Текст книги "Война Калибана"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

– Так-так, – сказала Бобби. – И что будем делать?

– Откупорим шампанское на хрен, – ответила Авасарала. – Он нам что сказал? Ничего. Все сообщение – пустышка. Крутится, точно в каждом слове – отравленный шип. И что накрутил? Угрозы. Кто же бросается угрозами?

– Постойте, – перебил Алекс, – так это хороший знак?

– Великолепный, – подтвердила Авасарала, и тут еще кое-какая деталька в мыслях встала на место, заставив ее хохотать и браниться одновременно.

– Что? Что такое?

– «Если жизнь уйдет в смерть, я стану искать тебя там. Если нет – тоже там», – процитировала Авасарала. – Черт, это же клятое хайку. У него в мозгах одна колея. Все стихи да стихи. Хватит с меня стихов.

Они не поняли, но этого и не требовалось. Настоящая новость появилась пятью часами позже. Это была публичная передача с выступлением генерального секретаря Эстебана Сорренто-Гиллса. Старику блестяще удалась мрачная мина на лице, сочетавшаяся с энергичной осанкой. Не будь он исполнительным директором самого крупного политического предприятия в истории, стал бы звездой в рекламе полезных напитков.

Смотреть собралась вся команда: Амос, Наоми, Холден, Алекс и даже Пракс. Все набились в рубку связи, заглушая пыхтением гул вентиляции и нагревая помещение, как теплый коровник. Когда генеральный секретарь вышел к кафедре, все глаза обратились на экран.

– Сегодня я хочу известить вас о срочном формировании следственного комитета. Против некоторых лиц во властных структурах Объединенных Наций были выдвинуты обвинения. И армия предприняла неполномочные и, возможно, противозаконные действия в пользу частных подрядчиков. Если обвинения подтвердятся, они будут предъявлены незамедлительно. Если же окажутся ложными – тогда тех, кто распространил их, привлекут к ответственности.

Мне не приходится напоминать вам, что я провел годы в тюрьме как политзаключенный.

– Ах, чтоб меня! – в восторге хлопнула себе по коленке Авасарала. – Речь на публику! До чего ж крутая задница, аж космос прогибается!

– Будучи генеральным секретарем, я посвятил все силы искоренению коррупции и, пока я остаюсь на этом посту, намерен продолжать борьбу. Наш мир, наша общая Солнечная система не должны сомневаться, что честь, мораль и этические принципы Объединенных Наций принадлежат всей человеческой расе.

Эстебан Сорренто-Гиллс кивнул им с экрана и сошел с кафедры, не слыша гула вопросов. Комментаторы, выплывшие на опустевший экран, начали всестороннее обсуждение речи.

– Да, – протянул Холден, – разве он что-то сказал?

– Сказал, что Эрринрайту конец, – объяснила Авасарала. – Если б он сохранил хоть сколько-нибудь влияния, это выступление не состоялось бы. Проклятие, как жаль, что меня там не было!

Эрринрайта вышвырнули за борт. Остались только Нгайен, Мао, Стрикланд, или как там его, их плохо контролируемые протомолекулярные воины и нарастающая угроза с Венеры.

Авасарала шумно вздохнула.

– Дамы и господа, – сказала она, – я разрешила самую мелкую из наших проблем.

Глава 46
Бобби

Бобби живо запомнился тот день, когда ей вручили приказ о назначении во Второй экспедиционный корпус. В боевую разведку. Корпус был острием марсианской армии. В учебном лагере их тренировал сержант разведки. Он, в красноватом боевом скафандре, демонстрировал новобранцам действия в различных тактических ситуациях. Под конец он сказал, что лучшая четверка их курса будет направлена в лагерь на склонах толуса Гекаты, научится носить скафандр и присоединится к самым крутым воякам в системе.

Бобби подумала, что это для нее.

Решившись выиграть один из четырех проходных билетов, она выкладывалась до отказа. Оказалось, у нее было что выложить. Она не только попала в четверку лучших, но и вышла на первое место с заметным отрывом. И вот поступил приказ явиться на базу «Геката» для ознакомительных учений. Недаром она так старалась. Бобби позвонила отцу и две минуты визжала в трубку. Когда он наконец пробился сквозь восторженные вопли с вопросом, что она хотела сказать, Бобби снова заорала. «Теперь ты среди лучших, детка», – отозвался отец, и тепло этих слов никогда не гасло в ее сердце.

