Текст книги "Звездный путь (сборник). Том 1"
Автор книги: Джеймс Бенджамин Блиш
Соавторы: Генри Бим Пайпер,Кэрол Мэзер Кэппс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)
17
Рут Ортерис потягивала крепкий холодный коктейль. Это было великолепно, как это было хорошо, все хорошо! Нежная музыка, приглушенный свет, столики стоят далеко друг от друга. Она отошла от дел. Агент, который дал показания в суде, становился бесполезным для службы и словно находился в центре выжженного круга. Правление Земли сделало запрос и хотело отозвать ее, но она больше не могла быть лейтенантом Секретной службы и, кроме того, она стала миссис Герд ван Рибик. Она опустила стакан и потерла солнечный камень на своем пальце. Это был прелестный солнечный камень, и к тому же это был подарок Герда. А еще у них была семья, о которой надо было заботиться: четыре Пушистика и черно-белый котенок.
– Ты действительно хочешь перебраться на континент Бета? – спросил Герд. – Когда командор Напьер создаст новое правительство, главное место займет Научный центр. Нас восстановят на работе, а может, и предложат что-нибудь получше.
– А ты хочешь вернуться туда?
Он отрицательно покачал головой.
– И я тоже. Я хочу перебраться на континент Бета и стать женой искателя солнечных камней.
– И пушистологом.
– И пушистологом. Я не могу бросить их сейчас. Герд, мы же только начинаем. Мы почти ничего не знаем о их психологии.
Он серьезно кивнул.
– Но мы знаем, что они могут сравняться с нами и даже стать мудрее нас.
Она улыбнулась.
– О, Герд! Зачем ты утрируешь? Они словно маленькие дети. Они думают только о развлечениях.
– Это верно. Но я говорю, они мудрее нас. Вокруг них постоянно какие-то тайны, – некоторое время он молча курил. – Мы совершенно ничего не знаем о их психологии и биологии, – он поднял стакан и отпил глоток. – Здесь у нас восемнадцать Пушистиков. Семнадцать взрослых и один Малыш. Какова пропорция? В лесах малышей тоже единицы. На полторы сотни взрослых Пушистиков только десяток детей.
– Возможно, за последний год их численность увеличится, – начала было она.
– Нам известны какие-нибудь расы с одногодовым периодом созревания? – возразил он. – Держу пари, для того, чтобы полностью вырасти, им требуется десять или даже пятнадцать лет. За месяц Малыш Джека не прибавил даже на фунт. А другие головоломки? Это пристрастие к Рациону-три. За исключением небольшого количества пшеничной муки, это не натуральная пища, а сплошная синтетика. Я говорил с Убаррой, он думает, что туда входит какой-то компонент, который и вызывает это пристрастие.
– Может, они просто удовлетворяют свои гастрономические потребности?
– Ладно, это мы выясним, – он перевернул кувшинчик над своим стаканом. – Как ты думаешь, может, перед обедом нам стоит повторить?
* * *
Космический командор Напьер сел за стол, который совсем недавно принадлежал Нику Эммерту, и взглянул на невысокого мужчину в помятом костюме и с рыжими бакенбардами. Тот в ужасе смотрел на него.
– Боже мой, командор, вы можете быть серьезным?
– Но я совершенно серьезен, доктор Рейнсфорд.
– Да вы просто смеетесь! – взорвался Рейнсфорд. – Из меня выйдет такой же генеральный руководитель, как из Пушистика командующий базой на Ксерксе. Я еще никогда в своей жизни не занимался административным руководством.
– Это только рекомендация. Вы замените бывшего администратора.
– У меня же есть своя работа. Институт Ксенобиологии…
– Я думаю, при сложившихся обстоятельствах они будут рады избавиться от вас. Доктор, вы самый подходящий человек для этой работы. Вы эколог; вы знаете, какие гибельные последствия влечет за собой нарушение природного баланса. Компания Заратуштры следила за всем этим, пока планета была ее собственностью, но сейчас девять десятых планеты является общественной собственностью. Теперь от Федерации сюда будут прибывать люди разных планет. Вы знаете, как надо контролировать подобные вещи.
