Текст книги "Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Джейн Анна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 89 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]

Мой орел в отчаяние захлопал крыльями и в изнеможении опустился на ветку, которая тут же с громким хрустом сломалась, упав на голову Смерчу – в переносном смысле, конечно. Ветка тут же закружилась в мощном оттоке воздуха.

Что за мерзость?!

Почему она на моем месте?

Почему она нравится Никите?

Почему не я, не я, не я?

Черт, что делать? Я не хочу больше смотреть на это, но и отвернуться не в силах.

Я попробовала с силой закусить нижнюю губу, надеясь, что у меня это получится до крови – как у героинь книг или фильмов: говорят, что боль физическая уменьшает боль душевную, но, увы, до крови себя я укусить не смогла – почувствовала легкую боль и тут же нечаянно себя пожалела, дернулась, едва заодно не прикусив и язык. Естественно, во всем я, мысленно, обвинила стерву Князеву и Ника, поддавшегося на искушение поцелуя с милашкой троллем.

Нет, ну вы видите, а? И не стыдно им при всех так страстно целоваться? Не стыдно при этом выглядеть так классно? Не стыдно от того, что я ужасно завидую?

Пару мгновений мысли-головастики серого цвета меланхолично махали в моей голове наскоро сделанными самодельными плакатиками: «Они реально влюблены друг в друга!»,но я спешно прогнала их.

Я перевела затравленный взгляд с нежно обнимающих друг друга Ольги и Ника на остолбеневших Мими и Сашу, уже осознавших потерю своей позиции, а затем на Смерчинского. Тот стоял вполне спокойно, с таким видом, словно случайно оказался в этом месте, прогуливаясь с очередной подружкой – то есть со мной, и теперь наслаждался красивыми видами широкой реки и молодой зелени на берегах. И только опущенные уголки обычно растянутых в очередной милой улыбочке губ, говорили мне о том, что Дэн жутко недоволен происшедшим. И, может даже, обижен. А еще его синие глаза метали молнии, как будто бы в них засел спустившийся в неба Зевс-громовержец.

– Денис, чего делать-то? – наконец, прошептала я в панике. Парочка все еще целовалась – на них оглядывались и обращали внимание все, кто проходил мимо. Одна девушка даже излишне громко сказала подружке: «Какая пара красивая! Жених и невеста!». Меня от этих слов перекосило.

Наши знакомые геи, прекратив всяческие попытки качать свои права, под кивок Дэна, удалились в ту же сторону, откуда и пришли. Мими растеряно пожимала плечами, а Саша что-то спешно ей втирал, разводя руками.

Мой партнер, прекратив сжимать холодные чугунные перила, отпустил руку, коснулся моего запястья и, запоздало ответив, произнес только одно слово:

– Уходить.

И мы ушли. Все по тому же Мосту Влюбленных Дураков, на другой берег, чтобы не проходить мимо счастливых Ника и Ольги лишний раз – особенно сильно этого не хотел Дэн, да и я прекрасно понимала его.

Смерчинский быстро шагал. Я за ним волочилась. Наше настроение бодро падало, соревнуясь друг с другом – какое из них быстрее доползет до отметки «ниже нуля» и вторгнется во владения величественной госпожи Депрессии.

Сначала мы шли очень быстро, молча, хмуро, изредка оглядываясь назад. Потом Мими написала Дэну сообщение о том, что «Эти противные до сих пор торчат на мосту.»– он молча показал мне текст сообщения, я кивнула и даже не улыбнулась, увидев слова Элис о том, что она ничем не смогла помочь: «…милый мой, ты прости меня, но это было внезапно:(Мы растерялись…»

Только когда мы начали подходить к набережной, и здесь выложенной из синего камня, я начала внутренне успокаиваться и, как следствие, стала бухтеть. Ворчание – одна из черт моего характера, которая порой раздражает даже меня саму.

