Текст книги "Планета бессмертных"

Автор книги: Джеймс Алан Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

МЫСЛИ О ДУХОВНОМ ПРИЗВАНИИ

Коридоры «Предназначения» оказались не чище платформы – заваленные остатками пищи, которые лучше было не рассматривать, комками мятой бумаги, сломанными керамическими подсвечниками, коробками с мятой одеждой. Большинство коробок придвинули к стенам в попытке освободить путь, но коридоры были слишком узки, и поэтому часто приходилось просто перешагивать через препятствия. Кашлингам, с их длинными ногами, это давалось легко; нам же приходилось гораздо труднее.

Фестина в особенности была вынуждена то и дело просто перепрыгивать через наваленный всюду мусор. Она делала это с восхитительной грацией, без малейших колебаний или задержки. Тем не менее выражение ее лица было самое мрачное, и время от времени она бормотала сочные проклятия на языке своих предков. (Моя подруга иногда ругалась и по-английски, но если до меня доносилось крепкое испанское выражение, это свидетельствовало о серьезности ситуации.)

Несомненное достоинство «Предназначения» состояло в том, что не только приемная платформа, но и прочие части судна были сделаны из стекла. Оглянувшись несколько раз через плечо, я сначала видела, как мы удаляемся от «Гемлока», а потом – как к его шлюзовой камере пришвартовался небольшой корабль кашлингов. Видимо, оказавшись за пультом управления на приемной платформе, леди Белл передала инструкции своим последователям, и теперь они торопились выполнить приказания пророка.

«Наверное, это замечательно – быть пророком, если люди слушаются каждого твоего слова», – подумала я и принялась размышлять о том, каким образом в культуре кашлингов становятся пророками и существуют ли негативные аспекты этого призвания. Совсем неплохо иметь целую флотилию послушных приверженцев, но в то же время роль пророка может потребовать от человека целомудрия или необходимости вырезать кому-то сердце в порядке ритуального жертвоприношения в честь, скажем, прихода зимы. С другой стороны, если ты просто заявляешь: «Я пророк», и люди послушно склоняются перед тобой и стремятся выполнить любой твой каприз…

Не такая уж плохая профессия для женщины, прокладывающей себе путь в незнакомом для нее мире. Честное слово, замечательная профессия!

ЧАСТЬ XXI
КАК Я ПРЕДПРИНЯЛА ТЩЕТНУЮ ПОПЫТКУ СТАТЬ ЗВЕЗДОЙ ЭКРАНА

В СТУДИИ

– Весло? Весло? Весло!

Кто-то схватил меня за руку. Спустя мгновение выяснилось, что это Фестина.

– Что случилось? – спросила я.

– Мы на месте. Вон студия. Ты прошла мимо. – Она не сводила с меня пристального взгляда. – С тобой все в порядке?

– Со мной все отлично, Фестина. Я просто задумалась.

– Ну да, – тем не менее мою руку она не выпустила. – Ты уверена, что с тобой все в порядке? Сержант Аархус сказал, что ты потеряла сознание в каюте Нимбуса. И еще я заметила, что ты вела себя немного странно на транспортной платформе «Гемлока».

– Да нормально все со мной! – Я выдернула руку. – Если ты думаешь, что у меня с головой не в порядке, то ошибаешься. – Выражение беспокойства на лице Фестины по-прежнему не ослабевало. – Поверь, со мной все хорошо – вот только я ничего не ела уже четыре года, и было бы неплохо подкрепиться.

– Мы непременно раздобудем для тебя еду. А сейчас идем в студию. Я попрошу леди Белл… нет, лорда Рея… принести тебе что-нибудь с камбуза.

Она снова попыталась взять меня за руку и повести за собой. Я не желала, чтобы меня вели за руку, потому что не являюсь какой-нибудь тупицей, у которой в любой момент могут отказать мозги; просто слегка отвлеклась, обдумывая идею стать пророком. Иногда человек становится рассеянным, и ничего плохого в этом нет; с какой стати Фестина демонстрирует совершенно неуместное сейчас беспокойство? Поэтому я выдернула руку, тем самым пресекла ее попытки нянчиться со мной и самостоятельно вошла в студию.