Даже сейчас, когда она сидела на серой металлической палубе в грязной мастерской краденого у Марса корабля. Даже когда ее друзей порвало в клочья и разбросало по стылой поверхности Ганимеда. Даже когда вся ее служба пошла прахом, а ее верность нации законно подверглась сомнению. «Ты из лучших, детка», – вспоминала она и улыбалась. До боли хотелось связаться с отцом и рассказать ему, что случилось. Они всегда были близки, и не два брата Бобби последовали по его стопам, выбрав военную службу, а она, дочь. Это сплотило их еще сильнее. Отец понял бы, чего ей стоило повернуться спиной ко всему, что было для нее свято, ради мести за убитых соратников.

Бобби крепко подозревала, что больше не увидится с отцом.

Даже если они пробьются к Юпитеру сквозь половину флота ООН, даже если дюжина с лишним кораблей адмирала Нгайена не расстреляет их там, даже если они сумеют целыми выйти на орбиту Ио… Холден ведь намерен еще высадиться и спасти дочурку Пракса.

А там будут монстры.

В этом Бобби чувствовала уверенность, как ни в чем другом. Каждую ночь ей снилась встреча с монстром. Чудовище шевелило длинными пальцами, пялилось на нее светящимися голубыми глазищами, готовилось довести до конца то, что начало несколько месяцев назад на Ганимеде. Во сне Бобби поднимала вырастающий из ее руки пистолет и начинала стрелять в рвавшегося к ней врага. Темные паутинки вылетали из смыкавшихся, как вода, отверстий. Она всегда просыпалась раньше, чем монстр добирался до нее, но знала, чем должен кончиться сон: ее разорванным телом, стынущим на льду. И еще она знала, что, когда Холден поведет своих в лаборатории, где изготавливают монстров, она пойдет с ним и сцена из кошмара повторится наяву. В этом Бобби была уверена, как в отцовской любви. И радовалась этому.

На полу вокруг нее лежали детали скафандра. За недели полета Бобби успела целиком перебрать его. Механическая мастерская «Росинанта» оказалась хорошо оборудована, и инструменты здесь были марсианских марок. Идеальное рабочее место. Скафандру пришлось немало послужить, и он законно требовал ухода, однако Бобби, не кривя душой, признавалась себе, что ей необходимо отвлечься. Скафандр марсианского разведчика представлял собой чрезвычайно сложный механизм и подгонялся точно по владельцу. Разобрать его было непросто, требовалась полная сосредоточенность. А каждая минута, занятая работой, на минуту избавляла Бобби от мыслей о поджидающем на Ио монстре.

Как ни печально, больше отвлечься было нечем. Она закончила профилактику, нашла даже микротрещину, которая давала слабую, но непрерывную утечку жидкости из мотора коленного сустава. Пора было приступать к сборке. Бобби видела в этом нечто вроде ритуала: последнее очищение перед гибелью на поле боя.

«Я пересмотрела фильмов Куросавы», – подумала она, но это не помогло отогнать предчувствия. Что ж, сцены из кино – неплохой способ перевести страх и суицидальные мысли в идею благородного самопожертвования.

Подняв тулово скафандра, Бобби тщательно протерла его влажной ветошью, удаляя последние пылинки и пятнышки машинного масла. В воздухе запахло металлом и смазкой. Навинчивая на каркас пластины обшивки с тысячами вмятинок и царапин на красной эмали, она уже откровенно воспринимала свои действия как обряд. Все равно что собирать собственный саван. Быть может, скорлупа из керамики, резины и сплавов сохранит ее тело для вечности.

