Текст книги "Игра в прятки"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 50

В Мэгги Брэдфорд было все, что обещали ее песни, и еще многое сверх того. Сама она, похоже, этого не понимала, и все же была очень и очень привлекательной женщиной.

Уилл убедился – только она может спасти его. Он убедил в этом себя, и теперь мечты о ней овладевали им все сильнее. Мэгги становилась наваждением. Он должен увидеть ее еще раз. Ее песни звучали везде и всегда.

Разумеется, Уилл тщательно все спланировал и начал с длинного письма, в котором просил не о встрече, а о понимании. В следующем он подробно рассказал о своей матери, которая оставила его давным-давно, а затем о самоубийстве отца. Он писал, что ее песни помогают ему расслабиться и успокоиться, и просил только об одном: чтобы она ответила, отозвалась.

Ответа не было, и Уилл, как обычно, обратил внимание на других женщин, вымещая на них свою злость и досаду. Ничего такого, что дотягивало бы до уровня Рио, но все же испугаться было от чего. Нью-йоркский оборотень.

Потом, совершенно неожиданно, Мэгги написала ему письмо. Она сказала, что первый шаг на пути к исцелению – это смириться с болью, признать ее. Тогда Уилл позвонил наконец ей и попросил о встрече. В Нью-Йорке. Не обед, всего лишь безобидный ленч.

Они встретились в час дня двенадцатого ноября в Дубовом зале отеля «Плаза». Место было выбрано с таким расчетом, чтобы не вызвать у нее ни малейших подозрений или опасений. Уилл все рассчитал. Он знал, что возьмет над ней верх. Он не мог позволить себе проиграть еще раз.

Он планировал соблазнить ее.

Победить ее.

И не сомневался, что все так и будет.

Глава 51

Прошло полтора месяца, прежде чем я снова увидела Уилла Шеппарда. Несколько раз он писал. Письма открыли даже больше, чем разговор. Я увидела глубину, чуткость и ранимость. Когда Уилл наконец позвонил, я уже была готова встретиться с ним. Всего лишь ленч. Что может быть безобиднее?

Но ленч с Уиллом Шеппардом! Даже в мрачном, полутемном Дубовом зале. Я не сомневалась, что многие женщины дорого заплатили бы за такую возможность. Некоторые из них оказались там, рассматривая нас из-за соседних столиков.

Должна признать, с ним было приятно. Уилл показал себя внимательным кавалером, обаятельным и веселым собеседником. При этом он оставался чутким и ранимым. Оглядываясь назад, я спрашиваю себя: а не было ли все это отрепетировано заранее?

– Люблю поговорить с людьми, знающими, что такое популярность, – признался Уилл. – Конечно, с теми, у кого голова на месте.

Я потрогала шею.

– С моей все в порядке?

Уилл рассмеялся. Мы оба рассмеялись. Я прекрасно понимала, что он имеет в виду, когда говорит о людях, переживших «звездную болезнь». В какой-то степени это нас объединяло.

– Расскажите мне о Рио, – попросила я, когда мы перешли ко второму блюду. – Нет, лучше расскажите что-нибудь интересное.

Уилл покачал головой:

– Не хочу говорить о себе.

Это тоже было неожиданно и приятно. Главная причина, по которой мне не доставляло удовольствия общение со звездами, заключалась в том, что большинство из них обожали обсуждать только одну тему: самих себя. Я была готова держать пари, что и Уилл из их числа. Приятно иногда ошибиться в человеке.

– Оставим это, – сказал он, делая глоток вина и глядя куда-то в пространство. – Я на пути перемен и надеюсь на лучшее. Как в вашей песне.

– Мне кажется, у вас все получится, – мягко ответила я.

Уилл протянул руку и коснулся моих пальцев. Ему так не хватало понимания и сочувствия. Вообще-то мне доставило большое удовольствие, что ему так нравятся мои песни. Наверное, я хотела, чтобы он говорил и обо мне.

– Помогите мне, Мэгги, – тихо попросил Уилл.

– Как? Как я могу помочь вам?

Он посмотрел на меня так пристально, что у меня вспыхнули щеки.

