Текст книги "Эльфы. Во власти тьмы"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 61 страниц)

– У вас органы человека, стоящего одной ногой в могиле. Но сердце ваше будет преспокойно биться в теле тридцатилетнего мужчины. А мои маги с каждым днем приближаются к решению проблемы с вашей мускулатурой, кожей и костями. Вы, Гаран, имеете все шансы стать первым бессмертным человеком, но при этом продолжаете скулить и жаловаться на свое долгожительство.

– А вы вообще были когда-нибудь человеком? – спросил Гаран. – Какую такую сделку вы заключили, что честь, стыд и стремление к свободе не затронули вашего сердца?

Истормун фыркнул, умудрившись вложить в этот звук все свое презрение и одновременно показать, что не намерен больше разговаривать на эту тему.

– Вам вряд ли захочется узнать подробности этой сделки, больше того, вы их уже знаете, – заявил лорд-маг, и Гаран готов был биться о заклад, что этот живой скелет в просторных одеждах непроизвольно содрогнулся.

– По крайней мере, у вас был выбор, – сказал он.

Истормун вышел из-за стола и остановился перед Гараном.

– Да, был. Но теперь у меня нет времени на честь или свободу. Меня интересуют только завоевания и власть. – Истормун наклонился, так что глаза его оказались на одном уровне с глазами Гарана, и в ноздри последнему ударил характерный запах плесени. – А вы – очередная ступенька в моем восхождении к вершинам власти на Балайе.

– Подарите мне новый меч, да? Жду не дождусь увидеть страх на лицах ваших врагов, когда я заковыляю к ним.

Истормун вновь зарычал.

– В этой земле есть нечто такое, что обеспечивает эльфам их долгую жизнь, и я найду это семя и посею в вас, даже если мне понадобится для этого еще сто пятьдесят лет. Так что вы будете жить долго, Гаран, и своими глазами увидите рождение новой расы людей. Тех, кого я наделю долгой жизнью, колоссальной силой и быстротой. Несокрушимых. Верных. Покорных.

Наконец-то Гаран узнал правду и понял, чем объяснялись пытки последних ста пятидесяти лет. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не рассмеяться лорду-магу в лицо.

– Вы пытаетесь слепить эльфа из моего тела, чтобы собрать армию таких, как я, и захватить власть в Триверне? А вы ведь и впрямь конченый идиот, а?

Глаза Истормуна потемнели, а с ладоней сорвались молнии.

– Вы могли бы встать вместе со мной во главе доминиона, – обронил лорд-маг. – Но каждое ваше оскорбительное слово я припомню, так что вы отправитесь на свалку, когда мне надоест возиться с вами.

– Моя смерть не может быть слишком близкой.

– Смерть? Нет, Гаран, иначе она станет для вас наградой, а не наказанием. – Истормун торжественной поступью подошел к окнам и уставился на тропический лес. – Наша сегодняшняя встреча подошла к концу. Следующий сеанс лечения может показаться вам неприятным, зато он придаст силы вашим ногам. Иначе вас ждет паралич.

Гаран похолодел. Истормуна можно было назвать кем угодно, но он был человеком слова. Впрочем, шанс, что его все-таки удастся спровоцировать, оставался всегда.

– С нетерпением жду возможности приползти на следующую встречу с вами на руках, – съязвил Гаран.

– Иногда мне кажется, что все мои усилия по поддержанию работы вашего мозга пропали втуне, – холодно заметил Истормун. – Вы видите куда меньше, чем должны.

– В самом деле? – Гаран поднял дрожащую руку и погрозил колдуну искривленном артритом пальцем. – Например, сейчас я вижу, что вы не находите себе места. Вы нервничаете, но отнюдь не из-за меня. А еще слышу, как вы без конца щелкаете пальцами.

Истормун пристально взглянул на него, и Гаран вдруг понял, что колдун очень устал; в его ввалившихся глазах, окруженных темными кругами, появилось новое выражение.

– Очевидно, ваши собратья не желают оставить вас в покое; а расстояние для продолжительных дебатов слишком велико, верно? – предположил Гаран.