Она перевернула каркас и занялась спиной. Длинная щербина на эмали рассказывала, с какой силой ее отшвырнуло на лед Ганимеда, когда монстр самоликвидировался в двух шагах от нее. Бобби вспомнила, как он менялся, отращивая новые конечности и не сводя с нее глаз. Если Пракс не ошибается, в этот момент отказала налаженная биоконструкторами Мао система контроля. А они встроили бомбу, которая подрывала вышедшее из-под контроля создание. Но тут возникал новый вопрос: почему контроль отказал именно в этот момент? Пракс утверждал, что необходимость регенерации может вызвать отказ контроля. А ее взвод осыпал прорывавшего цепь монстра градом пуль. Тогда казалось, они ему не вредят, но каждая рана вызывала взрыв активности клеток, или что там у него вместо клеток, залечивавших повреждения. И каждый раз процесс роста грозил сорваться с поводка.

Возможно, это ответ. Не пытайся убить монстра. Просто нанеси ему как можно больше повреждений, чтобы программа начала срываться, включая самоликвидацию. Ей даже не обязательно оставаться в живых – лишь бы повредить его настолько, чтобы организм уже не успевал регенерировать. Хватило бы на это времени…

Бобби отложила пластину, над которой работала, и взяла в руки шлем. Память скафандра еще хранила запись того боя. Она не пересматривала ее с тех пор, как Авасарала прогнала видео для команды «Роси». Не было сил.

Бобби поднялась на ноги и дотянулась до панели связи.

– Эй, Наоми, ты в рубке?

– Ага, – с небольшой задержкой отозвалась Наоми. – Тебе что-то нужно, сержант?

– Ты не могла бы связать «Роси» с моим шлемом? Я подключила рацию, но он не желает говорить с гражданским оборудованием. А корабль из наших, на нем должны быть ключи и коды.

Новая пауза оказалась длиннее. Бобби положила шлем на верстак у стены и терпеливо ждала.

– Я вижу радиоаппаратуру, которую «Роси» читает как «МРК ДР Голиаф III 24397А15».

– Это я, – подтвердила Бобби. – Можешь перевести контроль на панель в мастерской?

– Готово, – почти сразу отозвалась Наоми.

Бобби поблагодарила и выключила связь. Ей потребовалась минута, чтобы припомнить методы работы с военными видеопрограммами и убедить систему перейти на устаревшие алгоритмы деархивации. После нескольких фальстартов файлы наводочной камеры выплыли на экран. Бобби закольцевала запись и снова подсела к скафандру. За время первой прокрутки она успела прикрепить спинную броню и перейти к установке проводки и гидравлической системы. Она старалась воспринимать картины на экране равнодушно и бесчувственно, как задачу, требующую решения. Заняла мысли работой со скафандром и позволила подсознанию переваривать данные с монитора.

Видео отвлекало ее, поэтому кое-что приходилось переделывать заново, но это было и к лучшему. Бобби не торопилась. Она закончила установку питания и главных сервомоторов. Подключилась к мозгу скафандра, и на ручном терминале засветились зеленые огоньки. Настенный экран считывал с ее шлема приближение солдат ООН. Изображение смазалось, когда Бобби резко отвернулась. А когда картинка восстановилась, в ней уже не хватало кого-то из земных десантников и ее друга Тева Хиллмана.

Бобби взяла рукав и начала закреплять его на тулове. Монстр поднял на руки и отшвырнул солдата в такой же броне, как у нее. Сила броска была убийственной. Против такой мощи не существовало защиты – разве что не попадать под удар. Бобби сосредоточилась на сборке рукава.

Когда она снова подняла взгляд, запись вернулась к началу. Монстр бежал по льду, догоняя ооновцев. Убил одного из них. Бобби на видео открыла огонь, и вслед за ней начал стрелять весь взвод.

Тварь была проворной. Но когда ооновцы вдруг свернули, открывая марсианам линию огня, она промедлила с реакцией. Значит, возможно, на поворотах она не так расторопна, как на прямой. Это может пригодиться. Видео ухватило ооновца, летящего в рядового Хиллмана. Существо реагировало на выстрелы и ранения, хотя они почти не тормозили его движений. Бобби припомнила запись, на которой сохранилась стычка Холдена и Амоса с тварью в грузовом отсеке. Та их в общем игнорировала, пока Амос не стал стрелять, и только тогда применила силу.

