Текст книги "Сёгун"
Автор книги: Джеймс Клавелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 87 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]
Все шло хорошо. До сегодняшнего дня.
Сегодня самурай, посланный за монахом, вернулся ни с чем.
– Священник мертв, – сказал он. – Когда назвали его имя, он не вышел, господин Торанага. Я пошел за ним, но он был мертв. Заключенные вокруг него сказали, что, когда тюремщик выкликнул его имя, он еще был в агонии. Он был мертв, когда я перевернул его. Пожалуйста, извините меня, вы послали меня за ним, а я не смог выполнить ваш приказ. Я не знал, нужна ли вам будет его голова или голова вместе с телом, учитывая, что он чужеземец, поэтому я принес тело с головой. Некоторые из преступников были обращены им в христианство. Они хотели задержать труп у них и пытались это сделать, поэтому мне пришлось убить несколько человек и принести труп сюда. Он воняет и весь во вшах, но я положил его на дворе, господин.
«Почему умер монах?» – Торанага спрашивал себя снова и снова. Потом он заметил, что Хиро-Мацу вопрошающе смотрит на него.
– Да?
– Я только спросил, кто хотел бы смерти кормчего.
– Христиане.
* * *
Касиги Ябу шел за Хиро-Мацу по коридору, не чувствуя великолепие рассвета. Чувствовался приятный соленый запах бриза – это напомнило ему его родной город Мисиму. Он был рад, что наконец должен встретиться с Торанагой и ожидание кончилось. Он вымылся и оделся с большой тщательностью. Написал последние письма жене и матери, его завещание было запечатано и оставлено на случай, если его разговор с Торанагой окончится неудачно для него. Сегодня он носил клинок Мурасамы в прошедших несколько сражений ножнах.
Они повернули в другой коридор, потом Хиро-Мацу неожиданно открыл усиленную железом дверь и прошел по каменным ступеням во внутреннюю центральную башню этой части укреплений. Здесь было много часовых на посту, и Ябу почувствовал опасность.
Лестницы, закругляясь, вели наверх и кончались на легко защищаемом удобном для обороны редуте. Часовые открыли железную дверь. Он вышел на зубчатую стену. «Хиро-Мацу сказал, чтобы меня сбросили, или мне прикажут прыгнуть самому?» – спросил он себя без страха.
К его удивлению, Торанага был там и, что невероятно, встал, чтобы приветствовать его с радостным уважением, чего он не имел права ожидать, так как Торанага был господин Восьми Провинций, тогда как он был только господином Изу. Подушки были разложены очень заботливо. Под шелковой салфеткой стоял чайник. Богато одетая девушка с квадратным лицом, не очень красивая, низко поклонилась. Ее имя было Сазуко, она была седьмая официальная наложница Торанага, самая молодая, на позднем сроке беременности.
– Как приятно видеть вас, Касиги Ябу-сан. Извините, что заставил вас ждать.
Теперь Ябу был уверен, что Торанага решил отрубить ему голову, так или иначе, так как, по общему мнению, ваш враг никогда не бывает более вежлив, чем когда планирует или уже спланировал ваше убийство. Он снял оба своих меча, положил их на каменные плиты, позволил увести себя от них и усадить на почетное место.
– Я думал, вам будет интересно полюбоваться рассветом, Ябу-сан. Мне кажется, что вид здесь исключительный – даже лучше, чем с главной башни наследника. Не так ли?
– Да, красиво, – сказал Ябу без заминки, он никогда не был в замке на такой высоте до этого момента, замечание Торанаги о «наследнике», он был уверен, означает, что его тайные сношения с Ишидо известны. – Я горжусь, что мне позволено разделить это зрелище с вами.
Перед ними был спящий город, гавань, и острова Авайи тянулись к западу; на востоке береговая линия понижалась, здесь освещение неба усиливалось и пятнами окрашивало облака в малиновый цвет.
