Текст книги "Кровная связь (ЛП)"

Автор книги: Джей Бри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Если ты не трахнешь меня в ближайшее время, мои узы вырвутся наружу. Они уже на грани.

Он ухмыляется и покачивает бедрами, продолжая дразнить мои самые чувствительные части тела. – Я думаю, наши узы хотят встретиться, но я не позволю им сделать это раньше нас. Ты заслуживаешь того, чтобы трахнуть каждого из своих Связных самостоятельно, прежде чем настанет черед твоих уз.

Я тянусь вниз и беру его член, толстый и горячий в моей ладони, сжимаю его, прежде чем толкнуться бедрами вверх. Его тени обхватывают мои запястья, но он не отстраняет меня, просто напоминая, что я прикасаюсь к нему, потому что он это позволяет. Мурашки пробегают по моему телу при мысли о том, что он снова переместит их, раздвинет меня, разложит на этой кровати и начнет пытку заново.

Мне нравится эта сторона его проблем с контролем.

– Перестань говорить мне, чего я заслуживаю, и дай мне это вместо этого. Я почти готова проклясть тебя и найти кого-нибудь другого, кто заставит меня кончить.

Бровь Норта приподнимается на колкость, но когда я ухмыляюсь, наслаждаясь этим, тень над моим запястьем, наконец, отводит мою руку от него. Прежде чем я успеваю надуться из-за этого, его бедра, наконец, полностью отводятся назад, а затем он врезается в меня, без всяких нежностей.

Я никогда не хотела нежностей.

Я хочу отчаянного и грубого. Я хочу знать, что они жаждали меня так же сильно, как я нуждалась в них. Я хочу знать, что великий советник Норт Дрейвен мечтал о том, какой будет моя киска, и что получить ее сейчас – это все, чего он когда-либо хотел.

Я хочу быть центром его гребаного мира, единственной вещью, которая имеет для него значение.

Он ощущается больше во мне, его обхват растягивает меня почти до боли, но вместо этого я перехожу черту, пока не буду уверена, что вот-вот почувствую его у себя между ног в течение нескольких дней. Мне кажется, что это правильно. Мне кажется, что именно так все и должно быть между нами.

Если бы только я могла заставить его чувствовать то же самое.

Длинные нити дыма вокруг моего тела двигают меня, пока я не обхватываю Норта бедрами, его руки сцеплены надо мной, а мои руки широко раскинуты. Его взгляд не может перестать перемещаться между удовольствием на моем лице, моими искусанными до крови губами и прикрытыми глазами, и тем, как соблазнительно двигаются мои сиськи при каждом его толчке.

Одна из теней скользит по моему клитору, двигая бедрами, подгоняя меня так, чтобы удары Норта стали еще глубже, пока я не почувствовала, что он вот-вот вырвется из моего горла. Как, блядь, я выжила без этого? Как я так долго спала с этим мужчиной, который обхватывал меня, а не был внутри меня?

Как я могла бояться этого?

Его удары ровные и глубокие, его бедра уверенны в своих движениях, и с каждой минутой я чувствую, как мое тело поднимается все выше и выше. Я не могу даже пытаться сдерживать хныканье от удовольствия, звуки почти боли, которую я испытываю от перевозбуждения.

Мне нужно больше.

Я тяну запястье к тени, достаточно резко, чтобы брови Норта опустились вниз, когда он освобождает мою руку. Прежде чем он успевает сделать что-то безумное, например, остановиться, я хватаю его за шею и притягиваю его губы к своим, наклоняю бедра навстречу его толчкам, закидывая ноги выше на его талию.

Он стонет мне в рот, его глаза закрываются, а движения становятся все более неистовыми и грубыми. Я впиваюсь ногтями в его затылок, и клубы дыма затягиваются вокруг моих бедер, пока я не убеждаюсь, что проснусь в синяках от его следов.

Когда его бедра врезаются в меня в последний раз, смыкая нас вместе, когда мы оба, наконец, разрываемся, облегчение и эйфория захлестывают меня. Его взгляд меняется, но экстаз остается на его лице, так как он сохраняет контроль.

Мои узы тянутся к его, но не так грубо, как это было с Грифоном. Это больше похоже на то, как две половинки души снова соединяются вместе.

