Текст книги "Том 31. Двойник"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Вошла Соня.

– Передаю мистера Стивенса вашим заботам, мисс Мелколм, – сказал Фергюсон, улыбаясь ей. – Вы знаете, что надо делать.

– Да, сэр.

Я поднялся с места, как в тумане.

– Подумайте обо всем, Джерри, – сказал Фергюсон, пожимая мне руку. – Будьте добры сообщить о своем решении сегодня до шести часов. Договорились?

– Да, сэр, – сказал я и вышел следом за Соней из кабинета.

Голова у меня шла кругом. Что за предложение! Сто тысяч в год, квартира, машина… Немного работы… У меня будет возможность познакомиться с этим чудо-городом.

Ни тебе Маззо, ни Педро, ни страха, что меня убьют…

Я просто не мог этому поверить!

Соня остановилась около двери и открыла ее.

– Мы будем делить с вами этот кабинет, мистер Стивенс, – сказала она.

Мы вошли в просторную светлую, солнечную комнату с двумя письменными столами, на которых имелись пишущие машинки, телефоны, селекторы. Окна выходили на отдаленный пляж.

– Разве тут не поразительно? – воскликнула она, улыбаясь мне. – Он на самом деле всемогущий Бог. Выбирает себе людей и делает их счастливыми. Я до сих пор не могу поверить, что его выбор пал на меня.

– Я тоже счастлив!

– Я видела вас по телевизору. Как замечательно быть кинозвездой!

– Вы не поверите мне, – ответил я, глядя на нее и думая, что она все больше и больше мне нравится, – я рад, что отошел от этого.

Она засмеялась:

– Ну, нет… Вам придется мне все рассказать о вашей прошлой жизни! А сейчас поедем. У вас удивительное жилище, а машина…

Мы прошли коридором и спустились в гараж.

– Вот она! – сказала Соня, показывая на «мерседес» светло-голубого цвета. – Ну, разве не красавица?

Я всегда мечтал иметь именно «мерседес»… Теперь я обошел вокруг машины и любовно похлопал по ней.

– Изумительно!

Она открыла боковую дверцу и скользнула на переднее сиденье.

– Нам нужно спешить, мистер Стивенс. У меня сегодня уйма работы.

Я уселся за руль, не сомневаясь, что сторожа пялят на меня глаза. Мы подъехали к шлагбауму, который сразу же поднялся.

Господи! Я вел машину по облакам!

– Поверните направо и езжайте по бульвару, – сказала Соня, – я скажу вам, где нужно будет повернуть.

В конце бульвара она скомандовала завернуть в сторону пляжа. Мы ехали вдоль побережья, потом надо было повернуть направо. В итоге мы оказались на узкой песчаной дороге.

– Она ведет к личному пляжу мистера Фергюсона, – пояснила Соня.

Впереди показались высокие чугунные ворота, сторож, отсалютовав нам, быстро распахнул их. Я проехал дальше по ровной подъездной дороге к высоким зеленым изгородям и пальмовым деревьям, за которыми скрывались пляжные коттеджи.

Я остановился.

– Вот это?

– Да, один из них. Вот этот ваш.

– Один из них?

– Всего на участке четыре домика, но все они сугубо отдельные. Мистер Фергюсон ими больше не пользуется.

Я вылез из машины и вместе с Соней подошел к домику.

«Домик».

Это был прекрасный коттедж, выстроенный из сосновых бревен, с большой верандой, на которой стояла плетеная мебель и бар. От всего веяло достатком.

Соня бегом поднялась по ступенькам на веранду, отперла дверь и помахала мне, приглашая войти.

Я вошел в большую, роскошно меблированную гостиную. Здесь было все: телевизор и стереоприемник, бар, удобные кресла, полированный паркет и персидский ковер, письменный стол и два телефона, на стенах современные картины.

Мое новое жилище!

Я стоял на пороге и хлопал глазами.

– В доме две спальни, две ванных комнаты и полностью оборудованная кухня, – объяснила Соня. – Вы счастливчик, мистер Стивенс! Это настоящий рай!

Она провела меня в основную спальню: огромная кровать, телевизор в ногах кровати, встроенные шкафы. Вторая спальня была поменьше, но такая же уютная и удобная.

