Текст книги "Кошки-мышки"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава 99

В доме было тихо. Здесь царили грусть и пустота. Так бывает в каждом доме, если теряется какая-то его значительная составная часть.

Я увидел, как усердно трудится на кухне Бабуля Нана. Дом наполнился приятными запахами горячего свежего хлеба, жареного цыпленка и вареного картофеля. Я сразу почувствовал себя спокойно и уверенно. Однако бабушка была так занята своей стряпней, что я не осмелился тревожить ее.

– Как она себя чувствует? С ней уже все в порядке? – поинтересовался я у Сэмпсона. Он согласился встретиться со мной в доме Алекса, хотя по его грозному виду я понял, что он еще сердится на меня за то, что я оставил расследование на пару дней.

Джон неопределенно пожал плечами:

– Она никак не может свыкнуться с мыслью, что Алекса нет дома, если ты это имел в виду. Ну, а если он умрет, то я вообще не знаю, что с ней случится.

Мы молча поднялись по лестнице на второй этаж. Когда мы шли по коридору, я увидел, как из ванной навстречу нам вышагивали дети Кросса.

Официально я не был с ними знаком, хотя много слышал об этих прелестных малютках. Оба ребенка были симпатичными, хотя на их лицах до сих пор оставались следы жестоких побоев. Видимо, свою внешность они унаследовали от Алекса. Те же ясные глаза, тот же умный проницательный взгляд.

– Это мистер Пирс, – представил меня Сэмпсон. – Он наш друг, один из «хороших парней».

– Мы работаем вместе с Сэмпсоном, – пояснил я. – И я стараюсь помочь Джону, как могу.

– Это правда, дядя Джон? – тут же усомнилась в моих словах девочка. Мальчик молча стоял рядом. Он не сердился на меня, но, видимо, всегда сторонился незнакомых людей. В его больших карих глазах я снова увидел его отца.

– Да, он действительно работает вместе со мной, – подтвердил Сэмпсон. – И это у него неплохо получается, – неожиданно добавил он. Надо сказать, что своим комплиментом Джон меня немало удивил.

Дженни подошла поближе ко мне. Это была очень красивая девочка, даже несмотря на то, что у нее оставался громадный синяк на щеке и на шее. Наверное, ее мать была просто очаровательна.

Она протянула ладонь, и я пожал ее маленькую ручку:

– Ну, конечно, ты не можешь быть таким же хорошим, как мой папочка, – авторитетно заявила она, – но можешь пока что пользоваться его спальней. Но только, – тут же спохватилась она, – пока он не вернулся.

Я поблагодарил Дженни и уважительно кивнул Деймону. После этого я полтора часа провел в комнате Алекса, заново перечитывая все его наблюдения относительно Гэри Сонеджи. Я искал помощника Сонеджи, его напарника. Записи были сделаны четыре года назад. Я был уверен в том, что тот, кто напал на Кросса, сделал это умышленно. Здесь не могло быть никакой случайности. Более того, должна была найтись четкая связь с Сонеджи, который, правда, всегда утверждал, что работает в одиночку. Вот тут оставалась серьезная загвоздка, и специалисты по психологическим портретам в Куантико тоже пока что зашли в тупик.

Когда, наконец, я спустился вниз, то застал Джона на кухне вместе с Бабулей Наной. Здесь было тепло и уютно. Мне тут же представилась Изабелла, которая обожала готовить, и воспоминания о нашей совместной жизни снова нахлынули на меня.

Нана пронзила меня своим взглядом, таким же живым, как и тогда, в госпитале:

– А я помню вас, – заявила она. – Ведь это именно вы сказали мне правду. Вы уже подошли к ответу? Вы распутаете эту тайну?

– Пока у меня практически ничего нет, Нана, – вынужден был я еще раз сказать ей всю правду. – Но я думаю, что Алексу кое-что известно. И у Гэри Сонеджи все это время был помощник.

Глава 100

Одна мысль не давала мне покоя: кому я могу доверять? Кому я мог бы поверить? Раньше я сразу бы ответил на эти вопросы. У меня была Изабелла.

На следующее утро в одиннадцать часов мы с Сэмпсоном уже взошли на борт вертолета ФБР, прихватив с собой вещи на пару дней отсутствия.

– Ну и кто же этот таинственный напарник Гэри Сонеджи? Где мы с ним встретимся? – осыпал меня вопросами Джон во время полета. – Он обрадуется нашему знакомству?

