Текст книги "Фартовые деньги"

Автор книги: Джеймс Суэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

27
Что такое грех?

По дороге назад в «Голубой дельфин» Валентайн не проронил ни слова. Проводил Джерри и Иоланду до их номера, потом обошел мотель кругом из предосторожности. Он предполагал, что братья Молло не настолько безмозглы, чтобы заявиться сюда белым днем, но жизнь научила его, что поступки неандертальцев предвидеть невозможно.

– Мне нужно уехать на пару часов, – сказал он, вернувшись в номер. – Обещайте, что не натворите глупостей, вроде похода в «Бомбей», чтобы поиграть на автомате «Фартовые деньги».

– Это была моя идея, – напомнила Иоланда.

– И это не глупость, – встрял Джерри. – Сестра Иоланды выиграла новенький «Шевроле»-внедорожник.

– Знаешь, сколько у тебя шансов выиграть машину на игровых автоматах? – спросил его Валентайн. – Столько же, сколько попасть под удар молнии… дважды.

– Всяко бывает, пап, – возмутился Джерри.

Ничто так не злило Валентайна, как идиотская логика, особенно в том, что касалось азартных игр. Подойдя к комоду, он выдвинул ящик, вытащил Гидеоновскую Библию[45]45
  Гидеоновская Библия – Библия, изданная и бесплатно распространяемая организацией «Гидеонс интернэшнл». Обязательная принадлежность номера в американской гостинице.


[Закрыть] и передал ее сыну.

– Поклянись на Библии, что не выйдешь из номера.

Джерри смотрел на него, как на душевнобольного.

– Ну же, – поторопил Валентайн.

В двадцать минут второго Валентайн остановил «Мерседес» на пустой парковке собора Святой Марии и заглушил мотор.

Сидя в машине, он пытался вспомнить, когда в последний раз переступал порог церкви. Он вырос в строгой католической семье, ходил на мессу каждое воскресенье, иногда и по два раза, если его матери взбредало в голову спеть еще несколько «Аве Мария», но с возрастом бросил эту привычку, а в конечном итоге и церковь вообще. Валентайн по-прежнему верил в Бога и пытался строить жизнь соответственно, но вера, в которой его воспитывали, больше не подходила ему. Чтобы быть добрым католиком, следует каяться и молиться, а ему такое было не свойственно. Вот и все.

Проскользнув в исповедальню, он подивился тому, как эта холодная коробочка способна всколыхнуть тяжелое чувство вины. Валентайн пристыженно опустил голову. Через несколько секунд открылось крошечное окошко.

– Простите меня, отец мой, ибо я согрешил.

– И в чем же твой грех, сын мой? – спросил отец Том.

Валентайн сделал глубокий вдох. Он решил не говорить Тому о смерти Спарки, потому что был убежден, что не сделал ничего дурного. Но его сердце отягощали еще множество других прегрешений, поэтому Валентайн признался священнику, что избил Кэт, бессовестно обманул Коулмана и Маркони, принял гонорар от Арчи Таннера за работу, которую и так собирался сделать – тогда это не казалось грехом, зато теперь – еще каким, – и ввалился в квартиру хорватов, намереваясь всадить пару пуль в Юрая Гавелку.

– Ты времени даром не терял, – констатировал священник.

Валентайн уперся взглядом в пол исповедальни.

– Это еще не все.

– Что еще?

– Я наступил человеку на руку.

Отец Том был чувствителен, и его резкий вдох прозвучал как выстрел пистолета небольшого калибра.

– Поясни, пожалуйста.

Валентайн пояснил, описав так красочно, как сумел, сцену у мотеля с участием Большого Тони.

– Ты наверняка и раньше причинял людям боль, – догадался священник, выслушав рассказ.

– Я переступил черту, – ответил Валентайн.

– Какую именно черту?

Он умолк. Невидимую черту между тем, что действительно хорошо, и тем, что действительно плохо. Но ведь он всегда знал, где она проходит. И он переступил через нее – широким шагом.

– Этот человек был безоружен, – наконец вымолвил Валентайн.

– Но он напал на твоего сына и его невесту.

– Я опустился до его уровня. А может, и ниже.

– Ты никогда такого не делал?

Валентайн уловил намек на скепсис в голосе отца Тома. Как будто грех, о котором он говорил, был чем-то обыденным, вроде ежедневного восхода солнца. Вот только Валентайн воспринимал его иначе. Он прожил жизнь настолько честно, насколько возможно, и никогда не причинял людям боль, если это не было оправдано.

