Текст книги "Легкие деньги"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Но, ваша честь…

– Объявляется перерыв до понедельника! – сказал судья, ударив молоточком.

– Всем встать! – закричал судебный пристав.

Райан поднялся вместе с адвокатом, он был взволнован.

– Я просто не верю своим ушам!

Судья удалился через боковую дверь. Брент сошел с кафедры и быстро двинулся к выходу. Райан хотел было его остановить, но Норм помешал ему.

– Отпусти его, – тихо сказал он. – Не смотри на него, не смотри на Джексона, не смотри на жену. Точно ляпнешь что-нибудь такое, о чем потом будешь жалеть. Ты уж мне поверь, они все записывают.

Райан проглотил обиду и пропустил Брента.

Джексон собрал бумаги в портфель. Лиз стояла неподалеку, чуть не прячась за спину адвоката. Джексон повернулся к ним:

– Добро пожаловать в суд по семейным делам, джентльмены!

От Райана потребовалась вся его выдержка, чтобы смолчать. Он только проследил, как адвокат подошел к Лиз, та взяла его за руку, и они вместе вышли из зала суда. Через приоткрытую дверь Райан увидел, как Брент и Джексон пожали друг другу руки. А Лиз стояла рядом, улыбаясь. Они все улыбались. Все трое.

Ни дать ни взять три мушкетера!

– Я просто не могу в это поверить, – тихо произнес Райан.

ГЛАВА 47

Казалось, они возвращались домой целую вечность. Райан изливал душу, а Норм вел машину и слушал его. Райан не упрекал друга, но винил чуть ли не всю судебную систему Америки.

– Нет, это же просто невероятно! – говорил он. – Сначала судья соглашается посадить Джексона в тюрьму, а потом буквально выбрасывает нас из зала суда!

– То же самое часто происходит в уголовном суде. Судьи постоянно угрожают, что заберут прокуроров под стражу и закроют дело. У ответчика это создает иллюзию справедливого разбирательства. Но каждый раз, когда судья выкидывает такое, я точно знаю: моему клиенту предстоит приятное путешествие в «Клаб Фед» [21]21
  Имеется в виду фильм «Клаб Фед», в котором рассказывается о тюрьме легкого режима, где заключенные имеют всяческие послабления.


[Закрыть]с пометкой на путевке: «Все оплачено». Наверняка то же самое творится и в суде по семейным делам. Радует, что здесь ответчиков хотя бы не сажают в тюрьму.

– В этом-то и ирония. Брент заслужил того, чтобы его посадили. Вместо этого они с Джексоном становятся друзьями.

– Я нисколько не сомневаюсь, что именно Брент отправил Джексона на больничную койку. Но каким-то образом – может, через связи в ФБР – Джексон узнал о трехмиллионном счете твоего отца. Часто бывает, что большие деньги быстро заживляют раны – Брент и адвокат наверняка сговорились.

– Каким образом?

– Скорее всего Джексон предоставил Бренту выбор: или он помогает Лиз получить ее долю денег, или Джексон натравливает на Брента ФБР и тот проводит от трех до шести лет в тюрьме.

– Думаешь, Брент рассказал ему о двух миллионах на чердаке?

– Возможно. Джексон очень осторожно задавал вопросы: не уточнял, сколько может быть денег, где они хранятся, наличные ли это или нет. Когда дело доходит до денег, беспокоить ФБР или налоговую не лучший способ помочь своему клиенту. Джексон не станет убивать курицу, что несет золотые яйца.

– Не могу поверить, что Лиз в этом замешана. Ей никогда не нравился Брент.

– Но он все, что у них сейчас есть. Посмотри на это с ее точки зрения, Райан. Ты никогда не говорил ей о деньгах. Она узнала о них от своего адвоката. И пусть даже ей не нравился Брент – Лиз вполне могла поверить в историю, что это ты нанял кого-то, чтобы избить Джексона. И в довершение всего твой отец назвал ей комбинацию кодового замка. Тебе не кажется, что это дает Лиз некое право?

Райан покачал головой:

– Этот код сбивает меня с толку. Я не понимаю, что отец хотел этим сказать.

– Да что тут непонятного? Твой старик любил Лиз. Мне кажется, он очень жалел ее, когда ты уехал в Денвер, а она осталась в Пайдмонт-Спрингс.

– Отец пытался отговорить меня жениться на ней. Я ведь рассказывал тебе ту историю про его незамысловатое сравнение женщин с проводами? Если ты заземлился – другие провода хватать уже нельзя.

