Текст книги "Куда ведет меня дорога (ЛП)"

Автор книги: Джей МакЛин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 34

Хлоя

Бриллиант сверкал в лунном свете. Ветер подул вглубь балкона, из-за чего мои недавно вымытые и выкрашенные волосы обернулись вокруг шеи. Я задрожала и сильнее укуталась в халат. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Все ощущалось нормально.

Так же, как всегда.

Только это было не так.

Я могла уже умирать, а Блейк – он ничего не знал. У меня рак. Я прокручивала эти слова в голове, но они звучали неправильно. Мне кажется, у меня рак. Лучше, но не то. Как-то не успокаивает. Не так, как должно бы. Он имел право знать, особенно сейчас. Но я едва могла дышать от одной только мысли сделать ему больно. У меня вырвался горький смешок, и я попыталась сосредоточиться. Он знал, что это может произойти. Что это не моя вина.

Его голос вырвал меня из размышлений до того, как я успела подобрать правильные слова.

– Что ты здесь делаешь? – Он закрыл балконную дверь позади себя и сел напротив меня. – Итак? – спросил он, взяв мою руку в свою.

Я отодвинулась назад, хотела, чтобы мы сидели лицом к лицу. Я хотела видеть его реакцию, когда скажу правду.

Он понял мое настроение и пододвинулся ближе. Локти при этом остались на коленях. Он пристально смотрел на меня.

– Детка, что происходит?

– Блейк, ты уверен, что хочешь этого?

Он немного усмехнулся и откинулся на спинку стула.

– Да уж. Одна ночь, и ты уже передумала.

– Я не передумала, но я даю шанс сделать это тебе.

– Я не хочу менять свое решение, Хлоя. А ты?

– Я просто хочу быть уверена, что ты тоже уверен. Что ты знаешь о…

– О раке? Да, я знаю о нем. И я все еще хочу жениться на тебе. Так каковы твои следующие оправдания? – Он говорил так, будто это не имело никакого значения.

– Это не оправдание, а реальность.

– Хлоя, я знал об этом до того, как влюбился в тебя, до того, как сделал предложение... – Он вздохнул и опять нагнулся ко мне. – Что действительно происходит?

Я резко втянула воздух и позволила словам вылететь изо рта.

– Возможно, у меня рак, Блейк.

– Как я уже сказал, я в курсе. Это не…

– Нет, Блейк. Я имею в виду сейчас. Возможно, я больна раком сейчас.

Блейк

Ее слова ударили меня словно тонна кирпичей. И, несмотря на то, что она произнесла их четко, ясно, заранее обдумав, я все-таки переспросил.

– Что?

Она медленно кивнула.

– Если ты хочешь забрать его назад, то это твой шанс.

Я поднялся и начал ходить туда-обратно, слишком взволнованный, чтобы сидеть. Куча вопросов пронеслась у меня в голове. Она встала позади меня и положила руку мне на спину.

– Блейк?

Я вздрогнул.

Я, блядь, вздрогнул.

Я не хотел, поскольку был уверен, что она расценит это, как отказ.

Ее всхлип заставил меня повернуться. Я поймал ее за руку, когда она была на полпути к двери.

– Прости. – Я прижал ее к себе, держа в объятиях. – Я лишь пытаюсь осознать все это, хорошо? Я не... Я ни от чего не отказываюсь, Хлоя. Клянусь, это не то, чем показалось. Мне просто нужно время. Ты должна дать мне время. – Я сделал шаг назад и приподнял ее голову, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я просто боюсь. И я не хочу этого. Предполагается, что из нас двоих сильным должен быть я – я должен поддерживать тебя. А я разваливаюсь на части, потому что я так чертовски напуган из-за того, что ты только что сказала.

– Я тоже боюсь, – прошептала она.

Я резко открыл глаза, когда она трясущейся рукой взяла мою и прижала к левой груди.

– Чувствуешь это?

Она не переставала плакать с того момент, как мы ушли с балкона. Я не пытался успокоить ее, не мог. Глубоко внутри я тоже плакал.