– Это моя госпожа Сазуко. Сазуко, это мой союзник, известный господин Касиги Ябу из Изу, дайме, который привез нам чужестранца и корабль с сокровищами! – Она поклонилась и произнесла обычные слова приветствия. Он тоже поклонился, а она снова ответила на его поклон. Сазуко предложила чашку чаю первому Ябу, но он вежливо отклонил эту честь, начиная ритуал, и просил ее отдать чашку Торанаге, который отказался и настаивал, чтобы ее принял Ябу. В конце концов, продолжая ритуал, он, как почетный гость, позволил убедить себя. Хиро-Мацу взял вторую чашку, его грубые пальцы с трудом держали фарфор, другая рука обхватывала рукоятку меча, лежащего на колене. Торанага взял третью чашку и выпил свой зеленый чай, после чего они все вместе обратились к природе и наблюдали за рассветом. В молчании неба.
Закричали чайки. Послышался шум города. Рождался день.
Госпожа Сазуко вздохнула, ее глаза наполнились слезами.
– Мне начинает казаться, что я – богиня, поднявшаяся так высоко в поисках такой красоты, правда? Так печально, что все это проходит навсегда, господин. Так печально, да?
– Да, – сказал Торанага.
Когда солнце было на полпути над горизонтом, она поклонилась и ушла. К удивлению Ябу, охрана также оставила их. Теперь они были одни. Втроем.
– Я рад, что получил от вас такой подарок, Ябу-сан. Это было очень великодушно, весь корабль и все его содержимое, – сказал Торанага.
– Что бы я ни имел, все это ваше, – сказал Ябу, на которого еще сильно действовал рассвет. «Я бы хотел, чтобы у меня еще было время, – подумал он. – Как элегантно Торанага сделал это! Сделать мне такой подарок в конце». – Благодарю вас за этот рассвет.
– Да, – сказал Торанага, – это мой подарок. Я рад, что он доставил вам такое же удовольствие, какое я получил от вашего. Наступило молчание.
– Ябу-сан. Что вы знаете о секте Амиды Тонга?
– Только то, что знает большинство людей. Это секретное общество десяти: ячейки из десяти человек – вожак и девять, никогда не более, последователей в одном районе, женщин и мужчин. Они клянутся самыми святыми и секретными клятвами господину Будде Амида, проповеднику Вечной Любви, в послушании, чистоте и смерти, проводят свою жизнь в подготовке к тому, чтобы стать совершенным орудием одного убийства, чтобы убить только по приказу своего руководителя, и если они терпят при этом неудачу – не сумеют убить выбранного человека, будь то мужчина, женщина или ребенок, – то сразу отдают свою собственную жизнь. Они религиозные фанатики, которые уверены, что они будут идти прямо из своей жизни в царство Будды. Ни один из них не был пойман живым, – Ябу знал о покушении на жизнь Торанага. К этому времени знала уже вся Осака и все знали, что господин Кванто, хозяин Восьми Провинций, заперся надежно в клетке из стали, – Они убивают редко, секретность у них абсолютная. Нет никакого шанса им отомстить, потому что никто не знает, кто они, где живут или где тренируются.
– Если бы вы хотели их нанять, как бы вы вышли на них?
– Я бы шепнул кому-нибудь в трех местах – в Хейнанском монастыре, у ворот гробницы Амиды и в монастыре Джоджи. В течение десяти дней, если вас сочтут приемлемым заказчиком, на вас выйдут через посредников. Это все так засекречено и умно устроено, что если вы даже захотите их выдать или поймать, то все равно не сможете. На десятый день они запросят деньги, серебряные. Количество зависит от человека, которого нужно убить. Они не торгуются, вы платите то, что они запросят сразу. Они гарантируют только, что один из членов их организации попытается убить нужного вам человека в течение десяти дней. Существует легенда, что, если покушение проходит удачно, убийца возвращается в храм и там, в ходе большой церемонии, он совершает ритуальное самоубийство.
