Текст книги "Год второго шанса (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 21

Кай

Когда Джулс подъезжает к дому Андерсов, Индиго сидит на обочине, уронив голову на колени. Я выскакиваю из машины еще до того, как она останавливается, и чуть не подворачиваю лодыжку. Но мне наплевать. Все, о чем я могу думать, – это узнать, все ли в порядке с Изой.

– Что случилось? – Я ковыляю к Индиго, худшие опасения проносятся в голове.

Что-то не так. Иза пострадала.

Пожалуйста, пусть она будет в порядке.

Индиго поднимает голову, ее глаза покраснели от слез.

– Ничего страшного. Мы с папой просто поссорились, и я вышла из машины подышать свежим воздухом.

– Уф, – Я начинаю расслабляться, когда откуда-то доносятся слабые звуки музыки. – Ты это слышишь? – спрашиваю я ее. Поворачиваюсь в сторону дома и вижу, как из окна второго этажа поднимается тонкая струйка дыма. – Звони в девять-один-один и скажи, что в доме пожар! – кричу я Индиго, подбегая к черному входу. Кайлер что-то кричит, но я едва слышу его голос из-за охватившей меня паники.

Нет, нет, нет! Иза не может быть внутри! Она никак не может быть внутри.

Боже, что, если она там?

Дверь заперта, но я бью кулаком по стеклу и протягиваю руку, чтобы отпереть ее изнутри. Затем я влетаю в кухню, уже окутанную тонкими клубами дыма. Я осматриваюсь и вижу, что Линн пытается вылезти в окно над раковиной.

– Что ты наделала?! – Кричу я, бросаясь к ней. Я хватаю ее сзади за платье и стаскиваю вниз. – Где Иза? – требую я ответа.

Она смеется, ее безумный взгляд пугает меня до глубины души.

– Поверь мне. Я оказываю тебе услугу, сжигая это место дотла. Эта девушка только разбивает сердца и разрушает семьи. Точно так же, как это делала ее мать! Тебе будет лучше, если она умрет!

Я даю ей пощечину, и она падает на пол.

– Говори, где она!

Она поспешно садится, подтягивает колени к груди и раскачивается взад-вперед, кашляя от дыма.

Мой страх зашкаливает. Она, блин, сумасшедшая!

– Где Иза? – повторяю я. Я кричу, и ее взгляд устремляется к лестнице, где дым гуще. – Ты не могла… Боже мой... – У меня чуть ноги не подкашиваются при мысли, что Иза там, наверху.

Я собираюсь броситься к лестнице, когда Джулс вбегает внутрь.

– Что происходит?.. – Он замолкает при виде истерически смеющейся Линн. – Что за хрень?

– Уведи ее отсюда, – говорю я ему и бегу к лестнице. – Но не отпускай никуда.

– Что ты будешь делать? – кричит он. – Кай, я не думаю, что...

Я натягиваю воротник рубашки на нос и взбегаю по лестнице прямо в дым. Кожа становится влажной от пота, а глаза слезятся по мере того, как я приближаюсь к вершине. Жар… Мучительный. Невыносимый… Я думаю только о том, что Иза сейчас там, наверху… Как же здесь жарко…

Нет! Я не сдамся.

Я ускоряю шаг, поднимаясь по лестнице.

– Иза! – кричу я, щурясь, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь дым. – Иза, где ты?

Огонь потрескивает в спальне прямо передо мной, и я направляюсь прямо к нему.

– Иза! – зову я ее. Из моих глаз текут слезы. – Пожалуйста… Боже, нет… Пожалуйста, не допусти, чтобы это случилось... – Я слышу едва слышный кашель.

– Кай.

Звук ее голоса дает мне прилив энергии. Я опускаюсь на четвереньки и ползу вперед, пока не нахожу ее. Она лежит посреди коридора с израненными запястьями и лодыжками и изо всех сил пытается дышать.

Я подхватываю ее на руки и прижимаю к груди, сбегаю вниз по лестнице и выхожу через заднюю дверь. Издалека доносится вой сирен, пока я спешно направляюсь подальше от дома.

– Ты пришел за мной, – шепчет она, пряча лицо у меня на груди.

