Текст книги "Искатель. 1990. Выпуск №3"
Автор книги: Джеймс Грэм Баллард
Соавторы: Анатолий Ромов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Кажется, это контрамарка, по которой я ходил в Ленком.
– Правильно. Вспомните, куда вы потом дели эту контрамарку?
– Понятия не имею. Выбросил. Это же делается машинально. Да и разве это так важно?
– Представьте, важно. И не в последнюю очередь для вас. Вспомните, куда вы выбросили контрамарку?
– Не помню. Совсем не помню.
Рахманов долго смотрел в окно. Повернулся:
– Сергей Леонидович, эта контрамарка найдена недалеко от места преступления, на шоссе в Смоленской области. Оказалась она там тогда же, когда было совершено преступление. Примерно девятого июля. Причем, по нашим данным, к месту преступления преступники подъехали на машине, похожей на вашу. На светло-серых «Жигулях» шестой модели. Поскольку, как вы говорите, девятого июля вы были далеко от Смоленской области, мы с вами должны выяснить это несоответствие и понять, откуда оно взялось.
– Андрей Викторович, вот уж не знаю.
– И я не знаю. Ведь соединяются два фактора. Ваша контрамарка и машина, похожая на вашу. Вряд ли это совпадение.
Я молчал, обдумывая ситуацию. Я уже примерно представлял, где могла выпасть контрамарка, на обочине, когда, съев последний бутерброд, я выкинул за окно бумагу. Тогда, пошарив в кармане, я собрал все бумажки, которые там были, и тоже выкинул. Но особой беды в этом нет. Если следовать версии с угоном машины, контрамарку могли найти те, кто угнал машину. И подбросить на обочину, чтобы навести след на меня. Сказал безразлично:
– Андрей Викторович, добавить мне абсолютно нечего. Я рассказал все, как было.
Рахманов внимательно посмотрел на меня.
– Что ж, Сергей Леонидович, будем выяснять. Учтите, мы можем вас вызвать еще. Из Москвы никуда не собираетесь?
– Пока нет.
– Очень хорошо. И если вам вдруг что-то вспомнится или придут в голову какие-то соображения, позвоните. Телефон в повестке. Вы хоть знаете, какое преступление было совершено?
– Откуда я могу знать, какое?
– Было совершено разбойное нападение. Убит человек и похищено ценное государственное имущество. Если у вас появятся какие-то сведения об этом, очень прошу сообщить.
После ухода Лотарева Рахманов вызвал в кабинет Саенко, Инчутина и Жильцова. Подождал, пока все ознакомятся с показаниями. Сказал:
– Любопытный материал?
– Любопытный, – Саенко аккуратно сложил листки. Рахманов посмотрел на Жильцова.
– Виталий, работы у тебя будет много. Причем срочной. Сразу прикинь, справишься ли.
– Андрей Викторович, не справлюсь, попрошу помощи. Думаю, МВД мне не откажет.
– Я тоже так думаю. Значит, первое: Новлянская. Дама серьезная. Заявляю со всей ответственностью. Тщательно проверь все ее связи, даже случайные, и попробуй найти выходы на двух человек: Вадима Павловича и Игоря Кирилловича.
– Заодно и на Росгалантерею, – добавил Инчутин.
– На Росгалантерею само собой, – сказал Рахманов. – Но Росгалантерея не убежит в любом случае. А вот Вадим Павлович и Игорь Кириллович – увы. Пока убежали.
Жильцов кивнул:
– С Новлянской понятно. Что еще?
– Лотарев. Человек он совсем другой. Не из той обоймы. Не знаю, на самом ли деле его картины стоят таких денег. Но то, что он действительно художник, видно невооруженным глазом.
– Это еще ничего не значит, – сказал Инчутин. – Художники бывают разные.
– Именно поэтому показания Лотарева надо проверить тщательным образом. Так что, Виталий, возьми в МВД людей побольше и займись домом Лотарева. Опроси всех, кого можно. Надо выяснить, что было с машиной Лотарева, начиная с восьмого июля
– Ясно, – сказал Жильцов.
– Работы на эти дни тебе хватит. Нам же... – Посмотрел на Инчутина и Саенко. – Леша, ты пока продолжай разборку с Росгалантереей. Я поеду на Сенеж. Славе остается Меднова, которая была с Лотаревым в театре и в «Континентале».
