Текст книги "Шлюха (ЛП)"
Автор книги: Джетти Вудрафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Пэкстон потянул меня за руки, поднимая в вертикальное положение.
– Ты не взбесилась, ты убежала, выкрикивая, как ты меня ненавидишь, и что я едва ли не изнасиловал тебя, не получив твоего разрешения. Ты была очень расстроена, достаточно, чтобы я больше не переходил эту черту. Видишь, я не так плох, как ты думаешь. У меня есть слабые места, и я не хотел больше причинять тебе подобного дискомфорта, если это так тебя расстраивает. Ты и тогда была лгуньей. Тебе, черт возьми, это нравилось. Это просто пугало тебя, правда?
– Ты идиот и… ты идиот. Дай мне оседлать тебя.
– Нет, ляг. Я сам все сделаю.
– Ты и так все сам можешь сделать. Я просто буду сидеть сверху, – сказала я, манипуляцией прокладывая себе путь наверх. Он наградил меня несговорчивым взглядом, но не остановил, когда я толкнула его на кровать. Придвинувшись к его губам, я поцеловала его долго и страстно.
Пэкстон с легкостью проникнул в меня, мгновенно закрывая глаза с мягким стоном.
– Не шевелись, просто сиди, – предупредил он и потянул меня за волосы, приблизив мои губы к своим для грубого поцелуя. Когда я поднялась, он опустил руки мне на бедра, не выходя из меня. Он слегка раскачивал меня на своем стволе, выполняя глубокие толчки вверх-вниз. Его взгляд окутал экстаз, отрицать который я не могла.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
– Прекрати, – ответила я тем же самым драматическим тоном. Сейчас это было не главным, и я не хотела, чтобы он что-то менял. Я все еще была на него зла, и на это у меня были все причины.
После этого Пэкстон замолчал, сфокусировавшись на действии, происходящем между нашими ногами, и довел нас обоих до вершины. Может, секс и не был частью нашего домашнего задания, но, несмотря на это, он был нужен нам обоим. Пэкстон перевернул меня и перешел на медленные движения.
– Для меня ты была цветком, которого я никогда не видел, – проговорил он тихо.
– Я была сломлена.
– Я не знал. Ты не говорила.
Я стонала, чувствуя приближение нового оргазма.
– Почему?
Пэкстон, отвечая, толкнулся глубоко в меня:
– Думаю, я не хотел об этом слышать. Так для тебя было безопаснее.
– То есть, безопаснее было для тебя, – парировала я, прижимаясь к нему бедрами.
– Возможно. Мне нравилось, что ты меня боялась. Нравилось, что ты делала все, что я говорил тебе.
– Но почему я делала это? Этого я не понимаю.
Пэкстон выдохнул и поцеловал меня в нос.
– Правда? Может, потому что ты не та Габриэлла, на которой я женился.
– Замолчи, не поэтому. Всему виной потеря памяти. Ми говорит, что мозг вернулся к тому времени, когда я была самой собой, когда я, как моя мама, устанавливала собственные правила.
– Ой, Ми безумная.
Дальнейшее произошло внезапно. Пэкстон с силой толкнулся в меня и излился внутрь. Его тело напряглось надо мной, и мягкие стоны удовольствия, словно пение птицы, достигли моих ушей. Мне нравилось, когда он издавал подобные звуки. Я почти достигла цели, готовая к третьему разу, но не совсем.
Я извивалась, пытаясь вырваться, внезапно чувствуя нужду сбежать, но Пэкстон удержал меня.
– Я не хочу быть ею, Пэкстон. Ты не можешь все контролировать.
Несколько мгновений Пэкстон ничего не говорил. Он прижался ко мне, растирая своей тазовой костью клитор. Мы смотрели друг другу в глаза, и я прикусила нижнюю губу, внезапно ощущая волны нового оргазма. Внезапно для меня, но не для него. Пэкстон точно знал, что делал. Он следил за моим лицом, доводя меня до блаженства, о котором я даже не подозревала.
– Ты так думаешь? – усмехнулся он.
Я убедила его, что не против его контроля над моими многочисленными оргазмами. Здесь никаких жалоб.
– Это контролировать можешь.
– Так я и думал.
– Мы должны обсуждать наши чувства во время первой встречи, а не заниматься сексом, – напомнила ему я.
Пэкстон перевернулся и прикрыл глаза рукой.
