Текст книги "Месть зубной феи"

Автор книги: Джеймс Норклифф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

8. Вой и ной

К счастью, мышь оказалась права. Довольно скоро они вышли к хорошо заметной тропе.

– Направо, ты говоришь? – уточнил Артур.

– Право, правильно, – подтвердила мышь.

– Так, направо! – сказал Артур, посмотрел направо, затем налево, затем снова направо, словно собирался переходить через автодорогу, а затем повернул направо.

Тропа была широкой, но не выглядела очень нахоженной. Мэллори, которая шла позади Артура, была слегка напугана всеми этими разговорами о диких клыках и резцах. Она то и дело встревоженно оборачивалась. Однако, кроме шёпота-шелеста дёсенных деревьев и звука Артуровых шагов, ничего не было слышно.

– И как далеко нам нужно идти? – спросил Артур, потому что клетка делалась всё тяжелее и тяжелее.

– Вдвое дольше, чем с полпути, – сказала мышь.

– Ха-ха, – отозвалась Мэллори. Маленькая тварь начинала её определённо раздражать. Да, сама она любила подкалывать, но вот подколы от других не терпела.

Они поплелись дальше. Артуру лес дёсенных деревьев казался бесконечным, а клетка – всё более тяжёлой.

– Мэллори, – предложил он, – ты не хочешь помочь мне с клеткой?

– Нет, – ответила Мэллори.

– Пожалуйста? – попросил Артур.

– Нет, если только ты не хочешь, чтобы я зашвырнула её в реку, – рявкнула Мэллори.

– Держи себя в руках! – жизнерадостно сказала мышь. – Ну и что, что твой план не сработал так, как тебе хотелось.

Мэллори приготовилась ответить какой-нибудь насмешкой, но тут вдруг до неё дошло. Она ведь ничего не говорила мыши о своём плане. Она показала свой дневник Артуру, это да, но откуда об этом узнала мышь?

– Откуда ты знаешь о моём плане? – решительно поинтересовалась она.

– Плане? – повторила мышь. – Откуда мне знать о твоём плане? Я же просто бедная мышка-крошка, посаженная в клетку под замок…

Они остановились. Артур поставил клетку на землю под пологом леса и с чувством потянулся, разминая руки. Его правая рука начинала ныть от таскания клетки.

– Не играй со мной в эти игры! – огрызнулась Мэллори. – Ты знаешь о моём плане, так?

– Только то, что ты мне говорила, – сказала мышь.

Мэллори посмотрела на маленькую зверушку и позволила себе выдохнуть.

– И, – продолжала мышь многозначительно, – то, о чём ты мне не говорила, тоже знаю…

Мэллори ахнула. Чувство облегчения как ветром сдуло.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – сказала мышь.

Мэллори снова уставилась на неё. Она на самом деле знала, что мышь имела в виду, и её неожиданно охватил страх. Просто потому, что мышка выглядела как мышка, она и относилась к ней как к мышке. Но это же была не мышь. Это была Зубная фея. А у Зубных фей, насколько Мэллори знала, были волшебные силы.

Она содрогнулась, вспомнив, что случилось с сараем. Каким-то образом – дёрнув ли усом, моргнув ли глазом – крохотная тварь услала сарай куда-то в пространство, и раз – они оказались в этом странном лесу дёсенных деревьев, топают куда-то по шуршащей листвой тропе.

А если Зубная фея на самом деле знает о её плане, значит, она знает, что Мэллори не собирается её выпускать даже после уплаты выкупа. Знает, что она планирует обвести её вокруг пальца.

«Упс», – подумала Мэллори. Она покраснела.

– Да, – проговорила мышь, глядя на неё, – тебе есть из-за чего краснеть. Но ничего, мы можем всё уладить позже.

Мэллори это обещание ни капельки не понравилось. Ей захотелось оказаться дома. Она почти пожалела, что вообще измыслила свой хитрейший план. «Сделанного не воротишь», – сказала бы её бабка Ребекка. Мэллори никогда не понимала, что это значит, но теперь, кажется, начинала догадываться.