До сих пор мне не приходилось бывать в студии телевещания, но я почему-то предполагала, что там наверняка будет полно всякой «техники». Однако выяснилось, что студия – это просто большая пустая комната с черным, как смола, ковром на полу и со стеклянными, но неровной текстуры стенами. Наверное, такие стены поглощали шум, поскольку здесь было на удивление тихо, словно какая-то сверхъестественная сила заглушала все издаваемые нами звуки. Возникло ощущение, будто сам воздух давит на барабанные перепонки, препятствуя проникновению звуков в уши, – надо сказать, немного жутковатый и не слишком приятный эффект. По сравнению с загаженностью остального корабля, тут отсутствовали безделушки и мертвые животные, что должно было бы вызвать радостные эмоции, однако вся атмосфера привела меня в состояние раздражения, как будто я оказалась отрезана от важной звуковой информации, которая могла бы предостеречь от опасности.

Судя по всему, леди Белл была довольна – наконец-то оказалась здесь после всех этих надоедливых проволочек! Едва войдя в студию, она рухнула на ковер… и ворсистая черная поверхность приняла форму ее тела, повторяя все его впадины и выпуклости. Вынуждена признать, что выглядела она чрезвычайно эффектно – ядовито-зеленая кожа только что не светилась, контрастируя с глубоким черным цветом. На фоне стекла, из которого был построен корабль, леди выглядела далеко не так выразительно.

– Усаживайтесь, усаживайтесь. – Кашлингианка махнула рукой в сторону пола рядом с собой. – Устраивайтесь поудобнее. Может, хотите чего-нибудь? Мой дорогой муж принесет. Возбуждающие средства? Или, наоборот, успокаивающие? Наши синтезаторы изготовляют любые фармацевтические препараты для землян и дивиан; потребуется всего несколько мгновений, чтобы доставить все, что угодно, по вашему выбору.

– А как насчет еды? – продолжая стоять, спросила Фестина. – Что-нибудь такое, что могут переваривать люди. – Она бросила взгляд в мою сторону. – Желательно прозрачное.

Я опустила голову, чтобы не было видно, как мне стыдно. Это унизительно – когда твоя лучшая подруга думает, будто ты сходишь с ума от голода, и готова устроить сцену, добиваясь, чтобы тебя покормили. Я знала, что не умру от голода; но ведь можно умереть и от стыда… Или нельзя?

По счастью, леди Белл была не из тех, кого всерьез волнуют чужие проблемы. Поэтому она не запричитала: «Ох, да, разумеется, нужно срочно покормить нашу дорогую девочку, а пока пусть приляжет», а просто сказала Рею:

– Поищи что-нибудь в этом духе, дорогой.

И сморщила несколько «ртов» на голове. Лорд пробормотал что-то вроде «какими мелочами мне приходится заниматься» и выскользнул из студии.

– Теперь все садитесь на пол! – энергично скомандовала леди Белл. – Не хочу, чтобы вы расхаживали тут, пока идет запись. Это может помешать восприятию зрителей – не говоря уж о том, что лампам и камерам будет нелегко следовать за вами. Какой-нибудь пустяк, вроде неудачных теней на лице, может разрушить атмосферу доверительности. Садитесь, садитесь!

– А где камеры? – Я недоуменно оглядела пустую комнату.

– Встроены в стены, дорогая.

– Но стены из прозрачного стекла. Никаких камер в них нет.

– Ты тоже из прозрачного стекла, но у тебя же есть легкие, почки, сердце – жаль, правда, что всего одно, но будем молиться, чтобы оно выдержало до конца записи. И твое сердце продержится в десять раз дольше, если ты наконец сядешь!

Я неохотно опустилась на пол. Терпеть не могу, когда другие советуют, что, по их мнению, лучше для моего здоровья; мне самой идея сидеть на полу совсем не нравилась. Тем не менее едва мой зад коснулся ковра, как он начал корчиться подо мной. (Я имею в виду ковер, а не зад.) Образовалось заметных размеров углубление, приноравливаясь к моим ногам, а для поддержки спины поднялся шерстистый черный бугор. Сиденье получилось очень даже удобное – словно облокачиваешься на мертвую овцу, чьи кости предварительно раздробили топором. Проблема состояла в том, что я не хотела, чтобы мне было удобно и спокойно, потому что…

Потому что боялась снова потерять сознание.

Вот видите, я честно призналась! Хотя я заверяла Фестину, что со мной все в порядке, и отвергла все ее предположения о том, что это не совсем так, на самом деле я боялась, что, если позволю себе расслабиться, мой разум снова провалится в пустоту. Возможно, это произойдет и безо всякого расслабления, как бы упорно я ни сражалась с усталостью мозга. Тем не менее ужасала сама мысль, что, стоит уютно устроиться на ковре, и мозг откажется функционировать. Слишком часто за последние несколько часов меня поглощала ментальная пустота, отключая от окружающего мира. Сидеть со всеми удобствами… да я воспринимала это почти как смертный приговор! Но, конечно, не могла даже заикнуться ни о чем подобном из опасения, что меня сочтут трусихой.

