Текст книги "Легкие деньги"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 30

В районе Переднего хребта Скалистых гор уже стемнело. Тучи с лохматыми краями плыли по ночному небу, будто потрепанные горными пиками, повстречавшимися им на пути в Боулдер.

Эми молча наблюдала за ними, стоя на балконе своей спальни. Грэм с Тейлор на несколько дней переехали к соседям, ожидая, пока поменяют кровати и другую разбитую мебель. Эми убирала квартиру, превращенную в руины, до самого вечера. Мало что удалось спасти. Страховой агент ушел некоторое время назад. Пообещал, что оценщики придут через несколько дней, да только вряд ли это поможет. Большей части мебели уже перевалило за десять лет, никакой остаточной стоимости ей не светило. Агент повторил слова детектива. Это было не простое ограбление. Это было сведение счетов.

Да только что это были за счеты?

Всю свою жизнь Эми великолепно справлялась с задачами – начиная от математических и кроссвордов. Но с тех пор как пришла коробка с деньгами, она чувствовала себя абсолютно беспомощной. Эми терпеть не могла это чувство, когда не знаешь, что делать. Такое ей довелось испытать только однажды. И было это много лет назад.

Когда умерла ее мать.

– Эми, с тобой все в порядке? – спросила Грэм.

Эми стояла, перегнувшись через балконные перила. Услышав голос бабушки, она оглянулась.

– Да, все нормально. Тейлор уснула? Грэм тоже вышла на балкон.

– Спит как сурок. Я просто зашла, чтобы посмотреть, чем ты занимаешься.

– Не на что тут особо смотреть, да?

– Ой„ ну перестань! Я уже давно хотела избавиться от этого хлама. Все будет хорошо.

Эми улыбнулась:

– Как ты там говорила? О нас позаботится наш ангел-хранитель?

Грэм улыбнулась в ответ:

– Давно я уже такого не говорила. А у тебя хорошая память.

– Я мало что забываю. Только некоторые вещи.

Грэм озабоченно посмотрела на внучку, будто поняв, что та имела в виду.

– Эми, дорогая! Когда случается беда, мы все возвращаемся в прошлое, к другим печалям.

Она кивнула, посмотрев на небо.

– Смотри, Вега! – Где?

– Прямо над нами. Это самая яркая звезда в созвездии Лиры. Видишь? – Она показала на небо. – С еще четырьмя звездами в виде параллелограмма она образует арфу или лиру.

– Да, – сказала Грэм, – вижу.

– На это созвездие я смотрела в ту ночь, когда умерла мама.

Улыбка Грэм исчезла. Она опустила глаза.

– Я очень плохо помню ту ночь. Некоторые вещи вижу, как сейчас, а некоторые расплываются в памяти. Помню звук выстрела. Помню, как сидела в комнате, в полной темноте, и ждала. Как поднялась на чердак и спустилась, прошла в комнату матери. – Она тяжко вздохнула. – И помню ее руку, свисающую с края кровати.

Она замолчала. Они еще долго стояли в тишине. Наконец заговорила Грэм:

– Мы нашли тебя в детской. Я нашла. Ты свернулась комочком и сильно дрожала. От шока, я думаю. Сидела на подоконнике рядом со своим телескопом.

– Я не помню ничего из этого.

– Это нормально. Так даже лучше.

– Нет, – оборвала она Грэм. – Это сводит меня с ума. Я ничего не могу понять. И никогда не пойму, если не вспомню, что было.

– Это была трагедия. Тебе не стоит возвращаться в прошлое.

– Ты действительно думаешь, что она убила себя? Грэм сделала такое лицо, будто вопрос удивил ее:

– Да. Никто и не сомневался.

– Я всегда сомневалась.

– Тебе было восемь, Эми. Самоубийство – это не то, что могут понять маленькие девочки.

– Нет, дело не только в этом. Ты подумай, с чего маме стрелять в себя, если я дома?

– Поэтому она и привязала веревкой дверь в твою комнату. И полиция так думает. Она не хотела, чтобы ты вышла и нашла тело.

