Текст книги "Том 28. Крайний срок"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

Из глубин моей памяти выползало то, что я мучительно хотел забыть: поле битвы, окутанное дымом гранат, крики раненых и умирающих, жуткий свист падающих бомб, автоматные очереди, рев самолетов, носящихся прямо над головами, напалм, не щадящий ни своих, ни чужих.

Я снова увидел падающего Джорджа, услышал его душераздирающий крик. Он пытался запихать обратно в живот вываливающиеся внутренности, я бросился к нему, а потом развернулся и побежал за санитарами. Я помогал этим парням тащить носилки к санитарной палатке, но по пути их накрыло миной, и я до сих пор не понимаю, как смог вынести Джорджа из этого ада. Нужно было бы остаться с ним до полного выздоровления, но вскоре меня перевели в другой полк, где погибнуть было еще легче. К счастью или несчастью, я уцелел, и нашел Джорджа только через год после возвращения на родину.

– Что вы думаете о мотивах убийства?

Если в начале разговора я старался не произносить этого слова, то теперь решил называть вещи своими именами и оставить деликатность там, где она совсем и не требуется. В конце концов, рано или поздно придут люди из морга, чтобы забрать тело. По желанию Грации, до окончания следствия тело не должны были предавать земле. Кроме того, полицейские медики хотели заняться трупом и понять принцип действия неизвестного яда на организм.

Я ничего на сказал Грации о своих соображениях, хотя и усматривал связь между смертью Джорджа и покушением на меня.

Итак, судя по всему, вдова не хотела отвечать на вопрос, и я повторил.

– Не знаю. Не имею ни малейшего понятия, – произнесла она усталым голосом.

– Но ведь вы жили под одной крышей, вы были мужем и женой, – настаивал я. – Вы должны знать о Джордже самые интимные подробности. Неужели у него не было никаких предположений, кто ему угрожает? – Нет. Он был не слишком разговорчивым человеком и никогда не отличался откровенностью. Впрочем, замкнутым его тоже нельзя было назвать.

– И все-таки причина, по которой его убили, несомненно была!

Внезапно у меня появилась довольно удачная мысль.

– Вы не будете возражать, если я пороюсь в его бумагах? Может быть, там удастся найти хоть какой-то след.

– Делайте, что хотите, но сомневаюсь, что вы найдете что-нибудь интересное.

– Расскажите мне о людях, которые охраняли Джорджа.

– Я уже говорила о них, но если вы настаиваете… Сэм Барроу, муж Мары, шофер. Садовник Герман Грант, бывший полицейский и еще две подозрительные личности, которые, если не ошибаюсь, были друзьями мужа.

– Друзьями, говорите? Как их зовут?

– Имен я не знаю, они называли друг друга по кличкам. Одного звали Красавчик Китаеза. Странно, правда?

Я кивнул. Эту кличку мне где-то приходилось слышать.

– Другого звали Шутник Вилли. Мне кажется, он был очень привязан к Красавчику. Они оба отлично ладили с Джорджем. Однажды я его спросила, почему он окружил себя такими странными людьми. Он замялся, а потом сказал, что они – специалисты по азартным играм, причем, специалисты очень высокого класса. Говоря иными словами, они – мошенники или шулеры. Но, кроме всего прочего, оба производили впечатление решительных людей, и мне кажется, могли бы легко защитить Джорджа.

– Он и сам мог бы защитить себя. Я прекрасно помню, что на войне Джордж то и дело удивлял нас храбростью. Может быть, ранение сделало его другим?

– В последнее время он был очень впечатлительным и, я бы сказала, трусливым.

– Ну, что ж, вам видней. Мне он прислал письмо с просьбой о помощи. Я не сумел спасти ему жизнь, но, может быть, удастся расквитаться за смерть.

– Это делает вам честь, Ник.

Мы замолчали. Неожиданно Грация взяла меня за руку и прошептала:

– Забудьте о моих глупых словах. Я не хотела вас обидеть. И, пожалуйста, не уезжайте. По крайней мере, сейчас. Мне нужно все время чувствовать рядом с собой человека.