– Нет.

– Тогда, я уверен, Бог на этот раз простит тебя, – подытожил священник.

Они стояли на крыльце, ветер немилосердно бил им в лицо. Собор Святой Марии находился в жилом квартале в стороне от Девятого шоссе в Суэйнтоне – церковь, построенная восемьдесят лет назад и окруженная многоквартирными домами с табличками на почтовых ящиках типа «Мерфи» или «О'Салливаны». Почти из каждой трубы поднимался черный дым. Через дорогу две ватаги ребятишек объединили усилия, чтобы слепить гигантского снеговика.

– Хочу поговорить с тобой о Дойле, – начал Валентайн.

– Стало быть, исповедь – только способ задобрить меня, – предположил отец Том с легкой улыбкой. – Мы с Дойлом часто беседовали, но в основном не о его работе.

– Но все-таки часто.

– Да.

– Можно я задам вопрос о конкретном разговоре?

Отец Том помрачнел. Когда-то он был красив: типично ирландский румянец, волнистые светлые волосы. Но с годами лицо его вытянулось, а линия волос отодвинулась от лба. Увидев на другой стороне улицы что-то, что ему не понравилось, он хлопнул в ладоши и крикнул. Нашкодившие дети бросились врассыпную.

– Извини, – сказал священник. – О каком разговоре между Дойлом и мной речь?

– О том, в котором Дойл вышел из себя. Потом он написал тебе записку с извинениями за это.

Отец Том задумался. Он вышел на улицу без пальто и, кажется, не чувствовал холода. Много раз в жизни Валентайн видел священников, разгуливавших зимой в легкой одежде, словно Господь за верную службу даровал им дополнительный слой кожи.

– Прогуляемся, – предложил отец Том.

Они обошли квартал. На перекрестке наткнулись на тех же озорников, которых отец Том шуганул несколько минут назад. Они бросались снежками в проезжающие машины. Священник выбежал на улицу и прогнал их, угрожая вдогонку позвонить их родителям. За ним было занятно наблюдать. Нарушители спокойствия отступили, пристыженно повесив головы.

– Веселишься, как я посмотрю, – сказал священник, вернувшись к Валентайну.

– Будь на свете больше таких, как ты, стало бы меньше таких, как я.

– Совесть – одно из мощнейших орудий Господа, – заметил отец Том. – Способность человечества ко греху практически неограниченна. Не будь совести, мы все озверели бы, согласен?

– Иногда мне кажется, что мы и впрямь озверели, – ответил Валентайн.

Они стояли у булочной, в ледяном воздухе витал аромат выпечки.

– Мой брат был добрым католиком, – священник понизил голос. – Верным своим близким и друзьям, покорным Создателю. Но и он сражался со своими демонами. Я никогда не видел его таким… напуганным.

– Что случилось?

Отец Том задумался.

– Однажды во время обеда Дойлу на мобильный позвонил какой-то человек. Сказал что-то, а мой брат спросил в ответ: «Что такое грех?» Потом ужасно разозлился. Когда он закончил разговор, я сказал ему: «Дойл, только не говори, что не знаешь, что такое грех». А он мне: «Это совсем другой грех, Том». Я сто раз думал о том разговоре, но так ничего и не понял. Может, ты разберешься.

Валентайн покачал головой. Всякий католик знает, что такое грех. Грехи бывают смертные, простительные, духовные, плотские и тяжкие. Но вот другой грех? Он понятия не имел о таком.

– Ему звонил мужчина или женщина?

– Мужчина.

– Дойл обращался к нему по имени?

Отец Том нахмурил лоб, припоминая.

– Боб? Нет, Барри. Нет, постой. Бенни. Точно, Бенни, – наконец определился он.

– Уверен?

– Абсолютно. Дойл несколько раз произнес это имя.

Единственный Бенни, о котором могла идти речь, это Бенни Розелли, бывший полицейский, тупой, как деревяшка, начальник охраны в казино «Дикий-дикий Запад». С чего это Дойлу вздумалось говорить о религии с Бенни?

Они вернулись к собору. У дверей стояла молодая пара, их лица горели от волнения. Отец Том представил их как жениха и невесту такого-то и такую-то. Они так сияли от счастья, что Валентайн не сдержал улыбки.

– Приятно было поболтать, Тони, – сказал священник. – Сообщи, если что-то узнаешь.