Она рассказала мне, что обнаружила это в ночь, которой не было. Вот почему она так повела себя. Джош был прав; она испугалась.

Я кивнул, нащупав опухоль. Она была вроде плотной кожи около подмышки.

Ее голос дрожал, когда она заговорила.

– Я всегда знала, что это может произойти, но так и не подготовилась эмоционально. – У нее вырвался еще один всхлип, когда она отодвинулась от моей руки, чтобы завязать халат. – Я никогда не проверялась, Блейк. Прости меня. – Она села на кровать, опустив голову на руки.

Я сел на колени перед ней, убирая волосы с ее лица.

– Никогда не думала, что рядом со мной будет такой человек, как ты, и мне нужно будет рассказать о своем приговоре. А сейчас уже слишком поздно. Тебе тоже придется иметь дело со всем этим, – прорыдала она. Она подняла голову и замотала ей, а потом пристально посмотрела на меня. – Блейк, ты не можешь пройти через это. Тебе всего восемнадцать. Ты не можешь иметь дело с умирающей невестой. – Она взялась за кольцо и начала снимать его с пальца.

Я накрыл ее руки.

– Остановись! Прости меня, Хлоя. Да, я знаю, но ты не можешь сделать это. Не можешь забрать назад свой ответ. Ты согласилась, а это означает да. Однажды я сказал тебе, что если ты оттолкнешь меня – если сделаешь это еще раз – я уйду. Я был серьезен. – Это была пустая угроза. Та, которую я никогда не выполню. Я никогда не оставлю ее. Ни сейчас, ни потом.

– Блейк, ты не можешь реально до сих пор хотеть жениться на мне. Не сейчас.

– Нет, – честно ответил я. – Не сейчас. Потом. После того, как ты победишь... После того, как поборешь его... Когда будешь по ту сторону болезни, тогда мы поженимся. Пообещай мне, что будешь все еще хотеть этого!

Она одновременно плакала и смеялась.

Я потянул ее за руки, чтобы она села на меня и положила руки мне на сердце. Свои же я положил на то место, где была опухоль.

– То, что я ощущаю здесь, – одну руку я положил поверх ее, другая оставалась на ее тонкой коже, – никак не влияет на то, что я чувствую здесь. Любовь, которую я чувствую к тебе... Хлоя. – Я сделал вдох. – Она никуда не денется из-за того, что сейчас происходит. Ты понимаешь меня? Ничто не заберет это у нас. Никогда.

Она положила руки на мое лицо и поцеловала мокрыми от слез губами.

– Блейк Хантер, ты мое нечто невероятное.

Хлоя

Моя мама практически ничего не оставила мне после своей смерти. Она была слишком молода, чтобы иметь много нажитого, но она оставила письмо. Письмо, которое мне сказали открыть, если я заболею. Мне всегда было интересно, какие волшебные слова она нашла для подобного случая. Сейчас они были мне необходимы.

Как и в детстве, я сидела на стуле в углу комнаты и смотрела на письмо в моих руках, прикасаясь кончиками пальцем к своему имени на конверте. Я посмотрела на Блейка, который медленно перевернулся на спину, положил руку на мою сторону кровати и сдал ждать, когда я лягу рядом с ним, после чего заброшу руку и ногу на него, как делаю каждую ночь. В этот момент не было никакой неуверенности, никакой жалкой ревности подростка. Были лишь я, Блейк, и наша возможная вечность.

Вот и все мужество, которое мне было нужно.

Я подняла конверт, бросив еще один взгляд на невскрытую часть, и оторвала одну сторону, чтобы вытащить письмо.

Развернула его.

Одни раз.

Два.

Три.

У меня сбилось дыхание. Я приложила руки ко рту, бросив письмо на колени.

Там было написано:

Моей прекрасной девочке, Хлое.

Белая бумага.

Красные чернила.