– Не годится твоя версия, Грэм! Мама поймала меня на чердаке за несколько месяцев до случившегося. Она прекрасно знала, что я могу выбраться из комнаты, если дверь закрыта. Она знала о потолочной панели в моей кладовой.

– Может, забыла. Она была не в себе.

– Но она никогда не думала и не говорила о самоубийстве!

– Да уж, восьмилетние девочки разбираются в этом!

– Я помню наш разговор перед ее смертью. Я попросила рассказать мне сказку. Она ответила, что слишком устала и расскажет сказку следующей ночью. Пообещала, что это будет лучшая история из всех, какие я слышала.

– Кто знает, что было у нее на уме?

– Вряд ли это нормально для женщины, собирающейся покончить с собой. Она даже не попрощалась, Грэм!

– Эми, ты не знаешь, что произошло после того, как она уложила тебя спать.

– Точно! Я не знаю, потому что больше ничего не помню из той ночи. Пытаюсь вспомнить. И знаешь, что происходит? У меня в голове появляются числа. М 57. Тебе известно, что это? Астрономическое обозначение Кольцевой туманности, умирающей звезды, на которую я смотрела в ту ночь. Пытаюсь сконцентрироваться на смерти матери, и все, что выдает мой набитый знаниями мозг, – это М 57, пятьдесят седьмой по счету объект в каталоге туманностей Чарльза Мессье! Это сводит меня с ума, Грэм. Вот посмотри на небо. Можно увидеть то место в созвездии Лиры, где находится Кольцевая туманность. Но саму туманность невооруженным глазом не заметишь. Мы смотрим прямо на М 57, но не видим ее! То же самое получается с причиной маминой смерти. Я смотрю прямо на нее, но не вижу.

Грэм заглянула в ее встревоженные глаза, затем обняла.

– Не твоя вина, что ты не помнишь. Иногда нам не удается понять все. И мы всю жизнь остаемся в неведении.

Эми вытерла слезу, появившуюся в уголке глаза. Она знала, что Грэм пытается утешить ее, но это не помогало. Больше всего на свете Эми боялась именно этого. Так никогда и не узнать, остаться в неведении.

Вместе они повернулись спиной к ночному небу и пошли в дом.

ГЛАВА 31

Во вторник ночью Райан позвонил в клинику и прослушал голосовую почту. Он отменил все приемы на неделю и направил пациентов в клинику Ламара. Но все-таки проверил, нет ли чего срочного. Первой была девяностолетняя Марджори Спайдер, она интересовалась, можно ли дать прописанное ей средство от кашля коту, который никак не мог отрыгнуть комочек шерсти. Райан покачал головой. Ох уж этот Пайдмонт-Спрингс! Люди могут позволить раку поедать их изнутри годами и даже не пошевелить пальцем для лечения, но стоит только коту заполучить несварение – и они обязательно позвонят доктору!

Пятое сообщение привлекло его внимание. Оно было от Лиз.

«Райан, звоню только из вежливости. Хотела, чтобы ты знал – мой адвокат решил взять с Брента показания под присягой. Повестку ему уже вручили, но я не хотела, чтобы кто-то из членов семьи давал показания без твоего ведома. Вот и позвонила. Береги себя».

Он закрыл глаза. Вежливость, черт побери! Да она позвонила только, чтобы позлорадствовать! Райан повесил трубку и набрал домашний номер Норма. Тот уже лег в постель – наполовину спал, наполовину досматривал ночные новости. Схватив трубку, он проворчал:

– Алло!

– Прости, что беспокою тебя дома, – сказал Райан. Норм никак не мог проснуться и говорил, зевая.

– Да, съездил в Боулдер и сделал копии этих дурацких альбомов. Мне понадобится пара дней, чтобы пробить всех одноклассников твоего отца.

– Хорошо. Но я звоню не потому. Мне нужно с тобой поговорить.

– Секундочку, – тихо ответил Норм. Он скатился с кровати и пошел в ванную, чтобы не разбудить жену. – Что случилось?

– Адвокат Лиз собирается допросить Брента, моего зятя.

– Сегодня ночью? – иронично поинтересовался Норм.