– Да, но как член Комиссии сохранения или чего-то в этом роде, для чего подходит моя квалификация.
– Для Генерального руководителя. Всю вашу работу будет делать полиция. Вы можете назначить администратора.
– Хорошо, кого, например?
– Ну, прежде всего нам нужен Главный прокурор. Кого вы хотите назначить на эту должность?
– Гуса Бранхарда, – немедленно ответил Рейнсфорд.
– Хорошо. А теперь чисто риторический вопрос – кого вы назначите Специальным уполномоченным по делам туземцев?
* * *
Джек Хеллоуэй возвращался на континент Бета на полицейском аэроботе. Официальный Уполномоченный мистер Джек Хеллоуэй, специальный пассажир и его штат: Маленький Пушистик, Мамочка, Малыш, Майк, Майзи, Ко-Ко и Золушка. Держу пари, они даже не подозревают, что являются специальными пассажирами…
– Хотите хорошую работу, Джордж? – спросил он Ланта.
– У меня хорошая работа.
– Эта будет лучше. Звание майора, восемнадцать тысяч в год. Комендант туземных сил защиты. К тому же за вами останется старая должность в полиции. Просто начальник полиции предоставит вам отпуск на неопределенный срок.
– Вот так штука, Джек! Мне нравится это предложение, но я не хочу оставлять своих ребят. Я не могу также выделить кого-то, чтобы не обидеть других.
– Забирайте с собой всех. Я уполномочен позаимствовать из полиции двадцать пять человек, а у вас только шестнадцать. Они будут обучать кадровый состав. Ваш сержант получит офицерское звание, а остальные будут сержантами. Ваше войско будет насчитывать полторы тысячи человек.
– Вы думаете, что Пушистикам потребуется такая мощная защита?
– Да. Резервация Пушистиков, расположенная между Кордильерами и Линией восточного побережья, будет охраняться. Только в этом случае Пушистики будут в безопасности. Вы знаете, что может произойти. Все хотят Пушистиков, даже судья Пэндервис обратился ко мне с просьбой дать ему парочку для его жены. Найдутся люди, которые будут охотиться за Пушистиками и продавать их. Они будут пользоваться оглушающими бомбами, усыпляющими газами и тому подобным. Мы организуем контору усыновления; Рут возьмет на себя это дело. К тому же там будут вестись исследовательские работы…
Черт бы побрал эту работу, подумал Джек. Работая на прииске, он имел более пятидесяти тысяч в год. Но кто-то должен делать это, а он теперь несет ответственность за Пушистиков.
Разве не он доказывал перед судом их разумность?
* * *
Они возвращались домой, домой – к Удивительному месту. С тех пор, как их посадили в мешки, они видели много прекрасных мест; место, где все светилось, где они могли прыгать очень высоко и опускаться очень мягко, место, где они встретили других людей и так много развлекались. Но сейчас возвращаются к старому Удивительному месту в лесу, туда, где все это началось.
Они встретили много Больших существ. Некоторые Большие существа были плохими, но их было немного. Большинство Больших существ были хорошими. Даже тот, что убил человека, чувствовал сожаление за содеянное, они были уверены в этом. А то большое существо, которое забрало их из Удивительного места, они больше никогда не видели.
Он говорил об этом с другими – с Флорой и Фауной, Живодером, Комплексом, Суперэгоистом, Заморышем и Колымагой Бордена. Сейчас они все будут жить с Большими существами и носить эти забавные имена. Когда-нибудь они поймут, что означают эти имена. Возможно, это будет еще забавнее. А они могут научиться понимать Больших существ; теперь папочка Джек вкладывает что-то в ухо и слышит, что они говорят. Он даже выучил некоторые слова и учит их своим.