– Вы думаете, что мы никогда не найдем тех, кто заплатил за сегодняшнее покушение?
– Вы думаете, может быть другое?
– Может быть. А может быть, и нет. Они заключают соглашение на одно покушение, не так ли? Но вы благоразумно увеличили вашу охрану – как среди ваших самураев, так и среди ваших женщин. Женщины из секты Амиды учатся пользоваться ядами, а также ножом и удавкой, как говорят.
– Вы когда-нибудь нанимали их?
– Нет.
– А ваш отец?
– Я не знаю, не наверняка. Мне говорили, что Тайко просил его однажды связаться с ними.
– Покушение было успешным?
– Все, что делал Тайко, удавалось. Так или иначе, Ябу почувствовал, что кто-то стоит за ним, и предположил, что это тайно вернулась стража. Он прикинул расстояние до своих мечей. «Попытаться убить Торанагу? – спросил он себя снова. – Я решился, а теперь не знаю. Я изменился. Почему?»
– Что бы вы заплатили им за мою голову? – спросил его Торанага.
– Во всей Азии недостаточно серебра, чтобы соблазнить меня нанять их на такое дело.
– А что бы должен был заплатить кто-то другой?
– Двадцать тысяч коку, пятьдесят тысяч, сто, может быть, и больше, я не знаю.
– Вы бы заплатили сто тысяч коку, чтобы стать сегуном? Ваша родословная восходит к Такасиме, не так ли?
Ябу сказал гордо:
– Я бы не заплатил ничего. Деньги – грязь – игрушка для женщин, чтобы играть с дерьмовыми купцами или для них. Но если бы было возможно невозможное, то я бы отдал собственную жизнь и жизнь жены, матери и всех детей, за исключением моего единственного сына, а также всех моих самураев в Изу и всех их женщин и детей, чтобы побыть сегуном один день.
– А что бы ты отдал за Восемь Провинций?
– Все то же, кроме жизни моей жены, матери и сына.
– А за провинцию Суруга?
– Ничего, – сказал Ябу с презрением. – Икава Джикья ничего не стоит. Если я не получу его голову и все его потомство в этой жизни, я сделаю это в другой.
– А если бы я отдал его тебе? И всех Суруга – и, может быть, следующую провинцию, Тотоми, тоже?
Ябу внезапно устал от этой игры в кошки-мышки и разговора об Амиде.
– Вы решили взять мою голову, господин Торанага, – очень хорошо, я готов. Я благодарю вас за рассвет. Но я не хочу портить такое благородство дальнейшим разговором, так давайте приступим к делу.
– Но я не решил взять вашу голову, Ябу-сан, – сказал Торанага. – Откуда у вас такая мысль? Враг влил вам яд в уши? Может быть, Ишидо? Разве вы не мой самый тесный союзник? Вы думаете, я бы остался с вами здесь, без охраны, если бы я думал, что вы мне враг?
Ябу медленно повернулся. Он думал, что увидит самурая, стоящего за ним, с мечом наготове. Но там никого не было. Он оглянулся на Торанагу.
– Я не понял.
– Я пригласил вас сюда, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз. И полюбоваться на восход. Вам хотелось бы управлять провинциями Изу, Суруга и Тотоми – если я не проиграю эту войну?
– Да. Очень, – сказал Ябу, его надежды снова ожили.
– Вы будете моим вассалом? Признаете меня как своего господина?
Ябу не колебался.
– Никогда, – сказал он. – Как союзника – да. Как моего руководителя – да. Всегда меньшего, чем вы – да. Моя жизнь и все, чем я обладаю, – ваше. Но Изу – мое. Я дайме Изу, и я никогда не отдам власть над Изу никому. Я поклялся отцу, Тайко, который подтвердил право владения, сначала моему отцу, потом мне. Тайко подтвердил, что Изу – мое и моих потомков навсегда. Он был наш суверен, и я поклялся никогда не иметь другого, пока его наследник не достигнет совершеннолетия.