– Нет, умник! Но повестку уже вручили. Мне придется поторопиться, если я хочу помешать этому.

– Что ему известно?

– Не все. Но достаточно.

– Введи меня в курс дела. Кто-нибудь еще, кроме тебя и твоей матери, знает о сейфе, о деньгах?

– Насколько мне известно, мама и я – единственные, кто знает о существовании сейфа в «Банко насиональ». Единственный, кто знает о трех миллионах долларов в «Банко дель Истмо», – это я. Но Саре известно о двух миллионах на чердаке. И Бренту тоже.

– Что известно Лиз?

– Трудно сказать. Она разговаривала с отцом за несколько недель до его смерти. Не помню, что она там говорила, но смысл такой: старик вроде как наобещал ей денег.

Норм сел на корзину для белья.

– Так вот они к чему клонят.

– К чему?

– Они попытаются доказать, что деньги – подарок твоего отца при жизни, а не наследство, которое передается после его смерти.

– А в чем разница? В смысле, для Лиз?

– Разница огромная! Если это наследство, Лиз не сможет присвоить денежки себе. Не имеет права. Но если подарок был сделан твоим отцом при жизни, тогда все в корне меняется. Особенно если она докажет, что Фрэнк действительно пообещал ей деньги.

– То есть она сможет их получить после развода?

– Ну, аргумент, прямо скажем, не веский. Райан встал с кровати и заходил по комнате.

– Несколько недель назад я бы не поверил, что Лиз может на такое пойти. Но после разноса, который устроил мне ее адвокат, я могу поверить всему.

– Кто ее адвокат?

– Фил Джексон из Денвера.

– О Господи! Да он же настоящая акула!

– Ты знаешь его?

– Черт возьми, да! У него же собственный издатель, который кричит о его делах во всеуслышание! Рожа этого красавца сверкает на первых страницах юридических газет чуть ли не каждый день. Скользкий тип. И мне кажется, нечист на руку. Меня бы не удивило, если он и его рьяные сыщики замешаны в пропаже твоей сумки.

– Как такое может быть?

– Предположим, Лиз знает о деньгах в Панаме. Может, твой отец рассказал ей об этом. Она говорит Джексону. Он нанимает человека, тот следит за тобой и находит деньги. Золотая жила открыта!

Райан покачал головой:

– Не знаю. Лиз не стала бы нанимать человека для слежки и кражи сумки.

– Ее мог надоумить Джексон. Или вообще сделать это без ее разрешения. Он просто оттягивает время, выжидает момент, так сказать. А потом – раз! – и покажет ей копию бумаги на три миллиона долларов, которую ты потерял.

– И что мне теперь делать?

– Поговорить с адвокатом, занимающимся твоим разводом.

– Я ее уволил.

– Значит, тебе нужен другой адвокат. Райан замолчал. Норм читал его мысли.

– Ага! Нет уж, ни за что! Я – белый воротничок! Занимаюсь защитой по уголовным делам. Ушел из сферы разводов миллион лет назад. Слишком противно разбираться в этом. Много крови, знаешь ли. Иногда я берусь за какое-нибудь дело об убийстве. Но это мой предел.

– А кому еще я могу довериться? Не идти же мне в какую-нибудь незнакомую фирму и заявлять, что мой отец – шантажист с двумя миллионами долларов на чердаке и еще тремя – в панамском банке!

– Ты хочешь, чтобы я выступил против одного из самых скользких адвокатов Денвера по бракоразводным делам? Я уже не тот, что был раньше.

Райан заговорил серьезнее:

– Норм, я звоню, чтобы забрать должок.

Его тон ясно говорил: речь не о тех денечках, когда Норм обнаружил у себя на груди пирсинг. Три года назад Райан заставил его сделать биопсию странной родинки на спине. Если бы не это, Норм умер бы от рака кожи два года назад. Райан думал, что никогда не воспользуется этим козырем. Но и такой ситуации предположить не мог.

– Ладно, – ответил Норм, вздохнув. – Разберусь с этим делом. Поеду на дачу показаний, посмотрю, что происходит.

– Спасибо, дружище! Ты спас мне жизнь!

