Текст книги "Явился паук"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29

В Уилминггоне, штат Делавэр, Гэри расчищал снег с дорожек около своего домика в колониальном стиле на Центральной авеню. Была среда, шестое января. Он размышлял о том, как сохранить контроль над ситуацией, как быть дальше с этой богатенькой сучкой Мэгги Роуз Данн… Вдруг перед палисадником остановился сияющий синий «кадиллак». Гэри чертыхнулся.

Шестилетняя Рони, дочурка Гэри, лепила снежки и выкладывала их рядком на ледяную корку, покрывавшую снег. При виде своего дяди Марти, вылезающего из автомобиля, она завизжала от счастья.

– А это кто ко мне бежит – от горшка три вершка? – возопил дядя Марти, направляясь к племяннице. – Да это ж настоящая кинозвезда! Да это же малютка Рони!

– Дядя Марти! Дядя Марти! – в восторге верещала девчушка.

Всякий раз при виде Марти Казаджана Гэри вспоминал омерзительный фильм «Дядюшка Бак», в котором нелюбимый родственник Джон Кэнди всячески изводил одну зажиточную семью на Среднем Западе. На редкость противная кинокартина. Дядя Марти был богат, удачлив и не в меру шумлив – ну в точности как Джон Кэнди; и вот он опять приперся. Гэри за многое презирал старшего брата Мисси, но больше всего за то, что сам находился у него в подчинении.

На шум, произведенный Марти, выскочила на крыльцо Мисси с тарелкой и обернутым вокруг руки полотенцем. Так орать – да тут все соседи сбегутся, и не только с Центральной, но и с Северной авеню.

– Уй, кто к нам приехал! – пронзительно взвизгнула Мисси.

Мать и дочь напоминали сейчас Гэри двух визжащих поросят. «Уй, какой гад к нам приперся!» – захотелось ему выкрикнуть. Но он сдержался, как всегда сдерживался дома, рисуя в воображении, как на глазах у Рони и Мисси забивает дядю Марти до смерти лопатой для расчистки снега. Да, пора бы им показать, кто здесь хозяин.

– А вот и божественная мисс М.! – Казаджан тарахтел как мотор со скоростью миля в минуту. – А, вот и Гэр, старина! (Наконец-то снизошел!) Как делишки, старый черт? Ну что, четыре сбоку – ваших нет?

– Отлично, Марти. Шесть бубей – кой-чем бей![5]5
  В оригинале – жаргон, принятый при игре в шары. Заменен присказками картежников


[Закрыть]

Гэри швырнул алюминиевую лопату на снег и нехотя поплелся к обнимающимся Рони, Мисси и Марти. В дом вошли все вместе. Мисси сразу ринулась на кухню и притащила самый дорогой яичный ликер и нарезанный свежеиспеченный пирог с яблоками и изюмом. Сбоку на блюде лежали ломтики сыра. Естественно, самый большой кусок достался Марти. Выходит дело, он здесь главный?

Марти в открытую протянул Мисси конверт – регулярная подачка от старшего брата. Специально проделывает это на глазах у Гэри, умеет разбередить больное место.

– Лапонька, мамуля с папулей и дядей Марти должны тут поговорить, – обратился к Рони дядя Марти, прикончив свой кусок. – Кажись, я кое-что забыл – сбегай, пошарь на заднем сиденье.

– Только в куртке, а то простудишься, – предупредила Мисси.

Рони обняла дядю с визгливым хихиканьем и тут же умчалась.

– Что ты ей опять привез? – заговорщицким шепотом спросила Мисси. – Ну совсем избаловал ребенка!

Марти пожал плечами, будто и впрямь позабыл. Мисси со всеми умела быть самой собой, чем напоминала Гэри собственную мать. Она и внешне на нее походила. И только в присутствии братца Мисси мгновенно менялась: тут же подхватывала его премерзкие словечки и гаденькую интонацию.

– Значит, так, ребята. – Марти придвинулся поближе. – Есть тут одна маленькая проблемка. Щас навалимся и справимся – мы ж ее вовремя ухватили. Ну, давайте, как взрослые.

– Что такое, Марти? – насторожилась Мисси. – В чем дело?

