Текст книги "Том 31. Двойник"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Дорогой Джерри! Как это скверно! Но почему вы хотите нас оставить, хотя вы зарабатываете тут такие деньги?

– Причина, по которой я непременно хотел с вами поговорить, заключается в следующем: я должен вас предупредить. Лоретта намеревается вас убить…

Она приподняла брови:

– Вы так думаете?

– Миссис Харриет! Это безумный дом! Лоретта сказала мне, что она может уговорить Маззо пробраться в вашу спальню, когда вы будете спать, и задушить вас подушкой. Она соблазнила Маззо и говорит мне, что она уверена в нем, он выполнит все, что она ему прикажет. Можете ли вы после этого удивляться, что у меня появилось желание убежать из этого дома?.. Говорю вам, вас могут убить, а меня обвинить в этом преступлении…

– Как это мило с вашей стороны, Джерри! Я тронута тем, что вы подумали обо мне!

Ее пальцы продолжали ласкать собачьи уши.

– Вы понимаете, о чем я говорю? – не выдержал я.

– Конечно, Джерри, дорогой… Конечно! А что еще говорила вам Этта?

Я смотрел на нее широко открытыми глазами. Я-то воображал, что, когда сообщу ей о планируемом убийстве, последует бурная реакция! Но вот она сидит, ласкает своего пуделя, улыбается, никакого волнения…

– Или вы с Лореттой обе посходили с ума? – спросил я напряженно. – Как вы не понимаете, что в любую ночь вы можете погибнуть?

Она звонко рассмеялась, что ударило мне по нервам.

– Бедняга Джерри! Я ценю вашу лояльность. Ничего подобного не случится! Пожалуйста, не переживайте!

Я почувствовал, что вспотел.

– О'кей, мое дело было вас предупредить. Если вы считаете все это ерундой, нужно готовиться к вашим похоронам.

– Конечно, Джерри, дорогой… Я вам бесконечно признательна. Этта говорила вам, что мой сын психически нездоров?

Я сжимал и разжимал кулаки.

– Да. И что он находится в левом крыле этого дома, и что к нему приставлена специальная медицинская сестра.

– А говорила она вам, Джерри, дорогой, что она не обвенчана с моим сыном?

Я захлопал глазами.

– Так вы это знаете?

– Да. – Опять заразительный смех. – А говорила она вам, что договорилась с каким-то священником, который должен привезти сюда свидетельство о браке, под которым вы должны поставить подпись моего сына?

– Так вы и об этом знаете? Потом имеется еще завещание…

– Конечно! Бедный Джерри! В какую же вы попали переделку… Вы прекрасно выполняете то, что вам поручено: заменяете Джона, которого сейчас нет в нашей стране. Вы проявили такую лояльность в отношении меня… Я намерена быть с вами вполне откровенной… – Она наклонилась вперед и похлопала меня по колену. – Я поведаю вам печальную правду, но это строго конфиденциально. Боюсь, что мистер Дюрант не одобрит меня… Ну да ладно! Вы заслужили право узнать правду.

Я сидел неподвижно, глядя на нее.

– А теперь, Джерри, дорогой, дайте слово, что никому не расскажете о том, что я вам сообщу. – Ее маленькие черные глазки сверлили меня. – Даете слово?

Я чувствовал, что скоро окончательно помешаюсь…

– Да, обещаю, – сказал я.

– Очень рада, Джерри, дорогой! Понимаете, все это уже случилось раньше… Этта рассказала ту же самую историю Ларри Эдвардсу, а он, обеспокоенный так же, как и вы, явился ко мне. Полагаю, что она обещала вам два миллиона долларов за подпись моего сына? – Она кивнула, сама отвечая на свой вопрос: – Да, несомненно… Она сделала такое же предложение и Ларри Эдвардсу. Я пыталась его успокоить, но он после этого не пожелал с нами дальше сотрудничать. – Она посмотрела мне в глаза. – Я с ним расплатилась… – Она покачала головой, глаза ее сделались печальными. – Такой симпатичный молодой человек! Какая жалость, что он угодил в аварию…

У меня пересохло во рту. Угроза была неприкрытой.

– Вы, наверное, сомневаетесь и беспокоитесь, дорогой Джерри? – продолжала она. – Конечно, Этта законная жена Джона. Они поженились два года назад. Я вовсе не прошу вас поверить мне на слово. У меня есть доказательства.