– Ты совершенно не была похожа на Татьяну, и это мне в тебе нравилось. То, как ты сжималась, когда я смотрел на тебя, творило безумные вещи со мной. Я не лгу, когда говорю, что влюблен в тебя. С тобой все было по-другому.
– Но ты был женат, и у вас был ребенок.
– Я не планировал жениться на тебе.
– Конечно, ты хотел только поиграть со мной, снимая с меня плату за проживание в твоем свободном коттедже.
– Ты не можешь злиться на меня за ответы на твои вопросы. Хочешь, чтобы я солгал об этом?
Я шумно выдохнула и набросила одеяло ему на бедра, прикрываясь и сама.
– Нет, скажи мне правду. Мне хватит лжи на всю жизнь.
Пэкстон снова сбросил одеяло и повернулся ко мне, опершись на один локоть.
– Сколько же ее слетело с твоих губ, Габриэлла?
– Да, справедливо, – сказала я, выдыхая, но соглашаясь с правдой. – Прикройся.
– Нет, зачем?
– Потому что я пытаюсь вести с тобой серьезный разговор, но все время смотрю на него.
Пэкстон улыбнулся и лег обратно на спину.
– Можешь смотреть на него. Мне нравится, когда ты на него смотришь.
– Ты извращенец.
– Ох, еще какой!
– Расскажи. Где была твоя жена, когда ты был здесь, играя в семью со мной?
– Ну, мы никогда не играли в семью, дорогая. Ты не оставалась в моей кровати.
– Не нужно быть кретином. Мне и сейчас незачем здесь оставаться.
– Я не веду себя как кретин, всего лишь говорю правду. Сначала я приехал сюда по работе. Когда распродал все эти участки, принялся за подработку. Предложения Картер Банка и Трастовой Компании были слишком крупными, чтобы отказываться. Я планировал приехать сюда и подготовить дом. Она не осталась бы здесь из-за беспорядка и хаоса. В течение недели мне приходилось пользоваться ванной в гараже. Татьяна ни за что не согласилась бы на это.
– Что потом? – спросила я, подвинувшись ближе к нему, в уют его тепла.
Он поднял для меня руку, но потом отстранился.
– Стой, что ты сделала с моим камнем?
– Он на балконе с моим. Отвечай на вопрос.
– Подожди, я принесу его.
Я нахмурилась, наблюдая, как его голый зад направляется на балкон за глупым камнем.
Пэкстон улыбнулся, поставив их на прикроватный столик, все еще соединенные магнетической силой.
– Сегодня они могут поспать вместе.
Конечно, это вызвало еще больше вопросов в моей голове. Готова ли я была забыть все и жить с ним дальше? В нашей комнате? Могла ли я сделать это?
– Что дальше, Пэкстон? – спросила я, отчитывая себя за перегрузку. По одному за раз, Гэбби. По одному за раз.
– Татьяна была слишком занята собственной жизнью, чтобы заботиться о семье. Она никогда не хотела ее. Она вышла за меня только потому, что забеременела. Она не хотела меня или Роуэн. Она хотела свои несколько лет славы.
– Славы?
– Она была чирлидером Лонгхорнс в колледже, но потом забеременела Роуэн и ушла. Я думал, она покончила со всем этим. Думал, что смогу построить для нее дом, который она хотела, и она остепенится.
Прекрасно, чирлидерша. Словно я и так не чувствовала себя уродиной, когда он говорил о ней.
– Я здесь надрывал зад, пытаясь подготовить его для нее и Роуэн и….
– И забавляясь со мной, да, Пэкстон? Ты держал меня на привязи с первого дня.
Я почувствовала прикосновение его губ к моей голове, прежде чем он продолжил.
– Да, но я знал, что прогоню тебя, как только привезу ее сюда.
Это мало чем помогло моей самооценке. Он в очередной раз заставил меня почувствовать себя вторым сортом.
– Она не приехала?
– Думаю, мы услышим об этом с твоей точки зрения. Может, подождешь?
Я переплела наши пальцы, прижав свое тело к его груди.
– Сначала я бы хотела услышать твою версию. По крайней мере, это даст тебе шанс искупить себя, прежде чем я снова начну тебя ненавидеть.
– Не знаю, поступил бы я иначе или нет, Габриэлла. Мне нравилось, как мы взаимодействовали.
– Мы не взаимодействовали, Пэкстон. Ты говорил мне, что делать, и я делала.