Марти состроил озабоченную мину человека, не по своей воле попавшего в неловкое положение. Гэри сто раз видел, как он принимал виноватый вид, общаясь с клиентурой и подчиненными – особенно по поводу просрочек платежей или увольнения.

– Гэр? Ты, кажется, хочешь нам что-то рассказать? – Марти смотрел на него, будто прося о помощи.

Гэри пожал плечами, будто ведать не ведал, о чем речь. «А пошел ты в задницу, – думал он про себя. – Это только сейчас ты здесь главный».

Откуда-то изнутри вырастала зловещая радость, даже потянуло улыбнуться. Он совсем этого не хотел, но губы непроизвольно раздвинулись в усмешке. Мгновения, когда тебя выводят на чистую воду, имеют свои преимущества, приносят пользу: для начала получаешь урок.

– Извини, но я не вижу ничего смешного, – обиженно изрек Марти. – Честное слово, Гэри, не вижу.

– И я не вижу, – ответил Гэри странно тоненьким голоском, будто и не своим, а каким-то мальчишеским.

Мисси непонимающе воззрилась на него:

– Что здесь происходит? Может, вы мне все-таки объясните?

Гэри сурово посмотрел на жену – он сердился на нее по-настоящему. Отчасти она сама его подставила – и прекрасно это понимает.

– В этом квартале мои коммерческие успехи в «Атлантик» никудышные, – наконец признался Гэри тоном виноватого школьника. – Верно, Марти?

Марти нахмурился и уставился вниз, на свои новые кожаные ботинки:

– Не совсем так. Твои успехи не никудышные – их просто нет. И ладно бы так, но ведь ты взял тридцать три тысячи авансом. Гэри, ты на красном. Ты в минусе. Ну, все, больше ничего не скажу, потому что потом пожалею. Но я, честно, не знаю, что делать. Мне очень трудно. Мне так жаль, Мисси. Извини меня.

Мисси закрыла лицо руками и начала рыдать. Сначала – тихонько, как бы нехотя, потом все громче и громче. В глазах брата тоже стояли слезы.

– Прости, сестренка. Вот этого-то я и не хотел.

Он протянул руку, чтобы утешить ее, но Мисси отпрянула:

– Ничего, все в порядке.

Она уставилась на Гэри покрасневшими от слез глазами, которые казались маленькими и темными:

– Где же ты болтался все эти месяцы, Гэри? Чем занимался? Ох, Гэри, Гэри, иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю. Ну, объясни, в чем дело, Гэри. Скажи хоть что-нибудь!

Гэри долго молчал, продумывая свою реакцию и наконец с выражением произнес:

– Мисси, я так люблю тебя. Я люблю тебя и Рони больше жизни.

Гэри лгал, но это была нужная, подходящая, красивая ложь. Отлично сказано, отлично сыграно. А уж чего ему на самом деле хотелось – так это рассмеяться им в мерзкие рожи. Вот бы убить их всех – просто ударами кулака, как пробивают билетики в компостере. Бум! Бум! Бум! В Уилмингтоне настало время убийств! Гениальный План снова в действии!

Тут в гостиную вбежала Рони, сжимая в руке новую кассету для видео. На лице – дурацкая улыбка, ну точь-в-точь – Надувная Голова.

– Смотри, что мне привез дядя Марти!

Гэри обеими руками сжал голову – его мозг пронизал внутренний вопль: «ХОЧУ БЫТЬ КЕМ-НИБУДЬ!»

Глава 30

Между тем жизнь в Саут-Исте текла своим чередом. Мы с Сэмпсоном вернулись к расследованию убийств Тернера и Сандерсов. Естественно, за истекший период эти дела не сдвинулись с мертвой точки – они никого не волновали.

В воскресенье 10 января до меня наконец дошло, что пора отдохнуть денечек. Со времени похищения я впервые взял выходной. В итоге до десяти утра провалялся в постели, жалея себя и страдая от головной боли (результат вчерашней попойки с Сэмпсоном) и разных бесполезных мыслей.

