355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеймс Бенджамин Блиш » Звездный путь (сборник). Том 1 » Текст книги (страница 15)
Звездный путь (сборник). Том 1
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 12:13

Текст книги "Звездный путь (сборник). Том 1"


Автор книги: Джеймс Бенджамин Блиш


Соавторы: Генри Бим Пайпер,Кэрол Мэзер Кэппс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

8

Джека Хеллоуэя и раньше отпускали под залог, но никогда с него не брали так много. Это было почти все его состояние. Но когда он вывалил на стол перед Джорджем Лантом из мешочка пылающие от тепла его тела солнечные камни и попросил того отобрать несколько из них на сумму в двадцать пять тысяч солей, глаза Лесли Кумбеса расширились, а челюсть Мохаммеда Али О’Брайена отвисла.

Лесли Кумбес взглянул на бутылку виски в своей руке и потянулся в шкаф за другой. Одна для Гуса Бранхарда, другая для остальных. Здесь было широко распространено мнение, что именно благодаря виски Густав Адольфус Бранхард практиковал очень редко, защищая, в основном, вооруженных бродяг и похитителей степняков. Но это было не так. Никто на Заратуштре не знал причины этого, но это было не виски. Виски было только орудием, при помощи которого Гус Бранхард обретал ясность мысли.

Он сидел в самом большом кресле гостиной, но все же оно было мало для него. Лицо этого человека было украшено взъерошенными рыжими волосами и спутанной рыжей бородой. Он был одет в выцветшую грязную куртку с обоймой для винтовочных патронов на груди, а вместо рубашки – разорванная майка, из-под которой тоже торчали рыжие волосы. Между нижней частью его шорт и верхней частью потрепанных носков тоже были сплошные заросли волос. На одном его колене сидела Пушистик-Мамочка, на другом – Майк и Майзи, а на его голове устроился Малыш. Едва увидев Гуса, Пушистики сразу же признали его. Наверное, они подумали, что это Большой Пушистик.

– Аах! – громыхнул он, едва бутылка появилась возле него. – Только в надежде на это и стоит жить.

– Ладно, только не давайте пробовать ребятишкам. Маленький Пушистик уже пытался закурить трубку, и я не хочу, чтобы у них в семье появился алкоголик.

Гус наполнил стакан. Проделав это на безопасном расстоянии, он быстро перелил в себя его содержимое.

– У вас славная семейка, Джек. Они произведут в суде отличное впечатление, если только Малыш не попытается взобраться на голову судьи. Присяжные, увидев их и услышав рассказ Ортерис, оправдают вас и выразят Келлогу вотум недоверия.

– Я не беспокоюсь об этом. Я хочу не обличить Келлога.

– Лучше побеспокоиться, Джек, – сказал Рейнсфорд. – На слушании дела большинство будет против нас.

Лесли Кумбес, адвокат Компании, слишком быстро прилетел сюда из Мэллори-Порта. Да еще Мохаммед Али О’Брайен, Генеральный Прокурор Компании, выступивший в роли Главного Обвинителя.

Оба они пытались опровергнуть заявление Хеллоуэя о самозащите и выставить Келлога как убившего опасное дикое животное. Когда у них ничего не вышло, они объединились против Пушистиков. После этого было высказано недовольство судом. Лейтенант Лант в качестве полицейского судьи имел очень ограниченную власть.

– Вы видите, насколько далеко они зашли?

– Надеюсь, вы не хотите, чтобы они преуспели в этом? – мрачно произнес Рейнсфорд.

– Что вы хотите сказать? – спросил Бранхард. – Как вы думаете, что они сделают?

– Не знаю. Это меня и беспокоит. Мы угрожаем Компании Заратуштры, а Компания хочет безопасности, – ответил Рейнсфорд. – Они попытаются сфабриковать что-нибудь против Джека.

– А кто определяет наличие разума? И как? Ну, Кумбес и О’Брайен согласятся принять за доказательство формулу «Речь и разведение огня».