– Ну, может, потом он стал чувствовать вину за то, что дал тебе плохой совет.

– Или за неверный выбор метафоры.

– Как бы то ни было, Фрэнк хотел, чтобы вы с Лиз не расставались. Поэтому он сказал тебе, где деньги, а Лиз дал код от замка. Таким образом он вынуждал вас действовать сообща.

– Да только он сам же все и испортил! Чемодан стоял фактически открытый, когда я нашел его.

– В любом случае его намерения ясны. Чтобы оформить все документы на наследство, вы с Лиз должны были поработать вместе.

Райан отвернулся к окну.

– Еще как поработать! Ну а теперь-то что делать?

– Сегодняшнее слушание – считай, гиблое дело, так что я не требую от тебя показаний. На Джексона напали, пока ты был в Панаме, и единственный способ уличить Брента во лжи – предоставить судье отчет о каждой минуте твоего пребывания там. А смысла в этом нет, особенно если учесть, что повсюду рыскает ФБР.

– То есть ты предлагаешь просто согласиться с судебным запретом?

– Я позвоню Джексону и попрошу его подготовить компромиссный вариант запрета. Вроде как ты не признаешь своей вины в нападении на адвоката, но в то же время согласен не приближаться к Джексону и своей жене ближе чем на сто ярдов, пока слушается ваше дело.

– Великолепно! Долгое время Брент унижал мою сестру, а теперь из-за него налагается запрет на мои действия.

– Запрет не защитит Брента, только Лиз и ее адвоката. Но мой тебе совет: держись подальше от своего зятя.

– Ага. Только для начала сверну этому ублюдку шею.

Джанетт Даффи вернулась домой из косметического салона около двух часов дня. Таков был ее субботний обычай.

Мелкий дождик слегка намочил дорожку, ведущую к дому. Джанетт достала ключи и торопливо поднялась по ступенькам, чтобы уберечь прическу от дождя. Уже поднеся ключ к замку, она замерла. Стекло было разбито, дверь отперта.

Джанетт бросилась с крыльца, подгоняемая страхом. Она распахнула дверцу машины и забралась внутрь. Руки тряслись, и она долго не могла включить зажигание. Наконец машина поехала прочь от дома.

Дорога уже стала скользкой из-за дождя. Машина вильнула в сторону, заехав в лужу, но Джанетт смогла справиться с управлением. В ста ярдах от их дома жили Маккленни, их ближайшие соседи. Джанетт въехала на подъездную дорожку, выбралась из машины и побежала к дому. Навстречу ей вышел мистер Маккленни.

– Кажется, нас ограбили! – закричала она. – Могу я позвонить от вас?

Маккленни остолбенел: в Пайдмонт-Спрингс никого никогда не грабили.

– Конечно. – Он открыл перед ней дверь. – Телефон на кухне.

– Спасибо! – Джанетт побежала на кухню и схватила трубку. Хотела было набрать номер полиции, но остановилась. Неожиданно подумалось, что это мог быть очередной этап в войне между Райаном и Брентом за деньги, то есть семейные разборки. Может, Райан снова грозился сжечь деньги, и Брент приходил искать их.

Джанетт полезла в кошелек и достала бумажку с номером, который дал ей Райан, – телефон Нормана. Торопливо набрала его. Трубку взяла жена Норма и позвала Райана к телефону. Силы оставили Джанетт, когда она услышала голос сына.

– Райан, – всхлипнула она, – нас, кажется, ограбили.

– Что?!

– Наш дом! Кажется, кто-то вломился в него. Дверное стекло разбито.

– Ты ранена?

– Нет.

– Видела кого-нибудь?

– Нет.

– Где ты сейчас?

– У Маккленни.

– Хорошо. Там и оставайся, мам. Или поезжай к Саре… Нет. Брент уже едет домой. Можешь ты побыть у Маккленни несколько часов?

– Думаю, да. Они не будут против.

– Ладно. Я выезжаю. Приеду, когда стемнеет.

– Райан! Мне звонить в полицию?

Он подумал секунду, потом уверенно ответил:

– Нет. Не звони в полицию. Я сам все улажу.

Эми названивала Мэрилин всю субботу, но та не отвечала и не перезванивала в ответ на оставленные сообщения. Эми знала, что она уже вернулась из Вашингтона: во время местных новостей показывали, как она спускается по трапу самолета в аэропорту Денвера. К четырем часам терпение Эми лопнуло. Она позвонила Мэрилин домой.