– А разве Мара не человек?

– Мара? Это милая женщина, но не слишком разговорчивая. Сейчас она переживает из-за своего мужа и замкнулась в себе. Кроме того, по вечерам она уходит домой.

– Где она живет?

– Они с мужем занимали домик в саду. Герман Грант тоже жил там.

– Опишите этого Гранта.

– Молод, длинноволос, блондин. Светлые глаза. Молчалив. Я всегда со страхом смотрела на его мускулы. Раньше он был рубщиком леса в Небраске. У него были хорошие отношения с Джорджем. Пожалуй, они даже дружили.

– Дружили, говорите?

Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Знаю ли я типа, описанного Грацией? Таких я видел сотнями. Как на войне, так и сейчас.

– Но куда же все его телохранители могли подеваться?

– Дайте подумать… – Грация наморщила лоб и прикусила палец. Сейчас она напоминала ребенка, нежного и трогательного.

Волна жалости и сострадания охватила меня. Я был знаком с ней всего несколько часов, но чувства, которые начал испытывать к этой женщине, следовало погасить на корню.

Я посмотрел на ее светлые волосы, разделенные пробором, на красиво очерченные губы… Ее миндалевидные ногти были покрыты лаком цвета переспелой вишни. Одета Грация была простенько, но с большим вкусом: черное платье подчеркивало фигуру, но прикрывало колени, золотые часики красиво обхватывали тонкое запястье, туфли на высоком каблуке словно приглашали полюбоваться стройными ногами. Бросив взгляд на черные чулки, я невольно подумал о ее нижнем белье. При каждом движении от Грации исходил волнующий аромат духов.

– Ах да… Кажется, я вспомнила. Герман Грант время от времени уезжал в одно место на Сансет-бульваре. По-видимому, он там встречался с девушкой. Однажды я слышала, как он разговаривал по телефону: "Встретимся, малютка, в моей берлоге на Сансет-бульваре". Я позволяла пользоваться слугам нашим телефоном, хотя у них был и свой аппарат.

– Ну, хорошо, – сказал я, вставая. – Я наведаюсь туда. Надеюсь, вы знаете номер дома?

– Кажется, 426. Но даже, если я ошибаюсь, вы легко найдете этот дом. Он выкрашен в бледно-зеленый цвет.

– Спасибо. Когда я уйду, не открывайте дверь никому. Грация с ужасом посмотрела на меня.

– Почему? Вы думаете, что они все же попытаются…

– Все может быть. Не хочу вас пугать, Грация, но не следует забывать о том, что произошло с вашим мужем.

– Я не хочу оставаться одна! Возьмите меня с собой. Грация взглянула в сторону комнаты, где лежал труп Джорджа, черный, кошмарный… и мне показалось, что она еле сдерживается, чтобы не закричать.

– Я не могу оставаться наедине с ним. И потом, если действительно существует реальная опасность, с вами мне будет спокойней.

На меня снова нахлынула волна нежности, захотелось обнять эту женщину и защитить от неизвестных врагов. Грация должна почувствовать, что может рассчитывать на меня, и что с этого момента я отвечаю за ее жизнь.

* * *

Несмотря на веселенький цвет и замысловатую архитектуру, дом на Сансет-бульваре казался мрачным. Не выходя из машины, я скользнул взглядом по окнам. Грация сидела рядом, ожидая, какое я приму решение.

– Подождите меня здесь, – сказал я, выходя из машины.

– Нет, нет, Ник! Я пойду с вами. Можете считать меня трусихой, но мне не хочется умирать. Да, я хочу жить, хотя бы ради того, чтобы узнать, кто убил моего мужа. Я не обманывала вас, когда говорила, что не любила Джорджа, но это не значит, будто мне его не жаль. – Она на мгновение задумалась. – А раз убийцу ничего не остановило, он может добраться и до меня. Как вы думаете, я права?

