Текст книги "Бессердечный (ЛП)"
Автор книги: Джейд Вест
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Джейд Вест
Бессердечный
Серия: Обреченные влюбленные #1
(про разных героев)
Переводчик: Ленуся Л., Катерина К..
Редакторы: Ксения В., Катя И..
Вычитка и оформление: Юлия Ц.
Обложка: Таня П.
Специально для группы: K.N ★ Переводы книг
(vk.com/kn_books)
Глава 1
Люциан
Я всегда был чудовищем, рыскающим в поисках запретного, но даже для меня та ночь стала верхом безумия.
Я пробрался сквозь толпу гостей в черной кожаной маске, скрывающей половину моего лица. Был прямо в центре всего этого – напыщенной чуши, раздутого притворства, фальшивых поцелуев и искусственных улыбок. Всего того, что я и ожидал от семьи Константин.
– Шампанское, сэр?
Я покачал головой и уставился на маленькую официантку злобным взглядом.
– Минеральную воду.
– Да, сэр. Конечно, сэр.
Она поспешила прочь, на ходу позвякивая подносом с бокалами.
Бал-маскарад в честь совершеннолетия Тинсли Константин был в самом разгаре. Сотни напыщенных дураков, разодетые в глупые идиотские костюмы, болтали, а я извивался среди них, словно виноградная лоза с невидимыми шипами.
Я мог чувствовать их запах – семьи Константин. Они шли через зал, двигаясь сквозь толпу с этими своими идиотскими блондинистыми паклями. Вивиан, Китон и Тинсли, собственной персоной, гарцевали, словно на съемочной площадке, но не так, как Кэролайн. Мать этого проклятого отряда была одета как какая-то снежная королева. На ней была нелепая бриллиантовая маска, и она ухмылялась каждому, кто проходил мимо, будто была королевской особой. От одного ее вида меня затошнило.
Но несмотря на все ее усилия, не Кэролайн Константин притягивала мое внимание, словно черная дыра. Это была женщина в золотом. Женщина, царствующая в этой комнате, даже не прилагая усилий.
На ней была венецианская маска, которая закрывала большую часть ее лица, что я едва мог разглядеть ее черты, но это не имело значения. Мне и не нужно было видеть ее лицо. Видимых частей ее тела было достаточно, чтобы свести меня с ума.
Я наблюдал, как она порхала от гостя к гостю, делая маленькие глотки игристого напитка и смеясь с каждым, будто они были самыми веселыми людьми, которых она когда-либо встречала. Ее смех напоминал хихиканье школьницы с налетом сексуальности в нижних нотах. Этого было достаточно, чтобы заставить меня скрежетать зубами. И все же я не мог оторвать от нее взгляда.
Золотистый шелк ее бального платья идеально сидел на ее безупречном теле. Покатые изгибы в форме песочных часов – великолепный чарующий бюст, подчеркивающий элегантность ее стройной шеи. О, как бы мне хотелось сдавливать эту шею в своих руках, пока я трахал бы ее достаточно грубо, чтобы причинить боль.
Ее светлые кудри были закручены в завитки, переливающиеся бриллиантами. Ее маникюр был идеален и блестел под стать, сверкая под светом люстры каждый раз, когда она протягивала руку для поцелуя какому-нибудь идиоту.
Похоть и отвращение были пьянящим сочетанием, скручиваясь в моем животе… и вместе с тем пульсируя в моем члене.
Должно быть, она – Константин. От нее так и разило этой семейкой.
Я не мог решить, хочу ли я поцеловать или убить эту суку, но одно знал наверняка.
Мне нестерпимо хотелось взять ее тело.
Медленно.
Глубоко.
Болезненно.
Я хотел видеть, как ей больно. Хотел услышать, как она плачет. Хотел чувствовать, как ее тело борется со мной, пока та умоляет меня остановиться, хотя ее киска кричала о желании большего.
– Теренс Кингсли? Не ожидал увидеть тебя здесь!
Я повернулся на голос рядом с собой и нацепил свою лучшую фальшивую улыбку.