– Именно, но ты была чертовски хороша в этом. Ты не все делала по моему приказу, Габриэлла. Я не говорил тебе проводить воскресное чтение с соседскими детьми. Это было твое решение. Я не говорил тебе печь кексы для всей бейсбольной команды. Не говорил тебе тратить все свои деньги на рождественские подарки для других детей.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Это потому что у тебя амнезия, – Пэкстон подразнил меня еще одним поцелуем в голову, страстно понижая голос. – Еще эта глупость на прошлое Рождество. Вы с девочками проводили каждую субботу в течение целого месяца в общественном центре, упаковывая подарки для благотворительной акции.
– Это не плохо, Пэкстон, но ты все равно заставлял меня бегать кругами, как курица с отрубленной головой, то туда, то сюда. Я была в замешательстве. И это было просто безумие.
– Ты знаешь, почему я это делал, Габриэлла? Почему я закидывал тебя заданиями?
– Почему?
– Потому что я не хотел, чтобы ты изменила мне, как это сделала Татьяна. Думал, что, если ты будешь занята девочками, у тебя просто не будет на это времени.
Я нахмурилась, но не посмотрела на него.
– Она так и не приехала сюда, да?
– Нет, не для жизни. В планах у нее этого не было.
– Но Роуэн? Она просто оставила ее? Не могу представить этого. – Я бы не смогла. Ни за что. Расставание с ними на три дня едва не убило меня. Как она могла просто уйти? Я не понимала.
– Все не так, как ты думаешь. Ты считаешь, что я не давал ей видеться с ней, что было правдой поначалу. Когда она приехала сюда с новостями о своей новой карьере, я сказал ей, что Роуэн она не заберет.
– Какой карьере?
– Пока я здесь надрывал зад, чтобы этот дом соответствовал ее стандартам жизни, она тренировалась для того, чтобы стать чирлидером Далласских Ковбоев. Она не собиралась жить здесь.
– Вау, мама Роуэн – чирлидер Далласских Ковбоев?
– Была. Сейчас ей почти тридцать. Понятия не имею, где она теперь.
– Она когда-нибудь приезжала сюда, чтобы увидеться с ней?
– Несколько раз, но где-то с полутора лет Роуэн она тут не появлялась.
– К тому времени у нас уже была Фи.
– Да, мы были женаты. Офелия была еще совсем крохой.
– Я встречалась с ней?
– Да, однажды она была здесь, когда я вернулся домой с работы. Не в этом направлении я хотел увести разговор. Не хочу говорить об этом. Мы должны были обсуждать, как мы чувствовали себя, когда все это началось.
– Думаю, я с самого начала любила тебя.
Пэкстон снова фыркнул.
– Я так не думаю.
– Почему ты хотел меня? В смысле, я едва ли похожа на чирлидера Далласских Ковбоев.
– Ты сумасшедшая. Если захочешь, можешь стать и чирлидером. Тебе не нужен макияж и дизайнерская одежда, чтобы быть красивой. Тебя всем наградила природа.
– Вау. Думаю, это лучшее, что ты мне говорил.
– Возможно, – признался Пэкстон, смеясь.
Мне ненавистно было засыпать в его объятиях той ночью. Ненавистно было ощущение счастья и безопасности. Я чувствовала его. Пэкстон был противоположностью безопасности и защищенности. Я знала это и все равно каждый раз подпускала его к себе.
Он заснул первым, его дыхание было расслабленным, а я думала, что делать дальше.
Глава одиннадцатая
Пэкстон не шутил, когда сказал, что ребята придут помочь ему убрать дверь. От этого я и проснулась. Звук дисковой пилы раздавался на весь дом.
Я посмотрела на его пустую половину кровати, потом на часы.
– Серьезно? – произнесла я вслух. На циферблате едва было восемь утра, а Пэкстон уже распиливал дом пополам. Еще и в субботу.
Словно этого было мало, Роуэн и Фи помогали ему. Я увидела их, когда вышла на балкон, обе несли обломки в тележку, оставленную посередине выложенного плиткой патио. Некоторые куски падали в бассейн. Засунув простынь себе подмышки, я прокричала вниз. Раз пять.
– Пэкстон! – прокричала я, как только выключилась пила.
– Что? – спросил он, подняв защитные очки. Он смотрел на меня, будто я уже совершила глупость.
– Что ты делаешь?
– Привет, миссис Пирс, – сказал Пит, выглянув из-под балкона.