– Передайте ей, что со мной связались из ФБР, – сказала она. – Я должна поговорить с ней.

Через двадцать минут зазвонил телефон. Но голос Мэрилин звучал не так взволнованно, как предполагала Эми. Она говорила извиняющимся тоном:

– Я не избегала тебя, Эми. Просто все вокруг так закружилось! За последние двадцать четыре часа я получила уже тысячу поздравлений.

– Прости. Я тоже должна была поздравить тебя. Только мой пыл охладило ФБР.

– Тебе не о чем беспокоиться, – ответила Мэрилин. – ФБР проверяет всех из окружения кого-либо, кто получил высокую должность в правительстве. Это их обычная работа.

– Я бы так не сказала.

– Ты уж мне поверь! Стоит только прозвучать объявлению о назначении, они тут же берутся за свои расследования.

– Нет. Послушай меня. Я обедала, смотрела новости про тебя, когда в ресторане ко мне подошел агент. Но он ни словом не обмолвился о тебе.

– Что же он сказал?

Эми подыскивала нужные слова.

– Он хотел узнать, зачем я встречалась с Райаном Даффи.

– О Господи! Эми, говорила же я тебе, не связывайся с этими Даффи! Неужели ты не понимаешь, что я сейчас под лупой ФБР? Все, кто окружает меня, – отражение меня самой. Особенно такие люди, как ты. Ни для кого не секрет, что мы с тобой близки.

Эми напряглась:

– Насколько близки?

– Очень близки. Ты знаешь это.

– Да, знаю. Но я… я просто в смятении! Не спала всю ночь. Все думаю о том, что ты рассказала мне вчера. Ничего не понимаю! Почему мужчина, изнасиловавший тебя сорок с лишним лет назад, посылает мне двести тысяч долларов перед смертью?

– Понятия не имею.

– Мэрилин, мы что… родственники?

В трубке повисла тишина. Наконец Мэрилин ответила:

– Я же просила, Эми, никогда больше не говорить об этом! Прошу тебя, не пытайся…

– Но у меня столько вопросов!

– Иногда лучше, чтобы вопросы так и оставались вопросами.

– Но не для меня.

– Для нас обеих! Эми, пожалуйста, не дави на меня! Не ступай на этот путь! В конце его тебя ждет тупик.

– Мэрилин, прошу!

– До свидания, Эми.

Связь оборвалась. Эми смотрела на телефон в недоумении.

Первый раз на ее памяти Мэрилин Гаслоу бросила трубку.

ГЛАВА 48

Ехать по 287-му шоссе ночью было невыносимо тоскливо: оно ползет на юг через многие мили кукурузных полей, лишь изредка и незаметно поворачивая то на восток, то на запад. Создавалось впечатление, что ты застрял на беговой дорожке. Единственный вид, доступный в темноте человеческому глазу, – несколько метров асфальта, убегающего под колеса машины, передние ряды кукурузы да столбы, проносящиеся мимо.

Брент включил дворники. Крошечные капельки моросящего дождика собирались на ветровом стекле очень медленно, а он ехал со скоростью семидесяти миль в час, отмечая при этом, на протяжении скольких миль можно не включать дворники.

На этот раз получилось одиннадцать миль. Прямо-таки мировой рекорд!

Брент выключил их и принялся играть с радиоприемником. Денверские станции уже не ловились: значит, он почти дома. Чтобы определить это, не нужны были дорожные знаки – где кончалась цивилизация, начинался Пайд-монт-Спрингс.

Среди сплошных помех Брент нашел радиостанцию, передающую кантри, и прибавил громкость. Затем взглянул на приемник, чтобы запомнить частоту. Он отвлекся лишь на мгновение, но и этого хватило, чтобы на всей скорости въехать в кучу мусора, сброшенного на дорогу.

Шины засвистели, наехав на гвозди. Машина вышла из-под контроля. Брент вертел баранку сначала вправо, потом влево, пытаясь справиться с управлением. Но автомобиль ушел влево, закрутился на месте и врезался в гравийную насыпь, развернувшись по направлению к Денверу.

Брент почувствовал, как все его мышцы свело судорогой. Наконец ему удалось сделать глубокий вдох и опустить руки. Несколько секунд, напуганный, но невредимый, он просто сидел, ничего не делая.

Капли дождя собирались на ветровом стекле. Фары освещали кукурузное поле. Теперь, когда машина стояла, ночь показалась Бренту еще темнее. Он выключил фары, оставив только аварийные огни, открыл дверцу и выбрался наружу. Две шины, передняя и задняя со стороны водителя, были спущены.