– Что это было? Как она посмела его поцеловать, эта клуша? Нет, ну вообще… Как так? Мы ведь все с тобой рассчитали! Все должно было быть по плану. Ник должен был быть опозорен в ее глазах. Князева перестала бы воспринимать его как парня. Но нет же… Ты даже собой жертвовал, общаясь с этими Сашей и рыжей истеричкой. Терпел ее приставания… А я ее курево проклятое. А Никита – вот все-таки придурок… Тут к нему честные геи пристают, а он… а она… – я захлебнулась в своих собственных эмоциях. – Решила им доказать. Полезла к нему целоваться! Засосала, как… как насос! Как шланг! Своим противным хоботом. У Князевой кроме троллей в родне еще и слоны ходят. Или муравьеды. Черт! Черт!

– Тише, Чип, – попросил меня Дэн, – на нас люди смотрят.

– По фигу на людей! Пусть смотрят. Как я могу тише? – возопила я и со всей силы пнула камешек, который тут же ударился с веселым стуком о перила, только чудом не попав в ногу важного седовласого дедка в костюме, прогуливающегося с шумными внуками по мосту.

– Осторожней, девушка, – тут же сделал мне он замечание.

– Извините, – пробурчала я. – Случайно.

– Учитесь культуре поведения, дорогая моя, – важно и с чувством собственного отвечал пожилой мужчина. – Россия в ее нынешнем положении требует образованных и культурных своих детей. Вежливость – признак….

Признак чего, я так и не узнала, потому что он не договорил.

Его внучки, насмотревшись на меня, тут же принялись пинать камешки во все стоны. Один из мальчишек со всей дури ударил ногой по булыжнику и заорал, вцепившись в ступню обоими руками. Его брат попал камнем в сестричку, самую маленькую из них, и девочка тут же заревела, зачем-то предварительно плюнув в обидчика. Дедушка, причитая, что больше никогда не поведет этих «чертят» на прогулку, тут же кинулся всех успокаивать.

Я, глядя на эту картину, нечаянно издала нервный смешок, кажется, даже слегка злорадный.

– Разрушительница, – покачал головой Дэн, замедляя шаг. Вроде бы, он понемногу успокаивался. Я, наконец, дождалась того радостно момента, когда он открыл рот и заговорил. – Ты сеешь хаос и разруху.

– А все ты виноват, – тут же перевела я стрелки на задумчиво разглядывающего окрестности Дениса, – придумал, блин, еще один гениальный план! Идиотизм какой-то! И зачем я вообще с тобой связалась? Что за глупые планы ты придумываешь? Неееет, они не глупые, они ненормальные! Бичи, бурундуки, контракты, дебильные друзья с дебильными кличками, трансвеститы. Идиотизм! Да эти двое только еще ближе стали. Как бы они там, – я оглянулась на всякий случай – вдруг эти двое все же за нами пошли? – прямо на мосту не легли… ну, ты понимаешь.

– Легли? – с интересом спросил мой спутник.

– Ага. Не маленький, понимаешь. А ведь все из-за твоих планов, дорогой мой, – я вновь кинула на парня красноречивый взгляд. – Это же надо было мне свой последний разум посеять где-то, чтобы связаться с таким болтуном, как ты. Миссия номер один, миссия номер два… мы их разлучим… нам нельзя сдаваться… И что? Бодяга какая-то в результате вышла.

– Мария, пожалуйста, давай, закроем эту тему? – попросил меня, наконец, Смерч, устав, видимо, от моей болтовни. Он замолчал на мгновение, а потом произнес задумчиво, как подвыпивший философ. – А если тебе вдруг захочется полежать так же… я с радостью предоставлю тебе свои услуги. Мы же партнеры. Да? – около уголков его глаз появились стрелки – он сдерживал улыбку.

Началось в колхозе утро – вот и первые дебильные шуточки с подтекстом! В себя наш мальчик приходит?

– Спасибо, вынуждена отказаться, – важно отвечала я.

– Если тебя не устраиваю я, то могу познакомить тебя с кем-нибудь, кто устроит, – очень скромно отвечал Дэн, глядя на меня невинными глазами мальчика-колокольчика. – Ты только скажи, какие у тебя требования к кандидатам «на лежанку». Мы партнеры, во всем будем помогать друг другу.

Будь я сильнее, за такую помощь точно бы ему морду набила. Как мой братишка. Тот все свое детство, юность и отрочество проблемы решал кулаками.

