечер, насыщенный событиями, как унитаз вредными микробами – это если верить рекламе.
Я осторожно подошла к зеркалу, висящему напротив кровати, и вгляделась в свое отражение: сонная, со взлохмаченными волосами и «рогами» на челке, почему-то бледная, зато с улыбкой на устах, взявшейся непонятно откуда.
Интересно, я нравлюсь Дэну?
Вспомнив о нем, я машинально провела пальцем по губам и сама перед собой засмущалась, как девочка-ромашка. Нет, точно, нравлюсь, чего бы он меня, такую милашку, стал просто так целовать – и не один раз?
«Жизнь прекрасна», – гирляндами загорелись огромные фиолетовые буквы где-то на подкорках сознания. Я расчесала волосы, протерла лицо освежающим тоником и даже намазалась кремом, недавно презентованным мне Настей. Все это время думала о Дэнве, не уставая улыбаться – дремлющее на стуле котэ явно удивилось моему поведению: с утра я обычно бываю злая, как некормленый трое суток дикий кабан.
Потом я вспомнила о нашей переписке и схватила с подушки телефон, попутно заграбастав подаренного мне Денисом синего тигренка. Ого, наш малыш мне пару раз звонил, да и какую смс мне Смерчинский прислал! Я, пару раз прочитав текст сообщения, тут же набрала ему радостный ответ, но, к сожалению, не смогла отправить – оказалось, у меня закончились деньги на счету. От разочарования я даже застонала и пнула кровать.
Ну, как всегда! Я мобильный неудачник, девчонки правы! Ладно, положу деньги, тогда и отвечу ему. Но я хочу пообщаться со Смерчем прямо сейчас…
Может быть, мне удастся отловить парня в «аське»? Я тут же включила комп, однако онлайн Дэна не было, чему я искренне расстроилась. Зевая, я выползла из комнаты, поплелась на кухню, чтобы попить водички, столкнулась с мамой, которая уже с утра пораньше что-то готовила на плите и одновременно слушала радио. Какой-то полудурок-ведущий излишне радовавшийся раннему утру, призывал всех проснуться и «начать жить бодро!»
– Чего-то ты рано встала, – сказала я, с интересом суя нос в кастрюли.
– Мне сегодня нужно много успеть приготовить! – как-то нервно отозвалась мама, одной рукой листая книгу с рецептами, а другой, доставая что-то из холодильника.
– Зачем? – я уселась с ногами на табуретку около открытого окошка, за которым, прячась в зелени цветущих белым и розовым цветом яблонь, чирикали воробышки.
– Как зачем? – оторвалась мама от чтения рецепта. – Сегодня же Настины родители придут!
– Да? – я стащила со стола сыр, который мама хотела потереть в одно из блюд.
– Да, Маша, да. Я же говорила тебе недавно, что сегодня ее семья сегодня придет к нам в гости. – Продолжая рыться в холодильнике, отозвалась родительница. – У меня столько сегодня дел!
– Ну, вы же уже знакомы. – Вспомнилось мне что, действительно, родители как раз недавно говорили о том, что родственники Настасьи придут к нам в это воскресенье. Я тогда, помнится, тут же возжелала познакомиться с ее братом, которого девушка постоянно хвалила.
– Ну и что? – с жаром возразила мама, как стрекоза, летая по небольшому пространству кухни. – Маша, подай мне лук. Нет, этот слишком маленький, другой. А это слишком большой. Свадьба у детей через три недели, а мы все еще не слишком хорошо знакомы. Нужно лучше познакомиться, да и в деталях обговорить бракосочетание. Хорошо еще, что Лина взяла на себя все эти предсвадебные заботы.
Лина Антоновна – мама Насти. Она обещала устроить «грандиозную свадьбу» и очень активно к ней готовилась – куда активнее самой Насти. Родители будущей жены брата были людьми не то, чтобы невероятно богатыми, но довольно обеспеченными, и возможностей у тети Жени было немало. Брат-дуралей настаивал сначала, что свадьбу оплатит он сам, но родители Насти плавно осадили его, сказав, чтобы не рыпался, мол, это вместо приданного у Настасьи будет.