Хиро-Мацу слегка покрутил мечом в руке. «Почему Торанага не даст мне покончить с этим раз и навсегда? Ведь уже договорились. Зачем все эти утомительные разговоры? Я болен, и мне нужно в уборную, я хочу лечь».
Торанага почесал в паху.
– Что Ишидо предлагал вам?
– Голову Джикьи в тот момент, когда вы падете. И его провинцию.
– В обмен на что?
– Поддержку, когда начнется война. Атаковать ваш южный фланг.
– Вы согласились?
– Вы знаете, что я выше этого.
Шпионы Торанага в доме Ишидо сообщили, что велись переговоры о том, что в случае измены последует убийство его трех сыновей: Небару, Судару и Нага.
– Больше ничего? Только поддержку?
– Любыми средствами, которые будут в моем распоряжении, – сказал Ябу осторожно.
– Включая убийство?
– Я намеревался вести войну, когда она начнется, всеми моими силами. Для моего союза. В любом случае я мог гарантировать его успех. Нам нужен один регент, пока Яэмон несовершеннолетний. Война между вами и Ишидо неизбежна. Это единственный способ развития событий.
Ябу пытался понять, что на уме у Торанаги. Он презирал нерешительность Торанага, зная, что он сам был лучше, что Торанага нуждается в его поддержке, что в конце концов он победит его. «Но что делать тем временем? – спрашивал он себя и хотел, чтобы Юрико, его жена, была здесь вместе с ним. Она знала самый правильный путь».
– Я могу быть очень ценным для вас. Я могу помочь вам стать единственным регентом, – сказал он, решив вести игру.
– Почему я должен хотеть быть одним регентом?
– Когда Ишидо нападет, я могу помочь вам победить его. Когда он нарушит мир, – сказал Ябу.
– Как?
Он рассказал им свой план с ружьями.
– Полк из пятисот самураев с ружьями? – взорвался Хиро-Мацу.
– Да. Подумайте об огневой мощи. Все отборные воины, обученные действовать как один человек. Двадцать пушек, также собранных вместе.
– Это плохой план. Отвратительный, – сказал Хиро-Мацу. – Вы не сможете держать все это в тайне. Если мы начнем, враг начнет тоже. И этому ужасу никогда не будет конца. Во всем этом нет ни чести, ни будущего.
– Разве в этой грядущей войне будем участвовать только мы, господин Хиро-Мацу? – ответил Ябу. – Разве мы не заботимся о безопасности господина Торанага? Разве это не обязанность его союзников и вассалов?
– Да.
– Все, что должен сделать господин Торанага, – это выиграть одно большое сражение. Это даст ему головы всех его врагов – и власть. Я говорю, что такая стратегия принесет ему победу.
– А я говорю – нет. Это плохой план и подлый.
Ябу повернулся к Торанаге.
– Новая эра требует переосмысления понятия чести.
Морская чайка парила у них над головами.
– Что сказал о вашем плане Ишидо? – спросил Торанага.
– Я не обсуждал с ним этого.
– Почему? Если вы считаете, что ваш план ценен для меня, он одинаково важен и для него. Может быть, даже больше.
– Вы подарили мне рассвет. Вы не крестьянин, как Ишидо. Вы самый мудрый, самый опытный вождь в империи.
«Какова же настоящая причина? – спрашивал себя Торанага. – Или он сказал и Ишидо то же самое?»
– Если этот план выполнять, то половина людей будет ваша, а половина моя?
– Согласен. Я буду командовать ими.
– А мой человек будет вашим заместителем.
– Согласен. Мне нужен Анджин-сан, чтобы обучать моих людей обращаться с ружьями и пушками.
– Но он останется моей собственностью на все время, и вы будете беречь его так же, как и наследника? Вы будете полностью отвечать за него и обращаться с ним точно так, как я скажу?