ГЛАВА 35

Хлоя

Следующим утром кровать оказалась пустой, а на его подушке не было записки. На какой-то момент мое сердце ушло в пятки, когда я подумала, что он уехал ночью. Но потом я вспомнила все то, что Блейк сказал ночью, то, что пообещал, и я поняла, что это просто невозможно.

Сев на кровати, я осмотрела комнату и улыбнулась, когда увидела его фигуру на балконе.

Взяв по чашке кофе в каждую руку, я направилась к нему. Блейк сидела на стуле, держал в одной руке телефон, а в другой ручку. Он безумно быстро что-то писал в своем блокноте.

– Утро, малыш. – Я поставила кофе на столик. – Чем занимаешься?

Я не стала ждать приглашения, а сразу села к нему на колени, на привычное для себя место.

– Просто пытаюсь собрать все мысли вместе... Что нам нужно будет сделать… Но мой гребаный телефон виснет, и я не могу зайти на нужные сайты, связь все время прерывается... – Он что-то просматривал в телефоне, потерявшись в собственных мыслях.

Я взглянула в блокнот; его уже узнаваемый, изящный почерк заполнял страницу. Там было все: симптомы, злокачественная опухоль, химиотерапия, маммография.

– Прости меня, – быстро сказал он.

Я резко перевела на него взгляд.

– Прости за то, что неправильно повел себя, или мои эмоции не показали меня с лучшей стороны, но все это... – он указал на заметки на столе, – это все ново для меня... Поэтому, если я сорвусь или буду немного помешан на поиске информации, я заранее прошу прощения. Мне просто нужно знать, что я делаю все возможное, чтобы заботиться о тебе. – Он замолчал. – Думаю, я пойду в армию, Хлоя.

Я сделала все возможное, чтобы не показать свою реакцию. Это было его решение. То решение, которое принимает только он. И хотя я ничего ему не сказала, глубоко в душе я не считала этот выбор правильным.

– Хорошо. – Я кивнула и улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. – Это хорошо, Блейк. Я рада, что ты принял решение.

Он сделал глубокий вдох.

– Если мы поженимся, и я запишусь в армию, у нас будет бесплатное жилье, больше денег, и ты сможешь получить лечение по моей медицинской страховке. По крайней мере, эти проблемы будут решены. Я позвонил парню, занимающемуся призывниками, Хайдену, и все рассказал ему. Он сказал, что поможет мне – он сделает все, чтобы я служил здесь и мог позаботиться о тебе во время лечения. Я должен буду отслужить положенные десять недель, а потом начнется расширенная индивидуальная подготовка, но и тогда мне не придется уезжать за границу так надолго, если бы я играл в баскетбол. Возможно, когда меня не будет, за тобой присмотрит мама. Я бы не стал этого делать, если мне придется оставить тебя одну... я бы не смог… но это действительно хорошая…

– Постой. Ты хочешь пойти в армию из-за бесплатного жилья и медицинской страховки или потому, что реально хочешь пойти туда?

Его лицо помрачнело.

– Блейк?

Я ждала ответа, но его так и не последовало.

– До того, как ты узнал, что у меня рак, вчера, когда ты сделал предложение, чего ты хотел?

Он сглотнул и переплел наши пальцы. Его глаза опустились вниз и остановились на помолвочном кольце.

– Дьюк.

Из меня вырвался смех облегчения.

Он посмотрел на меня.

– Что?

– Так и иди в Дьюк.

– Но…

– Никаких но, Блейк. Мы справимся с этим. Я обещаю. Ты искал лучшие лечебные центры в штате?

Он покачал головой.

– Нет, я только…

– Он здесь, Блейк. Институт для лечения онкологических больных в Дьюке – один из самых лучших. То, что ты выберешь Дьюк, не должно ничего менять. Ты можешь получить то, что хочешь. Я же – то, в чем нуждаюсь. Мы можем сделать это вместе.

– Ладно, – согласился он. – Но ты должна мне кое-что пообещать.

– Все, что угодно.

– Позволь мне разделись эту ношу с тобой. Не отстраняйся и не отталкивай меня. Теперь это наша жизнь, наше будущее.