А вскоре все люди найдут себе Больших существ и будут жить с ними. Большие существа будут заботиться о них, играть и веселить, любить их и давать им Прекрасную пищу. Может, благодаря этому самки не будут умирать так быстро и большинство их выживет. А они смогут отплатить Большим существам. Для начала они отдадут им свою любовь и сделают их счастливыми. Позже, когда они узнают, чем можно помочь им, они сделают это, и люди и Большие существа все время будут жить в мире.
Кэрол Мэзер Кэппс
ЗАБЫТЬ О ЗЕМЛЕ
1
Он был достаточно высокого роста. Намного выше этих безволосых, меднокожих дронгалийцев, которые едва завидев его, обходили стороной, отчасти с опаской, отчасти с любопытством. Обходили так, как обходят старые покосившиеся дома, каждую минуту грозящие обвалиться. Он был остовом, обломком далекого прошлого. Живой анахронизм, которому осталось не так уж много до смерти. Впалые щеки его покрывала многодневная щетина, а дрожащие пальцы были желтыми от дрона. Причину этого нетрудно было отгадать – он находился на Дронгалии уже почти целый местный год (который немного короче земного) и уступил пороку с самого начала своего пребывания здесь.
Но вот уже много дней он не имел возможности получить то нежное, спокойное забытье, которое приносил с собой дрон.
Он остановился в тени деревянного покосившегося дома в начале замусоренной улицы – излучение солнца Дронгалии было более горячим, чем могла выдержать его кожа. Дом, о стену которого он оперся, не имел окон на первом этаже, а его единственная дверь была крест-накрест забита досками. Воздух в улочке был насыщен запахами еды и испарений от тел многочисленных представителей всевозможных рас, но над всем преобладал запах дрона. Этот запах казался ему сейчас родным и милым не только потому, что приносил успокоение, но и потому, что напоминал запах свежескошенного сена. Это был один из немногих запахов, которые он не забыл спустя столько лет, как покинул Землю.
Несущийся по ветру бумажный пакетик ударил его по ноге.
Он посмотрел на бумажку (очевидно, пустая упаковка от дрона) и со злостью пнул ее. Потом поднял голову и увидел присматривающегося к нему дронгалийского парня.
– Гляди получше, дьявол! – буркнул он на местном диалекте. – К тому времени, как ты заработаешь себе толстое брюхо, мы уже будем вымершей расой. И уже никогда больше тебе не доведется увидеть ни одного человека.
Подросток еще какое-то время пялился на него, но потом, сплюнув на землю теплую жвачку дрона, вихляющей походкой пошел прочь.
Мужчина повернулся и поплелся в глубь улочки, чтобы там опять опереться спиной о стену очередного дома. Наверное, в сотый раз он пошарил в кармане своего видавшего виды плаща, но пальцы нащупывали только листок бумаги. Вытащив его, он снова внимательно перечитал написанное:
Джон Браузен!
Мне необходимо срочно переговорить с тобой. Утром следующего дня приходи к северному концу улицы, на которой живешь.
Б. Ланге
Он покачал головой и снова засунул листок в карман.
– Джон Браузен… – пробормотал он себе под нос таким тоном, будто собственное имя вдруг показалось ему странным. – Командор Джон Браузен – Старший Офицер Разведывательного Отдела Космических Сил Земли…
Как же давно его называли этим именем! Как давно у него не спрашивали фамилию! В правительственных списках Дронгалии (а также нескольких иных миров, где он тоже имел «счастье» побывать) он фигурировал всегда одинаково: «Джон, землянин. Социальное положение – бродяга. Не судился. Профессии не имеет».
А как давно он не видел Барта? Последнее время они оба были наемниками на флоте Гохда. Это тогда погибло тридцать землян… С тех пор минуло по крайней мере лет пять… А тогда прошло около трех лет после Уничтожения.