Это был барон Роулингс, его раздутое красное лицо можно было с легкостью узнать под оперной маской. Господи, даже британская аристократия прилетела на это дерьмовое шоу.
Я схватил его потную руку и пожал ее.
– Добрый вечер, барон. Рад Вас видеть.
Мой фальшивый акцент был очень хорошо отрепетированным и восхитительно британским.
– Мне понравилась твоя последняя статья, – сказал он мне. – О семье Уиндли и их инвестиционных разоблачениях. Отличное расследование.
Я ухмыльнулся, скорее себе, чем ему.
– Что ж, спасибо. Я очень рад, что «Нэшнл Телеграф» решили его напечатать.
Его кивок и хлопок по спине сказали мне, что я действительно неплохо справлялся с ролью Теренса Кингсли. Что было очень кстати, учитывая, что я в мгновение ока оказался бы мертв, узнай кто-нибудь, что в резиденции Константин находился Люциан Морелли.
Прошлой осенью я лично наблюдал за кончиной этого парня. Приятным бонусом стало то, что у этого идиота журналиста осталась целая куча статей, ожидающих печати. Так что постоянные релизы помогали людям верить, что он все еще был жив. Каким же умелым маленьким говнюком он оказался.
Теренс Кингсли был довольно талантливым мастером слова. Какая жалость, что он решил написать о моих преступлениях для «Нэшнл Телеграф». Пока-пока, придурок.
Еще одним полезным бонусом было то, что на первый взгляд он мог сойти за моего близнеца, особенно на таком маскараде, как этот. Браво, Теренс. Браво.
Официантка принесла мне минеральную воду и поспешила прочь с еще одним «спасибо, сэр, спасибо».
Я слушал болтовню барона Роулингса, терпя из последних сил. Он нагло пытался заставить меня написать статью о нем и его наследии. Даже сам Теренс Кингсли закатил бы глаза при этих словах.
Когда с возгласом «Роулингс!» подошел лорд Эддингтон, я воспользовался моментом, чтобы уйти, но там была она, словно выжидала, чтобы поразить меня, – женщина в золотом.
Она прошла мимо, направляясь к следующей небольшой группе гостей, достаточно близко, чтобы я смог почувствовать ее аромат. Орхидея и слива. Богатый. Шикарный. Фальшивый.
Я видел, что женщина была совершенно пьяной. Без сомнения, под действием коктейля из кокаина и шампанского. Это буквально витало в воздухе вокруг нее. А потом я услышал торопливый перестук ее каблучков по полированному полу. Но было в ней что-то и от него. Что-то… темное…
Секреты.
Я видел их внутри нее, они горели глубоко. Пропасть в ее фасаде, которую люди не замечали.
Шумная миниатюрная девица в красном бросилась к ней.
– Илэйн! О боже, Илэйн! Ты выглядишь П-О-Т-Р-Я-С-А-Ю-Щ-Е!
Это открытие буквально сбило меня с ног. Серьезно, блядь, сбило с ног.
Женщина в золотом была Илэйн гребаной Константин. Позор всей семьи Константин.
Я знал о ней все – ненормальной тусовщице с отчаянными глазами. Она постоянно зависала то на шумных окраинах Бишоп-Лэндинга, то посещала клубы Нью-Йорка и регулярно попадала на страницы каждого чертова таблоида, который готов был публиковать ее выходки. Я должен был узнать ее за километр, в венецианской маске та или нет.
Я оглядел комнату, но было и так очевидно, на кого был устремлен мой взгляд. Задним умом все умны, как говорится. Кэролайн, стиснув зубы, хмуро посмотрела в ее сторону, когда Илэйн снова хрипло рассмеялась. Если бы женщина в золотом не была дочерью главы семьи Константин, то уже давно была бы мертва.
Как и я, если бы не был Теренсом Кингсли.
Думаю, это сделало нас двумя гребаными горошинами в одном гребаном стручке.
И это заставило мой член пульсировать сильнее.
Я прошел позади нее, слегка задев, и она повернула ко мне голову. Именно тогда я впервые посмотрел на нее. Жестокая. Смелая. Опасная.