Я всхлипнула, вытерев слезы.

– Хорошо, я обещаю.

Минуты тянулись как часы, пока мы пили кофе.

– Хотела бы я, чтобы Мэри была сейчас здесь.

Он медленно кивнул, помрачнев еще больше.

– Я бы тоже хотел, чтобы моя мама была здесь. Она хороша в подобных ситуациях. Она бы взяла на себя все обязанности, записи к врачу, все, что нам будет нужно. Я имею в виду… Ты хоть знаешь, с чего нам нужно начать? – Он рассмеялся, поначалу низко и медленно, но потом этот смех перерос в истерический. Это был красивый звук. Красивая сцена. Он был красивым.

– Что?

– Нам по восемнадцать, и мы нуждаемся в наших мамочках!

– Ага, – согласилась я. – Но, в то же время, нам только восемнадцать. Предполагается, что нам может потребоваться помощь.

Он прекратил смеяться и сделал вдох.

– Думаю, пришло время возвращаться домой, Блейк.

В конце концов, не года ведут отсчет нашей жизни, а жизнь считает года.

– Я люблю тебя, детка, – сказал он, стоя перед холодильником и читая мою записку. Он поднял наши сумки с пола и поцеловал меня в щеку. – Жду тебя в машине.

– Постой. Ты не собираешься оставить записку?

– Уже, – подмигнул он.

Я развернулась к холодильнику, ища ее глазами. Она была там. В левом верхнем углу. Как всегда, красные чернила.

Будь сильным, когда ты слаб, смелым, когда боишься, и скромным, когда побеждаешь.

ГЛАВА 36

Хлоя

Мэри плакала, когда мы рассказали ей новости. Мы знали, что так и будет. Дин вышел из комнаты и пошел на задний двор к игровому домику. Мэри сказала оставить его одного, ему нужно время. Он пробыл там около часа, когда Блейк направился туда поговорить с ним. Они пробыли там еще два часа. Когда они вернулись из игрового домика, Дин сжал меня в объятиях, сказал, что любит меня, а потом вернулся к себе прежнему.

Блейк так и не сказал мне, о чем они говорили.

Гарри, единственный достаточно взрослый, заявил, что он уже мужчина, и что не будет плакать из-за этого. Но когда я поднялась в его комнату, чтобы поговорить, то услышала плач. Я оставила его одного, чтобы он мог справиться с этим. Возможно, ему было важно показать себя взрослым, но мне было плохо от мысли, что я причиняю ему боль.

Мы сказали, что вернемся на следующий день, надеясь к тому моменту знать, что делать дальше. К тому же, мы не знали, что это именно за опухоль. И нам было важно оставаться позитивными.

Мама Блейка очень обрадовалась, когда увидела кольцо на моем пальце, но, посмотрев на его лицо, тут же насторожилась.

– Нам нужна твоя помощь, – прохрипел он.

Она сидела на кушетке напротив нас, пока мы рассказывали все произошедшее. Все это время он держал меня за руку, нежно пожимая ее, когда это было нужно, чтобы придать мне храбрости. Она сидела неподвижно, тихо плача и слушая наш рассказ. Поняв, что мы закончили, она положила руки на колени и встала.

– Что ж, – заявила она, быстро вытирая слезы, – все выглядит так, будто нам нужно многое организовать.

Блейк подтолкнул меня локтем, а на его лице появилась ухмылка. Он поднял брови, кивая в сторону своей мамы, как бы говоря: «Я же говорил».

Еще до того, как я закончила готовить нам кофе, она уже села за компьютер, разговаривая по телефону и записывая номера и имена. У нее все было под контролем. Именно то, что нам было нужно.

Она записала меня на маммографию к доктору Рамирез и сказала, что мы можем остаться в ее доме, пока во всем не разберемся; дом был пуст после того, как ушел отец.

Она работала быстро, даже, возможно, слишком быстро, но это было к лучшему. Чем раньше мы узнаем, тем раньше я смогу получить нужное лечение.

