Текст книги "Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 89 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]
Анна Джейн
Мой идеальный смерч
Часть первая
Чип и Дэйл играют влюбленных
В шторм любая гавань – спасение.
Английская поговорка
Если меня попросят описать этого человека, я, не задумываясь, тут же скажу все, что о нем думаю, мало того, я сделаю это с непередаваемым удовольствием. Бестактный, наглый, противный тип с идиотским чувством юмора и завышенной самооценкой. У него дурацкая улыбка, которую все девчонки находят обворожительной, детские ямочки на щеках, глупая татуировка прямо на шее и дар выводить из себя нормальных и порядочных людей. В голове у него ветер, на уме – гормональные глупости, а язык этого парня – самый главный враг как его самого, так и тех, кто находится рядом. Одним словом, он – первостепенный болван и невежа. Кретин, короче, редкий.
Все это я выскажу на одном дыхании. Потом, сделав паузу и судорожно вздохнув, я, немного смутившись, добавлю, что вообще-то не все так печально. Частенько он бывает добрым, как прямой потомок Дедушки Мороза, заботливым, веселым и жизнерадостным. И только иногда бывает грустным, как осенний холодный дождик. Когда необходимо, он без страха высказывает свое мнение окружающему миру вслух и делает это так громко, что мир не только прекрасно слышит его, но и отвечает. Иногда этот тип и мир смеются вместе, а остальные наблюдают за ними и… завидуют? Да, точно. Или, по крайней мере, удивляются кое-чьему везению и удаче.
А еще этот парень до ужаса харизматичен. От него прямо-таки исходит аура животного магнетизма, которая цепляет к себе всех окружающих и плавно, почти незаметно, но твердо притягивает к нему. Я честно пытаюсь сопротивляться его обаянию. Потому что знаю: как только я ему подчинюсь, я буду не в силах его обзывать и давать подзатыльники.
Да, он такой, мой молодой человек, и я не знаю, изменится ли он когда-нибудь, или навсегда останется таким же разгильдяем-милашкой? Впрочем, это не так важно. Мне весело с ним и тепло – в те редкие моменты, когда он не выводит меня из себя. К тому же мы вроде бы официальная пара. «Вроде бы» – ключевые слова. Наши отношения не совсем адекватны, как и он сам. Не знаю, кем мы друг другу приходимся, и что хотим друг от друга. Я много размышляла над этим, но так и не пришла к какому-то конкретному выводу. И что мне делать – я не знаю.
Иногда мне кажется, что у меня очень странный парень.
И не только мне – окружающие в этом абсолютно уверены. Родственники твердят, что не понимают наших отношений – они полностью убедились в правоте поговорки «любовь зла, полюбишь и козла», и вообще кого угодно. Правда, они без ума от этого человека, и «козлом» в данном случае считают меня, потому как не понимают, почему он выбрал меня в «любимые девушки».
Друзья упрямо твердят, что «среднестатическая влюбленная пара не ведет себя так по-глупому смешно, задиристо и офигительно романтично одновременно». Его френды и мои подружки уверены, что у нас либо «отношения навсегда», либо мы просто играем друг с другом и вскоре расстанемся.
Однокурсники же отчего-то считают, что наши отношения настолько свободны и легкомысленны, что каждый из нас может встречаться с кем угодно и вообще делать все, что захочется.
А посторонним и вовсе не придет в голову назвать нас влюбленными. Если только в те неловкие моменты, когда нам приходиться ходить, взявшись за ручки и улыбаясь друг другу, но и тогда нас с легкостью можно принять на непохожих внешне брата и сестру.
Ни у кого из них и мысли не возникнет, что на самом деле мы никакая не парочка, пусть даже дико экстравагантная, а заложники сложившихся обстоятельств. Обстоятельства эти, впрочем, довольно-таки интересные, и кому-то даже могут показаться веселыми. И с тем, что все произошедшее – одна большая глупость – я согласна. Когда я вспоминаю обо всем, что с нами произошло, мне часто становится смешно, иногда чуть-чуть грустно и даже немного жаль, что ничего из этого больше не сможет повториться. А мне теперь остается только вспоминать обо всем и улыбаться.