Как будто мои узы знали о нем вечность и ждали возможности снова почувствовать себя целыми. Как будто тени одичали в ожидании меня, и теперь, когда мы снова вместе, возможно, буря в сердце Норта утихнет.

Я надеюсь, что он наконец-то сможет обрести покой.

Он наклоняется, чтобы прижать наши лбы друг к другу, и тут в моей голове звучит его голос. «Я ждал тебя целую вечность, маленькая Привязанная».

Моя киска сжимается вокруг него, потому что ничто так не возбуждает, как пропитанное сексом признание прямо в твое сознание.

«Я тоже ждала тебя. Ждала всех вас».

Я знаю, что есть большая вероятность того, что Грифон сейчас тоже слушает нас обоих. Я еще не придумала, как скрыть от него свои внутренние мысли, не блокируя его полностью, и думаю, что у него случится аневризм, если я снова сделаю это прямо сейчас, но он хорошо относится к тому, чтобы оставить этот момент в покое.

За дверью также нет толпы Связных, никто не пытается прервать этот момент, что заставляет меня думать, что, возможно, все они ожидали, что это произойдет. То ли для того, чтобы успокоить мои узы, то ли откровение Норта о моих мотивах сделало очевидным, что он сделает все, что нужно, чтобы привязать себя ко мне, как только я вернусь домой.

Теперь мне просто нужно справиться с любым скачком силы и постараться не поджарить бедных, ничего не подозревающих людей, которые этого не заслуживают.

Норт поворачивается, чтобы лечь на простыни рядом со мной, совершенно не заботясь о том, что они теперь немного противные. – Ты не будешь. Перестань думать об этом. Если я в чем-то и уверен, Олеандр, так это в том, что ты никому не причинишь вреда. Ты не монстр.

Я не уверена, что согласна с ним. Свидетельством того, как много изменилось между нами, является то, что я отвечаю ему, не сомневаясь в себе. – Я едва могу контролировать силу, которая у меня есть сейчас. Если она станет больше… Не думаю, что смогу справиться с чем-то еще.

Он проводит рукой по моему лбу, убирая серебряные пряди с моего лица. – Мы посмотрим, что произойдет, когда ты снова проснешься и встретишь все, что бы это ни было, вместе. В любом случае, ты не уйдешь отсюда, пока мы не убедимся, что это снова безопасно. Мы можем свести к минимуму твои контакты с людьми за пределами нашей группы Связных. Мы сможем это сделать, Олеандр.

Он так уверен в этом, так уверен во мне, и я хочу поверить ему. Я хочу, но пока не знаю, как. Маленькими шагами, я думаю.

Что другие подумают о нашей Связи? Особенно если я скажу, что мне все еще неудобно связывать себя с кем-то еще… по крайней мере, не сейчас.

И снова я нахожу себя в беспорядке, который сама же и создала.

Я должна просто отключиться и потерять следующие три дня, как я знаю, что собираюсь сделать, но я чувствую себя отдохнувшей после Связи. Я переворачиваюсь на бок, чтобы встретиться с Нортом взглядом, и усмехаюсь, когда его глаза отслеживают каждое мое движение даже в темной безопасности его комнаты. – Я чувствую, что после этого мне нужен еще один душ.

Он вытягивает одну руку вверх за голову, его грудь восхитительно изгибается, как при частном соблазнении. – Все, что захочешь, Привязанная. Ты должна наслаждаться тем, что я в твоем распоряжении, пока это длится.

Я не хочу думать о реальном мире, о смерти и ужасах, с которыми нам придется столкнуться, когда мы уедем отсюда, поэтому я не придаю этому значения. – Ты действительно хочешь снова тащить меня на себе? Потому что мои ноги не работают, и не из-за исцеления.

Он ухмыляется и без лишних слов подхватывает меня на руки.

Глава 11
Атлас

Пялиться в одни и те же четыре стены целыми днями достаточно, чтобы свести меня с ума, особенно в такой пустой и плохо продуманной комнате, как та, в которую меня запихнули Дрейвены, когда я сюда приехал. Здесь слишком много синего, его ужасные, мать их, оттенки, и кровать чертовски неудобная. Если мне удастся уладить дела с Оли, я куплю новый матрас.