– Ты его уже видел, – коротко отвечал я.

Мы прибыли в Принстон незадолго до полудня и тут же отправились к человеку по имени Саймон Конклин. Когда-то Сэмпсон и Кросс допрашивали его. И Алекс даже описывал этот разговор. Тогда детективы приезжали сюда в связи с расследованием дела о похищении двух вашингтонских школьников: Мэгги Роуз Данн и Майкла Голдберга по кличке «Мелюзга». Но в то время никто не обратил особого внимания на отчеты Алекса. Они прошли и мимо ФБР незамеченными. Тогда всех интересовали в первую очередь дети.

Я же тщательно перечитал записи Кросса несколько раз. Саймон Конклин и Гэри выросли, можно сказать, в одном переулке, в пригороде Принстона. Оба мальчишки считали себя необычными людьми, «высшего сорта», превосходящими всех других детей и большинство взрослых. Гэри называл себя и Конклина «великими». Они чем-то напоминали мне Леопольда и Лэба – двух высокоинтеллектуальных подростков, которые однажды совершили потрясающее убийство в Чикаго.

Еще будучи мальчиками, Гэри и Саймон решили, что жизнь состоит из небылиц, которые выдумывают люди, стоящие у власти. Другим же остается выбор: либо верить в то, что тебе навязывает общество, и идти этой дорогой, либо писать свою собственную книгу жизни.

В своих заметках Кросс дважды подчеркнул один факт. Гэри Сонеджи считался одним из самых слабых учеников и в Принстоне, и потом, когда его перевели в школу Пэдди. Конклин же, в противоположность ему, всегда был учеником номер один и без труда впоследствии закончил Принстонский университет.

В начале первого мы с Сэмпсоном ступили на грязную улочку, по обеим сторонам которой тянулись бесконечные магазины. Этот торговый ряд продолжался до самого Трентона, штат Нью-Джерси. День выдался жаркий и влажный. Краски в витринах поблекли, словно выгорели под лучами беспощадного солнца.

– Да, пожалуй, университетское образование нашло свое применение, – съязвил Сэмпсон в адрес Конклина, оглядывая второсортные лавки. – Я нахожусь под впечатлением.

Последние два года Саймон заведовал небольшим магазинчиком с «товарами для взрослых», расположенным в этом не слишком привлекательном торговом центре. Магазин представлял собой крохотное кирпичное здание в один этаж. Входная дверь оказалась выкрашенной черной краской, на которой значилось только два слова: «Для взрослых».

– Как ты сам относишься к Конклину? Ты его хорошо помнишь? – поинтересовался я, когда мы с Джоном подходили к магазину. Я подозревал, что здесь имеется еще и черный ход, хотя пока что у Саймона не было никаких оснований скрываться от нас.

– Ну, Саймон, по моему мнению, просто классический урод. В свое время он произвел на меня отвратительное впечатление. Однако сейчас я ничего против него не имею. У него железное алиби на ту ночь, когда на Алекса было совершено нападение.

– Я в этом не сомневался, – пробормотал я. – Разумеется, об этом надо было позаботиться в первую очередь. Он чересчур умен. Не стоит сбрасывать это со счетов.

Мы вошли в обветшалый магазинчик со спертым воздухом и предъявили свои значки и удостоверения. Конклин неторопливо вышел из-за прилавка. Это был долговязый, неуклюжий и костлявый мужчина. Его мутные глаза глядели куда-то мимо нас, отчего создавалось впечатление, будто этот человек не в себе. Мне он не понравился с первого же взгляда.

Конклин носил потертые джинсы и кожаную в заклепках жилетку прямо на голое тело. Если бы я сам не был лично знаком с несколькими весьма эксцентричными типами из Гарварда, я бы подумал, что у этого замухрышки нет и среднего образования. В магазине навалом лежали всевозможные приспособления для пошлого удовлетворения человеческой похоти: вибраторы, искусственные фаллосы, насосы, различные путы и кнуты для садистов и мазохистов. Похоже, Саймон Конклин нашел свое место в жизни.

– Похоже, я начинаю даже получать удовольствие от таких неожиданных визитов с вашей стороны, ублюдки. Поначалу мне все это очень не нравилось, но я привык. Тебя-то я помню, детектив Сэмпсон, а вот этот прыщ, похоже, новичок. Ты, наверное, жалкая замена Алекса Кросса, угадал?