Началась вся эта история всего лишь несколько месяцев месяц назад. Я не помню точных дат и времени, в памяти осталось лишь то, что время нашего знакомства выпало на удивление теплый майский денек, когда солнце, с нетерпением ожидавшее наступления лета, решило вытащить из запасников все свои многочисленные прозрачные песочно-желтые лучи и аккуратно опустить их на Землю, чтобы окончательно отогреть ее от холода.
Из-за диких пробок, затормозивших движение едва ли не на всех основных дорогах города, я опоздала на первую пару и была вынуждена почти сорок минут торчать в коридоре, ожидая ее окончания – препод, читавший лекцию, терпеть не мог опоздавших. Поэтому мне оставалось лишь сидеть на широком подоконнике, напротив двери в аудиторию, подставляя спину солнечным лучам, и читая учебник по скучной философии. Ведь семинар по этой достойной научной дисциплине должен был состояться уже через пару часов, а я совсем не была готова.
Я зевала, очень хотела спать, но упорно продиралась через жуткие формулировки и невозможные понятия. Когда мне надоедало читать, я украдкой смотрела в телефон – на фотографию человека, который был мне дорог. Снимок я сделала пару дней назад, на физкультуре, когда весь наш поток, а также куча ребят с эконома, получив карту местности, носился по лесу в поисках табличек с нужными номерами. За определенное время нужно было найти и обежать все указанные в карте пункты и отметится на них.
Эта веселое времяпровождение называлось спортивным ориентированием и проходило в лесу, непосредственно около корпусов университета. Оно с трех сторон было окружено многочисленными деревьями, довольно массивными и высокими, и какой-нибудь дурак, наверняка, смог бы в них и заблудиться при случае. Кстати, место получения моего высшего образования расположено было на самом краю города, поэтому и соседствовало с лесом.
Итак, я смотрела в экран своего сотового телефона, любовалась улыбающимся лицом парня, который мне безумно нравился, и сама улыбалась ему в ответ. Фото получилось отменным. Никита – так звали объекта моих симпатий – стоял напротив меня, засунув одну руку в карман. Второй рукой он в это время жестикулировал, разговаривая со своим лучшим другом. За три года безответной любви я узнала о Нике Кларском многое, очень многое, в том числе и то, что светловолосый высокий парень, носящий очки в тонкой оправе – его лучший друг еще со школы. Они вместе пошли учиться на Факультет экономики, и даже как-то умудрились попасть в одну группу.
Мой милый ослепительно улыбался, чему-то дико радуясь. Он разговаривал с другом, и совершенно не замечал того, что объектив камеры моего сотового телефона направлен прямо на него. Миг – и я стала счастливой обладательницей фотографии этого зеленоглазого очаровашки с широкими плечами и ангельским взглядом.
Почему он был так счастлив, я не поняла, только слышала что-то вроде:
– Ты прикинь, Егор, я, наверное, дурак, что сначала не мог, но все получилось. И никакой конкуренции.
– А если бы она была, конкуренция?
– Тогда было бы хуже. – Его смех в тот момент показался мне очень очаровательным.
– Это так здорово, я даже и представить себе не мог! А сначала реально боялся, как мальчишка, а теперь… – у Ника не слишком громкий голос, а подойти ближе я не могла, поэтому, что его так осчастливило, я не узнала.
– Ты даже сам на себя сегодня не походишь, – отвечал ему друг, поправляя очки на переносице. – Я рад, что все получилось!