– За домиками следит миссис Свенсон, – сказала Соня. – В настоящее время вы – единственный постоялец здесь. Она будет приносить вам завтрак и готовить для вас. Вам нужно только набрать «22» по зеленому телефону и сказать ей, чего вы желаете. Говорят, она прекрасная повариха. Она же будет следить за вашим бельем.

– Изумительно!

– В холодильнике полно продуктов, но заказывайте то, чего вам захочется. – Глядя на мое лицо, она рассмеялась: – Все как в сказке, правда? Вот что значит работать на мистера Фергюсона!

– В этом нет сомнения!

Когда мы вернулись в гостиную, раздался сигнал машины.

– Это меня торопят, мистер Стивенс. Мне нужно бежать. Вы будете о'кей, да?

– Еще один момент… Называйте меня просто Джерри.

Она улыбнулась:

– О'кей, Джерри. Пока!

И она побежала вниз по ступенькам к ожидавшей ее машине. За рулем сидел Педро, ковыряя спичкой в зубах.

Увидев его, я забеспокоился. Он казался самым настоящим убийцей. Соня помахала мне, когда машина отъезжала.

Я уселся в одно из садовых кресел и уставился на море.

Мне необходимо было привыкнуть, приспособиться… Все это казалось фантазией.

Лишь вчера вечером я с ужасом думал о близкой кончине, об убийстве… И вдруг такая перемена!

Вы слишком ценный человек, чтобы вас потерять.

Обдумывая эти слова Фергюсона, я решил, что в них глубокий смысл. За каждым шагом Фергюсона ревниво следили конкуренты, иногда ему трудно было совершать важные деловые поездки. Во мне он нашел прекрасного двойника, заместителя, который не только внешне походил на него, но и говорил совершенно так же, как он, и мог блестяще подделывать его подпись. За это он готов был предложить мне контракт на семь лет и платить сто тысяч долларов в год. Сначала я подумал, что сумма слишком велика, но, вспомнив о размерах империи Фергюсона и о его огромном состоянии, решил, что выплата такого жалованья для него сущие пустяки.

Надо было быть безумцем, чтобы отказаться от такого предложения!

Приняв решение, я сразу успокоился и почувствовал, что время ленча давно прошло, и мне очень хочется есть. Я пошел на кухню и открыл холодильник. Как сказала Соня, в нем было много холодной еды. Положив на тарелку отварную курицу, ветчину и салат, я отнес все это на веранду и сел за один из столиков.

Господи, подумал я, принимаясь за еду, вот это жизнь!

В 17.30 я поехал в фергюсоновский офис. Вошел туда через черный ход. Сторож узнал меня и впустил без разговоров. На скоростном лифте я поднялся на верхний этаж.

Я провел потрясающий день, строя всевозможные планы. Мне нужна одежда. Не могу же я разгуливать в своем потрепанном костюме. На одежду мне требовались деньги. Тут я припомнил, что у меня на счете в Чейзовском национальном банке семь тысяч долларов. Позвонил им и велел перевести деньги в их отделение в Парадиз-Сити. Они обещали сделать это немедленно. После этого выкупался. Поскольку пляж длиной в целую милю был совершенно безлюден, я плавал нагишом.

Позднее поехал в банк, подписал там все необходимые бумаги, получил чековую книжку и взял тысячу долларов.

Завтра, сказал я себе, у меня будет день посещения магазинов.

Я чувствовал себя совсем другим человеком, когда постучал в дверь собственного кабинета и вошел в него.

– Все о'кей?

– Лучше не могло бы и быть! – ответил я. – Мистер Фергюсон просил меня явиться в шесть часов.

– Сейчас он свободен.

Она нажала на кнопку селектора. Небольшая пауза, затем раздался голос Фергюсона, который я умел так точно копировать:

– Да, мисс Мелколм…

– Здесь мистер Стивенс, сэр.

– Прекрасно. Пошлите его ко мне, пожалуйста.

Она отключилась и улыбнулась мне:

– Идите же, Джерри.

– Если у вас нет ничего более интересного на сегодняшний вечер, не согласитесь ли вы пообедать со мной? – спросил я.

Ее улыбка стала шире.

– Я бы очень хотела, но сначала узнайте, что вам скажет мистер Фергюсон.