– Хорошо, – пообещал Валентайн.

– И вот еще что…

– Да, отец Том.

– Постарайся не влипнуть в неприятности.

Глаза священника сверкали так, как будто он понимал, что просит о невозможном.

– А если не получится, приходи ко мне, – закончил отец Том.

28
Бенни

Музыка в стиле кантри и ковбойская музыка никогда не доставляли Валентайну удовольствия. Когда же ему приходилось такое слушать, он считал это почти пыткой. То, что «Дикий-дикий Запад», единственное игорное заведение Атлантик-Сити, имевшее узкую музыкальную направленность, крутило такие тошнотворные песни и при этом умудрялось зарабатывать деньги, оставалось одним из самых больших чудес Нью-Джерси. Отвратительнее всего были наряды, в которые силком обряжали дилеров на блэкджеке и крупье. Белые ковбойские сапоги и узкие мини-юбки для женщин. Ковбойские шляпы и галстуки-шнурки для мужчин. В общем, бесконечный кошмар.

Он выслушал серенаду гнусавого баритона Дуайта Йоакамы, пока ехал в лифте на второй этаж, где находилась комната видеонаблюдения. Часы показывали четверть четвертого. Валентайн позвонил Бенни Розелли из машины и сказал, что хочет поговорить. Бенни согласился, пояснив, что не очень занят.

– Здорово, старик, – приветствовал Валентайн, когда Бенни открыл дверь без таблички в комнату видеонаблюдения.

– Да ладно тебе, – ответил Бенни и запер за ним дверь.

В комнате царил полумрак, и Валентайн подождал, пока привыкнут глаза. За столами, выстроенными в ряд, сидело человек двадцать служащих видеонаблюдения. По восемь часов в день они не сводили глаз со стены с мониторами. Экраны мигали, передавая черно-белое изображение того, что творилось в казино под ними.

Бенни пересек комнату и поднялся на возвышение, где располагался пульт начальника. Пульт представлял собой новейшее техническое чудо и вмещал огромный экран, похожий на матрицу, в каждой ячейке которой шло изображение от камеры, снимавшей под разными углами. Как король на троне, Бенни мог следить одновременно за подчиненными и за тем, что происходит на первом этаже.

В комнате не нашлось стула для Валентайна и никто не поспешил его предложить, поэтому он прислонился к пульту.

– Можешь мне не верить, но я был рад твоему звонку, – признался Бенни.

– С чего это?

– Да с того, что нас обворовывают.

Бенни коснулся джойстика на пульте, по экрану пронеслась белая стрелка. Потом появилась картинка. Это был снимок стола блэкджека: шесть игроков и словоохотливый дилер.

– Подозреваемый на третьем номере, – объяснил Бенни.

Камеры видеонаблюдения не жалели тех, кто носил парики, и казалось, что у подозреваемого на голове сидит скунс.

– Я его на прошлой неделе заприметил, – продолжал Бенни. – Выиграл пять штук, вернулся через день и снова пять штук загреб. Ну как пить дать он мошенничает.

Валентайн внимательно вгляделся в экран. Через минуту он уже знал, в чем заключается мошенничество, но подождал еще немного, прежде чем заговорить. Бенни потерял работу в дорожной полиции Нью-Джерси, потому что не мог управляться с радаром. Он знал, что глуп, но это не означало, что Валентайн мог ткнуть его в это носом.

– Он двигает пулю, – сказал Валентайн.

– Отлично, – кивнул Бенни. – А теперь то же самое, но по-английски.

– Человек в парике прячет в руке дюжину заранее припасенных карт. Это называется «пуля». С помощью ловкости рук он подсовывает пулю дилеру, когда тот собирает сброшенные карты. Ты последи за ним.

Бенни сосредоточенно уставился на экран. Потом поморщился.

– Так и дилер замешан?

Валентайн кивнул.

– Посмотри за дилером, когда он тасует. Он присматривает за пулей, пока тасует, потом отмечает, куда она попала в колоде, положив одну карту сверху и сдвинув эту карту назад на пару сантиметров. Это называется «вставка».

– А как он это делает?

– Тренировка.

– Да иди ты.

Они наблюдали за тем, как дилер предлагает подрезать колоду. Человек в парике подрезал по вставке, и пуля оказалась сверху колоды. Дилер раздал карты.

– Смотри, – сказал Валентайн. – У первого, третьего и шестого – блэкджек. Остальные проиграли.