– У меня такое впечатление, что убийца хотел убрать именно Джорджа, вы не входите в его планы Зачем вас убивать?

Она задумалась.

– Я уже говорила, что не знаю. Может быть, это все как-то связано с прошлым Джорджа?

– С прошлым? Не исключено. Вендетта… Но за что? У вас нет никаких соображений?

– Нет. Но если мне что-то придет в голову, я скажу, – Вот и прекрасно. Мы можем идти.

* * *

Дверь открыла высокая девушка, судя по всему, метиска. На ней было облегающее платье из льна. Волосы цвета воронова крыла ниспадали на плечи. Она вопросительно посмотрела на меня.

– Мы ищем Германа Гранта, – объяснил я.

– Кто вы такие и зачем он вам?

– Позвольте сказать ему это лично.

– Его нет. Приходите, когда…

Я не дал ей закончить фразу и оттолкнул от двери. Девушка пыталась протестовать, но встретив мой свирепый взгляд, осеклась. Грация вошла следом, и я закрыл дверь.

Обыскав дом от подвала до чердака, я не обнаружил никаких следов пребывания Германа.

Девушка, открывшая дверь, все время находилась рядом. В конце концов, она заявила:

– Если вы из полиции и роетесь здесь без ордера, вам придется дорого заплатить!

– Почему вы корчите из себя хозяйку?

– Я жена Германа, Лиза Гордон.

– Я и не знала, что у Германа есть жена, – недоверчиво посмотрела на нее Грация.

– А вы кто, собственно, будете? – с вызовом спросила метиска.

– Меня зовут Грация Калливуд, Герман работает у меня.

– А, теперь ясно. Герман ей понадобился! Скучно одной в постели?

– Что вы хотите этим сказать? – холодно произнесла Грация.

– То, что сказала. Герман мне говорил, что ты заставляла его работать не только в саду, но и в постели! Разве не так?

Мне показалось, что Грация бросится разъяренной тигрицей на Лизу.

– Надеюсь, вы объясните миссис Калливуд, в чем, собственно, дело? – вмешался я.

– Кто вас просит совать нос не в свое дело? Вы что, нанялись защищать проституток?! – закричала Лиза.

Грация подняла руку, чтобы влепить метиске пощечину, но в это время из сада раздался жуткий крик. Уже через мгновение я выскочил из дома и помчался с кольтом в руке на звук.

На траве я увидел светловолосую девушку. Она была в бикини, ее прекрасное тело содрогалось в предсмертной агонии. Я наклонился, чтобы хоть чем-то помочь, но было поздно. Тело чернело на глазах.

За моей спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидел Грацию с лицом, искаженным страхом.

– Скорей! Мы должны позвонить в полицию. Эту девушку убили тем же способом, которым хотели убить меня. Нужно задержать этого маньяка!

Я схватил Грацию за руку, мы бросились к дому и, вбежав, увидели, что Лиза Гордон, так называемая жена Германа, исчезла.

* * *

Лейтенант Мэрфи сидел на столе и покачивал ногой, рассматривая нас-, как каких-то диковинных насекомых. Его толстые пальцы покоились в кармане жилета, поношенная бесформенная шляпа была сдвинута на затылок.

Ему было около сорока лет, и он был похож на всех полицейских, не слишком удачно продвигающихся по служебной лестнице.

– Странно, что Джордж Калливуд пригласил частного детектива из Нью-Йорка, – заметил он.

– Вы уже говорили это, лейтенант. А я вам отвечал, что мы с Джорджем были друзьями. Еще я вам говорил, что мы вместе воевали в Корее.

– Да, да, я помню. А девушку, котирую убили в саду, вы знали?

– Я уже говорил, что нет. Я разговаривал с Лизой Гордон. Со мной, кстати, была и миссис Калливуд. Потом мы услышали крик и побежали в сад.