– Не совсем, – холодно отозвался я. – Вообще-то меня не очень тянуло навещать эту клоаку, но теперь я понял, что не зря притащился сюда.

Конклин хрюкнул, и нельзя было понять, сердится он или посмеивается над нами:

– Значит, не очень хотелось… Но все же пришлось. Как странно. Отсюда напрашивается вывод, что ты на службе у ФБР. Вот теперь, наверное, в самое яблочко.

Я отвернулся и принялся оглядывать магазин.

– Эй, там, привет! – окликнул я вошедшего в магазин мужчину, который рассматривал полку с половыми возбудителями. – Ну как, нашел что-нибудь подходящее для сегодняшней оттяжки? Ты, наверное, местный? А я Томас Пирс из ФБР.

Мужчина пробормотал что-то нечленораздельное себе под нос и вихрем выкатился из магазина, широко распахнув входную дверь и впустив на секунду внутрь небольшую порцию солнечного света.

– Ах ты! Ну, разве можно так грубо? – снова то ли фыркнул, то ли хрюкнул Конклин.

– Да, я иногда веду себя довольно прямолинейно, – согласился я.

Саймон ответил на это протяжным зевком.

– Когда стреляли в Алекса Кросса, я всю ночь провел со своей подружкой. Уже несколько подонков из вашей когорты разговаривали с Даной. Мы были на вечеринке в Хоупвелле до самой полуночи. У нас масса свидетелей.

Я устало кивнул:

– Ладно, а теперь я хочу поговорить кое о чем другом. Это более приятная тема. Что случилось с поездами Гэри? Ну, с теми самыми, которые он выкрал у своего сводного братишки?

Ухмылка тут же слетела с губ Саймона:

– Понимаете, я уже утомился от всего этого дерьма. Сколько можно говорить об одном и том же! Я не собираюсь копаться в делах столетней давности. Мы с Гэри считались приятелями, когда нам было лет по двенадцать. После этого мы расстались и никогда больше не виделись. Понимаете? Все. Конец отношениям. А теперь убирайтесь отсюда к чертовой матери.

Но я заупрямился:

– Неправда. У Гэри больше не было ни единого друга. Он мог общаться только с «великими», и он искренне считал, что ты – один из них. Он признался в этом Алексу Кроссу. Я полагаю, что вы оставались друзьями до самой смерти Гэри. Вот почему ты так возненавидел доктора Кросса. У тебя был прекрасный повод напасть на него. К тому же имеется весомый мотив для убийства. И ты единственный, кто это сделал.

Саймон криво усмехнулся:

– Ну, если вам еще удастся доказать это, то, кажется, не миновать мне тюрьмы. Тогда мне не пройти клеточку «вперед», не дождаться выплаты денег. Игра для меня кончится. Но хрен вам удастся что-либо доказать. Дана. Хоупвелл. Множество свидетелей… Пока, придурки!

Я вышел из магазина и направился к стоянке. Там я подождал, пока меня догонит Сэмпсон.

– Что с тобой, черт побери? Почему ты так резко повернулся и ушел? – недоумевал Джон.

– Конклин и есть настоящий лидер, – пояснил я. – А Сонеджи был его жалким последователем.

Глава 101

Любое полицейское расследование рано или поздно превращается в некое подобие игры в «кошки-мышки». Особенно это относится к сложным и запутанным делам. Правда, сначала требуется определить, кто при этом играет роль кошки, а кто – мышки.

В течение последующих нескольких дней мы с Сэмпсоном наблюдали за Конклином. Мы не скрывались: пусть знает, что за ним постоянно следят. Пусть помнит, что за каждым углом у него на пути может встретиться наш сотрудник. Мне хотелось проверить, сумеем ли мы таким давлением заставить Саймона совершить какой-нибудь значимый для нас поступок или даже где-то промахнуться и ошибиться.

В ответ при виде кого-либо из нас Конклин небрежно «салютовал» нам, многозначительно выставив средний палец. Ну что ж, пока все шло, как по расписанию. Мы, по крайней мере, отметились на его «радаре». Теперь он был уверен в том, что мы будем всегда неусыпно нести свою вахту. Было видно, что такое положение дел его сильно нервирует. Однако игра только начиналась.

Уже через пару дней Джону пришлось вернуться в Вашингтон. Я так и знал, что полицейское начальство не позволит ему беспрепятственно работать над расследованием. Обязательно кто-нибудь влезет и помешает. Правда, кроме всего этого, в Джоне сильно нуждался Алекс Кросс и вся его семья.