– Теперь мы квиты.

– Туше! – Райан взял будильник, чтобы завести его. – Когда будет готов мой паспорт?

– Загляни в посольство утречком. Только не ранним. И позвони, если обнаружишь подводные камни.

– Ты знаешь, я бы и так позвонил.

– Да уж. – Норм хихикнул. – Ты становишься моим главным клиентом!

– Без обид, но разве большинство твоих клиентов не сидят в тюрьме?

Они рассмеялись, затем резко оборвали веселье. Шутка вдруг перестала казаться смешной. Райан пожелал другу спокойной ночи.

Одна мысль не выходила у него из головы. Главный клиент. Комплимент не из приятных.

Фил Джексон проснулся в пять утра – в это время всегда начинался его одиннадцатичасовой рабочий день. Люди недолюбливали его стиль жизни. Коллеги завидовали статусу звезды денверского сообщества адвокатов. Но никто не мог отрицать, что Фил много работал, чтобы добиться такого успеха. Ему приходилось это делать. Блестящая репутация буквально подталкивала людей к дверям его офиса. И результаты давали о себе знать.

Джексон принял душ, побрился и вышел из дома через сорок пять минут. Он один в округе вел такой образ жизни, но ему нравилось утреннее уединение, когда весь квартал еще спал. Солнце вставало только через несколько минут. На дорогах почти не было машин. Даже мальчишки еще не развозили утренние газеты.

Он аккуратно шагал по лужайке. Дорожка была скользкой от утренней росы и казалась чуть темнее обычного. Декоративный светильник у гаражных ворот, похоже, перегорел.

Дистанционка на связке ключей привела в движение автоматическую дверь гаража для трех машин. Сегодня ему захотелось поехать на «восьмисотом» «мерседесе». Но черную машину было с трудом видно в темноте гаража. Похоже, лампы перегорели и внутри.

«Это что, эпидемия?»

Джексон вошел в гараж и направился к машине. Пискнула сигнализация, когда он нажал кнопку на пульте. Сверкнули фары машины. Он подошел к дверце. Вдруг что-то зашуршало позади него. Джексон оглянулся. И увидел, как его собственный портфель летит ему в голову. Он качнулся, уходя от снаряда. Удар пришелся на шею. Его бросило вперед, лицом на лобовое стекло машины. Все вокруг закружилось, кровь ударила в голову. Еще один удар головой о стекло пробил в нем трещину.

Ноги Джексона подкосились, но атакующий крепко держал его. Он прижал его тело к машине так, что тот не мог дышать. Джексон почувствовал горячее дыхание незнакомца у себя на затылке. В ушах звенело, но слова он расслышал – они были сказаны нарочито грубым голосом:

– Это семейное дело! Не вздумай соваться!

Голова адвоката ударилась о лобовое стекло в последний раз. Красные ручейки крови побежали к дворникам. Джексон упал на бетонный пол. Он ничего не видел. Только слышал удаляющиеся шаги, но скоро перестал слышать даже их.

Тело оцепенело, и он потерял сознание.

ГЛАВА 32

Райан проспал до полудня. Ночью он долго не мог заснуть и напоследок проверил будильник, поставленный на семь утра. В последнее время, с тех пор как умер отец, отдых давался ему нелегко. Стоило только начать проваливаться в забытье, как приходили сновидения. Он думал об отце. Видел его, покоящегося полтоннами земли. Рядом с гробом в земле была полость – гораздо большая, чем требовалась для гроба. Это была глубокая подземная пещера вроде тех, что отец показывал маленькому Райану в Нью-Мексико. Достаточно большая, чтобы вместить все те секреты, которые отец забрал с собой в могилу.

Зазвонил телефон. Райан стоял возле раковины в ванной, одетый только по пояс, смывая с лица пену, оставшуюся после бритья. Он вытерся полотенцем и взял трубку.

– Алло.

– Они идут за тобой. Убирайся из отеля!

Женский голос. Странно знакомый – похож на голос той женщины, что ограбила его в баре.

– Кто это?

– У тебя тридцать секунд, не больше. Убирайся из отеля. Сейчас же!