Лейтенант Мэрфи появился на месте происшествия десять минут спустя после моего звонка в полицию. С ним прибыл судебный врач, а следом подъехала машина из морга. Дом и сад заполнились полицейскими.

– Что вы можете сказать насчет этой девушки? – продолжал допрашивать меня лейтенант.

– Я знаю ровно столько же, сколько вы. Единственное, что я могу добавить – ей ввели смертельную дозу кураре.

– Вам не кажется это странным? Женщина, убитая кураре. Мы что, живем на берегах Амазонки? Среди индейцев-охотников за скальпами?

– Но таким же способом пытались убить и меня! Слава Богу, на мне была плотная одежда. К тому же та женщина, видимо, слишком торопилась.

– Женщина? – недоверчиво переспросил Мэрфи.

– Это было что-то вроде смертельного шоу: "Добро пожаловать в наш прекрасный Лос-Анджелес"!

– У вас в Нью-Йорке дела обстоят тоже не лучшим образом, – враждебно зыркнул на меня лейтенант.

– Я приехал сюда не в качестве члена организации породненных городов, чтобы сделать Нью-Йорк побратимом Лос-Анджелеса, а потому, что меня вызвал попавший в беду друг!

– Да вы там в Нью-Йорке все проходимцы, – буркнул Мэрфи. – Но оставим это, и поговорим лучше о женщине, которая ввела вам яд.

– Мой рассказ может подтвердить доктор Кук из госпиталя, куда меня привезли после покушения. Моя кожа начинала чернеть, как у этой несчастной девушки. Все, вплоть до последнего санитара, удивлены, что я остался жив. Игла должна была проткнуть пиджак, жилет и рубашку. Видно, длины не хватило.

– Очень может быть, – Мэрфи поболтал ногами. – А теперь расскажите поподробнее о женщине-убийце.

– Что я могу о ней сказать? У нее были красивые ноги и ягодицы. Но это вид сзади. Да, чуть не забыл, на ней, кажется, был голубой костюм. И потом, насколько я могу судить, она была достаточно высокой.

– Это описание подходит к миллионам американок.

– Но это все, что я заметил.

– Вы уверены, что эта женщина пыталась вас убить?

– На девяносто девять процентов. Я стоял и смотрел в витрину. Вокруг было полно людей. Вдруг кто-то толкает меня, причем как раз в тот момент, когда я повернул голову в противоположном направлении. Разумеется, грохнувшись, я попытался рассмотреть, кто этот невежа, но это был все тот же вид со спины.

Лейтенант Мэрфи смотрел на меня, продолжая слегка покачивать ногами. Я чувствовал, что Грация не находит себе места от волнения.

Несмотря на нахальный вид, Тэдди Мэрфи не мог бы навредить мне, даже если бы очень сильно захотел. Ну, а что касается враждебности со стороны полиции ко всем частным детективам, то это никогда не было для меня новостью.

Наконец, когда вопросы были исчерпаны, а ответы тем более, он заявил:

– Пока можете идти. Но мне нужно, чтобы вы письменно изложили все происшедшее, мистер Бакстер.

Грация настояла, чтобы дать Мэрфи свой адрес, и я сделал из этого вывод, что она хочет поселить меня в своем доме на вакантную должность телохранителя.

* * *

– Куда вы собираетесь идти, Ник?

– Пока не знаю. Мне очень хочется поговорить с Лизой Гордон. Она исчезла, и это подозрительно. Так вы действительно не знали, что Герман Грант женат?

– Нет! А вы что, не верите?

Мы замолчали, следя за проезжающими мимо автомобилями. Из моей головы не выходили гневные слова Лизы в адрес Грации. Особенно запомнился момент, когда Грация чуть не набросилась на метиску с кулаками. Здесь было что-то не то. Я не мог объяснить, в чем тут дело, но постепенно в мою душу заползало подозрение: не было ли в словах Лизы правды?

Грация, видимо, догадалась о моих мыслях, потому что резко повернулась ко мне и произнесла севшим голосом:.