Опустив на пол пуделя, она подошла к горке, открыла ее, взяла оттуда большой конверт и вернулась с ним.

– Смотрите сами. Это свадебные фотографии. Было много народу.

Она положила конверт мне на колени.

Я достал целую пачку снимков. Сияющая Лоретта в белом подвенечном платье с вуалью стояла под руку с Джоном Мерриллом Фергюсоном. Их окружала толпа людей, среди них я узнал миссис Харриет и Дюранта. Я посмотрел другие снимки: Лоретта разрезает свадебный пирог, они с Фергюсоном чокаются бокалами с шампанским и так далее.

Я положил фотографии обратно в конверт, потом посмотрел на миссис Харриет:

– Тогда почему же она сказала мне, что не является законной женой вашего сына?

– Ну, этот печальный секрет мы с сыном скрываем вот уже целый год, – спокойно ответила миссис Харриет. – И нам требуется ваша поддержка, дорогой Джерри. Вы доказали свою лояльность, поэтому вы имеете право знать истину. Вы дали слово ничего не рассказывать, когда уедете отсюда. Я верю вам. – Она снова протянула руку и похлопала меня по колену. – Лоретта умственно неполноценна…

Это не было для меня неожиданностью. Я и сам уже решил, что Лоретта ненормальная.

– Таким образом, все эти разговоры о том, что они с вашим сыном не женаты, что ваш сын безумен, что она уговорит Маззо вас убить, – беспочвенная болтовня ненормального человека?

– Конечно, Джерри, дорогой… Маззо не способен на такое предательство. Я полностью ему доверяю.

– Она сказала, что он ее любовник.

И снова звонкий смех.

– Бедная Лоретта страдает сексуальным комплексом. Она не может ни одной ночи прожить без мужчины. Она соблазнила и беднягу Ларри. – Она хитро посмотрела на меня. – И, как мне кажется, вас тоже… Я вполне могу это понять. Мужчины не в состоянии устоять перед ее чарами, отказать ей. Но только не Маззо… У несчастного Маззо его оборудование, назовем это так, было оторвано во время войны во Вьетнаме. Нет, Маззо не в состоянии лечь в постель с женщиной.

Мне потребовалась пара минут, чтобы переварить и эту информацию. Потом я спросил:

– Так вашего сына не держат за металлическими решетками в обществе медсестры?

– Вы заметили эти окна? По временам возникает необходимость запирать туда Лоретту, ради ее собственной безопасности. Да, имеется постоянная медсестра, которая смотрит за бедняжкой, когда у нее обострение. На окнах поставили решетки, потому что один раз она чуть не выбросилась из окна. У нее странное психическое заболевание.

Миссис Харриет замолчала, чтобы поиграть с пуделем, затем продолжила:

– Это началось после того, как у нее был выкидыш. Мой сын и Этта мечтали о сыне. Она не доносила мальчика. С того момента Этта явно помешалась. У нее бывают галлюцинации. Мы обратили внимание на то, что в полнолуние она становится особенно трудной, ее спокойнее держать под замком. Если месяц молодой, Этта успокаивается и может вести нормальный образ жизни. Вот почему в отсутствие сына, во время полнолуния я приезжаю сюда. Через несколько дней как раз будет полная луна, Этту придется изолировать. Мы консультировались, разумеется конфиденциально, с самыми крупными специалистами, но они ничего не могут сделать… – Она откинулась на спинку, лаская собачонку. – Теперь, Джерри, вам известна наша трагическая тайна… Мой сын в ужасе от одной мысли, что кто-то будет знать о его горе. Он обожает Этту. Прошу вас сохранять спокойствие и по-прежнему сотрудничать с нами… Теперь уже все скоро кончится.

Я снова подумал о Ларри Эдвардсе. Похоже, он захотел отсюда вырваться и отказался помогать этим страшным людям. В результате – фатальный несчастный случай…

– Спасибо за доверие ко мне, миссис Харриет, – сказал я самым искренним голосом. – Теперь, когда мне известны факты, вы, разумеется, можете рассчитывать на меня.