Я мучительно тосковал по тем славным временам, когда мы с Марией залеживались по утрам допоздна. Еще я злился, что стал козлом отпущения из-за происшествий в Саут-Исте, а главное, чувствовал себя последним дерьмом из-за того, что не сумел помочь Мэгги Роуз. С самого начала она ассоциировалась у меня с собственными детьми, и когда я думал о том, что девочка, возможно, уже мертва, мой желудок непроизвольно сжимался – а это здорово неприятно, особенно с похмелья.

Я подумывал, не проваляться ли в постели эдак часиков до шести вечера. Отдохнуть на полную катушку – я это заслужил. Мне совсем не хотелось лицезреть бабулю Нана и выслушивать ее мнение по поводу вчерашнего загула. В то утро я даже детей своих не хотел видеть.

Мысли мои все время возвращались к Марии. В той, другой, счастливой жизни мы с ней и с детьми проводили воскресенья вместе. Мы валялись до полудня в постели, потом нарядно одевались и гордо выплывали куда-нибудь позавтракать. Мы с ней почти все делали вместе, старались как можно раньше вернуться с работы. Она помогла мне залечить душевные раны, когда рухнула моя карьера практикующего психолога. Она умудрилась привести меня в чувство после двух лет бесконечных попоек в компании Сэмпсона и нескольких холостяков, включая лихих ребят из баскетбольной команды.

Я очень ценил способность Марии восстанавливать мое душевное здоровье. Может, так продолжалось бы и дальше, а может, мы бы уже разошлись к этому времени – кто знает? У нас не было возможности проверить.

Она занималась благотворительностью. Однажды вечером не пришла домой. Наконец мне позвонили, и я помчался в больницу. В нее стреляли и она в тяжелом состоянии – вот и все, что я знал. Я прибыл в начале девятого. Знакомый патрульный усадил меня на стул и сказал, что ее привезли уже мертвой. Стреляли из проезжавшей мимо машины – непонятно кто и зачем. Мы даже не попрощались – вот так, без подготовки, без предупреждения, без объяснения…

Я физически ощущал боль от потери – как будто стальной прут пронзил меня от середины груди до самого лба. Я думал о Марии постоянно – ночью и днем. Лишь сейчас, три года спустя, я начал понемногу забывать, точнее, учился забывать.

Итак, я мирно и расслабленно возлежал под одеялом, как вдруг в комнате оказался Деймон:

– Эй, пап! Пап, ты спишь?

– Ну, что там стряслось? У нас что, привидение перед входной дверью? – Как я потом ругал себя за эти слова!

– К тебе пришли, пап! – возвестил Деймон, задыхаясь от волнения. – Тебя хотят видеть!

– И кто же? Граф из «Улицы Сезам»? Говори точнее! Не журналист? Если это очередной борзописец…

– Она говорит, что ее зовут Джезма. Настоящая леди, пап!

От изумления я сел на постели, но мне стало так плохо, что пришлось снова лечь.

– Скажи, сейчас приду.

Деймон убежал, а я призадумался, как мне удастся выполнить обещание.

Когда я осторожно начал спуск по лестнице, Джеззи Фланаган все еще стояла в прихожей вместе с Джанель и Деймоном. Джанель стеснялась, но все-таки уже сильно продвинулась в овладении новой обязанностью – отвечать на звонки в дверь. Раньше она испытывала болезненную робость по отношению ко всем незнакомым людям. Чтобы помочь ей справиться с собой, мы с бабулей обязали детей днем открывать приходящим дверь.

Видимо, случилось что-то серьезное, раз Джеззи Фланаган пришла ко мне домой. Я знал, что половина ее подчиненных занята поисками пилота, забравшего выкуп, пока безрезультатно. Все, что было до сих пор сделано в этом расследовании, сделано мной одним.

На Джеззи – ее повседневный наряд: свободные черные брюки, потрепанные теннисные туфли и простая белая блуза. Так же просто она одевалась в Майами, давая окружающим возможность забыть, какой важный пост она занимает в Секретной службе.

– Что-то стряслось, – констатировал я, морщась от звуков собственного голоса. Боль пронзила висок и потекла вниз.

– Нет, Алекс, о Мэгги Роуз мы с тех пор ничего не узнали. Всего лишь несколько «обнаружений». И это все.