– Я сейчас вернусь, и тогда мы окончательно договоримся…

Я прошел по коридору до двери кабинета Фергюсона, постучался и вошел.

Фергюсон сидел за столом, напротив него в кресле находился Джозеф Дюрант. При виде его я невольно вздрогнул от отвращения. Он посмотрел на меня холодными, недоброжелательными глазами.

Фергюсон поднялся.

– Входите, Джерри! – сказал он с теплой улыбкой, но я заметил напряженное выражение в его глазах.

Я прошел дальше в комнату и закрыл за собой дверь.

– Буду счастлив работать на вас, сэр.

Напряжение сразу исчезло.

– Садитесь. – Он указал на кресло неподалеку от того места, где сидел Дюрант. – Хорошая новость! Вы довольны своим кабинетом, машиной и жилищем?

– Кто бы мог быть недоволен, сэр!

– Прекрасно. У Джо готов контракт на семь лет. Вы понимаете?

– Да, сэр.

– Месячное жалованье вам будут платить авансом – восемь тысяч триста тридцать три доллара. Мисс Мелколм вычтет полагающийся подоходный налог. Она же выдаст вам чек для оплаты.

Когда я сел, Дюрант достал из портфеля бумаги и передал их мне. Оказалось, что это контракт, сформулированный очень просто, но я тщательно прочитал его. Он констатировал факты. Я назначаюсь личным помощником Фергюсона. Мне должны платить сто тысяч долларов в год. Через три года жалованье повышается на десять тысяч. Контракт заключается на семь лет, но может быть прерван любой стороной с условием предупреждения об этом за шесть месяцев.

Дюрант сунул мне в руки авторучку, я подписался. Один экземпляр, под которым стояла его подпись «Джозеф Дюрант, вице-президент», он вручил мне.

– Теперь вы состоите в штате наших сотрудников, – сказал Фергюсон. – И вы должны помнить, что мои сотрудники ни с кем не обсуждают то, что здесь делается. Помните также, что, если к вам обратятся с вопросами представители прессы, вы им можете сказать, что вы – мой личный помощник. И только. Никаких разъяснений! Понятно?

– Да, сэр.

– А теперь у меня для вас есть работа. – Он улыбнулся. – Очень сожалею, что пришлось вас так быстро задействовать, но это необходимо. Я уезжаю через час. Мне необходимо избежать встречи с газетчиками и прочими. – Он махнул рукой в сторону ванной: – Там вы найдете свой ящик с гримом и одежду. Переоденьтесь, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы вышли отсюда через главный вход вместе с Маззо. Вы возвратитесь в резиденцию и останетесь там до моего возвращения. Возможно, я вернусь уже через день. После моего возвращения вы будете свободны недели две и сможете использовать это время по своему усмотрению.

Я чувствовал страшное разочарование, главным образом потому, что мечтал о вечере в обществе Сони. Но я ни на секунду не забывал, что теперь являлся официальным помощником Фергюсона и получал за это жалованье.

– Да, сэр, – сказал я.

В ванной я нашел чемодан, который запаковывал Маззо.

Мне потребовалось минут пятнадцать, чтобы переодеться и надеть маску. Я, прихрамывая, добрался до двери ванной и открыл ее.

Фергюсон вышел из-за стола и стоял возле окна. Дюранта не было.

При звуке отворяющейся двери Фергюсон повернулся и посмотрел на меня. Он стоял, широко расставив ноги, затем поднял руку к лицу. Я повторил этот жест. Он отступил на шаг назад, я шагнул вперед.

– Великий Боже! – воскликнул он. – Это что-то сверхъестественное!

– Великий Боже! – сказал я, имитируя его голос. – Это что-то сверхъестественное! – Затем уже собственным голосом добавил: – Очень рад, сэр, что вы так считаете.

Он потрясенно засмеялся:

– Вы восхитительны, Джерри! Черт побери! Это все равно что смотреться в зеркало…

Он подошел поближе и уставился на меня:

– Изумительная маскировка… – Он похлопал меня по плечу: – Никогда бы не подумал, что такое возможно. – Он снова засмеялся: – И голос… – Он взглянул на часы: – У меня осталось всего несколько минут.

Подойдя к селектору, он нажал на кнопку и сказал:

– Маззо, все готово.

Дверь отворилась, и вошел Маззо.