Ему срочно нужно было прилечь. Одно только присутствие Истормуна буквально вытягивало из него силы. Но сейчас наступил один из тех редких моментов, когда лорд-маг был явно чем-то озабочен. И Гаран не намеревался позволить каким-то ста семидесяти годам почтенного возраста помешать ему еще немножко поиздеваться над колдуном.

Взгляд Истормуна стал напряженным и сосредоточенным, и Гарану показалось, что у него задымилась кожа на лице.

– Вот те на, – продолжал он. – А ведь вам и вправду пришлось несладко, не так ли? И чего же маги Круга потребовали от вас на этот раз?

– Я не намерен обсуждать подобные вещи с вами.

– Что ж, в таком случае мне, пожалуй, пора.

Гаран представил себе, как будет подниматься со стула. Перспектива вырисовывалась, прямо скажем, не радужная. Он боялся, что ноги у него прихватило судорогой, а голова отчаянно кружилась. В последнее время это случалось с ним частенько, особенно после умственного перенапряжения.

– А вам никогда не приходило в голову, что, будучи единственным человеком, находившимся здесь с самого начала, я могу посоветовать вам кое-что дельное? – осведомился Гаран, надеясь еще хоть ненадолго отсрочить процесс вставания на ноги.

По лицу Истормуна мелькнула тень и тут же исчезла.

– Я не признаю за другими слабостей, – отрезал он. – Только невежество.

– Ага, – удовлетворенно протянул Гаран. – Значит, речь опять зашла о «тонком балансе сил» и «хрупком равновесии», верно?

Казалось, Истормун расслабился; немного, самую чуточку.

– Кое-кто в Триверне не желает признавать угрозу, которую представляют собой ТайГетен.

– Ага. Вот как можно объяснить паруса на горизонте. Полагаю, сюда плывут подкрепления, чтобы помочь вам поскорее покончить с ними.

Но Истормун отрицательно покачал головой.

– Это всего лишь рабочие.

– Чушь собачья. – Гаран вдруг понял, что испытывает давно забытые эмоции. Сочувствие. – Здесь и так все работает, как часы. Что происходит?

– Политика, – неопределенно ответил Истормун.

– Очередная чушь, – уверенно заявил Гаран, чувствуя, что близок к успеху как никогда. – Я горжусь тем, чего мы здесь добились. Я ненавижу вас за то, что вы не даете мне умереть, но, по крайней мере, я вижу плоды своего труда. Если уж вы намерены и дальше заставлять мое сердце биться, то сделайте так, чтобы я мог быть вам полезным. Доверьтесь мне. В конце концов, разве я могу чем-то навредить вам?

– Помимо разговоров с вашим любимцем эльфом?

Гаран откинулся на спинку стула.

Все его тело пронзила жестокая боль и клещами впилась в голову. Каждый имеет право на одну-единственную маленькую тайну.

– Вы обиделись, словно маленькая девочка, – заметил Истормун. – После стольких-то лет вам давно пора бы знать, что от моего внимания не ускользает ничто.

– Он не оставляет следов, – прошептал Гаран.

– Как воин – да, не оставляет. Но в качестве мага его отпечатки кричат громким голосом и сохраняются очень долгое время. Так что вы там только что говорили?

– Вы все прекрасно расслышали. – Гаран оттолкнулся от стула, с трудом поднимаясь на ноги, и покачнулся от боли, волной прокатившейся по телу. Его едва не стошнило. – Я устал и ухожу.

В голове у Гарана зашумело. Он чувствовал себя измочаленным и обманутым.

– Передайте своему другу – пусть держит своих подопечных на привязи. Они ходят по лезвию ножа, и я – единственный, кто не дает прихлопнуть их, как мух.

– Вас послушать, так вы чуть ли не делаете им одолжение, – вновь съязвил Гаран.

– Просто передайте ему мои слова.

– Нет. У него и без вас есть чем заняться.

– Не вынуждайте меня применять силу, Гаран.

Бывший главнокомандующий рассмеялся.

– Или что? Приберегите свои угрозы для тех, кто боится вас.