«Обнаружениями» фэбээровцы называют показания очевидцев, якобы видевших девочку или Гэри Сонеджи. «Обнаружений» была масса – девочку встречали буквально повсюду: на пустыре в паре кварталов от частной школы, в Калифорнии, в детском отделении больницы Бельвью в Нью-Йорке, в Южной Африке и даже на месте приземления космического зонда близ Седоны, в Аризоне. Без «обнаружений» просто дня не проходило, и неудивительно: страна большая и чокнутых в ней полно.

– Я не хотела вам мешать, ребята, – с робкой улыбкой произнесла Джеззи, – просто я ужасно себя чувствую из-за того, что случилось. Алекс, все, что о тебе болтают, – вранье и чушь, и мне хотелось сказать тебе, как я к этому отношусь. Вот я и пришла.

– Ну что ж, спасибо на добром слове. За прошедшую неделю это было первое приятное событие в моей жизни, и оно странно подействовало на меня.

– Во Флориде ты сделал все, что мог. И я это говорю не из желания сделать комплимент.

Я попытался сфокусировать взгляд, но перед глазами все расплывалось.

– Не могу похвалиться большими достижениями. С другой стороны, я, конечно, не заслужил, чтобы меня поливали грязью на первых страницах всех газет.

– Не заслужил. Кто-то использовал тебя. Кто-то отдал тебя на растерзание прессе. Вся их писанина – сплошная ахинея.

– Сплошная ахинея! – радостно подхватил Деймон. – Правда, папка?

– Это Джеззи, – я решил представить ее детям. – Мы с ней иногда вместе работаем.

Дети слегка стеснялись. Джанель скрылась за спиной брата, а Деймон вдруг насупился и сунул руки в карманы, в точности как иногда делаю я. Джеззи присела на корточки и, став одного с ними роста, поочередно пожала им руки. Инстинкт безошибочно подсказал ей самое разумное решение.

– Твой папа – лучший полицейский из всех, кого я знала, – поведала она Деймону, и тот милостиво ответил:

– Я знаю.

– Я – Джанель.

Меня удивило, что малышка сама представилась Джеззи. Я видел, что ей хочется, чтобы ее обняли. Джанель больше всего на свете обожала ласкаться, из-за чего и получила одно из своих многочисленных прозвищ – Обнимашка. И Джеззи почувствовала – она раскинула руки и обняла девочку. К ним не замедлил присоединиться Деймон. Вышла трогательная сценка – как будто давнишний друг вернулся с войны.

Через минуту улыбающаяся Джеззи встала на ноги. Я подумал, что она на редкость симпатичный человек, а во время расследований такие попадаются нечасто. Приехав сюда, она поступила продуманно, но в то же время довольно смело: Саут-Ист – не самое подходящее место для одинокой белой женщины, даже если она вооружена.

– Одним словом, я зашла, чтобы тут кое-кого обнять, – подмигнула она мне. – На самом деле у меня дело неподалеку. Ну вот, теперь я снова – трудоголик.

– А как насчет чашечки горячего кофе? – Я надеялся, что уж кофе-то смогу сварить. В крайнем случае на кухне у Нана найдется кофеек пяти-шестичасовой давности.

Она бросила на меня лукавый взгляд:

– О-о, чудесное утро, пара прелестных ребятишек и ты с ними, дома. Не такой уж ты крутой парень.

– Нет, я весьма крутой парень, – возразил я. – Просто я из тех крутых ребят, что по воскресеньям возвращаются домой.

– О’кей, Алекс, – она снова улыбнулась. – Не вздумай раскисать от этой газетной болтовни. Их никто всерьез не принимает, уж поверь. Ну, мне пора. А кофе – в другой раз, если позволишь.

Помахав ребятишкам, Джеззи Фланаган бросила мне, исчезая в дверях:

– Пока, папаня!

Глава 31

Завершив дела в Саут-Исте, Джеззи Фланаган отправилась на заброшенную ферму, где Гэри Сонеджи прятал детей. Она побывала там уже дважды, но разобралась далеко не во всем. Как бы то ни было, она не могла выкинуть из головы эту ферму. Не было человека, сильнее, чем она, желавшего поимки Сонеджи.