Она улыбнулась:

– Я очень рада! Вы не пожалеете. Не обращайте никакого внимания на то, что болтает бедняжка Этта. Будьте с ней подобрее. Притворитесь, что сделаете все, о чем она вас попросит. В ближайшие несколько дней она станет еще сильнее нервничать, ей будут чудиться всякие ужасы… – Она поднялась. – Помните, Джерри, дорогой… У Джона колоссальное влияние, Фергюсоны всегда платят сторицей тем, кто им помогает.

Она прошла к двери.

– Поешьте как следует… Заказывайте Маззо все, что придет вам в голову… – Ее маленькие черные глазки придирчиво всматривались в мое лицо. – Желаю хорошо провести день.

После легкого ленча Маззо предложил сыграть в теннис.

Мне было тошно сидеть в четырех стенах в такой погожий солнечный день, и я согласился, но настроение для игры у меня было неподходящее. В результате Маззо выиграл в трех сетах.

Когда мы надевали свои свитера, Маззо задумчиво разглядывал меня.

– Вас что-то мучает, мистер Фергюсон? Вообще-то вы играете гораздо лучше…

– Просто не в настроении… – Я подобрал ракетку. – Скажи, Маззо, ты сражался во Вьетнаме?

– Кто, я? – Он рассмеялся своим грустным смехом. – Во Вьетнаме? Босс нажал на какие-то пружины и освободил меня от мобилизации. Босса все слушаются. Я был слишком нужен ему в качестве телохранителя, чтобы подставлять меня под пули во Вьетнаме. – Он посмотрел на меня: – Почему вы спрашиваете об этом?

– Сам я там побывал. Вот и поинтересовался… Мне там нелегко досталось!

– Нет, сэр… Эта каша была только для желторотых.

Я пошел в ванную принять душ. Одевшись, прошел в гостиную и сел подумать.

Миссис Харриет солгала мне, что Маззо был ранен во Вьетнаме и теперь не годится для того, чтобы спать с женщиной… Зачем? Если она солгала мне про Маззо, с таким же успехом она могла наврать мне и про Лоретту. Кстати, показанные ею фотографии легко могли быть поддельными, простым фотомонтажом… Ничего не стоило заменить лицом Лоретты физиономию какой-нибудь другой девушки. Подобные штуки делаются легко…

Я прошел к горке, из которой она достала конверт с фотографиями, открыл дверцы и пошарил на пустых полках. Фотографий не было… Очевидно, их забрали, когда мы играли в теннис.

Я вернулся к своему креслу.

Кому верить?

Был ли Джон Меррилл Фергюсон пленником, запертым за решетчатыми окнами, или же это помещение ожидало Лоретту?

А не были ли обе эти особы ненормальными? Теперь я был уверен, что в ночное время мне сбежать отсюда не удастся. Днем я мог свободно ходить по поместью вместе с Маззо. Подойдя к окну, я посмотрел на обширную зеленую лужайку. Вокруг нее постоянно расхаживали два охранника. Тогда я прошел к окну спальни, откуда открывался вид на плавательный бассейн. И тут два других стража мерили шагами дорожки. Я не знал, находились ли еще и другие постовые между деревьями, где их не было видно из дома. В том, что я мог бы справиться с Маззо, я не сомневался. Но куда потом бежать?

Поместье было окружено высоченной стеной. Смогу ли я перебраться через нее? Я живо представил себе, как пытаюсь это сделать, а ко мне со всех сторон бегут охранники… Нет, этот путь отпадает! Я возвратился к окну в гостиной. Налево стоял гараж на три отделения. Все двери были распахнуты. Мне видны были «роллс», «кадиллак» и «ягуар». Я вспомнил большие чугунные ворота в конце подъездной дороги. Если мчаться на большой скорости в такой тяжелой машине, как «роллс», можно разнести ворота, а сторожам не удастся меня задержать.

Вот где лежал путь к моему освобождению!

Я подтащил стул к окну и сел. С этого места мне был хорошо виден гараж.

Время было 17.15.

Минут через десять спустился по наружной лестнице из квартиры над гаражом японец-шофер. На нем были надеты рубашка и серые форменные брюки. Про него я совершенно забыл, а ведь он мог помешать осуществлению моих планов. Придется ли мне с ним схватиться, как с Маззо, и одолею ли я его? Мои надежды немного ослабли… С японцами весьма трудно бороться. Они были юркими, быстрыми, хорошо владели приемами дзюдо и карате. Мне припомнилось, как мы с одним японцем участвовали в одном шпионском фильме в схватке. По сценарию должен был победить я, но он практически уложил меня на лопатки мгновенно, так что режиссеру пришлось приказать ему несколько умерить свой пыл.