Бенни разинул рот.

– Хочешь сказать, что замешаны дилер и три игрока?

Валентайн кивнул.

– Пуля подтасовывается, чтобы трое выиграли, а остальные трое проиграли. Так легче утаивать украденные деньги. А потом дилер незаметно вытащит пулю.

– Можно вопрос?

– Давай.

– Сколько ты берешь за то, чтобы выступить свидетелем-экспертом?

– По тысяче в день. Плюс расходы.

Бенни откинулся на спинку стула. Чтобы подать в суд, ему нужно предоставить окружному прокурору достаточно улик, иначе заявление не примут. А поскольку камеры не фиксируют мошенничество, показания свидетеля-эксперта в этом деле решают все.

– А как насчет небольшого бартера? – предложил он.

– А именно?

– Твои показания в обмен на то, о чем ты хочешь меня спросить.

– Договорились, – согласился Валентайн.

Бенни снял трубку внутреннего телефона и позвонил в зал. Через двадцать секунд толпа охранников в голубых пиджаках обступила стол. В Нью-Джерси мошенничество преследуется по закону, и шайка решила не сдаваться без боя. В процессе борьбы было сломано несколько стульев, а у одного из охранников губа опухла и стала похожа на кровавую сосиску.

– Я передумал, – сообщил Валентайн, когда мошенников скрутили.

Бенни бросил на него убийственный взгляд.

– Не смешно.

– Извини.

– Твоя очередь.

– Что такое грех? – спросил Валентайн.

Бенни почесал подбородок.

– Ну это когда люди делают то, что в глазах Бога нехорошо. Так ты сюда притащился, чтобы спросить об этом?

– Мне кажется, у этой фразы есть другое значение.

– Ну так позвони в «Джепарди!»,[46]46
  «Джепарди» – телевизионная викторина, требует от участников высокой эрудиции. На российском телевидении выходит под названием «Своя игра».


[Закрыть] – подсказал Бенни. – Может, там кто знает.

– И ты не понимаешь, о чем речь?

– Извини.

Валентайн понизил голос.

– Недели три-четыре назад ты говорил по телефону с Дойлом Фланаганом. Он спросил тебя: «Что такое грех?» Ну как, припоминаешь?

Лицо Бенни моментально приняло серьезное выражение.

– Так это связано с убийством Дойла?

– Еще как.

Начальник службы видеонаблюдения встал и стащил пальто со спинки стула.

– Не здесь, – бросил он Валентайну.

Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли на улицу к погрузочной платформе. Солнце успело растопить облака, но теплее не стало. Подъезжали и отъезжали грузовики. Продукты, скатерти, столовые приборы, алкоголь – все необходимое, чтобы насытить чудовище. В ярких лучах солнца Бенни выглядел старше своих лет, его седые волосы светились, морщины на лице казались глубже и заметнее. Он закурил и встал на край платформы, глядя вниз на рабочих, разгружавших грузовик с пивом.

– Нравится во Флориде?

– Никак не привыкну к погоде.

Бенни заставил Валентайна показать руку и приложил к ней свою. Ее кожа была белой, как у тяжелобольного, а у Валентайна – загорелой и здоровой.

– Моя жена хочет прикупить кондоминиум в Сент-Питерсберге. Это же недалеко от тебя, да?

– Минут двадцать. А ты почему против?

– Потому что это стоит денег. – Вдохнув дым, Бенни принял такую вызывающую позу, словно весь мир был ему обязан. Ему и так повезло, что он немалого добился в жизни, однако Бенни считал иначе.

– Почему ты разговаривал с Дойлом? – спросил Валентайн.

– Хороший вопрос. – Бенни нервно покосился на двух грузчиков, поднявшихся на платформу, и понизил голос. – Я знаю, вы с Дойлом были не разлей вода. Мы-то с ним не были на короткой ноге, но он меня очень выручил однажды, помог не вляпаться в неприятности. Короче, Дойл звонит мне где-то с месяц назад и говорит, что ему нужна моя помощь. Я, конечно, согласился. Он хотел знать, обкрадывал ли один европеец «Дикий-дикий Запад» на блэкджеке. Я ему сказал, что да, было дело. И сказал, когда в точности это было и все такое. Эта сволочь у нас пятьдесят штук стырила, а меня лишили премии, да еще сделали большой втык. Дойл спросил, обкрадывали ли какие-нибудь другие казино, а я ему: «Ты что, с Луны упал, старик? Ясен пень, больше никого не обкрадывали». Он не въехал, а я ему растолковал, что все казино Атлантик-Сити объединены в систему оповещения для борьбы с мошенниками. Ты-то про нее знаешь?