Не обращая внимания на специальный знак, предупреждавший, что здесь место преступления, она неслась по дорожным ухабам по направлению к ветхим сооружениям. Это мрачное место уже навек отпечаталось у нее в мозгу: неуклюжий жилой дом, гараж и заброшенный сарай, где ублюдок держал детей.

Почему именно это место? – вопрошала она себя. Ну почему здесь, Сонеджи? Ей все казалось, что ферма должна поведать, кем Сонеджи был в действительности.

С самого первого дня в Секретной службе Джеззи Фланаган проявила себя как гениальный следователь. Она явилась туда с дипломом факультета права университета Вирджинии, и ее сразу попытались переманить в ФБР, где половина сотрудников была с дипломами юристов. Но Джеззи, проанализировав ситуацию, быстро сообразила, что в Секретной службе юристы встречаются куда реже и ценятся выше. С первого дня и до настоящего времени она вкалывала по сто часов в неделю, но звездой Секретной службы стала не только по причине трудолюбия: она оказалась умнее, жестче и целеустремленней всех мужчин, с кем доводилось работать. Но с самого начала Джеззи поняла, что стоит лишь однажды оступиться, и звезда ее закатится. И вот этот момент наступил. Здесь был только один выход: Гэри Сонеджи должна схватить она. Именно она, без чьей-либо помощи.

Она пробродила по ферме до самой темноты, а напоследок обошла еще раз уже с фонариком, делая в блокноте какие-то записи. Она пыталась нащупать хоть какие-нибудь связи: может, есть что-то общее с полузабытым делом Линдберга, о котором в тридцатые годы говорили как о преступлении века…

Сын Линдберга?

Линдберги тоже имели загородный дом в Хоупвелле, Нью-Джерси. Их ребенка откопали неподалеку от здешних мест. Бруно Хауптманн, похититель, родом из Нью-Йорка. Может, преступник – его дальний родственник? Может, он – житель Хоупвелла? Или Принстона? Как могло случиться, что о Сонеджи до сих пор ничего не известно?

Прежде чем уехать, Джеззи немного посидела в машине с включенным отоплением, полностью погруженная в свои мысли. Где сейчас Гэри Сонеджи? Куда он мог деться? В наше время так просто не исчезают – это невозможно.

Она вспомнила о Мэгги Роуз и Сморчке Голдберге, и из глаз хлынули слезы. Она безудержно рыдала. Вот почему Джеззи отправилась на ферму: ей нужно было выплакаться.

Глава 32

Мэгги Роуз Данн была в кромешной темноте. Сколько времени прошло – она не знала, но это длилось очень-очень долго. Она не помнила, когда в последний раз ела или с кем-нибудь разговаривала, не слышала ничего, кроме голосов, звучавших в ее голове. А ей так хотелось, чтобы кто-нибудь пришел, все равно кто, лишь бы прямо сейчас. Она только об этом и мечтала.

Она согласна даже на ту старуху, что кричала на нее. Девочка пыталась понять, за что ее наказывают, что она не так сделала. Наверное, она была нехорошей девочкой, раз заслужила все это… Она уже внутренне согласилась с тем, что она очень плохая, раз с ней приключились такие жуткие вещи.

Плакать Мэгги больше не могла, даже если б и захотела. У нее не осталось слез.

Пришли мысли о том, что, наверное, она уже давно умерла – ведь она ничего не чувствует. Она стала щипать и кусать себя за палец. Ей удалось прокусить его до крови, и вкус ее показался чудесным. Вот так она и останется в темноте навсегда… В маленькой темной кладовке. Вот так…

Вдруг снаружи донеслись голоса. Девочка не могла разобрать, кто говорит, но это явно были живые голоса. Наверное, старуха. Мэгги хотелось позвать ее, но сдерживал страх перед угрозами и окриками, перед жутким скрипучим голосом, напоминавшим фильмы ужасов, просмотр которых мама всегда не одобряла. Она в сто раз страшнее Фредди Крюгера.

Голоса стихли – Мэгги не слышала ничего, даже когда прикладывала ухо к самой двери кладовой. Они ушли, оставили ее одну, во тьме, навсегда…

Она попыталась заплакать, но слез не было. Тогда Мэгги Роуз начала визжать. И вдруг дверь распахнулась, и ее ослепил яркий свет…

Глава 33

В ночь на 11 января Гэри Мерфи надежно обосновался у себя в подвале. Домашние не знали, что он внизу, но если любопытная Мисси вдруг сунется вниз, он просто включит свет над верстаком – якобы здесь кипит работа. Он тщательно все продумал и многократно взвесил для пущей верности.