– В любом случае как долго нам ещё идти? – попыталась она сменить тему. И с запозданием вспомнила, что Артур уже спрашивал об этом. Однако мышь ответила довольно жизнерадостно: «Недалеко». Ответ этот настолько ободрил Артура, что тот поднял клетку, и дети снова двинулись по тропе.

Шли они недолго, всего несколько минут, когда Мэллори вдруг услышала вдали тихий вой. Она решила, что он доносится сзади, хотя полностью не была в этом уверена. Тревожно обернувшись, девочка спросила:

– Что это?

И очень старалась говорить спокойно и невозмутимо, однако голос её дрогнул.

Артур остановился и тоже оглянулся назад.

Вой начался снова. На этот раз чуть ближе.

Артур побледнел.

– Я их, конечно, слышал только на канале «Дискавери», но, по-моему, это похоже на волчий вой…

– Волки? – повторила Мэллори, испугавшись уже всерьёз. Она повернулась к мыши. – Это правда?

Та покачала головой:

– Нет, это не волки.

Вой раздался снова, ещё громче и ещё ближе. Вой начинался на высоком тоне, взлетал ещё выше, становился громче и обрывался затихая. Один начинал, другие подхватывали. Замерев от ужаса и вслушиваясь, Мэллори вдруг поняла, что это было что-то вроде разговора: один спрашивал, другой откликался. Что, наверное, означало, что звери – не волки, как сказала мышь – переговаривались друг с другом и собирались в каком-то одном месте.

– Что это за звери? – требовательно спросила у мыши Мэллори. – Если это не волки, тогда кто?

– Воют, как волки, – пробормотал Артур. Брюс явно тоже встревожился, загомонил, забегал взад-вперёд по своей жёрдочке. Артур попытался успокоить его, что-то ласково нашёптывая, но голос его звучал напряжённо и неестественно.

– Это клыки, – жизнерадостно сообщила мышь. – Мне кажется, я о них уже упоминала.

– Ты говорила, что они свирепые, – припомнил Артур.

– Это да, – сказала мышь. – Они такие свирепые, что по сравнению с ними волки – просто чихуахуа.

– А почему они так воют? – Артур от страха сделался белее полотна.

– Я думаю, они вас учуяли, – ответила мышь.

– Учуяли нас? – почти как мышь, пискнул Артур.

– Да, вероятно, они голодны. Я полагаю, они скоро будут здесь, – ответила мышь.

Артур и Мэллори уставились друг на друга. Со всех сторон их окружали тянущиеся ввысь дёсенные деревья. Ветки начинались на высоте нескольких метров, а ниже была только отслаивающаяся струпьями кора.

Тут и говорить было не о чем. Взобраться на эти деревья можно было разве что с помощью вертолёта.

А вой тем временем становился всё громче и злее.

Мэллори вихрем повернулась к маленькой мышке.

– Ты не очень-то встревожена! – воскликнула она.

– О, я совсем не тревожусь, – сказала мышь всё тем же невыносимо жизнерадостным голоском. – Мне ничего не грозит в этой клетке, спасибо за беспокойство.

Артур не знал, что и делать. Он бы бросился бежать, но с птичьей клеткой это будет трудно. Она замедлит его, и потом, клетку нельзя было раскачивать и трясти. Бежать и при этом держать клетку ровно он не мог, а качка и тряска напугает Брюса.

Мэллори это не тревожило вовсе. У неё была идея получше.

– Ставь клетку на землю! – велела она. – Бежим!

– Мы же не можем бросить здесь Брюса и мышь! – охнул Артур. – Их могут съесть!

– Вот нас точно съедят, если ты не сделаешь, как я говорю, – мрачно сказала Мэллори. – Ну а потом – ты же слышал её или его… да не важно. Она считает, что в клетке им ничего не грозит.

– Нет! – воскликнул Артур.

– Зубная фея, – сказала мышь.

– Что? – вопросила Мэллори на грани паники.

– Ты сказала «да не важно», – с совершеннейшим спокойствием проговорила мышь. – А «да не важно» – это Зубная фея.

Вой раздавался уже в считаных метрах от них.

Мэллори, белая как мел, бросила на Артура исполненный ужаса взгляд и выдавила:

– Ну, тогда как знаешь! Я делаю ноги!