– Ха! – воскликнул Брзнхард. – Суд уже утвердил это сорок лет назад, на Мисхии. Дело о детоубийстве. Женщина обвинялась в убийстве собственного ребенка. Ее адвокат опирался на то, что убийством называется лишение жизни разумного существа. Разумное существо – это существо, которое может говорить и разводить огонь, а новорожденный младенец не может этого делать. Ходатайство отклонили. Суд постановил: пока способность говорить и разжигать огонь является единственным доказательством разумности, невозможно утверждать что-либо, не составив законного доказательства отсутствия разума. Если О’Брайен и не знает этого, а я сомневаюсь, что он это знает, то Кумбес знает об этом наверняка, – Бранхард налил себе очередную порцию виски и опорожнил стакан быстрее, чем до него смогли дотянуться окружавшие его разумные существа. – Знаете, что? Держу пари и могу поклясться, что первое, что сделает Хэм О’Брайен, вернувшись в Мэллори-Порт, это внесет ОТКАЗ ИСТЦА ОТ ИСКА на оба обвинения. От него примут отказ от иска на Келлога, а обвинение против Джека отправят в суд. Он может сделать эту глупость, но Лесли Кумбес не позволит ему это.

– Но если он уберет из дела Келлога, – сказал Герд ван Рибик, – то на суде Джека никто и слова не произнесет о разуме.

– Я произнесу во весь голос. Вы все знаете колониальный закон. Убийца, несмотря на то, что он совершил уголовное преступление, может выдвинуть обвинение против любого другого лица. Я буду утверждать, что Леонард Келлог убил разумное существо. Джек Хеллоуэй, пытаясь предотвратить это, поступил законно, а Курт Борч, в попытке прийти на помощь Келлогу, сам оказался виновным в уголовном преступлении, и, следовательно, всякое обвинение, выдвинутое против Джека Хеллоуэя, является не обоснованным. Придерживаясь этой точки зрения, я скажу великое множество слов и приведу доказательства разумности Пушистиков.

– Ваши доказательства будут перепроверяться, – заметил Рейнсфорд. – Психологами. Я полагаю, вы знаете, что на этой планете только психологи пользуются привилегиями, дарованными Компанией Заратуштры, – он долил то, что оставалось в стакане, посмотрел на кусочки льда, оставшиеся на дне, и снова налил себе. – Я бы не хотел, чтобы это произошло.

– Уфф! – Вздрогнув от неожиданности, Мамочка-Пушистик взглянула вверх. – Интересно, что сейчас делает Виктор Грего.


* * *

Виктор Грего положил на место телефонную трубку.

– Лесли на яхте, – сказал он. – Они сейчас прибудут. Завернут в больницу, чтобы оставить Келлога, и сразу сюда.

Ник Эммерт откусил маленький кусочек тоста. У него были рыжеватые волосы, тусклые глаза и широкое, массивное лицо.

– Должно быть, Хеллоуэй использовал слишком сильное средство, чтобы привести его в порядок, – сказал он.

– Лучше бы он убил его! – раздраженно сказал Виктор Грего и увидел возмущение на лице Главного Резидента.

– Вы действительно хотите этого, Виктор?

– Ни черта я не хочу! – Виктор махнул рукой в сторону проигрывателя, на котором они только что прослушали ленту, переданную с яхты. – Он задира, который удирает, когда запахнет жареным. Знаете, какая эпитафия будет написана на могиле Компании? «ПИНКОМ К СМЕРТИ ОТ ПУШИСТИКОВ БЛАГОДАРЯ ЛЕОНАРДУ КЕЛЛОГУ».

Если бы Келлог сохранил голову ясной и избежал столкновения с Хеллоуэем, все было бы отлично. Даже непростительное убийство Пушистика и стрельба Борча были бы не так плохи, если бы не это глупое обвинение в убийстве. Сам же спровоцировал Хеллоуэя, да еще недоволен, что ему набили морду.

