Текст книги "Место во тьме"

Автор книги: Джей Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14

Карли в упор разглядывала цепочку безопасности. Она была застегнута. Девушка не помнила, как сделала это. Не помнила, как попала сюда, как села на задницу в конце коридора. Только торопливый звонок в ужасе в полицию после того, как забилась в угол.

Ее голени, лоб, плечо, затылок болели. Кончики ее пальцев казались погрызанными. Она задыхалась, будто бежала. По лестнице? Через квартиру?

Приехали два копа – Дин и его напарница. Она вытирала слезы и объясняла: он вернулся, залез на нее, она зажмурила глаза, и нарушитель ушел. Они сделали быстрый, поверхностный осмотр, в этот раз других офицеров больше не было. Когда они закончили, Дин мотнул головой по направлению к входной двери и подождал, пока его коллега не исчезнет в коридоре.

– Как вы себя чувствуете, Карли?

В его голосе сегодня слышались стальные нотки.

Она засунула дрожащие кулаки под мышки, во рту настолько пересохло, что язык казался бумагой, прилипшей к небу.

– Вы ничего не нашли, верно?

– Верно.

– Он был на мне. Он…

Она прижала пальцы к губам.

– Вы не хотите рассказать мне, что происходит?

– Я… он… Вы расскажите мне.

Пожалуйста.

– Я вижу, что вы расстроены. Не думаю, что это игра.

Карли замерла и моргнула.

– Игра?

– Здесь никого не было, ведь не было же, Карли?

Она открыла рот. Ни один звук его не покинул.

– Я не уверен, что происходит, но вы должны знать, что полиция не обязана решать ваши личные проблемы.

– Мои проблемы?

Последовала пауза, которая несла в себе скрытую информацию.

– Я не знаю, в чем дело, но должен предупредить вас, что, если вы продолжите звонить в полицию, вам выдвинут обвинение в антиобщественных действиях.

– Меня обвинят? Что насчет того ублюдка, который продолжает ко мне вламываться? Он единственный, кому стоит выдвинуть обвинения.

– Вот в чем дело, Карли? Вы хотите, чтобы кого-то обвинили?

Она не говорила – не знала, что сказать.

– Так это дело не решается, ― продолжил он. ― Если кто-то докучает вам, бывший, может быть, кто-то от кого вы сюда переехали, ― он вопросительно приподнял брови, ― есть другие способы, как это можно решить. Но не так.

Она приехала сюда, чтобы убежать от себя.

– Это не…

Как она может объяснить это?

– Есть законы, защищающие людей от преследования, ― сказал он. ― Если вам нужна помощь с этим, вы можете поговорить со мной. Хорошо?

– Я не знаю, кто это.

Он кивнул.

– Если дело в чем-то другом, Карли, вам предстоит выяснить это другим способом.

– Что-то другое? ― в ее горле забился пульс. ― Что, например?

Он смягчил тон, но его глаза были жесткими и прямыми.

– Люди звонят в полицию по огромному количеству причин. Не всегда по поводу преступления.

До нее какое-то время не доходило. Дикость такого предположения заставила ее голос задрожать.

– Вы думаете, я наслаждаюсь этим?

– Я не знаю, Карли. Некоторые люди – да.

Она отступила от него на шаг, ее щеки горели. Он думал, что она убогая, сумасшедшая чудачка. Она приехала сюда, чтобы убежать также и от этого. Карли задрала подбородок.

– Вот значит как?

Он снова протянул ей визитную карточку и положил ее на кухонную столешницу.

– Мой номер, если вы о чем-либо захотите поговорить.

Она проигнорировала ее. Попыталась прозвучать более собранной, чем она была.

– Спасибо вам за то, что проверили квартиру. Я бы хотела, чтобы вы сейчас ушли.

Он проследовал за ней по коридору и остановился на пороге.

– Приглядывайте за собой, Карли.

Это прозвучало как приказ.

Она проследила за тем, как он начал спускаться по лестнице, злая, испуганная и не уверенная, что хочет возвращаться внутрь. Движение привлекло ее внимание, что-то промелькнуло по полоске света под дверью Нейта.

Он снова не спал? Как много он слышал? Ждал ли он, когда уедет полиция, прежде чем проведает ее сам?