Но первая тварь атаковала пост ООН. Значит, хоть в какой-то степени ими можно управлять. Отдавать приказы. А когда приказы перестают поступать, они становятся инертными, стремятся только получить энергию и разорвать контроль. В таком состоянии они игнорируют почти все, кроме еды и непосредственной угрозы. Если монстр, с которым ей предстоит столкнуться, не получит конкретного приказа атаковать Бобби, она, быть может, сумеет выманить его на удобную для боя площадку. Это тоже стоит запомнить.

Закончив с рукавом, Бобби включила тестирование. Зеленые по всей панели. Пусть она точно не знает, на кого работает, но навыков еще не растеряла.

Монстр на экране подбежал к огромному боевому «Йоджимбо» и сорвал люк пилотской кабины. Вышвырнул пилота Саида. Опять: рвет и швыряет. Разумно. При такой силище и неуязвимости стратегия «беги прямо на врага и разорви его пополам» должна себя оправдывать. Склонность швырять тяжелые предметы шла рука об руку с силой. А кинетическая энергия – такая сука! Броня может отразить пулю или луч лазера, может смягчить падение, но никто еще не изготовил скафандра, умеющего поглощать всю энергию большой массы, летящей с большой скоростью. При достаточной мощности пресс для мусора может быть полезнее автомата.

Итак, атакуя, монстр бежит прямо на врага в надежде схватить его, на чем бой, в общем, и кончается. Если это не удается, монстр швыряет в противника тяжелыми предметами. Тот, из грузового отсека, чуть не убил Джима Холдена контейнером. К сожалению, скафандр Бобби страдал теми же недостатками, что и тварь. Он позволял очень быстро двигаться по прямой, но тормозил на поворотах. Так почти всегда бывает у быстрых созданий. Гепарды и лошади плохо умеют поворачивать на бегу. Огнестрельное оружие даст Бобби преимущество, если она сумеет уворачиваться от атак монстра, обстреливая его с флангов. Чтобы швырнуть что-то тяжелое, ему придется остановиться и найти опору. Пусть монстр невероятно силен, но весит он столько, сколько весит, а Ньютон что-то там говорил насчет легких объектов, бросающих тяжелые. К концу сборки скафандра Бобби раз сто просмотрела видео, и в голове у нее начала складываться тактика боя. На тренировках по рукопашной она обычно побеждала противников. Но труднее всего ей приходилось с маленькими и подвижными бойцами, а встретиться предстояло именно с таким. Придется бить с лету и тут же отбегать. И все равно без везения не обойтись, потому что противник будет из другой весовой категории, и одно его попадание гарантирует нокаут.

У Бобби имелось еще одно преимущество: ей не требовалась собственно победа. Хватит, если она сумеет нанести достаточно повреждений, чтобы заставить монстра самоликвидироваться. Влезая в скафандр для окончательной проверки систем, она была уже почти уверена, что ей это по силам.

Бобби думала, что, успокоившись насчет боя, сумеет заснуть, но, прометавшись три часа на койке, наконец сдалась. Что-то еще зудело в сознании. Она пыталась обрести свое бусидо, [36]36
  Бусидо– кодекс самураев.


[Закрыть]но слишком многое пока еще держало ее. А что-то и вовсе не отпускало.

Натянув большой пушистый халат, позаимствованный с «Гуаньшийина», она полезла по трапу в рубку. Шла третья вахта, так что ей никто не встретился. Холден с Наоми делили каюту на двоих, и Бобби поймала себя на том, что завидует им. Живая душа рядом – хоть какая-то опора среди общей неуверенности. Авасарала сидела в выделенной ей каюте и, наверное, вела переписку с Землей. Алекс, скорее всего, спал у себя, и на минуту Бобби задумалась, не разбудить ли его. Чудаковатый пилот ей нравился. В нем была искренность, какой она не встречала с тех пор, как оставила боевую часть. Но когда женщина в банном халате будит мужчину в три часа ночи, это кое-что значит, а Бобби ничего такого не имела в виду. Поэтому, вместо того чтобы объяснять, что ей просто хочется с кем-нибудь поговорить, она миновала жилую палубу и поднялась выше.

