Текст книги "Забвение (ЛП)"

Автор книги: Джессика Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Ты была там в ту ночь... когда это случилось?

Она кивнула:

– Это было ужасно. Я не могла в это поверить, так быстро все произошло. Помню, что разговаривала с тобой, буквально за двадцать минут до происшествия. Ты ушла искать Коннора, а затем, буквально через тридцать минут, я услышала вой сирены.

– О, правда? – меня что-то смущало в ее рассказе, но я не могла понять, что.

– Да, тогда мы отмечали вашу помолвку, и это была, вероятно, самая первоклассная вечеринка, на которой я когда-либо бывала. Там присутствовали все, кто чего-то стоит. И, милая, в ту ночь ты была так прекрасна. Ты выглядела безумно счастливой.

– Правда? – я тоскливо на нее посмотрела, тоже желая помнить это радостное событие.

– Вы с Коннором выглядели так, словно стояли на вершине мира, – она покачала головой, как будто мысленно возвращаясь в ту ночь. – Я еще никогда не видела его таким счастливым, а потом столь же опустошенным.

– Ты видела меня после... после того, как меня сбили?

Я представила себе, что чувствует человек во время аварии, и в моей груди все сжалось.

– Только мельком и с большого расстояния. Когда это случилось, я была внутри здания и не знала о произошедшем, пока не услышала звук сирены. К тому времени, как я выбежала на улицу, место аварии уже было огорожено. Единственное, что я смогла рассмотреть – это Коннора рядом с тобой и двух фельдшеров, перекладывающих тебя на носилки. Никогда не забуду выражения его лица. Я всегда видела его спокойным и собранным. Но в ту ночь... он был бледным, как полотно и выглядел больным от беспокойства.

Я представила себе эту сцену и по моим щекам потекли слезы. Я поняла, как ужасно, должно быть, чувствовал себя Коннор, глядя на то, как его невесту увозят в бессознательном состоянии. От этой мысли у меня заныло сердце.

Переварив все, что мне только что рассказала Анна о Конноре и наших с ним отношениях, я достала свой телефон и отправила ему сообщение.

Я: Привет, не возражаешь, если этой ночью мы поспим в одной кровати?

К моему удивлению, он незамедлительно прислал ответ.

Коннор: Неожиданно. Мы, конечно же, можем, но ты уверена, что у тебя не возникнет с этим проблем?

Я: Думаю, нет. Знаю, для тебя это так же сложно. Полагаю, я быстрее что-либо вспомню, если буду спать с тобой в одной постели.

Коннор: :) Согласен. Я дам знать Дебре.

Я: Но все равно, не могли бы мы проделать все медленно?

Коннор: Черепашьим шагом, если это именно то, чего тебе хочется:)

Я: Ха-ха-ха. Спасибо.

Почувствовав зарождение надежды, я убрала свой телефон и повернулась к Анне. Как же мне повезло иметь такого замечательного жениха, как Коннор. И мне необходимо приложить все усилия, чтобы его вспомнить.

Глава 3

– Что думаешь, Лив? – папа поднял меня повыше над землей, чтобы я лучше рассмотрела дом перед нами.

Я указала своим миниатюрным пальчиком на светло-синее здание, окруженное белым забором из штакетника.

– Папочка! Это домик Барби!

Моя мама рассмеялась, а затем с лучезарной улыбкой притянула нас в крепкие объятия.

– Лив, милая, это наш новый дом. Разве он не прекрасен? – она обернулась к отцу, со сверкающими от возбуждения глазами.

Видя счастье на лицах родителей, я захихикала:

– Правда? И у меня будет собственная комната, такая же как у Барби?

– Да, будет, – мой папа усмехнулся и шутя дотронулся указательным пальцем до моего носа. Затем он наклонился и поцеловал маму. – Ты счастлива?

Мама одобрительно кивнула:

– Очень. А ты?

– Сейчас рядом со мной стоят два самых главных человека в моей жизни, и вряд ли я буду когда-нибудь более счастлив.

– Да...

Я заметила, что из маминых глаз вдруг ушла частичка радости и, насупившись, недоумевала, почему она не была такой же счастливой, какой была всего секунду назад.

Оказалось, что папа это тоже заметил. Я смотрела, как он нежно погладил маму по щеке.