– Кстати, Мария, не забудь, что вечером ты обязана быть дома и присутствовать на вечере, – строго сказала мама.
– Я? Ма-а-а-м, но я же к зачету готовлюсь, – вспомнила я, что вообще-то вечером должна встретиться с Димкой.
– Ничего страшного.
– Мне в библиотеку надо.
Мама критично оглядела меня, поедающую теперь уже нарезанную для салата колбасу, и заявила:
– В библиотеку? Что же. Тогда и иди с утра. А чтобы вечером как штык была дома. Гости в шесть часов прибудут. И перед походом в библиотеку, – мама как-то коварно выделили эти слова особенной интонацией, – дорогая моя, уберись.
– Куда?
– Не куда, а где.
– Где? – трагически прошептала я.
– Везде. Все должно блестеть и сиять. В гости не только родители Насти придут, но и еще несколько их родственников, да и наших тоже.
– Но моя подготовка к зачету… – опять начала я, потому что больше всего ненавидела убираться.
– Думаю, ты вчера уже очень хорошо подготовилась – столько времени в библиотеке проторчать, это же с ума сойти можно! Если что – сегодня ночью подготовишься еще, в том же вечернем отделе, – мама оторвалась от нарезки морковки и посмотрела на меня очень подозрительно. Нет, вы только поглядите на нее! Ей нравится меня мучить!
– Я уберусь, мама… – я скисла. С одной стороны, интересно поглядеть на Настиных родителей, и вкусненького откушать за праздничным столом, а с другой, я же не могу свое слово не сдержать? Как я с Димкой встречусь тогда?
Я постучала пальцами по столу.
– Я возьму твой мобильник, ладно? Мне позвонить надо старосте, чтобы кое-какие изменения узнать, – сказала я маме, выскальзывая из кухни и натыкаясь на братца, щеголяющего в одних домашних шортах, и растрепанную Настю. Они целовались, однако, увидев меня, отпрянули друг от друга. Пуритане!
– Доброе утро, малявка, – небрежно сказал Федор.
– И тебе привет, обезьяна.
– Молчи уж.
– Все ссоритесь? – миролюбиво спросила Настя и поспешила на кухню к маме – помогать. Я тоже честно предложила свою помощь, но поскольку кухня у нас была не слишком большая, и большое количество готовящих только мешало бы друг другу, мама выгнала меня, заставив идти убираться прямо сейчас.
– Пока тебя куда-нибудь не унесло, – сказала она и добавила загадочную фразу. – В объятия к библиотекарю.
– К кому-кому?
– Иди уже, – подтолкнула меня к выходу родительница. – Ой, Настенька, а что твой папа предпочитает из мясных блюд…?
Что ответила ей Настя, я не слышала. Крикнув, что начну уборку, как только позвоню, я поспешила в мамину комнату, нашла там ее телефон и набрала номер Димки.
– Да? – он взял трубку почти сразу, и голос у него был хриплым, чужим.
– Рота, подъем! – рявкнула я басом. Так меня, вернувшись из армии, брат любил будить. – Боевая тревога!!
– Что, Бурундукова, с ума сошла, а сказать некому об этом? – осведомился Димка.
– Ну ты и… А как ты узнал, что это я? – искренне восхитилась я.
– Поверь, я тебя всегда узнаю, – отозвался одногруппник. – Чего тебе не спится, ты же сова?
– Ах, меня разбудили крылья любви. Они у меня на спинке прорезаются. – Отвечала я. – Щекотно.
– Это ты от Смерчинского что ли звонишь? – поинтересовался Димка все тем же хриплым голосом и прокашлялся. Дыхание у него было тяжелым.
– От Хренчинского, – не стала я вдаваться в подробности. – А чего это ты так дышишь часто, друг мой? Занимаешься непристойностями?
– У кого что болит, воистину… Пока ты там сидишь со своим любимым, я, между прочим, на пробежке, – обиженно отозвался парень.