Поэтому я сидела, съежившись от страха и вздрагивая.

– Прекрасно, – заявила леди Белл, когда остальные тоже опустились на ковер.

Фестина села рядом, видимо, желая находиться поблизости, если вдруг мои мозги потекут из ушей; это разозлило меня еще больше.

– Итак, – продолжала кашлингианка, – сначала мы все запишем, а уж потом передадим. Это даст нам возможность отредактировать оговорки и удалить те элементы показаний, которые окажутся лишними, хотя мне не хотелось бы, чтобы кто-то из вас проявил робость. Просто говорите, что считаете нужным, а я сама решу, насколько получается скучно. Как бы то ни было, надеюсь, все вы будете действовать в нужном направлении. И, возможно, прямо сейчас следует сделать небольшую вокальную разминку: потренироваться в произнесении трудных слов и умении говорить диафрагмой. У вас у всех ведь есть диафрагма, верно? За исключением тебя, призрачный человек; я вообще не знаю, что ты такое. Почему бы тебе не попрактиковаться в сохранении постоянной формы, вместо того чтобы все время колыхаться? Постарайся больше походить на человека, а не на мяч для пукки. А всем остальным рекомендую напрячь руки, чтобы стали видны мускулы. Зрителям нравятся мускулы, особенно блестящие от пота. Желательно, конечно, чтобы тела были покрыты многочисленными отверстиями и имели яркую окраску хотя бы двух основных цветов, но с этим у вас, как я понимаю, напряженно. Ладно, тренируйтесь, делайте все возможное, а я пока свяжусь со своим посредником из агентства новостей на Джалмуте. Пусть распустит слух, что в самое ближайшее время мы выставим на продажу «жареный» материал…

Возвысив голос, она произнесла что-то на языке кашлингов. Не знаю, к кому она обращалась; спустя несколько мгновений взволнованный голос с потолка просвистел ответ. Либо говорил кто-то находящийся в другом месте корабля, либо это был голос самого «Предназначения» – то есть главного корабельного компьютера.

Поговорив совсем недолго, корабль смолк. Леди Белл, казалось, чего-то ждала – видимо, ответа от посредника, связаться с которым она велела кораблю. Я тем временем ерзала на своем слишком комфортном сиденье. Ладжоли и Уклод все еще выглядели бледно после того, как их вырвало на приемной платформе; Нимбус парил около них, а Фе-стина доверительно перешептывалась с Аархусом. Не слишком приятно, когда твоя подруга разговаривает так, что ты не можешь ее слышать, но почему-то оказалось очень трудно подвинуться поближе. Какая-нибудь ерунда – стоит ли обращать внимание? Наверняка они с сержантом просто обсуждали скучные навигационные проблемы. Все так сложно в этом мире… Помню, я подумала: «Почему бы не вздремнуть немного?» И свернулась калачиком на мягком шерстистом полу.

ЧТО МЕНЯ РАЗБУДИЛО

Леди Белл произнесла короткую фразу на своем языке. Я резко села, стараясь сообразить, на сколько времени отключилась. На первый взгляд, ничего вокруг не изменилось, возможно, прошло всего несколько мгновений.

Однако точно я не знала, как долго «отсутствовала», и это не могло не настораживать.

– Что-то не так? – спросила Фестина.

Я открыла рот, собираясь ответить: «Я очень, очень испугалась»… но, оказывается, она смотрела на Белл, а не на меня. Я тоже перевела взгляд на кашлингианку. Хотя лица как такового у нее не было, не вызывало сомнений, что она сильно расстроена. Дыхание миссис Пророк с хриплым свистом вырывалось из десятка ртов одновременно.

– Какой тупой корабль! – воскликнула леди Белл. – Самый важный день в моей жизни, и, можете себе представить, система связи вышла из строя. Мы не принимаем сигнал Джалмута и ничего не можем передать им.

Как в таких случаях выражаются люди – ах, да: холод пробежал у меня по спине. Точнее говоря, чувство было такое, будто холод возник в животе, поднялся оттуда к плечам и лицу; хотя, может быть, в искусственной гравитации это ощущение искажается.

– Ох-ох… – пробормотал Уклод и обратился к Белл: – Меня с души воротит говорить такое, мисси, но, похоже, нас глушат.

– Глушат? – переспросил Аархус. – Что за чушь!