– Отвези Джерри назад домой, Маззо, – сказал Фергюсон. Потом повернулся ко мне: – Пожалуйста, делайте то, что вам скажет Маззо. – Он улыбнулся. – Вы чертовски хороший артист!

– Пошли, – сказал Маззо.

Я вышел следом за ним из кабинета, и мы прошли по коридорам к лифту. Проходя мимо двери моего кабинета, я заколебался. Я хотел зайти к Соне, но Маззо решительно потянул меня дальше.

Пресса, разумеется, ждала внизу, но охрана довела меня до «роллса». Все было так, как будто я заново прокручивал старую пластинку.

«Роллс» тронулся с места, вслед нам донеслись жалобные крики:

– Мистер Фергюсон! Одну минуточку! Мистер Фергюсон!

– Эти мерзавцы никогда не успокоятся, – заворчал Маззо.

Я подумал о том, что еще накануне планировал украсть «роллс» и совершить прорыв… Теперь я был сотрудником Фергюсона, получающим баснословное жалованье.

Я успокоился и принялся думать о Соне. Она принадлежала к женщинам того типа, которые нравились мне. Через несколько дней я все же смогу пригласить ее пообедать. Мне очень хотелось укрепить наше дружеское расположение друг к другу.

Возвратившись в апартаменты Фергюсона, я первым делом стянул с себя маску, потом вернулся к ожидавшему меня Маззо.

– Я получил указания, – сказал он. – Они таковы. Вы должны помнить, что вам не следует приближаться к воротам, где вас может кто-то заметить. В остальном ходите, где вам угодно.

– Ты хочешь сказать, что мне не обязательно сидеть в четырех стенах?

– Совершенно верно. Теперь ты один из нас, приятель! Я говорил тебе, что ты выживешь, не так ли? – Он показал на зеленый телефон на столе. – Если ты хочешь чего-то съесть, если ты вообще чего-то хочешь, воспользуйся этим телефоном. – Он пошел к дверям. – У меня свидание с одной курочкой. – Он подмигнул. – Я ей покажу, что такое настоящий мужчина… Ты теперь развлекайся сам! Только держись подальше от ворот!

Все еще усмехаясь, он удалился.

Часы показывали 18.05. Я прошел к заднему окну и взглянул на плавательный бассейн. Он выглядел соблазнительно. Мне было трудно поверить, что я могу делать все, что мне вздумается, лишь бы не выходить с территории поместья.

Я разделся, надел плавки, которые обнаружил в одном из шкафов, захватил полотенце из ванной и спустился вниз, в холл.

Когда я шел по террасе к бассейну, я заметил Маззо, который ехал к воротам на «ягуаре». Я помахал ему рукой, но он меня не заметил.

Я провел целый час в бассейне. Вечернее солнце было удивительно ласковым. Когда я растирался полотенцем, появился Джонас.

– Может быть, стаканчик, мистер Стивенс?

– А почему нет? Большой бокал очень сухого мартини.

– Понятно, мистер Стивенс.

И он пошел к бару.

Господи, подумал я, вот это жизнь!

Я устроился в одном из шезлонгов, ловя последние лучи солнца.

Джонас принес мартини.

– На обед, мистер Стивенс, я предлагаю куриное филе в соусе из креветок, – сказал он. – Креветки исключительные!

– Дельное предложение, – засмеялся я, чувствуя, что у меня потекли слюнки.

– Вы предпочитаете обедать в столовой или в своих апартаментах?

Я посмотрел на него. Лицо старика было бесстрастным.

– Миссис Харриет?

– Она предпочитает обедать у себя.

– Миссис Лоретта?

– Она тоже будет обедать у себя.

– О'кей, я тоже буду обедать в апартаментах мистера Фергюсона.

– Понятно, мистер Стивенс.

И он ушел.

Я лежал в шезлонге, пил маленькими глоточками мартини и следил за тем, как солнце медленно уходит за горизонт. Было трудно поверить, что все эти чудеса происходят со мной. Стражи исчезли. Я находился в фантастическом мире грез. Я припомнил те унылые дни, когда сидел у телефона, полуголодный, ожидая с покорностью умирающего, когда же раздастся долгожданный звонок. А теперь вот такой рай!