И я была рада, хотя даже не предполагала, о чем говорят эти двое. Если человек, которого я люблю и считаю своим персональным принцем, счастлив, то почему бы и мне не порадоваться за него, верно? Я бы в тот день еще долго радовалась, если бы физручка не позвала меня к себе и не заставила идти сдавать кросс, который все пробежали еще на прошлой неделе, когда я прогуливала ленту. Это мой последний кросс в универе – третий год обучения заканчивался, а вместе с ним я избавлялась и от «любимой» физкультуры – ее курс занимал как раз шесть семестров. Последнее, что я услышала, перед тем, как уйти вслед за торопящейся преподавательницей, было неожиданно радостное приветствие второго физрука, дядьки вообще-то строгого и гневливого:
– Смотрите-ка, кто к нам пришел! Господин Баскетболист! Пошли, пошли со мной, дьяволенок, давненько я тебя не видел…
Кто там был дьяволенком, а кто господином, я уже не видела. Да мне это было совершенно безразлично. Главное – у меня был вожделенный снимок, ведь раньше Никиту я фотографировала криво-косо, боясь, что он меня заметит, и как следствие ничего у меня не выходило. Зато теперь… Все было замечательно. Не удивительно, что я блестяще пробежала кросс!
Я была так счастлива, когда рассматривала это фото, что, даже в автобусе, я не замечала ни толкучки вокруг, ни постоянных раздражающих пробок. Засмотревшись на фотографию, я даже чуть было не пропустила собственную остановку. В тот день спать спокойно я не могла – все любовалась на своего Ника, как помешанная фанатка на автограф кумира. Жаль, конечно, что при себе у меня не было цифрового фотоаппарата, тогда снимок получился бы крупным и четким, и я бы распечатала и повесила его себе на стену. Как когда-то в детстве развешивала постеры с изображением любимых звезд… Да-да, чтобы не говорили мои подружки-сестрички, учащиеся вместе со мной в одной группе, Никита Кларский для меня – идеал. Лучший мужчина на свете.
Кстати, это самая удачная фотография Никиты, сделанная мною за все три года обучения в университете. Все те же приятельницы, частенько и очень нетактично намекающие, что я похожа на сталкера, говорили мне, что раз уж я так хочу быть вместе с Никитой, мне следовало бы рассказать ему все о своих чувствах, а не заниматься молчаливым обожанием издали. К тому же пока у него не было девушки, а это, как говорит одна из моих драгоценных подруг, Лида, «неоспоримый плюс, потому что пока он свободен, можно рассчитывать хотя бы на одно свидание!». Я и рассчитываю, вот только пока у меня как-то не очень с этим ладится. Но, отбросив все сомнения и страхи, поставила перед собой задачу и уверена, что к четвертому-то курсу завоюю его.
Сказать-то, конечно, легко, но сделать это намного труднее. Мне при всем своем нелегком, горячем, как сковородка на печке, и даже эмоциональном характере не хватит смелости подойти к любимому человеку и признаться ему в своих чувствах. Даже на большее, чем «Привет, как дела?», меня не хватает, ведь мы едва знакомы. А знакомство наше организовала Лидия, знавшая, как оказалась, одного из Никитиных друзей. Поймав момент, когда он стоял около аудитории в ожидании начала лекции, она подошла поздороваться, а заодно познакомила со всеми стоящими парнями и меня. Вообще-то я смелая и даже боевая, но находясь так близко к собственному идеалу, жутко застеснялась. Еще бы, тогда у меня впервые появилась возможность пообщаться с этим парнем! Потом этих возможностей было еще несколько (подстроенных, естественно), но свое красноречие или веселый нрав я так и не проявила.
Вообще, мы с ним учимся на разных факультетах и почти никогда не пересекаемся. Однако в этом году физкультуру нам сделали общей парой, и теперь я могла подойти к нему совсем близко. Тем более что наши группы занимались близко друг от друга, а спортивным ориентированием мы и вовсе занимались все вместе.
Иногда еще я встречала Ника в коридорах, в столовой, в библиотеке и даже на крыльце, у входа в здание университета, где он иногда стоял со своими друзьями. И, каждый раз, когда я замечала Кларского, мое сердце радостно екало, а настроение стремительно взмывало под облака.
Именно по этой причине, чтобы взбодриться, я отрывалась от чтения нудной книженции по философии и разглядывала его фото. И это очень помогало мне в попытках собраться и сосредоточиться.