– Меднова – значит, Меднова, – сказал Саенко.
– Учти, я совсем не исключаю, что эта Меднова тоже связана с Новлянской.
– Чувствуется, тут тот еще клубок, – заметил Инчутин.
Выйдя из прокуратуры, я сразу же сел в машину.
Около минуты сидел, бессмысленно разглядывая двор и пытаясь прийти в себя. Двор густо усажен деревьями. На асфальте и земле полно палых листьев. Черт... Ну и вляпался же я! Хотя вроде бы все сошло удачно. И все же я вляпался. Чем бы все ни кончилось, вляпался. Я подвез двух убийц. Сам того не желая. От этого мне никуда уже не деться. Никуда.
Помедлив, подумал: ладно. Я подвез двух убийц, зато спас Сашку от этого Вадима Павловича.
К «Форуму» подъехал без четверти шесть. Без пяти в зеркале возникла Сашкина «девятка». Выбравшись из машины, Сашка обошел мой багажник, сел рядом. Посмотрел испытующе:
– Серега, ну как?
– Вообще, Сашка, я понимаю, тебе сейчас тяжело. И все же мне многое неясно. Я хотел бы кое-что выяснить.
– Что именно выяснить?
– Что происходит во всей этой истории. С Вадимом Павловичем. Юрой. Женей. И... остальными.
– Ты говоришь так, будто я пытаюсь что-то скрыть. Я ведь как раз и хочу выяснить все. Вместе с тобой.
– Что-то я этого не заметил. Во всяком случае, раньше.
– А где ты был сам раньше? В Дагомысе? На Рижском взморье? Хоть раз ты пытался завести об этом разговор? Как ты выражаешься, раньше?
Сашка абсолютно прав: до сегодняшнего дня вся эта история меня не интересовала. Я лишь посмотрел на него и промолчал. Ответить мне было нечего. Сашка побарабанил пальцами но колену:
– Если бы ты поинтересовался, я мог бы кое-что сообщить.
– Например?
– Например, Вадим Павлович не оставил меня в покое. И вряд ли оставит. Он мне несколько раз звонил. В эти месяцы. И, кстати, сегодня. Как они на тебя вышли?
– Из-за контрамарки.
Я подробно изложил все о контрамарке, включая и предположение: скорее всего контрамарка пролежала в кармане моего пиджака еще с мая. И выпала, когда я выбросил бумагу.
Выслушав мой рассказ, Сашка посидел в задумчивости. Сказал:
– Надо же. Я думал, ты засветишься из-за номеров.
Отметив, что Сашка не упрекнул меня за контрамарку, я спросил:
– Какая разница, из-за чего я засветился?
– Разница есть. Контрамарка потянула за собой Алену. Но это ладно... Понимаешь, этот мерзавец, Вадим Павлович, просто поймал меня на противоходе. Года три назад, я как раз только начал работать, он остановил меня около института и попросил изменить ему внешность. Естественно, левым путем. И естественно, за большие бабки. Ясно, я был уже не мальчиком и понимал: если человек с такими бабками просит сделать полную перетяжку, это человек не простой. Даже очень и очень не простой. Но все ж я был еще зеленоват. Да и в деньгах нуждался. Операция мне удалась, практически я сделал ему новое лицо. Здесь он меня и купил. При расчете. За операцию по договору он должен был мне семьсот. Он их дал. А потом сказал: «Саша, если нужны еще деньги, не стесняйтесь. Хотите, дам вам десять штук сверху? Причем не будем даже считать это долгом. Просто... будет у вас возможность оказать мне услугу, вы мне ее окажете. Не будет, считайте эти десять штук подарком».
Сашка помолчал, потом продолжил:
– Конечно, не нужно было ничего у него брать. Он просто хотел меня повязать... этими десятью штуками. Но тогда я подумал: чего мне терять? Деньги же были нужны: я как раз нацелился на дачный кооператив. В общем, десять штук я взял. Этим летом он мне о них напомнил, попросив подвезти Юру и Женю. Естественно, я был уже не тот, что три года назад. Ну и подумал: зачем я буду с ним связываться. Лучше отдам ему эти десять штук и пошлю к черту. Но было уже поздно. Я уже был прихвачен, взят за горло. Хотя сам этого еще не понимал. А сейчас может быть кое-что похуже.