– Надеюсь, вы не поверили этой… этой… женщине?

– Это не имеет никакого значения, Грация. Я вернусь на Сансет-бульвар и попытаюсь ее разыскать, В ее поведении было что-то подозрительное.

* * *

Вернувшись на виллу Калливудов, я вплотную занялся Марой. Я отправил Грацию из комнаты и принялся задавать негритянке вопросы. В конце концов, она не выдержала и, с ненавистью глядя мне прямо в глаза, процедила:

– Ладно. Сэм велел мне молчать, но я уже больше не могу. Вы найдете его на улице Всех Святых. Там есть большой гараж, где Сэм подрабатывает каждую свободную минутку.

– Хорошо. Но почему вы не сказали мне об этом раньше?

– Сэм пригрозил, что если я проболтаюсь, он меня поколотит, – Он действительно бьет вас?

– А вот это уже не ваше дело.

– Для чернокожей служанки вы чересчур болтливы.

– Времена расизма давно кончились, мистер Бакстер.

– Я не расист, совсем наоборот, – говоря это, я хотел взять Мару за подбородок, но не успел. Негритянка сделала едва уловимое движение, и я оказался на полу. Позже я узнал, что это был прием каратэ под названием "низко стелющийся лист".

Когда я очухался и сел, Мара все еще стояла в боевой стойке.

– На этот раз я тебя пожалела, но если ты еще раз ко мне притронешься, я переломаю все твои кости.

– Намек понял, – криво усмехнулся я, но про себя подумал, что все негритянки делятся на две категории: они либо вешаются вам на шею, либо строят из себя недотрог. Третьего не дано!

Когда я, наконец, постанывая, поднялся, Мара, хлопнув дверью, удалилась.

Глава 4

До улицы Всех Святых я добрался за несколько минут. Еще издали я заметил большой гараж, о котором говорила эта чертова каратистка, и въехал прямо в него. Не успел я выйти из машины, как навстречу вышел высокий мужчина с квадратными плечами и размазанным по лицу носом. Его рожу украшал шрам, тянущийся от глаза до подбородка. Если бы я не был при исполнении, то расхохотался бы, увидев эту злодейскую физиономию. Он так походил на опереточного разбойника!

Уставясь на меня невинными голубыми глазами, разбойник спросил:

– Что угодно мистеру?

Я присмотрелся к нему повнимательней. На нем была рабочая одежда, но это не мешало ему выглядеть элегантным, если только можно говорить об элегантности человека, одетого в робу. Но больше всего меня насторожило то, что на робе не было ни одного пятнышка смазки, а из кармана не торчал традиционный гаечный ключ.

– Мне нужно поговорить с Сэмом.

– А что за птица, этот ваш Сэм?

– Сэм Барроу, шофер миссис Калливуд. Я знаю, что он подрабатывает иногда у вас.

Разбойник посмотрел на меня таким взглядом, от которого человек со слабыми нервами сразу бы хлопнулся в обморок. Так обычно смотрят типы, не один раз побывавшие в тюрьме, причем не за мелкое хулиганство или приставание к прохожим в дневное время. Нет, молодцов, подобных этому, берут обычно после хорошей перестрелки. Другого языка они не понимают.

– Сэм! – неожиданно заорал он. – Тут к тебе пришел какой-то тип!

– Послушай, макака, я не тип, а такой же американец как и ты!

– Да? А я и не заметил. Что тебе нужно от Сэма?

– Я скажу ему об этом лично, если ты ничего не имеешь против. – Мне плевать на тебя и на то, что ты собираешься ему сказать. Просто я здесь хозяин и мне не нравятся типы с полицейскими рожами. Ясно?

Неожиданно из-за большого "крайслера", стоящего в глубине гаража, метнулась чья-то тень, а потом послышался топот ног бегущего человека. Не раздумывая, я бросился следом и вскоре схватил за руку негра в замасленной рабочей спецовке.