Звук ее голоса вселяет в меня надежду, что с ней все будет в порядке. Но тут она начинает кашлять. И кашель переходит в хрипы.

– Иза, дыши глубже, ладно? – молю я, устремляясь по дорожке к нервно шагающей туда-сюда Индиго.

Когда она замечает меня, то бежит ко мне.

– Что произошло? Тот парень, с которым ты приехал, сказал, что в доме пожар и что его устроила Линн. Он запер Линн на заднем сиденье машины... – Ее лицо бледнеет при виде Изы в моих объятиях, хватающей ртом воздух.

– Ей трудно дышать. – Я опускаюсь на колени на траву у обочины и осторожно укладываю ее. Страх в глазах Изы, выражение ужаса, будут вечно преследовать меня в ночных кошмарах. Она думает, что умирает. Но я не позволяю ей, черт возьми! – Иза, посмотри на меня. Тебе нужно дышать. Скорая уже в пути.

Она делает один хриплый вдох за другим. Снова и снова. Но затем она затихает, ее веки закрываются.

– Иза, – умоляю я, убирая волосы с ее лица. – Пожалуйста, открой глаза, детка. Пожалуйста.

Она не двигается.

Не шевелится.

Не дышит.

Я продолжаю думать о том, сколько времени я потратил впустую, вдали от нее. Все эти годы мы провели порознь, прежде чем, наконец, получили свой второй шанс. Но этот шанс длился всего минуту, удар сердца, мгновение.

Он был слишком коротким. Мне нужно больше времени.

– Это не считается, – говорю я сквозь слезы. – Мне нужно больше времени, так что, пожалуйста, открой глаза.

Глава 22

Иза

Может быть, это довольно мрачные мысли, но иногда я задаюсь вопросом, на что похожа смерть. Когда считала, что моя мама умерла, я часто об этом задумывалась. В своем творческом мышлении я представляла, что это тихое место, полное облаков из сахарной ваты и высоких замков, где все счастливы.

Но либо мое воображение подвело меня, либо я не умерла, потому что все, что я вижу, – это темнота, и все, что чувствую, – это боль.

Бип…

Бип…

Бип…

Мои веки распахиваются, и я вижу покрытый пятнами белый потолок и яркие лампы дневного света. Требуется мгновение, чтобы осознать, где я нахожусь, что лежу на очень неудобной кровати с пластиковой трубкой, через которую воздух попадает мне в нос.

– Ладно, я надеюсь, что это не рай, – бормочу я, поворачивая голову, чтобы оглядеться.

Большое окно, зеленая занавеска, капельница, пищащий кардиомонитор, и спящий Кай на деревянном стуле в самой неудобной позе, какую только можно было себе представить.

Я улыбаюсь при виде этого зрелища. Ладно, если Кай будет в моем раю, со мной все будет в порядке.

Но моя улыбка тут же исчезает, когда я вспоминаю все произошедшее острыми, жестокими фрагментами. Линн. Ее план убить меня. Огонь. Кайлер и Ханна помогали ей.…

Кардиомонитор реагирует на мой страх, усиливая писк. Кай начинает ворочаться, пробуждаясь от сна, и его веки приподнимаются. Увидев меня, он моргает еще и еще раз, прежде чем вскочить на ноги и броситься к моей кровати.

– Ты проснулась. – Его голос звучит хрипло, под глазами залегли темные круги, футболка и джинсы помяты, вся одежда сидит криво. Но на его лице появляется облегчение, когда он садится на край кровати и обхватывает мою щеку ладонью. – Как ты себя чувствуешь?

– Как будто кто-то использовал мои легкие в качестве боксерской груши, – хриплю я, мое горло горит. – Можешь дать мне воды?

Кай быстро наливает мне воды в стакан, и я выпиваю ее за считанные секунды, чувствуя себя так, словно могла бы выпить еще тысячу литров. Как только я выпиваю около трех стаканов, он возвращается на край кровати и берет мои руки в свои.

– Как твои запястья и лодыжки?

Я смотрю вниз на свои забинтованные руки, вспоминая, как сильно поранилась, когда, наконец, смогла снять веревку, буквально за несколько мгновений, как пламя охватило кровать. Еще две секунды, и я бы не смогла выбраться. Вот так. Две секунды. Такая маленькая разница между смертью и жизнью.