– Детка, этот дом будет новым этапом для меня, для всех нас.

Она кивнула, соглашаясь, и на ее глаза навернулись слезы:

– Обещаешь?

Я смотрела, как папа вытащил маленькую зеленую монетку из заднего кармана джинсов и показал ее нам.

– Детка, лечение длилось три месяца. Обещаю, что больше не прикоснусь к этой дряни.

Я протянула руки к блестящей зеленой монете:

– Дай мне! – я сжимала и разжимала пальцы в воздухе, пытаясь схватить отца за руку.

Папа усмехнулся и протянул ее мне:

– Лив, это не игрушка.

– Знаю, папочка. Деньги – не игрушка, – важно сказала я, гордясь знанием о том, что монеты – это деньги.

– Нет, это не деньги, – начала объяснять мама, глядя на отца. – Это кое-что гораздо более важное.

Я крутила монетку в руках, разглядывая ее с обеих сторон, и нахмурилась, заметив, что она отличается от тех, с которыми я играла прежде. На этой монете не было лица пожилого человека, как на всех остальных. Я задрала голову и посмотрела на папу, ожидая разъяснений.

– Это штука называется чип трезвости, милая, – сказал он сдержанным голосом, продолжая смотреть на маму.

– Лив, папа хорошо себя вел на протяжении трех месяцев. Поэтому ему дали зеленый чип.

– Трех? – я пристально посмотрела на родителей, наблюдала, как они обмениваются взглядами, значения которых не поняла. – Мне три. Могу я получить такую же?

Они дружно рассмеялись, а я возбужденно захихикала от того, что в мамины глаза вернулось счастье.

– Нет, милая, но ты получишь что-то получше, – папа поставил меня обратно на землю. – У тебя будет вот этот новый дом. Хочешь посмотреть свою комнату?

– Да, хочу!

Держась за руки, мы пересекли тротуар. Я восторженно раскачивала папину руку, приближаясь к зданию. Я смотрела на большой, красивый дом, стоящий перед нами, широко распахнутыми от возбуждения глазами. Он казался намного более привлекательным, чем наша двухкомнатная квартира.

Вдруг мое внимание привлек смех, раздающийся из соседнего двора. И когда я увидела двух кричащих и хихикающих от восторга детей, которые игрались внутри шалаша на верхушке высокого дерева, растущего по соседству, мои глаза загорелись от волнения.

– Папочка! Смотри! – я потянула отца за джинсы, чтобы привлечь его внимание до того, как он скроется внутри дома.

– Знаю, Лив. Здесь в округе живет много детей.

Увидев возбуждение в моих глазах, мама просияла.

– Мамочка, неужели мы на самом деле будем здесь жить?

– Ты бы этого хотела?

Я усердно закивала, наблюдая, как девочка и мальчик чаевничают в домике на дереве. По моему лицу расплылась такая широкая улыбка, что у меня заболели щеки. В здании, где мы жили прежде, не было других детей. Я проводила большую часть времени дома, играя с мамой. Не считая редких встреч с детьми ее подруг или походов с мамой по делам, я никуда не выходила и никогда по-настоящему не видела других детей.

– Папочка? – он посмотрел на меня, стоя перед открытой дверью. – Не могли бы мы остаться здесь навсегда?

Он усмехнулся:

– Мы будем жить здесь столько, сколько тебе захочется, сладкая.

Я захлопала в ладоши от восторга:

– Сегодня лучший день в моей жизни! – я обернулась в сторону шалаша и закричала детям: – Привет! Я Оливия! Хотите дружить?

Видимо, они меня не услышали, так как продолжали хихикать и кричать.

Я начала возбужденно махать руками, пытаясь привлечь их внимание, и родители засмеялись.

– Пойдем, дорогая, – отец протянул мне руку. – Давай сперва посмотрим твою комнату. У тебя будет достаточно времени, чтобы завести здесь друзей.

– Правда?

Он расплылся в многообещающей улыбке и кивнул.

Я просияла в ответ и приняла его руку.

Все так же улыбаясь, я напоследок кинула взгляд на детей в шалаше. Действительно, это был лучший день в моей жизни.

