Текст книги "Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 89 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]
Да уж, ни разу мы с ним на улицах во время задержаниям им кем-то, не сталкивались. А сегодня…! Что за день чокнутых случайностей?
– А ты что тут делаешь, пап? – тут же задала я глупый вопрос из-за растерянности.
– Я тут работаю, – отозвался родственник и для ясности коснулся собственных погон, на которых виднелись две большие звездочки. – А кто это с тобой? – явно заинтересовался он Смерчем, который в отличие от меня, ничуть не смутился и даже протянул папе руку со словами, произнесенными внятно и ясно:
– Денис Александрович Смерчинский. Студент Государственного Университета, пятого курса Факультета Иностранных Языков.
– Евгений Борисович Бурундуков, подполковник департамента экономической безопасности МВД России, – отчеканил папа, которому понравился четкий ответ Сморчка, крепко пожимая парню руку – Дэн его рукопожатие выдержал, но когда папа произносил фамилию, в его синих глазах явственно мелькнули чертики.
– Кем вы приходитесь моей дочери, Денис Александрович? – поинтересовался отец.
– Другом и пар…
– Заткнись! – выпалила я, потому что поняла – если наш консервативный папа услышит про «партнера», он явно подумает совсем не о том.
– Маша, ну что ты перебиваешь? – осадил меня мягко родитель. – Так что там? Пар? Это в смысле – пар? А, – щелкнул он вдруг пальцами, – парень, что ли?
– Нет. Он мне просто… просто никто.
Но папа меня явно не слышал:
– То-то мне вчера Верочка, – назвал он по имени мою маму, – все уши прожужжала про Машкиного парня. Мол, провожал ее на мотоцикле… Да и Федька трындел… не дали мне «Терминатора» третьего посмотреть. Значит, вы ее парень?
– Молчи, – пока папа рассуждал, тихо предупредила я удивленного таким поворотом событий Дэна. – Никто не должен знать ни о каком партнерстве. Ты знаешь, что обо мне родители подумают?
Брюнет только кивнул. Встреча с моим родным папой не входила в его планы. Да уж, не всегда ему везет, однако. Или ему только рядом со мной не везет?
– Папа, он мне никто!
– Ты можешь не стесняться меня. Я – не мать, – отозвался родственник, продолжая рассматривать Дэна, – все твои отношения одобряю. Хотя у тебя их толком еще и не было.
– Папа! – я, кажется, покраснела.
– А когда вы познакомились? – перевел он взгляд на Смерча.
– На той неделе, – честно признался он – и правильно сделал, ведь пап у меня в какой-то степени феноменальный – умудряется чувствовать, когда его обманывают даже в каких-то мелочах. Интуиция или природная честность не подвели Дэйла. – В коридоре, во время перемены. Разговорились и поняли, что у нас много общего. Потом мы гуляли. Ходили к кафе и в кино. Мария – классная девушка. Мне нравится с ней общаться – она не похожа на других.
Папа расплылся в улыбке, слыша эти бесхитростные слова.
– Ты чего несешь, дебил? – рассердилась я.
– Что ты к нему лезешь? – тут же заступился за него отец. – Пусть говорит. Не врет же.
– Борисыч, – послышался мужской грубый голос папиного коллеги, – ты где застрял? Давай к нам быстрее! Тут из прокуратуры приехали… О, – заметил меня папин усатый и жутко носатый, но очень добродушный коллега и старинный друг, а также дальний родственник, – дядя Гоша:
– Выросла, Машка, – заметил он меня. – А я тебя на Мосту Влюбленных Дураков видел, когда курил около входа…
– Вот как? – тут же спросил папа, опять окинув Дэна оценивающим взглядом.
– Вот так. Паренек твой?
– Да, – тут же подтвердил папа, ответив вместо меня. – Машин друг. И парень. Сам так мне сказал. Друг и парень, дескать.
Вот блин, привязались! Один видел, второй заметил! Сейчас ко мне что, каждый работник милиции подойдет и скажет что-нибудь по поводу моей скромной, но крайней расстроенной случившимся, персоны?
– Не конфузься, – отозвался папин друг, понимая мое состояние. – У всех пацаны есть, чем ты хуже? Я свою дочку выдал, теперь буду ждать, когда ты замужней дамой станешь!