Я не хочу думать о том, что буду делать, если не смогу их уладить.

Здесь нечего делать, кроме как пялиться на стены, делать домашние задания по предметам, которые я все равно повторяю, или дрочить при мысли об идеальной Связной, которую мне удалось отчудить, хотя я делал все, чтобы избежать этого.

Возможно, это неправильно, но я выбираю дрочку.

На это можно смотреть с двух сторон: либо я мерзавец, раз делаю это, думая о девушке, которая, вероятно, считает, что я предал ее самым худшим образом, либо я преданный Связной, который даже не может возбудиться ни на кого другого в данный момент. И то, и другое – правда. Я больше не пытаюсь разобраться в этом.

Я чувствую ее, как только она появляется в моей голове.

Как можно чувствовать внетелесный опыт, если он происходит не с тобой? Хрен знает, но в одну минуту я лежу с членом в руке один, а в другую чувствую шок Оли и ее замешательство по поводу того, где она, черт возьми, находится и что видит. Как будто я вызвал ее сюда силой своей тоски по ней.

Всплеск похоти, исходящий от нее, здорово поднимает мое самолюбие, не то чтобы я нуждался в какой-либо помощи.

«Как, черт возьми, я здесь оказалась?»

Я улыбаюсь, надеясь, что она чувствует, что я это делаю, даже если не видит. «Я бы предположил, что ты получила небольшой толчок энергии, сладкая. Но как бы там ни было, я рад, что ты здесь».

В моей груди пульсирует тоска, это признак того, что она скучает по мне так же сильно, как и я по ней, и это меня злит.

«Если я тебе нужен, я сломаю эту дверь, чтобы найти тебя. Я не хотел начинать ссору и втягивать тебя в нее, но, детка, если я тебе нужен, я приду, чтобы найти тебя».

Она светится в моей груди, умиляясь моей потребности быть с ней, и посылает ответ: «Все в порядке. Я в основном спала. Я найду тебя, когда снова проснусь как следует… если смогу выбраться из твоей головы, то есть».

Улыбка превращается в ухмылку. «Ну, пока ты здесь, думаю, мне лучше закончить то, что я начал, сладкая».

Она посылает чувство фальшивого возмущения, от которого я корчусь от смеха, как сумасшедший, но затем она двигает моей рукой, поглаживая мой член для меня, и механика этого ни черта не значит. Мне все равно, что это моя рука, я чуть не кончаю, зная, что она участвует в этом.

«Не смей заставлять меня кончать так быстро и позорить себя, сладкая».

Ее ответное хихиканье – это чертово совершенство, и я хочу навсегда сохранить память об этом.

«Я не люблю, когда меня заставляют ждать, Связной. Если хочешь показать мне, насколько хорош ты можешь быть, тогда действуй».

Кто бы мог подумать, что дрочка может быть настолько эротичной, но эмоции и маленькие ниточки похоти, которые она посылает мне, только разжигают огонь, пока мой кулак скользит вверх и вниз по члену. Я чувствую, как она проверяет меня, проверяет, что я делаю и как двигаюсь, как будто делает заметки на будущее. Блядь, я надеюсь, что так оно и есть. Мне нужно, чтобы она нашла меня и взяла все на себя, потому что это может быть лучший гребаный опыт в моей жизни, но иметь здесь настоящее дело?

Я бы предпочел это миллион раз.

Я держусь достаточно долго, чтобы она не сомневалась в моей выносливости, и ни секундой дольше, ее присутствие наблюдает, как я выплескиваюсь на кулак, кряхтя и пытаясь сдержать рев, который заставил бы Гейба биться о стену.

Это лучший оргазм в моей жизни, маленький кусочек того, что я буду иметь, если когда-нибудь получу свою Связную.

В тот момент, когда похоть проходит, я чувствую ее нерешительность и неловкость. Она здесь, в голове возможного предателя, в то время как никто в доме об этом не знает.

Я подскакиваю, чтобы успокоить ее.

«Ты можешь увидеть все здесь. Все, что тебе нужно, чтобы поверить мне, бери».