Амос – ночной вахтенный – сидел в рубке к ней спиной. Бобби, предупреждая о своем появлении, деликатно прокашлялась. Механик и ухом не повел, так что она прошла к посту связи. Оглянувшись на Амоса, Бобби увидела, что он закрыл глаза и глубоко, ровно дышит. Спать на вахте – значит нарываться на взбучку от капитана, – по крайней мере, так было на марсианских кораблях. Видно, Холден позабыл службу во флоте, если так запустил дисциплину.

Бобби включила связь и выбрала первую попавшуюся станцию направленного луча. Прежде всего она вызвала отца.

– Привет, пап. Думаю, отвечать мне не стоит. Положение у нас ненадежное и быстро меняется. Но в ближайшие дни ты можешь услышать много всякого бреда. Кое-что будет про меня. Просто знай, что я вас всех люблю и люблю Марс. Я просто старалась защитить вас и свой дом. Может, немного сбилась с пути, потому что все очень запуталось и разобраться было трудно. Но, думаю, теперь я ясно вижу дорогу и пойду по ней. Я люблю тебя и маму. Передай мальчишкам, что они сосунки. – Прежде чем выключить запись, Бобби протянула руку и коснулась экрана. – Пока, папа.

Она нажала «отправить», но чувство, что она чего-то недоделала, не ушло. Кроме родных, все, кто пытался помочь ей в последние месяцы, сейчас находились рядом, на одном с нею корабле. Значило ли это, что все в порядке?

Нет, не в порядке. И не все были здесь, на корабле.

Бобби по памяти набрала еще один номер и заговорила:

– Здравствуйте, капитан Мартенс. Это я. Думаю, я теперь поняла то, что вы пытались мне объяснить. Тогда я была не готова, но теперь до меня дошло. Так что вы не зря тратили время. Теперь я вижу. Я знаю, что это не моя вина. Знаю, что просто неудачно подвернулась. И теперь, когда я это поняла, я возвращаюсь к началу. Без гнева, без обиды, без чувства вины. Просто я должна закончить тот бой.

Когда она нажала кнопку, в груди растаял какой-то ком. Все концы нитей были аккуратно подобраны, и теперь она может делать то, что ей предстоит на Ио, ни о чем не жалея. Бобби протяжно вздохнула и обмякла в кресле. Она вдруг совсем обессилела. Кажется, неделю бы проспала. Наверное, никто не рассердится, если она, вместо того чтобы тащиться к лифту, поспит прямо в рубке?

Бобби не помнила, как уснула, но, очнувшись, обнаружила, что лежит в амортизаторе поста связи и под щекой у нее натекла маленькая лужица слюны. Халат, к счастью, не слишком задрался, так что проходящим мимо не приходилось любоваться ее голым задом.

– Канонир? – Судя по тону, Холден обращался к ней не в первый раз. Он стоял над Бобби и смотрел на нее озабоченно.

– Простите, простите, – ответила она, садясь и поплотнее запахивая халат. – Мне ночью понадобилось отправить несколько писем. Оказалось, я устала сильнее, чем думала.

– Да, – кивнул Холден. – Это ничего. Спи, где хочешь.

– Спасибо, – сказала Бобби, направляясь к командному трапу. – Пойду приму душ и попробую привести себя в человеческий вид.

Холден смотрел на нее со страной улыбкой.

– Конечно. Когда оденешься, зайди ко мне в механическую мастерскую.

– Роджер, – ответила Бобби и свалилась вниз по трапу.

Она непозволительно долго нежилась под душем, потом переоделась в красно-серую форму, заскочила на камбуз за чашечкой кофе и отправилась к мастерской. Холден уже ждал ее. На одном из верстаков лежал ящик размером с чехол от гитары, а на палубе у его ног стоял контейнер побольше. Увидев вошедшую Бобби, капитан похлопал по ящику.

– Это тебе. Мне показалось, что тебе у нас чего-то не хватает.

Бобби медлила не больше секунды, потом бросилась к ящику и распахнула крышку. Внутри лежала двухмиллиметровая трехствольная электрокартечница Гатлинга, разработанная на Марсе для скафандров «Молния-5». Новенькая, сверкающая, точь-в-точь подходящая к ее скафандру!