Она не хотела видеть его, объяснять, что случилось – о мужчине в ее лофте или об обвинениях полиции. Карли с силой захлопнула дверь, закрыла ее на замок и на цепочку. Ее пульс бешено стучал, тело дрожало. Она не могла стоять ровно.

Повернувшись, она нервно заходила взад и вперед по гостиной. Дин и его напарница включили здесь свет, чтобы обыскать помещение, и она так его и оставила, надеясь, что ублюдок, который был в ее лофте, наблюдает за ней сейчас. Что он получил ее сообщение: она не спит и настороже – не смей возвращаться. Потому что полиция его не остановит.

Игра? Ее обвинят? Какого х*я?

Проходя мимо французских окон, она остановилась и осмотрела двери. Обе были заперты. Они были заперты, когда Дин проверял их. Девушка мотнула головой, посмотрела через комнату на коридор, вспоминая цепочку на другом конце. Она была застегнута, когда Карли ждала полицию.

Она это сделала? Вошел ли он, а она заперла дверь после него?

Девушка нахмурилась, припоминая, как неуверенно спускалась по лестнице и суетилась у входной двери и… ничего в промежутке. Она пошла к лестнице и посмотрела на ночник, который зажгла внизу. Он стоял на туалетном столике в туалете, когда девушка вселилась. Карли забыла о нем, когда включенный свет вызывал больше кошмаров, чем сон. Теперь же, под светом потолочных светильников, его свечение было крошечной красной точкой. Был ли он зажжен, когда она спустилась? Она закрыла глаза и не смогла вспомнить. Почувствовала вместо этого свое резкое дыхание у входной двери.

Страх, да, но более того. Ее легкие пытались втянуть воздух, будто она тяжело и быстро шла. Что она сделала? Как много времени прошло с тех пор, как она вырвалась из кровати и добежала до двери? Двадцать секунд?

Пять минут? Час?

Карли подняла руку к пижамному верху, что-то холодное пробежало вниз по ее спине. Ткань была влажной от пота. Она не только бежала по коридору. Были синяки и ушибы, а кончики ее пальцев болели. Она обыскивала квартиру? Пробежалась по замкам и забаррикадировала себя прежде, чем позвонить в полицию? Если она сделала это, какая из дверей была открыта?

Девушка оглянулась вокруг, обдумывая все. Неужели мужчина на ее кровати прорвался через цепь безопасности, а она потом пристегнула ее обратно? Или он использовал как переднюю дверь, так и балконную – вошел через одну и вышел через другую?

Она потерла саднящее место на бедре и другое на кончике уха. Может быть, она не просто заперла двери. Возможно, она видела его и попыталась спрятаться. Или убежать. Или драться с ним. Он ударил ее и вырубил?

Визитка Дина была на кухонной столешнице. Она хотела позвонить ему, прокричать «Откуда синяки?». Попросить его вернуться и осмотреть ее голени и руки, объяснить, как они вписываются в его теорию. Только вот она тоже не могла это объяснить.

Глава 15

― Привет, ― голос Рубена раздался сбоку от нее, и он подхватил ее под локоть, будто ей могла понадобиться помощь, чтобы дойти до места. ― Ты выглядишь... бледной.

Карли была здесь утром по большей части растрепанной и без макияжа. Она, должно быть, выглядела так же ужасно, как и чувствовала себя сегодня – у нее болела голова, девушка была обескуражена и напугана.

– Выдалась длинная ночка. Просто нужно выпить кофе.

– Всего-то? Хочешь сесть за столик и спокойно выпить двойную порцию?

Она благодарно ему улыбнулась.

– Просто кофе. Мне нужно размяться.

– Каждый хочет остаться в одиночестве, когда страдает похмельем, хочу я сказать. Две минуты и особенные обстоятельства приведут тебя к началу очереди.

Вместо того, чтобы взбодрить, кофе успокоило девушку, уняло тревогу, и она почувствовала себя более собранной. Карли направлялась к брекватеру Брекватер – гидротехническое сооружение на воде (в море, в океане, водохранилище или реке), предназначенное для защиты береговой линии или акватории порта от цунами, течений льда и наносов.