– Ты бегом занимаешься? – искреннее удивилась я. Димка, конечно, не то, чтобы накачанный малый с огромными трицепсами и совершенными бицепсами, но вид у него вполне спортивный, и, честно сказать, он на физ-ре из парней самый лучший на всем потоке. Кстати, пару раз он даже за честь университета вступался на спортивных Олимпиадах, Спартакиадах и на межуниверситетских соревнованиях. В этом они были похожи со Смерчем: оба любили мячики, только если Дэнни, насколько я помнила, увлекался баскетболом и волейболом, то Дмитрий занимался футболом. Еще на первом курсе мы всей группой пару раз ходили поддержать его в составе команды сначала факультета, а потом и университета.
– Занимаюсь и тебе советую, – отозвался Димка тем временем, и я, кажется, услышала, как мимо него проехала машина.
– Ладно, занимайся дальше. Слушай, Дим, у меня форс-мажор, – призналась я. – Ну, из-за нашей встречи.
– Что, парень не отпускает? – прямо спросил Чащин.
– Какой парень? – сначала не поняла я.
– Денис который. Он же Дэнни, он же Дэн, он же Смерчинский, он же…
– Он же Смердяк, я поняла, кого ты имеешь в виду, – перебила я друга. – Дурак ты, Чащин. Буду я еще о таком своего… парня спрашивать. Дело в другом. У меня сегодня предки встречаются с предками невесты брата, вечером как раз. И я должна присутствовать на этом торжестве. У Федьки, свадьба скоро, – пояснила я. – Вот старшие хотят поближе познакомиться. Поэтому давай встретимся пораньше, часа в два, скажем, идет? У меня дел сегодня много, ужас просто. Я тут за Золушку.
– Идет, – повеселел голос Чащина. – А я-то подумал, ты пожадничала меня угощать, Бурундукова.
– Я щедра, как никогда, – хмыкнула я, рассчитав, что как раз к половине второго убраться я точно успею, съезжу на встречу с Чащиным и вернусь часам к пяти. А в шесть как раз ужин начнется. Потому что, кажется, знаю, что делать с англичанкой… – и я пересказала ему о нашем со Смерчем разговоре относительно сдачи экзамена по иностранному языку. Дмитрий стал еще веселее, и распрощались мы на прекрасной ноте, даже никак не обозвав друг друга.
– Эй, – напоследок сказала я ему, – раз уж я переношу нашу встречу, коллега, давай встретимся где-нибудь в хорошем месте в центре. Лида ходила со своим парнем в кафе «Сырное и ледяное чудо», сказала, что там жесть как круто. Пойдем туда?
– О'кей, коллега, – тут же согласился Чащин. – Если там так круто, как ты говоришь, Бурундук, то пойдем туда. Но название меня пугает.
– Если бы ты стоял рядом, я бы тебе вмазала – за Бурундука, – огрызнулась я.
– Смерчинский тебя так называет – ему что, можно, а мне нет? – возмутился парень на том конце провода.
– Ага, но ты же не Смерчинский. У тебя, надеюсь, таких проблем с левой височной долей нет, как у него, – тут же согласилась я с легкостью.
– Почему с левой? – слегка растерялся Дима.
– Потому что она за память отвечает. Кажется. А Смерчинский постоянно забывает, что меня нужно называть Машей.
После разговора с одногрупником, я, подумав и зачем-то опять похихикав (мама, зачем-то зашедшая в комнату, удивленно на меня посмотрела, но ничего не сказала), набрала и номер Смерчинского. Нечего ему спать в такое прекрасное утро!
В отличие от Чащина, Дэн трубку не брал долго – прошла почти целая минута, пока он соизволил ее поднять.
– Да? – дыша куда чаще, чем Димка, сказал негромко Дэн. Я от неожиданности едва не закашлялась.
– Что? – спросила я. – Ты тоже пробежками занимаешься?
– А? – выдохнул он с недоумением. – Какими пробежками?
– Уличными, Смерчинский. Хотя, кто тебя знает, у тебя, может, и спортивный зал дома есть, – отвечала я. – Там и занимаешься.