– Не стану, – буркнула я, смущаясь. Смерч тоже чувствовал себя немного не в своей тарелке.
– Взрослеешь, а мы стареем, – вздохнул дядя Гоша. – Ну, свадебка будет, не забудь того, кто дарил тебе в детстве конфеты и кукол, пригласи уж.
– Посаженым отцом будешь, – громко рассмеялся папа.
– Чего ты несешь? – ткнула я его локтем.
– Борисыч, я тебя жду, короче, с мужиками из прокуратуры. Не место тут твоей Машке с ее пареньком.
– Иду, Гоша, иду, – громко отозвался папа, а нам сказал. – Мне пора, ребята – служба зовет. Преступникам без меня… эээ… нехорошо и не совестно. Что же. Был рад знакомству, – кивнул он Дэну. Береги мою дочку, она…
Я думала, что он скажет что-нибудь в традициях романтического комедийного кино про глупого зятя и жуткого папушу-тестя, когда последний зверски шпыняет бедного парня, и приготовилась уже заржать, но мой отец произнес:
– …она растяпой выросла, вечно влипает в глупости. Проводи ее, что ли, до дома. И в гости приходи. Моя жена просто мечтает с тобой познакомиться. Ты ей понравишься, Денис Александрович.
– Хорошо, – Денис с искусственной улыбкой согласно кивнул папе в ответ. – Я Марию обязательно провожу – это не обсуждается.
– Ну и молодец. И не действуй парню на нервы, – на прощание сказал папа, – не бери пример с матери.
– Ну, спасибо, удружил словцо, – сказала я. А папа сунул мне денежную купюру со словами, чтобы я купила себе чего-нибудь вкусненького.
Папа удалился в гущу тел в милицейской форме.
– Ну что, моя девушка, пошли тебя провожать? – Дэн сказал это ровным голосом, но я прямо-таки чувствовала в них иронию.
– Какая я тебе девушка?
– Какая? Обыкновенная. По крайней мере, так думает твой папа, – расхохотался Дэн. – Он теперь так считает. А я теперь боюсь спорить с подполковником экономической безопасности МВД
Нет, ты видел? Я здесь отца встретила! Я…
– Видел, и даже с ним разговаривал, если ты забыла, Чип, – вежливо напомнил мне, как будто бы я была склеротичкой, брюнет. – Я так и не понял – чем тебе не нравится слово партнеры?
– Всем. Друг – это еще куда ни шло, но говорить моему родному отцу, что мы партнеры – это уже слишком. В его голову, загруженную всяким криминалом, мигом придет одна милая ассоциация на букву «с». – Я фыркнула. – Глядишь, добился бы того, что мама заставила меня сходить…ну, это не важно.
– Может быть, он подумал бы, что мы деловые партнеры? – ямочки на его щеках, появившиеся из-за улыбки прямо-таки манили мои беспокойный пальцы – хотелось ткнуть Дэну в щеку ногтем или ущипнуть за нее…
– Деловые? Из меня деловой партнер, как из тебя пчелка Майя.
Смерч задумался, склонив голову на бок. Ой, ну прямо как песик. И шерстка, то есть волосы точь-в-точь того шоколадного оттенка, как у собаки моей сестры двоюродной… Теперь мне захотелось потрепать его за нос с искристыми синими-синими глазками, впитавшими в себя всю доброту неба.
– Может быть, – сказал он вдруг беззаботным тоном, – но если что – прошу прощения. Ты простишь меня, правда, Мария? – и он скорчил умиленную рожицу, вновь на мгновении превратившись в милого щенка.
– Отвали уже. Можешь меня не провожать, я сама доеду.
– Нет уже, – не согласился парень. – Я с тобой. Девушек, особенно тех, которые вроде как мои девушки, – выделил он местоимение, – я провожаю всегда. Слушай, на каком автобусе до тебя можно добраться?
– На 85, – отозвалась я.
– Отлично! Я давно не ездил в общественном транспорте, – явно обрадовался парень.
– Буржуй, – хмыкнула я.