По моему лицу заскользил солнечный луч, и я открыла глаза. Сделав длинный, глубокий вдох, я позволила этому новому воспоминанию укорениться в моем сознании.

«Лив, это важное воспоминание. Пожалуйста, постарайся больше не забыть его».

Я вновь проигрывала увиденную сцену у себя в голове, надеясь, что смогу запереть ее в глубине моего разума настолько хорошо, чтобы больше никогда не потерять. По моему лицу потекли слезы.

Впервые после выписки из больницы две недели назад, я вспомнила что-то о своих родителях. В моей памяти всплыла сцена, где они выглядели счастливыми и влюбленными.

Меня отвлек тихий шелест, и я почувствовала, как Коннор притянул меня за талию к своей груди в оберегающем жесте. От его прикосновений я рефлекторно застыла, и мне пришлось заставить себя расслабиться. Он не был для меня чужим, несмотря на то, что я не могла его вспомнить.

«Он твой жених и, предположительно, ты его любишь», – напоминала я себе.

Я отчаянно хотела, чтобы все мои воспоминания о нем вернулись, и я смогла бы вспомнить нашу совместную жизнь, свои чувства и любовь к нему.

Он открыл глаза, зевнул и, вздохнув, сказал:

– Эй, доброе утро, – затем придвинулся ко мне и смахнул пряди волос с моего лица, изучающе на меня глядя. – Как спалось?

Я встретила взгляд его теплых карих глаз и улыбнулась:

– Хорошо. А тебе?

– Рядом с тобой – замечательно, – он подтянулся выше и навис надо мной. – Знаешь, я не мог нормально спать по ночам на протяжении всех двух недель, пока тебя здесь не было.

От его слов я расцвела. Он наклонился и нежно меня поцеловал, и по моему телу прошла чувственная волна. Я пропустила его густые коричневые волосы сквозь пальцы и ответила на поцелуй, желая раствориться в этом моменте. Он нежно и неторопливо раздвинул своим языком мои губы и начал меня смаковать. Почувствовав, как его руки продвинулись под мой топик и достигли груди, я издала низкий стон. Мое тело немедленно отреагировало на его ласки, и я поняла: он знал, как меня завести. Я почувствовала его твердость, упирающуюся в мои трусики, недвусмысленно намекающую, что он уже готов для меня, и задохнулась от переизбытка ощущений. Коннор неспеша покрывал поцелуями мою шею, продвигаясь дальше вдоль ключицы, и остановился на груди. Я невольно выгнула спину, когда он стал жадно лизать и посасывать мои соски, заставляя их затвердеть за несколько секунд. Все ощущения были знакомыми, но одновременно и очень необычными, и от запутанного клубка эмоций, пробегающих через все мое тело, я была смущена и чувствовала головокружение. Я заставила себя закрыть глаза и попыталась больше не думать ни о чем, кроме возбуждающих прикосновений Коннора.

Но как только я почувствовала, что он потянулся, чтобы стянуть с меня трусики, то тут же в панике распахнула глаза.

– Коннор... – я застыла, а затем протянула руку, чтобы помешать ему продвигаться дальше. Он оторвал рот от моего соска, и наши взгляды встретились. Он не смог скрыть своего явного разочарования, как бы ни пытался. – Извини. Я...

– ...просто еще не готова, – закончил он за меня. Потом слез с меня и сел на краю кровати.

Я отвела взгляд, ощущая облегчение и чувство вины из-за того, что мы не будем заниматься сексом.

– Мне жаль. Просто это... все это очень ново для меня. Мне кажется, что я знаю тебя всего две недели, – я посмотрела на него, надеясь, что он сумел услышать муку в моем голосе. – Я так сильно хочу все вспомнить, – я села, схватила его за руки и прижала их к своей груди. – Посмотри на меня, пожалуйста.

Он встретился со мной глазами, и я увидела застывшую в них боль.

– Понимаю, Лив... я действительно пытаюсь быть терпеливым.

– Знаю.

– Извини. Мне не следует на тебя давить.

Я покачала головой:

– Нет. Ты не давил на меня. Последние две недели ты был более чем понимающим и терпеливым, и я это действительно ценю.

– Но ты меня не помнишь... – его голос умолк, но я успела услышать горечь в его словах.

