Текст книги "Эльфы. Во власти тьмы"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 61 страниц)

Джерал вздохнул, и для него приоткрылась еще одна маленькая дверца, позволявшая заглянуть в психику эльфов. Его страх и уважение к ним возросли в равной мере, причем очень значительно.

– Это – послание, – медленно проговорил он. – К утру вся армия будет знать о том, что с ним случилось. Рано или поздно, но его увидят все. Эльфы знают, что мы не можем убить его, так что он каждый день будет с нами, как жуткое напоминание о том, что ждет нас в лесу.

– И они проделали такой путь только ради этого? Чтобы доставить нам послание?

– О нет, – ответил Джерал. – Это – всего лишь интермедия. Они только что освободили семьдесят шарпов. При этом не стали убивать всех подряд, без разбору, что с легкостью могло случиться. Но, тем не менее, они нас изрядно ослабили.

– И что нам теперь делать?

– Строить. Больше. Барж.

Глава 14

Рядом с ним прыгала и кружилась Икс, смеющаяся, капризная и озорная. Инисс смеялся вместе с нею, и лес радостно вторил им. Икс танцевала на линиях земли, брызгая водой, окуналась в реки и ручьи, которые повторяли ее движения в такт переплетениям силы, которые проложил Инисс. И потому, что она получала от этого огромное удовольствие, он сделал ее их хранительницей, и ее смех до сих пор звонким эхом раздается в ветвях Биита.

Арин-Хиил

Только на следующее утро Ауум заметил то, на что ему следовало бы обратить внимание давно. Он разыскал Онеллу, и они вместе помолились у статуи Инисса, после чего двинулись к Чертогам Возвращения, расположенным сразу за деревней.

– Здесь был Такаар, да? – спросил Ауум.

Онелла кивнула.

– Я сама хотела поговорить с тобой об этом, но ведь известия, которые принесла Лизаэль, оказались важнее? А прошлой ночью тебе обязательно надо было отдохнуть. Прости меня. Не ты должен был первым поднять эту тему.

– Тебе не за что просить прощения. Он увел с собой всех твоих учеников, ведь так?

Онелла обхватила голову руками.

– Ауум, он выглядел так, словно окончательно сошел с ума. Он был небрит, от него разило так, словно он пробежал весь путь от Исанденета без остановки, и еще он очень ослабел от голода и жажды. Любой другой на его месте свалился бы без чувств от переутомления, но в нем есть нечто такое, что поддерживает его и заставляет идти дальше. Он собрал вместе всех учеников Иль-Арин и обратился к ним с крайне необычной речью. Она длилась около часа, может, даже больше. И мы все сидели и слушали его, хотя большая часть того, что он говорил, напоминала бред сумасшедшего. Просто бессмысленное бормотание. Иногда я не понимала, к кому он обращается – к нам или своему второму «я». Я никогда не видела его в таком состоянии.

Ауум молча кивнул. Похоже, это было всего лишь продолжением той горячки, что охватила Такаара неподалеку от города несколько дней назад.

– Он опять разговаривал с Гараном, – пояснил Ауум. – И что-то из сказанного настолько сильно поразило его, что он не может избавиться от этого. Он стремительно катится под откос, ты не находишь?

– В самом деле? Не знаю, Ауум.

– Надеюсь, ты сумеешь объяснить мне, что имеешь в виду, – сказал Ауум. – Потому что с моей точки зрения он представляет собой угрозу, реальную и серьезную.

Онелла вздохнула.

– Я знаю, что вы с ним недолюбливаете друг друга, но я часто виделась с ним за годы, прошедшие после его возвращения. Мы учились вместе, работали вместе и вели бесконечные разговоры об Иль-Арин и том, как лучше овладеть ею и применять на благо всех нас.

– Он буквально одержим этой мыслью, иногда склонен к причудам и полету фантазии, но при этом он – гений. Не фыркай так презрительно, Ауум, потому что ты не понимаешь этого и не видишь. Он верит в то, что Икс – восходящая богиня в нашем пантеоне и что Иль-Арин – краеугольный камень нашего будущего.

Сердце замерло у Ауума в груди.

– Понятно. Значит, дни иниссулов остались в прошлом?