– Нет, я не на пробежке, – отвечал Смерч, пытаясь выровнять дыхание. – С чего ты взяла?
– Ты так пыхтишь мне в трубку, что еще мне остается думать? – резонно спросила я. – Хм, а ты там, может, кого-то насилуешь или еще что-то в этом шаловливом духе, а я тебя отвлекаю?
– Чи-и-и-п… – досадливо протянул он. В отличие от Дмитрия, который вроде бы находился на шумной улице, фоном для Смерча была тишина.
– Ладно, ладно. Может, на тренажерах занимаешься? – еще раз с легкой душой предположила я.
– Ага, – хмыкнул вдруг Дэн. – На тренажере. На выносливость. Подожди, я сейчас, – велел он вдруг совершенно другим голосом: более взрослым, без вечных смешинок.
– Чего подождать? – тут же полюбопытствовала я, развалившись на мягкой маминой кровати. На лицо мне падали солнечные лучи, и в душе было щекотно-щекотно, как будто бы все мои мысли-головастики разом решили меня пощекотать своими перепончатыми лапками.
Орел сидел на подоконнике, подставив перышки под прозрачные игривые лучи и наслаждался теплом, а мой ветрило занимался непонятно чем.
– Это я не тебе, – бросил Смерч в это время.
– А кому? – тут же заинтересовалась я.
– Да так… Не важно. Чип, что-то случилось? Ты от кого звонишь? – он все еще не мог отдышаться, да и стал каким-то нервным, что ли.
– От мамы, – сообщила я ему и проявила неслыханную для себя заботу. – Ты не заболел? У тебя голос хриплый.
– Я? Нет. Ты в порядке? – почему-то спросил парень.
– Я в полном порядке. И я вообще в отличном настроении. Только что прочла твое сообщение. Извини, я вчера просто уснула, не успела ответить. Только сейчас прочитала, что ты прислал, но со своего мобильника не ответила, потому что на нем в придачу еще и деньги кончились. А твоя смс-ка повысила мне настроение, Дэн. Странно, никогда не думала, что сообщение от тебя улучшит мне настроение, – болтала я, лежа на спине и закидывая ноги на стену. – Ты сейчас дома?
– Да, только не у себя, – осторожно отвечал парень.
– А у кого? – хотела все знать я.
– У Черри, – негромко отозвался Сморчок. Мне нестерпимо захотелось его увидеть. Ах и ох, ну у него действительно классные губы… Мысли тут же подобрались и поспешно нарисовали на своих вечных плакатах огромные светло-розовые губы, больше напоминающие силиконовые женские, а не Дэновские мужские.
– Привет этому обалдую, – почему-то мне было радостно слышать о Черри, этом дураке, который вчера помог провалить нашу «операцию».
– Он сейчас немного занят, – задумчиво сказал Дэн, – и отвлечь его я совершенно не в силах, Бурундучок.
– Ну и плевать. Я же тебе звоню, а не ему, – сказала я, совершенно не расстроившись. – Дэнчик, так что ты имел в виду, когда писал мне это свое сообщение, а?
Он замолчал – теперь я не слышала ничего, даже его дыхания.
– Ну-у-у? – протянула я с досадой. – Дэнчик-хренчик?
В клубе они были до самого раннего утра: четверо парней и пять девушек, с которыми ребята познакомились этой ночью. Черри, хотя и угостившийся некоторым количеством алкоголя, оставался почти трезвым и поглядывал на сегодняшний выбор Дэна удивленно: девочка была обычной, хотя, конечно, миленькой, веселой и очень заводной – от нее прямо-таки исходила энергия, но как-то сильно она напоминала зеленоволосому некую Марию Бурундукову, известную ему и его друзьям больше как Чип. Тонкая и подвижная девочка со светленьким каре, блестящей улыбкой и громким смехом, наряженная в легкое изумрудного цвета платье, буквально прилипла к Дэну. Тот же сегодня вел себя на удивление странно: то долго, почти без остановки, танцевал-прыгал на танцполе под пьянящую транс-музыку, то почти неподвижно сидел на мягком диване, заказанном для их компании на балкончике в зоне ВИП, закрыв лицо ладонями, то сосредоточенно выискивал кого-то глазами, хватаясь за сотовый телефон. И только заприметив девочку Нику около девятиметрового бара внизу, познакомившись и очаровав ее за пару минут, успокоился, став прежним Смерчем.