– Коннор, мое тело тебя помнит. И реагирует на тебя. Я... Я на самом деле возбудилась, – как только я услышала вырвавшееся у меня признание, мое лицо обожгла краска стыда.

– Правда? – он с надеждой на меня посмотрел.

Я мягко рассмеялась:

– Разве ты не заметил, как мое тело реагировало на твои ласки? Или я все выдумала? – поддразнила я.

Он тепло улыбнулся, и страдание на его лице исчезло.

– Просто дай мне немного времени, чтобы узнать тебя снова.

Меня обуревало чувство вины от осознания того, что каждый раз, когда я отвергала его, останавливая от занятия любовью со мной, я разбивала ему сердце. Я хотела, чтобы у нас, наконец, все случилось, чтобы проверить, вернет это мои воспоминания о нем. Но как бы я не пыталась принудить себя к этому, что-то меня каждый раз удерживало. Этот мужчина оставался для меня незнакомцем, насколько бы упорно я не пробовала убедить себя в обратном. Он был женихом для женщины, которой я когда-то была, но для той, которой я стала теперь, он оставался чужим.

***

– Эй, дорогая, – услышала я голос Коннора в коридоре.

– Я на кухне, – крикнула я, отложив сэндвич.

Через секунду он показался в дверях и посмотрел на тарелку в моей руке.

– Ранний обед?

– Да, во время завтрака я съела совсем немного.

Я сразу вспомнила наш утренний конфуз в постели и последующий за этим неловкий завтрак, во время которого молчание прерывалось вынужденным разговором.

Атмосфера на кухне была настолько дискомфортной, что я была вынуждена закончить завтрак побыстрее, оправдав этим свой уход из столовой и позволив Коннору допить кофе самостоятельно.

– Знаешь, ты можешь попросить Дебру приготовить для тебя что-нибудь более… – он хмуро посмотрел на бутерброд – ...аппетитное.

Я рассмеялась:

– Коннор, не высмеивай мой сэндвич. Ты можешь поверить, что у меня были о нем воспоминания?

Он скептически приподнял бровь:

– Правда?

Я откусила кусок и нарочито громко простонала, слизывая с губ арахисовое масло.

Он усмехнулся и покачал головой:

– Что такого классного в этом сэндвиче?

– Арахисовое масло, кусочки банана и бекон. Гастрономический рай, а на вкус словно грех, – он засмеялся. – Ну ты же хочешь откусить кусочек. Давай, – я искушающе помахала бутербродом перед его лицом.

– У меня аллергия на орехи, поэтому нет, спасибо.

– О, – я немедленно опустила руку. – Извини, я не знала... забыла.

– Все нормально, – отмахнулся он, а затем нахмурился. – Кстати. Знаешь, по-моему, я ни разу не видел тебя поедающей подобный бутерброд прежде.

Его комментарий меня удивил:

– Действительно?

– Да. Можешь даже поинтересоваться у Дебры, просила ли ты когда-нибудь приготовить тебе такое. Но лично я не могу припомнить, чтобы видел, как ты ела что-либо подобное.

– Хм-м-м, – я подумала о небольшой вспышке воспоминания, связанной с этой едой. – Я помню, что любила такие сэндвичи, когда была моложе.

– О чем было твое воспоминание? – он посмотрел на меня с любопытством.

Я нахмурилась:

– Оно было мгновенным. У меня перед глазами проскочило то, как я делала этот бутерброд и... затрудняюсь, как это объяснить, просто знаю, что частенько ела такое раньше.

– Хм-м-м. Возможно ты это переросла? – предположил он, закидывая сумку с ноутбуком на плечо. – Извини, но я должен идти, мой поезд до Нью-Йорка уходит через двадцать минут.

– Хорошо, – я наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Мне жаль, что приходится тебя покидать прямо сейчас, но меня не будет всего двадцать четыре часа. Один из наших важных клиентов хочет провести экстренное совещание по поводу критичного по срокам делового риска сегодня днем, в Нью-Йоркском офисе. И поскольку я все равно там буду, моя секретарша запланировала несколько встреч в течение завтрашнего дня. Так что я не вернусь до завтрашнего вечера. Надеюсь, с тобой все будет в порядке.

– Не волнуйся. Все будет хорошо.