– Потрясающе! – у Бобби перехватило дыхание. – Но без заряда это просто неуклюжая дубинка…

Холден пнул ногой контейнер.

– Пять тысяч двухмиллиметровок с зажигательными головками.

– Зажигалки?

– Не забывай, я тоже повидал монстра вблизи. Бронебойные снаряды совсем не годятся. Они только уменьшают повреждение мягких тканей. Но высоколобые вставляют в монстров зажигательные бомбы, вот я и решил, что огня они боятся.

Бобби достала из ящика тяжелое оружие и опустила его на пол рядом с недавно собранным скафандром.

– Черт, а ведь точно!

Глава 47
Холден

Холден сидел перед панелью управления боем на командной палубе и наблюдал, как готовится Рагнарек [37]37
  Рагнарек– конец света в скандинавской мифологии.


[Закрыть]Адмирал Соутер, принадлежащий, по заверениям Авасаралы, к хорошим парням, пристроился к их маленькой, но разрастающейся эскадре по пути к Ио. На орбите спутника их поджидала дюжина кораблей адмирала Нгайена. Сюда же спешили от Сатурна и из Пояса корабли Марса и ООН. Когда все соберутся, в зоне боевых действий будет тридцать пять тяжелых кораблей и десятки мелких перехватчиков и корветов вроде «Росинанта».

Три дюжины тяжелых кораблей. Холден, как ни старался, не смог припомнить флотских маневров такого масштаба. Считая флагманы адмиралов Нгайена и Соутера, здесь соберутся общим счетом четыре дредноута класса «Трумэн», и еще марсиане приведут три линкора класса «Доннаджер», каждый из которых в состоянии уничтожить население целой планеты. Кроме них, у Марса будет сборище крейсеров и истребителей. Боевой мощью они уступают линкорам, но, чтобы превратить «Росинант» в пар, хватит и их. А Холдена, честно говоря, это обстоятельство тревожило больше всего.

На бумаге самой сильной оказывалась его команда. Совместно Соутер и Марс превосходили Нгайена как два к одному. Но сколько земных кораблей согласятся открыть огонь только потому, что так велели один адмирал и один опальный политик? Вполне возможно, что, когда дойдет до боя, на многих кораблях ООН случится непредвиденная поломка связи и они станут наблюдать со стороны, ожидая, чем все кончится. И это еще не худший вариант. Хуже будет, если корабли Соутера, увидев, как марсиане убивают землян, перекинутся на другую сторону. Вполне может получиться, что каждый будет целить в другого, не зная, кому можно доверять.

И кончится это кровавой баней.

– У нас вдвое больше кораблей, – сказала Авасарала, прочно обосновавшаяся у поста связи.

Холден хотел возразить, но передумал. Старухе необходимо верить, что все ее усилия были не напрасны, что они окупятся, когда подойдут флоты, и этому шуту Нгайену придется сдаться перед превосходящими силами. По правде сказать, ее версия была не более и не менее фантастичной, чем его. Никто не знает наверняка, пока не узнает наверняка.

– Долго еще? – спросила Авасарала и сделала глоток из груши с жидким кофе, который повадилась варить вместо чая.

Холден собрался указать на набор данных, выведенных «Роси» на все экраны, но не стал. Авасарала не просила показать, как узнать самой. Она хотела услышать его мнение. Не привыкла собственноручно нажимать кнопки. И считала, что превосходит его в ранге. Холден задумался, как должна выглядеть в этой ситуации цепь подчинения. Сколько самозваных капитанов краденых кораблей требуется, чтобы уравняться в полномочиях с опальным чиновником ООН? Головоломка для суда на несколько десятилетий.

Впрочем, он был несправедлив к Авасарале. Она вовсе не собиралась ему приказывать. Просто оказалась совершенно неподготовлена к подобным ситуациям, почувствовала себя бесполезной и попыталась хоть как-то восстановить положение. Перестроить окружение, чтобы оно не противоречило ее представлению о самой себе.

А может, ей просто нужно было услышать человеческий голос.