Я смотрела в его зеленые глаза, улыбалась и, проводя ярко-желтым ногтем по экрану мобильника, не подозревала, что с другой стороны коридора ко мне приближается самое настоящее несчастье (а может быть и счастье, ведь это чучело было и остается везунчиком по жизни!). И оно не просто шло, оно катилось на всех парах, привлекая внимание к своей персоне тех, кто находился в коридоре, улыбаясь направо и налево и, приветствуя многочисленных знакомых. Немного позже я поняла, что у этого дружелюбного психа каждый второй студент состоит в друзьях, которые готовы отдать за это залихватское чудо-юдо с татушкой на шее последнюю рубаху или любой другой предмет гардероба, хоть те же трусы.
Вообще-то я много слышала о нем, студенте четвертого курса Факультета иностранных языков. Как человек общительный, я живо интересовалась окружающими людьми, к тому же назвать меня букой, затворницей или серой мышкой никто бы не смог, даже если бы очень захотел это сделать.
Да, я часто видела его, несмотря на то, что, наши факультеты находились на разных этажах большого здания. Еще я слышала восторженные отзывы девчонок, которые ну просто до колик в неприличном месте хотели встречаться с этим парнем. Да и многие ребята считали незазорным пожать его руку при встрече – «свой чувак», «правильный пацан», «классный парень» – так они называли этого брюнетика с лицом недавно прославившегося актера, с легкостью взобравшегося на Олимп, носящий гордое название Голливуд.
Его звали Денисом, правда, полным именем никто никогда не пользовался. Дэн, Дэнни, Дэ – так его чаще всего называли. Да и кличек у него было множество: шутливая – Лаки-бой, идиотская – Счастливчик Дэнв, грозная – Смерч (это потому что фамилия у него такая – Смерчинский, а вовсе не потому, что он силен, как атмосферный вихрь, сметающий все со своего пути со скоростью 150 км/ч). Ветреный и красивый весельчак, который не зря был назван неведомыми мне родителями Денисом в честь древнегреческого бога виноделия и веселья. Как и бог Дионис, парень имел широкую известность, как в университетских кругах, так и за их пределами. А все потому, что этот придурок жил как настоящий ветер. Он умудрялся побывать и тут, и здесь, и даже где-то там, куда, казалось бы, нога человеческая еще не ступала… Поэтому все о нем все и знали.
Таким он был, этот Смерчинский, и я частенько видела его и слышала хвалебные отзывы о его персоне, но никогда не обращала на него внимания, понимая, что всюду есть свои «знаменитости», а мне по нраву больше «андеграунд».
В общем, я спокойно себе сидела на подоконнике, болтая ногами взад-вперед, как первоклашка, а мальчик-ветер вышагивал прямо в середине коридора, улыбаясь во весь рот. Я бы и не заметила его, и, может быть, даже не вспомнила о его существовании до самого выпуска, но он заметил меня сам. И распрощавшись с панковатого вида дружками – при прощании он умудрился щелкнуть одного из них по лбу с потрясающим звоном – направился в мою сторону.
– Привет, я к тебе, – дружелюбно сказал Дэн, усаживаясь рядом на подоконник, и при этом даже слегка потеснил меня. Мой рюкзак парень, ни капельки не стесняясь, сбросил на пол, отправив туда следом и свой собственный. Разрешения он, естественно, не спрашивал. Пришлось отодвинуться – не хотелось мне сидеть, плотно касаясь плечом руки незнакомого молодого человека со смазливой харей и с растрепанными темно-коричневыми, цвета горького шоколада, волосам. Ну не люблю я понятия «шатен» или «русый», слишком уж они для меня размыты, поэтому и подумала, что цвет его хаера шоколадный. А волосы у него, кстати, были прикольными: немного волнистыми, спадающими длинными прядями на шею и закрывающими пол лба.
– Привет, – оторвалась я от учебника по философии и в упор посмотрела на вновь пришедшего. Надо было не разговаривать с этим весельчаком, а бежать куда подальше. – Чего тебе?
С остальными парнями, особенно с теми, кто не был похож на моего любимого Никиту, я не церемонилась ни капельки. Может быть, именно поэтому у меня к третьему курсу университета все еще не было нормальных отношений с противоположным полом. Мне хотелось встречаться с Ником или кем-то, кто хотя бы отдаленно напоминал его. Однако такой парень мне пока не встретился, а ходить на свидания с тем, кто не вызывает во мне симпатии, мне не хотелось. На таких встречах было скучно. Нет, было мегаскучно!