, но так туда и не добралась, ей пришлось делать несколько остановок, чтобы перевести дух и сделать растяжку для мышц ног. Она снова остановилась на обочине напротив склада, пробежалась глазами по его перилам и окнам, представляя себе, как мужчина в черном тихо карабкается вверх, проскальзывает на ее балкон, лежит на ней и смеется.

Дверь Нейта открылась, когда она открывала двери в свою квартиру.

– Карли, ― мягко позвал он ее, стоя на пороге. ― Ты в порядке?

– Весьма, ― солгала она.

– Я слышал, что у тебя снова была полиция, и ты рано ушла. Я думал…

– Я в порядке.

Она ни за что не расскажет ему. Не сейчас.

– Опять кто-то проник в квартиру?

– Просто рутинная проверка. Ну, знаешь, после прошлого раза.

Он чуть вышел в коридор.

– В три утра?

Девушка об этом не подумала.

– Они увидели, что у меня горит свет и позвонили, предупредив, что заедут. Ответственно относятся к своей работе, думаю.

– Ты не спала?

– Да. Извини, если они побеспокоили тебя.

– Нет, не побеспокоили. Я просто, ― он наклонил голову, как бы неохотно говоря, ― хотел убедиться, что с тобой все хорошо.

Она смотрела на него какое-то мгновение, размышляя над этим – не спал ночью, прислушивался к звукам за дверью, спрашивал, когда она не хотела рассказывать. Мрачный и немногословный.

– Я в порядке.

* * *

– А ты сегодня хорошо выглядишь? ― улыбнулась Дакота, скользнув на место рядом с местом Карли.

Учитель еще не пришел, и в классной комнате стоял шум, отовсюду раздавались приветствия.

Карли размышляла над тем, чтобы пропустить еще один день, свернувшись на диване и отлеживаясь, но в квартире было неприятно находиться. Ей было необходимо напомнить себе, зачем она приехала сюда. Теперь же девушка вопросительно выгнула бровь в ответ на комплимент Дакоты – она поспала сегодня четыре часа, и усталость, казалось, текла по ее венам.

– Точно. Ты сделала макияж и уложила волосы и еще ты ослепительна в этом шарфе.

Карли подняла пальцы к мягкой зеленой ткани у ее горла. Ослепительна в нем?

– Спасибо.

– Так кого ты пытаешься впечатлить?

Это заставило Карли немного улыбнуться. Еще один мужчина, портящий ей жизнь, не был тем, чего она хотела.

– Никого.

– О, да ладно.

– Нет, правда. Я поздно легла спать, так что сделала макияж, чтобы замазать круги под глазами.

– Тогда ты проделала хорошую работу.

Дакота бросила свою сумку на пол и ухватила один из концов шарфа Карли.

– А он миленький. Новый?

– И да, и нет. Купила за два бакса в секонд-хэнде.

Дешевый подарок себе в честь празднования прибытия сюда.

– Выгодная покупка. Я люблю винтаж. Мы должны полазить по барахолкам как-нибудь.

Карли посмотрела на лицо Дакоты, чтобы проверить, серьезна ли та.

– Хорошо.

– Мы можем захватить по дороге хороший кофе, а затем наведаться в парочку секонд-хендов. Я знаю несколько хороших мест.

Энтузиазм Дакоты заставил Карли чувствовать себя сегодня изнуренной и напомнил ей, что и она когда-то была такой. Та версия нее не всегда была безрассудной.

– Звучит весело.

* * *

Карли держалась на кофе и парацетамоле до полудня, тащась в квартиру и не заботясь о том, что там испортилась аура с прошлой ночи, потому что отчаянно желала поспать. На диване, подальше от лофта.

Сон пришел волнами короткой дремы, наполненной полубессознательными видениями забытья и бесцельных мыслей. Она резко вскочила, ощущая, как задыхается, ее тело вспомнило его вес, а ее конечности были слишком тяжелыми, чтобы его оттолкнуть. Затем она скользнула обратно в дрему под стук сердца в ушах.

Последний раз, когда она открывала глаза, боль в ее теле утихла, а сон все еще бродил по ее сознанию. Она ощущала его реальность. Ощущала его руки и ноги, острые кости и давление его груди на ее собственную. Помнила его. Худощавого и мускулистого. Широкоплечего, с сильными бедрами и длинными ногами.

Звук заставил воспоминание исчезнуть, будто выключили питание. Она села, ее нервные окончания покалывало, а глаза метнулись к двери. Другой глухой удар, и она уже шлепает по полу босыми ногами и стоит у щеколды, от всплеска адреналина волоски на ее коже встали дыбом.

Она услышала шаги, короткое грохотание мужского голоса, по тону можно было предположить, что тот чертыхается. Не прямо за дверью, но близко. Она прижала ухо к косяку. Клацанье ключей. От ее двери? Она выпрямилась, ее пальцы подрагивали, перепроверила цепочку безопасности.

Девушка ощутила вибрацию через гипсокартон, когда открылась дверь. Не ее, а Нейта. Она захлопнулась. Эхо еще какое-то время разносилось по атриуму. Карли смотрела на стену, которая разделяла их квартиры, гадая, пьян ли он или просто слегка взбешен. Его балконная дверь задребезжала в своей раме, прозвучал лязг, будто одну половинку открыли, а затем два глухих стука, которые Карли не смогла идентифицировать. Что бы на него не нашло, оно казалось не собиралось уходить.

«Добро пожаловать в клуб», ― подумала она во внезапном приступе сочувствия.

Может, она должна пригласить его. Постучать в его двери и сказать: «Дерьмовый день? У меня тоже. Не хочешь выпить?»

Зачем, Карли?

Быть одному было дерьмово. Она это испытала на своем примере. Квартира ощущалась неуютной, и быть здесь одной было неприятно.

«Или дело было в чем-то другом?» – спросила она себя.

Это ли она делала, когда ей становилось совсем плохо? Обращалась к кому-то или чему-то, когда одиночество становилось невыносимым. Совершая много плохих выборов и живя с ними, чтобы причинить себе боль.

Снаружи полдень быстро сменялся сумерками. Внутри темнота становилась гуще в углах комнаты. Карли включила свет и налила себе бокал красного вина, ее рука слегка дрожала.

«Это от выброса адреналина», ― сказала она себе.

Она сделала глоток. Ее психолог будет впечатлен – Карли узнала свою слабость и приняла решение наблюдать за ней.

Она подняла бокал вверх.

– Твое здоровье, Карли.

Запертая внутри сама с собой в темноте и боящаяся собственной спальни.

– Да, молодец, Карли.

Она встала сбоку от французских окон, наблюдая за улицей, насколько хватало глаз. Кто-то знал, как пробраться в ее квартиру, не разбудив. Кого-то забавлял ее страх. Должно быть, думает, что будет еще веселее причинить ей боль в следующий раз.

Судьба с ней сейчас играет? Хочет ли она забрать и это у нее?

Она жила в страхе близкой расплаты тринадцать лет.

И она заплатила свою цену сполна, напомнила себе девушка. Три жизни отданы за три жизни, что были отняты. Этот счет сравнялся пять месяцев назад. Она выстрадала достаточно и не должна мириться еще и с этим.

* * *

– Я хотела бы уточнить свое предыдущее описание мужчины, вломившегося в мою квартиру, ― сказала Карли Энн Лонг следующим утром.

Она позвонила заранее, чтобы спросить смогут ли они встретиться до начала занятий Карли.

– Без проблем, ― сказала ей Энн, а затем заставила ее прождать в приемной полчаса.

Детектив опустила приветствия и не спросила, как она себя чувствует, перейдя сразу к делу.

– Карли, проходите.

Карли приняла за добрый знак, что та сразу перешла к делу.

– Вы знаете о прошлом проникновении? ― спросила Карли. ― О том, что произошло два дня назад.

– Я прочитала отчет офицеров, прибывших на место.

Карли посмотрела на папку, лежащую на столе перед детективом. Она не знала, как работают полицейские отчеты, указаны ли там только факты или Дин Квентин добавил свое собственное мнение.

– У меня было время получше подумать о нарушителе. В прошлый раз, он навалился на меня. Лежал на мне. Все еще было темно, я не могла его видеть, но теперь припоминаю некоторые детали.