Мы посидели молча. Сашка встряхнулся:
– Знаешь, как берут за горло? Такие, как Вадим Павлович?
– Не знаю. Как?
– Сейчас объясню. – Он поправил на стекле карточку техосмотра. – Когда Вадим Павлович мне позвонил... в июле... и сказал, что ему нужна услуга, мы договорились встретиться. Он изложил свою программу: ему нужно подвезти двух человек на приличное расстояние. Может быть, ехать придется несколько часов. Но он гарантирует: в этой поездке все будет чисто. В смысле уголовщины. Везти этих людей нужно в определенный день. Когда – он сообщит заранее. Если я соглашусь и отвезу их, мы будем квиты. То есть будет считаться: десять штук я отработал.
Сашка помолчал.
– Конечно, я понимал, что это не просто поездка, если Вадим Павлович готов скостить за нее десять штук. Но когда я начал качать права, мол, что будет, если я вам сейчас отдам десять штук и мы разойдемся? Вадим Павлович кое-что мне объяснил. Популярно. Он сказал, что если я хочу отдать ему долг, я должен учесть: за это время на долг набежали проценты. Обычные пять рублей с сотни или пятьсот с десяти штук в месяц. Так что сейчас я должен ему уже не десять, а около тридцати штук. И если он захочет, он из меня эти тридцать штук выбьет. Но ему, мол, эти тридцать штук не нужны. Ему нужна услуга, о которой мы договаривались три года назад. Ему все равно, кто будет отвозить этих людей. Но я ведь понимал: после этой поездки и я, и любой мой знакомый будет уже повязан с Вадимом Павловичем. И тут я подумал: ведь выход есть. Поедет кто-то из нас. Ты или я – неважно. Но под другой внешностью. Если надо будет ехать в выходные, поеду я. Если в будни – ты. Ведь о том, что мы с тобой знакомы, да и вообще о твоем существовании Вадим Павлович ничего не знает. Ну и, главное, я действительно могу тебе доверять. Когда же кто-то из нас, вернувшись, примет прежнюю внешность, все концы будут спрятаны в воду. Оставалось только решить: как лучше изменить внешность? Сам понимаешь, при желании все можно было сделать. Достать парик и сшить накладной живот – пустяки. Решающим моментом была мазь, над которой мне пришлось посидеть. Но в общем-то и в этой мази для косметолога нет ничего особенного. Смесь банальная: салициловая кислота, деготь и кое-какие добавки, чтобы действие было коротким. Я заранее достал на толкучке права. Два номера. Чистый техпаспорт. Вадим Павлович позвонил седьмого июля и сказал, что выезжать нужно девятого. То есть в пятницу, в будний день. Восьмого утром я позвонил тебе. Ну а остальное ты знаешь.
Час назад, в «Эрмитаже», мне вдруг показалось: в нашей дружбе возникла некая напряженность, связанная с неясностью в поведении Сашки. Сейчас же почувствовал облегчение. Я был рад, что Сашка все это рассказал. И я по-прежнему могу считать его другом. Причем сейчас, после Сашкиного объяснения, мне открылась подоплека, и стало понятно, почему Сашка погорел с Вадимом Павловичем.
О том, что это блатняк и зычара, я от Сашки уже слышал. Но теперь, когда я знал, что стоит за поездкой в Смоленскую область, я достаточно отчетливо представлял, что это за человек. Ведь я несколько часов провел с его шестерками, Юрой и Женей, убившими водителя трейлера.
Обдумав все это, я спросил:
– Ну а при чем тут «похуже»? Ты сказал: «Здесь может быть кое-что похуже»? Что это значит?
– Это значит, нам с тобой грозит опасность.
– Опасность? И с чем это связано?
– Я ведь тебе сказал, мне несколько раз звонил Вадим Павлович.
– Сказал. Я помню.
– Последний раз он мне звонил сегодня утром.
– Но ведь утром мы с тобой уже виделись?
– Виделись. После этого он и позвонил. Как только я приехал на работу. – Сашка явно тянул с объяснением.
– И что ему нужно? – спросил я.
– То же, что было нужно все эти два месяца. Игорь Кириллович.
Сначала я не понял, в чем дело. Посмотрел на Сашку:
– Игорь Кириллович?
– Да. Ну не сам Игорь Кириллович. Его адрес. Телефон. Любые позывные. Проще говоря, наводка. Понимаешь?