Вежливо кивнув Питу, я усерднее закуталась в простыню и посмотрела на Пэкстона.
– Я думала, мы поговорим об этом. Ты не думаешь, что торопишь события?
– Смотри, мам. Мы помогаем, а потом папочка разрешит нам красить, – крикнула Фи, прикрыв рукой глаза.
Пэкстон повернулся к Офелии, относя кирпич в тележку.
– Не сегодня. Сначала должен высохнуть цемент, помнишь? – сказал он, прежде чем повернулся ко мне. Фи проигнорировала его, потому что Роуэн сказала, что ее кирпич больше. – О чем нам нужно было поговорить? Я не понимаю.
Я застонала и вернулась в комнату, где надела пару его боксеров и футболку. Смешанные мысли о том, почему я была так зла, заполнили мой разум, пока я закатывала резинку шорт и спускалась по лестнице.
Увиденный беспорядок еще больше разжег мою ярость. Через день к нам должны прийти из органов опеки, а Пэкстон решил разрушить дом. Все вещи из моего гардероба были сложены в три стопки на нашем обеденном столе, полные одежды комоды выстроились в три ряда, а коробки, Бог знает с чем, усыпали пол. Предметы гигиены из ванной, косметика, обувь – все это занимало всю обеденную зону, а сверху это покрывал плотный слой пыли. Я повернулась вокруг своей оси, взъерошив волосы пальцами. Неудачная попытка успокоиться.
– Господи, Габриэлла. Когда ты стала такой чертовски красивой?
– Что? – спросила я, ощущая внезапное блаженство.
– Ты чертовски восхитительна. Почему я раньше этого не замечал?
Я не могла сдержаться. Разбилась, как сырое яйцо. Улыбка выдала меня.
– Потому что ты идиот, и я не пытаюсь быть красивой. Я хочу злиться на тебя. Что, черт возьми, ты делаешь, Пэкстон?
– Я предупреждал тебя об этом.
– Я не думала, что ты имел в виду сегодня, в субботу, – сказала я, пытаясь вспомнить разговор. Он говорил, что они придут на следующий день? – Нельзя просто собрать мои вещи и выбросить их таким образом. У нас нет на это времени.
– Есть. Ты ведь не хотела, чтобы все твои вещи покрылись пылью?
Я что, не могу даже здраво мыслить?! Все, на что падал мой взгляд, уже было покрыто пылью.
– Мне нужен кофе.
Пэкстон остановил меня, когда я попыталась обойти его и тот беспорядок, что он сотворил. В неподходящую субботу!
– У нас уйма времени, Габриэлла. Я помогу тебе перенести вещи в нашу комнату вечером, а завтра мы поедем по магазинам за вещами для Вандера.
Наша комната – это все, что я услышала.
– Ты не можешь просто сделать это. Я никогда не говорила, что хочу этого.
– Вандера? Ты не хочешь Вэна?
– Конечно хочу, но ты не знаешь, что случится. Я даже не говорила, что буду спать с тобой в одной кровати. Пэкстон, нет. Ты слишком спешишь.
– Слишком спешу? Я делаю это для тебя, Габриэлла. Я изо всех сил стараюсь правильно поступить ради тебя.
– Пэкстон, ты даже не дал мне времени осмыслить всю историю с Лейном. Вот ты бы когда-нибудь рассказал мне, если бы я не узнала сама?
Пэкстон покачал головой в неверии.
– Почему ты все портишь, Габриэлла?
– Порчу? Хм-м, ладно. Я просто пойду выпью кофе, прежде чем это перерастет во что-то неприятное. Я и так уже сожалею.
– Я не понимаю. Прошлой ночью с тобой все было хорошо, ты седлала мое лицо и трахала меня до безумия. Казалось, с этим у тебя не было проблем вчера. Что случилось, Габриэлла? Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Для начала, следи за языком, – произнесла я, оглянувшись, проверяя нет ли рядом девочек. Подняла на него взгляд, уперев кулаки в бедра. – Послушай, я знаю, для тебя это тоже ново, но посмотри на эту ситуацию с моей стороны. Господи, Пэкстон, вы использовали меня как какую-то шлюху, которую нашли в баре.
– Нет, на пляже. И я правда думал, что ты шлюха. Ты никогда не отказывала, Габриэлла. Ни разу ты не сказала «нет».
– Я была напугана, Пэкс.
– Говоришь так, будто помнишь.
– Нет, говорю так, словно чувствую это. Ты обращался со мной, как с мусором.