Сука в красном смеялась над какой-то ерундой, сказанной кем-то из окружения Бишоп-Лэндинга, но это не имело значения. В этот момент, повернувшись лицом ко мне, Илэйн Константин было наплевать на сплетни.
Она тяжело сглотнула, когда наши взгляды встретились. И мне не нужно было видеть остальную часть ее лица, я достаточно прочел в ее взгляде, чтобы понять – она словно лань, оказалась поймана в свете фар. Ее глаза были синими озерами, разбитыми и нуждающимися, захваченными холодом моих, темных, как сожженный уголь.
Я не улыбнулся, а только отошел в сторону, будто она не стоила моего внимания, будто была всего лишь ложкой дегтя в моей бочке меда. Это сделало ее глаза еще более отчаянными, и они проследовали за мной через толпу.
Я чувствовал его на себе. Чувствовал ее любопытство.
Всего за несколько секунд Илэйн Константин отчаянно нуждалась во мне.
Она и весь остальной чертов мир.
Я потягивал свою минеральную воду и разговаривал о политике с ребятами из семьи Уэстонов у казино, намеренно игнорируя ее, когда она направилась в мою сторону.
Она шла сквозь толпу. Наши взгляды встретились.
Мой взгляд был холодным, ее – голодным.
Вокруг нас было много людей, но она все равно шла ближе ко мне, словно мотылек, летящий на свет.
Ей следовало выучить урок еще будучи маленькой девочкой – любопытство сгубило кошку. Очевидно, этого не произошло. Потому что продолжала продвигаться вперед, изо всех сил стараясь сохранить хладнокровие, но безуспешно. И мне это нравилось, я ухмыльнулся про себя, когда она оказалась почти рядом со мной. Эта золотая сирена шла на самоубийство.
Девушка уже была почти рядом. Почти. Но не совсем. И тут загремела песня «С Днем Рождения тебя», когда вакханалия празднования достигла своего апогея. Вся банда братьев и сестер семьи Константин собралась вокруг именинницы, а потом во главе процессии появился огромный торт. Они выглядели такими чертовски гордыми глупой маленькой сучкой, что подпрыгивали на месте от нетерпения.
Но не женщина в золотом, она не выглядела гордой из-за кого-либо в этом зале в этот вечер. Она не присоединилась к своим братьям и сестрам. Не хлопала вместе с процессией и не пела никаких счастливых песен.
Нет.
Илэйн Константин ничего из этого не делала, лишь выпила еще один бокал шампанского, прежде чем отступить к заднему входу. Никто не следил за ней так пристально, как я. Каждое ее движение было пропитано грустью, которая для такого хищника как я была словно кровь в воде. Возможно, это был счастливый День Рождения для Тинсли, но на самом деле дети в семье Константин были далеко не в порядке. С Илэйн определенно было не все в порядке.
Интересно.
Может, я позволю кошечке пожить немного дольше, пока играю с ней.
Последовав за ней, я думал больше членом, нежели мозгом. Я крался за ней по пятам, пока люди приветствовали Тинсли. Я действительно был чудовищем, гонявшимся за запретным. Да еще и сумасшедшим.
Когда я вышел в коридор, настигнув ее, Илэйн впивалась наманикюренными пальцами в свой клатч. Я точно знал, что она ищет, но не дал ей шанса добраться до этого.
Она ахнула, когда я развернул ее к себе лицом, и взвизгнула, когда с силой прижал ее к стене.
– Ты что, черт возьми, с ума сошел? – прошипела она. – Какого хрена? Кем, мать твою, ты себя возомнил?
Она попыталась оттолкнуть меня, но я не сдвинулся с места.
Ее голубые глаза под маской были огромными, словно блюдца.
– Тебе лучше убраться от меня подальше к чертовой матери! Ты что, не знаешь, кто я такая? – Она бросила быстрый взгляд в конец коридора и понизила голос. – Разве ты не знаешь, что они сделают с тобой, если увидят тебя со мной?
Коридор был пуст, все были поглощены ерундой в честь празднования Дня Рождения Тинсли Константин, поэтому я ухмыльнулся.