После бешеного отрыва на протяжении шести часов, вся компания загрузилась в огромный семиместный «Джип», принадлежавший одному из друзей Дэна. За руль сел единственный трезвый – то есть, сам Смерчинский, которому, кстати, владелец авто доверял так, что даже дал ему недавно запасные ключи. После недолгих раздумий ребята поехали домой к Черри, объявившему, что в его квартире никого нет. Однако он немного приврал. Дверь веселым и не совсем (вернее, совсем не) трезвым парням и девушкам открыл сонный Ланде в одних длинных, похожих на пляжные шорты, трусах цвета морской волны, на которых были изображены розовые раковины, фиолетовые дельфинчики и зелененькие пальмочки. Волосы парня были собраны в высокий хвост, достающий до плеч кончиками светлых волос, а на лице застыла гримаса королевского презрения.
– Явился, – с неудовольствием покосился полунорвежец на Черри, который умудрился приехать не с одной, а сразу с двумя девушками – они говорили, что являются лучшими подружками и теперь в шутку сражались за внимание зеленоволосого парня, целуя и щекоча его с двух сторон.
– А ты же сказал, тигренок, что у тебя дома никого нет, – захихикала одна из них, поглаживая пальцами его яркую татуировку в виде гротескного чудовища на плече.
– А это и есть никто, – захохотал Черри. – Кристина, Аля, Никто. Знакомьтесь!
– Ну, знаешь ли! – топнув ногой, обутой в объемный красно-белый тапок в виде мутировавшего гриба-мухомора, воскликнул беловолосый. Он явно был не рад гостям в количестве девяти штук. – Вообще рехнулся! Алкоголик!
– Он все больше и больше похож на твою женушку, которая ждет тебя дома после вечеринок, – расхохотался один из молодых людей, держась за косяк – мир вокруг резво шатался. – Только скалки в руках нет!
– А ты заткнись, – с обидой отозвался Ланде. Все парни ему были хорошо знакомы. – Вы скоро все сопьетесь, идиоты. Денис, ну ты хоть что-то сделай! Чего они сюда все приперлись?
Смерч, оторвавшись от страстного поцелуя с миленькой девушкой Никой, удивлено взглянул на старого друга и ответил:
– А, Ланде, успокойся, все в порядке…
– Он сейчас это сделает, прямо здесь, в прихожей, – оценил степень увлеченности Смерчинского светловолосой леди тот же самый друг. – Эй, вы бы в комнате что ли, уединились, а, Дэнни?
– Можно в его комнате, – тут же ткнул пальцем в тонкокостного Ланде, зеленоволосый. – Там кровать удо-о-обная! Он ее из самой Германии выписывал. До границы с нами ее доставили за пару дней, а по России перли почти три недели. Ну и бушевала же наша промокашка! А теперь она никому не позволяет на нее ложиться. Оберегает.
– Моя кровать специальная, ортопедическая, с определенным дизайном, идиот! – побледнел от гнева Ланде. – И никого я туда не пущу. Боже… Нет, мать вашу, что за рассадник порока в этом доме? И почему я должен это терпеть?
– Потому что ты осел, – беззлобно сказал Черри. – Поехал бы с нами, познакомился бы с герлами…
И парень, пошатываясь (скорее от тяжести двух представительниц прекрасного пола, повисших на его руках, чем от алкоголя), зашел в огромный округлый холл со множеством высоких окон, в который без каких-либо переходов перерастала прихожая. Двухуровневая квартира с балкончиками, колонами и просторной лоджией, заставленной изящными вазами и небольшими скульптурами, произвела впечатление на всех девушек (за исключением Дэновской – ее, видимо, интересовал лишь красивый брюнет), и они тут же, бесцеремонно оттолкнув опешившего от такого нахальства, Ланде, бросились изучать первый этаж.