Я попросила Блейка поднять наши сумки в комнату и сказала, что скоро вернусь. Как только он ушел, я повернулась к миссис Хантер.

– Спасибо.

Она грустно улыбнулась, потом села рядом со мной и взяла меня за руку.

– Продолжай, – сказала она. – Есть же что-то еще.

– Блейк сказал, что вы помогли ему с выбором кольца, когда приезжали увидеться с нами. Но это было до того, как вы узнали о… ну, вы знаете... – Даже то, что у меня была вся жизнь, чтобы свыкнуться с мыслью о раке, мне всё равно быть очень тяжело произносить это слово.

– Милая, о чем ты говоришь?

Я вытерла слезы со щек.

– Я говорю о том, что, если вы не хотите, чтобы это произошло… чтобы Блейк женился на мне или был со мной, я пойму это. – Я посмотрела на ее руки, которые накрывали мои. – Уверена, что вам, как матери, тяжело принять, что ваш единственный сын влюблен в девушку, которая, возможно, умирает. Уверена, не о такой жизни вы мечтали для него – быть с кем-то вроде меня, иметь дело со всем этим в таком молодом возрасте. И несмотря на то, как сильно я люблю его, я уйду. Я скажу, что это мой выбор; он никогда не узнает об этом разговоре. Просто скажите одно слово.

– О-о, Хлоя, – вздохнула она, – ты не можешь ошибаться еще больше. Блейк рассказал мне о твоих шансах… что это может случиться. Но ему было все равно, как и мне. Я не собираюсь врать; меня пугает то, что ему придется пройти через все это в таком возрасте. Но знаешь, что самое замечательное?

Я замотала головой.

– Замечательно то, что вы так сильно полюбили, когда еще молоды. Это значит, что вы сможете пройти через это вместе, и любовь, которая есть у вас – она поможет вам. И когда ты победишь, у вас будет целая жизнь на двоих. – Она сжала мои руки и посмотрела мне в глаза. – Когда Блейк попросил меня помочь выбрать кольцо, я не думала дважды, Хлоя. Блейк всегда был умнее, чем сам признается. Если ты думаешь, что женитьба на тебе – это спонтанное решение, то ты ошибаешься. Он обдумывал это неделями, не один день. Он подумал и о раке, и о тебе, и обо мне. Я хочу лучшего для него. А лучшее – это ты, Хлоя. Независимо от твоего здоровья. – Она улыбнулась, прежде чем продолжить: – Неважно, сколько дней в черном цвете тебе придется прожить, у тебя всегда будет письмо с красными чернилами.

Я плакала. Сильнее, чем когда-либо раньше.

Мы обняли друг друга, пожелав спокойной ночи.

– Держи голову прямо, Хлоя. Мы пока не знаем. Возможно, это вовсе не рак, и она доброкачественная.

Она не была доброкачественной; это был рак, как все и ожидали.

Блейк не шутил, когда сказал, что его мама возьмет на себя все обязательства. Меньше, чем за две недели, она приобрела несколько таунхаусов в Дюреме и несколько в Дьюке. Один для нас, один для себя и еще один для Мэри и Дина, когда они приезжали. Она позвонила в департамент легкой атлетки Дьюка и получила для Блейка доступ на занятия и тренировки. Он хотел отказаться, но мы обе смогли уговорить его начать играть, вместо ничегонеделанья. Его мама заверила его, что будет со мной все это время, и что со мной ничего не случится. Он старался не шутить насчет создания команды Нескоординированных Лузеров, но все равно улыбнулся, когда сказал это. Этой улыбки хватило, чтобы дать мне понять, что все будет хорошо.

Какое-то время.

Его мама взялась за организацию наших жизней. Блейк сказал, что она была очень этим довольна. Не тем, что я болела, а тем, что теперь у нее была причина снова побыть мамой.

Как-то вечером я сказала ему, что она будет замечательной бабушкой. Весь оставшийся день мы придумывали имена для наших будущих детей.

Я назвала Клейтон.

Он назвал Джордан, Леброн, Коуб, Шакил, Барклей и еще около десяти имен.

Я рассмеялась и спросила, не планирует ли он родить достаточно детей, чтобы создать свою баскетбольную команду.

Его глаза загорелись.

– А мы можем так сделать? О, черт, это было бы потрясающе! – таким был его ответ.

Господи, я люблю его.

ГЛАВА 37

Шесть месяцев спустя

Блейк

Я лег в кровать, забравшись под простыни. Она уже была теплой от жара ее тела. Какое-то время назад она легла в постель, как всегда уставшая от препаратов. Я аккуратно обернул руку вокруг ее талии.

– Детка, – прошептал я ей на ушко.

Ее щеки покраснели и она улыбнулась. Она развернулась в моих объятиях, все еще лежа с закрытыми глазами. Она прильнула ко мне, вытянув губки вперед. Я прикоснулся носом к ее губам – это был наш утренний ритуал. А потом стал ждать. Я знал, что должно последовать за этим. Ладонью она прикоснулась к моей руке, потом плечу, шее и...

Ее глаза широко открылись.

– Где твои волосы?

Я пожал плечами.

В ее глазах тут же появились слезы, а потом она надула губки.

– Ты все их сбрил?

Я кивнул.

– Из-за меня? – заплакала она.

– Ты так чертовски красива без волос, что я захотел так же. Хотя, я вроде стал похож на Голлума. (Прим. пер.: Голлум – вымышленное существо, один из персонажей произведения «Властелин колец»)

– Неправда, – захихикала она. – Ты выглядишь… – Она замолчала.

– Я выгляжу как?

– Я не знаю, – надулась она. – У меня нет слов. Я просто люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, малышка. С днем рождения.

Она перестала хмуриться и улыбнулась.

– Ты пришел, чтобы подарить мне подарок?

– Ты же сказала ничего не дарить.

Ее улыбка стала еще больше.

– Это так.

А потом ее рука нащупала мой член, а улыбка стала просто огромной. Она начала медленно гладить его через шорты, но я отпрянул назад.

– Детка…

– Малыш, я хорошо себя чувствую, – быстро ответила она, поменяв положение. Она легла поверх меня, расставив ноги в сторону и прижавшись попкой к моей промежности. Я ладонью нажал на ее спину, чтобы она прикоснулась ко мне своими губами. Потом я поцеловал ее. Мягко, нежно. Она начала двигаться на мне, заставляя меня стать еще более твердым.

А потом я вспомнил.

Я отодвинулся.

– Дерьмо.

– Что не так? – она тут же дотронулась до трубки от химии на своей груди, проверяя на месте ли она.

– У нас посетители.

– Что? – она быстро отодвинулась от меня. – Кто?

Я облокотился на руки, ухмыляясь и наблюдая за тем, как она устремилась к шкафу.

– Просто несколько людей, которые хотят поздравить тебя с днем рождения.

Она вытащила голову из шкафа и посмотрела на меня.

– Кто это, Блейк? – крикнула она.

Я рассмеялся, перекатился на кровати и подошел к ней, усевшись на стул в углу комнаты.

– Просто несколько людей. – Я вновь пожал плечами. Я знал, что раздражаю ее, и она назвала меня придурком. Но она была очаровательна, когда злилась.

Она повернулась ко мне, надев только трусики и старую майку. На ее прекрасном лице опять появился хмурый взгляд.

– Мне нечего надеть, я же страшная.

Я поднялся и тут же оказался возле нее. Она смотрела на себя в зеркало в полный рост. Для меня она практически не изменилась. Она похудела, ее кожа стала немного тоньше, и у нее не было волос. Но она оставалась красавицей.

– Хочешь знать, что я думаю?

Она опустила плечи.

– Нет, я уже знаю, что ты собираешься сказать, – она закатила глаза. – Ты скажешь, что я красивая, что я не изменилась или что-то в этом роде, и что я становлюсь только лучше.

Я усмехнулся.

– Так если ты знаешь, что я чувствую, тогда что?.. Подожди-ка… – Я прищурился. – Ты пытаешься впечатлить какого-то другого придурка? Кто он, Хлоя? Я найду его и надеру ему задницу. Прямо сейчас.

Она запрокинула назад голову и рассмеялась. Это был такой редкий звук – награда в десятикратном размере.

Я снял платье с вешалки и протянул ей.

– Вот, мне всегда нравится, как ты в нем выглядишь.

Она положила руку на трубку.

– Но оно не прикрывает ее.

– И что? – я поднял брови в ожидании ответа. Она взяла платье из моих рук, но все еще выглядела неуверенной. Я добавил: – Малышка, ты хоть догадываешься, кто ждет тебя внизу?

– Деннис, – невозмутимо ответила она.

– Что?

– Деннис. Это он другой придурок, которого я хочу впечатлить.

Я рассмеялся.

– Деннис, это тот парень, который зовет тебя девочкой? Тот, который помнит всех звезд баскетбола с 1863 года?

Она кивнула.

– Черт, моя работа играет против меня.

Она медленно сняла майку, надела лифчик и влезла в платье, которое я ей дал. Когда она потянулась за париком, я остановил ее.

– Оставь его, малыш. Я же говорил тебе, что ты красивая и с темными, и со светлыми волосами. А так же без них. И я оказался прав. Ты красива и без волос.

Она вскрикнула, громко и протяжно.

– Это же парни! – крикнула она.

Мои товарищи по команде засмеялись.

– Когда вы… Как вы… – А потом она расплакалась – это были хорошие слезы. Как я и думал, она попыталась побежать вперед. Поэтому я обнял ее за талию, чтобы она не упала.

– Что такое? – передразнил я ее.

Она положила голову на мою грудь.

– Хлоя, – пропел Грант, капитан нашей команды. – Разве ты не хочешь показать, как любишь нас?

Она посмотрела на меня и громко прошептала:

– Блейк, вся баскетбольная команда Дьюка находится в нашей гостиной.

– Я знаю.

– Это не смешно! – сказала она чуть громче.

Я рассмеялся.

А потом она наступила мне на ногу. Сильно.

Все засмеялись.

Она наконец-то перевела взгляд на команду.

– Где ваши волосы?

Они захлопали, когда мама вышла с праздничным тортом. Мы спели С Днем Рождения, и Хлоя задула свечи. Все это время она плакала.

Джош и Томми зашли чуть позже, как и Мэри с Дином и детьми. Ей не потребовалось много времени, чтобы выбиться из сил.

– Мне нужно немножко подремать, – сказала она. – Но ты оставайся здесь. Я вернусь через часок.

Я проводил ее наверх, помог переодеться и забраться в кровать.

– Зачем команда сделала это? – спросила она, когда улеглась. – Почему они сбрили свои волосы? Ради меня?

– И меня тоже. Они захотели что-нибудь сделать. Это была идея Гранта. Они скинулись, и все деньги отдали на благотворительность. В институт, лечащий людей с онкологией в Дьюке.

– Они мне нравятся. Они хорошие люди. – Она начала моргать, как будто не могла держать глаза открытыми.

– Спи, детка. Я еще поднимусь и проведаю тебя.

– Я люблю тебя, Блейк, – прошептала она. – Спасибо за то, что подарил мне эту жизнь.

Через секунду она уже спала. Я сидел рядом с ней еще около получаса, наблюдая за тем, как мирно опускается и поднимается ее грудь.

Я никогда не признавался ей, но это было трудно. Иметь дело с занятиями в колледже, баскетболом, заботой о ней... Иногда это становилось невыносимым. Давление и неопределенность будущего превращали каждый день в борьбу. Мама постоянно помогала, но когда Хлоя была на процедурах или приеме у врача, а я в колледже или на тренировке, – я ненавидел это.