– Черт! – выругался Брент и пнул комья грязи на дороге.

Он вернулся к машине и открыл багажник. Света из салона, слегка усиленного аварийными огнями, было недостаточно. Но Брент точно знал, что в машине есть запаска: небольшое колесо, будто снятое с детской коляски. Он также надеялся, что найдется баллончик с аэрозолем. Брент вытащил из багажника коврик, чтобы посмотреть под ним, перевернул весь хлам, какой был там. Так он и стоял, почти целиком забравшись в багажник, когда сзади кто-то неслышно подошел.

– Нужна помощь?

Брент от неожиданности ударился головой о крышу багажника и быстро развернулся. Незнакомый мужчина стоял чуть в стороне, на него не падал свет фар, и оттого он казался серой тенью.

– Да, – ответил Брент, – сразу две проколол…

– Какая досада.

Тон незнакомца не внушал доверия, особенно в такой ситуации. Аварийные огни только мешали, не давая Бренту разглядеть фары другой машины. Да их и не было! Мужчина, казалось, возник из ниоткуда.

Заговорил инстинкт самосохранения. Брент нащупал в багажнике монтировку.

Быстрым движением руки незнакомец выхватил из кармана пистолет. Звук выстрела пронзил тишину ночи. Голова Брента дернулась, он упал на колени, потом рухнул на дорогу лицом вниз. Из простреленной глазницы потекла кровь, собираясь в лужицу на асфальте.

Снова было тихо, только кукурузные листья шелестели на ветру.

Мужчина опустил оружие и сделал несколько шагов. Он ступал только по асфальту, чтобы не оставлять следов на гравии. В оранжевом свете аварийных огней его неестественно большие руки казались протезами, одетыми в резиновые перчатки. Незнакомец нацелил ствол в голову Брента и выстрелил еще раз, затем достал из кармана пластиковый пакет и положил туда ствол.

Он подошел к машине и опустился возле переднего колеса. Протянув руку, убийца снял с днища автомобиля маленький передатчик, который установил, когда Лангфорд давал показания в суде. Устройство позволило определить его путь, чтобы заранее положить на дорогу доску с гвоздями.

Мужчина открыл дверцу машины и включил передние фары. По сигналу в пятидесяти ярдах от места происшествия из-за кукурузы по узкой тропинке выехал «бьюик». Он подъехал ближе, дверца открылась, и убийца забрался внутрь.

«Бьюик» поехал обратно в Денвер, а на шоссе остался лежать окровавленный труп. Убийца еще раз посмотрел на свою работу, затем достал из кармана пакет с оружием, чтобы полюбоваться им в тусклом свете приборной доски. «Смит-вессон», с перламутровой ручкой! Револьвер не принадлежал ему, но убийца остался доволен тем, как тот сработал.

«Фрэнк Даффи мог гордиться таким револьвером!»

ГЛАВА 49

Пейджер Райана заверещал, когда тот был в часе езды от дома. Он продолжал следить за дорогой и краем глаза посмотрел на номер, но не узнал его. Звонок субботним вечером, как правило, означал, что кто-то серьезно болен. Но Райан догадывался: звонят не из больницы.

Он остановился на заправке, подошел к автомату и набрал номер. Казалось, дождь лил все сильнее с каждой секундой. Райан прижался к телефону, прячась от дождя под маленьким навесом. Не бог весть какое укрытие. На том конце провода ответили почти сразу.

– Брент мертв.

Дождь громко барабанил по навесу, и Райан подумал, что ослышался.

– Что вы сказали?

– Твой зять мертв. Два выстрела в голову. Тело лежит на 287-м шоссе, где-то в получасе езды от твоего дома.

Райан узнал голос. Это был тот охранник из «Кей энд Джи».

– Ты убил его!

– Нет. Ты убил его. Из оружия твоего отца. Райан тотчас подумал о грабеже.

– Ты ворвался к нам в дом и украл револьвер!

– Да, – фыркнул охранник. – И полиция с удовольствием примет от меня этот дар.

– Как ты его нашел? Откуда ты вообще узнал, что у отца был револьвер?

– Из записей о регистрации оружия. Ну подумай сам, где еще может лежать ствол, как не в верхнем ящике комода?

– Мерзавцы! Вам не удастся провернуть это дело!

– Не будь так уверен. Послушай-ка вот это.