Может быть, шофера не будет поблизости, когда я решусь на прорыв? Интересно, ключи от зажигания оставляют в машине или их куда-то прячут? Смогу ли я завести «роллс» без ключа? Конечно, можно соединить руками проволочки зажигания, но на это потребуется много времени.

Я видел, как японец закрыл двери гаража, затем поднялся наверх по лестнице и исчез.

Завтра утром, вооружившись своим «кастетом», я скажу Маззо, что мне нужно размять ноги. Мы обойдем вокруг все поместье и закончим прогулку у гаража.

Я все еще обдумывал детали предстоящей операции, когда Маззо вкатил обеденный столик.

– Цыпленок-табака, мистер Фергюсон! – сообщил он. – Специально для вас!

– Миссис Харриет говорила со мной, Маззо, – сообщил я, подходя к столу. – Она уверяет меня, что миссис Лоретта такая же сумасшедшая, как мартовский кролик. А ты как думаешь?

Он положил мне на тарелку добрую порцию цыпленка.

– Не забивайте себе голову тем, что говорит миссис Харриет. Делайте свое дело, как я делаю свое. И все будет прекрасно.

– И еще один момент, – добавил я, глядя ему в лицо. – Она сказала, что тебе оторвало яйца во вьетнамской войне…

Он внимательно посмотрел на меня, его грубая физиономия внезапно побледнела:

– Что такое?..

Я повторил сказанное.

– Я же говорил вам, что не был во Вьетнаме? – огрызнулся он.

– Совершенно верно!

Я придвинул к себе цыпленка и принялся за него, а Маззо отошел на пару шагов в сторону и пробормотал:

– С чего бы ей говорить такое…

– Я объясню тебе, Маззо. Дело в том, что Лоретта сказала мне, что ты спишь с ней, а я сообщил об этом миссис Харриет. Тогда-то она и объяснила мне, почему ты не можешь спать ни с одной женщиной.

– Я спал с миссис Фергюсон? – В голосе Маззо слышалось негодование. – Это гнусная ложь!

– Так говорит Лоретта… Она сказала мне, что подцепила тебя на крючок. Поэтому ты согласишься убить миссис Харриет, проберешься к ней в спальню и придушишь подушкой, – произнес я совершенно спокойно.

Потом я отложил в сторону нож и вилку и посмотрел ему в глаза.

Он стоял неподвижно, капельки пота выступили у него на лбу.

– Я рассказываю тебе об этом, Маззо, потому что ты нужен мне как друг, а я тоже нужен тебе как друг. Лоретта в своем безумии способна убить миссис Харриет, а потом она свалит это убийство на тебя.

Мне опять показалось, что я слышу, с каким скрипом у него в голове ворочаются мозги.

Эта огромная человекообразная обезьяна никак не могла собраться с мыслями.

– Я предупреждаю тебя, Маззо… Обе эти женщины опасны. Тебе на шею набросят петлю за убийство, а ты даже не будешь знать, что отвечать судьям…

Наконец он взял себя в руки.

– Заткнись! – заорал он. – Только поговори еще в таком духе, и я оторву тебе башку!

Он вышел, хлопнув дверью.

Я посеял у него в душе семя страха. В этом не было сомнения.

Завтра я попытаюсь сбежать.

Глава 7

Я провел беспокойную ночь. Хотя я был полон решимости удрать на следующее утро, меня одолевали сомнения. Чем больше я думал о своем плане, тем менее реальным он мне казался.

Я не сомневался, что справлюсь с Маззо. Но удастся ли мне одолеть шофера-японца? Он меня страшно тревожил как неизвестный фактор. Далее: проблема ключа от зажигания… Оставляет ли его шофер в машине? Я подумал, что это сомнительно, но, поскольку кругом была стража, он мог считать, что похитить машину невозможно. Поэтому зачем затруднять себя, убирая ключи?

Потом эти высокие чугунные ворота… А что, если они выдержат удар «роллса», мчащегося на большой скорости? Вполне может случиться, что машина отскочит от них, как резиновый мяч от стены.

Но несмотря на все эти сомнения, решение мое осталось прежним.

Я брился, когда услышал, как Маззо вкатил столик с завтраком. Я обтерся лосьоном и вышел в гостиную.