– Согласен.
Торанага какой-то момент наблюдал за розовыми облаками. «Этот план – чистый вздор, – подумал он. – Я сам объявлю план «Малиновое небо» и нанесу удар по Киото всеми моими войсками. Сто тысяч против десятикратного превосходства».
– Кто будет переводчиком? Я не могу навсегда отдать Тода Марико-сан.
– На несколько недель, господин? Я вижу, что чужеземец усваивает наш язык.
– Это займет годы. Единственные чужеземцы, которые когда-либо овладевали языком, – это христианские священники, не так ли? Они тратят на это годы. Тсукку-сан провел здесь тридцать лет, правда? Он не научился говорить достаточно быстро, тем более мы не выучим их противные языки.
– Да. Но я обещаю вам, этот Анджин-сан выучится очень быстро, – Ябу рассказал им план, предложенный ему Оми, так, как если бы это была его собственная идея.
– Это может быть слишком опасно.
– Это заставит его быстро выучить язык, не так ли? И потом он приручен.
После паузы Торанага спросил:
– Как вы сможете держать подготовку в тайне?
– Изу – полуостров, там прекрасно можно сохранить все в секрете. Я обоснуюсь около Анджиро, южнее и в стороне от Мишимы и границы для большей безопасности.
– Хорошо. Мы сразу же устроим сообщение с помощью голубиной почты между Анджиро и Осакой и Эдо.
– Превосходно. Мне нужно только пять или шесть месяцев.
– Нам повезет, если у нас будет шесть дней! – фыркнул Хиро-Мацу, – Вы говорите, что ваша тайная шпионская сеть распалась, Ябу-сан? Конечно, вы получали донесения? Разве Ишидо не мобилизуется? Оноши не мобилизуется? Разве мы не заперты здесь?
Ябу не ответил.
– Ну? – спросил Торанага. Ябу сказал:
– Отчеты показывают, что все это происходит, и даже более того. Если шесть дней, то шесть дней, и такова, значит, карма. Но я верю, вы много умнее, чтобы так попасться здесь в ловушку. Или быть втянутым в войну так быстро.
– Если я соглашусь с вашим планом, вы согласитесь считать меня своим вождем?
– Да. И когда вы победите, я буду считать за честь принять Сурагу и Тотоми навечно в свои владения.
– Тотоми будет зависеть от успеха вашего плана.
– Согласен.
– Вы будете повиноваться мне? При всей вашей гордости?
– Да. Клянусь Бусидо, властелином Буддой, жизнью моей матери и моим потомством.
– Хорошо, – сказал Торанага. – Давайте помочимся в знак заключения договора.
Он подошел к краю зубчатой стены, наступил на край амбразуры, потом на сам парапет. В семидесяти футах под ними находился внутренний садик. Хиро-Мацу затаил дыхание, пораженный бравадой своего хозяина. Он видел, как тот повернулся и жестом пригласил Ябу встать рядом. Ябу повиновался. Малейшее прикосновение могло привести к тому, что они, кувыркаясь, полетят навстречу смерти.
Торанага отвел в сторону кимоно и набедренную повязку, Ябу сделал то же. Они вместе помочились и смешали свою мочу, следя, как она летит в садик под ними.
– Последний договор, который я скреплял таким образом, был с самим Тайко, – сказал Торанага, очень обрадованный тем, что опустошил свой мочевой пузырь. – Это было, когда он решил дать мне Кванто, Восемь Провинций в мое владение. Конечно, в это время враждебный ему Ходзе еще владел ими, так что сначала я должен был завоевать их. Там была последняя оставшаяся оппозиция. Я, конечно, также должен был отдать свои наследственные владения в Имагаве, Овари и Изу сразу же из уважения. Даже при этом я согласился, и мы помочились в честь этого договора. – Он удобно стоял на парапете, широко расставив ноги, расправляя набедренную повязку, как если бы стоял у себя в саду, не возвышаясь, как орел, на такой высоте, – Это была хорошая сделка для нас обоих. Мы захватили Ходзе и отрубили пять тысяч голов в течение года. Уничтожили их и все их отродье. Может быть, вы и правы, Касиги Ябу-сан. Может быть, вы можете помочь мне, как я помог Тайко. Без меня Тайко никогда бы не стал Тайко.