В трубке раздался щелчок, затем Райан услышал свой голос. Это была запись его разговора с Нормом после слушания дела в суде: «Но мой тебе совет: держись подальше от своего зятя». Он весь сжался, зная, что последует за этим. «Ага. Только для начала сверну этому ублюдку шею».

Райан обреченно закрыл глаза.

– Ты засунул «жучок» в машину Норма!

– Не я. Скорее это был тот раззява, что врезался в тебя возле здания суда. Обронил что-то в твой карман. Мы слышали все, что произошло в зале суда, и все, что было после.

Райан в ужасе начал рыться в карманах – сначала в левом, потом в правом. Маленький микрофон лежал на самом дне. Он вытащил его и раздавил, вне себя от гнева.

– Прекратите это! Что вам от меня надо?! Охранник ответил самодовольным тоном:

– Держись подальше от ФБР. И забудь, кто такой Джо Коузелка!

– Или?..

– Или полиция найдет этот револьвер. Прослушает запись. Ну а потом они, конечно, постучат в твою дверь.

Райан не успел ответить – раздался щелчок, и пошли короткие гудки. Он положил трубку, но не отпустил ее. Дождь бил ему в лицо. Кому звонить теперь? Саре? Маме? Норму? Поднимая трубку во второй раз, одно он знал наверняка.

Уж точно не в ФБР.

Натан Раш положил трубку телефона-автомата и направился к машине. Перестраховавшись, он возвращался в Денвер через Пуэбло и доехал до Роки-Форд, настоящей дынной столицы мира. Рекламные щиты и пестрые знаки вдоль дороги возвещали о приближении Арканзасской ярмарки, которая проходила в августе каждого года, когда наступал сезон дынь. Все это живо напоминало Рашу о старике Дэвиде Лэттермане: он устраивал настоящие шоу, сбрасывая с небоскребов Нью-Йорка огромные дыни весом в двадцать фунтов. Те размазывались по дороге совсем как голова этого недоумка Брента.

«Лангфорд – дынная голова». В течение двадцати лет успешной работы Раш давал всем своим жертвам прозвища, и последнее особенно нравилось ему.

Парковка рядом с рестораном «У Дэнни» была забита почти полностью. Дыни пользовались здесь особой популярностью, и больше всего зрителей собиралось на субботнее шоу «Дынный бум». Раш проехал мимо нескольких рядов машин и остановился возле белого «тауруса». Стекло опустилось – за рулем сидела его напарница. Сейчас на ней не было ни черного, ни светлого парика – она оказалась натуральной брюнеткой.

– Ты прикончил его? – спросила женщина. – Да.

– Хорошо. – Она скользнула на пассажирское сиденье. Раш вылез из своей машины и сел за руль.

– А мы – отличная команда, да?

Он завел двигатель и выехал с парковки, не выказывая ни малейших признаков приветливости.

– Ты опять изгадила все дело, Шейла!

– Ничего подобного. Я сделала как надо.

– Нельзя было просто так вламываться в дом! Все должно было выглядеть так, будто ничего не произошло и Даффи пристрелил Лангфорда из оружия своего отца. А теперь получается, что кто-то ворвался в его дом, украл револьвер, а потом шлепнул из него Лангфорда. Мы в полной заднице!

– Дверь была заперта, что мне оставалось делать? Я думала, что здорово все провернула, быстро нашла этот чертов револьвер!

– Не такой уж ты и гений, Шейла. Девять из десяти людей хранят оружие в верхнем ящике комода.

Она посмотрела в окно..

– Мог бы и похвалить меня.

– Да за что тебя хвалить? Ты едешь в Панаму, оставляешь там свои отпечатки на стакане. Потом вламываешься в дом Даффи как полный профан. – Он покачал головой. – У меня, наверное, крыша поехала, если я поручил тебе сделать что-то большее, чем соблазнить Даффи.

Ее глаза сузились.

– У каждого из нас есть свои достоинства, – сказала она и провела кончиками пальцев по его руке. – И свои недостатки.

Раш оттолкнул ее руку:

– Все, хватит! Меня на это не возьмешь! Дальше я тебя не потащу. Коузелка не прощает ошибок.

– Ты о чем, Натан?

Он посмотрел на нее, потом снова на дорогу.

– Мистер Коузелка жутко разозлился, когда узнал, что Даффи может отдать стакан ФБР. Еще больше он взбесился, когда понял, что ты запросто назовешь его имя. И теперь у меня есть только два способа предотвратить это. Первый – не дать Даффи встретиться с ФБР. Второй… ну, ты и сама все понимаешь.