– Доброе утро, Маззо! – сказал я. – Давай-ка разомнемся сегодня утром. Как ты смотришь на гимнастику йогов?

Я планировал обежать по периметру владения Фергюсонов и закончить пробежку у гаража. Там я скажу, что никогда не видел двигателя «роллса» и хотел бы его посмотреть. Попав внутрь гаража, я намеревался сбить его с ног, ударив по голове своим «кастетом», вскочить в «роллс» и дальше действовать уже по обстоятельствам.

– Сегодня утром вы отправляетесь в офис, – проворчал Маззо.

Я вскинул голову:

– Что, вернулся мистер Дюрант?

– Это распоряжение миссис Харриет. Ешьте-ка свой завтрак.

Неожиданно мне совсем не захотелось есть. Что происходит? Если Дюрант вернулся для того, чтобы подписать окончательный документ, у меня вообще не оставалось времени…

Я выпил кофе, проглотил один тост, а на яичницу с ветчиной даже и не взглянул.

Маззо вошел в спальню. Я прошел за ним и увидел, как он достал из одного из шкафов мой собственный костюм. Я начал паниковать.

– Не надевайте маску, – сказал Маззо. – Поедете в офис не как мистер Фергюсон, а как Джерри Стивенс. Понятно?

– Почему так?

– Вы слишком много разговариваете. Лучше выполняйте приказы. Вам за это платят. Одевайтесь! Мы поедем через полчаса.

И он ушел.

Я довольно долго стоял неподвижно. Сердце у меня громко стучало.

Вы поедете в офис не как мистер Фергюсон, а как Джерри Стивенс.

Это может означать только одно: Дюрант вернулся с окончательными бумагами, которые я должен подписать. После этого он мне заявит, что я могу идти на все четыре стороны. Возможно, он прикажет Маззо отвезти меня в аэропорт Майами и посадить на самолет в Лос-Анджелес.

Во время поездки в аэропорт последует один укол, и я перестану существовать…

Господи, ну как же мне быть?

Я подошел к бару и налил себе огромную порцию скотча. Потом тихонечко постоял, пока скотч не начал действовать на меня, укрепив мою согнувшуюся было спину.

Выше голову, Джерри, сказал я себе, ты еще не умер…

Я решил, что поеду в офис, но откажусь подписывать документы. Это нарушит их планы. А я выиграю какое-то время.

Немного приободрившись, я оделся в свой собственный костюм и ботинки. Привыкнув к первоклассным вещам Фергюсона, я пришел в ужас, посмотрев на себя в зеркало. Я забыл, как убого я выглядел! Неудивительно, что Лу Прентц перестал приглашать меня к ленчу… Потом я вспомнил, что в банке у меня лежат семь тысяч долларов… Если мне удастся выбраться из этой заварухи, я в первую очередь займусь своим гардеробом и стану так донимать Лу, что он вынужден будет отыскать для меня работу. Но сначала надо выбраться!

– Нам понадобится набор для грима, – сказал Маззо, бесшумно войдя в комнату.

– Что творится? – спросил я требовательно, глядя на него.

– Вы слышали, что я сказал? Собирайтесь!

Спокойнее, сказал я себе, входя в ванную. Помни, последнее слово за тобой. Ничего не подписывай…

Я положил маску, усы и брови в коробку с гримом. Маззо забрал ее у меня. На кровати лежал чемодан с темным мохеровым костюмом, принадлежавшим Фергюсону, который я носил. Маззо положил коробку с гримом в чемодан, опустил крышку и защелкнул замок.

Мы спустились вниз по лестнице к открытой парадной двери. Внизу нас ожидало старенькое такси. За рулем сидел Марко, знакомый мне ночной сторож.

Из тени вышел какой-то человек и забрал у Маззо чемодан.

– Это Педро, – сказал Маззо. – Он позаботится о вас. Делайте то, что он вам скажет. Понятно?

Я посмотрел на человека: невысокий, крепкий, широченные плечи. Одет в светло-голубой легкий костюм и коричневую панаму.

За годы работы в кино я встречался со всякого рода головорезами, но этот получил бы «Оскара»… Мне пришло в голову, что он мог бы быть моим палачом. Во всяком случае, его наружность не противоречила такому предположению. Не он ли расправился с Ларри Эдвардсом и Чарльзом Дювайном?