Да еще этот человек Келлога, ван Рибик, который вызвал взрыв. Сам я не знаю Рибика, но Келлог-то должен был знать своих подчиненных. Он должен был знать, что можно доверять этому человеку, а что нельзя.

– Но, Виктор, они же не признали Леонарда виновным в убийстве, – сказал Эммерт. – Не за убийство же этого маленького существа…

Пара людей, посланных начальником тюрьмы, могла бы пригласить Леонарда Келлога во двор тюрьмы и пустить ему пулю в затылок, что не было бы большой потерей. Можно было заделать дыру, через которую лились неприятности для Компании Заратуштры, зафрахтовав какое-нибудь судно. К тому же можно было сделать так, чтобы Келлог не появился на суде. Договор о двадцати пяти тысячах солей мог быть аннулирован; это было бы наказанием для Компании. Нет, все же не это было причиной их нежелания суда над Хеллоуэем.

– Виктор, вы хотите, чтобы я ушел, когда они придут? – спросил Эммерт, отправляя в рот очередной ломтик тоста.

– Нет, нет. Сиди. Мы в последний раз работаем вместе. Потом мы будем избегать всего, что может походить на тайный сговор.

– Ладно, к счастью, я кое-что могу сделать, вы знаете, это, Виктор, – сказал Эммерт.

Да, он знал это. В самом наихудшем случае, если права Компании станут недействительными, он мог бы даже повеситься, чтобы спасти если и не Компанию, то хотя бы Виктора Грего. Но если Заратуштра будет переклассифицирована, для Ника все кончено. Его титул, его социальное положение, его синекура, его системы подкупа и приработка, его вымышленные имена, прикрывающие расчетный счет Компании – все вылетит в трубу. Поэтому Ник должен был сделать все, что он мог – как бы мало это ни было.

Он посмотрел на приподнявшийся глобус Заратуштры, слегка поворачивающийся в оранжевом луче прожектора. На Континенте Бета, где Леонард Келлог убил Пушистика по имени Златовласка и Джек Хеллоуэй пристрелил убийцу, которого звали Курт Борч, была полная темнота. К черту такого убийцу! Он мог сделать выстрел в спину, а не позволять убить себя. У Борча альтернатива была не лучше, чем у Келлога. Какое дело завалил! Что он не мог подобрать для работы людей получше? А Хэм О’Брайен! Нет, он не винил себя за О’Брайена. О’Брайен был человеком Ника Эммерта. К тому же он не обкрадывал Ника.

Коммуникатор, стоявший на столе, звякнул, и женский голос сообщил, что пришел мистер Кумбес со своими спутниками.

– Прекрасно. Проводите их сюда.

Первым вошел Кумбес. Высокий, элегантный, ни тени тревоги на лице. Случись сейчас внезапная бомбардировка или землетрясение, он неизменно остался бы безмятежно спокойным. Выбрав Кумбеса главой адвокатов, Компания нашла лучшее применение его эмоциям. Мохаммед Али О’Брайен был не так высок, не так элегантен и не так спокоен. Его кожа была почти черной – он родился на Агни, под жарким солнцем класса В3. Его лысая голова блестела, а большой нос сопел сквозь заросли лохматых белых усов. Что можно сказать о нем? Он единственный человек на Заратуштре, который может важничать, находясь внизу.

Позади них выстроились остальные участники экспедиции на континент Бета – Эрнст Мейлин, Юан Джименз и Рут Ортерис. Мейлин чуть выдвинулся вперед и высказал сожаление, что с ними нет доктора Келлога.

– Я очень сомневаюсь в этом. Пожалуйста, садитесь. Я боюсь, нам придется многое обсудить.


* * *

Главный судья мистер Фредерик Пэндервис задумчиво передвинул на несколько дюймов тонкую вазу с брызгами звездных цветов. Он сидел, словно знатное лицо на фотографии. Напротив него находилась белокурая женщина. Он взял из серебряной шкатулки тонкую сигару, заботливо обрезал кончик и закурил. Затем, решив больше не тянуть, он вытащил две объемистые широкие папки и открыл первую из них, помеченную грифом «На судебное разбирательство».