– Меня зовут Дэн, – представился непрошеный гость, отобравший у меня половину подоконника, который моя попа успела занять гораздо раньше, между прочим! – Я с иняза.
– И? – не могла понять я, чего он хочет от меня.
– Иии… я хотел бы знать твое имя. Это ведь не тайна? – источая нечеловеческое дружелюбие, поинтересовался парень. Приятный у него голос, однако, проникновенный такой, тембр слегка вибрирующий, интонированный. Голос, как у профессионального манипулятора. Или жулика. – Итак? Your are name?
– Ну, Маша, – коротко ответила я, с удивлением глядя на молодого человека.
– Отлично, Мария! Библейское имя. Кстати, оно означает «желанная». А некоторые источники говорят, что «горечь». – Продемонстрировал он мне свою эрудицию. – А учишься ты на….
– На «отлично», – не моргнув глазом, соврала я, заядлая троечница, которая «пятерками» перебивалась исключительно редко: только по тем предметам, которые вызывали во мне интерес. Ну и везло мне иногда. Да и списывать я мастак.
– Это здорово. Я тоже отличник, – вновь улыбнулся Денис, закидывая ногу на ногу. Моя нога была закинута в ту же сторону, да и левая рука так же подпирала подбородок – сидели мы идентично. Тогда я не придала этому значения, и только спустя какое-то время поняла, что Мистер Смерч неосознанно повторяет жесты и движения людей, чтобы лучше войти к ним в доверие. Так же бессознательно он запоминает и постоянно употребляет в разговоре имена собеседников. Он никогда их не путает и не забывает, словно его мозг с рождения знает, что самое сладкое слово для человека – его имя, произнесенное вовремя.
– Отличник? Поздравляю, – буркнула я.
– Спасибо, – без всякой издевки поблагодарил он в ответ.
– Да пожалуйста.
Красивый, популярный, приятный, так еще и умный. Где справедливость в этом мире? У многих нет ни того, ни другого, ни третьего. Нет, я не про себя – себя-то я считаю великолепной очаровашкой, просто характер у меня сложный, а так я вполне мила и симпатична. Когда не злюсь, не туплю и упрямлюсь и не дурачусь. А делаю я это часто. Впрочем, неважно…
– Я рад за твои оценки, но у меня немного другой вопрос, Маша. Не про то, как ты учишься, а где?
– На пятом этаже, – с раздражением ответила я, не понимая, чего от меня хотят. Сейчас мы находились на первом, ведь наша пара проходила в одной из самых больших аудиторий.
– А я на втором, – засмеялся он, услышав мой ответ. – Ты ведь с Факультета искусствоведения?
Надо же, знает, откуда я. Интересно…
– Да, с него, родимого. А откуда инфа?
– Кафедра рекламы и социально-культурной деятельности, 32 группа? – продолжал дальше свои странные расспросы Дэн.
– Вообще-то да, а как ты догадался? На мне ведь это не написано, – тут же заинтересовалась я. В голову, звеня весенними колокольчиками, влетела мысль в виде зеленого головастика, сжимающего в неизвестно откуда взявшихся руках транспарант: «Я ему нравлюсь, что ли?!». Навстречу зеленому поплыл, виляя хвостиком, фиолетовый. В его лапках качалась из стороны в сторону табличка: «О, да, мечтай. Но что ему в таком случае нужно?»
Конечно, у меня есть Никита, и я его не променяю ни на кого, но тот факт, что такой видный парень мною интересуется – окрыляет…
– Я волшебник, – он подмигнул мне. Вот черт – а ресницы у него тоже коричневые, но чуть светлее волос, и длинные, как у Барби! По крайней мере, длиннее моих собственных. Раза в два. Может, он их наращивает, клоун?
– Волшебник, который все еще учится? – вспомнился мне знаменитый советский фильм.
– Нет, который сам всех учит, – серьезно отвечал парень и в доказательство похлопал себя по груди.
– Да?