– С ними все в порядке, – честно отвечаю я. Потому что, хотя они и причиняют боль, эта боль не так сильна по сравнению с агонией, терзающей мое сердце.

Линн сделала это со мной.

Моя мачеха.

Из-за нее моя мама попала в тюрьму.

Мой отец помогал ей.

На глаза наворачиваются слезы, но я с трудом выдавливаю из себя:

– Линн?

Он крепче сжимает мои руки.

– Она под стражей. Ты в безопасности.

Я сглатываю огромный комок, застрявший у меня в горле.

– А мой отец?

– Он тоже под арестом... – Он проводит по сгибам моих пальцев. – Иза, не знаю, в курсе ли ты, но твой отец помог Линн скрыть убийство Джеймисона и обвинил в этом твою маму. Я не уверен во всех деталях, но знаю, что она во всем призналась полиции, когда они ее задержали… Думаю, что-то в том пожаре вывело ее из себя, и она потеряла те крохи здравомыслия, которые у нее еще оставались. Она призналась во всем, а это значит, что твоя мама будет оправдана.

– Линн, вероятно, сломалась из-за того, что убила своего сына точно так же, как пыталась убить меня, – говорю я, вытирая слезы со щек. Но из меня льется еще больше, и мои плечи вздымаются от рыданий.

Все это – пожар, признание Линн, то, что моя мама сможет выйти из тюрьмы, то, что она жива, – все это так сложно осознать сразу. Я едва могу дышать от боли, печали, ненависти и благодарности, которые бурлят во мне.

Кай обнимает меня.

– Ш-ш-ш… Все будет хорошо. Все закончилось. – Он позволяет мне промочить его рубашку своими слезами, прижимаясь ко мне так, словно я – самое дорогое, что есть на свете.

– Что еще случилось? И как долго я была без сознания? – бормочу я, уткнувшись ему в грудь, как только мои глаза немного высыхают.

– Ты то приходила в сознание, то погружалась в сон и так несколько дней. – Он откидывается на спинку стула и нерешительно смотрит мне в глаза. – Иза, думаю, ты знаешь больше о том, что произошло. Но я не думаю, что это хорошая идея – перегружать тебя сейчас… Ты через многое прошла… Какое-то время мы думали... – Его голос срывается. – Я не могу потерять тебя, ясно? Что бы ни случилось, что бы ты ни услышала, пожалуйста, обещай мне, что я не потеряю тебя.

Я хватаюсь за его руку, чувствуя причину его страха.

– Если все дело в том, что Кайлер помогал Линн, то я хочу, чтобы ты знал: это не твоя вина. Я не буду обвинять тебя в том, что сделал твой брат.

– Но как? – Он заглядывает мне в глаза. – Как ты вообще можешь смотреть на меня после всего этого?

– Потому что все, что ты когда-либо делал, это пытался защитить меня. Черт, ты даже вбежал в горящий дом, чтобы спасти меня. Серьезно, кто так делает?

– Любой на моем месте так бы поступил. – Он разыгрывает свой героизм, как будто это ничего не значит.

Я качаю головой, беря его за руку.

– Не делай этого. Просто признай, что ты крут, ладно?

Он слегка улыбается, но быстро угасает.

– Я просто хочу, чтобы ты знала, что позабочусь обо всем. Ханна и Кайлер заплатят за то, что они с тобой сделали.

– Кай, я правда не...

Он прижимает палец к моим губам, заставляя замолчать.

– Знаю, ты этого не хочешь, но я настроен решительно. То, что они с тобой сделали… Им это просто так не сойдет с рук. – Он нежно целует меня в губы. – Я люблю тебя, Иза, и я буду защищать тебя, как и обещал.

Мой пульс подскакивает до небес, о чем незамедлительно сообщает кардиомонитор. Но все же я не могу не нервничать. Его слова подталкивают меня к краю, и на этот раз я готова совершить этот прыжок. Я просто молюсь всем звездам, чтобы мой парашют раскрылся – что Кай никогда не причинит мне вреда. Конечно, сейчас, возможно, не самое подходящее время раскрывать свои чувства, учитывая все обстоятельства. Но когда я лежала на той кровати, окруженная пламенем, я пообещала себе, что если выберусь оттуда живой, если у меня будет еще один шанс на жизнь, я скажу, что я чувствую. Не только Каю, но и всем важным людям в моей жизни. И буду делать то, что мне хочется. И перестану так сильно волноваться.