– Понимаю. – Сказав это, я посидел, обдумывая услышанное. Вадиму Павловичу нужен Игорь Кириллович. Ясно, Вадиму Павловичу нужен не собственно Игорь Кириллович, а человек, подвозивший Юру и Женю. Даже не человек, а наводка на этого человека. Вадиму Павловичу нужна наводка на меня. Значение слова «наводка» я отлично понял. Игорь Кириллович, то есть я, не должен знать, что кто-то его ищет. Помедлив, я спросил:
– Что же ты раньше ничего не говорил?
– Не говорил, поскольку думал, что отобьюсь. Ну а сегодня он мне поставил ультиматум: или я даю ему наводку на Игоря Кирилловича, или он из меня эту наводку выбьет. Насколько я понял, вчера или сегодня у Вадима Павловича что-то произошло. И теперь Игорь Кириллович нужен ему позарез. Так что он от меня не отстанет.
– Ну и что ты собираешься делать?
Сашка посидел, закусив губу. Пожал плечами:
– Зачем Вадиму Павловичу Игорь Кириллович – двух мнений быть не может. Игорь Кириллович – свидетель, совершенно не нужный Вадиму Павловичу. Так что, как только Вадим Павлович выяснит, кто такой Игорь Кириллович, узнает или поймет, что это ты, он постарается как можно скорей тебя убрать.
– Приятная перспектива.
– Называй, как хочешь. Но в этой ситуации есть еще один нежелательный свидетель.
– Кто же это?
Сашка провел ладонями по лицу, будто умываясь.
– Я. Твой покорный слуга. Александр Чирков. Вадим Павлович отлично понимает: человек, подвозивший Юру и Женю, наверняка все мне рассказал. Так что в принципе я знаю примерно то же, что и он. То есть ты. Но пока я могу спать спокойно. Моя очередь после тебя. Мной Вадим Павлович займется, только когда я выдам ему Игоря Кирилловича. Так что мы должны держаться друг за друга.
– Может, он не займется? Ни мной, ни тобой?
– Займется. Похоже, на этом трейлере он заработал огромные бабки. И терять их из-за каких-то вшивых свидетелей вроде нас с тобой ему нет смысла.
– Но ведь есть еще свидетели Юра и Женя.
– Юра и Женя не свидетели, а сообщники. Это во-первых. Во-вторых, они никогда не выдадут Вадима Павловича.
– Считаешь, не выдадут?
– Тут считать нечего. Они ведь знают: если они это сделают, им крышка. Срока Юра и Женя не боятся. А вот Вадима Павловича очень даже. Потому что он и его кореша такого не простят. Найдут их на дне морском и устроят харакири.
Некоторое время Сашка бесстрастно разглядывал толкучку у касс кинотеатра.
– Так что Юра и Женя будут молчать. А вот будем ли молчать мы с тобой... В смысле – буду ли молчать я и Игорь Кириллович, он не уверен. Поэтому и сказал сегодня: если я не дам ему наводку на Игоря Кирилловича, я должен готовиться к худшему.
– Что это значит – «готовиться к худшему»? Он расшифровал?
– Расшифровать его слова нетрудно. Я должен его ждать, начиная с этой ночи. Одного. Или с бомбардирами. Ну и там они посмотрят, что лучше со мной сделать. На первый раз.
– Ну а что они могут с тобой сделать?
– Не знаю. В виде первого предупреждения могут прострелить ногу. Или отбить почки.
Я посмотрел на Сашку. Он сидел, не глядя на меня, откинувшись на сиденье. В серьезности его слов я не сомневался. Поэтому спросил после короткой паузы:
– Но тогда надо же что-то делать? У тебя самого есть какие-то мысли?
– Есть. Но сначала предлагай ты.
Я посидел, прикидывая, что же здесь можно сделать. Ясно, силы в этой ситуации явно не равны. Нам с Сашкой противостоит не только Вадим Павлович, но и его кореша. Причем наверняка у каждого из этих блатняков есть шестерки, готовые сделать все, что им прикажут. Прострелить ногу. Отбить почки. Просто убить.
Но, с другой стороны, ведь нас с Сашкой тоже так просто не возьмешь. В конце концов у нас есть друзья, среди которых попадаются довольно крепкие ребята. И если дело дойдет до сшибки, они сами могут кому угодно отбить почки.