– Да. Кстати, волшебник становится плохим, – миг – и на его лице вновь появилась очаровательная улыбка, а на щеках – ямочки, как у ребенка. Нашкодившего такого.
– И что плохой волшебник желает узнать от обычной простолюдинки? – решила я пококетничать в кои-то веки. Настроение ползло вверх. Теперь в голове летали вывески: «Он с тобой заигрывает!»
– Волшебник хочет узнать кое-что интересное.
– Тайну?
– Да, загадочную тайну, – понизил голос Дэн. Хм, а у него и правда, как девчонки говорили, спереди на шее есть черно-зеленая татуировка – ее слегка видно из-под горла водолазки… Я тоже тату хочу, только меня за него мама пристрелит. Она год назад как-то увидела, что я тайно проколола пупок, так чуть не убила бедную меня. Непрогрессивные предки – это скучно…
– Которую хранит старая противная ведьма? – состроила я ему глазки.
– Нет, скорее, заколдованная ею принцесса, – его голос стал совсем тихим и еще более проникновенным.
Ух ты, меня еще никто, кроме родителей, принцессой не называл, да и то, они величали меня так только в далеком детстве, сейчас я все больше «лентяйка» и «невежа».
– Принцесса? – растягивая гласные на манер актрис из сериалов, переспросила я.
– Да. Милая, нежная и прекрасная, – Дэн игриво толкнул меня плечом. – Маш, короче, помоги мне.
– Я? В чем? – я опустила ресницы, опять-таки вспомнив какой-то сериал
– Разгадать загадку. Загадку принцессы. Поверь, тебе это тоже пригодиться.
– Ну, помогу.
– Обещаешь? – заглянул он мне в глаза.
– Обещаю, – сказала я в предвкушении. Неужели признается в симпатиях? Вот ведь финиш! Одногруппницы и подружки умрут от зависти! Конечно, я не приму его чувств, зато какой повод для гордости. Так и вижу, как моя самооценка в виде расправившего крылья орла взлетает вверх… Вверх… В небеса…
– Точно?
– Да точно-точно. Я всегда свое слово держу! У любого в моей группе спроси: «Исполняет ли Маша свои обещания?», и тебе скажут, что да! – выпалила я. – Кстати, я в группе одна Маша, на удивление, так что ни с кем не перепутаешь.
– А ты прикольная, – заявил Денис, еще немного оттесняя меня к стене.
– Чем? – даже слегка застеснялась я и поправила выпавшую из-за уха короткую прядку волос. На стрижку «каре» меня уговорила Лида, сама же стригла и успокаивала меня после того, как я посмотрелась в зеркало.
– Поведением. Думаю, с тобой будет весело, – не стал подробно останавливаться на моем «приколизме» Денис. Голос его стал вновь проникновенным, и он сказал задумчиво. – Мария, я к тебе по делу.
– По учебе? – кокетливо посмотрела я на молодого человека, сидящего рядом. Интересно, когда я ему понравиться-то успела? Мы незнакомы.
– Оно не связано с учебой. Я просто хотел задать вопрос, который поможет разгадать мне тайну. Спрашивать?
– Ага, спрашивай.
– Точно?
– Да-да.
– Ответишь? – он лукаво улыбнулся.
– Давай уже, говори, – в предвкушении я расправила плечи и уставилась на него, как голодная кошка на литр свежей деревенской сметаны.
– Ольга Князева – она учиться с тобой в одной группе? Так? – посмотрел мне прямо в глаза Дэн.
– А? – плечи опустились, взгляд потух. Не поняла…
– Оля Князева, – повторил он. – Невысокая, длинноволосая девушка, у нее…
– Я знаю, кто такая Князева, что ты мне ее описываешь, – оборвала я парня. Гордый орел камнем пошел вниз. Обманщик смазливый, я-то думала, он про меня что-то захочет узнать! А он про другую… Так было бы еще про кого!