Я остался в Принстоне один, чему, собственно, ничуть не огорчился.

Во вторник вечером Саймон Конклин вышел из своего дома и куда-то направился. Сначала я следил за ним почти в открытую, потом пересел на «форд», не скрываясь в потоке транспорта, а потом, на подъезде к торговому центру, я внезапно бросил преследование!

Я тут же вернулся к его дому и припарковал машину в стороне от главной дороги, надежно замаскировав ее между сосен в густых зарослях ежевики. Затем я быстрым шагом вернулся, прекрасно сознавая, что у меня может не оказаться достаточно времени.

Кругом стояла кромешная тьма. Я тоже не стал использовать никакого искусственного освещения. Сейчас я находился на взводе, был полон энергии и оптимизма. Теперь я четко усвоил свою роль в этой игре. Активно включилось и мое шестое чувство.

Дом был сложен из кирпича и спереди имел причудливое шестиугольное окно. Старые побитые ставни цвета морской волны хлопали от ветра. До ближайшего жилья отсюда было не менее мили. Никто не видел, как я ловко проник внутрь через дверь кухни.

Я знал, что Конклин мог тут же вернуться домой, едва заметив, что преследование прервалось. Если, конечно, он умен. Но сейчас это меня не волновало. У меня складывалась теория о том, как Саймону удалось проникнуть в дом Кросса, и теперь я должен был проверить ее.

Возясь с замком, я вдруг вспомнил о мистере Смите. Ведь тот тоже был одержим изучением людей. Он так же проникал в дома и вообще любил вмешиваться в частную жизнь.

Внутри дома Конклина стоял отвратительный запах. Создавалось такое впечатление, будто старую прогнившую мебель пропитали потом, а затем вдобавок сунули в жаровню «Макдональдса». Да, нет, наверное, еще хуже того. Я сразу же закрыл нос и рот платком, и только после этого принялся исследовать эту грязную и вонючую берлогу. Теперь меня бы не удивила возможность наткнуться здесь на полуразложившийся труп. Все возможно…

Каждая комната, каждый предмет тут покрывал густой слой грязи и копоти. Единственное доброе слово, которое я могу произнести в адрес Конклина, так это, наверное, то, что он очень жадный читатель. Открытые книги лежали в каждой комнате, только на его кровати их оказалось с полдюжины.

Я выяснил, что он увлекался социологией, философией и психологией. Маркс, Юнг, Бруно Бетельгейм, Малро, Жан Бодрийар. Три некрашеных книжных шкафа ломились от книг и журналов всех сортов, распиханных горизонтально. Человеку незнающему могло бы показаться, что здесь кто-то уже произвел обыск.

Все это ничуть не противоречило тому, что произошло в доме Кросса.

Над неубранной кроватью со скомканными простынями я увидел фотографию в рамочке, изображавшую известную манекенщицу в обнаженном виде. В области ее восхитительного зада отпечатался поцелуй: розовое пятнышко губной помады.

Под кроватью я обнаружил винтовку. Модель оказалась той же самой, которую использовал Гэри на вокзале. Мое лицо озарила чуть заметная улыбка.

Саймон Конклин прекрасно знал, что винтовка в данном случае может являться лишь косвенной уликой. С ее помощью нельзя ничего ни доказать, ни опровергнуть. Саймон наверняка хотел, чтобы ее нашли. Так же, как и полицейский жетон Кросса. Ему нравилось играть с нами. Ему всегда хотелось играть.

Я опустился по скрипучим ступенькам лестницы в подвал. Приходилось действовать почти наугад: свет в доме включать было страшновато, и пришлось прибегнуть к помощи крохотного фонарика-карандаша.

В подвале окон не оказалось. Повсюду виднелась пыль, везде висела паутина. Откуда-то неподалеку раздавались звуки капающей воды. С потолка тянулись металлические струны, на некоторых из них висели свившиеся в рулоны фотоснимки.

Мое сердце тут же заработало с удвоенной скоростью. Первым делом я бросился к фотографиям. В своем большинстве это был сам Конклин, причем раздетый догола и выполняющий какие-то головокружительные упражнения.

Я поводил лучом фонарика наугад по подвалу. От меня не скрылся ни один уголок. Пол оказался на редкость грязным. Кроме того, здесь молено было увидеть и те громадные камни, которые составляли фундамент дома. Тут же, в подвале, хранилось старое медицинское оборудование и кое-что еще: палки для ходьбы, подставка для хирургических инструментов, кислородная подушка со специальными клапанами и шлангами, уже присоединенными к ней, дозатор глюкозы.