Я дождался, пока солнце полностью скрылось где-то в океане и на небе появилась луна. И мне вспомнились слова миссис Харриет:

«Когда наступает полнолуние, ее запирают».

Луна была почти полной, полнолуние наступит дня через три.

Я обратился мыслями к Лоретте, хотя мне казалось, что я больше не буду о ней думать. Она должна была полностью исчезнуть из моей головы. Но разговоры миссис Харриет о новолунии не могли оставить меня равнодушным.

О чем мне беспокоиться? Я снова и снова повторял себе, что теперь стал сотрудником Фергюсона. Я был свободен, за мной больше не было надзора. Джон Меррилл Фергюсон, баснословно богатый и могущественный человек, был мной доволен. Чего еще оставалось мне желать?

Я возвратился в апартаменты и принял душ, затем переоделся в одну из рубашек Фергюсона и его брюки.

Появился Джонас с обеденным столиком.

Еда была замечательной. Обслужив меня, Джонас исчез. Я сожалел, что ем в одиночестве. Как бы мне хотелось, чтобы рядом сидела Соня… Через день-другой, уговаривал я себя, я это организую, но это будет не здесь, а в каком-нибудь тихом ресторанчике на побережье, залитом лунным светом, и под тихую музыку.

Пообедав, я вышел на балкон, уселся в шезлонг и залюбовался серебряным лунным светом, огромной лужайкой и деревьями. Даже тени сторожей, расхаживающих по саду, не раздражали меня. Они перестали быть проблемой! Все изменилось. Еще вчера я был напуган перспективой быть убитым, а теперь позабыл обо всех своих страхах…

Где-то около одиннадцати я погасил свою сигарету и решил, что пора ложиться спать, тем более что среди принесенных мне когда-то Маззо книжонок было несколько новых детективов.

Я выключил свет в гостиной и вошел в спальню, по дороге щелкнув выключателем одной из ламп.

Я широко зевнул и потянулся. День оказался утомительным. Да и обед был слишком обильным. Возможно, я даже и не стану читать, а сразу засну.

Затем я замер от удивления.

Возле окна сидела Лоретта.

Глава 8

Как может резко измениться жизнь, думал я, сидя на балконе, размышляя о своем семилетнем контракте и чувствуя себя в полной безопасности. Я примирился со всем миром, но стоило мне увидеть Лоретту, как чувство мира и покоя исчезло.

– Хэлло, Джерри! – произнесла она и улыбнулась мне. – Я наблюдала за тобой. У тебя такой счастливый вид…

У меня пересохло во рту, я не мог произнести ни слова и смотрел на нее, как кролик на удава.

В приглушенном свете лампы Лоретта выглядела особенно красивой. На ней был надет светло-голубой шелковый пеньюар, стройные ноги были босыми.

Зачем она пришла? Чтобы разделить со мной постель? Мысль о том, чтобы прикоснуться к этой ненормальной женщине, меня ужасала.

– Что-то случилось, Джерри? – спросила она, прищурив глаза и склонив голову на плечо.

– Просто удивлен, – выдавил я из себя, потом подошел к креслу и сел. – Не ожидал тебя…

– Я должна поговорить с тобой. Дюрант вернулся.

– Да…

– Ты ездил в офис?

– Да.

– Чего он хотел?

– Подписать бумаги.

– Он говорил что-нибудь обо мне?

– Нет.

– Завещание не пришло, но оно должно прийти завтра.

Я промолчал.

– Мне больше не разрешают видеться с Джоном. Я ходила в его апартаменты сегодня утром. Какая наглость! У дверей стоит сторож. Он сказал, что Джон плохо себя чувствует и не хочет никого видеть.

Я вспомнил то, что сказала миссис Харриет: «Не обращайте внимания на то, что болтает бедняжка Лоретта. Будьте с ней добры. Притворитесь, что вы сделаете все то, что она просит вас сделать. В ближайшие дни у нее все больше и больше будет галлюцинаций».

– Крайне сожалею, – сказал я.