И она развернулась и пустилась бежать по дороге, бросив Артура, его волнистого попугайчика и Зубную фею.

9. Клыки

– Ох, – прошептал Артур, стойко не сдвинувшись с места, но вытаращив круглые глаза в направлении воя.

Ждать пришлось недолго.

Через несколько секунд первый клык выметнулся перед ними.

Брюс заверещал.

– Сколько шума! – пожаловалась мышь.

За первым клыком, выглядевшим прямо как волк-альбинос, последовали ещё два, а затем их выскочило столько, что и не сосчитать, плечом к плечу, с разинутыми пастями: воющими, лающими, тявкающими.

Все они были такой сияюще-белой масти, что казались псами-призраками, и все они были огромные. «Да они небось с тигра», – подумал Артур, который никогда не видел тигра. Он попятился к стволу дерева, подняв на вытянутых как можно выше руках птичью клетку. Но всё равно, в отчаянии понял он, клетка была на уровне пасти самого мелкого из клыков.

В два мига вожак-клык подскочил к Артуру и остановился перед ним, тяжело дыша и капая слюной. К нему немедленно присоединилось ещё четверо или пятеро, а позади собрались прочие клыки.

Как-то раз на Артура налетел злобный пекинес. Он помнил, как небольшой пёсик стоял перед ним – так точно, как эти громадные клыки, – и яростно тявкал. Затем тявканье сменилось гортанным рычанием, пекинес обнажил зубы, словно готовясь броситься. Это было очень страшно.

Артур и теперь ждал, что клык, пригвоздивший его взглядом, проделает тот фокус с утробным рычанием, а затем откусит ему голову.

Артур закрыл глаза и зажмурился крепко-крепко. Всё дрожало. Клетку водило из стороны в сторону в его поднятых руках.

А затем в неожиданной тишине – потому что клыки перестали лаять, но ещё не начали рычать – Артур услышал знакомый голос.

Мышь.

– Здравствуй, Сирил, – сказала мышь. – Давно не виделись.

А потом Артур услышал другой голос. Низкий, гортанный голос, словно бы немного осипший от воя.

– Здравствуй, Зубная фея. Почему ты в клетке с волнистым попугайчиком?

– Это долгая история, – ответила мышь.

– О, здорово, – произнёс клык. – Я люблю истории. Мы все любим истории, верно, банда?

Раздался согласный хор голосов.

Артур открыл глаза. Вместо того чтобы оказаться головой в пасти исполинского зверя, он стоял в окружении разлёгшихся и рассевшихся клыков, вываливших языки и смотрящих выжидательно. Вожак, Сирил, уже отошёл и устроился на тропе, громко и довольно дружелюбно дыша.

– Ты в дурной форме, – заметила мышь.

– Я знаю, – согласился Сирил. – Мне, наверное, надо бы походить в фитнес-клуб.

– Так почему ты не ходишь?

– В Рталии нет фитнеса.

Артур осторожно опустил птичью клетку и поставил её на землю. Неожиданный переход от немыслимой смертельной опасности к тихому дружелюбию выбил его из колеи. Но он ни в коем случае не жаловался. Наоборот. И всё же он чувствовал необходимость прилечь, что ли.

– История? – напомнил Сирил, и от окружающих клыков последовало согласное ворчание.

– Слишком сложно, – сказала мышь. – В другой раз.

– Ты не хочешь выйти из этой клетки? – спросил Сирил.

– Хочу, – ответила мышь, – но у меня есть договорённость. Спасибо за предложение, но со всем уважением я вынуждена отказаться.

– А это странное создание? – Клык уставился прямо на Артура, который вдруг заново оценил размер и мощь зверя. Мальчик вжался в дерево.

– Это Артур, владелец этой маленькой скудоумной птицы. Артур тоже немного скудоумен, но намерения у него добрые, – сказала мышь. – Честно говоря, он начинает мне нравиться.

Сирил вытянул свой громадный нос по ветру и начал принюхиваться.

– А где другой? Я чую ещё одного.

– Это Мэллори, – отмахнулась мышь. – Она сбежала.

– Зачем ей это делать? – удивился Сирил.