– Сэм Барроу? – вежливо спросил я. – Я хотел бы поболтать с вами несколько минут и не понимаю, с чего это вы решили заняться спринтерским бегом?

Негр оказался крепким парнем с довольно симпатичной физиономией.

– Для начала отпустите мою руку, мистер, а то пожалеете! Вспомнив его жену Мару, я поспешно выполнил эту просьбу.

– Хорошо, Сэм. А теперь ответьте на несколько вопросов.

– А кто вы такой?

– Меня зовут Ник Бакстер. Я частный детектив. Но прежде всего, я – друг Джорджа. Бывший друг, потому что твоего хозяина больше нет в живых. Но это не значит, что я не отплачу убийце! Нет! Я приехал сюда с твердым намерением. Негр не дослушал, а, толкнув меня в грудь, бросился к лестнице, расположенной в дальнем конце гаража.

Но теперь я был готов к подобным сюрпризам, и смог удержаться на ногах, хотя и потерял равновесие. После секундной заминки я побежал вдогонку. Он несся, перескакивая через три ступеньки, а я – через четыре, поэтому расстояние между нами стремительно сокращалось, и я уже собирался схватить его, как вдруг на третьей или четвертой площадке раскрылась дверь лифта и оттуда вышел человек со шрамом в сопровождении троих громил. Двое держали в руках большие газовые ключи, а третий намотал на кулак велосипедную цепь. У красавца со шрамом на запястье небрежно болталась увесистая дубинка.

– Это что, официальная встреча, ребята? – спросил я, переводя дух и стараясь выиграть время.

Четверка приближалась в молчании, не сулившем ничего хорошего. Я замер, ожидая развития событий. Наконец опереточный злодей подошел достаточно близко. Я сделал обманное движение правой рукой, от которой он постарался уклониться, а левой ногой изо всей силы ударил в пах. Удар был так силен, что поднял моего врага на воздух, и он, рухнув на площадку, замедлил приближение ко мне своих дружков.

Не дожидаясь, пока они очухаются, я ударил ребром ладони по горлу типа с газовым ключом. Он со стоном покатился по ступенькам, оставляя за собой кровавый след.

Двое других решили быть похитрее и бросились на меня одновременно. Я ждал этого и успел подготовиться: мой любимый прием каратэ "хвост ласточки" – когда бьешь сразу двух противников ногами в область сердца – застал их врасплох. После этого удара мало кто хочет продолжать драку.

Не успел я перевести дух, как тип, которого я ударил по горлу, снова заполз на площадку и теперь, подняв ключ, бросился на меня. Пришлось легонько ткнуть его в солнечное сплетение. Он упал на колени и начал блевать, а потом повалился лицом вниз.

Я с видом победителя осмотрел поле битвы. Три типа лежали без сознания, и только человек со шрамом смотрел на меня взглядом, полным ненависти.

– Я повторяю свой вопрос – где Сэм? В ответ – ни слова, только горящие глаза смотрели так, словно пытались просверлить меня насквозь.

– Спрашиваю последний раз – где Сэм?

Он молчал. Тогда я молча взял велосипедную цепь, валявшуюся неподалеку, обмотал ее вокруг кисти типа со шрамом, наступил на один конец, а другой взял в руки. Он, видимо, думал, что я делаю это для запугивания. Но я не люблю шутить, особенно после того, как меня пытаются избить. Поудобнее устроившись на своем конце цепи, я немного напрягся, и на лестничной площадке раздался отвратительный треск ломающихся костей. Душераздирающий крик разрезал тишину гаража. Рука человека со шрамом повисла под неестественным углом к телу, лицо побледнело и покрылось испариной. Чтобы он не орал, я изо всех сил погладил его кулаком по физиономии. Чувствовалось, что он сейчас потеряет сознание.

Ни слова не говоря, я снял цепь с его обезображенной кисти и стал обматывать руку чуть выше локтя.

– Где Сэм?

Он медлил, я снова занялся цепью.

– Довольно. Я скажу!