– Сволочь ты все-таки, Смерчинский. А требования… Они должны быть непохожими на тебя, – заявила я. Мы вновь оказались на набережной, на этом берегу уставленной небольшими уютными уличными кафешками, магазинчиками и передвижными лотками со всякой всячиной. Где-то здесь, по словам Лиды, сидела иногда гадалка, которая однажды раскладывала карты ее подружке и безбожно ее надурила – бедняжка до сих пор ждет, как дурочка Ассоль, свои Алые Паруса, разве что к морю каждый день не шастает. Лида часто подкалывает глупышку, а сама ни в какие предсказания не верит.

– Они? – деланно удивился парень. – Тебе сразу несколько надо?

– Иди на фиг, – добродушно сказала я ему.

– Иногда я думаю, – отозвался вдруг Дэн, – поместятся ли все посланные в тех местах, куда их посылают?

– Поставь вопрос по-другому. Смогут ли они достаточно растянуть эти самые места посыла?

Да, это было совершенно не смешно, но мы дружно расхохотались.

Мы оба только что – не побоюсь этого слова – пережили моральное потрясение, хотя готовились к маленькому триумфу. Да кто угодно на нашем месте пережил бы настоящее любовное землетрясение!

Но оба мы, как оказалось, сходились в отношении к неприятностям. И я, и он были оптимистами – к тому радостному моменту, когда мы сошли на берег, мы перестали сильно печалиться и кручинится, хотя в наших душах (если Смерчинский, конечно, свою не обменял у сил зла на свое же нереальное обаяние) остался неприятный осадок. Опять ничего не получилось. Опять мы сами себя обманули. Опять мы остались в пролете, а эти двое опять хорошо провели время, не понимая, как сильно они нас дразнят и раздражают одновременно.

– Знаешь, Бурундук, мне всегда везет, – вдруг своим обычным, слегка задорным, бодрым, вкрадчивым и донельзя приятным голосом произнес Смерч. – Всегда.

– Да? – со скепсисом в голосе спросила я. – Конечно, мы мало знакомы, чтобы я делала какие-то выводы, но… судя по всему, ты неудачник.

– Неудачник – это не про меня, – явно был он не согласен с моими словами. – Всегда везет! Почти, – поправился он. – Но в любви… кажется, в ней удача от меня отвернулась. Только тогда, когда я пытаюсь завоевать эту девушку, везенье убегает от меня, – мои уши уловили грусть в его голосе, и мне неожиданно захотелось пожалеть его, и, даже, может быть, обнять. Естественно, я не кинулась на Дэна с радостными криками, чтобы заключить в объятия.

– Значит, себя ты считаешь счастливчиком? – переспросила я.

– Ага. Вселенная благосклонна ко мне.

– Что, веришь в силу мысли? – прищурилась я, вспомнив известный документальный фильм, посвященный этой проблематике.

– Конечно, – отозвался парень самым разгильдяйским тоном, и я не поняла, шутит ли он, или это правда?

– Серьезно?

– Серьезно, – разгильдяйства в этом милом глоссе стало еще больше. – Как ты думаешь, почему некоторые называют меня Счастливчиком?

– И Лаки Боем, как собачку, – вспомнилось мне. – Ну не знаю. Насчет твоей удачливости… Доказать можешь? – есть во мне тяга к азарту. В детстве меня все постоянно брали «на слабо».

– Могу. А надо? – пожал плечами Дэн. Его, наверное, «на слабо» не возьмешь. Эх, не то, что мой братишка, или Димка-дурак из группы, с которым мы постоянно друг над другом подтруниваем еще с первого курса.

– Надо.

– Точно?

– Да! – я заупрямилась.

– Видишь автомат? Пошли, докажу, – и он с безразличным видом потащил меня к автомату с игрушками, в котором за весьма умеренную плату можно было вытащить себе приз с помощью управлением крана.

– Да это лохотрон, – у меня лично никогда не получалось вытянуть игрушку, сколько бы я не старалась – а уж в детстве, поверьте, я просто болела этой фигней, сжирающей кровные денежки. – Дэн, не трать на это свои деньги, все равно ничего не вытащишь.

Он, само собой, меня не послушал. Сначала постоял, посмотрел на играющих, которых было в этот воскресный вечер просто завались – девать людям деньги некуда! – потом, минут через пятнадцать, когда мне стало уже совсем скучно, произнес загадочное: «шесть» и подошел к автомату с игрушками.