– Осталось восемнадцать часов, – сказал Холден. – Большая часть кораблей, не принадлежащих к нашей эскадре, нас обгонит. А те, что не обгонят, прибудут, когда все уже кончится, так что о них можно не думать.

– Восемнадцать часов. – В голосе Авасаралы звучало нечто похожее на трепет. – Космос охрененно велик. Повторяется старая история.

Холден не ошибся. Ей просто хотелось поговорить, и он поддержал беседу.

– Что за история?

– С империями. Каждая империя разрастается, пока не оказывается слишком широка, чтобы дотянуться до окраин. Все началось с драки за лучшую ветку. Потом мы слезли с дерева и стали драться за несколько километров леса. Потом кто-то оседлал коня, и империи выросли до сотен, а то и тысяч километров. Корабли открыли империям доступ за океан. Двигатель Эпштейна дал нам внешние планеты…

Она замолчала и настучала что-то на панели связи; не объяснила, кому посылает сообщение, а Холден не стал спрашивать. Закончив, Авасарала заговорила снова:

– Но история вечно повторяется. Как бы хороша ни была ваша техника, рано или поздно вы завоюете территорию, которую не сумеете удержать.

– Вы о внешних планетах?

– Не о них конкретно, – тихо и задумчиво отозвалась она. – Я толкую о концепции империи. Британия не смогла удержать Индию и Северную Америку, потому что какого хрена люди станут слушать короля за шесть тысяч миль от них?

Холден повозился с носиком вентиляции на панели, направив струю воздуха себе в лицо. Ветерок попахивал озоном и смазкой.

– Да, с логистикой вечные проблемы.

– Не шутите. Тот, кому для войны с колонистами нужно предпринять тысячемильное опасное плавание, сильно проигрывает перед людьми, защищающими свой дом.

– По крайней мере, мы, земляне, – возразил Холден, – сообразили это раньше, чем ввязались в войну с Марсом. До него еще дальше, да и Солнце иногда дорогу загораживает.

– Кое-кто так и не простил нам, что мы не усмирили Марс, пока еще была такая возможность, – заметила Авасарала. – Такие есть среди моих сотрудников. Тупицы сраные.

– Я думал, вы говорите о том, что такие в конечном счете всегда проигрывают.

– По-настоящему, – ответила Авасарала, толчком поднявшись на ноги и направившись к трапу, – дело не в них. Быть может, Венера – авангард первой империи, которая сумеет дотянуться до самых дальних своих границ. И треклятая протомолекула выставила нас мелкими деревенскими самодурами, какие мы и есть. Мы готовы продать свою Солнечную систему, потому что поверили, будто аэродром из бамбука приманит карго. [38]38
  Речь идет об известном карго-культе.


[Закрыть]

– Вы бы поспали, – посоветовал Холден, обращаясь к торчащей из траповой шахты голове. – С империями будем разбираться по одной за раз.

– Пожалуй, – согласилась Авасарала и скрылась из вида. Грохнул, закрываясь, люк.

– Почему никто не стреляет? – спросил Пракс.

Он притащился в рубку следом за Наоми, словно заблудившийся ребенок, и теперь сидел на одном из свободных амортизаторов. Во взгляде, устремленном на главный экран, страх смешивался с ребяческим любопытством.

Большой тактический экран испещрили красные и зеленые точки – три дюжины кораблей, собравшихся на орбите Ио. «Роси» помечал земные корабли зеленым, а марсианские красным. В результате получалась обманчиво простая картина. Холден понимал, что, если дойдет до перестрелки, различение «враг-друг» окажется серьезной проблемой.

Пока что все эти корабли мирно дрейфовали над Ио, создавая всего лишь намек на угрозу. Холдену они напомнили крокодилов, которых он ребенком видел в зоопарке. Огромные, бронированные, зубастые, они бревнами плавали на поверхности пруда. Даже не мигали. Но стоило бросить в загон корм, они с жуткой скоростью вырывались из воды.

«Мы только и ждем запаха крови».

– Почему никто не стреляет? – повторил Пракс.