Короткие гудки.

Райан стоял, окаменев. Это действительно голос той женщины, в этом не могло быть сомнений. Значит, ловушка.

Он натянул рубашку и подошел к двери. Быстро, но осторожно приоткрыл ее, не позволяя цепочке натянуться. Дверной косяк закрывал вид слева, зато справа он мог видеть весь коридор, выходящий к лифтам. Примерно тридцать других номеров отделяло его от выхода. Несколько дверей было открыто – там шла уборка. Звякнул колокольчик лифта, возвещая об остановке, – издалека Райан наблюдал, как его двери разъезжаются.

Из лифта вышли пятеро мужчин. Они шли быстро и целеустремленно. Возможно, это подстроено той же женщиной, что украла сумку. Только зачем тогда предупреждать его? Еще позвонить в полицию мог банкир из «Банко дель Истмо» – месть Райану за то, что тот заставил его нарушить банковскую тайну. Он просто терялся в догадках, но пока что не было времени докапываться до истины.

Райан закрыл замок на два оборота и ринулся к кровати, где стояла его сумка. Собирать вещи было некогда, да они и не стоили такого риска. Он схватил сумку, что поменьше, и побежал к окну. Его комната располагалась на третьем этаже, одна из самых дешевых, так как окна выходили в проулок между домами. В какой-то миг он даже порадовался, что не взял номер с хорошим видом. Райан помедлил, обдумывая ситуацию. Он мог остаться в номере и попытаться все объяснить. Но без паспорта и с тремя миллионами долларов на счете ему вовсе не хотелось очутиться в полиции. Хотя времена диктаторства прошли, Панама все еще оставалась страной третьего мира.

В коридоре уже слышались четкие шаги, будто в бой шла кавалерия. Времени на размышления больше не было. Райан открыл окно и взобрался на подоконник. Проулок оказался не слишком широким – едва хватало места для парковки легковых машин. Окно выходило прямо на рыбный ресторанчик. Мусор заполнял обе стороны проулка – часть в переполненных контейнерах, остальное прямо на тротуарах. По запаху можно было догадаться, что мусор не вывозили давно. Райан не знал, что делать – то ли прыгнуть прямо на тротуар, рискуя сломать ногу, то ли позволить мусорной куче смягчить удар при падении, но при этом пропахнуть тухлыми рыбными деликатесами.

Резкий стук в дверь возвестил о прибытии гостей.

– La policial АЬгеЧа puerta! [17]17
  Это полиция! Откройте дверь! (исп.)


[Закрыть]

Райан остановился. Если прыгнуть – обратного пути не будет. А если остаться…

Стук быстро перешел в удары, затем раздался треск. Дверь приоткрылась, но дверная цепочка сдержала натиск. Они ломились в номер.

Нет, спрятаться – это не вариант.

Райан сделал глубокий вдохи прыгнул, удивившись тому, как долго можно лететь с третьего этажа. Он поскользнулся на тротуаре, упал и покатился по проулку между кучами мусора. Сумка была рядом – он крепко держал ее, оберегая от удара. Приземлившись, Райан посмотрел наверх.

Полицейские стояли у окна и что-то кричали по-испански.

Райан вскочил и побежал по проулку, лавируя между контейнерами для мусора и хибарами нищих. Его колено пульсировало от боли после падения, но это нисколько не замедляло бега. На такой скорости Райану было трудно что-либо разглядеть – он смотрел только туда, где тень уступала место солнечному свету и проулок переходил в оживленную улицу. Позади него раздавались крики. Полиция. Адреналин заставил его двигаться еще быстрее. Наконец Райан добежал до улицы, держа сумку, будто футбольный мяч.

Тротуары были заполнены пешеходами, яблоку негде упасть. Бежать невозможно. Лучше не бежать, подумал Райан. Просто смешаться с толпой.

Пронзительный свисток прорезал уличный гул. Райан оглянулся. Это был полицейский свисток. Они уже выходили из проулка.