Через две минуты он с умным видом протянул мне игрушечного музыкального тигренка, держащего в руках большое почему-то зеленое сердце с надписью: «Полюблю всем сердцем» и когда я ошарашено взяла мягкую игрушку, сказал самодовольно:

– Вот, Бурундук, прими подарок и успокойся.

– Спасибо, а тебе он точно не нужен? – тигр мне понравился.

– Если был бы нужен, я бы тебе его не отдал.

– Ну, спасибо, партнер. Тебе говорили, что ты невероятно щедр?

– Да. Но, знаешь, это был плохой пример моей феноменальной удачливости, – сказал он. – Здесь удачу можно рассчитать. Да и сжатие крюка здесь неразболтанное – поэтому и вытащил.

– Но все равно круто! – я оставалась под впечатлением – даже и не думала, что такую большую игрушку можно вытащить из какого-то там автомата. – Я назову тигра в честь тебя и посажу на тумбочку. У него тоже глаза синие.

Он хмыкнул.

– Иногда я буду вселяться в него, и тогда у меня будет возможность подглядывать за тем, как ты переодеваешься в комнате.

– Ты везунчик, может быть, но все равно остаешься не самым адекватным, – рассердилась я, с трудом запихивая большого тигра в рюкзак, который тут же увеличился втрое, и его стало неудобно тащить. Смерч, молча, взял у меня рюкзак, а я опять отобрала его, не дав парню его понести.

– Брось везунчика в воду, и он выплывет с рыбой в зубах, – задумчиво отозвался Денис, явно кого-то цитируя.

– Бросить? Река-то рядом, – тут же обрадовалась я и в шутку толкнула Смерча. Кажется, дурачась, мы забывали о своем сегодняшнем провале. По крайне мере, сейчас точно не помнили о нем – я слишком сильно толкнула Дэна, а он зазевался, споткнулся и чуть не врезался в невысокую костлявую женщину в шикарном платке с хохломской росписью, накинутом на острые плечи, упав на одно колено перед ней, внимательно глядящей на нас своими черничными глазами-буравчиками. В руках женщины был небольшой мешочек из пурпурного бархата, перетянутый золотой лентой.

– Давно передо мной юноши на коленях не стояли, – хмыкнула она. Дэн мгновенно оказался на ногах и галантно извинился – в своих лучших традициях, явно расположив тетку к своей персоне.

– Вежливый, – внимательно вгляделась в него женщина. – Красивый, умный, дерзкий, ответственный. Ветреный только.

– Его все Смерчем кличут, – тут же сказала я, оказавшись рядом с ними, и даже помогла Денису отряхнуть колено от пыли, почувствовав вину – не надо было его толкать. Вдруг бы он на эту тетку завалился бы, сломал бы ей чего? Ну, сомневаюсь, что сломал бы – Дениска наш вроде на кабана не похож, на оленя скорее, но черноволосая тетка с платком явно начала бы качать права.

– Ну и хорошо, – сказала зачем-то женщина. – Смерч так Смерч.

– Наше университетское ветрило, – потрепала я парня по маковке, встав на носочки.

– Чип, перестань, – строго взглянул на меня парень. – Извините еще раз, я случайно.

– Видела я твое «случайно», – кивнула на меня насмешливый взгляд тетка. – Шумная у тебя девочка.

– Буйная, – улыбнулся ей дружелюбно Дэн.

– Нормальная я, – потянула я его в сторону. Справедливо? Ему, как всегда, комплименты, а мне только одно определение: «шумная»?

– Лучше такая, чем та, что сидит давно в твоем сердце, – произнесла женщина туманную фразу, поглаживая красный мешочек чересчур тонкими пальцами, на каждом из которых сверкало под лучами солнца, разноцветные кольца.

– Вы о чем? – спросил Денис удивленно. Я тоже заинтересовалась.

– Лазурная, – односложно ответила тетка. Глаза-буравчики прищурились.

– Ммм? – в недоумении уставился на нее молодой человек.

– Это про что? – подергала я парня за рукав.

– Думаю, он знает, – растянулись губы незнакомки в улыбочке. – Но цвет этот вижу яснее ясного.

– Она о чем? – громким шепотом спросила я у Смерча.