– А, док, – отозвался из соседнего амортизатора Амос, всем видом, на зависть Холдену, излучая ленивое спокойствие. – Помнишь, как на Ганимеде мы столкнулись с вооруженными парнями и никто не стрелял, пока ты не вздумал щелкнуть курком?

Пракс побледнел. Холден догадывался, что ботаник вспоминает кровавые последствия своей ошибки.

– Да, – сказал он, – помню.

– Вот и теперь так же, – объяснил Амос. – Никто еще не взвел курок.

Пракс кивнул:

– Ясно.

Холден понимал, что, если начнется драка, труднее всего будет разобраться, кто в кого стреляет.

– Авасарала, что там с политикой? На доске полно зеленого. Сколько этих точек – наши?

Старушка, не отрываясь от прослушивания переговоров между кораблями, пожала плечами.

– Наоми, – позвал Холден, – есть идеи?

– Пока что нгайеновские целят только по марсианам, – ответила она, отмечая корабли на главном тактическом экране, чтобы всем было видно. – Марсиане целят в тех, кто целит в них. Корабли Соутера никого на прицел не берут, они даже не открыли труб. Пожалуй, он еще надеется на мирный исход.

– Пошли, пожалуйста, офицерам разведки Соутера мои наилучшие пожелания, – обратился к Наоми Холден, – и попроси передавать нам последние данные, чтобы это не оказалась самой жуткой давкой в системе.

– Есть, – отозвалась Наоми, отправляя запрос.

– Загони всех по скафандрам, Амос, – продолжал Холден, – и сам проверь шляпы, прежде чем спускаться. Надеюсь обойтись без стрельбы, но мои надежды что-то редко оправдываются.

– Роджер, – подтвердил Амос и загрохотал магнитными подошвами по палубе, проверяя герметичность шлемов.

– Минутку.

Авасарала нажала кнопку на панели, и рации всех скафандров подключились к внешнему каналу.

«…произведем пуск по целям на Марсе. У нас полные обоймы ракет со смертельным биологическим оружием. Даем один час, чтобы покинуть орбиту Ио, или мы произведем пуск по целям на Марсе. У нас…»

Авасарала отключила канал.

– Похоже, к пирушке присоединилась третья компания, – заметил Амос.

– Нет, – возразила ему Авасарала, – это Нгайен. Он проигрывает в численности, вот и велел своему союзничку Мао пригрозить ударом в спину. Он намерен… ох, дрянь!

Она снова ткнула по панели, и в рациях послышался новый голос. На сей раз женский, с произношением образованной марсианки:

«Ио, говорит адмирал флота Марсианской Республики Конгресса Муган. Стоит вам выпустить что-то крупнее пробки из бутылки – и мы превратим в стекляшку всю вашу сраную луну. Хорошо поняли?»

Амос обернулся к Праксу:

– Вот видишь, пошли щелкать курками.

– Вижу, – кивнул Пракс.

– Это, – сказал Холден, расслышав в голосе марсианки плохо сдерживаемую ярость, – серьезная угроза срыва.

«Говорит адмирал флота ООН с „Агаты Кинг“, – произнес новый голос. – Адмирал Соутер находится здесь незаконно, по вызову гражданского представителя ООН, не обладающего военными полномочиями. Посему приказываю всем кораблям под командованием адмирала Соутера немедленно покинуть орбиту. Далее приказываю взять под арест флагманский корабль Соутера за измену и…»

«Да заткнись ты, – отозвался Соутер по тому же каналу. – Я здесь участвую в законном расследовании. Обвинения: преступная растрата средств ООН и разработка секретного биологического оружия на Ио, за которое несет прямую ответственность адмирал Нгайен, действовавший против директив ООН, и…»

Авасарала щелкнула выключателем.

– Да, нехорошо, – протянул Алекс.

– Ну… – Авасарала подняла щиток шлема и шумно выдохнула. Потом открыла сумочку и вытащила фисташку. Очистила и задумчиво прожевала ядрышко, а скорлупки выбросила в ближайший утилизатор. Пленочки шелухи в микрогравитации остались плавать в воздухе. – Нет, на самом деле пока все неплохо. Это показуха. Пока они меряются, у кого хрен длиннее, стрелять не начнут.