– Нет.

– Началось все где-то с год назад.

– Видимо, уже после того, как я ушел на пенсию, – догадался Валентайн.

– Вот-вот, – согласился Бенни. – Время не стоит на месте, да?

– Это точно.

– Короче, все казино связаны через Интернет. Если казино кажется, что его грабят, оно распространяет сведения о подозреваемом или о ситуации со скоростью света, чтобы жулик не успел поживиться в другом казино. С помощью компьютеров можно посылать фотографии подозреваемых, сделанные прямо с пленки видеонаблюдения, плюс описание того, что произошло. Называется Г.Р.Е.Х.

– Грех? – удивился Валентайн.

– Нет-нет, так произносят чужаки. А казиношники говорят Г.Р.Е.Х., расшифровывается как Внутренняя сеть безопасности.[47]47
  Английское SIN (грех) здесь служит аббревиатурой для Security Internal Network (Внутренняя сеть безопасности).


[Закрыть]

– И Дойл ничего не знал об этом?

– Пока я ему не сказал, – заметил Бенни. – Когда Дойл спросил: «Что такое грех?», я сразу понял, что он не врубился, о чем я ему втолковывал.

Бенни бросил затухающую сигарету с платформы, чуть не угодив в рабочего. Достал свежую пачку «Мальборо» и снова закурил.

– Хочешь?

Валентайн потянулся к пачке, его легкие умоляли о новой порции никотина. Но напряг силу воли и отказался.

– Нет, спасибо. А «Бомбей» входит в эту сеть?

– Само собой.

– Стало быть, они специально не мешали Европейцу играть?

– Ну, кто-то там наверху не мешал, – ответил Бенни.

– Ты в этом уверен?

– Слушай, Тони, я отправил наверх сигнал тревоги. Я даже срисовал чертов фургон.

– Какой фургон?

– На котором приехал Европеец, – ответил Бенни. – Приметил его на камере, которая следит за стоянкой. Жуткая колымага. Ну я и отправил снимок вместе с его рожей.

Валентайн почувствовал сожаление, что отказался от предложенной сигареты. Бенни посмотрел на часы.

– Пора мне топать к станку. Рад был повидаться.

Они вошли в казино. Остановившись у лестницы, Валентайн вытащил визитку и протянул Бенни. Он озадаченно посмотрел на карточку, потом на него.

– Ты же хотел, чтобы я выступил свидетелем-экспертом, да?

– А если ты уже уедешь во Флориду?

– Прилечу.

– За чей счет?

– За свой.

– Вот это дело, – кивнул Бенни, пряча визитку в карман.

– Я же дал тебе слово, – ответил Валентайн, – так ведь?

Он ехал прочь от «Дикого-дикого Запада», пытаясь разложить по полочкам все, что сообщил ему Бенни. «Бомбей» знал о Юрае и все равно не мешал ему играть. Объяснений можно было найти массу, но самым логичным вариантом казалась месть. Работники Арчи Таннера затаили на него злобу. Заметить мошенника и не сообщить о нем – это же прекрасный способ поквитаться с боссом. Но тогда как объяснить пропавшие деньги? Дойл говорил о краже шести миллионов баксов, и Поттер подтвердил его слова. Если хорваты прикарманили один миллион, куда девались остальные пять?

Версий хоть отбавляй. Во-первых, Арчи. Владельцы казино постоянно снимают сливки с доходов. Второй вариант – деньги украл кто-то другой. И третий – а Бог его знает.

По улице пронеслась пожарная машина, завывая сиреной. За ней следовала «скорая помощь», а замыкала кавалькаду вопящая полицейская патрульная машина. Направлялись они на юг к Атлантик-авеню, в сторону мотелей. Нажав на педаль газа, Валентайн пристроился за ними.

29
Прозрение

Братья Молло подожгли «БМВ» Джерри. Его непутевый сын не потрудился переставить машину с Атлантик-авеню, как советовал Валентайн. И братья Молло сунули тряпку, смоченную в бензине, в багажник и бросили зажженную спичку. Пожарные поливали «БМВ» из шланга, когда Валентайн добрался до места. Все вокруг было в черном дыму.