– Его комната над моей. Я слышу, как он ходит взад и вперед, взад и вперед… Это похоже на то, как мечется по клетке зверь. Взад и вперед, взад и вперед… – Она посмотрела на меня большими испуганными глазами. – Последний раз, когда я его видела, шторы были задернуты. Он сидел в полутьме и был похож на каменное изваяние. Когда я заговорила с ним, он мне ничего не ответил. Его сиделка не подпустила меня к нему ближе. А теперь мне не разрешают даже повидаться с ним. И меня не оставляет мысль: не умирает ли он? – Она внезапно яростно стукнула своими кулаками по подлокотнику. – Если он умрет, что случится со мной? Старая сука захватит все деньги!

Я приходил все в больший и больший ужас…

– Вчера ночью я попробовала отворить дверь к ней, но она стала теперь запираться. Я разговаривала с Маззо… – Она в отчаянии развела руками. – Он ее боится…

Я засомневался, что она действительно говорила с Маззо. Скорее это был плод ее воображения. Мне больше всего хотелось уговорить ее оставить меня в покое.

Наступило долгое молчание. Лоретта внимательно смотрела на меня.

– Ты ничего не говоришь, Джерри… А я надеюсь только на тебя одного. Мне необходима твоя помощь! Я заплачу тебе за нее. Ты только подумай – два миллиона долларов!

Миссис Харриет сказала: «Притворитесь, что вы сделаете то, что она просит вас сделать. Через несколько дней будет полнолуние, и тогда ее придется изолировать».

– Я ничего не забыл, – сказал я, – но мне необходимо снова подумать. Уверен, что я найду выход.

– Ты должен! – Голос у нее стал пронзительным.

Она вскочила на ноги.

– Подумай, они следят за мной! Я думала, что могу положиться на Маззо…

Она подошла ко мне и стала пропускать сквозь пальцы мои волосы. От прикосновения ее пальцев у меня по спине пробежали мурашки.

– Дорогой Джерри… Подумай, как можно мне помочь.

Я торопливо вскочил:

– Они не должны знать про нас. Тебе лучше уйти!

Она положила пальцы на мою руку.

– Бога ради, Джерри, не верь тому, что эта старая сука рассказывает про меня. Не верь Дюранту. Слушай только меня одну!

Я посмотрел в ее глаза, глаза затравленного зверька, и подумал о Ларри Эдвардсе и Чарльзе Дювайне…

– Слушай меня! – исступленно повторила она. – Никому нельзя верить! Верь только мне, Джерри!

Я довел ее до двери.

– Да… Успокойся! Я на твоей стороне.

Она задержалась у выхода.

– Ради самого себя, оставайся на моей стороне! Не позволь им уговорить себя. Предупреждаю тебя… Эта старая ведьма и Дюрант – злобные, жадные преступники. Настоящие дьяволы! Они могут меня убить, Джерри! Они могут убить и тебя…

В ее голосе было столько отчаянья, что ко мне сразу вернулись прежние страхи и сомнения.

– Я обязательно найду выход, – сказал я и отворил дверь.

Она уставилась в темный коридор и прошептала:

– У нас так мало времени, Джерри… Я приду завтра ночью. Отыщи решение…

И она совершенно неслышно побежала по коридору.

Закрыв дверь, я вышел на балкон, стоял и смотрел на освещенную лунным светом землю. Миссис Харриет говорит, что Лоретта ненормальная. Должно быть, это так… И однако же, как страстно прозвучало ее предостережение: «Они могут убить меня, Джерри! Они могут убить и тебя…»

Я заставил себя подумать беспристрастно о пугающих фактах. Я был уверен, что они убили Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна. С этим нельзя было не считаться.

Меня охватила паника. Напрасно я уговаривал себя… Я думал о Джоне Меррилле Фергюсоне с его чарующей улыбкой… «Вы слишком ценный человек, чтобы потерять вас». Я думал о миссис Харриет. «Мальчика она не доносила. С этого момента Этта психически неуравновешенна. У нее начались галлюцинации».

Комната с зарешеченными окнами, по словам миссис Харриет, была тем местом, куда запирали Лоретту, когда у нее начинались приступы. По словам же Лоретты, там содержался душевнобольной Джон Меррилл Фергюсон.

«Его комната над моей. Я слышу, как он ходит взад и вперед. Это похоже на то, как мечется по клетке зверь. Взад и вперед».

Галлюцинации?