Впрочем, посидев еще, я понял: надеяться, что от Вадима Павловича нас могут защитить друзья, глупо. Любой из друзей придет нам на помощь, если, допустим, мы ему позвоним. Но никто из них не сможет постоянно находиться с нами рядом. Значит, рассчитывать мы можем только на себя.
Что ж, подумал я, ведь мы с Сашкой сами по себе тоже кое-что значим. В конце концов у нас ведь есть машины. Если Вадим Павлович хочет кого-то из нас подловить, пусть ловит. В случае необходимости у меня найдется множество адресов, по которым мы с Сашкой можем ночевать круглый год. И где нас не найдет никакой Вадим Павлович. Кроме того, не нужно забывать, Вадим Павлович сам скрывается от милиции и прокуратуры. Так что еще неизвестно, кого раньше подловят. Подумав об этом, я сказал:
– Саня, я правильно понял: Вадим Павлович объявил нас с тобой вне закона?
– В общем правильно.
– Так давай и мы объявим его вне закона? Допустим, почему бы нам просто-напросто не заявить о нем в милицию?
Сашка посидел в задумчивости.
– В милицию... – Кажется, он в чем-то сомневался. – В милицию... Ну, в принципе мысль правильная.
– Что, у тебя какие-то сомнения?
– Никаких сомнений у меня нет. Сдать Вадима Павловича в милицию – единственное наше спасение. Иначе нам крышка. Рано или поздно он нас достанет. Но как это сделать? – Сашка посмотрел на меня. – Выйти и из автомата позвонить в милицию?
– Н-ну, хотя бы.
– Хорошо, мы сейчас позвоним в милицию. И что мы им скажем? Мол, нам угрожает бандит? Поймайте его?
Я промолчал. Лишь сейчас до меня дошло, что имеет в виду Сашка. Сашка вздохнул:
– Не так все просто. Мы должны его сдать. Но сдать, не заявляя в милицию. Лично я никаких позывных Вадима Павловича не знаю. Где он может быть, для меня полная тайна. Ну и как только мы позвоним в милицию, нас спросят: ребята, а вас-то что связывает с этим человеком? Почему он выбрал именно вас? Ну и начнется раскрутка. Причем раскрутка солидная.
Мы посидели молча. Сашка прав: звонить самим в милицию, во всяком случае сейчас, бессмысленно. Вадима Павловича наверняка давно уже ищут. И не могут найти. Если мы позвоним, нас тут же вызовут и начнут допрашивать. Не знаю, как Сашка, но лично я совсем не рвусь еще раз встретиться со следователем.
– И что ты предлагаешь?
– Надо хорошо продумать, как сдать Вадима Павловича, не заявляя при этом в милицию.
– Но если мы сдадим Вадима Павловича, он ведь может тебя заложить?
Сашка потер подбородок:
– Ты имеешь в виду пластическую операцию?
– Да. Он запросто может расколоться, если его прижмут.
– Сомневаюсь насчет того, что Вадим Павлович может расколоться. Но дело даже не в этом. Раньше, чем он, расколюсь я. Все равно ведь от этого никуда не деться. Рано или поздно мне придется все рассказать милиции. Сама по себе такая операция уголовным деянием не является. Я ведь не знал, с какой целью пациент хочет изменить внешность.
Мы посидели молча. Сашка тронул меня кулаком в плечо:
– Насчет же твоей поездки... мне кажется, все чисто. Они тебя больше не вызовут. Но если вдруг они что-то пронюхают, учти: ты ведь тоже не знал, кого и зачем отвозишь. Так что если тебя очень уж прижмут, смело можешь все рассказать.
– Ну а поддельные документы?
– Объяснишь, что использовал их вынужденно. Поскольку не желал в дальнейшем связываться с подозрительными личностями.
– Но все же должна же быть какая-то статья? За использование поддельных документов?
– Есть такая статья. Сто девяносто шестая. По ней тебя должны оштрафовать на тридцать рублей. И все. С этой статьей я сталкиваюсь чуть ли не каждый день. По роду работы.
– Значит, нам нужно бояться только Вадима Павловича?
– И его нам не нужно бояться. Вернее, не нужно было бы, если бы не Вера и ее возможная связь с Вадимом Павловичем. Ведь это путает нам все планы. – Сашка потер лоб. – Серега, я немного подумаю. Ты не против?