– Я могу помочь вам стать единовластным регентом, Торанага-сама. Но не сегуном.
– Конечно. Это та единственная честь, к которой я не стремлюсь, как бы ни утверждали это мои враги, – Торанага спрыгнул на безопасное место на каменных ступенях. Он оглянулся назад на Ябу, который все еще стоял на узком парапете, поправляя свой пояс. Ему до боли хотелось дать ему пинка за его высокомерие. Вместо этого он сел и громко выпустил ветры. – Вот так-то лучше. Как твой мочевой пузырь. Железный Кулак?
– Измучен, господин, очень измучен. – Старик отошел в сторону и с благодарностью опорожнил мочевой пузырь через зубчатую стену, но не там, где стояли Торанага и Ябу. Он был очень рад, что не скрепил договор с Ябу тоже. «Этим договором я никогда не буду гордиться. Никогда».
– Ябу-сан, все это должно держаться в секрете. Я думаю, вам следует уехать в течение двух-трех дней, – сказал Торанага.
– Да. С ружьями и чужеземцем, Торанага-сама?
– Да. Вы поедете морем, – Торанага посмотрел на Хиро-Мацу, – Приготовьте галеру.
– Корабль готов. Ружья и порох все еще в трюмах, – ответил Хиро-Мацу, его лицо выражало неодобрение.
– Хорошо.
«Ты сделаешь это, – хотел крикнуть Ябу. – Ты получишь ружья, Анджин-сана, все. Ты получишь свои шесть месяцев. Торанага ни за что не начнет войну сразу. Даже если Ишидо убьет его через несколько дней, ты все равно получишь все. О, Будда, сохрани Торанагу, пока я не выйду в море.»
– Спасибо, – сказал он, его искренность была неподдельна, – Вы никогда не имели более верного союзника.
Когда Ябу ушел, Хиро-Мацу повернулся к Торанаге.
– Это плохой план. Мне стыдно за этот ваш договор. Я стыжусь, что с моим советом так мало считаются. Очевидно, я перестал быть вам полезен и очень устал. Это маленькое надутое дерьмо, этот дайме знает, что он обращается с вами как с марионеткой. У него даже хватило наглости носить меч Мурасамы в вашем присутствии.
– Я заметил, – сказал Торанага.
– Я думаю, боги заколдовали вас, господин. Вы открыто допускаете такое оскорбление и позволяете Ишидо позорить вас перед всеми нами. Вы препятствуете мне и всем нам защищать вас. Вы отказываете моей внучке, жене самурая, в чести и спокойной смерти. Вы потеряли власть над Советом, ваши враги командуют вами, и вы скрепляете мочой важный договор, самый позорный из всех, о которых я когда-либо слышал, и делаете это с человеком, который замешан в бесчестье, отравлении и измене, как до этого его отец. – Хиро-Мацу трясло от гнева. Торанага не отвечал, просто спокойно смотрел на него, как будто он ничего не говорил. – Клянусь всеми ками, живыми и мертвыми, вы околдованы. – Хиро-Мацу взорвался: – Я спрашиваю вас – и кричу, и оскорбляю вас, а вы только смотрите на меня! Или вы, или я сошли с ума. Я прошу разрешения совершить сеппуку или, если вы не позволите, я обрею себе голову и стану монахом – все, что угодно, только позвольте мне уйти.
– Вы ничего такого не сделаете. Но пошлете за чужеземным священником, Тсукку-саном.