– Я думаю, её напугал шум, который вы подняли. Вы, ребята, те ещё горлодёры, – в голосе мыши легонько звучал смех.

– Испугалась небольшого шума? – ещё больше удивился клык.

– Её тревожило ещё то обстоятельство, что она может оказаться вашим завтраком, – ответила мышь.

Сирил хрипло взлаял – Артур решил, что он так смеётся.

– Но мы уже позавтракали. Густой кашей! Вот почему нам нужно было хорошенько пробежаться и пролаяться: растрясти эту жуткую замазку!

– Пролаялся ты знатно! – согласилась мышь.

– Значит, не будет истории? – спросил Сирил.

– Извини, – сказала мышь. – Может, попозже.

– Эх, – вздохнул Сирил. – Не повезло сегодня…

– Повезёт завтра… – закончила за него мышь.

– Ну тогда мы погнали, – откланялся Сирил. – Вперёд, банда!

И с этими словами он поднялся на свои высоченные ноги и развернулся. Другие клыки тоже поднялись, но почтительно подождали, чтобы Сирил возглавил обратный путь по тропе, по которой они так недавно примчались. На этот раз, однако, они были тихи и безмолвны.

– Пока! – крикнула мышь вслед убегающим клыкам.

Наверное, они её не услышали, потому что никто не ответил.

Артур подождал, пока последний из клыков не скрылся за поворотом, и только потом с облегчением выдохнул.

– Интересная встреча, – жизнерадостно проговорила мышь.

– Ты знала, что они безобидные, – сказал Артур, расстроенный тем, как мышь обдурила его своими рассказами о свирепых и голодных клыках.

– О, я бы не сказала, что они безобидные, – заявила мышь. – Напротив!

– Но они были вполне дружелюбные, – возразил Артур.

– О да, но дружелюбные и безобидные – вовсе не одно и то же.

Артур подумал об этом. Звучало это как-то неправильно, хотя, вероятно, на деле так и было. Он пожал плечами. А что Мэллори? По-настоящему дружелюбной её не назовёшь, да и безобидной она точно не была. Он подумал, не спросить ли мышкиного мнения, но затем передумал. Это было бы, пожалуй, не по-дружески.

А ещё он вспомнил кое-что, сказанное мышью.

– Я начинаю тебе нравиться? Что ты имела в виду?

– Начинаешь, Артур. У меня есть чувство, что ты вовсе не вредный. Ты просто притворяешься, – спокойно и серьёзно ответила мышь.

Артур кивнул.

– Мэллори может быть… – начал было он, но передумал.

Заговорив о Мэллори, он, однако, вспомнил, как она убежала прочь, бросив его на… что уж там клыки собирались с ними сделать. Ну, с ним, если честно. Мышь и Брюс в своей клетке были в безопасности.

– Интересно, где она? – вслух полюбопытствовал мальчик.

– Твоя подруга? – спросила мышь.

Артур покосился на маленькую зверушку, не ехидничает ли она снова, но не так-то просто сказать, когда мышь ехидничает. И всё же убежать вот так – это было, по правде сказать, совсем не по-дружески.

Он кивнул.

– Ага, Мэллори.

– Могу вообразить, – усмехнулась мышь, – что она в нескольких километрах дальше по тропе, если судить по той скорости, с которой она бежала.

– Думаю, да, – согласился Артур, протягивая руку к клетке.

– Если, конечно, – таинственно прибавила мышь, – её не остановили.

– Остановили?

– Это всегда возможно, – сказала мышь.

10. Большой маленький дом

Мэллори терпеть не могла бегать. Хотя она и чувствовала в себе потенциал выдающегося атлета, однако ни в одном соревновании у неё не получалось прийти первой. Какое-то время она могла бежать в числе первых, но затем выдыхалась или у неё начинало колоть в боку, и тогда кто-то из ребят помельче, попрыщавей, помясистей, поглупее проносился мимо неё и достигал финишной черты прежде, чем она успевала пробежать и половину дистанции.

Возможно, это страх подстёгивал её, но, несясь по тропе, Мэллори в первый раз чувствовала, что она наконец реализовала свой выдающийся потенциал. Она как будто летела. Она огибала корни деревьев и, не падая, возвращалась к прежнему курсу. Инерция несла её вперёд громадными прыжками и широченными шагами. Она глотала воздух и выдыхала, не сбивая дыхания, и проклятая резь в боку не давала о себе знать.