– А ты не поедешь? – спросил я у Маззо.

Он хитровато усмехнулся:

– Мне надо тут кое-чем заняться. Поезжайте с Педро. Он о вас позаботится.

Педро жестом пригласил меня в такси. Я хотел было заупрямиться, но заметил двух стражей, стоявших на солнышке и наблюдавших за этой сценой. Пришлось сесть на жесткое сиденье. Педро устроился рядом. Такси тронулось с места.

– Успокойтесь, мистер Стивенс, – проговорил Педро красивым баритоном. – Вы делаете свою работу, я – свою. Верно?

Его работа? Убить меня?

Я ничего не ответил.

Когда мы достигли высоких двойных ворот, я наклонился вперед. Сторож открыл ворота. Посмотрев на ворота, я почувствовал уверенность, что, если когда-нибудь представится возможность, я сумею протаранить эти ворота на «роллсе». Но я сомневался, что такая возможность у меня будет. Вроде бы слишком поздно…

Я откинулся на спинку сиденья, когда такси покинуло территорию Парадиз-Ларго и помчалось дальше. Может быть, мне пуститься наутек, когда я выйду из такси перед входом в фергюсоновский офис? Педро не осмелится в меня стрелять. И я решил рискнуть… Педро и стражи не смогут преследовать меня на многолюдной улице.

И тут я неожиданно заметил, что такси свернуло с главного бульвара и мчится по боковой улице.

Перепугавшись, я посмотрел на Педро:

– Вы же едете не туда!

Он усмехнулся.

– Мы подъедем с черного хода, мистер Стивенс, – сказал он. – Таким образом мы не потревожим охотников за новостями.

Можно было подумать, что он прочитал мои мысли… На меня опять напала паника. Может, выскочить из такси на ходу? Я взглянул на дверцу машины и убедился, что с нее убрали ручку.

Тяжелая ручища Педро легла мне на плечо.

– Не волнуйтесь, мистер Стивенс!

Машина замедлила ход и повернула на длинный, темный пандус, перегороженный в конце шлагбаумом, который поднялся при нашем приближении. Мы оказались в огромном подземном гараже.

Из тени вынырнули трое из охраны Фергюсона. Они окружили машину, молчаливые, внимательные, зловещие.

Педро вылез из машины с чемоданом в руке.

– Пошли, мистер Стивенс!

Я вышел из такси и оглянулся. Три охранника составляли арьергард, поэтому я пошел за Педро к лифту. Мы вошли в кабину, он нажал на кнопку. Стражи отошли назад, когда дверца кабины начала закрываться.

Педро провел меня по длинному коридору, затем отворил дверь и отступил вбок.

– Не волнуйтесь, мистер Стивенс, – снова сказал он. – Садитесь и ждите.

Я вошел в роскошно обставленную комнату для ожидания, в которой стояло десятка два удобных кресел и столько же журнальных столиков, на которых лежали газеты, журналы и какие-то брошюрки.

– Садитесь, – сказал Педро, закрывая дверь.

Он подошел к одному из кресел, развалился в нем и потянулся за журналом «Пентхаус».

Я подошел к огромному окну и посмотрел вниз на Парадиз-бульвар. Люди походили на муравьев, машины – на миниатюрные игрушки. Дальше виднелись пляж, пальмы и море.

Педро внезапно тихонько присвистнул.

– Эта куколка даже не нашла нужным скрестить ноги, – пробормотал он. – Ну, не бесстыжая ли?

Я игнорировал его. Я не мог думать ни о чем другом, кроме побега. Но все мои планы провалились… Допустим, я сейчас выскочу из комнаты с воплем: «Убивают!..»

Отворилась дверь, на пороге стояла Соня Мелколм.

Я сразу же почувствовал облегчение. С той поры, как я очутился в этом страшном кошмаре, она была единственным нормальным человеком, с которым мне довелось встретиться. Но я понимал, что не могу ее подводить. Не могу даже попытаться объяснить ей, в какую я попал переделку. Во-первых, у меня нет и не будет такой возможности. Ну, а если бы даже она и была, Соня могла просто посчитать меня ненормальным…

– Мистер Стивенс? – спросила она, посмотрев на меня. – Будьте любезны, пройдите сюда.