Он вздохнул:

– Обычно ты всегда ездила на такие встречи со мной.

Его слова заставили меня нахмуриться. Не знаю почему, но они меня задели.

– Я не это имел в виду, – быстро добавил он, когда увидел выражение моего лица. – Знаю, ты еще не готова возвратиться к работе, и, к тому же, доктор сказал, что надо облегчить твое возвращение к ежедневной рутине. Я не правильно выразился, дорогая. Я просто хотел сказать, что не привык находиться без тебя так долго.

Я посмотрела на него, недоумевая:

– Но это всего лишь сутки.

Он усмехнулся:

– Да. Ты абсолютно права, – он покачал головой и вздохнул. – Ты просто не помнишь, до какой степени мы были неразлучны. Я почти уверен, что после того, как мы начали встречаться, мы расставались не более чем на двенадцать часов.

– О…

– Да. Помимо общей работы, свиданий и совместного проживания мы проводили друг с другом много времени. И даже когда ты была в больнице, я навещал тебя каждый вечер после работы и обычно оставался на ночь.

– Возможно, именно поэтому ты плохо спал по ночам? – поддразнила я его, улыбаясь. Я почувствовала себя в долгу перед ним за его доброту и преданность. – Мне действительно очень повезло с тобой, Коннор.

Я спрятала свое лицо на его груди и услышала биение сердца возле своего уха.

– Я люблю тебя, Лив. Мне невыносимо оставлять тебя одну, особенно когда ты все еще адаптируешься.

Я отстранилась и улыбнулась ему:

– Не беспокойся. Со мной все будет в порядке. Я найду чем себя занять.

– Уверена? – я кивнула. – Что ты запланировала на сегодня?

– Ну, я до сих пор изучаю свои старые фотоальбомы, и еще хочу начать пересматривать свои электронные письма. Думаю, это могло бы подтолкнуть некоторые воспоминания.

– Отличный план! Не стесняйся просить помощи у Дебры или у Джима, если тебе что-то понадобится. Билл будет со мной в Нью-Йорке.

– Хорошо.

От предвкушения целого дня, посвященного только самой себе, я почувствовала смесь вины и облегчения. Для меня было очень странно жить с кем-то и видеть каждый день того, о ком практически ничего не помнишь. Поэтому я безумно ценила драгоценное время, проведенное в одиночестве. В эти моменты вокруг меня словно появлялось дополнительное пространство, где я могла дышать свободно.

– Я буду дома уже завтра. Если хочешь, можем сходить в «Сад Талулы» вечером, когда я вернусь.

– Куда?

Он тепло усмехнулся:

– Это ресторан в городе, где все приготовлено из экологически чистых продуктов. Тебе нравится такая еда. Это заведение – одно из твоих самых любимых.

– Да?

– Да. Там ты чаще всего заказываешь скирт-стейк и сладкие творожные кольца.

– Звучит аппетитно, – из моего живота донеслось голодное урчание, и я покраснела.

Он усмехнулся:

– Похоже, твой желудок его не забыл. Уверяю тебя, эти блюда лучше, чем сэндвич в твоей руке.

– Давай остановимся на том, что по этому вопросу мы разошлись во мнениях, – я игриво закатила глаза и откусила от бутерброда большой кусок.

– Что ж, посмотрим, будешь ли ты с этим согласна по-прежнему после нашего завтрашнего ужина, – засмеялся он и наклонился ко мне для прощального поцелуя.

Я хихикнула, чувствуя благодарность за то, что он всегда находил способ меня успокоить.

– Итак, увидимся завтра вечером, – он направился к выходу из кухни, а потом остановился и обернулся.

– Что такое? – я ждала, думая, что он что-то забыл.

Он сверкнул ослепительной улыбкой и подмигнул мне:

– Я люблю тебя, красавица, – и не промолвив больше ни слова, развернулся, зашел за угол и исчез из виду, оставив меня стоящей на кухне с улыбкой на лице.

***

После отъезда Коннора я провела оставшуюся часть утра, изучая наиболее старый фотоальбом, который у себя нашла. В нем хранились фотографии из моего детства. Во время разглядывания первой половины альбома, я смеялась над фото со мной. Оказывается, я была очень пухлым, счастливым ребенком. Во второй части начали появляться изображения моих родителей.

Увидев их, я улыбнулась. Здесь они были запечатлены такими же счастливыми и красивыми, какими я их видела в своем последнем воспоминании этим утром. А когда я наткнулись на несколько фотографий, сделанных на фоне того самого светло-синего дома, то не смогла сдержать слез. Еще на одном снимке я увидела себя рядом с одним из моих родителей на газоне перед домом, возле таблички «Продано». Другая фотография была с моей мамой, гоняющейся за мной вокруг лужайки и грозящей защекотать меня, если догонит. На моем лице застыло выражение неподдельной радости и невинности, я практически слышала пронзительные визги счастья, которые я, несомненно, издавала. Затем я перешла к следующему снимку и улыбка на моем лице стала еще шире. На нем была я, улыбающаяся так широко, насколько позволяли мои миниатюрные губы. Я обнимала девочку и мальчика, тех самых, из моего воспоминания, в котором я видела их распивающими чай в соседском шалаше.

– Мы все же стали друзьями, – произнесла я вслух, поглаживая края фотографии.

Я отвлеклась от фотоальбома, заметив вошедшую женщину средних лет, одетую в черно-белую униформу прислуги.

– Добрый день, мисс Стюарт, – сказала она с небольшим пуэрториканским акцентом.

– Привет, Дебра, – приветливо ответила я. – Как я просила тебя меня называть?

Она помолчала и смущенно улыбнулась:

– Извините мисс Ст... Лив. Дело в том, что мистер Брейди предпочитает, чтобы я обращалась к вам официально.

Я лишь закатила глаза. Я уже успела понять, насколько серьезно Коннор относился к некоторым вещам. Недавно он напомнил мне, что Дебра, Джим и Билл являются работниками, и нам следует поддерживать с ними отношения лишь на профессиональном уровне.

Он сказал непонятную фразу:

– Они, конечно, трудятся в нашем доме, но по-прежнему остаются наемными работниками, и поэтому мы должны общаться с ними, не выходя за определенные рамки. Слишком неофициальное обращение только размоет границы между нами.

Я знала, что Коннор стал миллионером всего лишь в тридцать два не случайно. Знала, что он специалист по управлению людьми и деньгами. И предполагала, что в какой-то степени он прав – панибратское общение с сотрудниками может привести к стиранию границ. Но для себя я решила: если Коннор хочет держать четкую дистанцию со своими подчиненными, то это не означает, что и я должна поступать так же. Я не помню, какой я была до аварии, но именно сейчас я чувствую так.

Поэтому я мягко ответила:

– Я знаю, Коннор хочет, чтобы некоторые вещи оставались на профессиональном уровне, но… – я закрыла альбом и поднялась, – я не он. Поэтому, пожалуйста, зови меня Лив.

– Но… – она смущенно потопталась на месте.

Я вздохнула:

– Хорошо, давай сделаем так. Когда он дома, можешь обращаться ко мне «мисс Стюарт». Но когда мы наедине, обращайся ко мне, пожалуйста, как к Лив.

Она обдумала это предложение и кивнула, по-доброму на меня глядя.

– Да, так будет лучше.

– Отлично.

– Мисс... я имею в виду, Лив, сейчас уже полдень. Вы хотите пообедать?

– Я недавно перекусила, и поэтому еще не голодна. Но все равно, спасибо.

– Я могу приготовить что-нибудь легкое. Вам действительно следует что-нибудь поесть, – настаивала она.

– Нет-нет, все в порядке, Дебра. Я не голодна. И вообще, я хотела пойти погулять.

– Давайте я быстро приготовлю для вас закуску или салат. Или вы предпочитаете, чтобы я упаковала вам что-нибудь с собой?

Я кинула на нее всего один взгляд и поняла, что ответ «нет» не принимается.

– Хорошо, я возьму закуску с собой.

– Спасибо.

«За что спасибо?» – подумала я про себя и хотела уже спросить. Но вовремя прикусила язык, понимая, что снова поставлю ее в неловкую ситуацию.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила я, последовав за ней на кухню.

Она чинно ответила:

– Нет, спасибо за предложение, но я справлюсь сама. Хотите, я скажу Джиму, что вы собираетесь выйти? Он подготовит автомобиль.