– Я чертовски хорошо знаю, кто ты, Илэйн. – сказал я и просунул свое бедро меж ее бедрами.
Ее глаза еще больше расширились сквозь блеск маски. Я не боялся ее сумасшедшей семейки, но ее слова подтвердили, насколько изолированной они ее держали. Она могла общаться на людях, но они отрежут член любому мужчине, кто посмеет прикоснуться к их маленькой принцессе.
– Тогда ты действительно гребаный сумасшедший, – сказала она. – Одно прикосновение ко мне может убить тебя в считанные секунды. Секунды!
Я пожал плечами, все еще ухмыляясь.
– Но этого не произойдет.
Она стиснула зубы.
– Я могла бы закричать!
– Но ты этого не сделаешь. – Я обернул руку вокруг ее шеи и прижался своими губами к ее.
Наверно, я действительно был гребаным сумасшедшим.
Я ненавидел ее – женщину в золотом. Я ненавидел в ней все. Все, что касалось семьи Константин. Все, что касалось этого жалкого гребаного шоу в этом ничтожном вычурном поместье.
Я ненавидел ее запах. Ненавидел ее вкус. Ненавидел ее гребаный голос, и взгляд, и ее гребаную жизнь.
Но все же я хотел ее.
Безумие.
Мой рот был грубым, а руки еще грубее. Бедром я сильно прижался к ее киске, попав в нужное место, чтобы заставить ее вздрогнуть.
Она должна была бороться. Кричать. Сражаться. Но нет. В припадке собственного безумия, в разгар празднования Дня Рождения своей сестры эта глупая женщина поцеловала меня в ответ.
Запретное, но это слово даже и близко не отражало все это.
Она уронила на пол свой клатч, задыхаясь от моего поцелуя, но то, как та танцевала своим языком с моим, было совсем другим опытом, чем я мог себе представить. Она была нетерпелива и нервозна – все, чего я никогда не ожидал от наследницы миллиардов, пристрастившейся к светской жизни.
О да, этот ее язычок был… слишком чертовски восторженным.
И тогда я кое-что понял. Прямо здесь и сейчас. Илэйн Константин была не из тех двадцатилетних девушек, которые трахались с каждым красивым членом в Штатах. Не такой, как желтая пресса и сплетни заставляли верить. Илэйн Константин была девушкой, которая не знала, что, черт возьми, она делала. Сломанная игрушка, потрескавшаяся изнутри, но все еще красиво улыбающаяся через окно своей нетронутой коробки.
– Мы должны прекратить это, – простонала она сквозь поцелуй. – Это безумие.
– Я никогда ни перед чем не останавливаюсь, – возразил я и просунул руку между ее бедер.
Ее золотое шелковое платье и кружевные трусики под ним были тонкой вуалью, прикрывающую ее влажную щелочку. Я чувствовал ее жар. Восхитительно. Она раздвинула ноги и обвила руками мою шею, терлась о мою руку, как кошка в период течки.
– Ты действительно сумасшедший, – прошипела она, и была права.
Я был сумасшедшим. Я был сумасшедшим с самого рождения.
Я провел ее по коридору и втолкнул в богато украшенную ванную комнату. Дверь чертовски громко хлопнула, когда я втолкнул ее внутрь, мы проделали еще несколько шагов, пока не закрылись в туалете, но мне было все равно. Я задрал ее платье, покусывая за шею, и в то же время, пальцами сильно впиваясь в ее клитор.
– Прими это как хорошая маленькая сучка или я сделаю тебе чертовски больно, – прорычал я и почувствовал, как ее прошибает дрожь.
Шок и что-то еще. Нечто более глубокое.
Ее глаза изучали мои, пока я лапал ее. Требовательно.
– Кто ты такой, черт возьми? – задыхаясь, спросила она. – Я тебя знаю?
– Я твой истинный заклятый враг, – сказал я и вошел в нее двумя пальцами.
Она была такой тугой, что у меня потекли слюнки.
Сучка застонала для меня.
– Никто меня не тронет. Никогда. Они не позволят.
Я рассмеялся ей в лицо и отбросил британский акцент.