– Нужно немедленно включить сканеры дальнего действия! – предложила Фестина.

– Нет, не нужно, – раздался голос Нимбуса. Он взмахнул туманной рукой, указывая куда-то за наши спины. Все дружно обернулись.

За стеклянной переборкой, занимая половину неба, висел корабль-«вязанка».

БАНДИТЫ

– Проклятье, это опять он, – прошептала Фестина. Рядом с кораблем шадиллов был виден «Королевский гемлок»: единственное белое деревце на фоне огромного коричневого леса – словно дубы со всех сторон окружили березку. Сотни или, может, тысячи коричневых «палок» щетинились в разные стороны; и одна из них лениво выдвигалась в сторону крошечного флотского судна.

– Каков шанс, что эти ублюдки захватят «Гемлок» и улетят? – спросил Уклод.

– Они не хотят улетать, – ответила Фестина. – Они хотят захватить всех, кто слишком много знает, – тебя, Весло… короче, всех, с кем вы имели возможность поговорить.

– То есть фактически весь этот проклятый крестовый поход.

– Да. Они хотят поймать все корабли до одного.

– На кой черт им это нужно? – удивился оранжевый человечек. – Здесь несколько десятков мелких кораблей. Если они разлетятся во все стороны…

– Они не выпустят нас, – внезапно Фестина встала. – Леди Белл, можно как-то сделать корпус этого корабля непрозрачным?

– Зачем?

Неожиданно на нас, словно молния, обрушилась вспышка ослепительно-голубого света. На мгновение лицо Фестины превратилось в черно-белую маску: белые глаза, черные зрачки, белая кожа, черное родимое пятно, белая ярость, черное выражение «Я так и знала, что это произойдет».

А затем она рухнула на пол. Следом попадали все остальные.

ЕЩЕ ОДИН КОРАБЛЬ НА ГРАНИ ГИБЕЛИ

Я принадлежу к тем, кому яркий свет лишь в радость. Если судить по моим ощущениям, конкретно эта вспышка не прибавила мне сил, но и сознания я не потеряла. Может, как в шутку сказал Поллисанд, свет в большой степени проходит через мое тело насквозь. Очевидно, требуется нечто большее, чем ослепительная вспышка, чтобы свалить меня.

Остальные, увы, лежали без сознания – кроме Нимбуса, который парил над неподвижными телами. То, что он тоже не пострадал, разозлило меня; всегда приятно быть особенной или, по крайней мере, особенной по сравнению с существом, состоящим из тумана. Тем не менее кое-какие догадки насчет того, почему он уцелел, у меня имелись. Боевой луч не может оказать в точности такое же воздействие на того, кто состоит из крошечных летучих частиц… и, конечно, он почти столь же прозрачен, как я, не говоря уж о том, что мы оба созданы шадиллами.

Может, в нас изначально была заложена неуязвимость по отношению к оружию шадиллов. Если да, то люди с корабля-«вязанки» законченные глупцы. Если бы я создавала искусственное существо, то сделала бы его особенно восприимчивым к моему излюбленному оружию, чтобы иметь возможность быстро подавить любой бунт. Но, с другой стороны, шадиллы, несомненно, злодеи; а из романов, которые я читала дома, со всей определенностью следует вывод, что «злодеи всегда совершают ошибки».

– Что будем делать? – шепотом спросила я у Нимбуса. – Если шадиллы думают, что мы потеряли сознание, самое время захватить их врасплох.

– Не спеши, – ответил призрачный человек. – Они знают, что ты здесь, так? И, по-видимому, схватить тебя – их главная цель. Кроме того, они вполне могут догадываться, что их оружие на тебя не действует – ведь не подействовало же оно, когда ты была на «Звездной кусаке», почему сейчас должно быть иначе? – Он дрейфовал над полом то туда, то обратно – как если бы обычный человек расхаживал, размышляя. – Они, наверное, рассчитывают, что ты каким-то образом проявишь себя, и это даст им возможность понять, где ты.

– Ага! Тонко подмечено. – Я подняла взгляд на стеклянный потолок. – Конечно, стоит им посмотреть в нашу сторону, и они увидят меня. Я ведь не невидимая, хотя и не такая заметная, как всякие непрозрачные личности.

– Об этом можешь не беспокоиться, – сказал Нимбус. – У кораблей кашлингов корпус прозрачен лишь в одном направлении: ты можешь видеть, что происходит снаружи, но из космоса заглянуть внутрь нельзя.