Князева Оля. Моя одногруппница. Обычная девушка, немногословная и в меру симпатичная. С ней мы никогда не дружили, но и не ссорились – наше общение было нейтральным, и сводилось оно к обыденным приветствиям и вежливым фразам. Не скажу, что я без ума от этой спокойной девушки с манерами английской леди и невинным голубоглазым взглядом, она кажется мне скучноватой и слишком правильной, но могу сказать, что человек она, в принципе, неплохой. Ольга не слишком много общается с одногруппниками, дружит только с одной девочкой. Для меня она – воплощение ангелочка с тихим характером и добрым нравом. Во внешности у нее нет ничего особенно необычного, а косметикой Князева не злоупотребляет. Плюсы в ее внешности – тонкая фигурка, длинные густые волосы и правильные, но невыразительные черты лица. В общем, она не фотомодель, но далеко и не уродина. Не умная, но и не глупая. На мой вкус – чересчур спокойная и «сладкая», как ванильно-клубничный сироп.
И этот парень, любимчик всего универа, интересуется какой-то Князевой? Вот козел! Мое благое расположение к нему ветром унесло – куда-то туда, куда упали и гордость-орел, и я мрачно взирала на студента иняза, едва ли не сжимая кулаки. Вот так облом он мне обеспечил!
– Маша, ты обещала помочь, – дружески произнес Дэн. – Мне ведь нужно разгадать загадку принцессы Ольги.
– Князева – принцесса? – едва ли не прошипела я в порыве злости. Ага, принцесса-оборванка. Непонятно почему я обозлилась на ни в чем неповинного человека.
– И мне нужна разгадка ее тайны, – косвенно подтвердил мои слова этот бездельник.
– Какая у нее тайна? – еще больше обозлилась я.
– Женская, – пожал плечами брюнет. – У каждой девочки она есть.
– Чего? – в непонятках уставилась я на шутника. То ли он прикалывается, то ли всерьез так говорит.
– Маша, раз ты всегда держишь свое слово, и обещала помочь… дай мне номер телефона Оли? И вообще, расскажи о ней побольше. Это ведь в твоих интересах.
В моих интересах? Номер телефона? Рассказать побольше? Это несправедливо!
– У меня его нет, – буркнула я, отворачиваясь. – И вообще, на мне не написано, что я профессиональная сваха.
– Достань у кого-нибудь. Подружись с ней.
– А сам достать не можешь?
– Не-а, – отозвался он задумчиво и повернул голову в сторону двери, ведущий в аудиторию.
– Почему? Говорят, ты парень-рубаха, – ядовито произнесла я, – подкати к своей принцессе да спроси.
– Я не могу, стесняюсь, – извиняющимся тоном произнес Дэн.
– Да ну? Ко мне вот за помощью обратиться не постеснялся, а ведь мы незнакомы. Что-то ты на скромняшку вообще не тянешь!
– Вообще-то у меня есть ее номер телефона, прости, я тебя обманул. Пошутил, точнее, – извинился парень. – Я хочу, чтобы ты с ней подружилась.
– Иди в баню, шутник! – градусы на моем «обозлимометре» поползи вверх.
– Тише, не кричи так, нас все услышат, – приложил он палец к губам. Я негодующе уставилась на парня.
– Да пусть слышат!
– Эй! Так не честно, я же тебе душу раскрыл! – возмутился он, не скрывая улыбочки.
– Вот так вот подошел к первому встречному и раскрыл? Ты за кого меня держишь, мальчик? – я знала, что между бровями у меня появилась грозная вертикальная складка – она всегда появляется, когда я злюсь.
– Ты не первая встречная, Маша. И не кричи ты так, я не хочу, чтобы люди знали. Здесь кругом мои знакомые.
В подтверждение его слов, появившийся в полупустом коридоре парень в спортивном костюме, кивнул Денису, подошел к нему в вразвалочку и пожал руку.
– Как дела, Дэнв? – поинтересовался любитель спортивных костюмов.
– Все отлично! Рад тебя видеть! Как твоя нога?
– В порядке. Теперь возвращаюсь на тренировки. А это твоя девушка? – посмотрел на меня заинтересованно молодой человек. Я поморщила нос.
– Это мой друг, – расхохотался Денис и к моей полной неожиданности положил руку на мое плечо – а рука у него была чуть ли не железная или там чугунная, потому как сбросить ее я не смогла.