Пэкстон застонал, ударяясь затылком о стену в разочаровании. Словно ему было в чем разочаровываться. Это со мной он обращался, как со шлюхой.
– Я относился к тебе так, потому что ты позволяла, потому что страх в твоих глазах распалял во мне огонь, и ты просила этого.
Это взбесило меня.
– Я просила этого?! Что ж, ладно, раз я этого просила.
– Какого хера, Габриэлла? Я пытаюсь показать тебе, как сильно ты разжигаешь огонь во мне сейчас. Разве этого недостаточно?
Я сузила глаза, пытаясь осознать его слова.
– То есть, раньше тебе со мной было скучно? Что случится, когда тебе станет скучно в следующий раз? Может, ко мне вернется память, и это развлечет тебя ненадолго?
Пэкстон не сказал ни слова. Вены на его шее не вздулись, как это обычно бывало, но я видела, как сжимаются его пальцы. Однако мне не было страшно. Я достаточно чувствовала их на своей шее, чтобы знать, что это только угроза. Он бы не причинил мне вред. Он даже не заговорил. Пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и ушел.
– Эй, – окликнула его я.
Пэкстон повернулся ко мне без единого слова. Думаю, это был один из тех случаев, когда имело место правило не открывать рта, когда ничего хорошего сказать не можешь.
– Я не сидела вчера у тебя на лице.
– А ты слушаешь, – ухмыльнулся он, подмигнув, и ушел.
Я вытянула голову, уставившись на него, и застонала. Начальной моей остановкой был кофе. Лишь взгляд на беспорядок Пэкстона нервировал меня.
Первую половину утра я провела в комнате Пэкстона. Нашей комнате. Перекладывала его вещи из двух шкафов в один. Что еще мне было делать? В любом случае, если мы расстанемся, ничего из этого не будет принадлежать мне. Пэкстон не даст мне даже пары обуви, не говоря уже о целом гардеробе.
Передвигая последнюю коробку с полки моего нового гардероба, я уронила ее, услышав голос Пэкстона.
– Вау, уже переезжаешь, – подразнил он игривым голосом, Роуэн и Фи стояли за ним.
Я принялась отчитывать его за то, что он испугал меня, и опустилась на колени, чтобы подобрать коробку, но остановилась на пол пути. Я перевела взгляд обратно на мрачное выражение его лица, после на девочек. Они обе ухватились за среднюю планку в гардеробе и выполняли кувырки.
– Ты сходил за ним? – спросила я, взяв коричневый конверт из коробки. Я без сомнения знала, что это конверт из коттеджа.
– Я еще не открывал его, – убедил он меня.
– Что это? – захотела узнать Фи.
Я повернулась к ним и нахмурилась, убирая их маленькие грязные ручки от пустой перекладины.
– Что вы делаете? Прекратите. Вы грязные. Посмотрите на отпечатки, которые вы оставили по всей стене. Идите помойтесь.
– Но что это, мам? – повторила вопрос Фи.
Я шлепнула ее по попе и сказала, что это для взрослых, и она последовала за Роуэн, жалуясь, что ей не нравятся дела взрослых.
– Когда ты забрал его, Пэкс?
– В тот же день, когда ты мне сказала о нем.
– Что в нем?
– Не знаю. Клянусь, я не смотрел. Хотел, но остановился. Посмотрим вместе.
– Сейчас?
– Нет, сначала нужно разобраться с Вэном. Ты спрятала его там, не я.
– Что это значит? Боишься, что, если посмотришь сейчас, остановишься? Что не захочешь Вандера?
– Нет, дело не в этом.
– Боишься, что не захочешь меня?
– Габриэлла, это слишком. Ты не единственная жертва здесь.
– Теперь я жертва? – спросила я, подловив его на его же словах. Всего лишь прошлой ночью он настаивал, чтобы я прекратила разыгрывать из себя пострадавшую.
– Отдай его мне. Положу его в кабинете до того времени, как будем готовы.
Я стояла, держа в руках хрустящий и новенький конверт цвета меди. Что бы там не было, лежало оно там не долго.
– Хочу увидеть, что в нем.
Пэкстон скрестил руки и облокотился на дверную раму.
– Я не буду отговаривать тебя, если ты этого ожидаешь, Габриэлла.
Мой взгляд переместился с него обратно на спрятанный секрет, когда в пустом гардеробе раздался мягкий вздох. Мы встретились взглядом, и я сделала шаг к нему, пихнув конверт ему в грудь.