Она колеблется, и мое сердце немного разбивается. Я не виню ее. Я ни в чем ее не виню, но я так отчаянно хочу, чтобы она мне поверила, что возможность того, что она не хочет заглянуть в мои воспоминания, разбивает меня.

Я пытаюсь снова, стараясь, чтобы в моем тоне не было отчаяния. «В моей жизни нет ничего, что я хотел бы скрыть от тебя. Есть много уродливого, много плохого и того, чего я стыжусь. Но я никогда не стану скрывать это от тебя, даже если подумаю, что ты будешь думать обо мне хуже. Я бы предпочел, чтобы ты ненавидела эти части меня и никогда не сомневалась в том, что я говорю, чем чтобы мы жили с этим между нами. Не иметь тебя и твоего доверия – это не вариант для меня, Связная. Не вариант».

Она становится еще более тихой в моей груди, и я оставляю ее в покое. Я не могу подтолкнуть ее, как бы мне этого ни хотелось, потому что если она не придет к решению сама, то какой в этом, блядь, смысл?

Я хватаю полотенце с пола рядом с кроватью и вытираюсь. Затем встаю и иду в ванную, избегая зеркала, потому что мне совсем не хочется смотреть на лицо моего отца прямо сейчас. Именно из-за него я оказался в этом бардаке, и тот факт, что я могу быть его чуть более молодым близнецом, меня раздражает.

Оли молчит весь душ, ее мысли просто сидят со мной, пока я привожу себя в порядок. После того, как я вытираюсь и снова надеваю пару чистых боксеров, я включаю фильм, что-то бездумное, что я видел тысячу раз, и забираюсь обратно в кровать.

Как только я устраиваюсь, становится ясно, что Оли хочет что-то сказать, но она молчит на протяжении всего фильма. Я не хочу засыпать и упускать ее присутствие здесь, но в нем есть что-то настолько успокаивающее, что усталость от бесчисленных дерьмовых бессонных ночей медленно подкрадывается ко мне.

Прямо перед тем, как я вырубаюсь, она наконец заговаривает.

«Я не хочу смотреть. Я хочу, чтобы ты сам мне все рассказал. Я хочу услышать это от тебя».

Глава 12
Оли

Постель слишком теплая, чтобы хотеть просыпаться, но я мгновенно понимаю, что снова вернулась в собственное тело. Я не хочу открывать глаза или существовать сегодня, каждая косточка в моем теле болит, но на моей спине лежит странная тяжесть без температуры. Мне требуется секунда, чтобы понять, что Брут вернулся в кровать вместе со мной.

Это означает, что Норт не спит и больше не находится здесь со мной, потому что прошлой ночью он твердо придерживался правила «никаких щенков» в кровати, как бы я ни упиралась.

Мои чувства притуплены из-за того, как глубоко я спала, но я знаю, что некоторые из моих Связных здесь со мной. Я не могу сказать, какие именно, что расстраивает, но я приму все, что смогу получить.

Рядом со мной раздается шорох, а затем Грифон бормочет мне на ухо: – Перестань хмуриться, Привязанная. Из-за этого мне хочется убить что-нибудь для тебя.

Я прищуриваю один глаз в его сторону. – Который час, и есть ли у тебя еда?

Он ухмыляется, его глаза сверкают на меня, как будто я чертовски забавна. Я слышу движение на другом конце комнаты, а затем Норт начинает заказывать еду из кухни. Мой желудок урчит от списка того, что он просит.

Я хочу эту чертову яичницу и вафли, дополнительный бекон и немного хаш-браунов, да, черт возьми. И кофе, целый кувшин, с дополнительным взбиванием и сахаром.

Я собираюсь встать и тут понимаю, что легла спать голой после того, как Норт трахнул меня в душе. Я обвожу взглядом комнату, и хотя я вполне могла бы справиться с тем, чтобы быть голой перед обоими своими Привязанными одновременно, Гейб сидит в одном из богато украшенных кресел с телефоном в руках, а Нокс спорит с Нортом над схемами здания за столом, который внезапно появился, пока я был в отключке.

Я хватаюсь за одеяло, как скандальная девица, и только потом понимаю, что на мне снова шелковая пижама в полоску. Норт Дрейвен – подлый засранец, который делает самые странные вольности, пока я в отключке.