Надо же что-то делать; он всегда говорил себе так перед тем, как приступить к работе. Последнее крупное судебное разбирательство в Генеральном Суде происходило десять лет назад, когда население Мэллори-Порта насчитывало менее пяти тысяч человек. А последнее время он в основном занимался делами о вытравливании клейма на телятах степняков или убийстве кого-нибудь в баре. Наконец к нему попали пять мелких исков, переданных полицейскими судами; но уж лучше это, чем совсем ничего.

Первое дело, конечно, об убийстве. Все, как обычно. Так. Континент Бета, с Пятнадцатого полицейского поста, от лейтенанта Джорджа Ланта. Посмотрим. Джек Хеллоуэй. Значит, старый Джек сделал очередную зарубку на своем ружье – Долина Холодный Залив, Федерация Горожан, раса Человек Земли. Преднамеренное убийство разумного существа, а именно Курта Борча, Мэллори-Порт, Федерация Горожан, раса Человек Земли, Истец – Леонард Келлог, то же самое. Адвокат, записанный для защиты, – Густавус Адольфус Бранхард. Последними, кого убил Джек Хеллоуэй, была пара головорезов, которые пытались выкрасть его солнечные камни; тогда никто даже не пытался подать жалобу в суд. Однако теперь он может попасть в беду. Келлог – администратор Компании. Лучше за это дело взяться самому. Компания попытается оказать давление.

Следующее дело также об убийстве. Континент Бета, с Пятнадцатого полицейского поста. Он прочитал все и моргнул. Леонард Келлог, преднамеренное убийство разумного существа, а именно – самки по кличке Златовласка, абориген, раса Пушистик Заратуштры. Истец – Джек Хеллоуэй, адвокат, записанный для защиты, – Лесли Кумбес. Прочитав это чересчур легкомысленное обвинение, судья засмеялся. Вероятно, это была попытка высмеять жалобу Келлога. На каждой планете законное правосудие должно иметь по крайней мере одного Гуса Бранхарда, чтобы повеселиться. Раса Пушистик Заратуштры!

Затем он внезапно оборвал смех и стал совершенно серьезным, словно сапер, который обнаружил большое количество взрывчатки, снабженное запалом. Он повернулся к экрану связи и набрал код. На экране появился молодой человек в очках, который почтительно приветствовал судью.

– Доброе утро, мистер Уилкинс, – ответил судья. – Сегодня утром на мою голову свалилась пара обвинений в убийстве – на Келлога и Хеллоуэя, оба на Бета-Пятнадцать. Что вы об этом знаете?

Молодой человек улыбнулся.

– О, Ваша Честь, в них много бессмыслицы. Доктор Келлог убил какого-то любимца старого Джека Хеллоуэя, и отсюда все неприятности – а Джек Хеллоуэй может быть очень неприятен, если его задеть. А этот человек, Борч, который, кажется, был личной охраной Келлога, совершил смертельную ошибку, пытаясь направить оружие на Джека. Я удивляюсь, что лейтенант Лант передал эти дела в суд. Мистер О’Брайен записал на оба эти дела ОТКАЗ ИСТЦА ОТ ИСКА, так что их можно проигнорировать.

Мохаммед Али О’Брайен знал катаклизм обвинения и импульс, который взорвет детонатор. Ну, что ж, возможно, эти обвинения можно и отклонить; надо только посмотреть, как это сделать.

– Я еще не утвердил ОТКАЗ ИСТЦА ОТ ИСКА, мистер Уилкинс, – мягко произнес судья. – Вы можете дать мне прослушать запись об этих делах? Передайте на шестидесятой скорости, я перепишу их. Спасибо.