Слегка ослабив натяжение цепи, я выжидающе посмотрел на свою жертву. Глаза его горели паническим животным страхом, С такими людьми трудно найти общий язык, они понимают только силу и то не всегда. Я знал, что если бы не одержал верх в этой схватке, меня уже не было бы в живых.

– Я назову тебе номер телефона и пароль. Когда придет мой человек, он отведет тебя к Сэму.

– Только без шуток! – предупредил я. – Иначе ты уже никогда не покрасуешься со своей харей на людях. Ясно?

– Да. Жаль, что я не сразу понял, насколько ты крутой парень.

Когда я уходил, чтобы позвонить, то бросил на прощание:

– Можешь, конечно, пожаловаться в полицию, но там с удовольствием сломал тебе вторую руку. Копы любят ласкать таких обаяшек, как ты.

Набрав нужный номер и сказав пароль, я вытащил сигарету и не успел ее докурить, как появился обещанный человек.

– Ты новичок? Что-то я тебя не знаю.

– Твое счастье, – ответил я. – У меня нет времени. Идем. Мне нужен Сэм.

– Я знаю, где он прячется.

Вскоре мы стояли перед многоэтажным домом. Войдя в лифт, мой провожатый нажал на кнопку десятого этажа. Выйдя из лифта, мы попали на террасу, с которой открывался великолепный вид на город. Но мне сейчас было не до красот.

– Где Сэм?

– Там, – его палец указал на балюстраду террасы другого дома.

– Там?

– Он сам выбрал себе эту мышеловку.

– А как же он туда попадает? Умеет летать?

Мой провожатый подвел меня к краю террасы и нажал на что-то вроде переключателя. Часть террасы выдвинулась наружу, образуя что-то вроде мостика, соединяющего нашу террасу с террасой рядом стоящего дома. Мостик был приблизительно трехметровой длины. Я посмотрел вниз и почувствовал, как кружится голова: далеко под ногами двигались крошечные автобусы и микроскопические пешеходы. Но отступать было поздно.

– Только после вас, – заявил я провожатому, сопровождая фразу поклоном.

– Я не… – прошептал он, бледнея.

– Видите ли, мне не хочется, чтобы вы нажали на кнопку, когда я буду переходить. Дело в том, что я не умею летать.

Видя, что он не шевелится, я сделал легкое движение рукой, и в тот же миг в ней возник кольт.

– Слушай внимательно, – обратился к нему. – Твой шеф со шрамом на физиономии назвал меня крутым парнем. Мне не хочется доказывать тебе его правоту, лучше поверь на слово. У тебя есть выбор – или ты идешь, тогда все нормально, или не идешь, тогда я тебя убиваю. В моем тылу живым я тебя не оставлю. Пройдешь по мостику первым – останешься жить.

Несколько секунд он, моргая, смотрел на меня, а потом молча направился к мостику.

Я не страдаю головокружением, но все же старался не смотреть вниз. Благополучно перебравшись на другую сторону, мы спрыгнули на крышу.

– Он там, – указал пальцем мой спутник.

– А теперь, друг, повернись, – распорядился я. Он испуганно посмотрел на меня.

– Я велел тебе повернуться и не собираюсь повторять, – сказал я тоном, не предвещающим ничего хорошего.

Не успел он повернуться, как рукоятка моего пистолета опустилась ему на голову. Теперь мои тылы в безопасности. Я отправился к постройке, одиноко стоящей на крыше, посматривая на кокетливые занавески, которые закрывали окна, и раздумывал: чем же встретит меня Сэм – пистолетным или ружейным выстрелом? Но подойдя ближе, я увидел, что негр спокойно сидит в своем домике на диване.

– Так вот ты где окопался! – воскликнул я, переступая порог.

В этот момент мне показалось, что на меня свалилась вся вселенная. Миллиарды звезд всех расцветок рассыпались перед моими глазами. Я попался на дешевый трюк, как самый последний фраер! В то время, как Сэм с беззаботным видом сидел на диване, его сообщник, спрятавшись за дверью, ударил меня по голове чем-то тяжелым.