– Нет, я планировала прогуляться пешком.

Она помрачнела:

– Куда вы собираетесь пойти?

Я задумалась:

– М-м-м, не знаю. Я думала пройтись по беговой дорожке, которая тянется вдоль реки Скулкилл. Анна упоминала, что я всегда бегала по этому маршруту каждое утро перед работой. Я надеюсь, что знакомая местность подтолкнет какие-нибудь воспоминания, – я захихикала. – Шутка, – поддразнила я игриво, надеясь немного разрядить обстановку.

На ее лицо вернулась вежливая улыбка, но я бы не сказала, что она была полностью удовлетворена ответом.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы Джим вас подвез? Там довольно большое расстояние.

– Дебра, со мной все будет в порядке, – быстро прервала я ее. Меня уже начал раздражать этот разговор. – Я не ребенок. Уверена, у Джима найдутся более важные дела, чем везти меня шесть-семь кварталов, которые я могу пройти по беговой дорожке.

Она покраснела:

– Прошу прощения, мисс Стюарт, Лив. Я... я просто беспокоюсь о том, чтобы вы не заблудились. Мистер Брейди просил меня приглядывать за вами, пока он в отъезде, и я просто хочу убедиться, что вы будете под присмотром.

– Извини меня, Дебра. Я на самом деле ценю твою заботу, – я почувствовала стыд за то, что набросилась на нее. Видимо, Коннор действительно был строг по отношению к сотрудникам и требовал от них исполнения своих обязанностей на высшем уровне. Она просто выполняет свою работу. – Но со мной, правда, все будет хорошо. У меня есть айфон, если мне надо будет вернуться домой, а я вдруг потеряюсь, то всегда смогу посмотреть маршрут на нем или воспользоваться «Убером».

– «Убером»?

– Да, Анна показала мне это новое классное приложение для телефона. Ты можешь его запустить, и таким образом вызвать такси. Оно отслеживает твое местоположение при помощи GPS и сразу связывается с одним из водителей в данном районе. Он тебя заберет и отвезет, куда надо. Очень удобно.

– Поняла. По-моему, моя дочь когда-то им пользовалась.

– Так что уверена, я смогу вызвать такси, даже если буду находиться в оживленной части города. Вот видишь, тут не о чем беспокоиться. Я не потеряюсь.

– А еще вы можете позвонить Джиму. У вас есть его номер?

Я улыбнулась и напомнила себе, что она всего-навсего за мной приглядывает.

– Есть. Коннор дал мне его по возвращении из больницы. Но все же я предпочитаю «Убер». Он привязан к моей кредитной карте и ну... я предпочитаю делать некоторые вещи самостоятельно, не полагаясь на Коннора.

Я посмотрела на свой телефон и осознала, что не признавалась себе в этом по-настоящему до настоящего времени.

Дебра улыбнулась мне понимающей, теплой и искренней улыбкой. Она перестала быть просто вежливой, какой была до этого.

– Понимаю. Я всегда говорю своей дочери, как важно быть независимой и сильной.

– Спасибо.

– За что?

– За понимание, – на мои глаза навернулись слезы, но я быстро с ними справилась. – Последние несколько недель я живу в постоянном стрессе, и я хочу в себе разобраться, хочу ощутить свою самостоятельность.

После этих слов Дебра раскинула руки и притянула меня в свои объятия, чем очень меня удивила.

– С вами все будет в порядке. С тех пор, как я впервые вас встретила, после того, как вы начали встречаться с мистером Брейди, вы всегда казались мне очень сильной и независимой женщиной.

Я обняла ее в ответ, а затем отстранилась:

– Правда? – всхлипнула я. – Спасибо.

Она молча улыбнулась, расправляя свою униформу.

– Дебра, мы были близки? Как часто мы разговаривали?

– Нет, не очень часто.

– Почему?

– Вы с мистером Брейди были очень заняты. Вы все время проводили в работе.

– О…

Она посмотрела на стоящую перед ней кастрюлю.

– Дайте мне несколько минут, и я приготовлю для вас сэндвич с арахисовым маслом.

Я быстро вскинула на нее удивленный взгляд:

– Откуда вы знаете, что я люблю подобное?