Его глаза забегали в поисках укрытия. Райана так и подмывало оглянуться и посмотреть, рядом ли полиция. Если он побежит, они точно заметят его. А вдруг они уже держат его на прицеле? Единственный шанс на спасение – оторваться от них.

Райан заметил такси, подруливающее к тротуару. Изо всех сил он рванул к нему. Пассажир выбрался из салона, и в ту же секунду Райан влетел внутрь и захлопнул за собой дверцу.

– El embassy de los Estados Unidos [18]18
  Посольство Соединенных Штатов (исп.).


[Закрыть], – сказал он на ломаном испанском. Вытащил все деньги, какие были, из сумки и показал водителю. – Pronto, рог favor [19]19
  Быстрее, пожалуйста (исп.).


[Закрыть].

Водитель такси нажал на педаль газа с такой силой, что Райана буквально прибило к спинке сиденья. Он посмотрел в зеркало заднего вида – полицейские выбежали на улицу и кричали что-то друг другу. Один из них указал на такси, отъезжающее на большой скорости.

Райан посмотрел вперед. Посольство находилось всего в нескольких кварталах от отеля. Там его спасение. У местной полиции нет полномочий на территории посольства. Если он и сделал что-то плохое, держать ответ придется перед собственной страной. Ему вовсе не хотелось проводить ночь, а может, и больше в панамской тюрьме.

Сирены завыли позади них. Полиция пустилась в погоню.

– Поторопитесь, прошу вас! – крикнул Райан.

Машина взвизгнула и остановилась. Водитель быстро и эмоционально кричал что-то по-испански. Райан не понимал слов, но смысл был ясен: таксист не хотел, чтобы их преследовала полиция. Райан бросил ему немного денег за поездку и выпрыгнул из машины.

Посольство находилось всего в половине квартала отсюда, между Тридцать восьмой и Тридцать девятой улицами на авени де Бальбоа. Главное здание, где жил сам посол, выходило окнами на зелено-голубую набережную. Райан мог надеяться, что новенький паспорт уже ждет его в одном из административных офисов в нескольких кварталах от этого места. Он забросил сумку на плечо и побежал по улице по направлению к большому кольцу. Оживленное движение шло в пяти различных направлениях, закручиваясь вокруг маленького парка в центре. На машине полицейским пришлось бы долго ехать по кольцу, а Райан тем временем срежет путь пешком. Он побежал прямо через парк. Всего шесть полос, забитых машинами, отделяло его от земли Соединенных Штатов. Полицейская машина маневрировала едва ли не на двух колесах, уворачиваясь от встречных и попутных автомобилей. Райан подрезал несколько из них, перебегая улицу. Старый «шеви» резко свернул и затормозил прямо перед ним, едва не раздавив в лепешку. Райан одним прыжком оказался на тротуаре и побежал дальше не останавливаясь. Полицейская машина взвизгнула тормозами у ворот посольства – здесь заканчивались их полномочия. Райан взглянул назад и с облегчением увидел, что полицейские сдались.

У входа в посольство его остановил охранник. Райан так запыхался, что едва мог говорить.

– Я – гражданин Соединенных Штатов Америки. У меня украли паспорт. Мне нужна помощь.

– Пройдемте со мной, – ответил охранник.

Он провел Райана внутрь, где их встретил солдат морской пехоты и повел его дальше – к входу в главный корпус. За пределами посольства стояла частная охрана, внутри же – в основном американские солдаты морской пехоты. Райан облегченно вздохнул, увидев в фойе американский флаг. Даже портрет президента, за которого он не голосовал, помог ему почувствовать себя дома.

– Большое вам спасибо! – сказал он.

Молодой моряк казался таким же несгибаемым, как его накрахмаленная и выглаженная форма. На нем были темно-синие брюки с красными лампасами и коричневая рубашка. К поясу прикреплены кобура и наручники. Моряк не вел Райана за руку, но и не делал ничего, чтобы успокоить его. Они прошли мимо выхода к кабинетам на первом этаже и мимо лифтов. Щит на стене указывал, где что располагается, начиная от кабинета посла, заканчивая офисом военно-морского атташе и администрации по контролю за применением законов о наркотиках. Райаи не имел представления, куда они направлялись. Остановившись у двойных дверей в конце коридора, моряк открыл их и пригласил:

– Пожалуйста, проходите, сэр.