– Ради бога. Думай, сколько хочешь.
Сашка сунул руки в карманы и застыл на сиденье. Я принялся рассматривать вечернее Садовое. Было еще светло, но уже зажглись первые фонари. Впереди, перед светофором, заворачивал и тормозил поток машин.
Наконец Сашка сказал:
– Я уже говорил, никаких позывных Вадима Павловича я не знаю. Но однажды видел его на Сенеже. Случайно. Примерно год назад. Он шел от озера к остановке автобуса.
– И что из этого?
– Ничего. Разве только то, что в дачный кооператив меня устроила Вера, у которой есть связи в Солнечногорске. Если Вера и Вадим Павлович действуют заодно, для нас это очень плохо. Потому что в таком случае получается: мы с тобой пешки. Маленькие пешки в большой игре. – Он посидел молча. – Практически Вадим Павлович обо мне ничего не знает. Только адрес и место работы. Вера же... Вера знает обо мне все. Если это так, получается, она и навела на меня Вадима Павловича.
– Понимаю.
– Значит, она в конце концов может догадаться, что Игорь Кириллович – ты.
– Может, она уже догадалась?
– Нет. Иначе бы Вадим Павлович мне сегодня не звонил. – Сашка застегнул «молнию» на куртке. – Серега, у тебя много приятелей, у которых я мог бы переночевать?
– Ну, человек десять найду сразу.
– Десять не нужно, нужен один. Но при этом он не должен меня знать, и надо, чтоб он жил недалеко от тебя.
Я попытался вспомнить знакомых, живших недалеко от меня.
– Есть такой, Володя Глинский. У него мастерская в Сокольниках.
– С телефоном?
Я подошел к телефону-автомату и набрал номер Глинского. Как я и предполагал, разговор оказался коротким: Глинский сообщил, что в мастерской у него два дивана, ночует он по-прежнему дома, так что если мы с Сашкой не брезгуем, можем приезжать. Через три дня он вообще уезжает на месяц в Прибалтику, так что может нам оставить на этот месяц свою мастерскую.
Мастерская Глинского размещалась в старом доме на Сокольнической заставе. Оставив свои машины около невзрачного деревянного подъезда, мы с Сашкой спустились в подвал и остановились у обитой оцинкованной жестью двери. Я нажал кнопку звонка, послышались шаги, стук запоров, скрежет щеколды. Наконец дверь открылась: за ней стоял Глинский, маленький, щуплый и бородатый. Мы обнялись. Пропустив нас в крохотную мастерскую, Глинский бесстрастно оглядел Сашку.
– Ночевать будете вы?
– Я. Зовут меня Саша. Фамилия Чирков.
– Раз вы друг Сержа, я обошелся бы и без фамилии. – Порывшись в карманах широкой вязаной кофты, Глинский вытащил брелок с ключами. Отцепил один. – Держите, ключ от мастерской. – Подождал, пока Сашка спрячет ключ. – Второй у меня. Приходить можете, когда хотите. Вы, вообще, рано встаете?
– Зависит от дежурства. Завтра, например, мне к девяти.
– Значит, не увидимся. Я обычно прихожу к одиннадцати. – Глинский спрятал брелок. – Все, братцы, ухожу. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Где, что, чего – Серж знает. Саша, у меня тут не очень. Туалет, раковина, электроплитка, и все. Горячей воды нет, холодильника тоже. Обойдетесь?
– Володя, все прекрасно. Спасибо за приют.
– Не за что. Через три дня меня здесь не будет. Так что, если необходимость в ночевках отпадет, можете просто оставить ключ на подоконнике и захлопнуть дверь. Серж, рад был тебя видеть. – Похлопав меня по плечу, Глинский открыл входную дверь. Сашка бросил вслед:
– А если позвонят или придут?
– Без звонка не придут. Если же позвонят, скажите, меня нет. И спросите, что передать. Ну, чао, ребята. Если что, я дома.
Глинский исчез. Я посмотрел на Сашку:
– Как? Подходит?
– Не то слово. Идеальный вариант. – Плюхнулся на диван. Осмотрелся. – Я предлагаю тебе пойти на риск. Ради общего дела. Если тебе моя идея не понравится, можешь отказаться.
– Объясни сначала, что за идея?