– Включите меня в свои песни.

* * *

Я поступила иначе. Включила его в свою жизнь. Все получилось само собой. Как будто звезды на небе объединились и решили все за меня.

Он попросил о свидании, попросил так робко, так неуверенно, что я не нашла в себе сил отказать. Уилл сумел дать понять, что для него есть только одна женщина на свете. Только я. Он не позволял себе отвлекаться на другие темы. Смотрел только на меня, слушал только меня, говорил только обо мне.

Вот так и получилось, что я согласилась встретиться с ним снова.

* * *

Вначале было очень романтично. Все шло своим чередом. Неспешно.

Мы даже не целовались до четвертого свидания. И получилось это естественно, у дверей моего дома, когда он прощался со мной. В его поцелуе были нежность и страсть, на которые я не смогла не ответить.

– Не спеши.

Я выставила вперед руку.

Он поцеловал меня снова, и на сей раз поцелуй продлился дольше. Я испытала и наслаждение, и боль. Я хотела его и боялась этого желания. О нем много писали и рассказывали, и мне не очень-то верилось, что такой человек способен исправиться. Тем не менее Уилл так отчаянно стремился стать другим.

Он отстранился первым. Открыл мне дверь и ушел.

Какое-то время я смотрела ему вслед. Потом, когда его спортивная машина исчезла из виду, просто смотрела в темноту. Чувства мои перемешались, но они определенно расцвели новыми красками.

Глава 52

В ту ночь Уилл поехал прямиком на Манхэттен, выжимая из машины более сотни миль в час. Какой молодец! Какая игра! Но к восторгу примешивалась досада. К тому же ему срочно требовалась женщина. Он уже не знал, хватит ли у него терпения продолжать этот медленный танец, это утомительное ухаживание. Уилл просто не привык к такому.

Мэгги оказалась именно такой, какой он представлял ее по песням, искренней и откровенной, но стоила ли она его времени и усилий? Уиллу изрядно осточертело выступать в роли пай-мальчика. Иногда он чувствовал, что, возможно, недостаточно хорош для нее.

Игра в кошки-мышки, подумал Уилл, въезжая в Нью-Йорк. С женщинами все сводится именно к этой игре. Он всегда ловил их – просто одни доставляли чуть больше хлопот, чем другие. В какой-то степени эта игра заменяла ему футбол, хотя и сам футбол был заменителем чего-то.

Ребекка Пост торговала произведениями искусства и жила в большой кооперативной квартире на Восточной Шестьдесят первой улице с видом на мост. Поймать мышку Ребекку оказалось так легко, думал Уилл. Ладно, пусть она и легкая добыча, он уже придумал способ добавить игре остроты.

Проникнуть в ее роскошные апартаменты помог ключ, который ему дала сама Ребекка – стоило только попросить.

Осторожно закрыв за собой дверь, Уилл сделал несколько шагов в глубь темной комнаты. Он чувствовал себя лазутчиком на вражеской территории. Электронные часы в гостиной негромко отсчитывали секунды – было двадцать минут второго.

Чужак. Пришелец. Вот именно. Ему это нравилось. Он приходил без приглашения, вторгался в чужую жизнь, в жизни десятков женщин, и они совсем не возмущались, а лишь приветствовали такое вторжение.

Он был оборотнем – в Лондоне, Париже, Франкфурте, Риме, Рио и вот теперь в Нью-Йорке.

Да будет так.

Уилл заглянул в спальню и увидел Ребекку. Девушка спала обнаженная, раскинувшись на атласной простыне в весьма сексуальной позе. Длинные золотисто-каштановые волосы разметались по подушке. Прекрасная. Желанная.

Уилл точно знал, что хочет сделать с ней – изнасиловать. Молча, не произнося ни слова. А потом просто уйти.

Так он и сделал. Как хотел.

Так было всегда. Любовь – всего лишь игра, в ней либо выигрываешь, либо проигрываешь.