Онелла остановилась, и Ауум с удивлением увидел на ее лице выражение разочарования.

– Нет, Ауум, ты опять упускаешь из виду самое главное. Инисс навеки останется отцом всех нас, но мы должны развиваться и эволюционировать. Сюда пришли люди со своей магией, и мы должны огнем бороться с огнем, иначе погибнем. В нас проснулась магия. В одних кланах она останется в зачаточном состоянии, в других расцветет пышным цветом. Мы обязаны приручить ее, овладеть ею. Невозможно отрицать, что Икс начала восхождение к славе, и ты должен смириться с этим. Принять это всем сердцем. Магия станет спасением эльфийской расы.

– Вот, значит, как, – Ауум выразительно поднял брови и кивнул на реку Икс. – Вон там, в лесу, сейчас находятся тысячи людей. И магия не спасет нас от них. От Такаара было бы куда больше пользы, если бы он вспомнил свои забытые боевые навыки и присоединился к ТайГетен. А вот когда мы разобьем их и прогоним с нашей земли, тогда можно будет поговорить и о нашем будущем.

– Ты не можешь остановить то, что происходит уже сейчас, – возразила Онелла. – Почему ты не желаешь признать очевидного?

– Да, не могу. Зато это могут наши враги. В данный момент у нас нет магии, следовательно, мы должны сражаться тем оружием, к которому привыкли. – Ауум прошел еще несколько шагов. – Я хочу быть уверен, что он больше не доставит нам хлопот. Иниссулы пребывают в безопасности, в надежном месте, и это уже кое-что. Но Такаар собрал все те невеликие магические силы, что у нас есть, и увел их с собой. Что задумал этот полоумный гений? И почему ты не пошла вместе с ним?

Онелла неуверенно улыбнулась.

– Ты прекрасно знаешь, что времена, когда я странствовала по миру, давно миновали. Я больше никогда не уйду из этого храма.

Она остановилась, и Ауум заметил, что женщина нервничает, не зная, что еще сказать.

– Ты начала с того, что описала мне безумца, а закончила портретом непризнанного гения. Я ценю твою лояльность, но мне представляется, что ты растеряна и никак не можешь решить, то ли идти с ним, то ли забрать у него своих учеников. Поэтому расскажи мне о том, что он говорил.

Онелла вытерла ладони о кожаные штаны. В ее прекрасных удлиненных глазах заблестела влага, и ей пришлось дважды откашляться, прежде чем она смогла заговорить.

– Я люблю Такаара. Я люблю то, что он принес нам, хотя и часто возражаю против его методов. Когда он прибежал сюда, то у него хватило времени только на то, чтобы собрать и увести с собой всех адептов Иль-Арин. Он назвал их учителями и заявил, что они не будут первопроходцами. Он сказал, что мы двигались не в том направлении и что другие дадут то, чего недоставало нам самим. Он сказал, что Икс посмеялась над ним, но теперь он нашел ответы на все вопросы.

– После этого он принялся разговаривать сам с собой. Я расслышала что-то насчет дара, что только время расставит все по своим местам и прочее в том же духе. Должна признаться, что я почти ничего не поняла из его слов.

– А именно?

– Он разговаривал со своим вторым «я». Я догадалась об этом, потому что он все время смотрел направо, а не на нас. И еще он злился. Он сказал, что его преследуют, но он не дастся им в руки. А потом рассмеялся и добавил, что даже Шорт недостаточно быстр для этого.

– Как, по-твоему, о ком он говорил?

Онелла пожала плечами.

– Я думала, что о вас, о ТайГетен.

– Он льстит себе. – Ауум не видел смысла углубляться в рассуждения на эту тему. – Но почему, ради всего святого, ученики пошли с ним? На их месте я бы бежал от него без оглядки.

Онелла нахмурилась, давая понять, что полагает ответ очевидным.

– Потому что он попросил их об этом.

– Неужели они не видят, что он собой представляет? Куда он их повел и что собирается с ними делать? В конце концов, по лесу бродит как минимум одна армия людей.

– Он ищет другие кланы, помимо иниссулов, в которых живет активный потенциал Иль-Арин. Насколько мне известно, он собирался вплотную заняться иксийцами, хотя ни у одного из них до сих пор не обнаружилось даже зачатков магических способностей. Он не сказал, куда направится отсюда, но, на самом деле, выбор у него невелик, не так ли? Скорее всего, он пойдет в Катуру.

После первых же слов Онеллы Ауум почувствовал, как его одолевают дурные предчувствия. И стоило ей упомянуть прибежище свободных эльфов, как он вдруг осознал всю тяжесть надвигающейся катастрофы.

– Ничего удивительного, что они не стали наносить удар по храму, – прошептал он. – В том не было необходимости.

– Ауум?

– Его предали, – пояснил Ауум. – Он приведет их прямиком в Катуру. Мы должны остановить его, иначе он погубит всех нас.

Он полагал, что проследить путь Такаара будет несложно. Или, точнее, найти следы тех, кто ушел с ним, поскольку опытному глазу это сделать столь же легко, как и услышать стаю обезьян-ревунов в поисках самки.

В поисках принимали участие пятнадцать звеньев, но прошло два дня, а они ничего не обнаружили. Совершенно ничего. Ни случайного отпечатка сапога, наполненного дождевой водой, ни оборванной лозы или оцарапанного ствола дерева. Ни золы от костра, ни нитки одежды, ни даже следов испражнений. Такаар должен был вести учеников на юг, но даже если он переправился с ними через Икс или направился к двум другим великим рекам, Орре и Шорту, то Тай должны были обнаружить их следы на земле.

Создавалось впечатление, что Такаар и его ученики растворились в воздухе.

Ауум понимал, что его поступок вызван отчаянием и безысходностью, но не смог удержаться, чтобы не влезть на вершину дерева в последней надежде обнаружить дым от костра. Раскинувшийся перед ним пейзаж пологими волнами уходил на север, к Аринденету и Исанденету, и многочисленные столбы дыма пятнали горизонт. Больше всего их было в районе Икс, где армия людей двигалась вдоль русла реки, скорее всего, идя по следу эльфа, которого он никак не мог отыскать.

В небе, среди парящих огромных орлов, украшающих своим присутствием владения Гиал, крошечными точками виднелись маги. Тяжелые тучи собирались на востоке, среди дымов, означающих, что и другие армии людей углубились в лес. Корсаар, несомненно, доложит ему об их численности, когда вернется.

А вот на юге, там, где рука Инисса погладила землю, образовав долины, горы, кряжи и утесы, не было вообще ничего. Красота тамошних мест оставалась девственно нетронутой и чистой.

– Где же ты, Такаар?

Ауум напряг слух, ловя знакомые звуки, раздающиеся позади и слева. Он слушал, как они приближаются, не поворачивая головы. Вместо этого Ауум выпрямился во весь рост и замер в неподвижности на самой высокой ветке, без усилий сохраняя равновесие и не обращая внимания на ветер, который трепал и рвал его одежду. Раскинув руки в стороны, он сделал глубокий вдох.

Едва слышимый шелест воздуха превратился в хлопанье невидимых крыльев, становившееся все громче по мере приближения. Ауум стремительно присел, и над самой его головой пронесся маг. Архонт увидел, как человек на сотканных из теней крыльях завис и стал парить в воздухе примерно в двадцати ярдах от него.

– Ты уже никогда не научишься летать, остроухий, – невыразительно и монотонно проговорил маг, как всегда получалось у людей, когда они переходили на эльфийский. – Это дарит такое ощущение свободы, что, готов держать пари, ты отдал бы за него все на свете.

– Я предпочитаю великолепие травяного покрова, – ответил Ауум, вновь выпрямляясь и опустив руки вдоль тела. – А ты вторгаешься туда, где имеет право ступать только Гиал.

– Что ж, когда я увижу Гиал, то принесу свои извинения.

Ауум улыбнулся.

– Бога могут увидеть только мертвые.

– В таком случае ему придется немного подождать.

– Ей, – поправил его Ауум. – Но я отправлю тебя к ней.

Стремительным движением он выхватил метательный полумесяц из мешочка на поясе и отправил его в полет. С протяжным стоном рассекая воздух, сюрикэн угодил магу в живот чуть ниже пояса. Тот закашлялся, схватился за рану и согнулся пополам, когда его крылья вдруг растаяли, словно туман на заре. Он дико закричал и рухнул вниз, ломая ветки.

Ауум стал быстро спускаться, подозвав Улисана и отправив его на поиски тела мага. Последние тридцать футов, отделявшие его от земли, он пролетел, спрыгнув с нижней ветки, и помчался к своему Тай, который обозначил свое местонахождение криком дроздовой мухоловки. Маг переломал себе все кости, лицо его заливала кровь, но он упорно цеплялся за жизнь.

– Все-таки лучше твердо стоять на земле, – обратился к нему Ауум. – Не так высоко падать.

Маг закашлялся, и на губах у него выступила кровавая пена. Ауум видел, что грудная клетка у него буквально вдавлена, а одежду прорвали обломки ребер. Руки его по-прежнему сжимали метательный полумесяц. В конце концов приступ миновал.

– В следующий раз я буду иметь это в виду, – прохрипел маг, захлебываясь кровью.

– Что ты искал? – спросил Ауум. – Говори, и я помогу тебе перейти в мир иной, чтобы ты мог попросить прощения у Гиал, если Шорт дарует тебе такую милость.

Маг лежал на земле изломанной кучей костей, в окружении ТайГетен, которые не сделали попытки облегчить его участь. Улисан стоял рядом с Элисс. Посмотреть на добычу Ауума подошла и Фалин со своей тройкой. Глаза мага затуманились; ему уже было трудно дышать.

– Мой конец и так уже близок. Я ничего тебе не скажу. А вот добрый совет дам.

Ауум подождал, пока маг справится с очередным жестоким приступом кашля. Когда он миновал, стало ясно, что нового ему уже не пережить.

– Ваш лес бесконечно красив. Поздравляю вас, вы сделали правильный выбор дома. Но теперь он принадлежит нам. Забирай своих людей и уходи отсюда, иначе Истормун попросту сотрет вас с лица земли. Ничто не сможет его остановить.

Ауум присел рядом с магом на корточки.

– Мы знаем, что вы ищете Такаара, и знаем, куда, по-вашему, он вас приведет. – Ауум заметил, как глаза мага округлились от удивления. – Но мы найдем его первыми, а ваши армии будут ходить кругами до тех пор, пока мы не убьем всех, до последнего солдата. Вам никогда не отыскать Катуру; во всяком случае, до тех пор, пока в лесу остается хотя бы один эльф.

– Молись своим богам, если они у тебя есть. Пусть Шорт явит тебе каплю милосердия. А теперь я хочу забрать обратно свой метательный полумесяц. Похоже, он очень острый, и еще мне пригодится.

С тела мага они сняли два кинжала и его легкий плащ. Забирать остальное смысла не имело, а труп они оставили для возвращения. Ауум привел своих Тай к водопаду и озеру, где они выкупались, поели и помолились под слезами Гиал.

Ауум подождал, пока они вновь не соберутся все вместе, и только тогда заговорил.

– Ауум?

– Я не верю, что он исчез бесследно. Тридцать или около того иниссулов должны сильно замедлить его продвижение. Когда мы выступили в путь, он опережал нас всего на два дня. Он наверняка использует магию, чтобы запутать следы… отчего нашим врагам будет куда легче обнаружить его. Мне нужно решение.

– Ты думаешь, он осознанно ведет их? – осведомился Улисан.

Ауум задумчиво почесал лоб.

– Нет. Он может быть кем угодно, но только не предателем. Но и нам не поверит тоже, что здорово усложняет нашу задачу. Ты все еще разговариваешь с Сикаантом?

Улисан покачал головой.

– Он уже много лет водит дружбу с Серрином, и его обращение приняло уже необратимый характер.

– Они нужны нам, – заявил Ауум. – Как их найти?

– Надо идти к Икс. Подобраться поближе к врагу, и тогда они сами нас найдут.

– Это – шаг назад, Улисан. Не может быть, что Такаар пошел на север.

– Есть и еще одна причина. Нам нужно подстраховаться на тот случай, если мы не найдем Такаара.

Ауум покачал головой.

– Тот день, когда я задумаюсь над обороной Катуры, станет днем нашего конца.

Улисан помолчал, явно обдумывая то, что хотел сказать.

– За все годы, что я тебя знаю, ты никогда не терял надежды.

Ауум тряхнул головой, сознавая, что только что высказал вслух свои самые сокровенные страхи.

– Иногда трудно сохранять веру, когда со всех сторон враги, а те, кого мы считали друзьями, ополчаются против нас. Если Инисс испытывает нас, то он ниспослал нам самое тяжкое из возможных испытаний. Как мы можем победить, Улисан? Нас – пятьдесят один воин против нескольких тысяч, и у них имеется могучее оружие. Если Лизаэль права, то гвардии Аль-Аринаар больше не существует. Такаар сбежал, унеся с собой все наши магические возможности, и теперь он, словно маяк, указывает нашим врагам путь к Катуре. А Обращенные отныне сражаются не за дело эльфов, а ради леса и Туала.

– Я не оставил надежду, Улисан, но мне все труднее поддерживать ее. Каждый новый день утекает, словно вода сквозь пальцы. Я пытаюсь поймать ее, но она всякий раз ускользает от меня.

– Мне очень жаль.

Улисан положил руки Аууму на плечи.

– Почему? – негромко спросил он. – Потому, что мы не можем оставаться равнодушными и не представляем себе жизни безо всего, что любим. Это лишь делает тебя одним из нас, Ауум. И от этого я чувствую себя счастливым, потому что ты станешь сражаться еще отважнее, чтобы спасти нас. За это мы тебя и любим… и потому ты должен позволить нам разделить с тобой твою ношу.

– Мы – ТайГетен. Перед лицом Инисса мы едины.

Собравшиеся вокруг воины негромким гулом выразили свое согласие.

Ауум улыбнулся.

– Я был неправ, когда позволил отчаянию завладеть моим сердцем. Простите меня.

– Нам нечего прощать, – ответил Улисан. – А надежда есть всегда. Мы должны воззвать к Бииту, Туалу и Аппосу, а потом правильно воспользоваться полученными от них дарами. Использовать лес. Ничего не пропустить и не забыть.

Ауум, не отрываясь, смотрел на Улисана, проклиная себя за слепоту.

– И мы не должны доверять никому, кроме ТайГетен, – закончил он, все еще отказываясь верить той догадке, которая только что осенила его. – Я знаю, где он.

Глава 15

Инисс и Туал недолюбливали друг друга. Туал бросил вызов Иниссу, провозгласив себя отцом эльфов и всего живого. Но Инисс лишь рассмеялся в ответ, и на звук его голоса к нему сбежались все живые существа. «Вот ваш отец, – сказал Инисс. – Имя ему Туал, и его любовь всегда будет утешать вас. Но я – отец Туала. Я – отец всего мира».

Арин-Хиил

– Где он прячется? – требовательно вопросил Ауум.

Он сам, Элисс и Улисан бежали без сна и отдыха, не останавливаясь даже ради того, чтобы поесть и вознести молитву. Оставшиеся ТайГетен разделились, чтобы найти Обращенных, и двинулись навстречу двум вражеским армиям.

Онеллу они нашли под куполом храма, где она стояла на коленях перед величественной статуей Инисса. Здесь же находились и другие жрецы, занятые подготовкой к службе. Ауум жестом показал Элисс и Улисану, чтобы они были наготове и не дали кому-либо помешать ему прервать ее молитвы.

Онелла резко вздрогнула, когда совсем рядом с нею раздался голос Ауума, но осталась стоять на одном колене, прижав одну ладонь к каменному полу, а другую обратив к крыше купола. Она встала только после того, как закончила молитву, отряхивая платье. Затем она повернулась к нему, и Ауум понял, что она потрясена до глубины души.

– Что ты здесь делаешь, Ауум? В лесу идет война, ты сам говорил мне об этом.

– Где он?

– Кто?

– Не оскорбляй меня, изображая невежество. Ты уже и так наговорила мне много лжи. А ведь я верил тебе, Онелла. И теперь тебе просто нет смысла лгать: где Лизаэль?

– Вчера она вернулась в Лошаарен. Там подрастают ее ученики и последователи. Вскоре после того, как ты отправился на поиски Такаара, Обращенные отвели туда же и семьдесят освобожденных эльфов.

– Значит, некоторые из наших предполагаемых союзников действительно сражаются на нашей стороне, – сказал Ауум. – В отличие от тебя. Это ведь ты заставила нас потратить целых два дня на поиски эльфа, который вообще не покидал Аринденета. Ведь он по-прежнему здесь, не так ли? Мы не смогли найти его следы по той простой причине, что их не существует в природе.

– Ауум, клянусь, что не знаю…

– А вот теперь твои слова для меня почти ничего не значат. Знаешь, мне ведь понадобилось немало времени, чтобы понять, где – правда, а где – ложь. Как идиот, я решил, что враги не обращают внимания на Аринденет, потому что преследуют Такаара. Но потом они остановились, и я лишь с запозданием сообразил почему. Потому что если Такаара не было в Аринденете два дня назад, то он наверняка вернулся сюда сейчас. И знаешь, как я догадался об этом? Потому что Аринденет уже известен людям, и это – совсем не то место, которое они ищут. Значит, они ждут, когда он сделает первый шаг и уйдет отсюда. Они предоставили ему видимость свободы, зная, что он приведет их прямиком в Катуру. Он предаст нас всех. Итак, Онелла, я даю тебе последний шанс. Где он?

Шестеро жрецов, двумя группами собравшиеся по обеим сторонам бассейна перед Элисс и Улисаном, явно занервничали. Ауум окинул их внимательным взглядом, после чего вновь требовательно уставился на Онеллу. Лицо женщины жалобно сморщилось, нижняя губа задрожала.

– Ты должен дать ему шанс поступить по-своему, Ауум. Пожалуйста. Он спасет эльфов, а не предаст их.

– Элисс, Улисан, обыщите храм. Открывайте каждую дверь и заглядывайте во все углы. Ступайте, я догоню вас. – Ауум не отрывал взгляда от лица Онеллы. – Не заставляй меня зря терять время. Говори.

Онелла покачала головой.

– Он должен добраться до Катуры раньше людей. Мы не можем рисковать новыми учениками Иль-Арин.

– Он не просто рискует ими, он их погубит. Неужели ты этого не понимаешь?

Ауум развернулся и обежал бассейн, расталкивая жрецов в стороны и направляясь к анфиладе комнат, часовен и молитвенных келий.

– Не смей причинять ему вред! – крикнула ему в спину Онелла. – За ним – наше будущее! Он спасет нас! Мы не позволим тебе остановить его.

В храме зазвучали рассерженные голоса. Жрецы и послушники попытались помешать Элисс и Улисану. Ауум услышал раздраженный рев Улисана, за которым последовал протяжный скрип петель и громкий удар двери об стену. Ауум поспешил к нему на выручку.

– Тот, кто укрывает Такаара и адептов Иль-Арин, действует в интересах наших врагов, во вред всем эльфам, – громко сказал он. – Разойдитесь.

Посередине центрального прохода стояла старшая помощница Лизаэль, по бокам которой выстроились послушники, перекрывая проход. Ауум хорошо знал ее. Она была старейшиной клана Инисса, предпочитая брить голову наголо, нежели демонстрировать себе и окружающим свои изрядно поседевшие волосы. Лицо ее покрывала сеточка глубоких морщин, да и зрение уже давно оставляло желать лучшего. Сколько тысяч лет она прожила, чтобы теперь, на старости лет, столкнуться с такими испытаниями?

– Своими действиями ты оскорбляешь Инисса. Сойди со своего пути, Ауум.

– Ты здесь ни при чем, Айнаэра, – ответил Ауум. – Гостеприимство и щедрость Лизаэль позволили ученикам Иль-Арин жить и практиковаться здесь. Но ее доверие было подло обмануто. Не прячь Такаара, руководствуясь неправильно понятым чувством лояльности и дружбы.

– Верующие заняты молитвами и пребывают в мире и покое в тех самых комнатах, двери в которые ты желаешь распахнуть настежь. У тебя нет права мешать им.

– Тогда скажи мне сама, где он, – возразил Ауум. – У меня нет никакого желания мешать искренне верующим. Но я – архонт ТайГетен. На меня возложена обязанность защищать лес и всех, кто обитает в нем. А Такаар сейчас превратился в угрозу для нашего дальнейшего существования.

– Я не предам его. Клянусь тебе, что в этом храме его нет, – ответила Айнаэра. – Его благословила Икс. Он обладает способностями, которые может пробудить во многих эльфах, а Икс – дочь Инисса, который правит всеми нами. Разве есть более благородный путь, чтобы идти по нему?

– В таком случае духовенство тоже действует вопреки здравому смыслу, – негромко ответил Ауум. – Уйди с дороги, Айнаэра, иначе мне придется отодвинуть тебя силой. Тай.

Элисс и Улиан встали по обеим сторонам Ауума. Оружие оставалось в ножнах, но угроза от этого не стала менее явной. Айнаэра, не дрогнув, встретила взгляд Ауума, и он понял, что за долгие столетия женщина отнюдь не растеряла силы духа. Она не двинулась с места, и тогда Ауум заговорил вновь.

– Мы оба – слуги Инисса. Моя вера не запачкана обещанием нового оружия, и я не отойду в сторону, чтобы позволить сомнительному занятию привести наших врагов прямиком в Катуру. – Он помолчал. – Его магия оставляет след, который видят люди. В лесу их сейчас собрались многие тысячи, ожидая, пока он не покажет им дорогу. Но трагедия заключается в том, что ты, как и он, в это не веришь, не правда ли? Отойди в сторону.

– Даже если бы я поверила тебе, его миссия от этого станет лишь еще важнее. Доверься мне сейчас, – ответила Айнаэра. – Сойди с этого пути. Возвращайся в лес. Сражайся так, как умеешь. Не иди дальше. Я не могу отступить.

– Что ж, мне очень жаль, – сказал Ауум. – Да простит меня Инисс. Тай, вперед.

Ауум шагнул вперед. Из уважения к ней он не тронул жрицу, а лишь вклинился плечом между Айнаэрой и ее сподвижниками, чтобы проложить себе дорогу. Один из жрецов положил руку ему на плечо, и Ауум развернулся, глядя прямо в глаза молодого иниссула.

– Твоя честь, какой бы она ни была, осталась незапятнанной. Правда, пользы она тебе не принесет, – сказал он. – Твоя рука касается моей рубахи. Отпусти ее, или я уберу ее сам.

Ауум двинулся дальше, ощутив, как пальцы молодого жреца разжались. Он зашагал к задним дверям, знаком показав своим Тай продолжить поиски в храме. Ему было очень плохо. Он чувствовал себя преданным теми, кто стоял во главе его веры. Похоже, одну лишь Лизаэль не убаюкали речи Такаара. Но самое плохое заключалось в том, что они не станут прислушиваться к голосу разума.

Задние двери храма были закрыты и заперты на засов. За его спиной центральный проход заполонили храмовые служители, жрецы и послушники, плотной массой двигаясь вслед за одиноким звеном ТайГетен. Он слышал крики, призывающие его устыдиться и образумиться, обвиняющие его в том, что он пошел против своего бога. Он слышал угрозы страшной мести со стороны Инисса, Иль-Арин и всей эльфийской расы.

– Мы пытаемся спасти наш народ, и вот чем он нам платит, – обратился он к своим Тай. – Он где-то здесь, не так ли?

Ауум отпер и распахнул двери храма, выходящие в деревню, и вышел на свет.

– Знаешь, а ведь я, если захочу, пришпилю тебя и твоих драгоценных воинов к стенам храма и стану медленно выжимать из вас все соки, пока вы не начнете молить меня о пощаде, – сказал Такаар.

– Ну так сделай это, – ответил Ауум. – И увидишь, сколь слабы твои последователи.

Больше всего на свете Такаар обожал театральные эффекты. Так было всегда, начиная с его выдающегося и трагического падения и заканчивая подъемом к некоему подобию чести и уважения. Вот и сейчас он стоял посреди деревни, а его сторонники Иль-Арин полукругом расположились за его спиной. Храмовые работники небольшими группами стояли чуть в стороне или выглядывали из полуоткрытых дверей своих домов.

– Что ты здесь делаешь, Ауум? Мне казалось, мы сказали друг другу все, что нужно, на окраине Исанденета.