Приятная мысль об убийстве Рони и Мисси постепенно овладевала им, но разум подсказывал повременить с этим. Это великолепная фантазия – хотя убийство собственной семьи и отдает чем-то примитивным: не тот размах. Но зато какой был бы эффект! Какой леденящий душу ужас пронзил бы этих тупых чопорных провинциалов, его соседей! Страх вынудил бы их запирать двери, окна – запереться самим в себе…

К полуночи он осознал, что маленькое семейство улеглось без него – даже позвать не удосужились. Им наплевать. В голове шумело, мучил какой-то тяжелый гул. Пришлось проглотить почти полдюжины таблеток, чтобы заглушить его на время.

А не поджечь ли этот домишко на Центральной авеню? Он такое уже проделывал, и не раз, – это неплохо успокаивало. Господи, голова просто разрывается, словно изнутри колотит чугунный молот. Что же такое с ним происходит? Не сходит ли он с ума?

Он попытался помечтать об Одиноком Орле – Чарльзе Линдберге. Не помогло. Он снова отправился в мысленное путешествие в Хоупвелл – тоже бесполезно. Все устаревает, увы. Господи Боже, теперь он и сам так же знаменит. Известен на весь мир! Все знают о нем! Он – звезда средств массовой информации, герой Планеты Смерть!

Он выбрался из подвала и вскоре покинул дом в Уилмингтоне. Было примерно полшестого утра, когда он шел по дорожке к машине, чувствуя ясность и легкость вырвавшегося на свободу зверя. Он возвращался в округ Колумбия – там имелись кой-какие делишки. Нельзя же разочаровывать публику, верно?

У него для каждого кое-что припасено! Не расслабляйтесь!

В среду около одиннадцати Гэри Мерфи позвонил в дверь ухоженного кирпичного домика на окраине Капитолийского холма. «Динь-динь» – нежно прозвучал звоночек внутри. Его пронизывало приятное ощущение опасности – это получше, чем торчать в подвале. Он снова живет, дышит, двигается.

Вивиан Ким не сняла дверной цепочки и дверь открыла только на фут. В глазок она увидела униформу работников коммунального хозяйства.

Еще в Вашингтонской частной школе Гэри отметил миловидность учительницы истории – черные косы, курносый носик. Она явно не узнавала бывшего коллегу: теперь он стал безусым блондином с исхудавшим лицом.

– Да-да? Что вам угодно? – вопрошала она мужчину, стоявшего на крыльце. Изнутри доносилась джазовая музыка.

– Тут позвонили относительно переплаты за электричество.

Нахмурившись, Вивиан помотала головой. У нее на шее висела миниатюрная карта Кореи.

– Понятия не имею. Я не звонила в вашу службу.

– Но, мисс, нам позвонили.

– Вероятно, вам придется прийти в другой раз, – ответила Вивиан. – Возможно, звонил мой друг. Извините. В другой раз.

Гэри пожал плечами. Это было восхитительно, не хотелось так быстро заканчивать.

– Я понимаю, вы можете вызвать нас еще раз. Проверьте снова счетчик. Ведь речь идет о переплате. С этим стоит разобраться.

– Хорошо, я поняла.

Вивиан Ким сняла цепочку и впустила Гэри внутрь. Войдя, он быстро извлек из-под куртки длинный охотничий нож и приставил его к лицу учительницы:

– Молчать, Вивиан. Молчать.

– Откуда вы знаете мое имя? – в ужасе прошептала она. – Кто вы?

– Потише, Вивиан. Не надо бояться. Я уже делал это раньше. Я – просто домашний воришка.

– Что вам надо? – Учительницу охватила дрожь.

Гэри на секунду задумался:

– Мне надо передать по телевидению одно послание. Я хочу славы, я ее заработал… Я хочу быть кошмаром Америки!!! Вот поэтому я в столице… Я Гэри. Ты что, не помнишь меня, Вив?