Я обтер вспотевшее лицо тыльной стороной ладони. Сегодня утром я встретился и разговаривал с Джоном Мерриллом Фергюсоном в его офисе. Звуки шагов, которые она якобы слышала, ей чудились… Фергюсон определенно не мог быть заперт в левом крыле здания. Потом я вспомнил несчастные, затравленные глаза Лоретты и решил узнать, находится ли кто-то в этой комнате с решетками… Пройдя в гостиную, я попробовал ручку двери. Не заперто… Пройдя по коридору на цыпочках, я добрался до начала лестницы. Свет горел, но сторожей не было. Маззо сказал, что я теперь один из них… Похоже, что сторожей убрали. Я довольно долго стоял на месте, размышляя, как мне попасть в левое крыло… Наконец я возвратился в главный коридор и спустился в коридор левой стороны, почти не освещенный. Хорошо бы знать план этого колоссального дома… Судя по внешнему фасаду, забранные решетками окна были в дальнем краю, поэтому я покрался дальше.

Впереди коридор поворачивал. Я прижался к стене и осторожно заглянул за угол, чтобы посмотреть, что там находится… Сторожа не было. Вообще никого не было видно. И я снова пошел вперед. Сюда выходили двери четырех комнат, окна которых были по фасаду здания.

Три окна были с решетками… Я прошел мимо первой двери и прижался ухом ко второй… По моим расчетам, она была первой комнатой из трех с решетчатыми окнами. Осторожно попробовал открыть ее, но дверь была заперта. Изнутри ничего не доносилось, ни звука… Тогда я двинулся к третьей двери и снова проверил ручку. И эта дверь была заперта. Нагнувшись, я приложил ухо к замочной скважине.

Изнутри раздавались звуки довольно тяжелых шагов человека, ходившего по комнате взад и вперед… Мне показалось, что у меня от ужаса волосы встали дыбом…

Потом человек откашлялся, последовала небольшая пауза, и вновь шаги…

Я отошел от двери.

Лоретте ничего не почудилось… Это не было галлюцинацией… В комнате находился человек, мужчина, который метался, как зверь в клетке.

Это не мог быть Джон Меррилл Фергюсон, я разговаривал с ним всего несколько часов назад. Так кто же это был?..

Когда я снова подошел к двери, чтобы послушать, что-то дотронулось до моих ног. Я буквально подпрыгнул от ужаса и чудом не закричал.

На задних лапках стоял пудель миссис Харриет и умильно тряс передними лапками, по всей видимости, просясь на руки.

Я лежал на кровати в залитой лунным светом комнате, не в состоянии заснуть от одолевших меня мыслей.

Кто был тот человек, которого содержали пленником в комнате с решетками на окнах? В одном я был совершенно уверен: это не Джон Меррилл Фергюсон, как уверяла Лоретта. Разве я не разговаривал с ним сегодня утром и в конце дня? Разве не он дал мне на подпись контракт на семь лет и не сказал мне, что я был слишком ценным для него человеком, чтобы меня потерять?

Кем может быть этот пленник?

Когда я возвращался к себе в апартаменты, пуделек плелся за мной следом. Я успел закрыть дверь перед его носом, страшно боясь, что он может поднять визг. Но этого не случилось.

И вот теперь, лежа на кровати, я думал о человеке, который расхаживал взад и вперед по своей тюрьме, о Лоретте, которая собирается завтра снова прийти ко мне.

Нервы у меня были напряжены до предела. Я пытался успокоить себя тем, что Лоретта ненормальная. Утром я сообщу миссис Харриет, что Лоретта не дает мне покоя. Может быть, уже пора запереть ее на несколько дней?

Сквозь незашторенное окно я хорошо видел луну, которая почти достигла полной фазы.

Запереть?..

Но ведь миссис Харриет сказала, что комнаты с решетками на окнах как раз и предназначались для Лоретты, когда она становится неуправляемой… А в них уже находился пленник!

Я поднялся с кровати, поняв, что все равно не смогу заснуть, прошел в гостиную и включил лампу на письменном столе.

Этот дом давил на меня, я жаждал уехать отсюда. Здесь творилось что-то скверное, настолько сложное, что я никак не мог в этом разобраться.

Я сел за стол.

В доме царила какая-то давящая, тяжелая тишина. Единственный звук, который я хорошо различал, было биение моего сердца. Лунный свет нарисовал затейливые пятна на ковре.

Настольные часы показывали 01.50.