– Да нет, не видел я их, – втолковывал Джерри полицейскому, пишущему протокол. – Мы в номере сидели, телевизор смотрели.

– Кто-нибудь их видел? – уточнил полицейский.

Джерри покосился на управляющего «Голубого дельфина», стоявшего неподалеку и ежившегося от холода. Тот опустил взгляд на землю, потом перевел его вдаль.

– Нет, – резюмировал Джерри.

– Тогда ничем не могу помочь, – ответил полицейский. – Ваша страховка покроет ущерб, если вас это утешит.

– Страховки у меня нет, – вздохнул Джерри.

Зайдя в их номер, Валентайн с трудом сдержался, чтобы не придушить отпрыска. Джерри имел слабость к азартным играм – лошадиные бега, тотализатор, карты, но когда дело доходило до игр, требующих умственного напряжения, вроде оформления страховки, тут весь его пыл кончался.

– Они нас убьют, – отрезал Джерри, садясь на кровать. И посмотрел отцу в глаза. – Да?

Иоланда опустилась рядом с ним, гладя его по голове.

– Нет, не убьют.

Валентайн присел с другой стороны и положил руку на колено сыну.

– Ребятки, а не хотите ли отправиться в путешествие? Уехать на время, пока все не рассосется?

Джерри и его невеста ожидающе уставились на него.

– Ты серьезно? – уточнил сын.

Валентайн кивнул. Иоланда радостно взвизгнула и обняла Джерри. Но тот не разделял ее восторгов и по-прежнему смотрел на отца.

– Я оплачу, – заверил его Валентайн.

На улице последняя машина «скорой помощи» отъехала от мотеля, оставив его в зловещей тишине. Несколько секунд все молчали.

– Говорят, в это время года в Мексике неплохо, – подсказал Джерри.

– Я подумывал о другой стране, – ответил Валентайн.

– О какой?

– О Хорватии.

Если что-то и поражало Валентайна в современной жизни, так это то, что можно сделать с помощью телефона и кредитной карты. Можно договориться о любой услуге, купить любой товар, сдвинуть любую гору.

Меньше чем через десять минут он заказал в ТЭЛ[48]48
  «Трансуорлд Эр Лайнз» – американская авиакомпания.


[Закрыть] два билета бизнес-класса до столицы Хорватии Загреба. Это привело его в состояние легкой эйфории, почему – он и сам не понял. Валентайн вышел на улицу, чтобы поделиться хорошими известиями. Его сын и Иоланда стояли у крытого бассейна и целовались. Самая потрясающая девушка на свете, подумал он.

– Вот что я предлагаю, – начал Валентайн, когда они прервались, чтобы передохнуть. – Ваш рейс сегодня в одиннадцать часов. Вылет из Ньюарка с остановкой в Париже. У ТЭЛ отдельный зал для пассажиров бизнес-класса, так что можете поторчать там до отлета, выпить, перекусить.

– Ты правда хочешь, чтобы мы полетели в Хорватию? – спросил его сын.

– Всего на несколько дней. Надо, чтобы вы кое-что проверили. А потом поезжайте куда душе угодно: в Италию, в Испанию – сами выбирайте. – Валентайн шлепнул себя ладонью по лбу. – Господи, вам же обоим нужны паспорта, чтобы выехать из страны.

– Они у нас есть, – заявил Джерри.

Валентайн приподнял брови.

– Ну, если бы ты нам не помог выпутаться, мы с Иоландой планировали свалить в Мексику.

– Разве я когда-нибудь подводил тебя?

Его сын фыркнул.

– Нет, не подводил, кажется.

И тут Джерри удивил Валентайна. Он обвил его руками и обнял, как маленький ребенок обнял бы отца. Валентайн зажмурился и тоже обнял сына. Их взаимоотношения походили на заевшую двадцать лет назад пластинку. Теперь мелодия полилась без помех.

– Так что нам делать в Хорватии?

Порывшись в кармане, Валентайн вытащил смятую квитанцию «Вестерн Юнион», стянутую из рюкзака под носом Анны, и протянул ее сыну.

– Вы полетите до города Загреба. Я хочу, чтобы вы поискали этого человека, не привлекая к себе внимания. Узнайте, кто это. У меня такое ощущение, что это местный криминальный авторитет, так что будьте осторожны.

– А что делать, когда мы его найдем?

– Позвони мне.

– И все?

– И все.

– Телефон-то хоть не выключай.