– Не знаю, – отвечал он мне, и глаза у него были удивленными-удивленными.

– Может, она на твоих Мими и Сашу намекает? Типа, они… лазурные, – спросила я и, не удержавшись, заржала, но под острым взглядом тетки затихла, чуть не подавившись смехом.

– Пошли, она мне не нравится. Нам пора! До свидания! – очень громко крикнула я черноволосой женщине, чтоб она, наконец, отстала от нас.

– А удачи у тебя не будет, красивый мой ветерок, потому как не туда ты свою энергию правишь, – с улыбкой на тонких губах, сияющих темно-карминовой помадой, произнесла уже нам в спину женщина.

– В смысле? – резко остановился парень.

– В прямом, – женщина пожала плечами, привалившись спиной к столбу декоративного фонаря. – Раз фортуна машет тебе задницей в каком-то деле, лучше не берись за него вовсе. Оно не твое, утешься чем-нибудь другим. Ею утешься, – кивнула она на меня.

– Вы чего? – возмутилась я. – Я ему не палочка-выручалочка, и не жилетка даже.

– С ней будет весело. Огню с воздухом весело. Оба актины. Подпитываете друг друга, – она зевнула.

– Как вы странно говорите, – Дэн поправил растрепанные волосы и с интересом посмотрел на женщину с явным прогрессирующим приветом.

– Мне нет дела до твоей реакции, ветреный мой, – внезапно улыбнулась ему женщина, показав на удивление белые зубы. – Ты мне понравился искренней вежливостью, да и красив ты, красив, хотя мужчине и не положено быть краше черта, – она мелко захихикала, – поэтому и решила тебе немного помочь. В себе разобраться.

– А, вот как? Спасибо, – кивком поблагодарил ее парень.

– И еще… Не старайся ты так, она все равно знает, что ты лучший, и любит тебя, – вдруг тихим, и каким-то добрым голосом произнесла женщина. Дэн только улыбнулся, но перед этим мой острый взор успел заметить, как его словно окаменевшие плечи едва заметно вздрогнули. Да и улыбка держалась недолго.

– Будь самим собой, парень, – сказала она. – Чего ты живешь, как будто по чужим правилам?

– А можно поподробнее? – поинтересовалась я. Это по чьим он там правилам живет? И кого любит? Это она про Князеву что ли? Точно, он все для нее делает, чтобы быть с ней! Ух ты, крутая тетка, нас насквозь, по ходу, видит! Только… судя по ее словам, гоблин наш Дэна любит что ли? Опа, это правда, или тетка нагло врет? А если Князева любит Дэна, то зачем ей мой Никита?

Нет, нельзя же верить всем ловам гадалки.

– Поподробнее могу посмотреть на Таро, – отозвалась женщина и указала свободной рукой на свой красный мешочек, в котором, по всей видимости, и лежали известные по всему миру карты.

– Так вы гадалка? – уставилась я на нее с восторгом. Наверняка та самая, что Лидкиной подружке гадала. Не может же в одном месте быть сто пятьдесят экстрасенсов? – Круто! Слушайте, а…

– Спасибо за советы, но нам пора, – теперь уже Дэн потащил меня за собой прочь от этой тетки. – Чип, за мной.

– Пора, так пора, – не стала задерживать нас женщина с черничными глазами.

Мы поспешили вперед, и он остановился только через метров сто.

– О чем она говорила? – спросила я как можно более легкомысленным тоном.

– Не знаю, – было мне ответом. – Ты что, веришь гадалкам, Бурундук?

– Во-первых, не Бурундук, а, во-вторых, верю, – ответила я. – Моей маме меня, то есть рождение мое, между прочим, нагадала соседка, а она у нас на картах Таро гадает. За целый год предсказала.

– Она просто-напросто вложила в твою маму программу, по которой ее подсознание стало действовать, – не впечатлился темноволосый парень.

– А эта тетка? Она же тебе про удачу сказала!