Она растерянно посмотрела на его руки, будто неожиданно испугавшись их размера.

– Мне бы хотелось узнать подробности…

– Все должно произойти очень быстро. Хоть ты и дала маху с этим взломом, вряд ли Даффи тут же побежит в ФБР. Сначала он захочет переговорить со своим адвокатом.

– И что потом?

– Посмотрим.

Ей удалось выдавить из себя слабую, неловкую улыбку.

– Надеюсь, все получится.

– Да, – сухо ответил он. – Надейся.

Сначала Райан позвонил матери. Она до сих пор сидела у Маккленци. Дождь лил не переставая, пока он рассказывал, что произошло: от провала в зале суда до последнего звонка. К тому времени, когда Райан закончил, ему можно было уже не прятаться от дождя – на нем не осталось и нитки сухой.

Казалось, мать потрясло известие о смерти Брента, но не так чтобы очень расстроило. Ее энергичность, что исчезла после смерти отца, вновь вернулась к ней. Она была готова встать на защиту своей семьи.

– Ты уверен, что он мертв?

– Я не видел тела, если ты об этом.

– Тогда с чего ты решил, что тот мужчина не блефовал?

– Он бы не стал вламываться к нам в дом и красть оружие отца только ради блефа. Я могу поехать на 287-е шоссе и узнать, если ты хочешь.

– Нет, не надо.

Ее тон насторожил Райана.

– Почему?

– Потому что полиция уже может быть там. Я не хочу, чтобы ты говорил с ними.

– С какой стати я не должен говорить с полицией?

– Сперва надо все обдумать. Что ты им скажешь?

– Я собирался рассказать, что меня пытаются подставить и обвинить в преступлении, которого я не совершал. Так я нарушу планы этого головореза.

– Прошу тебя, не надо!

– Да почему, мам?

– Потому что если ты скажешь им, что тебя хотят подставить, то придется объяснять почему.

– Мне кажется, пора уже прояснить ситуацию. – Нет.

Райан поежился.

– Мам, что ты имеешь в виду?!

– Ты не один принимаешь решения. У меня тоже есть свое мнение.

– Мам, да о чем тут вообще можно говорить?! Меня обвиняют в убийстве!

– Еще нет. Тебе всего лишь угрожали. Они сделают это только в том случае, если ты расскажешь ФБР о том, что сделал твой отец. Если ты смолчишь, убийство Брента останется всего лишь очередным нераскрытым преступлением.

Райан хотел было возразить, но слова будто застряли в горле. Он не мог поверить, что это говорит его мать.

– Мам, да ведь человека убили!

– Не просто человека, а Брента. Прости, но я не стану проливать слезы над тем, кто избивал мою дочь. Брент мертв.

И этого уже не изменить, даже если рассказать полиции о попытке подставить тебя. Но, рассказав об этом, ты уничтожишь доброе имя отца. Все это не вернет Брента, даже если бы мы этого хотели.

– Мама! Я напортачил так, что мы не сможем больше удерживать этот шантаж в тайне!

– Да черт с ним, с шантажом! Я не о нем. Я говорю об изнасиловании! Как я буду смотреть в глаза людям, которые узнают, что я сорок лет была замужем за насильником?!

Райан остолбенел.

– Я думал, ты не знаешь об изнасиловании. Ты сказала, что понятия не имеешь о содержимом сейфа в Панаме. Что ты не хочешь этого знать!

Ее голос дрожал.

– Конечно же, я все знала.

– Тогда почему солгала?

– Прости.

– Почему ты не сказала сразу?

– Райан, прошу тебя!

– Нет, – отрезал он. – Ты знала. Так почему не сказала мне?

– Я боялась, – мягко ответила она.

– Боялась чего?

– Боялась, что ты никогда не поймешь, как я могла простить его. Прошу тебя, Райан, давай не будем сейчас об этом! Муж твоей сестры убит. Я не хочу, чтобы она узнала об этом со слухов. Я должна быть с ней. Позволь мне самой все рассказать ей.

– Не пытайся спрятаться за Сарой.

– Я не прячусь. Больше не прячусь. Приезжай к ней. Потом я, Сара и ты все обсудим. Мы же семья.

– Или то, что от нее осталось.

– Прошу тебя, сын! Согласись, хотя бы сейчас… Обида сжимала ему грудь, но Райан промолчал.

– Ладно, мам. Увидимся у Сары.