Он потянулся и отрегулировал запись. Уилкинс, клерк Суда., отвернулся от экрана. В течение полутора минут раздавался пронзительный визг. Запись заняла больше времени, чем он ожидал. Ладно…


* * *

В стакане кончился лед, и Леонард Келлог опустил в него еще несколько кусочков. Напиток стал очень холодным, и он добавил бренди. Он никогда не начинал пить так рано. Если он будет продолжать в том же духе, то опьянеет еще до обеда, но что же ему еще остается делать? Он не мог выйти с таким разукрашенным лицом. Во всяком случае, он никуда не собирался выходить.

Все были против него. Эрнст Мейлин, Рут Ортерис и даже Юан Джименз. На полицейском посту Кумбес и О’Брайен обращались с ним словно с недоразвитым ребенком, которого успокаивают в присутствии гостей, а по возвращении в Мэллори-Порт они совершенно игнорировали его. Он быстро выпил, а затем снова положил лед в стакан. Виктор Грего отправил его в отпуск, который будет продолжаться до тех пор, пока не кончится судебное разбирательство, а шефом отдела назначили Мейлина. Говорят, он не должен отвечать за отдел, который работает над доказательствами его невиновности. Ну, может, это и так; правда, это походит на первый шаг к его окончательному изгнанию из Компании.

Он плюхнулся на стул и закурил сигарету. После нескольких затяжек во рту появился нехороший привкус, и он смял ее. Ну, что ему было делать? После того, как они обнаружили маленькую могилку, он дал понять Герду, что это значит для Компании. Юан и Рут все поняли, но Герд… А когда его вызвал Хеллоуэй и унизил, словно последнего бродягу…

А затем это отвратительное маленькое животное подошло и дернуло его за штаны. Он оттолкнул его – ну, может, и пнул – оно замахнулось на него своим острым копьем, с которым никогда не расставалось. Во всяком случае, никто, кроме сумасшедшего, не мог позволить подобную выходку какому-то животному. И он пнул его снова, а оно завизжало…

В соседней комнате зажужжал зуммер. Возможно, это Виктор. Келлог допил из стакана остатки бренди и заторопился к экрану связи.

Это был Лесли Кумбес. Лицо его ничего не выражало.

– Привет, Лесли.

– Добрый день, доктор Келлог, – в его формальном обращении прозвучал упрек. – Меня вызывал Генеральный Прокурор. Судья Пэндервис не принял ОТКАЗ ИСТЦА ОТ ИСКА. Он просмотрел ваши дела и направил их на судебное разбирательство.

– Вы думаете, это серьезно?

– Да, это серьезно. Если вас признают виновным, права Компании автоматически станут недействительными. А если вас беспокоит только ваша судьба, то вас, наверное, приговорят к расстрелу, – он пожал плечами и продолжал. – Теперь я должен сказать вам, что я отвечаю за вашу защиту. В десять тридцать утра зайдите в мою контору. Думаю, к тому времени я узнаю, что они выдвигают против вас. Я буду ждать вас, доктор Келлог.

Он мог сказать и больше, но для официального визита хватило и этого. Леонард бессознательно прошел в другую комнату, сел в кресло и налил стакан бренди. Там был только маленький кусочек льда, но он не стал добавлять еще.

Они привлекают его к ответственности за убийство этого маленького животного, а Хэм О’Брайен говорил, что они не могут этого сделать. Он обещал не допустить суда. Во всяком случае, если они привлекут его и признают виновным, они выведут его и расстреляют за убийство глупого маленького животного, которое он растоптал. Он вновь услышал его крик и почувствовал отвратительную мягкость его тельца под ногами.

Он опорожнил стакан, налил еще и выпил снова. Затем он, шатаясь и спотыкаясь, подошел к дивану и бросился на него лицом вниз, упав на подушки.


* * *

Лесли Кумбес нашел Виктора Грего в его конторе. Там же находился Ник Эммерт. Они оба поднялись, приветствуя его, и Грего сказал:

– Вы слышали?

– Да. О’Брайен сказал мне. Я связался с моим клиентом и сообщил ему. Боюсь, это слегка шокировало его.

– Зато не шокировало меня, – сказал Грего, как только они сели. – Когда Хэм О’Брайен слишком уверен в чем-то, я всегда ожидаю худшего.