– И что? Услышала, как мы обсуждали эту тему, вот и сказала. Ты громко орала на улице, да и я не тихо разговаривал. Чип, ты хоть и выглядишь способной за себя постоять, но иногда бываешь хуже ребенка. Запомни, все эти гадалки – хорошие психологи, не больше. Любую случайно услышанную информацию они могут подать тебе, как угодно, и ты поверишь в их силу. Они хорошие физиономисты – твой характер они просчитают за пару секунд: по глазам, жестам, походке. Среди них есть те, кто способен ввести тебя в транс – и тогда ты сама отдашь им свои деньги. Это бизнес. С жестокими принципами.

– Но все равно, а вдруг она бы мне чего предсказала, – я слегка обиделась на Дэна за то, что тот уволок меня от этой тетки с глазами-буравчиками.

– Что? – Дэн зачем-то оглянулся назад, словно запоминая это место, а потом вновь повернулся ко мне.

– Что-нибудь хорошее, – закапризничала я. – У меня, знаешь ли, жизнь – не медовый пирог. И даже не ватрушка, посыпанная сахарной пудрой. Она у меня, жесткая как позавчерашняя булка без изюма и джема.

– Глупая ты у меня, глупая-глупая. У тебя обязательно будет что-нибудь хорошее, Маша, – ободряюще произнес парень.

– Н-да? Пока что хорошего не так много. То, что Ник начал встречаться с Гоблином – раздражает. То, что у нас ничего не выходит – раздражает. То, что сегодня воскресенье, а завтра вновь будет понедельник – раздражает. Нет, это вообще убивает! Хотя, – я вдруг улыбнулась, – хоть твои планы идиотские, в них весело участвовать. Это единственный положительный момент. Короче, ты забавный. И смешной.

– Отрадно слышать. Мим Дэнни всегда к вашим услугам, леди Бурундук, – он обогнал меня и, скорчив удивленно-радостную гримасу, элегантно поклонился, опустив руки вниз и почти что коснувшись пальцами земли, а потом принялся играть на невидимой скрипке, приветствуя меня.

– Во дурак, а, – только и сказала я. Снять бы его сейчас на камеру, да выложить на сайте университета, чтобы все потешились новым амплуа Смерчинского.

– Перестань уже, клоун ходячий. Теперь на тебя люди смотрят, – хмуро сказала я Денису. Люди в лице копании девушек лет тридцати с улыбками смотрели на дурачащегося парня. А он, опустив голову, так, что челка закрыла пол-лица, поглядел на меня из-под волос и протянул руку, как будто бы приглашал на танец.

– Чего надо, Сморчок?

– Вашу руку, леди Бурундук.

– Нет уж, без рук. Когда мне в последний раз таким добрым голосом предложили лапу, то Димка Чащин вложил мне в нее искусственного мерзкого таракана с длинными усами, – я содрогнулась, вспомнив резиновое чудовище.

– Интересные у вас отношения с Димкой Чащиным, ты мне столько про него рассказываешь. Нравится тебе? – Смерч выразительно поиграл бровями.

– Нет, естественно, – отмахнулась я. – С ним весело, но он такой придурок порой, страшно аж становится! Такое отчебучить может.

– А вдруг он так с тобой заигрывает? – веселым голосом спросил Дэн.

– Не думаю, Сморчок, – покачала я головой. – У тебя все мысли об одном… Это ты со всеми заигрываешь. Ну что, сваливаем отсюда? – Я увидала дорогу.

– Я провожу тебя до остановки. Прости, сегодня я без байка, – ответил парень. – Прогуляемся заодно. Согласна, Чип?

– Давай, Дэйл, – легко согласилась я. Эх, жалко, у меня не было мистического третьего глаза, и я не знала, что нам лучше повернуть обратно.

Мы остановились перед дорогой, по которой, не смотря на воскресный день, в обе стороны мчались чьи-то личные авто всех марок и цветов, в ожидании зеленого цвета. Дэн все-таки взял меня, как маленькую сестричку, за руку и, махая своей рукой (заодно и моей), повел меня по пешеходному переходу вперед, мимо огромного серого здания МВД.

Мы перешли дорогу и оказались на довольно оживленной улочке с расположенными на ней старыми элитными пятиэтажными домами, называемыми в народе «сталинскими домами» или просто «сталинками». Сейчас первые этажи этих массивных зданий с высокими бельэтажами занимали разнообразнейшие магазинчики, кафе и офисы фирм и банков.