– Я беру, кого хочу и когда хочу.
Вот тогда-то у нее должно быть что-то щелкнуло. Она оттолкнула меня достаточно сильно, чтобы сорвать маску.
Потрясение на ее лице было божественным.
– Нет! Нет! Этого не может быть! Это не можешь быть ты! Боже. О мой гребаный Бог…
Я все еще смеялся.
– О, это я, милая. Я. Тебе лучше поверить в это.
– Люциан Морелли! Какого хрена? Ты Люциан чертов Морелли!
– Приятно познакомиться, Илэйн Константин, – сказал я и скрутил внутри нее пальцы.
Глава 2
Илэйн
Нет. Нет. Нет.
Это не имело смысла. Это просто не могло иметь смысла.
Пальцы Люциана Морелли – ЛЮЦИАНА МОРЕЛЛИ – оказались во мне на бал-маскараде в честь моей сестры.
Как этот чертов мир повернулся так, что пальцы Люциана Морелли оказались во мне на бал-маскараде в честь моей сестры?
Теперь он – мертвец. Теперь мы оба мертвецы. Черт. ЧЕРТ.
Моя голова кружилась, живот крутило так, что меня бы вырвало, если внутри было бы что-нибудь еще кроме шампанского.
– Как тебе удалось пробраться сюда? – задала я вопрос, но даже на пике мощнейшего шторма, развернувшегося вокруг меня, моему телу было плевать на ответ. Оно думало только о нем.
Несмотря на головокружение и тошноту, моя плоть жила по своим законам, действиями показывая желание большего. Мои чувства кричали, я нуждалась в нем. Нуждалась в мужчине, который бы, наконец, сделал меня своей. Наконец.
Но этим мужчиной не мог стать он.
Пожалуйста, боже, нет.
Им не мог стать Люциан Морелли.
Он раздвинул мои бедра шире и поднял меня выше по стене, ни капельки не испытывая чувства страха. Даже в этот момент, точно зная, на что я способна, несмотря на охрану вокруг нас, он не колебался. Не стеснялся. Плевать хотел на все, что я произносила.
Стало очевидно, что Люциан Морелли ничего не боялся. Этот мужчина оказался дьяволом, который правит преисподней.
– Я попадаю туда, куда хочу и когда хочу, – сказал он, и я в этом не сомневалась.
Я выдала свою речь:
– Если я расскажу хоть единой душе, что ты здесь, тебе не удастся выбраться отсюда живым. Ты же это понимаешь, да? Ты дурак.
Он ответил мгновенно.
– Если бы я хоть на секунду подумал, что ты кому-то об этом расскажешь, ты бы была уже мертва, дорогая.
Морелли мог бы свернуть мне шею, не вынимая из меня пальцев, и я знала об этом. Ему бы удалось выбраться с вражеской территории еще до того, как кто-нибудь заметил мое отсутствие. Хотя никто особо и не волновался бы, если бы я пропала – скорее всего, мама даже была бы благодарна. Она бы подняла бокал шампанского за мою смерть, пока никто не видел.
Не будучи накаченной кокаином и шампанским, я бы окаменела на месте. Мышка в лапах Люциана Морелли – главы всего клана Морелли с тех пор, как отец передал ему бразды правления.
Он был зверем. Злобным зверем. Который каждый день своей жизни посвящал стремлению разрушить мою семью. Клятва, данная на крови.
Возможно, мне выпала честь стать следующей несчастной маленькой жертвой его миссии.
Возможно, меня это даже не волновало. Возможно, для меня это стало бы благословением. Желанным так долго, как существовал мир.
Я разрывалась между криком о помощи и принятием своего положения – игрушка в его объятиях. Потому что, возможно, я, наконец, узнала бы, каково это почувствовать в себе член до того, как сделаю свой последний вдох.
Именно в этот момент громче остального во мне заговорил кокаин. Именно в этот момент кокаин, мое учащенное дыхание и покалывание между ног засмеялись надо мной и сказали, что я сама пожелала быть игрушкой в объятиях Люциана Морелли.
И я сделала это.