– Пэндервис хочет сам заняться этим делом, – сказал Эммерт. – Я всегда думал, что он благодушный человек, но что он пытается сделать сейчас? Перерезать горло Компании?

– Он не против Компании. Но и не за Компанию. Он за закон. Закон гласит, что планета, населенная разумными существами, относится к классу 4 и должна иметь колониальное управление класса 4. Он хочет выяснить, к какому классу относится Заратуштра, и применить соответствующий закон. Если эта обитаемая планета класса 4, то Компания Заратуштры действует незаконно. Прекратить беззаконие – это его работа. Закон – религия Фредерика Пэндервиса, а он ее священник. Вы никогда не увидите, чтобы священник конфликтовал с религией.

Когда он закончил, в воздухе повисла гнетущая тишина. Грего посмотрел на глобус и вдруг понял, что он хоть и гордится этой игрушкой, но настоящие драгоценности хранятся в подвалах банка. А теперь они постепенно уплывают от него. Ник Эммерт был напуган.

– Вчера вы были правы, Виктор. Лучше бы Хеллоуэй убил этого сына кугхры. Может, еще не поздно…

– Все правильно, Ник. Но уже поздно. Мы опоздали во всем. Нам остается только выиграть дело в суде. – Лесли повернулся к Грего: – Чем занимаются ваши люди?

Грего отвел взгляд от глобуса.

– Эрнст Мейлин изучает материалы о Пушистиках, смотрит отснятые фильмы и пытается доказать, что они не обладают разумом. Рут Ортерис занимается тем же, только она работает по линии инстинктов и безусловных рефлексов. У нее в лаборатории находится десяток крыс, несколько собак и обезьяна. Ей помогает Генри Стенсон. Он делает ей необходимую аппаратуру и инструменты. Юан Джименз изучает умственные способности земных собак и кошек, Кхолпхов с Фрейна и черных крадунчиков с Мимира.

– А он не может провести какую-нибудь собачью или обезьянью параллель этим похоронам?

Грего ничего не сказал, только покачал головой. Эммерт что-то пробормотал себе под нос, наверное, новое ругательство.

– Не думаю, чтобы это можно было сделать. Я боюсь только одного, как бы эти Пушистики не разожгли в суде костер и не стали обсуждать заседание на языке землян.

Ник Эммерт в панике воскликнул:

– Вы полагаете, что они разумны?

– Конечно. А вы разве нет?

Грего кисло улыбнулся.

– Ник думает, что вы решили доказать это. Но в этом нет необходимости. Будем придерживаться негативных вопросов. Значит, так: Пушистики – разумные существа. Лично я думаю, что, зная это, мы более серьезно отнесемся к своей работе.

– Знаете, я был на коллегии, – весело сказал Эммерт. На его слова никто не обратил внимания, и он добавил: – Первое, что они сделали, это выработали условия.

Грего вопросительно посмотрел на него.

– Лесли, мне кажется, у Ника что-то есть. Какое определение разумного существа они приняли?

– Насколько мне известно, у них ничего нет. Разум – это нечто само собой разумеющееся.

– Что вы скажете о формуле «Речь и разжигание огня»? Он покачал головой.

– Дело колонии Вискина против Эмили Моррош, 612 А.Е. – Он рассказал им о детоубийстве. – Вы знаете, что будут делать ваши люди, вырабатывая приемлемое для суда определение разума? Им придется, не имея под рукой Пушистиков, сравнивать их со всеми известными разумными расами. Я не завидую им.

– Нам надо где-то достать Пушистиков для нашей лаборатории, – сказал Грего.

– Плохо, что мы не можем получить Пушистиков, принадлежащих Хеллоуэю, – добавил Эммерт. – Может, выкрасть их, когда они останутся в лагере одни?

– Нет. Мы не можем так рисковать. – Лесли задумался. – Подождите-ка. Кажется, мы можем получить их. Законным путем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю