Текст книги "Кровь, которую мы жаждем (ЛП)"

Автор книги: Джей Монти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Кстати, о других девушках, – вклинивается Сэйдж, заставляя меня моргнуть и отвести взгляд от лица Тэтчера, – мы должны что-то сделать для них. Мы знаем об этой организации. Там пятнадцать пропавших девочек – и это только в Пондероз Спрингс и его окрестностях. Кто знает, сколько их еще? Мы не можем просто молчать и позволить им умереть.

– Детка, мы говорили об этом...

– Не надо. – Она пристально смотрит на Рука, делая паузу на мгновение, чтобы поделиться личным моментом через их глаза. – Моя сестра могла быть одной из них, и я не буду закрывать на это глаза, как все остальные в этом богом забытом городе.

Не раздумывая, я протягиваю руку и переплетаю пальцы с пальцами Сэйдж, крепко сжимая их и давая ей понять, что мы ее прикроем. Разговор о Розмари – тяжелая тема для всех, особенно для нее. Не могу представить, каково это – жить без своей второй половинки.

– Брайар, Лира и я работали над поиском имен в течение лета. Мы можем взять то, что у нас есть...

– Если следующим словом из твоего рта будет полиция, то ты еще глупее, чем я думал вначале. А это уже о чем-то говорит. – Тэтчер мрачно усмехается. – Эти девушки – не наша проблема. Мы не подписывались быть дружинниками. Единственная причина, по которой все мы здесь стоим, это Сайлас. Мы выполнили то, что он хотел. Теперь мы ждем, пока его освободят, и тогда все это исчезнет. Этого никогда не было. Он – единственная причина.

– Ну, не все из нас бессердечные психопаты, Тэтчер. Я не позволю невинным людям умирать из-за того, что ты самовлюбленный нарцисс, у которого проблемы с папочкой из задницы, – огрызается Брайар, бросая ему вызов.

Не могу сказать, что меня удивляет напряжение, которое поселилось вокруг нас. Мы знали, что такое возможно, когда говорили об этом. Я просто не знала, что мы сделаем это в первую же ночь, когда мы снова будем вместе.

Они преданы друг другу. Сайласу.

Тэтчер прав в том, что единственная причина, по которой они вообще полезли в этот бардак, это Сайлас и Розмари. Они не подписывались никого спасать. И именно такие моменты напоминают мне о том, с кем мы имеем дело.

С кем мы связали свои жизни.

Парни из Холлоу не заслужили репутацию героев, которые приходят и спасают положение. Алистер, Рук, Сайлас и Тэтчер – нехорошие люди. Они поступают так, чтобы соответствовать своим планам, защищать друг друга, и я уважаю это. Но я также должна понимать, что тигры не меняют своих полос.

То, что двое из четырех нашли утешение в объятиях моих друзей, не делает их послушными существами. Они всегда будут волками, которые пойдут на все, чтобы защитить друг друга.

– Мы поговорим об этом, —ровный и контролируемый голос Алистера пытается успокоить жжение напряжения.

– Но...

– Брайар, – вздохнул Алистер, глядя на мою подругу черными, как угли, глазами. – Давай все обсудим, хорошо? Просто дай мне немного времен .

Моя подруга демонстративно поворачивает голову, избегая его взгляда, но она не из тех, кто будет ссориться с ним на людях. Они оба скрытны в своих отношениях. Это их, всегда прижатое к груди. Что является полной противоположностью Сэйдж и Руку. Они вынесут грязное белье на воздух в продуктовом магазине, если один из них расстроен.

Маленькая улыбка появляется у меня на губах, когда он берет ее за подбородок, рывком возвращая ее на место, так что она снова смотрит на него.

– Пожалуйста? – спрашивает он, голос намного ниже.

По ее лицу пробегает нежность, и я вижу, как плечи Алистера заметно расслабляются. Однако я все еще зацикливаюсь на том, что Алистер Колдуэлл произнес слово «пожалуйста».

Она замолкает лишь на мгновение, прежде чем я вспоминаю, зачем я здесь.

– Я пришел сюда ради игры, – говорит Тэтчер. – Так мы будем играть? Или ты просто тратишь мое время?

ГЛАВА 6

Конец мертвеца

ЛИРА

Дождь идёт с удвоенной силой.

Тяжелые струи воды бьют по моей коже, пока мы идем к опушке леса, и я наблюдаю, как Рук накидывает капюшон своего пуловера на голову, погружаясь в темноту.

Он оглядывается на нас через плечо, демонстрируя черно-красную полосатую маску Мельпомены, закрывающую его лицо. Когда он замечает, что я смотрю на него, он слегка помахивает мне рукой, дразняще шевеля пальцами.

– Зря я ему это купила, – бормочет Сэйдж, качая головой. – Мы были в винтажном магазине в Голливуде. При свете дня там было не так жутко.

– В следующий раз воздержись от покупки любой маски для любого из них, думаю, у них их достаточно, – добавляет Брайар, и я киваю в знак согласия.

Неважно, что это всего лишь игра. Если бы у парней из Холлоу был шанс посеять панику, они бы ухватились за эту возможность. Неважно, кто мы для них. Часть из них всегда будет жаждать власти, которая исходит от страха других.

Даже если это страх тех, о ком они заботятся.

Когда мы пробираемся через линию деревьев, поглощенные лесом, я сглатываю, стараясь сохранить улыбку на лице для моих друзей, которые смеются и шутят. Для них это все равно что зайти в дом с привидениями, где актеры не могут тебя тронуть, и все происходит очень весело. Небольшой испуг, чтобы заставить вашу кровь биться и сердце колотиться.

Воссоединение друзей. Способ узнать, что этот город приготовил для нас в этом году, почтить память того из нас, кто не смог быть здесь, и девушки, чья смерть собрала нас всех вместе.

Я хочу быть взволнованной, наслаждаться этим моментом с людьми, которые вошли в мою жизнь, которые заставляют меня чувствовать себя человеком, а не призраком. Но все, о чем я думаю, – это может быть последний раз, когда я вижу кого-то из них.

Готова ли я встретить смерть?

Я уже делала это раньше, уходила невредимой, но готова ли я сделать это снова? Посмотреть в глаза жнецу и принять судьбу, которой я избежала в детстве? – Завяжи ботинок.

Прохладный ветерок его голоса щекочет мне ухо, и я опускаю взгляд, чтобы увидеть, что мои шнурки на самом деле развязаны.

– Удивлена, что ты мне помогаешь. Если бы я споткнулась, ты бы получил преимущество, не находишь? – Я оглядываюсь через плечо: Тэтчер идет рядом со мной, шагая в ногу со мной.

Ухмылка украшает его губы, его маска лежит на голове, когда он смотрит на меня. Ветер дует с силой, едва не сбивая меня с ног.

– Не хочу выиграть из-за твоей неуклюжести. – Он поднимает руку, сдвигая маску вниз и закрывая лицо, а затем слегка наклоняет голову. – Удачи, питомец. Я бы начал молиться любому твоему богу, чтобы я тебя не поймал.

Фальшивая кровь льется из черных глазниц его абсолютно белой маски, пустое выражение лица скрывает от меня все его черты, и он едва дает мне время ответить, прежде чем устремляется вперед, оставляя меня в пыли позади себя и присоединяясь к двум другим мальчикам перед нами. Я пригибаюсь, затягивая шнурки до такой степени, что они могут перекрыть кровообращение, надеясь, что они останутся завязанными на протяжении всей игры.

– Пять минут, – приказывает Алистер, поворачиваясь к нам лицом, скрестив руки перед грудью. – Это ваша фора.

– Этого времени недостаточно, – возражает Сэйдж, нахмурив брови. – Нам нужно хотя бы десять, чувак.

Алистер опускает глаза и смотрит на мою подругу взглядом, от которого у меня по позвоночнику пробегает холодок. Но она не сдается, держит голову высоко поднятой и отводит плечи назад, отвечая на его взгляд.

Это единственный способ заслужить его уважение. Не отступать и не сдаваться. Не позволяй ему победить.

– Четыре минуты и тридцать четыре секунды, – ворчит он, и если бы не череп, скрывающий нижнюю половину его лица, я уверена, что увидела бы ухмылку. – Тик-так, чувак. Ты теряешь время.

Наступает короткая пауза, когда все замирает. Даже кажется, что дождь прекратился ровно настолько, чтобы мы все посмотрели друг на друга, и молчаливое согласие пронеслось по ветру.

Я перевожу взгляд на Тэтчера, самого высокого из группы мальчиков передо мной. Не вижу их, но знаю, что его глаза прикованы ко мне. Его добыча висит перед ним. Я – кусок мяса, болтающийся на когтях, а он – голодное животное в клетке, ждущее, когда его накормят.

Мое сердце падает в желудок, и когда я снова чувствую дождь на своей коже, я бегу.

Победить или умереть.

Другого варианта нет.

Потому что если он поймает меня, ничто не защитит меня от его гнева. Даже сам Бог не сможет спасти меня от Тэтчера Пирсона.

Я не сразу чувствую это.

Жжение в груди и давление в ушах. Несмотря на то, что я бегаю трусцой каждый день, мой контроль дыхания все еще дерьмовый. Но это не мой нежный, мирный рассвет, который я провожу, глядя на мышцы спины Тэтчера. Здесь нет ни радостно щебечущих птиц, ни утешительного восхода солнца, успокаивающего мои больные конечности.

Наверное, легче бежать, когда речь идет о жизни.

Высокие деревья, казалось, теснятся ближе, обгоняя меня своими ветвями и мокрыми стволами. Я вдыхаю рваный, влажный воздух, от которого мои легкие дрожат и слышу, как рядом со мной Сэйдж и Брайар тяжело дышат, пытаясь освободить пространство между собой и преследователями.

Туман сгустился, и чем глубже в деревья мы забираемся, тем туманнее становится все вокруг. Я чувствую запах дождя в воздухе, когда качаю руки, подталкивая себя вперед. Ветка или, может быть, куст задевает мои брюки, прорезая материал и царапая кожу. С моих губ срывается шипение боли, но я не беспокоюсь о том, чтобы проверить повреждения. Я займусь этим позже.

Время устарело. Возможно, прошло всего несколько минут, но мои ноги говорят мне, что прошло несколько часов.

В течение тридцати минут мы должны оставаться вне пределов их досягаемости, все наши телефоны оснащены таймерами, оповещающими нас об окончании игры. Победители остаются одетыми, а проигравший окунается в Тихий океан без одежды.

Мы пробираемся сквозь кроны деревьев, раскалывая своими телами туманную пелену, и бежим без цели. Я пытаюсь услышать их, но все, что наполняет мои уши, это стук моего сердца и тяжелое дыхание.

Они там.

Затаились. Ждут.

Тихие, спокойные, как тихая вода.

– Должны ли мы...

Голос Сэйдж резко обрывается отчаянным криком, который разряжает панику прямо в мой желудок, криком, полным удивления и страха, который эхом разносится по ветвям.

– Брайар, – шепчу я на дрожащем дыхании.

Я резко поворачиваюсь направо, мои волосы грозят упасть с высокой стойки от силы моего движения. Моя подруга висит вниз головой, ее грязно-светлые волосы колышутся в темноте.

Веревка обвязана вокруг ее лодыжек и подвешена к толстой ветке. Она не выглядит раненой, только напуганной, но я думаю, что и Сэйдж, и я в шоке.

Ловушка?

Так было до тех пор, пока Брайар снова не закричала, заставив нас обоих вздрогнуть.

– Я люблю тебя, – бормочет Сэйдж, опускаясь на колени перед раскачивающимся телом Бриар и зажимая ей рот рукой, – но заткнись, мать твою. С тобой все в порядке. Мы тебя спустим. Будем надеяться, что они тебя не слышали.

Трясущимися руками я начинаю работать над узлом, завязанным вокруг ее ног. Тяжелая веревка трется о мои мягкие пальцы, и я проклинаю себя за то, что не взял с собой нож.

Нам следовало быть более подготовленными. Очевидно, они были готовы. Они зашли так далеко. Просто не ожидала этого, и была глупой, думая, что они легко с нами справятся.

– Узел слишком тугой. У вас есть что-нибудь острое? – спрашиваю я у одной из них. Я чувствую, как наш перевес уменьшается с каждой секундой, которую мы стоим в застое.

– Черт, нет. У меня нет ни сумки, ни... – ругается Сэйдж, а я продолжаю натягивать веревку, отчаянно ища свободный край или способ спустить ее вниз. – Подождите, подождите!

Я смотрю вниз и вижу, как она засунула руку в задний карман джинсов. Она кладет предмет на руку, металл блестит в лунном свете. Никогда в жизни я не была так счастлива увидеть зажигалку Zippo.

– Спасибо, мать твою, за привычку твоего парня курить, – бормочу я, забирая у нее зажигалку, пока она держит голову Брайар, чтобы кровь не прилила к голове.

Я щелкаю рулем раз, два, но ничего не происходит. Ветер завывает, и ветер улавливает звуки маниакального смеха. Паника поселяется в моих костях.

Они приближаются к нам.

– Маленькая воровка, я слышу, как ты дышишь без меня, – кричит Алистер в ночь, так далеко, но так близко, что его голос вибрирует между деревьями. Невозможно определить, где он находится.

Черт, черт, черт.

Мои руки начали трястись, когда я попыталась снова, наконец, поймала кремень и увидела, как пламя колышется в ночи. Держа огниво на веревке, я оглядываюсь вокруг себя, не находятся ли они достаточно близко, чтобы разглядеть их в ночи.

Но это тени.

Сама ночь слилась с дикой местностью.

Для любого другого это было бы невыгодно – кромешная тьма.

Они процветают там. Это то место, где, казалось, им всегда было место.

– Посмотрите, кто у нас тут есть. – Голос сопровождается злобным смехом, от которого у меня заурчало в животе.

Рук.

Я смотрю на веревку, светло-коричневые нити поблескивают, превращаясь в уголь от жара зажигалки. Осталось всего несколько мгновений до того, как она станет достаточно слабой, чтобы сорваться, но времени у нас в обрез.

– Какой смысл в этой чертовой форе, если вы, ребята, заранее расставили ловушки? – кричит Сейдж, глядя на них горящими от раздражения глазами.

– Мы никогда не говорили, что будем играть честно, – отвечает он, выходя из-за деревьев и направляясь в нашу сторону.

Я не уверена, что они вообще знают, как играть честно и что это значит. Важно лишь, чтобы они победили, чего бы это ни стоило.

В воздухе раздается резкий треск веревки, и Брайар с грохотом падает на лесную землю. В панике она пытается сбросить петлю с ног, а Сэйдж помогает ей.

Но Рук вторгается дальше, перемещаясь в наше пространство, собираясь положить конец этой игре. Сэйдж и Брайар будут купаться, а я встречу ледяные руки смерти в холодных объятиях.

Он не сможет поймать всех нас. У меня есть шанс убежать, оставить их позади, но я не могу этого сделать. Даже если их ставки так малы, а мои так важны для жизни, я не могу заставить себя уйти.

Всю свою жизнь я пряталась или убегала от того, что меня пугало, всегда сливался с фоном, чтобы избежать конфронтации или внимания. Я превратила себя в призрака, чтобы выжить, сделала себя слабой.

Я больше не хочу этого.

Не хочу быть подругой, которая убегает от своих друзей и бросает их в беде. Я хочу быть другом, который что-то делает, и именно это я и собираюсь сделать.

Быстрыми шагами я бегу прочь от своих друзей, сканируя землю, пока не нахожу длинный кусок сухого, гнилого дерева, тяжелую упавшую ветку, которая сделает то, что мне нужно.

Рук приближается к моим друзьям, отвлекаясь на них настолько, что я могу подойти сбоку. Мои руки вспотели, когда я обхватила длинную ветку, чувствуя, как дерево впивается в ладони.

Мои руки работают раньше, чем мой мозг успевает за ними, взмахиваю руками вперед, как бейсбольной битой, и с громким треском бью веткой по спине Рука. Хрупкий материал ломается о его кожу, и он со стоном падает на землю.

– Беги! – кричу я, зная, что этого достаточно, чтобы оглушить его, но недостаточно, чтобы он навсегда остался лежать на земле.

Брайар и Сэйдж вскарабкиваются на ноги и разбегаются в разные стороны. Я бегу через лес, оставляя Рука, бормочущего на земле. Последнее, что слышат мои уши, это мрачный смех.

Нет ни направления, ни плана. Все, что я знаю, – это то, что мне нужно как можно больше отдалиться от Тэтчера.

Проблема?

Я понятия не имею, где он. Зная свою удачу, я, вероятно, направляюсь прямо к нему.

Что странно для меня. Я всегда знаю, где он. Тень, прикрепленная к кончику его ботинка, призрак в его прихожей. Где он, там и я.

Просыпаюсь, бегу, принимаю душ, завтракаю – по четвергам это всегда фрукты и йогурт, а в остальные дни – яичные белки и тосты. Его бабушка, Мэй, ходит на фермерский рынок в среду, и я думаю, что он втайне чувствует себя плохо, если не ест свежие продукты. А может, он просто любит фрукты.

Я знаю его школьное расписание, благодаря забывчивой секретарше в приемной Холлоу Хайтс. Есть только несколько мест, где он бывает, и я не могу его найти. Это короткие промежутки времени, когда он исчезает раз в полгода, иногда на целый день, иногда всего на несколько часов.

Я могла бы последовать за ним, куда бы он ни поехал на своем Lamborghini, но что-то в этих редких поездках кажется мне слишком уединенным. Другие парни, насколько мне известно, даже не знают о них.

Возможно, какая-то часть меня знала, куда он направляется, что планирует делать, и эта часть не хотела нарушать его планы. Или, может быть, я просто не была готов увидеть, как он делает то, что Тэтчер делает лучше всего.

Причиняет боль людям.

– Дорогой фантом. —Голос Тэтчера прорезался сквозь туман. – Ты закончила бегать от меня?

Я не боюсь быть пойманным Руком Ван Дореном или Алистером Колдуэллом. Их репутация – предмет кошмаров, и было бы понятно, если бы я опасалась за свою жизнь. Это не те люди, с которыми хочется связываться.

Но не они заставляют мою кровь стыть и леденить клапаны моего сердца. Они не пугают меня, не так, как он.

Они играют за право похвастаться. Это должна была быть веселая ночная прогулка с друзьями. Способ отметить все, через что мы прошли, и то, что мы снова вместе.

Но я играю не для удовольствия.

Я не заключала сделку с дьяволом или Мстителем. Я заключила сделку со смертью, с психом, с тем самым парнем из Холлоу, рядом с которым все чувствуют себя неуютно. Тот, кто заставляет всех напрячься, когда он входит в комнату. Тот, от кого хочется спрятаться под кроватью, но не решаешься отвести взгляд.

Мое сердце колотится в груди, когда мои ноги замирают на мгновение. Мне нужна секунда, чтобы перевести дух и понять, где я нахожусь. Мы ушли с пляжа в лес, но я все еще слышу шум волн.

Кладу руки на колени и глотаю воздух, пока голова не закружится, и я вздрагиваю, когда деревья стонут от колыхания ветра, и поднимаю глаза, чтобы оглядеться вокруг.

Я пытаюсь осмотреть окружающую обстановку, но слишком паникую, чтобы сосредоточиться на чем-либо надолго и изо всех сил стараюсь оставаться настороже, но, похоже, мои инстинкты выживания нуждаются в работе, потому что каждая ветка, которая трещит, и существо, которое движется за пределами тумана, усиливают мой страх. Я не могу сдержать громкий вздох, который вырывается наружу, когда в ночи раздается вой ворона.

Лес работает на пользу Тэтчеру, как марионетка на ниточках, играя роль его партнера. Тени танцуют, влажная земля под моими ногами словно хочет проглотить меня, а дождь обрушивается тяжелыми струями, которые причиняют боль, когда я бегу.

Он кружит мне голову, сбивает с толку, создавая ловушку, из которой невозможно выбраться.

Мое тело холодеет от ужаса, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть назад. Туман, кажется, движется вокруг его тела, расходясь от него, чтобы не коснуться его. Он идет среди деревьев неторопливым шагом, не боясь, что я снова взлечу.

В его шаге нет спешки, просто одна за другой выверенные шаги, когда он движется в мою сторону. Я чувствую вкус крови во рту от такого резкого бега, пот струится по моей спине, и опрокидываю каждую упавшую ветку. Мое личное чистилище становится явью, а он едва пытается.

Когда он бросает взгляд прямо на меня, эти ледяные глаза посылают колючее чувство в центр моего живота, словно ледяные кинжалы, они пронзают мою кожу каждый раз, когда он направляет их на меня. Это та боль, от которой я не могу убежать, та боль, которой я хочу еще больше.

Это случается нечасто, но в редких случаях, когда Тэтчер обращает на меня внимание, и мне кажется, что он единственный в мире, кто действительно видит меня. Его глаза делают меня живой, превращают меня из призрака в живого, дышащего человека.

Я не хочу бежать от этого чувства, я хочу бежать ему навстречу.

Но не в этот раз. В этот раз я не могу.

Когда его широкие плечи приближаются, и лунный свет освещает резкие впадины его лица, я дрожу.

– Однажды я уже отпустил тебя, Скарлетт. – Его голос ровный, пробивающийся сквозь пелену дождя. – Но не в этот раз. На этот раз ты будешь проливать кровь для меня.

Пролить кровь за меня.

Это ужасная, ужасная мысль, которая мелькает в моей голове – я лежу на его кровати, а он проводит кончиком своего любимого лезвия по моей бледной коже, оставляя следы моей крови. Я буду лежать неподвижно и стану его девственной жертвой.

Как сказать ему, что я готова пролить за него кровь прямо сейчас, если он попросит? Что ему не придется убивать меня за это?

Молния вспыхивает, когда жар проникает в мое сердце, желание настолько сильное и всепоглощающее, что мне кажется, что я не могу дышать. Сексуальное влечение, жажда – такого я не испытывала ни к кому другому. Такую жажду может утолить только он.

Меня никто никогда не трогал, потому что единственный человек, который мне нужен, вовсе не человек.

В каждом городе есть страшная история. Дом с привидениями, который пожирает души. Мстительный призрак на охоте. В Пондероз Спрингс их много.

Но ни один не так страшен, как он. Он – чудовище. Тьма, которая держит луну. Чертов кошмар.

Но он мой.

– Научи меня, и я буду проливать кровь за тебя.

Я говорю это, уходя от его надвигающейся фигуры, шаг за шагом, не заботясь ни о чем позади себя.

– Уже заключаешь новые сделки? Я еще не поймал тебя. – Его голос игрив, так жестоко игрив. – Но, пожалуйста, не дай мне помешать тебе упасть на колени и умолять меня оставить тебя в живых.

– Если я это сделаю, согласишься ли ты на то, о чем я прошу? Ты покажешь мне, как ты живешь с желанием убивать людей? Как это делать?

Все, что мне нужно, это чтобы он сказал «да». Мне нужно, чтобы он показал мне, как пережить это.

– Нет. – Он смеется, и звук сотрясает землю подо мной, когда он засовывает руки в карманы. – Но я думаю, что хотел бы увидеть, как выглядят твои глаза на земле, молящие о пощаде, как раз перед тем, как я покончу с твоей жизнью.

В темноте мелькает лезвие, тупой конец которого аккуратно вложен в большую руку Тэтчера. Ветер чуть не сбивает меня с ног, когда деревья редеют, открываясь.

– Ты настолько меня ненавидишь, что скорее убьешь меня, чем поможешь? – Вопрос исходит из глубокого чувства незащищенности, которое всегда дает о себе знать, когда я нахожусь рядом с ним.

– Я не ненавижу тебя, детка. – Его голос – это лед, который скользит по моему позвоночнику. – Для этого мне нужно было бы что-то чувствовать к тебе.

Разочарование поселилось в моих костях. Не удивлена его заявлением,я всегда это знала, но это все равно жжет.

Я никогда не видела Тэтчера с женщиной, но я знаю, что я не из тех, кого он стал бы искать для удовольствия. Почему? Девушка, которая играет в грязи и собирает жуков?

У него был свой выбор. И я не одна из них.

– Я

Звук волн, разбивающихся о камни, лишает меня голоса, и я быстро оглядываюсь назад. Я вдруг понимаю, почему Тэтчер совсем не спешил меня догнать. В своем беге, охваченная ужасом, я оказалась на краю одного из многочисленных утесов, с которых открывается вид на бухту Черных песков.