Глава 4

Неверно думать, что это случилось как-то вдруг. Подозреваю, эволюция началась многие сотни лет назад. Быть может, в тот самый день, когда мы впервые ступили на Калайус. И можно не сомневаться, что появление людей всего лишь ускорило этот процесс. Будет большой ошибкой полагать, что в противном случае связь между ними не стала бы настолько прочной. Как интересно, не правда ли? Но будьте осторожны с ними. Их разум уже не принадлежит эльфам. Боюсь, что со временем они станут еще более непредсказуемыми.

«Обращенные и Молчащие», Лизаэль, Верховная жрица Инисса

Серрин – потому что он по-прежнему думал о себе, как о Серрине, хотя это было имя из другой жизни, которая теперь виделась ему только во сне, – присел на корточки рядом со своей напарницей. Он ощущал исходящее от нее тепло под гладкой черной шерстью. Он чувствовал, как с каждым вздохом вздымается грудь пантеры. Он делился с нею всем, что видел, а она разделяла с ним каждый запах, который улавливал ее чуткий нос.

Их разум стал общим, и это ощущение восторженного единения должно было оставаться безоблачным. Тот факт, что воспоминания прошлого притупили его, лишь добавлял горечи к охватившей его ярости. Впрочем, для напарницы все обстояло куда проще: в их охотничьи угодья вторглись чужаки, которым следовало преподать кровавый урок.

Грубые звуки присутствия людей и жестокой рубки векового леса они услышали задолго до того, как увидели или уловили что-либо. С ними вместе были еще пять пар Обращенных, каждая из которых затаилась под зеленым покровом настолько неприметно, что грубые органы чувств людей ничего не заподозрили.

А сами они видели и обоняли осквернение такого масштаба, которое и в мыслях не могли себе представить: организованную вырубку зеленых насаждений, после которой на гигантских пустошах не оставалось ни травинки. Пройдут долгие десятилетия, прежде чем лес найдет в себе силы зализать эти раны. Река Икс задыхалась под тяжестью барж, сетей и плотов, сплавляющихся по ней на север от Исанденета. Люди безжалостно принуждали рабов отнимать жизнь у природы, которой Инисс одарил эльфов.

Серрин насчитал около сотни эльфов, двадцать с чем-то солдат и магов. Его пантера глухо зарычала, внимательно глядя на представшую перед ней картину и втягивая носом воздух. Серрин уловил мерзкий запах, исходящий от людей, и ощутил незамысловатую простоту желаний зверя. Взгляд пантеры переместился на эльфов, сопровождавших каждый взмах топора молитвой о прощении. Согнать в стаю. Защитить.

Но вот зверь перевел взгляд на людей. Тело пантеры напряглось, шерсть на загривке встала дыбом. Добыча.

Серрин погладил бок и положил руку ей на голову. Пошел проливной дождь. Полог тяжелых туч над головой означал, что он затянется надолго.

Потерпи. Уже скоро, мысленно обратился к зверю бывший жрец.

* * *

– Ненавижу. – Джерал запрокинул голову, глядя на небо, которое стало видимым после того, как они вырубили весь лес на берегу реки и вклинились широкой полосой в зеленую чащу. Впрочем, его надеждам не суждено было сбыться. Хотя день был в самом разгаре, черные грозовые тучи похоронили под собой любой намек на солнечный свет, и весь мир вокруг подернулся серой тусклой пеленой. – Ненавижу эту проклятую страну.

– Что ж, рад слышать. Наша песня хороша, начинай сначала. Вот уже десятый раз ты открываешь свою жирную пасть, чтобы изречь одно и то же. Пора бы уж тебе придумать что-нибудь новенькое. Нет, правда?

Джерал посмотрел налево, но лица Нуина видно не было. Маг наблюдал за тем, как эльфы рубят лес, и черты его лица скрадывал низко надвинутый на лоб капюшон плаща. Но зато его хриплый голос не мог заглушить шум дождя, барабанивший по палубе баржи и выстукивающий монотонный ритм по бритой голове Джерала и коже его плаща с высоким воротником.

– Ну, зато тебе можно ничего не бояться, верно я говорю? При малейшей тревоге ты взлетишь и смоешься отсюда.

Нуин повернулся к нему. Черты его лица по-прежнему оставались неразличимыми, но на сей раз из-за дневного сумрака. Джерал различал лишь, как шевелятся его губы да поблескивают в темноте глаза.

– Ты действительно думаешь, что я брошу тебя?

– На твоем месте я бы так и сделал, – заявил Джерал.

– Ты слишком сильно беспокоишься из-за всякой ерунды.

– В самом деле?

Джерал кивнул на корму баржи. Они стояли на якоре на самой стремнине, и с обоих бортов к ним были пришвартованы такие же баржи. Между судами была натянута сеть, удерживавшая стволы срубленных на берегу деревьев, которых становилось все больше. Они выбрали именно этот участок реки Икс, потому что течение здесь было медленным, но даже при этом колоссальная масса сплавного леса, скопившаяся в воде, не на шутку тревожила Джерала.

На берегу рабочая партия численностью в сто пять шарпов валила лес так медленно, как только позволяли хлысты и угрозы надсмотрщиков. Шарпы хранили молчание, а вот взгляды их были достаточно красноречивы. Здесь и сейчас совершалось самое гнусное из всех возможных преступлений, а они стали его соучастниками. Джерал, честно говоря, их не понимал. Лес не просто велик, он огромен; сотней деревьев больше, сотней меньше – он и не заметит. Это все равно что зачерпнуть пригоршню воды из Южного океана, к тому же их проклятые молитвы надоели ему хуже горькой редьки.

– Нет, правда, – продолжал Нуин. – Вот уже три дня о них ни слуху, ни духу. Они даже не знают о том, что мы здесь.

– Они просто не знают, что мы до сих пор здесь.

– А ты пессимист, однако!

– А ты – просто идиот. Тебя послушать, так выходит, что чем дольше мы здесь проторчим, тем выше вероятность того, что они нас никогда не найдут. А я вот уверен в обратном. Вот почему я ненавижу это место, будь оно проклято. Вовсе не из-за дождя, а потому, что они могут появиться из ниоткуда в любой момент – понимаешь, в любой – и разорвать нас на куски.

– Но они этого не делают, верно? – возразил Нуин. – Они просто наблюдают. И так продолжается уже долгие годы. С тех самых пор, как…

– Я прекрасно знаком с занимательными правилами возмездия Истормуна, благодарю тебя. Но неужели ты не чувствуешь, что кое-что изменилось, а?

Нуин покачал головой.

– Откровенно говоря, нет. Все будет как раньше. Они покажутся, немного покрасуются вдалеке, а мы соберем лагерь и уйдем отсюда, если шарпы начнут слишком уж дергаться. Лес – большой, а река – длинная.

Дождь продолжал выбивать барабанную дробь на палубе баржи. Джерал вновь посмотрел на шарпов и на мгновение даже проникся к ним сочувствием – слишком уж скорбные были у них лица. Удары топоров по стволу очередного дерева совпали с ритмом его собственного сердца. Или это ему так показалось? Они завораживали. А потом вдруг кто-то из его людей пролаял короткую команду, и в ответ раздались тревожные крики.

Сопровождаемое треском, шуршанием и скрежетом, огромное дерево рухнуло, причем так, что крона его оказалась в воде. Глухой звук удара ствола о землю прокатился над рекой, в воздух поднялся фонтан брызг, а баржи, стоящие на якоре, закачались. К дереву подошла бригада шарпов, чтобы обрубить лишние ветки. Послышались частые удары маленьких топориков.

Ну вот, срублено еще одно дерево. Сделан еще один шаг к тому благословенному моменту, когда они смогут убраться отсюда. Джерал содрогнулся. Но и тогда за их безопасность он не даст и ломаного гроша. Им предстояла долгая обратная дорога к дровяному складу к югу от Исанденета, почти два дня пути по реке – и все это время они будут совершенно беззащитны перед ТайГетен, вздумай те нарушить многолетнее воздержание и устроить бойню.

– Этак и свихнуться недолго. Помолюсь-ка я лучше, – пробормотал себе под нос Джерал.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, мой магический друг. Так, мысли вслух, чтобы убить время. – Джерал вперил взгляд в мокрый полумрак векового леса. – Как же я его ненавижу!

Небо стало еще темнее. Дождь усилился. Джерал зажмурился, чувствуя, как капли барабанят по его лысому черепу и стекают по лицу. Тряхнув головой, он с раздражением спросил себя, а может ли быть еще хуже. Вновь открыв глаза, он увидел, что Нуин скривился от боли, и от этого настроение его чуточку улучшилось.

– Угадай, досчитал я до десяти на этот раз или нет, – сказал Нуин.

– Удиви меня, – ответил Джерал и обнаружил, что улыбается.

Внезапно у него перед глазами мелькнула тень, и Нуин исчез. Джерал испуганно шарахнулся в сторону, отметив краешком сознания, что слышит злобный рев пантеры. Нуин лежал посередине палубы. Над ним, водрузив лапы ему на грудь, стояла черная лесная кошка. Словно при замедленной съемке, Джерал увидел, как зверь наклонил голову и сомкнул челюсти. Из разорванного горла Нуина фонтаном ударила кровь.

Джерал заорал, чтобы отвлечь внимание животного, выхватил меч и двинулся к нему по палубе, хотя и сознавал в глубине души, что уже слишком поздно. Пантера повернула к нему морду, оскалила клыки и прыгнула в сторону. Джерал, словно завороженный, смотрел, как она перемахнула через борт, в два прыжка пересекла предательскую запруду из бревен и выскочила на берег.

Джерал перевел взгляд на Нуина.

– Почему именно ты?

На берегу реки столпились люди и эльфы. Все они являли собой куда более легкие и доступные цели, и никто из них еще не понял, что только что произошло. А случилось то, что Нуина… казнили, за неимением более подходящего слова.

Джерал оглянулся на пантеру. Животное остановилось на опушке леса, не далее чем в пятидесяти ярдах от него, там, где деревья нависали над рекой, на самом краю расчищенного участка. Там стоял эльф. Во всяком случае, Джерал решил, что это эльф.

Половина его лица была раскрашена в белый цвет. Другую половину сплошь покрывали татуировки и пирсинг. Его уши и нос тоже были проколоты, а зубы, как и ногти на руках, были отточены до бритвенной остроты. Все его тело, прикрытое лишь набедренной повязкой, сплошь усеивали татуировки.

Джерал, стоя под проливным дождем, барабанящим по его бритой голове и кожаному плащу, содрогнулся. Эльф открыл рот и испустил гортанный, хриплый крик. Его подхватили по всей опушке леса вокруг расчищенного участка, а пантеры присоединили к нему свой рык. Как по команде, шарпы побросали орудия труда и преклонили колени в молитве.

Джерал похолодел. Спрыгнув за борт, он побежал по скользким бревнам, норовившим выскользнуть у него из-под ног, стремясь побыстрее достичь берега. Пантера убила Нуина, потому что тот был магом и именно это выделяло его среди остальных. Мысль эта показалась ему нелепой и абсурдной, но другого объяснения у него не было.

– Это нападение! Охраняйте магов. Всем перейти на баржу номер один.

И вдруг из леса выступили высокие, размалеванные белой краской и украшенные татуировками эльфы. Рядом с каждым из них шла пантера. Прозвучала команда, и они побежали. Быстро. Очень быстро, просто невероятно быстро, как показалось Джералу. Он смотрел, как они разделились и каждый устремился к своей цели.

– Этого не может быть, – выдохнул он. – Этого просто не может быть.

Ноги Джерала коснулись речного берега.

– На баржу номер один. Бегом! – завопил он, устремившись к месту сбора. – Прикройте магов.

Но его голос потонул в шуме и грохоте ливня. Кроме него, больше никто не видел того, что эльфы и пантеры действуют заодно. Они словно понимали друг друга без слов. Джерал пробежал мимо баржи к группе солдат, окруживших двух магов. Они застыли в неподвижности.

– Бегом! Назад! – скомандовал он. – Ко мне.

Справа прозвучал рык атакующей пантеры, и она прыгнула, избрав целью голову одного из солдат, и опрокинула его прямо в толпу людей. Трое покатились по земле, а еще трое растерянно застыли на месте. Двое из них были магами. Слева к ним гигантскими прыжками приближалась еще одна пантера в сопровождении двух эльфов.

– Бейте заклинаниями, черт бы вас подрал! – заорал Джерал.

Но было уже поздно. К ним подскочил первый эльф и выбросил руку, пробороздив ногтями по лицу одного из магов. Он оставил у него на щеке четыре глубоких кровоточащих борозды, разорвал в клочья нос и вырвал глаз. Маг закричал и попытался закрыть лицо руками. Эльф отнял руку, и в следующий миг клыки пантеры впились магу в горло.

Джерал содрогнулся и притормозил. Ему оставалось до них не больше десяти шагов, но он уже видел, что не успевает. Те трое, что лежали на земле, были уже мертвы. Второй эльф схватил уцелевшего мага обеими руками за голову. Тот запричитал, моля о пощаде, а эльф наклонился и впился ему зубами в горло. Кровь фонтаном ударила в темное небо.

Джерал закричал, не помня себя от ужаса. Он ничего не мог с собой поделать. Он увидел, что к лесу бегут солдат и последний маг, а за ними по пятам гонится эльф с пантерой. Дикая кошка прыгнула на плечи солдату, вонзив клыки ему в основание черепа. Эльф пробежал еще шаг и подпрыгнул. Перебирая ногами в воздухе, он выбросил руку и полоснул ногтями по шее своей жертвы. Маг рухнул лицом в песок, дернулся в агонии, и все было кончено.

Джерал вновь обернулся. Дыхание с хрипом вырывалось у него из груди, лицо горело, а сердце гулко билось о ребра, грозя проломить их. Он хватал воздух широко раскрытым ртом. Дождь ослабел. Землю усеивали тела, перепачканные кровью и грязью. Люди были мертвы, все до единого.

Бежать было некуда.

Джерал медленно попятился к реке. Быть может, если он прыгнет в воду…

Эльфы и пантеры бесстрастно наблюдали за ним. В следующий миг все они, кроме одной пары, растворились в лесу, не обращая внимания на рабов, которых, предположительно, приходили спасти. Но одна пара осталась и направилась к нему. Эльф, зубы и ногти которого блестели свежей кровью, положил руку на голову зверя. Пантера глухо зарычала.

Когда вода лизнула носки его сапог, Джерал остановился. Пытаться бежать – бессмысленно.

– Пожалуйста, – произнес он по-эльфийски. Меч выпал у него из рук. – Прошу, не убивайте меня.

Джерал никогда не считал себя трусом, но мысль о том, чтобы атаковать эту парочку и попытаться отомстить за гибель своего отряда, даже не пришла ему в голову. В ноздри ему назойливо лез запах крови и мокрой шерсти. Тело сотрясала дрожь. Ему понадобилось все его мужество, чтобы не обмочиться.

Эльф протянул руку, медленно и целенаправленно, и взял его за подбородок. Его ногти впились Джералу в щеки. Он стиснул пальцы, и боль стала невыносимой. Затем он приблизил свое лицо вплотную к лицу Джерала, и тот буквально физически ощутил исходящую от него силу и дикую ненависть.

– Мы – Обращенные, – негромким хриплым голосом сказал эльф. – Бойтесь нас.

Эльф разжал руку, отпуская Джерала, напоследок расцарапав ему щеки. Джерал почувствовал, как по лицу его течет кровь.

– Мы вернемся и уничтожим вас, – прошептал он, демонстрируя показную храбрость после того, как понял, что жизни его ничто больше не угрожает.

Эльф склонил голову к плечу.

– Ты ошибаешься.

Эльф повернулся и вместе с пантерой зашагал обратно к лесу. Джерал долго смотрел им вслед даже после того, как они скрылись за деревьями, а потом в последний раз обвел взглядом сцену кровавой бойни, стараясь не всматриваться в трупы слишком уж пристально. В ста ярдах от него по-прежнему молились шарпы. Ни один из них не тронулся с места.

Джерал тряхнул головой. Его тошнило. Он повернулся к реке, баржам и сетям с бревнами, ожидающим отправки вниз по течению. Он мрачно спросил себя, а сумеет ли управиться с тяжелой баржей в одиночку.