Грифон начинает гоготать как придурок, и я пихаю ему в лицо свою подушку, пока топаю в туалет, чтобы пописать. Никто не суетится, когда я иду, но все внимательно смотрят мне вслед, даже Нокс, хотя у него на лице его обычное неприязненное выражение.

Когда я умываюсь, я внимательно смотрю на себя в зеркало, проверяя свой цвет и общий вид кожи и волос. Серебро стало еще светлее. Клянусь, цвет становится все хуже. Я очень осторожно проверяю свои узы, просто чтобы посмотреть, как мы там продвигаемся, и хотя они сильно переживают из-за отсутствия Гейба и Нокса, черт возьми, кажется, они не получают никаких новых странных трюков или скачков силы.

Маленькие милости пока.

Я роюсь в ящиках, пока не нахожу один, полный очень специфического девчачьего дерьма. Я очень горжусь собой, когда сохраняю спокойствие, быстро посылая ему: «Чьи это вещи?».

Его ответ мгновенен и забавен: «Твои. Если тебе нужно что-то, чего там нет, просто скажи мне».

Я не буду падать в обморок от такой элементарной доброты, черт возьми. «Этого достаточно. Спасибо».

Я расчесываю волосы, чтобы больше не выглядеть так, будто Норт и его теневые щупальца выебали из меня душу, а затем собираю их в высокий хвост. От такого малого количества движений у меня уже перехватывает дыхание, и когда я возвращаюсь в комнату Норта, то сразу же направляюсь к кровати. Грифон помогает мне устроиться, натягивает на меня одеяла и отгоняет от меня теневого щенка, пока я не устроюсь. Я немного удивлена, что он позволил ему это сделать, но как только он отходит, Брут снова накрывает меня.

Грифон протягивает мне стакан воды и говорит: – Я отправлю его домой прямо сейчас, если он слишком тяжелый. Дэвенпорт поднимется позже, чтобы осмотреть твою ногу и закончить заживление; давай не будем травмировать ее снова, потому что ты портишь существо.

Я пожимаю плечами и смотрю на Гейба из другого конца комнаты. На нем свитер, который я хочу украсть, и когда он поднимает на меня взгляд и замечает, что я смотрю на него, он ухмыляется в ответ.

Грифон машет рукой перед моим лицом, когда стук в дверь прерывает нас всех, и я огрызаюсь: – Он сделан из теней и дыма, которые ничего не весят. Брут просто возится со мной, как и ты. Оставь его в покое.

Он хмурится на меня, пока Норт открывает дверь, а затем его внимание переключается на эту ситуацию.

Еда пахнет невероятно, но мне неловко за работников кухни, которые ее приносят. Все до единого мои Связные, которые здесь находятся, поворачиваются, чтобы следить за каждым ее движением. Когда она накрывает на стол для Норта, она поворачивается к двери, но ее останавливает Грифон.

Я открываю рот, готовая защищать бедную женщину, когда он говорит: – Кто-нибудь, кроме тебя и шеф-повара, прикасался к еде?

Она сразу же отвечает: – Нет, сэр.

– Вы что-нибудь делали с этой едой, добавляли или подсыпали в нее?

– Нет, сэр. Никто ничего не трогал и не подмешивал.

Господи, черт возьми. Это то, к чему мы пришли? Ставим под сомнение все, даже в этом чертовом поместье?

Когда за женщиной закрывается дверь, Грифон отвечает на мои очень личные мысли: – Да, именно в этом мы сейчас и находимся. Никто не войдет и не выйдет, не поговорив сначала со мной. Никому, кроме твоих Связных и избранных друзей, не разрешается находиться в комнате наедине с тобой. Никто, кроме шеф-повара, не прикоснется к твоей еде.

У меня нет слов, нет ничего, кроме: – Убирайся из моей головы.

– Перестань так громко думать.

Я огрызаюсь: – Ну, если бы я знала, как я это делаю, я бы перестала. Купи беруши или еще что-нибудь!

Я не пытаюсь встать или выбрать то, что мне нужно. Норт приходит первым и выбирает все для меня. Он все еще смотрит на все, как будто не уверен, что вопросов Грифона было достаточно. Это безумие, но мое сердце все равно делает очень странный стук из-за этого.

Я поднимаюсь, чтобы сесть, опираясь на подушки, и когда он передает мне тарелку, он идет разливать кофе. Там две чашки, так что одна должна быть для меня, верно? Он не стал бы скрывать это от меня после того огромного стакана воды, который я только что проглотила.

Слава гребаным звездам, Норт подает мне кофе, а затем возвращается туда, где Нокс все еще хмурится над бумагами. Они начинают тот же спор, что и раньше, о дырах в системе безопасности и о том, как обеспечить выживание оккупации. Для меня это не имеет особого смысла, потому что звучит так, как будто они спорят о бомбоубежище, а это не похоже на то, что для всех нас сейчас является приоритетом.

Грифон подтаскивает стул, чтобы сесть рядом со мной со своей тарелкой, и я возвращаюсь к более важным вопросам. – Почему мы остаемся здесь, если мы так уверены, что будет еще одна атака? Можем ли мы… эвакуироваться? Господи, как это вообще будет выглядеть?

Норт кивает и обменивается взглядом с Ноксом. – Это то, что мы рассматриваем. Мы не можем просто бросить низшие семьи на произвол судьбы, и нам придется многое сделать, чтобы переселить столько Одаренных сразу, но это уже делалось раньше. Мы можем сделать это снова, если ситуация продолжит ухудшаться.

Это было сделано раньше? Я этого не знала, но я многого не знаю об этом сообществе, поэтому я просто киваю и еще немного откусываю от своего тоста, избегая сердитых взглядов Грифона, потому что он сегодня явно не в духе. Что совершенно не связано со мной, потому что я спала уже… подождите.

– Сколько я проспала на этот раз?

Норт отвечает, не отрываясь от бумаг: – Четырнадцать часов. Мы не ожидали, что ты проснешься. Кажется, ты стала лучше справляться с расходом энергии.

Хм.

Я буду счастлива, если в ближайшее время мне не придется снова использовать свой дар, но, думаю, хорошо знать, что трехдневный сон может сойти на нет. В тот момент, когда его тарелка чиста, Грифон берет мою тарелку, чтобы наполнить ее фруктами, а затем наклоняется и крепко целует меня в губы.

«Я буду в спортзале, тренируясь с парнями из Так. Позови меня, если я тебе понадоблюсь».

Я не знаю, почему он говорит только со мной, но я киваю и позволяю ему поцеловать меня в последний раз, прежде чем он без лишних слов выходит за дверь. Что бы с ним ни происходило, я надеюсь, что он выбьет это из одного из парней внизу.

Я перебираю фрукты, затем ставлю пустую тарелку на прикроватную тумбочку и откидываюсь на подушки, чтобы насладиться последним кофе в окружении моих Связных. Гейб доедает свою тарелку, затем забирает мою, кладет их обратно на поднос с едой и выставляет все за дверь, чтобы кто-нибудь забрал.

Норт проверяет свой телефон, а затем подходит ко мне и крепко целует меня в губы прямо здесь, на глазах у всех. То есть, Грифон тоже поцеловал, но все равно кажется бесконечно странным, что это делает Норт.

– Мы будем внизу. Оставайся здесь или в своей комнате. Если тебе что-то понадобится, позови меня. Не блуждай.

Я вскидываю бровь, но он смотрит на меня таким взглядом, что я закатываю глаза. – Хорошо. Но ты не можешь держать меня здесь в ловушке вечно. Как только я восстановлю здоровье, мне станет скучно, и я превращусь в кошмар.

Нокс насмехается, направляясь к двери. – Ты уже там, Яд.

Глаза Норта сужаются, и я хватаю его за подбородок, чтобы наклонить его голову обратно ко мне. – Не лезь в это. Я могу вести свои собственные войны с ним.

Он бросает на меня взгляд, который говорит, что он точно не будет этого делать, затем выпрямляется и спускается вслед за Ноксом вниз. Я уверена, что они собираются совершить чудесное путешествие вниз на лифте, но я не обращаю на это внимания.

Гейб в моем распоряжении.