Глава 53

В начале января Уиллу пришлось улететь в Лос-Анджелес на фотопробы, и я вдруг обнаружила, что скучаю по нему гораздо сильнее, чем готова признаться. Иногда мне в голову приходили неприятные мысли, и тогда я пугала себя тем, что он просто ловкий обманщик, соблазнитель, каких поискать. Именно так отзывался о нем Барри Кан.

– Со мной он другой, – отвечала я, и это было правдой.

Уилл возвратился в четверг и сразу же пригласил меня пообедать в ресторане в Бедфорде. Я надела туфли на высоком каблуке и черное, с бисером, платье, слишком эффектное для меня, и, не скрою, обрадовалась, когда Уилл заметил.

– Мне нравится, как ты выглядишь, – сказал он. Просто, но все равно приятно.

Уилл пребывал в чудесном настроении, и это тоже доставляло мне огромное удовольствие.

– Хорошая новость: камера, похоже, меня любит. Плохая: я не могу играть. – Он развел руками, и мы рассмеялись.

Уилл говорил безостановочно. Теплый прием, который оказали ему в Голливуде, стал для него приятной неожиданностью, а я радовалась за него. За обедом мы много смеялись. Мне было абсолютно легко с ним. Люди обращали на нас внимание, но, к счастью, не навязывали свое общество. Может быть, нас принимали за любовников?

К концу обеда пошел снег. Ветер раскачивал верхушки деревьев, и они наклонялись из стороны в сторону, словно исполняющие некий экзотический танец танцоры; снежинки кололи глаза. Мы побежали к машине, и мне вдруг захотелось поймать Уилла за руку. Я так и сделала. Это объясняет, что я тогда чувствовала.

Уилл вел машину очень осторожно, а когда мы подъехали к дому, вышел проводить меня. От него исходил тонкий и очень приятный запах одеколона. На нем было легкое спортивное пальто, и выглядел он потрясающе. Щеки Уилла порозовели от холода, а когда он улыбался, у меня замирало сердце.

– Спокойной ночи, – сказал Уилл. – Спасибо, что составила мне компанию и выслушала мое хвастовство.

Я не хотела, чтобы он уходил.

– Тебе некуда спешить. Посмотри, какая непогода. Не хочу, чтобы ты ехал домой в такую метель.

Слишком много несчастных случаев было в моей жизни.

В его глазах вспыхнул странный мягкий свет. И улыбка была такой теплой и доброй.

– Здесь недалеко, всего несколько миль. Я доберусь, Мэгги. Со мной ничего не случится.

– Пожалуйста, не уезжай. Зайди хотя бы ненадолго.

Уилл кивнул и проследовал за мной в дом. Мне показалось, что он не очень хочет оставаться.

Потом он сказал, что ему нужно позвонить, предупредить Лоуренса, чтобы тот не ждал его, – они вроде бы договаривались посидеть в баре.

Когда Уилл вернулся, мы устроились в гостиной. Я успела заглянуть к Алли и Дженни – оба спокойно спали. За них можно было не беспокоиться – они всегда спали до утра, если только у них над ухом не стреляли из пушки. Зато разбудить и собрать Дженни в школу всегда было проблемой.

Я одинокая женщина. Мне тридцать восемь лет. Ситуация у меня под контролем. Я не делаю ничего плохого. Мне очень нравится этот человек. Конечно, он волшебник и просто заколдовал меня!

– Никогда не думала, что такое случится, – сказала я, когда мы сели у окна, за которым падал снег. – Мы вдвоем и этот снегопад.

– Честно говоря, я тоже об этом не мечтал. Не думал, что ты дашь мне шанс доказать, что я образумился, стал взрослым и даже могу измениться в лучшую сторону. Как мои успехи? Улучшения заметны?

– У тебя поразительный прогресс. Только не переусердствуй, – ответила я, и мы снова рассмеялись.

Я опустила голову ему на плечо. Было так приятно чувствовать его силу. Я никогда не представляла себя с ним в постели, но тогда мне было уютно и покойно. Мне нравился его запах, чистый, свежий, легкий. Густые волнистые волосы. Интересно, что ему нравилось во мне?

Уилл повернулся и поцеловал меня.

– Я еще не совсем взрослый, – прошептал он.