А самым радующим результатом этого выдающегося забега было понимание того, что она оставляет позади яростный лай и вой. Она летела вперёд, и звуки делались всё тише, и постепенно Мэллори стала чувствовать себя увереннее.

А когда пришла уверенность, страх начал таять. А поскольку страх был её движущей силой, она вдруг разом почувствовала себя совершенно вымотанной и перестала бежать, едва переводя дух.

От невероятной усталости она рухнула на колени. Затем она перекатилась и легла на спину, глядя сквозь кроны высоких дёсенных деревьев на голубое небо, усеянное небольшими пригоршнями белой ваты.

Теперь клыков и вовсе не было слышно. Слышен был только шелест листвы, скрип деревьев и пришепётывающий звук сбившегося дыхания самой Мэллори.

Она лежала так какое-то время, пытаясь успокоиться, но мысли у неё кружились и путались. Что она делает здесь, в этом странном бесконечном дёсенном лесу? Как вышло, что её хитрейший план пошёл настолько вкривь и вкось?

Она надеялась, что с Артуром всё в порядке, – нет, ну правда, вот слабак, не мог поставить клетку и убежать вместе с ней. Глупая мышь ясно сказала: им ничего не грозит в клетке, и допустим, попугай мог испугаться всего этого лая, но ничего, уж как-нибудь пережил бы.

С Артуром ведь всё будет в порядке, верно? А как же иначе.

Мышь наверняка что-нибудь сделает.

У мыши явно есть волшебная сила.

Наверняка мышь просто развеет дурацких клыков по ветру или что-то в таком роде, и всё будет в порядке.

Ну и в любом случае теперь уже было слишком поздно делать что-то по этому поводу. «Сделанного не воротишь», – говорила бабка Ребекка.

А ещё бабка Ребекка говорила: «Снявши голову, по волосам не плачут». Мэллори всегда считала, что это на редкость глупая поговорка. Она никогда, никогда не плакала по волосам.

На причёски ей было плевать.

В конце концов Мэллори встала.

Она напрасно смотрела назад. Ей нужно было смотреть вперёд. Шаг вперёд – шаг к победе.

Но когда Мэллори пыталась смотреть вперёд, у неё ёкало сердце. Что ей теперь было делать?

Вариантов особых не было.

Её хитрейший план (последняя редакция) требовал, чтобы она доверилась мыши и каким-то образом добралась до канцлера Чаросчётной конторы – кто бы она ни была, и когда та согласует выплату выкупа, Мэллори освободит мышь (также согласно последней редакции) и они вернутся домой, в сарай.

План пришлось пересмотреть после того пугающего разговора, в котором мышь обронила, что она всё знает о её хитрейшем плане (первоначальная редакция), то есть о том, что Мэллори собирается сжульничать. Это был разумный ход – вычеркнуть жульнический поворот из последней редакции хитрейшего плана и запланировать выпустить злосчастную мышь на волю. Мэллори была уверена, что мышь каким-то образом узнает о том, что она передумала.

Придя к этому решению, она не могла не почувствовать сожаления, но надо, значит, надо, как сказала бы бабка Ребекка. Может, у неё получится поторговаться о выкупе в двести долларов или даже побольше – раз у неё будет только один заход.

Но затем, хоть она и смотрела вперёд, сердце её снова ёкнуло.

У неё не было клетки.

У неё не было мыши.

Воющие клыки уже давно, наверное, заполучили и клетку, и мышь, и Брюса. А как же Артур? Артур, наверное, стал их завтраком.

И всё это вылилось в ужасающий, леденящий душу вопрос: и как тогда ей попасть домой?

Что ей оставалось делать?

Она прислушалась: только листья и деревья. Лая она больше не слышала. Это означало либо, что она теперь слишком далеко от клыков, или же это могло означать, что клыки откушали и больше не испытывают желания выть и ныть.

У неё было два варианта действий: или вернуться туда, откуда она только что унесла ноги, или идти вперёд, удаляясь и от клыков, и от птичьей клетки.