Еще больше деталей она вспомнила, когда думала об этом в лофте прошлой ночью. Она остановилась, ожидая, что детектив найдет ручку или откроет файл перед ней, но та ничего не сделала.

Карли облизала губы, неуверенность переросла в решительность.

– Он немного выше меня, я бы сказала между ста восьмьюдесятью и ста девяноста. Он шире меня, но ненамного. Худощавый и сильный, не особенно мускулистый. Я ощутила его материю, в которую он был одет. Она казалась каким-то гладким нейлоном, думаю. Прохладная на ощупь. Не мешковатая, футболка по типу худи. Думаю, его штаны были в обтяжку, и я могла почувствовать рельеф его ног.

Энн кивнула. Не одобрение, просто дала знать, что Карли может продолжать.

– Это было третье проникновение, о котором вы сообщили?

– Да. Это ведь должно помочь?

– Я говорила с констеблем Квентином вчера.

Это было утверждение, будто больше тут было нечего добавить.

Дин Квентин назвал Карли лгуньей.

– Он думал, я была… Думал, что я знаю, кто ко мне вламывается, но я не знаю.

– Карли, мы проверили вас после того обращения, ― сказала Энн. ― Полицейские записи говорят, что вы лежали в психиатрической клинике после попытки суицида пять месяцев назад.

В горле Карли, казалось, застряло что-то горячее и жесткое. Она опустила взгляд.

– Так ведь, Карли?

Тон стал мягче, но настойчивее. Наподобие «Мы теперь это знаем и тебе нужно сознаться».

Руки Карли сжались под столом в кулаки.

– Да.

– Я понимаю, вы только недавно переехали сюда. Может быть, трудно посещать новые медицинские учреждения, но, думаю, вам нужно сделать над собой усилие, чтобы с этим разобраться.

– Я не больна и не выдумываю это!

Она задрала подбородок вверх.

– Мужчина вламывается в мою квартиру. Он сделал это уже три раза.

– Не тронув замки и не оставив отпечатки пальцев.

Карли замерла, нахмурившись.

– Не оставляет отпечатков пальцев?

Энн открыла папку, вытащила оттуда страницу и положила ее сверху.

– Верно. Никаких отпечатков пальцев не было обнаружено в обоих случаях.

– Но вы сказали…

Карли замолчала.

– Сказала, что?

Их последний разговор, когда она сидела за рулем машины на стоянке в кампусе, всплыл в ее голове: Вернемся к этому разговору позже, Карли. Когда будет, о чем говорить.

– Почему вы не сказали мне на прошлой неделе, что не нашли отпечатков?

– Я задаюсь вопросом, Карли, а зачем бы мне это говорить?

– Что значит зачем? В моей квартире кто-то был.

Она запустила руку в волосы и так там ее и держала, пытаясь все понять.

– Он, должно быть, носит перчатки.

– Нет, Карли. Перчатки оставляют следы. Судебные эксперты не нашли таких следов. Единственными отпечатками были следы офицеров, которые прибыли на ваш вызов, ― она приподняла брови. ― И ваши.

Последние два слова, острое выражение лица детектива, заставили сердце Карли быстрее забиться. Энн Лонг думала, что Карли все полностью выдумала. Что она позвонила в 9-1-1 в середине ночи, состряпала историю для кучи копов в униформе и затем повторила ее судмедэкспертам и детективам. Что она сделала так три раза. Вероятно, она полагала, Карли нуждается в лечении или еще одной госпитализации, но прямо сейчас детектив выглядела так, будто ее волновало, не в чем было дело, а то, чтобы Карли вывели на чистую воду.

Карли сжала губы, желая защищаться, но поняла, что не знает с чего начать.

– Я верю, что констебль Квентин объяснил вам, что дальнейшие нежелательные звонки в полицию приведут к выдвижению обвинений.

Энн бросила листок обратно в папку, будто его присутствия было достаточно, чтобы подкрепить ее точку зрения.

– Я не знаю, как он делает это, ― сказала Карли.

Энн встретилась в ней взглядом, но ничего не сказала.

– Слушайте, мне было плохо пять месяцев назад. У меня был выкидыш, я восстанавливалась после операции и мой муж...