С каждым шагом край обрыва становится все ближе. вижу, как темная вода манит меня, зовет за собой.

– Конец мертвеца. Ты знаешь, что это значит?

Я быстро отвожу взгляд от глубин внизу и смотрю на Тэтчера, который похож на кота, собирающегося поймать мышь. Он знает, что выиграл. Он знал это с того момента, как началась эта игра.

– Может, отменим игру?– предлагаю я.

У меня заканчивается пространство, заканчивается время. Падение становится все ближе, и я чувствую это своими костями.

– Больше негде прятаться, питомец. – Он щелкает языком, ухмылка постоянно сидит на его губах, как-то по-кошачьи и хищно одновременно. Он достает из кармана свой телефон, покачивая его вперед-назад, показывая, что у меня осталось еще две минуты.

Я почти поймал– его, почти победила.

Еще две гребаные минуты.

Задник моего левого ботинка немного соскальзывает, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть вниз. Я дошла до конца своей веревки, оставив внизу только бездонную яму. Ветер развевает мои волосы у лица. Кусочки мокрых прядей застревают у меня во рту, а сердце бешено колотится.

Я – девушка, попавшая в ядовитую паутину. Мне некуда бежать.

Разве что вниз.

Когда я снова поворачиваюсь лицом к Тэтчеру, он находится всего в нескольких футах передо мной, довольный собой и готовый забрать свой приз.

Шаркаю обеими ногами по краю обрыва, понимая, что шансы на то, что я выживу, невелики. Но либо так, либо пусть Тэтчер победит. Если у меня есть хоть малейшая возможность выжить и победить?

Я воспользуюсь ею.

– Тэтчер. – Я произношу его имя шепотом, ветер подхватывает его, а дождь продолжает пропитывать мою одежду. – Твои последние слова, дорогой фантом?

Прикусываю внутреннюю сторону щеки, заглушая страх внутри себя всей окружающей водой. Это почти поэтично, что последние два раза, когда я сталкивалась со смертью, я смотрела в глаза Тэтчер.

Что-то успокаивающее омывает меня, когда я знаю, что человек, за которым я всегда наблюдаю, будет здесь, чтобы увидеть мои последние минуты.

Я протягиваю руки, чувствуя, как погода толкает меня назад, и киваю головой. Но я вижу его глаза, как настороженно они смотрят на меня, и понимаю, что он складывает кусочки головоломки воедино.

– Прежде чем ты начнешь учить меня, ты должен кое-что знать. – Улыбка сама собой появляется на моих губах.

Я сейчас умру, но мне все равно.

Мне все равно.

– Лира, не смей.

Но уже слишком поздно.

– Не стоит недооценивать девушку, готовую на все ради того, чего она хочет.

Я откидываюсь назад в пустой воздух позади меня, чувствуя, как мой желудок опускается вниз, к разбивающимся внизу волнам. Мои слезящиеся глаза видят фигуру Тэтчера на краю обрыва, который смотрит на меня сверху вниз.

Порывы ветра звенят в моих ушах, и падение кажется гораздо более долгим, чем я ожидала, пока ощущение воды, бьющейся о мою спину, не избавляет меня от страданий.

Я победила.

ГЛАВА 7

Джек Фрост

ТЭТЧЕР

– Братан, не блять...

Резкий порыв ветра бьет меня по лицу, когда я опускаю окно, не обращая внимания на протест Рука, я высунул руку на открытый воздух, держа пачку сигарет в заложниках, угрожая отправить их в асфальтовую могилу.

Рука Алистера обхватывает подголовник, обвиваясь вокруг моего горла. Я смотрю в зеркало заднего вида своей машины, косясь на его хищный взгляд.

– Если ты хочешь добраться до Портленда с целым и невредимым лицом, я советую тебе переосмыслить то, что ты собираешься сделать.

Мои губы кривятся в улыбке, и я чувствую, как моя нога нажимает на газ чуть сильнее, когда его рука затягивается вокруг моей шеи, как удав, готовящий себе пищу. Похоже, некоторые вещи не изменились за эти годы. Он все так же зациклен на концепции контроля над людьми, вплоть до каждого их вздоха.

А я – помешанный на контроле.