* * *

Я пришел и себя от холода, пробиравшего до костей, и с удивлением понял, что даже не связан. Я лежал в кромешной тьме, кажется на щебенке. Кольт исчез зато сигареты и спички были на месте. Чиркнув спичкой, я осмотрелся. Судя по всему, меня бросили в старую заброшенную шахту. Вокруг теснились ржавые рельсы, помятые вагонетки, низкие своды нависали над головой.

Я осторожно встал на четвереньки, а потом и на ноги. При слабом свете зажженной спички я начал двигаться вперед, пока не наткнулся на кучу полусгнивших бревен. Порывшись в них, я нашел приличный сухой обрубок, который тут же поджег. Конечно, это нельзя было назвать приличным факелом, но все же тьма рассеялась, и я направился по рельсам, шарахаясь от летучих мышей, которые носились над моей головой. Время от времени в колеблющемся свете доморощенного факела мелькали здоровенные крысы, которые тут же начинали метаться и прятаться. Я продрог от холода и сырости. Если не выберусь отсюда в ближайшие полчаса, воспаление легких обеспечено. А что, если придется пробыть здесь несколько дней? Я не хотел об этом думать, но шахта вполне могла стать моей могилой.

Предаваясь безрадостным размышлениям, я медленно шел вперед, стараясь не наступать на некоторых особенно наглых крыс, которые даже привставали на задние лапы, чтобы лучше рассмотреть, кто это вторгся в их владения?

Вдруг до меня донесся крик, который я буду помнить, даже умирая. Такого крика мне не доводилось слышать в жизни, и дай бог больше не услышать никогда.

Наверное, всем уже понятно, что я не трус. В самых критических ситуациях, которых в моей жизни было немало, я всегда руководствовался разумом и не поддавался инстинктам. Но что я пережил, услышав этот крик, не поддается описанию! Скажу только, что мои волосы встали дыбом, и я, потеряв всякий контроль, метнулся в сторону, выронив факел, и больно ударился о каменный выступ.

В ту же секунду я пришел в себя. Сердце мое работало, как паровая машина, по спине струился холодный пот. Вот что такое страх! Наклонившись, я подобрал не успевший потухнуть факел, и продолжил свой путь. Вскоре я был у поворота, из-за которого раздался крик. Приподняв факел над головой, я осторожно заглянул за угол и замер на месте.

Передо мной, совершенно обнаженная, прижалась к стене шахты Грация, а к ней подползал огромный крокодил, показавшийся мне вначале доисторическим животным, проснувшимся в наши дни. Он выглядел ожившим динозавром в неверном свете импровизированного факела!

Грация, не мигая, смотрела на крокодила, который находился уже в нескольких метрах от нее. Его жуткие челюсти ритмично клацали. И тут взгляд Грации, метнувшись, остановился на мне. Радость и мольба о помощи вспыхнули в нем.

Я сам еще не вполне оправился от страха, но, не раздумывая, бросился к хищнику. По пути я успел подобрать приличный камень и, подкравшись сзади, изо всех сил запустил его в голову крокодила. Послышался хруст черепа, чудовище захрипело и разинуло пасть, из которой хлынул поток крови.

Я перешагнул через извивающуюся в агонии рептилию, бросился к Грации, схватил ее за руку и с трудом оторвал от стены, к которой она, казалось, прилипла.

– Бежим отсюда! – заорал я. – Шевелитесь, ради Бога!

Но Грация не могла сдвинуться с места. Как загипнотизированная, она смотрела на содрогающееся тело хищника.

Тогда я залепил ей пощечину, и в глазах Грации появилось осмысленное выражение. Затем, видимо, оценив происшедшее, она вскрикнула и начала медленно оседать.

Я подхватил бесчувственное тело женщины, перебросил через плечо и, придерживая за ноги, бросился бежать так быстро, как хватило сил.