Бросил меня. Сказал мне, что не знает, как я могу жить со всеми этими смертями, в которых виновна.

– Да, я пила кое-какие таблетки. Мне было грустно, я была измотана и отчаянна. Не безумна. Мне не нужно это. Я хочу спать по ночам без страха. А этого, ― она махнула рукой вокруг, показывая на детектива и полицейский участок, ― с меня этого хватит.

Энн встала, подняла свою папку.

– Мой совет вам – обратитесь за помощью, Карли.

Глава 16

Карли каталась на машине. Вперед и назад к гавани, вперед и назад к кампусу, не останавливаясь, не в состоянии оторвать руки от рулевого колеса. Злая, беспокойная, рыдающая.

Она думала, что убраться оттуда будет достаточно. Полагала, что сможет оставить боль и горе позади и начать сначала, быть кем-то лучше. И вот все эти чувства снова с ней, и девушка снова стала Шарлотт. Они заставили ее вспомнить тот день, когда судьба, наконец, сравняла счет.

Карли была на работе на почте, когда почувствовала боль и пошла кровь. На тот момент она была на двенадцатой неделе беременности, гораздо дольше, чем в два предыдущих раза. Только три месяца беременности, но Карли уже любила своего не рожденного ребенка. Когда она приехала в больницу, ребенок был мертв, а ночь наполнилась чувством онемения от потери и кошмарами. После выскабливания Выскабливание – операция выскабливания слизистой оболочки матки для удаления патологических образований при некоторых ее заболеваниях, а также плодного яйца и его оболочек с целью прекращения беременности или при выкидыше.

 следующим утром, Карли все еще пошатывалась от анестезии, и доктор поговорил с Карли и Эдрианом. Вы можете попытаться снова. Вместо того чтобы забрать Карли домой, Эдриан приехал с ней к дому ее матери, припарковался и сказал Карли, что с него хватит. Я не настолько тебя люблю, чтобы пытаться снова. Я недостаточно тебя люблю, чтобы быть рядом, пока ты горюешь. Он оставил ее свернувшейся под стеганым одеялом в ее детской спальне – месте, где она ждала, пока срастутся ее сломанные кости, где оплакивала своих погибших друзей и горела от стыда. В этот раз воздух здесь наполнился ощущением поражения.

Ее первый брак был катастрофой. Прошел год после той ночи в каньоне, когда Карли забеременела, и он чувствовал себя обязанным жениться на ней. Он ударил ее однажды – девушка подумала, что заслужила. Он ушел от нее через две недели после того, как у нее случился выкидыш.

Эдриан никогда не был хорошим мужем, но из-за одиночества Шарлотт с этим смирилась. Их первый ребенок был незапланированным, а печаль от его потери была невыносимой. Она вызвала в своей памяти похороненные воспоминания: тот последний день, их смех на горном хребте, те последние слова, что они шептали друг другу, будто ей напоминали, почему она была наказана. Эдриан не хотел пытаться снова, но острая тоска, потребность в любви и смехе снова, вцепились в Карли мертвой хваткой. Только вот она забыла, что не имеет право на счастье, не тогда, когда так много людей пострадало от ее действий.

Тебе нужно смириться, что этого больше не случится, таковы были слова утешения ее матери, когда она приехала домой и нашла Карли, когда Эдриан покинул ее. Это встряхнись-и-смирись отношение стало причиной, почему Мэрилин никогда не понимала, из-за чего Карли не может спать с зажженным светом, все еще просыпается с криком от кошмаров. Ее слова на следующее утро ударили Карли как нож. Тебе тридцать три, у тебя было двое мужей и три выкидыша. И «жили они долго и счастливо» никогда не случится, дорогая.

Карли остановилась на светофоре, зажмурила глаза, попыталась заблокировать воспоминания, но фильм начался, и осталось еще много, что предстоит просмотреть.

Воспоминания пробивались в ее разум весь день. Она была измотана, но не могла спать, не видя кровь друзей, ее детей. Кровь шести душ прилипла к ее рукам.

Раздался сигнал позади нее. Карли вырулила обратно на свою полосу, слезы влажными дорожками текли по ее щекам. Если бы она тогда села в машину, все могло бы закончиться по-другому. Но ей было некуда поехать, не к кому обратиться. Не поможет, если ты просто запрешь себя, Карли. Селина приедет с детьми. Мы подумали, что они помогут тебе чувствовать себя лучше.