Ауум отошел на несколько шагов от храма, радуясь тому, что те, кто столпился позади, могут выйти на улицу и услышать все, что будет сказано. Элисс и Улисан следовали за ним по пятам. Улисан смотрел во все стороны сразу, внимательно обшаривая взглядом толпу в поисках скрытой угрозы. Элисс безостановочно потирала руки, а дыхание девушки было мелким и учащенным.

– Твой большой друг-человек предал тебя, Такаар. Гаран отправил тебя в Катуру только для того, чтобы ты привел к ее вратам врагов. Ты играешь роль светлячка, указывающего им путь в темноте. И твой свет притянет огонь и лед. И обрушит человеческую сталь на головы беспомощных и невинных. И обратит весь ужас магии на наш народ. Это станет концом эльфийской расы.

Такаар зааплодировал, медленно и с подчеркнутым презрением хлопая в ладоши.

– Пожалуй, тебе бы стоило приберечь подобные речи для своих людей. Очень впечатляюще, Ауум, но в твоих словах, как я с грустью и ожидал, нет ничего, кроме лжи и запугивания.

– Запугивания? – Ауум кивнул на Икс. – Что ты сказал им, Такаар? Что там нет никакой армии, марширующей вдоль берегов нашей великой реки? Что вторжение в лес вовсе и не начиналось? Они уже здесь, и они следуют за почерком твоей магии. А хуже всего то, что ты намерен привести их туда, куда они более всего стремятся попасть.

Но Такаар остался совершенно невозмутим. В его глазах не было характерного смятения, свидетельствующего о том, что он вновь затеял ссору со своим вторым «я». Его жесты были скупыми и уравновешенными. Ауум привык видеть в мучителе Такаара кого-то вроде временного союзника; но если они в кои-то веки придут к единому мнению, его задача усложнится стократ.

– Ни один эльф не станет отрицать угрозу, с которой мы столкнулись, – заявил Такаар. – Своими предположениями ты оскорбляешь и меня, и всех тех, кто стоит рядом со мной. Именно потому, что по лесу идет маршем армия людей, Инисс и возложил на меня задачу создать силу Иль-Арин, способную защитить нашу расу. А достижение ее стало возможным только потому, что Гаран, друг всех эльфов, указал мне путь. Он указал мне на наши ошибки, потому что хочет, чтобы мы выжили. Эльфы должны благодарить его, а не проклинать, как это делают ТайГетен.

Толпа вокруг них жадно внимала каждому слову Такаара. Речь его то и дело прерывалась возгласами одобрения и обвинениями в адрес ТайГетен. Аууму совсем не нравилась атмосфера почти религиозного экстаза, постепенно накалявшаяся вокруг них.

– Воевать нужно сегодня, Такаар. Скажи мне, сколько времени понадобится для того, чтобы сделать из эльфа мага, достаточно сильного для того, чтобы противостоять человеческой мощи? Двадцать лет? Тридцать? Больше?

– Можно строить будущее, сражаясь за настоящее.

– Такаар, – продолжал Ауум. – Я знаю, что ты – не предатель и что ты искренне веришь в то, что поступаешь правильно. Ты можешь и дальше идти своим путем с моего благословения, но только не попадайся мне на глаза. Но не делай этого, отправившись в Катуру за новыми учениками.

Такаар ответил не сразу. Несколько мгновений он молчал, нахмурившись, а потом сердито отмахнулся, глядя направо.

– Я сам справлюсь, – прошипел он. – Я не стану раньше времени рассказывать о своих планах всем и каждому.

– Выходит, еще кое-кто согласен со мной, не так ли? – поинтересовался Ауум.

Взор Такаара, устремленный на Ауума, был полон ярости.

– С тобой согласны лишь твои подхалимы, – буквально выплюнул он низким и хриплым голосом. – И ты, и я знаем, что враг все равно придет в Катуру, это лишь вопрос времени. А когда они обнаружат город, то войдут в него без помех, потому что в нем нет уже ни силы, ни воли, чтобы драться с ними. Вот почему я пойду туда, чтобы спасти тех, кто станет грядущей основой нашей расы: иксийцев, сефан, орранов и гиалан. Я не допущу, чтобы они рассеялись по лесу. Что касается остальных обитателей Катуры, то пусть они молятся своим богам и вверяют свои души Шорту, потому что это – единственное место, где они могут рассчитывать на милосердие.