Разве после Уничтожения прошло всего восемь лет?! Это означало, что ему сейчас всего тридцать семь, но он ощущал себя значительно старше. Ему казалось, что с того страшного дня должно было пройти гораздо больше времени. Он подумал: «Зачем это я понадобился Барту?» После Уничтожения осталось очень мало людей, меньше пятисот членов экипажа, и первые несколько лет они держались вместе. А потом, когда условия пребывания в чужих мирах разъединили их, с постоянно нарастающим нетерпением ожидали они новых встреч. Еще позже растущая безнадежность ситуации и отчаяние привели к тому, что им стало все равно, увидятся ли они еще когда-нибудь. Джон попытался вспомнить, сколько их еще могло быть в живых. Согласно последним сведениям, которые дошли до него, около ста человек служили наемниками на разных флотах, а место пребывания шестидесяти или семидесяти человек точно не было известно. Остальные, сколько их там уцелело, были разбросаны по космосу, затеряны в далеких мирах, вроде этой проклятой Дронгалии.
Джон удивился, как это Ланге удалось его разыскать. Хотя, вероятно, это произошло благодаря тому, что на Дронгалию садилось довольно много торговых звездолетов. Конечно, все из-за этого дрона… Интересно, сколько Ланге имеет денег, а он должен их иметь, раз разыскал его. Неплохо было бы сконтачить с ним. Он подумал, что надо бы купить немного еды (мысль о том, что ему придется расстаться со своим старым плащом, служившим ему еще с Земли, болезненно отдавалась в сердце) и заплатить за угол в грязном притоне, где он сейчас обитал. Можно еще рискнуть купить дрона, но для чего?! Сейчас это уже не имело никакого значения!
Он, скучая, смотрел на границу света и тени, разделявшую узкую улочку почти посередине. До назначенного часа осталось совсем немного времени. Сколько Барт, интересно, сможет ему дать?! Джон задремал, опустив голову на грудь.
– Джон! Эй, Джон!
Браузен протер глаза, стряхивая сон. Концентрация взгляда на крупной фигуре в голубой одежде заняла у него почти минуту. Невероятно! Застегнутый на молнию комбинезон Барта был сшит точно по фасону служебного мундира Космического флота Земли! Джон с трудом поднялся. Сейчас, когда он смотрел на Барта, воспоминания живо вернулись к нему. Эмоции сдавили горло, и он едва смог сдержать слезы. Сильно пожав протянутую руку, Джон произнес:
– Барт! Сколько лет, сколько зим! Как чудесно снова увидеть тебя, Барт!
Ланге испытующе посмотрел на Джона, и в глазах его зажглись огоньки удивления.
– Да, Барт. Я наркоман. Бездарь, который живет на дозе дрона. Я получаю пособие, и этого мне вполне хватает на угол в ночлежке и жратву. Время от времени я подряжаюсь рыть ямы, чтобы купить несколько горошин дрона. А ты… – он отпустил руку Ланге, рассматривая его комбинезон, с трудом проглотил слюну. – Ты отлично выглядишь, Барт. Служишь наемником? У кого? Или… – он внимательно осмотрел товарища. – По тебе не видно, чтобы ты недавно был тяжело ранен.
Ланге, нахмурившись, продолжал рассматривать Джона.
– Недавно флот Гохда участвовал в одной акции. А я как раз в это время служил там. И поэтому… – он махнул рукой. – Вообще мне дали кое-какие деньги в уплату за услуги. Заплатили они неплохо, и к тому же не захотели, чтобы я после всего случившегося оставался на Гохде. Вот почему я в… – пауза в словах Барта была довольно значительной, – в некой колонии на планете Акиэль. Я собираю людей. Нас уже больше двадцати.
– Зачем?
– Мы хотели бы собрать весь наш старый экипаж. Владыка Акиэля может предложить кое-какую работенку.
Джон посмотрел Барту прямо в глаза.