Я попробовал себя урезонить. Это же не мое дело! Теперь я сотрудник Фергюсона. Я подписал контракт на семь лет, обязавшись заменять Фергюсона, когда он бывает в отъезде, за что мне положили невероятное жалованье в сто тысяч долларов в год.

Считай себя счастливчиком, говорил я себе. Даже в самых смелых своих мечтах тебе не приходила в голову мысль о подобной работе. Как бы вытаращил глаза Лу Прентц, если бы он об этом узнал! Ложись поскорее спать! То, что здесь происходит, тебя совершенно не касается… Джон Меррилл Фергюсон сказал, что он возвратится через несколько дней, тогда ты переберешься в роскошный коттедж у моря. Ты пригласишь Соню пообедать! Потерпи всего несколько дней!

Но призраки Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна, казалось, бродят где-то совсем рядом со мной… Меня преследовали молящие глаза Лоретты… Миссис Харриет со своим пуделем как будто находилась в этой комнате…

И я сидел, со страхом прислушиваясь к этой мертвой тишине в доме, которая тяжело давила на меня.

Неожиданно я услышал слабый звук, показавшийся в гробовой тишине чуть ли не взрывом. Я вскочил на ноги, насторожившись, и сразу же понял, что это может быть. Я быстро подошел к двери и нажал на ручку.

Кто-то повернул ключ.

Я смотрел на дверь. Панический ужас напал на меня. Что происходит? Кто меня запер? И зачем меня понадобилось запирать?

Тишину нарушил женский вопль…

Ужас, прозвучавший в нем, заставил меня в панике отскочить от двери. На какое-то мгновение сердце у меня вообще остановилось.

За криком последовал короткий промежуток тишины, потом какой-то шаркающий звук и наконец глухой стук от падения тяжелого тела, который, казалось, потряс дом… Такой звук производит человеческое тело, упавшее с большой высоты.

Я ждал, руки и лицо у меня стали липкими от пота, ноги подкосились.

Потом раздались мужские голоса.

Я подошел к двери и прижался к ней ухом.

Я различил голос Маззо:

– Отойдите! Не трогайте ее!

Мужчина что-то сказал, я не разобрал, что именно.

– Вызовите доктора Вейсмана! – рявкнул Маззо.

Тогда я понял, что женщина умерла.

Миссис Харриет? Лоретта?

Залаял пудель миссис Харриет.

Этот вопль ужаса… Затем звук падения… Убийство!

Голосов стало больше, они гудели. Потом раздался отчетливый, спокойный голос миссис Харриет. Но говорила она негромко, так что слов я не разобрал.

Лоретта!

«Они могут убить меня, Джерри! Они могут убить и тебя».

Она сказала мне это менее двух часов назад… Теперь они это сделали.

Ноги не держали меня, я вынужден был сесть. Голоса снизу едва доносились. Вой пуделя прекратился.

Через несколько минут щелкнул в замке ключ, ручка повернулась и дверь отворилась.

В дверях стояла миссис Харриет, глядя на меня. На ней был надет черный шелковый халат поверх ночной рубашки. Пудель сидел у нее на руках.

– Джерри, дорогой, – сказала она, входя в комнату и закрывая за собой дверь, – я так рада, что вы еще не ложились. Произошел весьма печальный несчастный случай…

Ее лицо совершенно ничего не выражало, но маленькие черные глазки поблескивали.

– Вы слышали? Бедняжка Этта! Она же была лунатиком. Бродила во сне по дому и упала с лестницы…

Миссис Харриет подошла и села рядом со мной.

– Когда у нее бывает приступ, она всегда разгуливает во сне.

Я молча смотрел на эту страшную старуху и молчал.

– Так неудачно упала… Сломала себе шею… – продолжала миссис Харриет, лаская собаке уши. – Мой сын ужасно расстроится! Он ее так сильно любил.

Я почувствовал приступ тошноты. Пришлось бежать в ванную. Прошло несколько минут, прежде чем я взял себя в руки.

«Они могут убить и тебя».

Я медленно вернулся в гостиную.

– Бедный Джерри! – спокойно произнесла миссис Харриет. – Вы, артисты, невероятно чувствительны… Вот, выпейте-ка это.

И она сунула в мои дрожащие руки до половины наполненный скотчем стакан.

Я выпил.