– Ты не представляешь, как это сложно. Я знаю, что все, что я узнаю, это правда, но не могу ничего вспомнить. Я спрятала его там. Знаю, что это так, но понятия не имею, что в нем. Такими темпами, это может быть что угодно.
Пэкстон задержал мою руку на своей груди и заговорил спокойным и собранным голосом.
– Потому мы не станем открывать еще одну тайну сейчас. Их и так достаточно. Вандер. Сегодня главный он. Подготовка к нему. Сконцентрируемся на этом. Давай повезем девочек поесть пиццу и скажем им.
– Скажем что?
– О Вэне. Скажем, почему папа разрушил сегодня твою комнату.
– Нет, не стоит. Что, если этого не случится, Пэкс? Что, если ты делаешь все это впустую? Они не передают детей людям, которых не знают. Уверена, так это не работает.
– Это случится, Габриэлла. Прекрати искать причины для ссоры. Нет ни единой причины, почему бы им не позволить мальчику быть с его семьей, вместо системы. Ты ищешь проблем.
– Я боюсь напрасно в это поверить, Пэкстон.
– Поверь, детка. Он будет жить здесь раньше, чем ты думаешь.
– Как скоро?
Пэкстон пожал плечами и поцеловал меня в нос.
– Узнаем в понедельник. Пойдем. Мне нужно твое мнение по поводу дивана.
– С каких пор тебе нужно мое мнение?
– С тех пор, как я пытаюсь осчастливить тебя.
Я улыбнулась этому замечанию. Сложно было сдержаться. Он был милым, но в то же время дураком.
– Слышишь этот смех и шум воды из твоей ванной? Это все твой беспорядок.
– Хорошо, я пойду заберу эти два беспорядка, а ты уберешь их беспорядок. Мне нравится эта идея. Пошли, посмотришь, что я сделал.
Я встала на носочки, придвинувшись к его губам.
– Ты хитрый черт, знаешь это? Очень манипулятивный.
– Это моя специальность, – признался Пэкстон с ухмылкой. Языком он провел по моей нижней губе и проскользнул внутрь, снова вызывая покалывающее чувство прямо в центре груди.
Я ответила на поцелуй, опираясь ему на грудь в надежде, что его тело удержит меня. Так и было, и я словно попалась на крючок. Я вцепилась в его ядовитую приманку, зацепилась за крючок, проглотила леску и грузило вместе с ней.
Хихикающие девочки разделили нас, и я отошла как можно дальше, пытаясь не разрывать поцелуй.
– Маленькая, глупая рыбка.
Пэкстон посмотрел на меня, мгновенно нахмурившись, когда я обошла его.
– Что? Почему я маленькая, глупая рыбка? Я не понимаю.
Я прогнала девочек из спальни, улыбаясь ему через плечо.
– Это я маленькая, глупая рыбка.
– Все равно, не понимаю.
– Забудь, Пэкс.
– У меня есть рыбка. Из фургона с животными, – напомнила нам Офелия. Мой взгляд выдавал мое недовольство. Я пропустила тот момент, потому что была в тюрьме.
В итоге день оказался вполне хорош. Если не считать быстрого сноса двери, все прошло гладко. В магазине, которым Пэкстон пользовался последние пять лет, не было в наличии окна нужного размера. Привезти его могли только ко вторнику. Но это была не проблема. По крайней мере, соцработник мог видеть, что работа ведется. Пока ему пришлось прибить на это место фанеру, и, к моему удивлению, он даже не возмущался. Весь вечер он был счастливым и игривым.
Даже когда мы закончили работу на сегодня, убрали и отправились ужинать, Пэкстон был веселый, счастливый, в приподнятом настроении. Из-за этого сложно было думать о расставании с ним.
– Думаю, нужно купить маме мини-Вэн, – пошутил он.
Я нахмурилась, но все равно засмеялась скрытой шутке, а девочки согласились насчет минивэна.
– Я не буду водить минивэн, – тут же ответила я с легким чувством головокружения. Я была с одной стороны влюблена в этот момент, с другой – насторожена. Мне было сложно доверять Пэкстону. Мужчина, который сейчас привез свою семью есть пиццу, был не тем, с которым я покинула больницу. Но… он все еще был здесь, и я это знала.