– Ты прекрасно знаешь, что большинства из нас уже нет в живых. Это было дьявольски медленное умирание. А что можешь ты сейчас предложить, кроме новых смертей ради освобождения каких-то планет, ради вывоза сокровищ из одних миров, которые перед нами ни в чем не виноваты, в другие, также не имеющие никакого отношения к нам…
– На этот раз у нас есть настоящая цель, – с нажимом произнес Ланге.
– Ты меня удивляешь. Когда мы виделись в последний раз… – Джон вздохнул и пожал плечами. Если Ланге сам не чувствует пустоты этой бесцельной беседы, то нечего с ним спорить.
– Акиэль, – начал он снова, – что это такое? Никогда не слышал о такой планете. Что там есть такого, что могло бы нас, последних землян, толкнуть в какую-нибудь заваруху? В самом ли деле это так важно? – он замолчал, как бы собираясь с мыслями. – Мы всегда ставили перед собой цели, не так ли? И находили их, устраивая торги! Все вместе, вышколенные, дисциплинированные, неустрашимые мы держались за эту легенду день за днем. Потому что уже было все равно, погибнем мы или нет, поскольку только и оставалось думать, что мы можем что-то найти, или что-то уже нашли, или что дело должно выгореть. Но и этот запал прошел, борьба угасла. По крайней мере, для: меня. Я думаю, что и ты этим пресытился.
Ланге подозрительно осмотрелся вокруг и, придвинувшись к Джону, зашептал ему на ухо:
– Колония, о которой я тебе только что говорил, заселена хелками.
Браузен отодвинулся от него.
– Хелками? – пробормотал он задумчиво. – Это значит, что вы находитесь в сфере влияния империи Вильмута?
– Нет, Джон! Я имею в виду свободных хелков. Об этой колонии Вильмут не имеет никакого понятия. Там у них на Акиэле есть свой Омниарх, ему две тысячи двести лет. Он на несколько сот лет старше своих потомков, основавших колонию. В молодости он был рабом на Вильмуте, но ему удалось бежать с каторги, не оставив ни малейших следов!
Джон ощутил легкое головокружение. Он с минуту всматривался невидящим взглядом в дронгалийцев, которые обходили их, с интересом приглядываясь к двум чужакам, называемым землянами. Затем Браузен вздохнул и произнес:
– Не скажу, что у меня есть большое желание опять затевать драку с Вильмутом. Да, я буду их ненавидеть пока живу, и готов поклясться, что вряд ли кто-либо из нас когда-либо перестанет их ненавидеть. Но в конце концов, в чем их можно обвинить? Мы отправились в космос, о котором имели очень смутное представление. А когда встретили что-то, от чего надо было драпать сломя голову, схватились с ним, как будто были самыми великими воинами в Галактике. Это было такой глупостью, результатом такого заблуждения, что даже наше происхождение не могло послужить оправданием! И… Ну что ж, мы и проиграли.
Ланге внимательно слушал.
– Да, – кивнул он. – Мы тогда бросились в драку сломя голову и потеряли все. Но сейчас совсем другое дело. Этот беглый хелк в течение двух тысяч лет имел шпионов в империи Вильмут. Понимать, Джон, в течение двух тысяч лет! Он видел гибель Земли и знает причины гибели, истинные причины! Он видел, как мы воевали, стараясь не допустить превращения Земли в очередной придаток империи, и как из нас хотели сделать рабов, и он отлично понимает наше решение: «Не бывать этому!» Джон, он потратил много времени, чтобы хотя бы как-то уберечь нас. Он планировал оставить несколько женщин для возрождения расы землян. Несколько высокопоставленных особ потеряли свои посты только ради того, чтобы мы, маленькая горстка людей, могли избегнуть участи остальных землян. Представляешь, как они были поражены, когда узнали, что среди спасшихся не осталось ни одной женщины. Вся солнечная система была тщательно обследована, но увы, никого больше не удалось обнаружить.