Ну, по крайне мере, ехать нам было не скучно, а потом наш университетский гений проводил меня до подъезда, и только захлопнутая перед его носом тяжелая металлическая дверь не дала ему подняться вместе со мной до квартиры – парень утверждал, что обязан – особенно после встречи с моим папой-милиционером, удостовериться, что я вошла в собственную квартиру.
– До завтра, болван, – крикнула я ему из-за двери добрейшую фразу. – Спасибо! Придумай новый план!
– Пока, друг-Бурундук, – отвечал Денис. А когда я подошла к квартире, прислал сообщение:
«Я обязательно что-нибудь придумаю, Чип:)»
«Не забудь, а то мы оглянуться не успеем, как эти двое детей заведут», – написала я в ответ и, наконец, вставила в замочную скважину ключ.
Этим теплым воскресным вечером, когда лето полновластно и окончательно заявило свои права, прогнав весну раньше положенного почти что на полмесяца, в моем доме и в моем университете родилась легенда о том, что некая Маша Бурундукова без памяти влюбилась в Дэна Смерчинского, а тот, в свою очередь, обожает ее, как собственную ногу, нет, даже, как отражение.
Естественно, когда я пришла домой, мама была уже в курсе того, что папа встретил меня с каким-то «статным пареньком» на улице (с его слов, мы обнимались, хотя на моем плече просто лежала наглая рука Дэнва), и Федька был в курсе, и его невеста, пришедшая в гости, и мамина подруга, заглянувшая к нам на чаек вместе с дочкой – студенткой моего универа – тоже.
Но их многочисленные расспросы и шуточки были лишь цветочками с тем, что началось на следующий день в университете.
Орел бы с радостью нагладил Смерчу на лоб, а потом с радостным кличем улетел бы подальше в горы, но, увы, моя гордая птица уже не парила высоко в небе – она соблазнилась подлететь близко к сильному ветру и оказалась в плену мощного стихийного явления. Явление это, впрочем, не приносило орлу никакого вреда – лишь укачивало его своими прозрачными руками, не давая упасть.
А начался следующий день самым обыденным образом – я проспала, не услышав звона будильника. Не иначе как у меня на его безмерно раздражающий писк иммунитет выработался. А может быть, был виноват тот прискорбный факт, что я легла спать в половину четвертого ночи, увлекшись очередным сериальчиком, который я с упоением смотрела по Интернету.
Как бы то ни было, из-за того, что я проспала – из-за этого досадного недоразумения, происходившего, впрочем, со мной пару раз в неделю – мне пришлось мобилизовать все свои силы и собраться за пятнадцать минут.
Разбудить меня было некому, так как родители и брат уже ушли, а я сегодня ехала на учебу ко второй паре. С трудом уговорив себя не прогуливать лекции и не поддаваться соблазну соблазнов – остаться дома и наслаждаться сном дальше – я все-таки поступила, как честная ученица и выкатилась из дома, растрепанная, злая и обмяуканная собственным котэ, на чей не кстати подвернувшийся хвост я снова наступила. И, как нарочно, я забыла еще и телефон, который так и остался дома, со вставленным в него зарядным устройством…
В универ я приехала ровно за три минуты до начала лекции. Пронесшись метеором от остановки до корпуса и расталкав на ходу всех прочих спешащих на учебу студентов, я сумасшедшей птичкой взлетела на пятый этаж, где и имел честь располагаться наш факультет Искусствоведения и Культурологи. Я бесцеремонно вломилась в аудиторию на десять секунд раньше, чем в нее величественно вплыла лектор – дама импозантная и царственная, читающая курс Концепции Современного Естествознания, называемого нами просто КСЕ. Странно, но, как и многим другим преподавателям ей не нравились опоздания. Чтобы не бегать перед очами преподавательницы по ступеням аудитории просто так, я уселась за первую попавшуюся парту, то есть за самую последнюю, если считать от кафедры, и вытащила большую толстую тетрадь со вставными разноцветными листочками, в которой у меня писались лекции сразу по всем предметам.
И только теперь я смогла перевести дух.
Успела. Не опоздала. Теперь можно будет поспать на лекции… Жалко только, что Маринка и Лида далеко сидят – вон их лица виднеются на третьем ряду – вдвоем уставились на меня и рожи корчат. Чего сестренкам от меня надо? Да ладно, еще успеем поговорить, ведь у нас впереди три замечательные пары.
Я вновь обвела заполненную аудиторию сонным взглядом – ага, вот и госпожа Князева! Всегда узнаю ее длинные волосы, рассыпавшиеся по тонкой спине. Сидит чуть выше остальных девчонок и разговаривает со своей неизменной подружкой Региной.
Вот кобыла, а? Ну и как мне теперь на нее реагировать? Нужно взять себя в руки и не показывать вида, что она меня раздражает, как, раздражает посаженного в клетку кота – мышка. А то эта девица, чего доброго, еще догадается…
Наверное, я слишком пристально смотрела на малышку Тролля, и мой взгляд оказался слишком уж переполнен самой негативной энергией из глубин моей души, но Ольга оглянулась назад. Не ясно, смотрела она на меня или просто на задержавшуюся в проходе преподавательницу, выясняющую что-то у старосты нашей группы. Князева, вероятно, и не подозревала, что стала моим врагом номер один и главной соперницей, отвернулась, а я решила, что надо держаться от нее подальше, чтобы не раскрыть себя.
Я развалилась на парте, положив голову на толстую тетрадь, и приготовилась дремать под монотонные слова профессора. Я почти заснула под взволнованную речь о возникновении Вселенной, когда меня в бок кто-то ткнул чем-то острым, умудрившись попасть прямиком меж ребер.
– Эй! Ты чего?? – громче, чем нужно, выдала я. Выкрик был так громок, что даже препод замолчала, услышав его. Естественно, вся аудитория разом повернула головы назад. Я сделала вид, что вопила не я, и тоже развернулась назад. Мол, я в недоумении, кто кричит-то?
– Тише, пожалуйста, тише, – поморщилась прерванный лектор.
– Это кто-то под дверью орал, – с самым невозмутимым видом громко отозвался ткнувший меня в бок Димка, успевший тайным образом перебраться ко мне на последнюю парту, где я в одиночестве пыталась предаться праведному сну.
– В следующий раз, издавший такие громкие звуки, действительно будет сидеть под дверью, – пригрозила преподавательница. – Возвращаемся к нашей проблеме…
– Ты чего пихаешься, дебил? – прошептала я. Так и есть – в пальцах у, загадочно улыбающегося одногруппника была зажата ручка – ею-то он меня и ткнул, не постеснялся.
– Я с тобой здороваюсь, Бурундукова! – отозвался парень, не переставая глядеть на меня и улыбаться. – Специально с другого ряда к тебе перебрался.
Я машинально посмотрела туда, где сидели остальные мальчишки, а они, как я говорила, у нас всегда усаживаются в аудиториях сплоченной кучкой. Сейчас парни не слушали лекцию, а с большим интересом глядели почему-то в мою сторону. Я кивнула им, спрашивая, чего надо? Они тихонько заржали, а один показал рокерскую «козу». К несчастью для парня, это заметила преподавательница и сухим тоном предложила ему «прекратить заниматься глупостями и все же начать конспектировать»
– Короче, привет, Маша, – опять пристал ко мне Чащин. Голос у него был добренький-добренький, как у доктора Айболита, приступающего к лечению больной зверюшки.
– Я тебя боюсь, Чащин, – я даже поежилась. – Чего ты так на меня уставился? Хватит улыбаться, а то у меня от тебя мороз по коже.
– Ну чего ты, Бурундукова, мы же друзья? – обиделся он.
– Какие мы с тобой друзья, клоп? – обалдела я. – Кто на прошлой неделе стащил у меня конспект по философии? А кто подлил мне спирта в сок, когда я отвернулась в буфете? Про твои постоянные издевки я вообще молчу.
– Этого больше не повторится, – тут же пообещал мне одногруппник, глядя на меня умильными глазами и улыбаясь.
– Теперь я боюсь тебя еще больше, – прошептала я с деланным испугом.
С Димкой я вынуждена общаться постоянно. Ведь мы пересекались с ним еще с первого курса: то вместе на межфакультетских КВНах местного масштаба выступали; то на иностранном языке в одной группе и за одной партой вместе страдали над временами глаголов и залогами, (кстати, до сих пор мучаемся – английский только в конце третьего курса закончится, то есть в этом году); то на улице встречались, ведь, живем мы, к сожалению, в одном районе.
Подозреваю, что Димка парень хороший и добрый, еще точно знаю, что и очень веселый. Только есть в нем что-то такое, что заставляет меня с ним вечно спорить и ссориться. Мы постоянно друг друга подкалываем, перекидываемся несмешными шуточками, попеременно донимая окружающих. Иногда я вижу в нем копию юного Федьки, и в такие моменты желание задушить Чащина становится непреодолимым: так хочется отыграться за все те мучения, что старший брат мне доставил. Если составить рейтинг дум о представителях мужского пола, то сразу после Ника и Федора, скорее всего, занимал почетное третье место именно Дмитрий. Впрочем, в последнее время все мои мысли занял Смерчинский и его идиотский план, поэтому о Чащине я подзабыла. Да что там о нем! Даже Никиту, парня, о котором беспрестанно думала три года, я почти перестала вспоминать!
– Мы с тобой друзья, друзья, друзья, – глядя мне в глаза, как заправский гипнотизер, шептал тем временем парень. Я скорчила непонимающую рожицу.
– Я не поняла, ты чего хочешь? Денег я тебе не дам, а домашку по английскому на завтра еще не сделала.
Насколько мой мозг помнит, у нас с Димкой общая беда – проблемы с выполнением домашних заданий на семинары по английскому. Думает, что я ее выполнила? Наивный.
– А мне и не надо. Пока не надо. Ты помнишь о протекции? – широко, как лягушка, улыбнулся одногруппник.
– Какой?
– Обычной, – и, наклонившись ко мне, он зашептал дурашливо, но с серьезным выражением лица. – Короче, тут ребята с иняза говорили с утра, что ты реально со Смерчем встречаешься. Что, правда? Парочкой стали?
– Э, что за бред? – толкнула я его локтем. Чащин же продолжал свою речь.
– В общем, тут уже все в курсе ваших амуров. Я тебя поздравляю и все такое… Слушай, Бурундукова, давай забудем все наши размолвки, и станем хорошими друзьями. Ты же любишь протесты? Вот мы и опровергнем слова, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, – голос однокурсника стал более серьезным, даже деловым, как у продюсера звезды шоу-бизнеса, уговаривающего капризного подопечного сняться в рекламе обнаженным. – Говорят, у Дэна со всеми преподами на инязе отношения гудовые…
– Какие? – не поняла я.
– Гудовые, – потрудился объяснить слово странного происхождения Димка, наклоняясь еще ближе, – ну, значит, хорошие – от слова «good». И с нашей англичанкой тоже. Короче, пусть нам твой Дэн поможет сдать в этом году экзамен по ин…
– Чащин, ты выпил? – оттолкнула я от себя парня, сильно уж прильнувшего к моему плечу. – Что за странные слухи? Какая еще парочка? Что ты несешь?
– Тише, – поморщился одногруппник. – Препод услышит.
– Чащин, – понизила я голос до хриплого взволнованного шепота, – какой кретин сказал тебе, что мы встречаемся?
– Сегодня с утра многие об этом говорили. И кааак говорили… – Димка единственный из моих знакомых, который умеет гадко ухмыляться. Только вот если встречаешь это слово в книге, то кажется, будто бы ухмылка – атрибут самодостаточного и рокового сексуального красавчика-мужчины, чья жизнь полна таинственных загадок, а на деле – это довольно-таки обидная гримаса-насмешка, невербальным образом сообщающая: «Ну, ты и дура». И ничего красивого или загадочного в ухмылке нет!
– Перестань так лыбиться, я же сказала! Ты меня пугаешь. И о чем говорили? – спросила я, снова устраивая голову на тетради и, глядя на него теперь снизу вверх. Вечно Чащин всякую фигню несет – любит меня донимать. Я, впрочем, ничем не лучше.
– Ну, ты и тупица, – покачал коротко стриженной головой Димка. – Конечно же, о том, что ты с Денисом Смерчинским встречаешься. Я же сказал.
– Я не встречаюсь с ним, – я еще больше растерлась. Похоже, он не шутит.
– Говорят, вы ходите на свидания и все такое прочее, – не отставал от меня Димка. – И в пятницу вы обнимались в коридоре. Мы с пацанами видели, чуть со смеху… кхм…удивились, короче, – поправился он. – Так вы что, официальная парочка? Да?
– Нет. Да кто конкретно такую ерунду сказал?!
– Друзья Дэна, – будничным тоном произнес парень. – Те самые, с которыми он все время общается.
– Черри что ли и этот, полунорвег? – удивилась я несказанно. Эти двое что ж, получается, пришли в университет, чтобы поделиться своими, без сомнения, умными мыслями со всеми окружающими идиотами, которые только и ищут поводов для сплетен, не зная, чем занять себя на парах? Но Дэн сказал же, что эти два парня – его лучшие друзья, вернее, входят в пятерку таковых – и что он им доверяет
– Полунорвег? – в свою очередь изумился Чащин. – Это кто? Я такой клички раньше не слышал ни у кого.
– Так это не кличка, – пояснила я, старательно рисуя на парте цветочек, не поднимая головы все с той же тетради.
– Фамилия? – почесал затылок Димка. А еще мне говорит, что я тупица. Сам недалеко ушел.
– Это народность, – изрекла я. – А зовут этого перца Лан… Лон… Лен… Я не помню, короче. Так, значит, Черри и человекошарф сплетничают? Хороши у и Смерча друзья, ничего не скажешь.
А сами притворялись, что помогали. Ненавижу предателей.
– Я таких не знаю. Ни Черри, ни шарфа, – отвечал Чащин задумчиво. – Это другие его друзья говорят – из его универской компании. Ого, Бурундукова, – блеснули у Чащина глаза, – да ты лучше всех нас о его дружках-приятелях осведомлена! Не зря, не зря сегодня с утречка все болтают, что у Лаки Боя появилась постоянная подружка!
– Что у тебя за блеск в глазах? Ты не только выпил лишнего, так еще и наркотиками побаловался? – нервно поинтересовалась я, автоматически постукивая ручкой по парте. Сокурсник без слов выдернул ручку у меня из пальцев – его раздражал звук. А я тут же стала теребить твердый край своей тетради.
– Это блеск азарта, – ничуть не смутился Дмитрий, не отводя своих темно-карих, почти черных, глаз от меня. Странное дело – сам русоволос (я такие волосы, как у него, обычно светло-коричневыми называю), а глаза почти черные, зрачка даже не видно. – И радости за мою подругу Машу. Такого чувака себе отхватить – это надо умудриться! Но я за тебя рад, весьма-весьма, – Димка даже по спине меня похлопал. – Так что, поговоришь со своим бойфрендом насчет английского и протекции!
– Иди ты, – отмахнулась я от Димки – меня сейчас занимал совсем не английский. – И только попробуй еще раз сказать, что он мой бойфренд, слышишь? Мы просто немного пообщались, вот и все.
– Да не стесняйся ты, – по-своему понял мои слова глупый Чащин, не сводя черных глаз с моего встревоженного лица. – Я тебя уже три года знаю. Можешь мне доверять.
– Если не отстанешь со Смерчинским, я доверю моему кулаку пообщаться с твоей печенью, – в конец разозлилась я. – Хватит меня дразнить, иди-ка ты обратно к парням.
Димка заупрямился и с места не сдвинулся. Сначала он доставал меня Дэном, без конца повторяя, что о наших якобы отношениях уже все знают, и мне незачем это скрывать, и ему тоже незачем, и что всем интересно, почему среди прочих своих девчонок, в «подруги жизни» он выбрал именно меня.
– Вы как познакомились-то? – не отставал одногруппник. – Он с тобой или ты с ним? Ты его реально любишь? А он тебя? Какие у вас отношения? Расскажи все своему лучшему другу. Дмитрий Михайлович выслушает тебя и поймет.
– Дмитрий Михайлович лучше бы варежку прикрыл, – продолжала я некультурно выражаться, – и перестал повторять чушь и вранье.