– Не выключу.

Джерри повернулся к невесте.

– Мой отец только что вылез из пещеры, сама видишь, что из этого получилось.

– Умник, – хмыкнул Валентайн.

Валентайн подвез их до аэропорта Ньюарка, высадил на краткосрочной парковке и попрощался. Покопавшись в кармане джинсов, Иоланда достала монетку и протянула ему. Валентайн посмотрел на жетон в ее ладошке. На монетке было написано: «Фартовые деньги».

– Хочешь, чтобы я сыграл за тебя?

– Пожалуйста.

– На каком-то конкретном автомате?

Она призадумалась, потом покачала головой.

– Сами выбирайте.

Это будет непросто. В прошлый раз, плутая в казино «Бомбей», он был вынужден спросить дорогу.

– А если я выиграю внедорожник?

– Разрешу вам кататься на нем по воскресеньям, – пообещала девушка.

Боже, она нравилась ему все больше. Вытащив свою кредитку, он отдал ее Иоланде.

– Код 4273. На счету двадцать тысяч. Снимай сколько нужно.

– Код 4273, – повторила она, опустив кредитку в сумочку. – А вы как же без нее?

Валентайн показал ей пачку купюр в бумажнике. Джерри, молча стоявший рядом, не мог скрыть возмущения.

– А почему ты ей карточку дал?

– Да ладно, – махнул рукой Валентайн. – Я ж не вчера на свет родился.

Обратная дорога до Атлантик-Сити получилась долгой и скучной. Валентайн не сводил глаз с бесконечной полоски шоссе. Каждый год тридцать семь миллионов гостей проделывают такой же путь, надеясь развеяться, а может, и осуществить мечту. Сам Валентайн не видел в этом ничего притягательного, но он и смотрел на игорный бизнес с другой точки зрения. Он помнил те времена, когда побережью Джерси не приходилось давать ложных обещаний, чтобы оплатить счета. Валентайн зевнул и свернул с магистрали.

В «Серкл К» лучший кофе в мире – спросите любого пенсионера. Расплатившись мелочью из кармана, он вернулся в машину. Выпив кофе, Валентайн поборол сон.

Он вытащил свой мобильник. Целый день не разговаривал с Мейбл. Валентайн начал было нажимать кнопки, но тут понял, что телефон выключен. Джерри прав в одном. Он так и не освоил все эти технологические навороты, которые обрушиваются людям на голову. С приходом Интернета хлынул поток порнографии. С приходом сотовых увеличилось количество дорожных аварий. А вот ноутбуки – отличное изобретение. Теперь в самолетах все молчат. Валентайн включил телефон, и тот затрезвонил уже через несколько минут. Что-то подсказало ему, что звонит его сын, поэтому он ответил.

– Я передумала, – сказала Иоланда.

– Так какой автомат?

– Тот, что рядом со входом. Там моя сестра выиграла машину. Играйте на нем.

Валентайн попытался представить, где стоит этот автомат. Но не смог. Ему вспомнилось, как два дня назад Портер разговаривал с ним в «Бомбее» посредством бейсбольной кепки.

– Дай хоть какой-нибудь ориентир, – попросил он.

– Там всего двенадцать автоматов «Фартовые деньги», – щебетала Иоланда. – Мой – прямо у входа. Мимо не пройдете.

– Кто тебе сказал, что их всего двенадцать?

– Дежурная по залу. Джерри спросил, не знает ли она, на каком автомате моей сестренке выпал джек-пот в прошлом месяце. А она ответила: «Ну, их тут всего двенадцать, так что найти будет нетрудно».

Валентайн сделал глубокий вдох. У него в жизни часто случались прозрения. И всегда они начинались с того, что он задавал себе вопрос. На этот раз он спросил себя: «Отчего все автоматы „Фартовые деньги“ не стоят вместе и над ними не горит большая неоновая вывеска?» Ведь именно по такой схеме в основном устраиваются акции в казино.

Пришедший на ум ответ оказался прост. Настолько прост, что решил все терзавшие его вопросы, которыми он задавался с той минуты, как пересчитал квитанции из рюкзака Анны. Автоматы «Фартовые деньги» поставили порознь, потому что в противном случае у работников не появилась бы возможность сделать необходимые перестановки в казино, чтобы тайно выдаивать из него деньги. Вот куда делись остальные пять миллионов.

– Я непременно буду играть именно на этом автомате, – заверил Валентайн девушку.