Развела шире ноги для дьявола, устроившегося между ними, и поцеловала его. Я поцеловала его и надеялась, что он сделает мне больно. Надеялась, что он сделает мой первый раз таким, чтобы я вечно боялась повторения этого действия. Особенно, если мое «вечно» не продлится так уж и долго.
Монстр прижал мои запястья к стене над головой.
Да. Сделай это.
Я улыбнулась ему, мои губы распухли после его укусов. Я чувствовала себя шлюхой и разговаривала подобно ей.
– Трахни меня, – шептала я. – Покажи, каким дерзким можешь быть, Морелли, и трахни меня.
Он вонзил свои пальцы еще глубже, и его ухмылка приобрела такой зловещий оттенок, что могла сжечь солнце.
– Ну, ну, ну, – произнес он. – Я бы никогда не подумал, что Илэйн Константин окажется девственницей.
Мой желудок сжался. Буквально сжался.
Как он это понял? Как, мать вашу, он смог это понять? Неужели было настолько очевидно, что я маленькая глупенькая девочка, которая никогда не принимала в себя член?
Вероятно, да. Вероятно, я оказалась куском дерьма в его куче.
Одно было понятно наверняка – даже если он не был уверен точно, то румянец на моих щеках подтвердил его правоту.
Я была девственницей.
Безнадежной девственницей, жаждавшей прикосновений. Действий. Грубого секса до боли.
От причинения боли самой себе меня могло спасти только одно – человек, который сделает это за меня.
– Сделай это, – шипела я. – Покажи мне, какой ты плохой мальчик, и трахни меня, Морелли. Трахни меня и умри за это.
Он бы сделал это. Я знала, что сделал бы. Потому что видела неприкрытое желание в его глазах, сосредоточенных на моих, пока тот спускал мои трусики вниз по бедрам. Я бы потеряла свою девственность у стены в туалете с задранным до пояса платьем и была бы благодарна за это.
Но у Люциана Морелли не было шанса.
Нас обоих привел в чувства стук в дверь и звуки шагов. Мужских шагов. Приближающихся шагов.
– Илэйн? Ты здесь? Твой клатч валялся на полу снаружи, ты разума лишилась?
Люциан молчал, как и я. Наши лица разделяли считанные сантиметры, дыхание было прерывистым.
– Илэйн?! Ты здесь? Серьезно, какого черта ты думала? Твоя мама не на шутку взбесится. По меньшей мере, бери свой кокаин с собой, когда хочешь поссать.
О нет.
Нет.
Это был Сайлас. Мой кузен и один из немногих, кого я считала близким человеком.
Мой кузен ворвался в туалетную комнату без секундного промедления, застав меня прямо в объятиях заклятого врага нашей семьи. Даже будучи прижатой мужчиной, я не могла скрыть того, как нуждалась в нем. Это было очевидно.
Стыд стал превосходить все мои истерзанные эмоции, когда Сайлас отшатнулся, широко открыв рот.
Люциан опустил меня на ноги и уставился на него, даже не занервничав.
– Ты труп, – прошипел Сайлас и указал на него пальцем. – Ты мертвец, Морелли. Ты никогда не выберешься отсюда живым.
Люциан усмехнулся, наклонившись, чтобы поднять свою маску.
– Если я сегодня умру, Рузвельт, весь ваш мир рухнет за считанные дни. – Он засмеялся и сделал шаг в его сторону, произнеся «бум» и изобразив руками взрыв.
Наконец, я пришла в себя.
– ИДИ! – взвизгнула я и толкнула его в спину. – Убирайся отсюда!
Сайлас молчал, понимая – монстр говорил правду. Как бы ему не было тяжело это признать, но Люциан Морелли был прав. Если бы старшего сына семьи Морелли убили на вечеринке по случаю Дня Рождения Тинсли Константин, ей бы первой перерезали горло.
Тинсли, а затем мне.
Хотя, опять же, это могло стать черным подарком судьбы.