Он ухмыляется мне и говорит: – Слава Богу, на секунду я подумал, что мы застрянем в полномасштабной войне Дрейвенов. Я бы лучше пошел в спортзал, чтобы Гриф убил меня там.

Я хихикаю над ним. – Иди сюда и ложись со мной. Если я собираюсь оказаться здесь в ловушке, я должна хотя бы обниматься.

Гейб секунду пристально смотрит на меня, а затем осторожно забирается на кровать, двигаясь так, как будто он ожидает, что я развалюсь под ним на части или что-то в этом роде, и когда я хмурюсь и тяну его на себя, он ворчит мне в ответ. Когда мои ноги лежат по обе стороны его тела, а его голова лежит на моем животе, он почти не лежит на мне. Небольшой вес, который есть, скорее успокаивает, чем… душит.

Я делаю долгий, глубокий вдох и снова чувствую себя цельной.

– Больше никаких побегов, – говорит Гейб, его тон почти сердитый, и я запускаю пальцы в его волосы.

– Я не хотела. Я знала, куда идет Кайри, и я не могла оставить ее на произвол судьбы. Я выжила. Я в порядке, и Киран выздоровеет. Я чувствую себя виноватой, что потащила его за собой, но мы все будем в порядке, потому что я тоже туда попала.

Гейб вздыхает, и его рука проводит по боковой поверхности моего бедра, нежно касаясь его через одеяло, как будто он представляет себе все повреждения, которые были стерты благодаря заботе Феликса. Там все еще есть небольшая боль, но это ничто по сравнению с той ослепительной болью, которой я поддалась, позволив своим узам взять верх и отомстить лагерям, пропитанным кровью.

Пальцы Гейба нежно поглаживают одеяло. – Блэк пожалеет, что проснулся в то утро, когда Грифон и Норт закончат с ним. У них обоих есть несколько очень креативных планов наказания для него.

Иисус, черт возьми, Христос.

* * *

Гейб засыпает на мне, и мы проводим большую часть дня, дремля с Брутом между нами, после того, как он медленно отодвинул Гейба от меня и занял его место. Я дремлю, наблюдая, как тени пересекают комнату, пока мы тратим день впустую. Где-то поздно вечером я проваливаюсь в более глубокий сон, а проснувшись, обнаруживаю, что Гейб пропал.

Норт сидит за столом, читает бесконечные бумаги, перед ним стакан виски.

– На тумбочке лежит сэндвич. Если ты хочешь что-то более существенное, я позову шеф-повара.

Я потягиваюсь и с трудом пытаюсь сесть, отталкиваясь, пока снова не утопаю в подушках. Я никогда не встречала мужчину, которому нравилось бы спать на сотне подушек, как принцесса, но, с другой стороны, нет никого, похожего на Норта.

– Сэндвич хорош. Я чувствую себя ужасно, а от дремоты только хуже.

Он поднимает взгляд и хмурится на меня. – Тебе сейчас нужен Феликс? Он заходил к тебе раньше, но когда увидел, что ты спишь, оставил тебя. Он сказал, что сон сейчас важнее.

Я качаю головой и беру тарелку. – Нет, я просто чувствую, что бездельничаю здесь, ничего не делая, в то время как все остальные заняты… делают то, что нужно для нашей безопасности. Я – обуза и ненавижу это.

Он фыркает на меня, допивая остатки виски в стакане и перекладывая еще бумаги. – Ты знаешь, сколько выживших мы в среднем извлекаем из лагерей?

Я качаю головой, откусывая еще один кусок от сэндвича. Это сыр и ветчина, с идеальным количеством майонеза, и я хочу выйти замуж за шеф-повара за это.

Норт игнорирует мой сэндвич-газм и продолжает: – Если мы сможем добраться до лагерей в первые двадцать четыре часа, это составит двадцать два процента. После сорока восьми часов этот показатель снижается до пятнадцати. После четырех дней, как в случае с тем, что произошло, когда ты пошла за ними? Три процента. Ты знаешь, сколько выживших ты привезла домой? Потому что все это было на твоей совести, мы просто пришли и забрали вас всех.