Поначалу я бы как размазня на площадке. Я не мог сконцентрироваться, игроки и тренеры понимали это. Но с моей стороны было несправедливо по отношению к ним, что моя голова и сердце не отдавались полностью игре. Однажды я попытался уйти. Хлоя не знает об этом. Тренер сказал дать себе год, и если после я буду чувствовать себя так же, если давление будет невыносимым, он отпустит меня. Он бы разочаровался, но позволил мне сделать это.

Я до сих пор иногда задумываюсь о том, чтобы уйти. Но потом случались такие дни, как этот. Когда поддержка людей, окружающих нас, перевешивала все, и я знал, что справлюсь. Грант – он, по сути, был никем для меня. Но он знал достаточно, чтобы понимать, как много это будет значить для Хлоя.

Однажды, после тренировки, когда все вышли из раздевалки, он рассказал мне об этой идее. Он сказал, что спросил команду, и они все поддержали его. Не только ради нее, но и ради меня. Я был рад тому, что он дождался, когда вся команда уйдет. Потому что разрыдался как сучка. Он сел рядом со мной и позволил выплеснуть это. Он сказал, что мы все были больше, чем просто товарищи по команде; мы братья, и я не должен ощущать из-за этого давление, не когда у меня было пятнадцать братьев, готовых разделить со мной эту ношу.

Поэтому я сделал это – я попросил о помощи. Они просмотрели мое расписание, а также занятия, на которых они смогут прикрывать меня. Они приносили записи с лекциями или брали их у других. Так я мог проводить больше времени с Хлоей. Это было все, чего я хотел.

Я вытер глаза, наблюдая, как она переворачивается на другой бок, расслабленная и спящая. И тогда я понял – даже без всей этой поддержки, мы бы справились с этим. Хлоя справилась бы.

Она бы справилась со всем.

Я проверял ее еще несколько раз, пока все сидели внизу. Не думаю, что она проснулась бы в ближайшее время. Мама помогла прибраться и взяла Томми к себе в домик, попросив Джоша разрешить ей побыть с ним, пока они не уйдут. Я сказал Джошу, что он может остаться на ночь у нас, и мама была бы счастлива присмотреть за Томми.

Мы с Джошем сели в патио позади дома.

Он сделал глоток пива.

– Как ты, тупица?

Я рассмеялся. Казалось, прошла вечность, когда мы вот так сидели, разговаривали ни о чем и работали в боулинг клубе.

– Все в порядке, мудила.

Он придвинулся вперед, облокотившись на руки.

– Ты уверен?

– Ага. Некоторые дни безумнее других. Сегодня у нее хороший день, более жизнерадостный, чем вчера.

Он рассмеялся.

– Я вообще-то спросил, как дела у тебя.

– Мы одно целое, Джош. Мой день зависит от ее.

– И что, никаких сожалений?

Я покачал головой.

– Никаких.

– Даже из-за рака?

– Я не выбирал, влюбляться в нее или нет, я просто влюбился. Так же, как она не выбирала заболеть раком, но она заболела.

Задняя дверца открылась, и она вышла на улицу.

– Я пропустила собственный день рождения. – Я засмеялся. – Кто вообще так может сделать?

Она подошла ко мне и села мне на колени, пробежавшись рукой по моей лысой голове.

– Спасибо. – Она поцеловала меня в щеку. – У меня был прекрасный день рождения.

– Всегда пожалуйста.

– Эй, Х-ло, – прервал Джош.

Хлоя повернулась к нему.

– Он похож на Голлума, тебе не кажется?

– Не-а. Он выглядит горячо, – рассмеялась она.

Джош замотал головой.

– Ты всегда получаешь девчонку, лысая голова.

Джош ухмыльнулся.

– Бесплатная Киска Хантер, – поиздевался он.

Я кивнул в его сторону.

– Мило, детка. Можешь бросить меня под автобус.

Хлоя засмеялась сильнее, придвигаясь ближе и целуя меня в шею.

– Черт, хорошая была ночка, – сказал Джош. – Эй, Х-ло, когда тебе станет лучше, нужно будет повторить, как в старые добрые времена.

Ее лицо засияло.

– Так и сделаем, пожарная машина!