Кстати, я поняла со временем, что фраза «это моя друг» – одна из часто произносимых Смерчем.
– И как зовут друга? – тут же полюбопытствовал спортсмен.
– Маша меня зовут, – отозвалась я, до сих пор не понимая происходящего.
– Просто Маша неинтересно, – заявил Денис, – так ведь, Слав? Маш много, а ты одна. Какая у тебя фамилия?
– Зачем тебе моя фамилия? – с большим подозрением посмотрела я на идиота, нежданно-негаданно прицепившегося ко мне.
– Ну скажи, Маааш… – с детскими интонациями опять попросил он.
– Он ведь все равно узнает, – добавил Слава, посмеиваясь. – Вы, наверное, с недавних пор друзья, поэтому ты еще не знаешь, как этот парень умеет доставать.
– Мы не друзья, но я уже предполагаю, что это его хобби, – отозвалась я, краем глаза глядя на свои большие наручные часы – перемена начиналась уже скоро. Отвязаться бы скорее от этих двух дураков и свалить на следующую пару. Купидоном для Князевой, пусть она мне даже ничего плохого не сделала, я быть не собираюсь. И вообще, почему я?
– Хочу знать твою фамилию, – заело Дениса, – ты ведь обещала мне помочь, а теперь берешь свои слова обратно? Так не честно!
– При чем здесь моя фамилия и слова? Отвяжитесь от меня оба, – вскочила я на ноги. Денис тут же легко поднялся с подоконника. На мое место тут же уселся Слава, с любопытством глядя на нас.
– Говори уже, давай, – с улыбкой ткнул меня в плечо пальцем Денис.
– Иди на фиг, – буркнула я, все еще злая за, что «принцессой» оказалась какая-то там Князева.
Я, поднявшая уже с пола свой рюкзак, собралась уйти, как услышала монотонную речь Дэна:
– Абрамова, Аскольдова, Барсова, Бурундукова, Ватагина, Дроздов – а нет, это мужская фамилия, Ермаковская, Железнова, Истенко, Каримова, Кинская, Климовских – не знаю, парень или девушка, Ларина, Лесникова, Мясоедова…
Я в некотором шоке оглянулась – он стоял, скрестив руки на груди, и произносил вслух такие знакомые мне фамилии, никуда абсолютно не подглядывая. Слава достал из кармана спортивного костюма плеер и с независимым видом стал слушать музыку, засунув один из наушников-капелек в ухо.
Почему же я была в шоке? Да потому что Лаки Бой наизусть проговаривал фамилии студентов из моей группы, в алфавитном порядке и не ошибаясь. Было чему удивиться!
– Нуркович – опять же не знаю, кто это, Окунева, Рудакова, – продолжал парень, просительно глядя на меня.
– Эй! Эй! Откуда ты знаешь тех, с кем я учусь? – тут же остановилась я, как вкопанная. Псих что ли конкретный?
– Какая из этих фамилий твоя? Я просто перечисляю, – пожал он плечами, – Румянцева…
– Стой! Ты что, выучил наш список, что ли? – безмерно удивилась я. – Зачем?! Ты в своем уме?
– У него память охрененная, раз увидел – надолго запомнил. Да скажи ты ему фамилию, быстрее отвяжешься, – подал голос высоченный Слава.
– Бурундукова я, – пришлось ответить мне. Лицо Дэна тут же посветлело – он явно обрадовался. Какой непосредственный тип.
– Классно! Мария Бурундукова… Бурундук, отлично! Я никого еще не знаю с такой фамилией. А моя – Смерчинский, ты, наверное, слыш…
– Как ты меня назвал? – сжала я кулаки, тут же вспомнив детство, когда глупые мальчишки дразнили меня именно так, а я ревела во весь голос, кричала взрослые ругательства или же, в особо трудных случаях, звала старшего братца-боксера – и это всегда действовало. – Повтори?
Денис переглянулся со Славой, и они расхохотались в два голоса. Я, как озлобленный гоблин взглянула на этих двух питекантропов, нервно встряхнула рюкзак на плече и зашагала в сторону.