От его поцелуя у меня закружилась голова.

Я сама так решила. Сама сделала выбор. Я взяла его за руку и повела в спальню для гостей. Его пальцы сжали мою ладонь. Еще раньше, днем, я прибрала в комнате, постелила свежее белье, проветрила. На всякий случай.

Наверное, мне хотелось, чтобы это случилось. Нет, я знала, что это случится. И в ту ночь это случилось.

Я словно попала на поезд, мчащийся через живописный горный туннель.

Снова, и снова, и снова.

Глава 54

Воспоминания... Они так противоречивы. Как фотографии, которые не передают всей правды, как фотографии, которые способны лгать.

Раскрашенный белыми и синими полосами «лендровер» взлетел на внушительную скалу с видом на знаменитый курортный отель в Лас-Вейдесе. В нашем распоряжении оказалось три дня. Три незабываемых дня вдвоем.

Водитель-мексиканец так вывернул руль на крутом повороте узкой горной дороги, что автомобиль едва не устремился с высоты в тысячу футов к раскинувшемуся внизу заливу Акапулько. Я прижалась к Уиллу. Мы уже стали так близки, что знали друг о друге, казалось, все. Я, например, знала происхождение всех его шрамов и то, как быстро появляется у него щетина, знала контуры его тела и еще много-много мельчайших деталей, но мне хотелось знать еще больше, знать настоящую жизнь Уилла Шеппарда, а не ту ее версию, которую преподносили таблоиды.

– Как насчет искупаться, Мэгги? – спросил он, когда мы добрались до комнаты. Мне так нравилось звучание его голоса. – Давай переоденемся и проведем разведку этого глубокого синего моря.

Мы стояли, обнявшись и тихонько покачиваясь, под вращающимися лопастями вентилятора.

– Может быть, немного попозже, – пробормотала я. – Мы вместе, нас здесь только двое, и мне не хочется ни видеть кого-то еще, ни слышать. Может, останемся здесь и никуда не пойдем?

Уилл рассмеялся.

– Ладно. Глубокое синее море отменяется. Тогда у меня другое предложение. Нам даже не придется переодеваться.

Как тебе вот этот прекрасный бассейн, надежно укрытый от посторонних глаз?

– Вот это уже лучше. Пожалуй, мне нравится.

Мы поцеловались и еще долго стояли, не отрываясь друг от друга, не разнимая губ, наслаждаясь нежностью и пробуждающейся страстью.

Что со мной? Я теряю себя или обретаю нечто такое, что потеряла раньше?

Уилл раздвинул стеклянные двери, выходившие на живописную террасу. Раздеваясь на ходу, мы дошли до края небольшого бассейна, блестевшего сотнями солнечных бриллиантов и звезд. Колибри и разноцветные попугаи громко кричали на ветках фернамбука. Рай, верно? По крайней мере так я тогда думала.

Сквозь завесу пальм и бугенвиллеи я видела красные крыши других коттеджей, но не видела их бассейны. Вот это и есть забота о гостях. Значит, и нас тоже никто не видит.

С радостным вскриком я прыгнула в воду, увлекая за собой Уилла. Мы веселились, как дети.

Он схватил меня за руку и привлек к себе. Я провела руками по его мускулистому телу и погладила по бедрам. Уилл всегда был ласков и нежен со мной, чего раньше я от него никак не ожидала.

Мы снова поцеловались.

Потом он приподнял меня, повернул так, чтобы я могла опереться о край бассейна, и медленно-медленно вошел в меня. Я закрыла глаза, наслаждаясь каскадом новых ощущений, теплом солнечных лучей, касающихся лица, и тем теплом, которое растекалось внутри меня.

У меня никогда не было такого мужчины, как Уилл. С ним я чувствовала себя особенной, с ним мне было изумительно хорошо. Я говорю это, потому что это правда.

Глава 55

Одна картина особенно часто встает у меня перед глазами. Этот запечатлевшийся в памяти образ, наверное, так и останется неразрешимой загадкой, прекрасной, печальной и волнующей тайной.