– О, Эли, – надулась я. – Ты думаешь, я красивый?

Его лицо подергивается вызовом, когда я покачиваю пачкой раковых палочек за окном.

– Твое эго чувствует себя уязвленным, Тэтч? Хочешь, чтобы я поцеловал его получше для тебя?

Я поднимаю бровь, в моих голубых глазах мелькает короткое воспоминание, и по тому, как расширяются его темные зрачки, я понимаю, что он знает, о чем я думаю, даже не озвучивая этого.

На мгновение я позволяю себе открыть воспоминания в своем сознании. Я помню разбитого пятнадцатилетнего Алистера, который так напился после ссоры с отцом, что в первый и единственный раз заплакал на полу моей спальни.

Слабость – это не то, что я терплю от себя или от людей, которыми я себя окружаю. Я не обладаю знаниями о том, что делать, когда кто-то настолько пьян, что у него нет баррикад. Это была лишь его уязвимость и признание одной жестокой правды:

Что он предпочел бы умереть, чем существовать как запасные части для своего старшего брата.

Я был так зол на него за то, что он позволил своей семье сломать его таким образом. Мы не сломались. Неважно, как все было закручено или как мрачно, мы не сломались.

Тот поцелуй, который я прижал к его залитым слезами губам, был наполнен яростью, которую я не испытывал уже давно. Я хотел влить ее в его горло, как расплавленное серебро, пока она не заполнит все трещины, которые они создали в нем, хотела, чтобы он стал горьким, а не грустным или слабым.

И его изголодавшийся внутренний ребенок, мальчик в уголке его сознания, который, как и я, никогда не испытывал ни унции чувств, поглотил все это. Зубы и когти вырвали его из моего рта, заглатывая мою ярость, как кислород, и храня ее где-то в его теле.

Недоедающие сердца будут пировать на всем, что напоминает любовь. Даже холодный, неопытный первый поцелуй от мальчика, который ничего не знал о ласке и доброте. Он все равно принял его.

– Как бы мне ни хотелось поцеловать тебя, чтобы позлить твою маленькую игрушку, Алистер, я, пожалуй, откажусь. – Я выпускаю прямоугольник, наполненный никотином, и позволяю им развеваться на ветру, произнося краткую молитву в надежде, что их переедут. – И я уже говорил тебе, в моей машине не курят.

– Чувак, да ладно тебе!

– Ебаный придурок.

Я просто закатываю глаза, когда Алистер удаляется, прислонившись к заднему сиденью и скрестив руки перед грудью, как избалованный сопляк. Когда-нибудь они скажут мне спасибо, когда за них не будет дышать машина.

– Мы в двадцати минутах езды от объекта. К сожалению для меня, ты выживешь.

Нажимая на педаль газа, я смотрю на спидометр, зная, что чем быстрее я разгоняю машину, тем меньше времени у меня будет на то, чтобы выслушивать их жалобы.

– Осторожнее, Тэтчер. Я не уверен, что эта машина легальна в Штатах. Не хотелось бы портить твой безупречный водительский стаж, – пробурчал Рук с пассажирского сиденья.

Мои пальцы пробегают по рулю машины, прежде чем я тянусь вниз, чтобы переключить передачу. Aston Martin Victor – моя любимая машина из моей небольшой коллекции, один из последних подарков от дедушки, который почему-то всегда знал, что мне подарить. Он всегда был рядом, чтобы обеспечить меня всем необходимым.

К тому времени, когда моего отца арестовали и бросили в тюрьму, я уже настолько отгородился от остального мира, что редко с кем общался. Учителя жаловались, что я мешаю другим детям, а родители обнимали своих малышей чуть крепче, когда я был рядом.

Новость о том, что сделал мой отец, кем он был, распространилась по Пондероз Спрингс как лесной пожар, сжигая все остальные сплетни в течение следующих пяти лет. Все хотели говорить только о Генри Пирсоне, Мяснике из Спрингса.

Так что, возможно, после того, как мой дед увидел меня на заднем дворе, обдирающего ветки с жуков, он понял, что нужно делать. Избегать меня было бы только хуже, поэтому он принял то, во что меня превратил мой отец.

Он значительно облегчил мне мою любимую привычку, даже из могилы.