– Мне нравится синий, мам. Эй, смотри, там лошадка, – выкрикнула Офелия, когда мы проехали мимо грузовика с трейлером, в котором была черная лошадь. Она мгновенно забыла про минивэн. Неугомонное дитя.
Конечно, Роуэн не могла просто так оставить это.
– Это не лошадка, это пони, да, пап?
– Это была лошадь.
– Нет, неправда. Лошади больше.
– Не-а, Роуэн. Она просто не выросла еще. Как ты.
– Я старше тебя.
– Но ты не большая.
Мы с Пэкстоном обменялись взглядами, прежде чем прекратить глупую ссору.
– Давайте поедим курицу, – сказал он в зеркало заднего вида.
Я засмеялась, когда они одновременно закричали «нет».
– Чаки Чиз, – обоюдно решили они.
Пэкстон свернул направо, направляясь к Марии, его любимой пиццерии.
– О, нет, я сказал пицца, а не Чаки Чиз. Ненавижу это место.
– Но мы хотим поиграть там, – заныла Фи.
Я уставилась в окно, слушая в пол уха, внезапно ощутив какое-то предчувствие, дежавю. Словно я уже однажды проживала подобную сцену. Только я сидела на заднем сидении. Я вела спор.
– Гэбби сказала, что мы бастарды, потому что у нас нет отца. Я не бастард. Скажи ей, что я не одна из них, – пожаловалась я с заднего сидения.
– Нет, это правда. Мы обе бастарды. У нас нет папы.
Движущийся за нами грузовик завизжал шинами и загудел в клаксон, когда мама свернула машину к обочине дороги.
– Вы не бастарды. У вас есть папа.
Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на Пэкстоне.
– Привет.
– А?
– Ты куда улетела?
– Я… я не уверена. У меня есть папа.
– Эм. Ладно.
Пэкстон сменил тему, когда одна из девочек спросила, кем был мой папа. Вместо этого он заговорил о школе, спрашивая Роуэн, что она думала о пропуске первого класса.
– Я тоже пропущу детский садик, – решила Офелия.
И снова мое внимание перехватила семья и вражда между спорящими девочками. Пэкстон объяснил Фи, как весело в детском садике, и она очень быстро поменяла решение. Я смотрела на ограждение у дороги, пытаясь вернуть те видения, которые были нужны мне больше всего.
Эти мысли вылетели сразу же, как только мы заняли столик в Чаки Чиз – мой муж снова сдался. Пэкстон был хорошим человеком. Мужчиной, по которому пускали слюни женщины, отцом, которого хотела каждая жена, любовником, заставляющим пальцы на твоих ногах сжиматься. Я улыбнулась ему с другой стороны стола, думая о своем глупом наблюдении, и покачала головой из стороны в сторону.
– Что? – тут же спросил он.
Я посмотрела на свою сырную пиццу, накручивая сыр на вилку.
– Ничего, просто фантазия.
– Что такое фантазия? – спросила Фи, откусывая уже от третьего кусочка пиццы.
Пэкстон посмотрел на Фи, затем снова на меня.
– Боже, ты что, не кормила ее сегодня?
– Знаю, она ест не в себя, – ответила я Пэкстону, а после и на вопрос Фи, которая смотрела на него. – Это притворство. Фантазия – это что-то нереальное.
Пэкстон сузил на меня глаза, переваривая мои слова. Я не сказала ничего, что не было правдой. Он это знал. Несомненно, он мог по щелчку пальцев снять с себя обличие овечки. Я много раз это видела за последние несколько месяцев. В одно мгновение он был мягким и нежным, как овечка, а в другое – волком, поедающим бедного олененка. Прожует и выплюнет в мгновение ока.
– У меня полный живот, – объявила Роуэн, поглаживая живот круговыми движениями.
– Можешь идти, – кивнула я, вытирая соус с уголка ее губ.
– Я тоже, мамочка?
– Да, ты доела?
– Да, но я хочу допить свой напиток. Не выбрасывай его, – прокричала, убегая, Офелия, пытаясь обогнать Роуэн.
Я смотрела им вслед, продолжая вести обычную беседу с Пэкстоном:
– Смотри, они обе направились прямиком к скалодрому, каждая желает обогнать другую, – я сделала глоток через соломинку и повернулась к нему, когда он не ответил. – Что?
– Думаешь, это нереально?
Я закатила глаза и повернулась к девочкам. Офелия добежала до скалодрома на два шага быстрее Роу.
– Не делай из этого проблему, Пэкстон.