Дверь открывается, и Грифон входит, не утруждая себя стуком. Он в своей тренировочной экипировке, в полном обмундировании, которое он носит вокруг своей команды, а не в крошечных шортах, которые он бережет для меня. Он и глазом не моргнул на монолог Норта, просто подошел, чтобы взглянуть на меня и снова занять место рядом со мной.

– Тридцать три человека были похищены. Тридцать три вернулись домой. Только один был ранен, и в отчетах говорится, что благодаря тому, что существо Нокса защитило Кайри и закрыло душевые, только одна женщина подверглась нападению за это время. Такого никогда не было раньше, Олеандр. Ты далека от того, чтобы быть обузой.

Грифон поворачивается, чтобы взглянуть на меня, и я отправляю в рот остатки сэндвича, чтобы не говорить с ним об этом. Мне нужно многое ему сказать, а бороться со своей позицией, что я бесполезна для них всех, сейчас – не то.

Он поворачивается, чтобы обменяться взглядом с Нортом, что предвещает мне неприятности.

До меня наконец-то доходит, что я не знаю, как строить отношения. Я едва знаю, как функционировать в качестве Центральной Связной, и присутствие здесь обоих моих Привязанных, очень альфа-мужчин вместе буквально перегружает мой бедный мозг. Сегодня утром, когда Нокс и Гейб были здесь, все было хорошо, потому что они ощущались немного буфером, не давая всему этому случиться.

Теперь я в их власти, и я уже знаю, что они оба более чем счастливы наброситься на меня.

Но я должна, по крайней мере, попытаться, потому что, если я закрою глаза и подумаю об этом достаточно усердно, я все еще могу услышать треск, с которым Киран ломает себе лодыжку, чтобы спасти мою жизнь и жизни моих Связных.

Поэтому, как только я сглотнула, я прочистила горло и взмолилась о жизни Блэка. – Пожалуйста… не сваливайте все, что случилось, на Кирана. Я была идиоткой, которая думала, что мы сможем войти и выйти без присутствия Франклина. Мне следовало бы знать лучше.

Глаза Грифона сузились на меня так, как я не привыкла, чтобы на меня смотрели. Я немного сглотнула, в основном потому, что он выглядит так, будто собирается наказать меня так же, как и его заместителя. Я надеялась, что травма ноги избавит меня от предрассветных тренировок хотя бы на неделю. Две было бы лучше. Думаю, его ужасное настроение все еще на месте, что является просто отличной новостью.

Я не смотрю в сторону Норта.

Готова поспорить, что он менее разумно относится к этому дерьму, чем Грифон, так что чем дольше я смогу держать его в стороне, тем лучше.

Грифон огрызается: – Неверно. Норт всегда был неразумен только по отношению к тебе. Теперь, когда вы Привязанные, он, вероятно, снова станет хорошим членом совета.

Мои щеки пылают, но также вспыхивает и мое самообладание, и я разеваю рот. – Убирайся из моей головы! Я начну избегать тебя, если ты не сможешь держаться подальше.

Он наклоняется вперед в своем кресле и говорит низким и опасным тоном: – Попробуй. Я сейчас чипирую тебя заново, только чтобы убедиться, что ты не исчезнешь от меня на хрен.

Я издаю очень неловкий писклявый звук возмущения и огрызаюсь: – Я пошла за твоей сестрой. Я не убегала. Я пошла за той, кого ты любишь, потому что не могла смириться с мыслью, что ты потеряешь ее. Не стой здесь и не веди себя так, будто я обуза, когда я делала это ради тебя. Мне плевать на этого человека и на то, что он сделал…

Он рычит, прерывая меня: – Ты даже не можешь произнести его имя! Я вижу это сейчас. Я вижу травмированные места в твоем сознании…

– Тогда убирайся. Нахуй. Из. Моей. Головы. Я не хочу, чтобы ты был там. Я заслуживаю немного гребаного уединения!

Грифон ухмыляется, но прежде чем он успевает открыть рот и испортить меня еще больше, твердое тело проскальзывает между кроватью и сиденьем, в крошечное пространство, и Норт огрызается: – Она все еще выздоравливает. Прекрати это, прежде чем скажешь что-то, о чем пожалеешь. Убирайся отсюда. Иди.