– Кстати, – кивнул на одно из зданий, мимо которого мы проходил, Дэн. – Здесь есть игровые автоматы. Хочешь зайти?

– Так они же запрещены, умник, – вспомнила я тут же. – А в прошлое я не попаду, чтобы там поиграть. Или ты не знал?

– В целях защиты прав и законных интересов граждан, общества и государства и противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, игорный бизнес, то есть деятельность по организации и проведению азартных игр и пари, в том числе с использованием игровых столов и иного игрового оборудования, а также деятельность по прои… – Вновь решил продемонстрировать мне свою великолепную память Дэн, но я прервала его:

– Эй, хватит мне лечить! Я и без тебя знаю про закон. Так что это за игровые автоматы?

– Это подпольные, – усмехнулся Денис. – Ты же не думаешь, что владельцы таких заведений так просто закроют такой прибыльный бизнес?

– А ты у нас что, убиваешься по автоматам? Игроман? – смерила я его скептическим взглядом.

– Нет, – поморщился партнер. – Просто пришлось побывать здесь однажды с парнями. Раз ты так хотела посмотреть на мою удачливость, можем сходить в это местечко и я тебе докажу.

– Ну, не знаю, – естественно, я захотела. Иногда мое здравомыслие улетало на юг, видимо, на зимовку. То, что мои родители и брат работали в правоохранительных органах, умнее и осторожнее меня не делало.

– Если ты боишься, мы не пойдем, – тут же произнес Денис.

– Не боюсь. Пойдем.

– Точно?

– Точно. А тебя пустят туда?

– Да, меня помнят, – ответил парень.

– А меня? – поинтересовалась я.

– Я за тебя поручусь, – он кивнул мне.

– Что, это местечко содержит твой очередной дружок? – я хитро посмотрела на парня.

– Не-а, знакомая там оператором работает, – легкомысленно отвечал мне мальчик-ветер. – А ты точно туда хочешь?

– Мне интересно, – призналась я. – Да и ты так расхваливал свою везучесть… Хочу проверить, друг мой.

А, может быть, мне просто хотелось еще побыть с ним наедине… Но осознавала ли я тогда это? Думаю, нет.

– Это там, – кивнул Смерч на яркую вывеску «Компьютерный клуб». – Чип, подожди, у меня шнурок развязался.

Мой спутник нагнулся к развязанному шнурку и принялся его завязывать. Потом ему вдруг кто-то позвонил по телефону – оказалось, это была истеричка Элис – я слышала ее противный голос, даже находясь в некотором отдалении от Дэна, разговаривавшего с рыжей довольно вежливо – за «провал» он не рассердился. После, когда мы уже начали подходить к этому злачному местечку, в котором за приличной вывеской, прятались «однорукие бандиты», зазвонил уже мой телефон, и мы вновь остановились – мама интересовалась, когда я буду дома, и успею ли я к ужину? От нее я тоже не могла долго отделаться.

А когда мы все-таки начали подходить к лже-клубу, то были нагло оттеснены от его манящих дверей здоровенными мужиками в масках, черной форме и с автоматами, которые, как очень дисциплинированный горох из банки посыпались из микроавтобуса. Бойцы ОМОНа решили накрыть «точку» именно в тот момент, когда туда захотели пойти я и Смерч! И как же хорошо, что меня не оказалось внутри в момент «штурма».

Пока работали омоновцы и милиционеры и собиралась толпа любопытствующих, к месту происшествия подъехали журналисты сразу из трех местных телеканалов и принялись снимать происшедшее. Один из журналистов, респектабельный мужчина, которого я часто видал в новостях, стоял со своим оператором недалеко от меня и Дэна.

Он, сосредоточено глядя в камеру, говорил:

– Сегодня сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями выявили три незаконных подпольных игровых заведений прямо в центре нашего города. Игорные залы маскировались под видом интернет-кафе. Охрана попыталась оказать сопротивление, из-за чего бойцам ОМОНа пришлось применить силу. В результате было задержано десять работников противозаконных заведений и около тридцати пяти игроков.

В залах изъято довольно большое количество денег в разной валюте – точное количество сотрудникам УБЭП еще предстоит выяснить, игровые фишки и столы, а также рулетки и автоматы.