– Хорошо. Я просто упомяну об этом в разговоре с девочками, и ты сможешь объяснить им, ладно?
Почему я чувствовала вину из-за всего, что говорила ему, для меня было непонятно. Не могу сказать, что он не заслуживал этого, но, тем не менее, меня грызла совесть.
– Прости, – сказала я, снимая туфлю с левой ноги в жалкой попытке флирта. Склонив голову и хитро улыбнувшись, я провела пальцами по его ноге.
– Думаешь, я не люблю тебя, Габриэлла? Люблю. Я не стану приукрашивать свои чувства. Не говорю того, чего не подразумеваю.
– Пэкстон, не делай из мухи слона. Я ничего не хотела этим сказать.
– Почему в машине ты сказала, что у тебя есть отец?
Я моргнула несколько раз, вспоминая об этом.
– Не знаю. У меня было быстрое видение того, как мы с сестрой и мамой ехали по шоссе. Я была зла на Гэбби за то, что она назвала нас бастардами, так как у нас не было папы. Мама резко свернула к обочине и повернулась к нам, сказав обеим, что у нас был отец. Но это все. Это все, что я видела.
Пэкстон смотрел на меня встревоженным взглядом.
– Что? – наконец спросила я.
– Гэбби? Гэбби сказала, что вы бастарды?
– Да… – ответила я с сарказмом. – Так я и сказала.
– Так ты не Гэбби? Это твои слова.
– О, боже мой, Пэкстон. Может, прекратишь уже? Мы были маленькие, в возрасте Офелии. Тогда я еще была Изабеллой. Тебе и правда в это не верится? Скажи мне честно. Ты правда веришь в то, что я не та Габриэлла, на которой ты женился?
– Временами не верю, временами верю. Если так, что ты…
– Габриэлла! Где Роуэн и Офелия?
Я обернулась как раз вовремя, чтобы поймать Шанс, летящую ко мне с распростертыми объятиями и радостным выражением лица. Я обняла ее, потому что хотела, а не потому что должна была. Я, вроде как, любила ее, но не ее маму и папу. Спор ее родителей, стоящих позади нее, был очевиден. Кэндес хотела уйти, а Лейн пытался вести себя цивилизованно.
– Привет, малышка. Как дела?
– Хорошо, у меня выпал четвертый зуб, видишь?
– Правда? У Роуэн тоже. Тот же самый.
Глаза Шанс расширились, а рот открылся.
– Правда? Пойду посмотрю.
Я перевела внимание на выражение лица Пэкстона.
– Забирай девочек, – приказал он.
Я вскинула руки в воздух в защитном жесте, останавливая его.
– О, нет, я не стану этого делать. Они только пошли на площадку. Сам иди забирай. Я боюсь.
Пэкстон не смог сдержаться. Он усмехнулся, и я последовала его примеру. Напряжение между нами ослабло благодаря простой улыбке и взгляду. Взгляду, которого я не понимала, и, уверена, он тоже. Значение, которого не осознавал ни один из нас.
– Могу я подкупить их мороженым?
– И мини-гольфом?
– Хм, – задумался он над идеей. – Мне нравится, я не играл в гольф целую вечность. Давай сделаем это, партнер.
Мое сердце снова затрепетало, и этого я тоже не понимала. Одно маленькое слово произвело на меня тот же эффект, что и занятие любовью. Партнер.
К счастью, подкуп сработал. Пэкстон выманил их с игровой площадки и оторвал от подруги, размахивая морковкой перед их носами. Простофили.
Ни Кэндес, ни Лейн не признали нашего присутствия. Даже взглядом. Мы с девочками попрощались с Шанс, и на этом все. Я не посмотрела в их сторону.
Мороженое и мини-гольф стали глазурью на торте. Пэкстон бил мимо мяча, но он не умел проигрывать. Мне это казалось смешным, как и нашим хихикающим дочкам. Роуэн и Фи были здесь лучшими. Конечно же, это он дал им выиграть. Несомненно.
Солнце собиралось прятаться за горизонт, когда мы возвращались домой. Темно-красное небо освещало наш путь, заканчивая довольно хороший день. Я повернулась к девочкам, когда услышала щелчок, точно зная, что это было. Роуэн сидела позади отца, Офелия за мной, а их ручки соединялись посередине. Волшебные камни со стуком притягивались снова и снова, пока они, потерявшись в мыслях, выглядывали в окна.