Я видел, как ее милые серьезные глаза скользнули по моему мешковатому костюму и стоптанным ботинкам. Наверное, она уже привыкла к одетым с иголочки богатым бизнесменам, которые приходили в офис, но выражение ее лица не изменилось.

Я посмотрел на нее очень внимательно, но она меня не узнала. Да и как она могла это сделать? Ведь на этот раз я не скрывался за блестящим фасадом Джона Меррилла Фергюсона. Для нее я был всего лишь Джерри Стивенс, безработный актер.

Я пошел за ней по коридору.

Что-то пробормотав, Педро уронил журнал, поднял с пола чемодан и пошел следом за мной.

Когда мы повернули за угол, я увидел впереди дверь в личный кабинет Джона Меррилла Фергюсона.

За дверью, подумал я, меня ожидает мистер Дюрант с окончательными документами, которые я должен буду подписать. Я весь собрался.

Соня отворила дверь и отступила вбок.

– Мистер Стивенс, сэр…

Она знаком предложила мне войти.

Я вошел в знакомое помещение, заранее предвкушая реакцию Дюранта на мое неповиновение. И остановился как вкопанный, посмотрев оторопело на Соню, которая уже прикрывала дверь.

Вместо Дюранта за столом, где пару дней назад сидел я, находился человек, которого я изображал: Джон Меррилл Фергюсон.

Мысль движется со скоростью света.

Когда я стоял, глядя на человека за столом, на память пришла история, рассказанная мне однажды вдребезги пьяным актером, кстати, звездой экрана, который схватил меня за отворот пиджака и поведал о том, какой ужас ему довелось пережить:

«Я спал, Джерри. Потом неожиданно проснулся и вижу, что я стою возле кровати, как если бы я вышел из собственного тела. И вот стою и смотрю на самого себя, на себя, самого настоящего, а не на свое отражение в зеркале. Это было что-то чудовищное… Настолько жуткое, что я даже и описать не могу… Я – вне своего тела!»

Я знал, что он пьян, но на меня произвел впечатление его рассказ.

И вот теперь я как бы смотрел на самого себя. Сколько раз я смотрел в зеркало на себя, замаскированного под Джона Меррилла Фергюсона, говоря себе, что я мог бы быть им.

Вот когда я полностью понял чувства моего пьяного киноактера. Я пережил нечто схожее с ними: испуг, ужас…

Джон Меррилл Фергюсон поднялся на ноги и вышел из-за стола с широкой дружеской улыбкой на лице.

– Мистер Стивенс! – воскликнул он, подходя ко мне. – Какой момент, а? – Он схватил мою руку и пожал ее. – Вы, должно быть, немного ошеломлены? Садитесь, давайте поговорим. – Не выпуская моей руки, он подвел меня к креслу. – У вас такой встревоженный вид! Не надо беспокоиться. Мне за многое надо вас поблагодарить.

От его дружеского тона я постепенно расслабился.

– Садитесь! Давайте выпьем.

Когда я сел, он подошел к бару.

Оглянувшись через плечо, он усмехнулся:

– Рановато, конечно… Но выпить по бокалу шампанского никогда не мешает!

Я сидел, стараясь восстановить утраченное равновесие, а он подошел с бутылкой, разлил шампанское по красивым бокалам, потом отнес их на журнальный столик, стоящий рядом со мной, и сел напротив.

– Вы проделали потрясающую работу, мистер Стивенс, – сказал он, поднимая бокал. – Я пью за вас!

Это было настолько неожиданно, что я не мог произнести ни слова, но все же постарался справиться с собой, поднял бокал не совсем твердой рукой, и мы выпили.

– Никогда не предполагал, что кому-то удастся так блестяще изобразить меня, как это сделали вы. – Он опустил бокал. – Я видел ваши фотографии, когда вы играли в теннис, сидели здесь, за моим столом, входили в офис. Я придирчиво их рассматривал. Это были мои фотографии! Я прослушал запись вашего разговора с Уолтером Берном по телефону. Ваш голос звучал совершенно так же, как и мой.

Он говорил так дружески и с таким энтузиазмом… Ну, а я, как любой актер, весьма чувствителен к похвалам. И я постепенно оттаивал.

– Но, сэр, меня ведь наняли, чтобы я выполнял эту работу. И я очень рад, что вы удовлетворены…

– Удовлетворен? Это слабо сказано. Я в восторге! – Его улыбка стала еще шире. – Вы сэкономили для меня кучу денег, мистер Стивенс… К черту «мистера Стивенса». Давайте позабудем об этих формальностях! Джерри и Джон. Согласны?