По версии предварительного следствия, оба незаконных игровых зала принадлежат преступной группировке «Северных… мммм… ээээ…. Блин!!» – неожиданно прервался корреспондент.

– Ты чего? – спросил его толстый меланхоличный оператор, отрываясь от камеры.

– Ничего! Ни-че-го! Развелось этих банд в городе, как собак недушеных. Мы что, плавно скатываемся в девяностые? Северные, Южные… Скоро уже сторон света не останется для названия их ОПГ!

– Южных еще Пристанскими называют, – задумчиво отозвался оператор, – они же с района Южной Пристани, – назвал он один из крупнейших районов города, выстроенный буквально пару лет едва ли не с нуля. Задумывался район как новое прибежище элиты, но в последнее время преступность в нем побила едва ли не все рекорды. Честное слово, там гопников больше, чем у нас!

– Да по фигу мне как они там себя называют. И вообще – трое незаконных? Или три незаконных? Или незаконных в количестве трех? Хренотень какая-то! Мать вашу, идиотская запись!! – неожиданно визгливо разорался обычно спокойный и деловитый по телевизору журналист. – Сколько можно это записывать? Достало! Как все достало! Давай заново! И быстрее, мне надо успеть взять интервью у ментов. Значит, так… Сегодня сотрудники Управления по борьбе с экономическими…

Я потрясла головой, в которой кто-то настойчиво звенел – наверное, мысли-головастики пугались.

– Я в шоке. Что это было? Как так? – стояла я, ничего не понимая. То глядела на журналиста, то на милиционеров, то на спокойного, как мамонт, Дениса. – Где твое везение, Смерчинский?

– На месте. Вот видишь, Провидение сделало все, чтобы мы не зашли туда и не попали под раздачу, – даже обрадовался Смерч, глядя на то, как все те же бойцы вытаскивают из недр сталинского дома как хозяев, так и гостей запрещенных игральных заведений – а их было очень много, похоже, подпольное заведение было забито ими под завязку. Мы с ним стояли в небольшой, но плотной толпе зевак, оба удивленные случайным совпадением – ведь если бы не шнурки и не звонки, мы бы тоже сейчас находились в объятиях бойцов доблестного ОМОНа. Я представляю, что мне сказали и что сделали предки, когда приехали бы в «обезьянник» и узнали о том, что я играю в азартные игры в злачных заведениях. Наверное, я не дожила до завтрашнего утра – меня бы убивали все семьей, по очереди. А если учесть, что почти все мои родственники работали или работают в милиции или других правоохранительных органах, начиная от того же ФСБ, заканчивая погранвойсками, то мое бедное имя стало бы запрещенным в семье.

– Слушай, я никогда больше ни на какие авантюры с тобой не соглашусь влезать, – медленно проговорила я, глядя на увеличивающееся количество людей в милицейской форме. – Это же надо – всего пара минут, и мы бы спокойно попали бы к ним в лапы. Слушай, Смерчинский, я начинаю ценить время.

– Я давно его уже ценю, – вздохнул Дэн, положил руку мне на плечо и сказал. – Пошли отсюда.

Но уйти сразу нам было не судьба.

– Маша? – раздался вдруг голос, знакомый до зубового скрежета.

Вот блин!

– Папа? – медленно повернулась я и так же медленно отцепила от плеча руку Дэна.

– Что ты тут делаешь? – хмуро глядел на меня родной отец. Я даже не удивилась, увидев его здесь – уже очень много лет папа работает в милиции, в отделе экономической безопасности и дослужился до звания подполковника. На работе он человек жутко дисциплинированный, строгий и жесткий, а вот дома становится белым и пушистым, никогда не спорит с мамой и не на кого из нас не кричит. Его коллеги и друзья по работе только диву даются, видя чудесные метаморфозы папы в родной квартире. В среде естественного обитания, то есть на диване перед телевизором или в кресле за компьютером он становился совсем добреньким, а выпросить в таком случае денег на карманные расходы или отпроситься на ночь в клуб было делом легким и быстрым. Мы с Федором пользовались благодушием папы с самого детства, а когда на нас начинала кричать мама, тут же прикрывались отцом и его разрешениями. Жалко, что из-за своей сумбурной и крайней ответственной работы его частенько не было дома не то, чтобы по вечерам, но даже по ночам.