– Идея довольно простая. Заманить Вадима Павловича и сдать в милицию. Видишь ли, каждый раз, когда Вадим Павлович пытался по телефону выяснить, кто такой Игорь Кириллович, я ему вешал лапшу на уши. Мол, пляжный знакомый, точного адреса не знаю, ну и в том же духе. Сегодня я ответил ему примерно то же самое – мол, могу сообщить только внешние данные. На это Вадим Павлович выдал прямым текстом, что если до вечера не сообщу ему все, что знаю об Игоре Кирилловиче, я горько пожалею. Как видишь, вечер наступил, скоро восемь. Вадим Павлович наверняка уже несколько раз звонил мне домой. Ну и если он меня так и не застанет, а он меня не застанет, то вполне может к ночи занять пост у моего дома.
– Но ведь он может подстеречь тебя на работе?
– Может, я об этом думал. И все же вряд ли он решится на это, ведь около моей работы слишком людно.
– Значит, он будет тебя искать по всей Москве?
– Точнее – по моим точкам. Допустим, если он знает Веру, будет искать эти точки с ее помощью. Если же не знает... Что ж, попробует выследить меня самостоятельно. Естественно, не один, а с помощью шестерок. Начнут они с моей машины, тачка у меня заметная, засечь ее нетрудно. Так вот, по моему плану, каждый вечер я буду ставить тачку у твоего подъезда. Дом у тебя с галереями. Войдя вместе с тобой в подъезд и перебравшись по галерее, я затем буду незаметно выходить из другого подъезда и возвращаться сюда, в мастерскую Глинского. Ну и мы оба начинаем ждать. Ты у себя в квартире, я в мастерской Глинского. Понимаешь, почему мы должны ждать в разных местах?
– Чтобы я мог тебе позвонить в случае появления Вадима Павловича?
– Да. Но не просто позвонить, а позвонить условным звонком. Вадим Павлович хитер, как змей.
– Но он ведь услышит, как я буду набирать номер?
– Не услышит, если сразу после звонка в дверь ты пустишь воду в ванной. Или, допустим, выведешь магнитофон на полную мощность. Попросишь подождать, объяснив, что хочешь убрать звук. В этот момент подходишь к телефону и набираешь номер мастерской Глинского. Или звонишь мне на работу, если я там. И, услышав меня, стучишь пальцем по мембране.
– Ясно, – наконец сказал я. – Ну а дальше?
– Снова подходишь к двери. И как можно дотошней начинаешь выяснять, кто пришел. Короче, удерживай его около двери, чтобы успела подъехать милиция.
– Ну а если милиция начнет расспрашивать? Что говорить?
– Говори все как есть. Скрывать нам нечего.
– И про поездку с Юрой и Женей тоже говорить?
– Про поездку... – Сашка задумался. – Про поездку пока воздержись. Понимаешь, почему?
– Почему?
– Из-за Вадима Павловича. А также Юры и Жени. Если кого-то из них возьмут, а другой останется на свободе... И мы начнем их валить, они нас точно прирежут. Так что для нас будет лучше рассказать про эту поездку как можно позже. Когда мы будем знать точно: их всех взяли. Всех до одного.
Сашка замолчал. Потом встал.
– Ладно, Серый. План у нас есть. В остальном же не будем ломать себе голову.
Мысль, что Новлянская все же как-то связана с Вадимом Павловичем, не оставляла Рахманова. Но чтобы разобраться в этом, ему надо было сначала выяснить истинную роль Лотарева. Именно поэтому Рахманов решил выехать на Сенеж не мешкая и проверить алиби Лотарева лично.
Когда «уазик» ГУВД остановился у базы и Рахманов спрыгнул на землю, тут же у одного из домиков раздался яростный собачий лай. Натягивая закрепленную на проволоке длинную цепь, крупный молодой пес, угрожающе рыча, бросался на сетку, вставал на задние лапы. Пес был чистокровной немецкой овчаркой,
– Эй! Есть кто-нибудь? – крикнул Рахманов.
Собака продолжала лаять и крутиться, явно пытаясь сорваться с цепи. На призывы Рахманова, повторенные несколько раз, никто не ответил. Обойдя забор, Рахманов подошел ближе к воротам. Крикнул что было сил:
– Эй, люди! Отзовитесь!