Мои глаза бесцельно обшаривали комнату, и вдруг, вдали, у самой стены, я увидел нечто, отчего сразу же замер на месте. Там стояла сборная железная дорога с поездами, принадлежавшая Гэри Сонеджи!

Итак, я находился в доме лучшего и единственного друга Гэри, человека, который напал на Алекса Кросса и его семью в Вашингтоне. Теперь у меня не оставалось сомнений. Я закончил расследование.

Значит, я превзошел Алекса Кросса.

Вот и все.

Момент истины наступил.

Осталось выяснить только одно: кто же все-таки кошка, а кто – мышка?

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ИГРА В «КОШКИ-МЫШКИ»

Глава 102

С десяток лучших агентов ФБР стояли беспорядочной кучкой на летном поле в Куантико, штат Вирджиния. Прямо за ними готовились к взлету два черных реактивных вертолета. Агенты сегодня были предельно внимательны, сосредоточенны, и на их лицах читалась явная озадаченность.

Когда я предстал перед ними, то сразу почувствовал, как трясутся у меня ноги. Мне даже показалось, что мои колени стучат друг о друга. Никогда еще я так не нервничал. Я ощущал полную неуверенность и одновременно был одержим работой.

– Хочу представиться тем, кто еще со мной не знаком, – начал я и замолчал, выдерживая паузу. Но не для эффекта, а снова из-за нервного возбуждения. – Меня зовут Алекс Кросс.

Агенты посмотрели на меня и убедились, что я физически уже вполне здоров. На мне были свободного покроя штаны цвета хаки и темно-синяя рубашка с длинным рукавом, расстегнутая у воротника. Я специально надел такую, чтобы максимально скрыть синяки и шрамы.

В последние дни тайны начали раскрываться одна за другой. Мы уже знали о трусливом нападении на мой дом и жестокой расправе с моей семьей, знали и то, кто это сделал. Открылось настоящее имя серийного убийцы мистера Смита. Стала известна вся правда и о сотруднике ФБР Томасе Пирсе. Однако по лицам агентов я догадался, что некоторые из них еще не совсем поняли, кто перед ними сейчас стоит. Они выглядели так, будто мое появление ослепило их.

Я, конечно, не мог винить их в такой неповоротливости и неспособности моментально оценивать обстановку. Но мне также было известно и другое. Для того, чтобы поймать убийцу-маньяка, мы должны были действовать по хорошо разработанному и продуманному плану.

– Как вы видите сами, слухи о моей преждевременной кончине были весьма преувеличены. В общем, я сейчас чувствую себя превосходно, – заявил я и даже улыбнулся. Похоже, это растопило лед, и я облегченно вздохнул.

– Все официальные отчеты из госпиталя Святого Антония, вроде таких, как: «не выживет», «крайне тяжелое состояние», «обычно с такими повреждениями люди не живут и пары дней» – все это, конечно, несколько искажало истину, а иногда и просто ей не соответствовало. Все это делалось исключительно ради Томаса Пирса. Должен сказать, что врачи умышленно сгущали краски. Ну, а если вам надо кого-то обвинить в этом, то за всю программу целиком и полностью отвечает Кайл Крейг, – объявил я.

– Да-да, можете смело все сваливать на меня, – подтвердил Кайл, стоявший возле меня вместе с Джоном Сэмпсоном и Сондрой Гринберг из Интерпола. – Алекс поначалу не был со мной согласен. Он вообще сопротивлялся и не хотел даже участвовать в моей программе, если, конечно, мне не изменяет память.

– Все верно, но потом я согласился и теперь стою перед вами. И в это дело уже влип по самые брови. Скоро и вы окажетесь в таком же положении. Мы с Кайлом расскажем вам все до мельчайших подробностей.

Я набрал полную грудь воздуха и продолжал, чувствуя, как нервное напряжение уходит само собой:

– Четыре года назад выпускник медицинского факультета Гарварда обнаружил, что его возлюбленная убита в их квартире в Кембридже. По крайней мере, так считала местная полиция. Позднее то же самое было подтверждено и сотрудниками ФБР. Но позвольте мне рассказать вам, что же произошло на самом деле. Так считаем я и Кайл. Вот что случилось в ту страшную ночь в Кембридже.