Джон вдруг ощутил, что его тело дрожит. Он расправил плотно сжатые пальцы и глубоко вздохнул.
– Даже если бы это и было правдой, то ЭТО уже свершилось. Если бы я встретил здесь какого-нибудь вильмутца, он наверняка не ушел бы живым из моих рук. Но взять сейчас всех оставшихся наших и двинуться на империю… Нет, Барт. Я уже тень, оставшаяся от человека, и мне уже не стать тем, чем был когда-то. И… вообще это смешно. Ты в самом деле думаешь, что он может что-то сделать против Вильмута?
Ланге скривился. Он сделал шаг вперед и схватил Джона за отвороты изношенного плаща.
– Послушай меня, Джон, черт побери! Да будет тебе известно, что не все женщины погибли! Больше ста еще живы! И все в возрасте, вполне пригодном для деторождения. И этот Омниарх с Акиэля знает, где они, и обещает помочь нам добраться до них!
Кровь прилила к голове Джона, но через миг это прошло, и он горько рассмеялся:
– Но это же глупо, Барт! Неужели мы снова попадемся на эту удочку? Ну так знай, что единственное, что меня сейчас волнует, это дрон. По крайней мере, этот наркотик приносит минутное забвение, и хотя в конце концов все же сжигает тебя, по крайней мере не делает человека чокнутым на несуществующих бабах!
Ланге усмехнулся:
– Послушай, командор Джонатан Браузен, имя которого еще несколько лет назад было знаменем для всех землян и многих чужаков в целом секторе Галактики! Это говорит тот, кто перехитрил весь вильмутский специальный разведывательный корпус и разделался с ним, командуя всего несколькими кораблями. Тот, кто может командовать любым космическим флотом, только пожелай он этого! Хелки, о которых я тебе говорил, очень хорошо изучили всех нас. И Омниарх решил, что только ты можешь совершить то, что он задумал. Только ты из всех людей! Только ты сможешь снова связать нас воедино… – Ланге вздохнул и после короткой паузы снова продолжил. – Этот хелк правил задолго до того, как Колумб переплыл океан, не говоря уже о первых полетах человека в гиперпространстве. Это он организовал вывоз тех женщин. Это он устроил все так, что вильмутцы совершили посадку на Земле и, имея на руках фальшивые документы (даже не подозревая об этом) вывезли несколько тысяч молодых женщин для якобы санкционированных научных исследований. Это он организовал исчезновение некоторых из них и сфабриковал документы, скрывшие эту пропажу. Пойми, Джон! Сколько хелков погибло при реализации этого плана! Омниарх рассказал мне все до мельчайших подробностей, показал фотографии…
– Барт, будь рассудителен! – перебил товарища Браузен. – Фотографии можно подделать! И разве возможно, чтобы такой интриган, как Омниарх, даже выдавая себя за того, за кого выдает, рисковал всем и сделал так много, чтобы поддержать существование какой-то неизвестной расы? Что мы для него?
– Проклятье! Разве ты не можешь понять, Джон, что это наши собственные возможности повлияли на хелков. Омниарх до сих пор считает, что мы были в силах покончить с империей, если бы были хоть немного рассудительными и знали, что почем! Нам надо было действовать умнее. Что же касается того дела, которое он предлагает нам, думаю, что оно является частью какого-то грандиозного плана, выдуманного хелка-ми» Он хочет, чтобы мы добровольно приняли участие в деле. Ведь он знает, как мы умеем драться. А теперь попробуй посмотреть на все это глазами вот такого Омниарха.
Джон всматривался в Ланге, ощущая, что кровь снова мощными толчками начинает пульсировать в голове. Было это похоже на правду? Да, было. На первый взгляд все выглядело страшно неправдоподобно, но именно эта неправдоподобность и давала шанс. Бесконечно малый, невероятный, давно утраченный, благословенный Шанс!
Две слезинки скатились по его давно не бритым щекам.