Она засмеялась:

– Вы много раз просили меня его приготовить.

Я нахмурилась:

– Но... Коннор сказал, что никогда не слышал, чтобы я упоминала об этом раньше.

С ее губ сорвался еще один смешок:

– Да. Вы никогда не ели его перед мистером Брейди. Вы говорили, что это запретное, тайное удовольствие из вашего детства. Вы считали, что повзрослев и почти став миссис Брейди, глупо и примитивно есть такую пищу. Поэтому вы попросили меня не упоминать об этом секрете перед другими.

– Ох, – я нахмурилась, пытаясь переварить эту новую информацию. – Дебра, вы можете ответить мне честно на один вопрос?

Она посмотрела на меня и удивленно подняла бровь:

– Постараюсь.

– Как вы думаете, я изменилась с тех пор, как потеряла память?

Она улыбнулась:

– Ну, трудно сказать, – она помолчала, обдумывая свой ответ. – Не думаю. Вы всегда были добры ко мне. Но теперь вы кажетесь более расслабленной, чем были до несчастного случая.

– Расслабленной?

– Да. Вы всегда куда-то спешили и много работали. Мне казалось, что вы боитесь снизить темп и остановиться.

– Понятно.

Дебра только подтвердила то, о чем упоминала несколько недель назад Анна. Я сжигала себя на работе, оплакивая потерю матери. Стоило лишь мне подумать о женщине, которую я видела сегодня утром в своем воспоминании, как у меня заныло сердце. Как бы я хотела вспомнить о ней все!

***

Двадцать минут спустя Джим высадил меня у беговой дорожки. Я настаивала на том, чтобы пройтись пешком, но так же, как и Дебра он не принял отказ.

– Спасибо, что подвезли, Джим, – я вышла из автомобиля, поблагодарив придерживающего для меня дверь водителя. – Знаете, вам действительно не стоило ехать.

Он вежливо ответил:

– Это, на самом деле, доставило мне радость, мисс Стюарт. – В отличие от Дебры, он отказывался называть меня Лив, даже когда Коннора не было поблизости. – Когда нагуляетесь, позвоните мне, пожалуйста, и я вас заберу.

– Конечно, – солгала я. – Скорее всего, я побуду здесь подольше, может быть, пообедаю с Анной. Поэтому не беспокойтесь обо мне. Если мне понадобиться машина, я вам позвоню.

Увидев удаляющийся автомобиль, я вздохнула полной грудью, ощущая, что смогла, наконец, расслабиться, впервые за этот день.

Я прогуливалась по Келли-драйв, растянувшуюся вдоль реки, и ощущала, как мою кожу приятно холодит прохладный осенний воздух. Я сразу поняла, почему я так любила этот маршрут. Здесь, вдали от шума и суеты города, было тихо, и я чувствовала себя очень спокойно.

После пятнадцатиминутного спуска по тропе, я вышла к музею искусств Филадельфии. Я сошла с беговой дорожки и направилась к красивому зданию. Села на густой, зеленый газон у подножия лестницы, так называемой «лестницы Рокки» из фильма «Рокки», ведущей ко входу в музей.

Не знаю, сколько времени я просто сидела, наблюдая за людьми, которые проходили вверх и вниз по ступенькам, но в какой-то момент, я, должно быть, задремала.

Меня разбудил знакомый голос.

– Ну привет, незнакомка, – от непонятной интонации в мужском голосе волоски на моих руках встали дыбом, и я раскрыла глаза, чтобы узнать, кто прервал мое уединение.

Я приняла сидячее положение и увидела, что это был тот мужчина, предотвративший мое падение у главного входа в больницу, две недели тому назад.

– Эй, привет, – не скрывая своего удивления ответила я.

– Итан, – напомнил он.

– О, верно, – я помнила, как его зовут, но ему незачем было об этом знать. – А я Оливия, – добавила я.

– Лив, – он улыбнулся и подмигнул. – Я помню.

Мой взгляд тут же остановился на его темных потертых джинсах и изношенной кожаной куртке, облегающей его мускулистую фигуру.

Должно быть, он заметил, как я осматривала его с головы до ног, и изогнул губы в дикой усмешке, снимая солнцезащитные очки-авиаторы.