И чем больше Мэллори думала, тем чётче понимала, что выбора у неё нет. Клыки представляли собой слишком уж большой риск. Пока она вернётся к птичьей клетке, они наверняка снова проголодаются.

Лучше уж идти дальше. Мышь ведь вроде говорила, что идти недалеко?

Но мышь не сказала, ЧТО было недалеко и КУДА было недалеко идти. Мэллори надеялась, что это что-то и где-то будет бесклычным и что там найдётся тот, кто сможет помочь ей вернуться домой.

Бросив последний, полностью лишённый сожалений, взгляд назад, Мэллори вздохнула и отправилась дальше, теперь уже шагом – крепко приглядываясь и прислушиваясь.

Мэллори нечасто чувствовала себя одиноко. Она не то чтобы любила других людей и в основном предпочитала своё собственное общество. Однако теперь, когда она шла по словно бы бесконечной дороге, окружённой высокими призрачно-бледными дёсенными деревьями, ей вдруг стало тоскливо. Ей не хватало Артура, семенящего следом, и даже его нытья о том, какая же клетка тяжёлая.

Теперь шумели только деревья и листья, причём казалось, будто они перешёптываются и бормочут что-то нелицеприятное. Мэллори остановилась и прислушалась. И вот, едва слышно: Артур… Артур…

Она стряхнула с себя оцепенение и, сказав самой себе не дурить, поспешила дальше.

* * *

Она торопливо шла вперёд ещё какое-то время и в этой спешке лишь в последнюю минуту заметила, что дошла до развилки. Но, заметив развилку, Мэллори сразу же остановилась. Это сулило проблемы. Куда ей идти – направо или налево? И какая вообще разница?

Разница, наверное, есть, решила она. Но какая? Она стояла на распутье, глядя то влево, то вправо. Разумнее пойти по той тропе, которая кажется более нахоженной. Беда была в том, что на обеих дорожках было столько листвы, что она никак не могла определить, по которой чаще ходят.

Пожав плечами, Мэллори свернула направо. «Что с горы, что под гору», – подумала она.

Однако пройдя совсем недалеко, она поняла, что тропа, по которой она шла, вовсе не была торной – это была тропка к жилью, а не проходная дорога. Дёсенный лес в один миг отступил, и перед ней широко зазеленела трава. На льющемся сквозь кроны солнечном свету трава горела таким ярким изумрудным цветом, что Мэллори заморгала.

Но заморгала она не только при виде травы.

Тропа шла дальше через луг и подводила прямиком к парадной двери самого странного дома из всех, которые Мэллори доводилось видеть.

Это был большой маленький дом. А точнее, огромный маленький дом.

Это был кукольный домик наоборот.

Тогда как кукольный домик размером лишь в малую толику обычного дома, этот был в разы больше. И всё-таки он выглядел маленьким домиком. У него была только одна дверь и по одному окну по каждой стене. Дом был белый, дверь – зелёная, а простая черепичная крыша – красная, как помидор. Он выглядел так точно, как дети любят рисовать дома.

Дверь была, наверное, раз в десять выше Мэллори, ну и окна тоже громадные. Мэллори невольно отступила под сень деревьев.

Это было странно и немного пугающе.

Было очень тихо. Дом выглядел заброшенным. Хозяйственных построек видно не было, просто дорожка, которая подводила к парадной двери. А ещё, как заметила вдруг Мэллори, там была табличка или почтовый ящик.

Любопытство пересилило страх, и Мэллори вышла из-за деревьев и прошла по тропинке к табличке. Табличка была просто громадная, такая высокая, что Мэллори пришлось откинуться назад, чтобы её прочитать.

МОЛЯРЫ

СЧАСТЛИВО УСТРОИЛИСЬ

В ДЁСЕННЫХ ПИРОГОДЕЛЬНЯХ

ДЛЯ ЗНАМЕНИТЫХ

И САМЫХ СООБРАЗИТЕЛЬНЫХ

Она понятия не имела, что значила первая строка, ну разве что это была фамилия. Однако последняя строчка вселила в неё надежду. Она вдруг поняла, что после всех волнений и бега она очень проголодалась.

Пироги – это просто замечательно.