Наши семьи враждовали на протяжении десятилетий, миллиардеры убивали друг друга ради веселья, все это время мы проливали кровь друг друга. Моей семье лучше, чем его, удавалось скрывать коррупцию от мира – умнее и культурнее, но это было неважно. Мы все были повязаны одними путами жестокости и криминала, добывая богатство и власть любой ценой.
Наркотики, оружие, торговля людьми, аферы… неважно что. Мы все погрязли в этом по уши.
Никто не чувствовал разницы, кроме нас, конечно: полиция и судебные органы принадлежали нам, что давало чувство вседозволенности.
– Свали отсюда, Морелли! – вновь прорычал Сайлас, и Люциан засмеялся, надевая маску.
– Я все равно уже собирался уходить, – ответил монстр моему кузену и, проходя мимо, хлопнул его по плечу. – Это место – просто посмешище. Ваша вечеринка отлично ему соответствует.
На этот счет он тоже оказался прав. Вечеринка была посмешищем. Притворные идиоты пели под одни и те же идиотские мелодии. В нашем мире никому ни до кого не было дела.
Я еще раз взглянула на этого монстра, впитывая его образ в свете освещения туалетной комнаты.
Хотя этим мужчиной оказался Люциан Морелли, и я ненавидела его всеми фибрами своей души, он был чертовски красив. Черты лица казались простыми, но мужественными. Линии скул были высечены словно у статуи.
Он представлял собой противоположность меня и всех нас, членов семьи Константин. Темноволосый, в противовес нашим светлым локонам. Его волосы были уложены так, что темные пряди были откинуты назад, а глаза казались черными омутами. Широкие плечи сужались до узких бедер. Надетый на нем смокинг идеально сидел на его безумно сексуальной фигуре.
Люциан Морелли был богом.
Дьявольским богом.
– Никогда не возвращайся, – сказала я ему. – Я серьезно, Морелли. Если ты когда-нибудь сюда вернешься, я буду кричать, пока не сдохну.
– Буду с нетерпением ждать, – произнес он и, еще раз усмехнувшись, покинул туалетную комнату.
Дверь за ним захлопнулась, Сайлас схватил меня за руку и дернул к себе. Он прижал клатч к моей груди и покачал головой.
– Начни лечение, пока из-за тебя нас всех не поубивали. У него есть три минуты, потом я скажу охране, что он на территории, и больше меня это не касается. И с тобой возиться я тоже больше не буду.
– Он схватил меня и прижал к стене, – произнесла я, но Сайлас усмехнулся.
– Я видел, как ты смотрела на него, Илэйн. Ты хотела его. Ты хотела, чтобы этот кусок дерьма трахнул тебя. Ты не заслуживаешь носить имя Константин.
Кузен, который был близок мне все мое детство, смотрел на меня с отвращением. Практически с таким же отвращением, как и на Морелли.
Во мне разгорались чувства предательства и стыда.
Сайлас не стал задерживаться, чтобы проверить, в порядке ли я, и просто ушел, не попрощавшись. Да, теперь можно было сказать точно. Последний член семьи, который не желал, чтобы я сгнила в аду, кроме кузины Харриет, которая обожала все и всех с бьющемся сердцем, списал меня со счетов. Теперь Сайлас присоединился к команде «Ненавидим Илэйн» вместе с остальными. Отлично. Крутое достижение.
Я хотела вдохнуть очередную порцию кокаина и отправиться обратно на вечеринку, но легче бы от этого мне не стало. Я могла бы утрамбовать в себя все наркотики мира, но это не стерло бы ненависть из моих глаз, когда я смотрелась в зеркало.
Если бы только кто-нибудь знал правду.
Если бы только они знали обо всей грязи, которая превратила меня в маленького печального фрика, которым я стала по мере взросления.
Но для этого было уже слишком поздно.
Было поздно уже для всего – оставалось только уничтожить себя как можно скорее. Возможно, однажды я наберусь смелости и закончу свою жизнь. Возможно.
Как жаль, что Люциан Морелли не прикончил меня, сделав из меня мученицу. Он бы подарил мне отличный секс перед убийством.
К черту.
К черту все и его тоже к черту.
Я вернулась на вечеринку и напилась до беспамятства.