На этот раз его услышали. У среднего домика стукнула дверь, зашуршали шаги по гравию дорожки. Наконец из-за домика вышел невысокий худощавый человек, одетый в свитер грубой вязки и джинсы. На вид ему было около шестидесяти. Остановившись, человек крикнул: «Дик, молчать! А ну, кому сказали?» Тявкнув, собака замолчала. Человек посмотрел на Рахманова:
– Слушаю вас.
– Простите, можно кого-нибудь из служащих?
– Я служащий. По какому вопросу?
– Я из прокуратуры. Мне нужно с вами поговорить.
Человек подошел к сетке, блекло-серые глаза стали настороженными.
– Интересно, что это может у нас понадобиться прокуратуре?
– Ничего особенного. Просто мне нужны ваши свидетельские показания. Вы выйдете? Или я зайду? Как вам удобней?
Человек оглянулся на машину, снова посмотрел на Рахманова. Склонил голову набок:
– Ну, пожалуйста, заходите.
Пройдя в калитку у ворот, Рахманов показал удостоверение:
– Рахманов Андрей Викторович. Следователь прокуратуры.
– Голиков Николай Иванович. Работаю здесь сторожем.
Рахманов достал фотографию Лотарева. Протянул:
– Посмотрите. Может, вы видели когда-нибудь этого человека?
– Ну-ка... – Взяв фото, Голиков отодвинул карточку на расстояние вытянутой руки. Прищурился, изучая снимок. – Вообще-то лицо вроде знакомое. Где-то я его видел.
– Не ошибаетесь? – Сказав это, Рахманов подумал: кажется, алиби подтверждается.
– Да нет. На память пока не жалуюсь.
– Ну а где вы его видели?
Голиков вгляделся повнимательней. Покачал головой:
– Вспомнил. Был он здесь. Кажется, в июле.
– Когда точно?
– Помню, был конец недели. В первой примерно декаде. У нас как раз заезд бывает. В конце недели.
– Чтобы легче было определить точное число, вспомните, может быть, в тот день что-то произошло?
– Произошло, – помолчав, сказал Голиков. – Мой зав. Иван Федорович ушел в отпуск седьмого. Седьмого была среда. Восьмого рано утром Иван Федорович собрал манатки и уехал.
– И когда же появился этот парень?
– Девятого.
– Почему именно девятого?
– Ну, в четверг и пятницу я закрутился без Ивана Федоровича. К заезду. А с пятницы на субботу как раз застукал этого парня на участке. Ночевать он к нам залез. Здесь же все закрыто, можно спать спокойно.
– Ну а до этого, в пятницу, он был здесь?
– Вроде был.
– Вроде или точно?
– Я ведь не фотографировал его. Да и лежка у него была основательной. Трава так и не поднялась. Значит, спал всю ночь. Он и потом здесь торчал, дня три. За забором. На пляже.
Из девятнадцати отдыхающих, находившихся на базе «Рыболов Сенежья» с 9 по 12 июля, Рахманову и Инчутину на следующий день удалось разыскать восьмерых. В течение двух дней каждый из этой восьмерки был допрошен. В итоге выяснилось: с 9 по 12 июля во время своего пребывания на базе допрошенные, так же как и Голиков, видели человека, изображенного на снимке. По словам допрошенных, все три дня этот человек почти неотлучно находился на пляже возле базы.
Рахманов еще позвонил в организацию, ведающую штатами базы «Рыболов Сенежья», в отдел кадров Мосстроя. Там ему сообщили: заведующий базой отдыха «Рыболов Сенежья» Шеленков Иван Федорович ушел в отпуск 7 июля этого года, на что есть соответствующий приказ. Таким образом, показания Голикова нашли еще одно документальное подтверждение. Записав номер приказа, Рахманов поинтересовался уже из чистого любопытства: почему отпуск заведующего базой длится почти три месяца? Беседовавший с ним инспектор отдела кадров ответил, что Шеленков уже второй месяц не возвращается из отпуска. Если он не даст о себе знать в самое ближайшее время, они будут вынуждены уволить его как злостного прогульщика. Подумав, Рахманов на всякий случай записал на перекидном календаре: «завбазой – прогул – выяснить». И решил, как только выдастся свободная минута, попросить Солнечногорскую райпрокуратуру выяснить, чем вызвана задержка с возвращением из отпуска Шеленкова.
Судя по всему, 9-го днем Лотарев действительно был на озере Сенеж.