– Не будут же друзья Дэна врать, – заметил он, вовремя убрав ногу, чтобы я не двинула его по коленке от переизбытка чувств.
– Будут! – ничуть не сомневалась я. – У него все дружки чокнутые.
– Так ты с ними уже знакома, да?
– Нет.
– А так говоришь, будто всех знаешь.
– Я делаю вывод на основе закона подобия, Чащин. Я знаю только двоих, нет, даже троих… четверых, – вспомнила я Славу и парня, приглашавшего Дэна на загадочный квартирник в пятницу.
– Да уж, сделаешь ты выводы… Эх, жалко, сам Дэн еще не пришел в универ – он будет только вечером. Придет к своему научному руководителю насчет курсовой работы. Слышь, Бурундукова, а вы уже целовались? – с немалой долей интереса спросил парень.
– Отвянь, убогий, – прошипела я и все-таки стукнула Димку по ноге. Он обиделся, отвернулся, но не пересел, а стал что-то рисовать в тетради, как и я, игнорируя лекцию. Я же вновь завалилась на парту, обдумывая происшедшее. Изредка на меня кто-нибудь оглядывался и начинал хихикать. Это жутко меня раздражало, но ничего поделать я не могла. Это какой сволочи понадобилось распустить про меня и Сморчка гнусный слух? Думаю, все-таки это сделал не он сам – как-никак мы договор заключили – да и не в его интересах всем объявлять о том, что мы как будто бы пара. Мы – партнеры, в интерпретации Смерча – «Чип и Дэйл», у которых есть общая цель – разлучить Никиту и Ольгу Князеву. Вон, кстати, она сидит и старательно записывает все о чем говорит лектор. Строит из себя паиньку, как будто это не она вчера вцепилась в моего Ника своими худосочными лапками и стала целовать так, словно оголодала, а во рту у него пыталась найти еду… От таких мыслей мне поплохело и даже чуточку затошнило – мерзкая какая-то ассоциация, противная. Но что поделаешь, гоблино-тролль Князева не самая приятная и милая девочка, хоть и кажется таковой.
Жаль, жаль, наши планы, казавшиеся поначалу такими грандиозными, не срабатывают, но ничего, впереди еще много времени, по крайне мере, оно есть до середины июня, пока у нас не кончится зачетная неделя и экзамены. И все эти дни я проведу с пользой! Устрою славной паре настоящую пытку!
Жаль, правда, что летом, когда начнутся каникулы, ничего происходить не будет – каждый июль Ник уезжает к морю (да-да, я многое о нем знаю!). Главное, чтобы он с собой Князеву не позвал, а уж куда она денется в июле и в августе, я понятия не имею. А потом можно будет продолжить и в сентябре… Нет уж, никакого сентября – уложимся за май-июнь. Смерчинский, несмотря на свою напыщенность и бытовую туповатость, парень все-таки умный, не зря на Олимпиады ездит и всюду университет представляет, он, наверняка, что-нибудь придумает. Да и я никогда не жаловалась на плохую фантазию.
Можно будет, к примеру, сделать так, что на Князеву, во время очередного свидания, желательно вечернего, когда парочка будет находиться на темной аллейке, нападают бандиты в черных масках и утаскивают ее, ударив Ника. Нет, Ника пусть лучше просто держат, а Ольге морду начистят. Черт, Смерчинский не согласится.
Или нанять за умеренную плату – Смерч заплатит, он как-никак мужчина – кого-то, кто сыграет роль гадалки, и пусть она подойдет к этим двоим и предскажет что-нибудь, такое «до-о-оброе». Мол, останетесь вместе, ребята, и вас ждет беда страшная, родится у вас второй Гитлер… разрушит страну, и ваши молодые души погубит, а вот если прямо сейчас расстанетесь, то судьбы ваши будут счастливыми…
А еще можно напоить Ника и положить в одну постель с девушкой какой-нибудь (я от такой роли не откажусь!), сфотографировать всю эту красоту и показать фото Гоблину. После такого, она наверняка бросит Кларского, но тогда мой любимый будет выглядеть не слишком хорошо, тогда как моя одногруппница сохранит за собой светлый и чистый образ девушки, предательски обманутой противным мужланом. Лучше уж ее напоить, раздеть и уложить в одну постель с Дэном – он явно не откажется, а потом сфотографировать и показать снимки Кларскому. Он тогда и бросит ее.