После возвращения из Мексики мы провели целый уик-энд с детьми, позволяя им делать все, что хочется. Они были в восторге, и Уилл замечательно сошелся с ними.

На один день мы отправились в Нью-Йорк, где, разыгрывая из себя глубоких провинциалов, побывали во Всемирном торговом центре, совершили экскурсию к статуе Свободы, прошлись по Музейной миле и даже заглянули в «Хард-рок кафе». Зато воскресенье прошло дома, и мы попробовали прожить его как обычная семья.

Я смотрела, как Дженни и Алли играют с Уиллом, и видела, что дети обожают его. И ему тоже нравилось быть с ними, делать то, что делают все нормальные родители, дарить им радость, которой не досталось ему самому.

Стоял теплый осенний день, светило солнце. Уилл и Алли катались на одной из самых смирных наших лошадей, которую Дженни всегда называла Блоха. На них были утепленные куртки, но Алли расстегнул свою, изображая настоящего мужчину. Блоха лениво скакала по широкому полю с высокой, цвета морской волны, травой, а всадники хохотали как сумасшедшие.

Уилл крепко обнимал Алли одной рукой и просто сиял от счастья. Я знала, что он не притворяется, и мне было приятно смотреть на них.

В какой-то момент ко мне подошла Дженни.

– Ну разве они не молодцы? Как настоящие отец и сын, верно? Вот если бы так было всегда! Как мне хорошо, мамочка!

– Мне тоже, милая, – сказала я и обняла дочь.

Глава 56

Уилл поверял мне все, и я ничего не утаивала от него, и мне уже казалось, что никаких секретов не осталось. Однажды ночью он рассказал ужасную историю о том, как его отец избил мать, а она сказала ему: «Только мамочка любит тебя, Уилл. Только мамочка».

– Однако она все равно бросила нас. – Его взгляд ушел куда-то далеко. – Получается, что даже мама не любила меня по-настоящему. Вот так-то, Мэгги.

Уилл бывал временами таким милым, и я представляла его мальчиком, светловолосым голубоглазым мальчиком.

– Думаешь, в том, что она ушла, есть и твоя вина?

– Да. Но сейчас мне уже легче это переносить. И все благодаря тебе, Мэгги. Тебе, Дженни, Алли. Когда я рядом с вами, мир становится совсем другим.

Я погладила Уилла по руке. Его боль, как и его любовь ко мне, казались такими очевидными. Мне были понятны его проблемы, печальная история его семьи, ведь я и сама пережила многое из того, что выпало на долю Уилла.

– Я не брошу тебя. Никогда.

Он посмотрел мне в глаза.

– Выходи за меня замуж, Мэгги. Не оставляй меня. Пообещай.

На следующее утро я сказала, что выйду за него замуж, чтобы доказать это.

Глава 57

Кошки-мышки – восхитительная игра в любовь.

Будущая модель Кэм Мэтиас приняла Уилла в рот и медленно провела языком по напряженному члену Белокурой Стрелы, исторгнув из партнера долгий стон. Его пальцы еще сильнее вцепились в ее рыжие волосы.

Боже, какой сказочный любовник, абсолютно не прирученный зверь, подумала Кэм. Те, кто называет его самым волнующим мужчиной на свете, недалеки от истины.

– О, – пробормотал Уилл, – Кэм, ты чудесна. Так... хорошо...

Они занимались этим уже несколько часов. Он казался ненасытным, и его страсть снова и снова пробуждала в ней тот же голод. Когда ей казалось, что Уилл вот-вот кончит, она ложилась на спину. Но он все продолжал и продолжал, напоминая ей смешного зайца из рекламы батареек «Энерджайзер».

Мысленно сравнив его с невинным зверьком, Кэм расхохоталась. Уилл присоединился к ней.

Потом она опустилась на колени перед стеной и развела две половинки своей точеной попки.

– Начинай и не спеши.

Так Уилл Шеппард провел ночь накануне свадьбы.

Глава 58

Ровно в час дня, за три часа до «бракосочетания десятилетия», две дюжины полицейских в темно-синих мундирах и белых перчатках расположились у дверей нашего дома и вдоль Гринбрайер-роуд. Главная их задача состояла в том, чтобы не допустить на церемонию любопытных, нагрянувших в городок, дабы хоть одним глазком взглянуть на Уилла и меня в этот торжественный для нас день.