Плотина прорвалась тогда.

– Не разговаривай со мной. Не разговаривай со мной! ― прокричала Карли.

Она подперла комодом дверь спальни, села в углу и наблюдала за картинками из своей жизни, мелькающими на стене. Девушка слышала голоса, крик ребенка, голоса ее матери и сестры, требующих, чтобы Карли вышла и поговорила. Она смеялась в ответ. Какого х*я они от нее ожидают?

Пока они бормотали на кухне, Карли держала в руке маленькие пилюли. Много. Думала о том, как запрокинет голову, высыплет их себе в рот, почувствует, как ее тянет в сон, темный и молчаливый. Она сидела так долгое время. Уставшая. Ощущающая невыносимую боль. Безвольная. Какой она и была с тех самых пор, как покинула тот уступ и сказала себе, Давай же, все хорошо.

Офицер полиции вытащил ее из этого. Тони Физермил. Она училась с ним в школе, он жил вниз по улице. Мэрилин позвонила ему, рассказала, что видела таблетки и скотч в сумке Карли.

Тони Физермил вышиб дверь так, будто совершал рейд на лабораторию мета Метамфетамин – синтетический наркотик.

. Затем приехали медики. Да, она приняла таблетки. Несколько, две, три, может больше, она не могла вспомнить.

В этот раз больница стала облегчением. Она имела свою собственную комнату, где был персонал, который о ней заботился, люди с мягкими руками и голосами, которые успокаивали ее, когда она плакала. Они прощупали ее живот и решили, что нет опасности. Скотч был выдумкой ее матери, и оказалось, что она проглотила всего три таблетки, и ей нужно было просто поспать. Девушка не могла вспомнить, решила она не пить их больше или просто уснула, размышляя об этом.

Она попросила оставить ее там и пробыла там неделю, отдыхая, отказываясь принимать посетителей, кроме Лиама, ее психолога. И пока она говорила, осознала, что сделала с ней судьба. Три души за три души. Она забрала у нее то, что Карли забрала у других. Обрубила многообещающие жизни, разбила семьи. Тринадцать лет спустя счет сравнялся. Она заплатила свою цену.

Лиам говорил о том, чтобы она, наконец, простила себя, довольный ее прогрессом. Но дело было не в прощении, а в том, чтобы выйти из тюрьмы. Той, что она создала для себя, когда полиция решила, что в смертях в каньоне нет ее вины. Как только дела с полицией были улажены, не осталось никакого смысла оставаться в Бердене. У нее ушло пять месяцев на переезд. Ей было необходимо собраться с силами после выкидыша и эмоциональной травмы, нужны были деньги, чтобы начать новую жизнь. Когда дом продали, она сделала самую положительную вещь после того, как покинула тот каньон, – купила себе квартиру. И теперь она была здесь.

В действительности, она была в кампусе, заезжая на свою парковку автоматически. «Попытка суицида» не была среди курсов, на которые она записалась, сказала она себе. Учителя и полиция не обменивались информацией, по крайней мере, такого рода. Все, что кто-либо знал о ней, это то, что она переехала откуда-то с запада и пока не выбрала себе бизнес-идею. Она была Карли Таунсенд, а не ущербной, виновной, тревожной Шарлотт.

Она выключила двигатель. Пропустила два занятия, пока была в полицейском участке. Прошло уже десять минут с начала третьего, и то, что она опоздала не останется незамеченным. Девушка посмотрела на свое лицо в зеркале заднего вида. Ее глаза были красным и опухшими, она выглядела как Шарлотт в плохие дни. Ее позывом было уехать домой, поплакать еще, потеряться в сожалениях, вернуться к старым привычкам, но она встретилась с взглядом в зеркале. Иди в класс. Будь лучше. Не облажайся.

Учитель оторвался от белой доски, когда Карли шагнула в класс.

– Рад, что вы решили присоединиться к нам, Карли.

Улыбнуться оказалось легче, чем она ожидало.

– Не удивительно, что мне пришлось ждать водопроводчика три часа, половина из них здесь.