Райан вошел. Моряк остался снаружи и закрыл дверь. В кабинете практически не было мебели – только прямоугольный стол и стулья. Лампа дневного света гудела над головой. Двое мужчин поднялись из-за стола. Один был латиноамериканцем, довольно молодым. Другой, зрелый мужчина, походил на «истинного» американца. На них были одинаковые белые рубашки и темно-синие пиджаки, у обоих – совершенно каменное выражение лица.

– Доктор Даффи? – спросил старший. Его голос отдавался эхом в прохладных, голых стенах.

– Да.

Мужчина достал из кармана удостоверение и показал Райану.

– Агент Форсайт, ФБР. Мы с агентом Энрикесом хотели бы задать вам несколько вопросов. Это займет всего пару минут. Присаживайтесь, пожалуйста.

Райан стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Вообще-то я здесь по делу. Кто-то украл мою сумку.

– А что же тогда у вас на плече?

– Это? Я купил ее здесь, в городе. В отеле, можно сказать. Вместо той, украденной.

Казалось, агент скептически отнесся к сказанному.

– Вы сообщили о краже в полицию Панамы?

– Нет, не сообщил. Я, э-э… в общем-то не успел сообщить.

– Почему вы бежали от полиции?

– Что вы имеете в виду?

Взгляд агента Форсайта, казалось, стал жестче.

– Вы меня слышали.

– Слушайте, вся эта заваруха меня уже достала. У меня украли паспорт. Я просто хотел как можно скорее вернуться в свою страну. Зачем парню, который что-то скрывает, бежать прямо в посольство? Вы говорите, что я бежал от полиции. Но это ваша точка зрения. Лично я вообще не понимаю, с какой стати полиция устроила погоню за мной.

– Мы попросили их забрать вас, – сказал Форсайт. – Поэтому они и бежали за вами.

Райан смутился:

– ФБР попросило их? Агент кивнул:

– ФБР часто просит местную полицию доставить фигуранта.

– Фигуранта? Меня что, в чем-то подозревают?

– Я сказал фигурант, а не подозреваемый. Вы не подозреваемый. Прошу вас, садитесь. Нам бы хотелось поговорить с вами.

Райан достаточно насмотрелся разных полицейских передач по телевизору, чтобы знать – в слове «подозреваемый» определенно кроется какая-то магия. Подозреваемому всегда зачитываются его права. Хотя они не назвали его подозреваемым. Пока.

– Что вы хотите знать? – спросил Райан.

– Для начала давайте поговорим о трех миллионах долларов в «Банко дель Истмо».

Форсайт наклонился вперед, внимательно разглядывая Райана.

– Вы, должно быть, серьезно обидели того служащего в банке. Сегодня стало немного легче нарушить банковскую тайну, чем во времена диктаторства. И все равно мы впервые получаем такого рода информацию из «Банко дель Истмо». Они послали все записи в финансовый отдел здесь, в Панаме, откуда те пришли к нам. – Он взял со стола папку, открыл и зачитал вслух то, что там было написано: – «Триста переводов в размере девяти тысяч девятисот девяноста девяти долларов». Довольно незамысловатый способ перехитрить требования об отчетности за переводы свыше десяти тысяч долларов.

Райан только моргнул.

Форсайт продолжил читать из папки:

– Как доложил банковский служащий, вы сказали ему, цитирую: «Мой отец не был человеком, у которого вообще могло быть три миллиона долларов, не важно, в каком банке». Конец цитаты. – Форсайт посмотрел на Райана. Потом быстрым взглядом указал ему на стул: – Присаживайтесь, доктор Даффи. Мне бы хотелось предоставить вам возможность объясниться.

Райан начал потеть. Какая-то его часть понимала, что нужно что-то сказать. Другая часть хотела побыстрее убраться оттуда. Он не знал своих прав, но знал, кто их знает.

– Я буду счастлив побеседовать с вами, – сказал Райан. – Но только после того, как поговорю со своим адвокатом.