Боюсь, всех их ждало разочарование. Мы совершенно не были заинтересованы в какой-либо шумихе или рекламе.

К трем часам бедфордская полиция официально закрыла Гринбрайер-роуд. Пропускали только тех, кто предъявлял серебристые пригласительные карточки от Картье с выгравированными на них словами: «Гость на свадьбе».

Функции комнаты для переодевания выполняла одна из спален, где я также могла собраться с мыслями до начала всеобщего безумия.

Дженни, которая рассматривала мою свадьбу как величайший день в своей жизни, мой дизайнер-костюмер Оскар Эчеверрия и две его юные ассистентки суетились вокруг меня едва ли не с самого утра. Алли довольствовался ролью стороннего наблюдателя под присмотром горничной, миссис Лей. На мне было прекрасное платье из кремового атласа. Вуаль и шлейф сшили из бельгийских кружев. Из украшений я выбрала только нитку жемчуга на шею. Меня переполняло ощущение праздника. Я была красива и счастлива. Мне казалось, что свадьба знаменовала исцеление не только Уилла, но и мое собственное.

– Элегантно. Мило. Превосходно, – объявил Эчеверрия, одобрительно и с важным видом осматривая меня со всех сторон, как делал, наверное, Леонардо да Винчи, закончив «Мону Лизу».

Я с трудом удерживалась от смеха.

– Ты выглядишь просто клево, – высказала мнение Дженни.

– Дайте мне хотя бы немного побыть одной, – попросила я. – Несколько минут, чтобы привыкнуть ко всему этому.

– Конечно, – неохотно согласилась Дженни.

– Все выходим.

Эчеверрия захлопал в ладоши, будто учитель балетного танца.

Они потянулись к двери, но я удержала дочь за руку.

– Спасибо, что терпела меня последние недели. Я очень тебе благодарна. А теперь иди и займись собой. Только постарайся не выглядеть красивее невесты, ладно?

– Тебе не о чем беспокоиться. У меня бы ничего не получилось, даже если бы я захотела.

– Я люблю тебя, Дженни.

– А я тебя еще больше.

– Невозможно.

– Возможно. Поняла? Я люблю тебя еще больше.

* * *

Список гостей напоминал справочник «Кто есть кто». Разумеется, в нем значился Уинни Лоуренс, менеджер и друг Уилла. Натан Бейлфорд, Барри Кан, мои друзья из Бедфорда, мои сестры с семьями, музыканты и певцы, люди из мира футбола. А также репортеры и телевидение: центральные газеты, местные каналы, журналисты из «Пипл» и «Таймс». Боже, посторонних больше, чем своих.

Одним из последних, как я узнала позже, подкатил на блестящем вишневом «мазератти» Питер О'Мэлли. Каким-то образом он тоже раздобыл приглашение.

* * *

Дверь комнаты внезапно, без предупреждающего стука, распахнулась.

Это еще кто?..

– Уилл, ты не должен...

– Жениться таким молодым? – Уилл улыбнулся. В черном смокинге от Бриони он выглядел роскошно. – Ты права. Но разве мог я устоять перед соблазном полюбоваться на столь очаровательную женщину? Знаешь, как я скучал по тебе прошлой ночью? Хочешь, покажу?

Он сделал шаг ко мне.

– Нет. Не смей. Убирайся. – Я невольно рассмеялась. – Уходи. Я серьезно.

Уилл обнял меня, его рука легла мне на грудь. Я едва не задохнулась от разлившейся по телу сладкой истомы.

– М-м-м. Так и съел бы тебя глазами. И руками.

– Уилл!

– Да?

– Я очень тебя люблю. А теперь – уходи.

– Все, все. Как пожелаешь. Слушаюсь и повинуюсь. Отныне и во веки веков.

Он покорно повернулся и вышел из комнаты, насвистывая «Всегда».

Какая прекрасная прелюдия, подумала я и улыбнулась.