Этот вариант мне нравится – надо будет о нем Смерчу рассказать…
Пока я думала о возможных вариантах нашей совместной со Смерчем деятельности по устранению любовных отношений между Олей и Никитой, Димка все так же задумчиво сидел около меня, изредка поглядывал и что-то продолжал чертить в своей тетради, закрывшись от меня. Я пару раз порывалась посмотреть, что он там творит, но Чащин только отмахивался от меня. Он так и не поверил мне, что мы с Дэном не встречаемся.
И кто только такие идиотские слухи распускает! Убить мало этих говорунов.
Как только закончилась пара и, недовольная нашим поведением, преподавательница еще не успела, спуститься с кафедры, как я оказалась около подружек, благополучно миновав Князеву и даже ни разу не обернувшись на нее. Подружки-сестрички уже ждали меня.
– Ну, и каково это? – поинтересовалась вместо приветствия Маринка, изучая меня с самым серьезным видом.
– Что – это? – спросила я. – Привет, кстати, детка, почему не здороваешься?
– Привет-привет, – угрожающим тоном произнесла Лида, оказавшись рядом со мной. – Вот, значит, какая ты врушка.
– Ай-ай-ай, – нараспев произнесла ее кузина, поправляя волосы.
– В смысле? Девчонки, вы чего?
– Да так, ничего, – дернула плечом Лида.
– Мы у тебя все выходные выспрашивали – что у тебя со Смерчинским, – обиженно поджав губы, как всегда, накрашенные темной помадой, сказала Маринка, – а ты…
– А ты нам лапшу на уши вешала – вы не встречаетесь, между вами ничего нет, – обиженно произнесла Лидия.
– А, оказалось, – подхватила вторая девушка, – что вы встречаетесь, и весь универ в курсе этого, а мы с Мари, твои лучшие подруги, вообще ничего не знаем!
– Да не встречаемся мы! – взвыла я. – Вы-то хоть глупости не несите!
Подружки, действительно, все выходные, атаковали меня своими безумными расспросами относительно моих отношений с Дэном, но я терпеливо объясняла им, что между нами ничего нет! Про договор я им не сказала, хотя и очень хотела это сделать. Однако я осталась верна собственному слову, данному Дэну. У меня есть один принцип, унаследованный, видимо, генетически (если такое возможно) от папы – никогда не нарушать данное слово, если дело идет о серьезных вещах. Может быть, мне никогда не хватало дипломатичности, как Марине или умеренности, как Лидии, но зато я была надежной – по крайней мере, я считаю так.
– Мы тебе столько смсок послали сегодня, – укоризненно покачала темноволосой головой Лида. – А ты нам даже не ответила, все с Чащиным трепалась.
– Я телефон дома забыла, – виновато развела я руками.
– Начинается, – устало вздохнула подруга. – То ты его теряешь, то забываешь, то ломаешь, то у тебя нет денег, то ты посеяла зарядку, то ты утопила его в реке.
– Она его еще в молоко роняла, – вспомнилось Маринке совершенно некстати.
С телефонами у меня особенные отношения, а с сотовыми мне особенно не везет. С ними в моей жизни случалось все, что только, кажется, могло, кроме одного – их у меня никогда не крали, зато я от них избавлялась сама с пугающей легкостью и слоновьим изяществом.
– Я нечаянно забыла, проспала.
– Тогда объясни нам, деточка, почему все вокруг с утра трепались, что ты встречаешься с Дэном? – потребовала Маринка. Прочие одногруппники подозрительными кучками сгруппировались поблизости, навострив ушки. Похоже, и они слышали сплетню обо мне и Дэне. Им было интересно, а тот факт, что ребята учились на Факультете Искусствоведения и Культурологи, пусть даже на специальности «реклама», появившейся на этом факультете только для поднятия престижа, не подсказывал им, необходимость соблюдать правила приличного поведения в обществе. Ну или хотя бы не подслушивать чужие разговоры.
– К нам даже его друзья прибегали перед лекциями, – добавила Лида, – на тебя посмотреть.