Я моргал глазами.

Один из самых богатых и самых могущественных людей мира предлагает мне быть его товарищем?..

Как вы думаете, значило ли это что-нибудь для моего самолюбия?

– Ну… хорошо, сэр.

Он рассмеялся:

– О'кей! Я дам вам время успокоиться, Джерри! Вы проделали великолепную работу. Обвели вокруг пальца прессу! Вы даже обманули моего старого дворецкого! Без вас я не смог бы поехать в Пекин и провернуть огромное дело. Все акулы воображали, что я сижу дома! – Его лицо внезапно стало серьезным. – Я говорю вам это совершенно конфиденциально, Джерри… Все сказанное мной не должно выйти за пределы этих стен. Хорошо?

– Да, мистер Фергюсон.

– Я хочу сделать вам одно предложение. Но сначала мне нужно узнать, что вы думаете о своем будущем. Хотите ли вы вернуться к актерской работе? Будьте со мной совершенно откровенны. Если вас тянет на сцену, в кино, скажите мне без утайки. Я все пойму. Но если вы готовы от этого отказаться, я хочу сделать вам предложение, и если вы его примете, то будете получать хорошее жалованье и в будущем вам не придется беспокоиться из-за денег.

Я сразу же вспомнил Лу Прентца и мое томительное ожидание у телефона… Подумал о возвращении в Голливуд… О том, как я где-то разыщу себе крохотную комнатушку… И буду жить надеждой, что обо мне вспомнят и позовут… От подобных мыслей мне стало холодно.

– Позвольте раскрыть перед вами карты, Джерри, – снова заговорил Фергюсон, видя мои колебания. – Опять-таки, то, что я скажу вам, не для разглашения. Ваша блестящая игра «в Фергюсона» подсказала мне идею. Я предлагаю вам постоянное место в штате моего офиса. Всякий раз, когда я по тем или иным соображениям вздумаю исчезнуть, вы будете занимать мое место. Вы станете моим личным ассистентом. У вас будет собственный кабинет. Для вас будет подобрана несложная работа, чтобы объяснить ваше присутствие в аппарате. У вас будет много свободного времени. Но вашей настоящей работой будет дублировать меня, когда я не хочу, чтобы за мной следили. Вы будете подписывать маловажные документы.

Он замолчал и подмигнул.

– Я не мог поверить, что это не мои собственные подписи! Гениальная подделка! Таково мое предложение. Я буду платить вам сто тысяч в год, предоставлю вам квартиру и машину. Мы заключим контракт на семь лет. Через три года ваше жалованье увеличится на десять процентов. Вы будете вправе уйти от меня, предупредив об этом за шесть месяцев. – Он улыбнулся. – Фактически, Джерри, вы для меня слишком ценный человек, чтобы вас потерять. Не стану скрывать, я рассчитываю, что таким образом вы поможете мне разрешить многие проблемы и возьмете на себя часть моих забот. Что вы на это скажете?

Я сидел и поражался. Мне было трудно поверить, что все это не сказка…

– Конечно, вы, наверное, хотите подумать, я не стану вас торопить, – продолжал Фергюсон. – Во-первых, я хочу, чтобы вы посмотрели ваш кабинет, посмотрели на то место, где вы будете жить, посмотрели вашу машину, а потом вы уже сообщите мне свое решение. Если вы примете мое предложение, тогда войдете в мой штат. Может случиться, что пару недель вы будете свободны, но как только я уеду, вы займете мое место. Когда вы не играете мою роль, вы можете заниматься чем угодно. Если ваши друзья начнут спрашивать о роде ваших занятий, отвечайте им, что вы – мой личный помощник, но что ни один член нашей корпорации не болтает о своей работе. Все мои сотрудники лояльны. Я надеюсь, что вы тоже будете довольны! – Он поднялся, подошел к своему столу и нажал на кнопку селектора: – Мисс Мелколм, будьте любезны, зайдите. – Повернувшись ко мне, он объяснил: – Мисс Мелколм мой доверенный секретарь. Она о вас позаботится. Ей известно о том, что вы меня подменяли. Кроме нее об этом знают только мистер Дюрант и Маззо. Вы можете вполне положиться на нее.