А тот, вдруг приложив одну руку к самому сердцу совершенно не своим голосом, а твердым резковатым баритоном, процитировал Лермонтова:
C тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
– Мне стыдно, что я тебя знаю, чувак! – заржал один из парней, лениво прохаживаясь от одной стены, занавешенной всякими яркими театральными афишами, к другой, на которой мрачно сияла маска африканского божка.
– Какой забавный, – хихикнула одна из девушек Черри, Кристина, разглядывая вазы. – Можно, я с ним немного побуду?
– Можно, – ухмыльнулся панк. – Если догонишь.
Ланде и впрямь поспешно отступал к витой лестнице с резными золотистыми перилами, ведущую на второй этаж. Смерч, вдруг вновь оторвавшись от новоявленной подруги, вдруг тоже произнес задумчиво:
Спроси, зачем в пороках он живет.
Чтобы служить бесчестью оправданьем?
Чтобы грехам приобрести почет
И ложь прикрыть своим очарованьем?
И рассмеялся – только совсем не весело. Сонеты Шекспира он, сам того не желая, запоминал наизусть сразу же, как только прочитывал.
– Еще один! А вроде бы только вы тут трезвые, – еще громче заржал парень. – Черри, брат, выпивка есть?
– Бухла навалом, – ухмыльнулся тот и жестом гостеприимного хозяина указал на барную стойку.
– Пошли, – сказал в это время Дэнни Нике, проводя тыльной стороной ладони по лицу, – пошли наверх, детка?
– Как скажешь, – заворожено прошептала она и обняла его за пояс.
– Влюбилась, что ли за пару часов? – проводила ее взглядом одна из девушек. – Вот дурочка…
– Что стоим, френды? – весело спросил Черри. – Проходим тоже! Тут есть неплохое мартини – для девочек. Ну и для нас, – она заговорщицки посмотрел на друзей, – здесь что-нибудь найдется. А потом дружно последуем примеру Дэна, комнат много, есть где активно провести время.
Ответом ему был дружный гогот парней.
В чью комнату его занесло, Смерч так и не понял – просто осознал, что через пару минут после того, как попал в квартиру, оказался на просторной кровати, застеленной фиолетовым одеялом, а рядом с ним теплая, живая девушка с очаровательной улыбкой, пирсингом в пупке, горячим дыханием, и к тому же очень похожая на Марию.
– Ты такой… такой… – прошептала она, стягивая с парня футболку.
– Какой? – прижимая ее к себе, спросил Денис между поцелуями.
– Идеальный. Ты такой идеальный… Я боюсь, что ты растаешь, и окажешься только моей иллюзией, – светлые глаза Ники, которая так же, как и Чип, не любила тени и подводки, притворно округлились, и девушка звонко рассмеялась, усаживаясь на Дэна сверху и грациозно наклоняясь к нему.
– Не исчезну, – отозвался он хрипло. – Не бойся, малышка. Иди ко мне.
Их поцелуй настойчиво прервал зазвонивший мобильник парня. Кто-то долго, настойчиво и нудно названивал ему и явно не собирался отступать.
– Кто это? – даже слегка рассердилась девушка. Как и Маша, она была очень эмоциональна. Подсознание – да и сознание – Смерча уже устало вести сравнительный анализ двух девушек – Не бери трубку, Дэн, солнышко, давай дальше…
– Если я не возьму, они будут звонить еще долго, – разумно отвечал Дэнни, который сам был не рад тому, что их увлекательное занятие так беспардонно прерывают. Он убрал правую руку с оголенной спины Ники и достал из кармана джинсов ярко-желтый мобильник. Номер был незнакомый. А с незнакомых номеров ему часто звонили девушки и девочки. Но обычно в 7 утра они этого не делали, предпочитая вечер и ночь, а не ранние часы. В такое нестандартное время обычно Смерчинского тревожили многочисленные друзья, попавшие в неприятности. Людская глупость вообще не знала предела, но знала его телефонный номер.