Это означало – с учетом большого количества кораблей во флотилии кашлингов, – что шадиллам будет нелегко определить, где я нахожусь. Наша попытка сбежать или напасть была бы грубейшей ошибкой, поскольку привлекла бы внимание шадил-лов, – хотя вряд ли мы имели такую возможность. «Предназначение» с большой долей вероятности подчиняется лишь командам кашлингов. Фактически я даже не была уверена, смогу ли покинуть студию, так как система безопасности просто не откроет передо мной дверь без разрешения лорда Рея или леди Белл. В этом заключается довольно распространенная особенность механических устройств – они упрямы как ослы. В моем родном городе на Мелаквине во многих домах (в том числе и в нашем) стояли блестящие машины с экранами, на которых периодически появлялись трехмерные изображения каких-то диаграмм. Наши роботы-ремонтники постоянно очищали эти машины от пыли и, надо полагать, поддерживали их в прекрасном рабочем состоянии; тем не менее никто не знал, для чего эти машины предназначены и что они делают. Как рассказывала мать (а ей – ее мать, и так далее на протяжении столетий), машины реагировали лишь на команды, произнесенные на древнем языке, на котором мои предки говорили четыре тысячи лет назад. Обучающие машины не учили нас этому языку; в результате мы с сестрой могли лишь любоваться цветными волнами, постоянно снова и снова появляющимися на мониторах, и мечтать о том, что мы могли бы сделать, если бы знали, какие слова нужно произнести.

Разве сейчас я оказалась не в том же положении?

Пока я мрачно размышляла о своей неспособности управлять кораблем кашлингов, меня внезапно словно ударило: стоит мне попасть на борт судна, как оно становится неуправляемым и оказывается на краю гибели. Более того, тенденция явно ускоряется. Я провела на «Кусаке» семь часов, после чего она взорвала себя; потом час на «Королевском гемлоке» – и пожалуйста, там происходит ужасная диверсия; а теперь, спустя всего десять минут на «Предназначении», нападение шадиллов сделало невозможным управление кораблем.

Может, мне надо просто проникнуть на борт судна шадиллов. Не исключено, что, как только это произойдет, корабль-«вязанка» мгновенно взорвется, превратившись в облако радиоактивной пыли.

Ха!

СУДЬБА «ГЕМЛОКА»

Думая о корабле-«вязанке», я подняла взгляд к потолку и посмотрела на чужеземное судно. Сейчас из его брюха к «Гемлоку» медленно, точно змея, подкрадывающаяся к добыче, протянулся длинный «прут» и нанес удар. Конечно, разделявший нас вакуум не позволял услышать звук; однако корабль землян заметно содрогнулся. Надо думать, все, находящиеся внутри, попадали с ног – если кто-то все еще держался на них после лучевого удара.

Едва «прут» проткнул маленькое белое судно, как из него выскочили тысячи крошечных «лиан»; одни обматывались вокруг «Гемлока» по ширине, другие потянулись вдоль корпуса, обвивая его по спирали. Кое-где «лианы» перехлестывали друг друга; в других местах они выбрасывали боковые щупальца, которые сплетались и словно сплавлялись вместе. Учитывая, как далеко мы находились от шадиллов, «лианы» наверняка были очень толстые, возможно, даже толщиной с мое тело; иначе я бы просто не разглядела их на таком расстоянии. Двигались они с поразительной скоростью, гибкостью и очень быстро обмотали корабль гигантской зловещей паутиной.

«Прут» начал втягиваться обратно в корабль шадиллов, увлекая за собой оплетенный «лианами» «Гемлок». Из «вязанки» высунулись еще два «прута», как будто желая получше рассмотреть плененный корабль. Они лениво заскользили вдоль него в противоположных направлениях. Когда один добрался до носа, а другой – до кормы, широко раскрытые «пасти» на их концах одновременно сомкнулись; «Гемлок», таким образом, оказался прочно зажат между ними, его быстро втянуло в глубину коричневого «леса». Вскоре я уже не могла разглядеть его позади десятка выскользнувших из корабля шадиллов новых «прутьев», похожих на клубок извивающихся коричневых змей.

«Вот и пришел конец „Гемлоку“, – подумала я. – И сколько времени понадобится шадиллам, чтобы подобрать все остальные корабли флотилии?» В это самое мгновение очередной «прут» выскользнул из «вязанки» и потянулся к одному из мелких суденышек.

Наш корабль находился довольно далеко от «Гемлока»; следовательно, если шадиллы начали с ближайших судов, за несколько минут до нас они не доберутся. Однако, ясное дело, это лишь вопрос времени.