И просто буду счастливой. Потому что разве не в этом смысл жизни?

– Кай… когда я была… Что я хочу сказать... – Боже, Иза, соберись. Аплодисменты в мою честь. – Кай… Я люблю тебя.

Ух ты. Кто бы мог подумать, что, произнеся четыре простых слова, я почувствую себя так, словно только что спрыгнула со скалы.

Улыбка трогает его губы.

– Это правда?

– Ну конечно, я не шучу, глупый. – Я закатываю глаза, но волнуюсь, что, может быть, он передумал. Может быть, он меня больше не любит. – Я не разбрасываюсь словами на букву «Л» только для того, чтобы посмеяться.

– Знаю. – Он пристально смотрит на меня, оценивая. И вдруг он целует меня с такой страстью, что сердцебиение вновь усиливает звук с аппарата.

– О, боже мой, не могли бы вы двое прекратить это, – говорит бабушка Стефи. – Ты же на кислороде, черт возьми.

Мы с Каем отстраняемся, затаив дыхание. Я поворачиваю голову к дверному проему, и счастье переполняет меня.

Все, кого я люблю. Прямо здесь. Это именно то, что мне нужно.

– Извините, – говорит Кай, пятясь от кровати, как будто моя бабушка собирается напасть на него. – Я просто...

– Целовался с моей внучкой в больнице, – перебивает она его, упирая руки в бока. – Вам не удастся выкрутиться, молодой человек.

Он поднимает руки в знак капитуляции и опускается на стул.

– Извините. Я сяду и буду держать свои руки при себе.

– Хороший мальчик. – Она ухмыляется ему, но ее улыбка сменяется беспокойством, когда она поворачивается ко мне. – Как ты себя чувствуешь, милая?

Я пожимаю плечами, глядя на иглу для внутривенного вливания, воткнутую в тыльную сторону моей руки.

– У меня немного болят легкие. И запястья, и лодыжки тоже, но в целом я чувствую себя нормально.

Она садится на край кровати, а Индиго садится с другой стороны.

– Нет, милая, – говорит бабушка. – Я имею в виду, как ты себя чувствуешь эмоционально? Доктор уже проинформировал меня о том, как ты должна чувствовать себя физически. Боль будет еще некоторое время, но ты быстро поправишься. – Она опускает взгляд на мои забинтованные запястья. – Хотя они сказали, что у тебя останется несколько шрамов.

Я думаю обо всем, что произошло. О том, через что прошла, не только за последние несколько недель, но и за всю свою жизнь. Думаю о том, что я потеряла. Но потом вспоминаю, что у меня есть. Я жива. Меня окружают люди, которые любят меня. Мою маму выпустят из тюрьмы. Я с ней познакомлюсь. Я наконец-то узнаю о человеке, который привел меня в этот мир.

– Я думаю, со мной все будет в порядке, – говорю я своей бабушке Стефи.

Точно так же, как ожоги от веревки на моих запястьях со временем заживут, заживут и мои сердце и разум. Останутся ли шрамы? Да, определенно. Но Кай однажды сказал мне, что я сильная, и я действительно начинаю ему верить. Что я намного сильнее, чем мне казалось.

Но моя самая большая сила в том, что я не одна. Шесть месяцев назад я бы не смогла этого сказать. Шесть месяцев назад... Ну, на самом деле я не хочу сейчас думать о прошлом. Только о будущем. О том, чтобы стать лучше. О том, чтобы отпустить все плохое. Воспользоваться своим вторым шансом и убедиться, что я его не упущу.

Глава 23

Кай

Как только Иза снова засыпает, ее бабушка и Индиго выходят из больничной палаты, чтобы взять что-нибудь перекусить в кафетерии. Они приглашают меня присоединиться к ним, но я отказываюсь отходить от постели Изы. Я не могу перестать смотреть, как она спит, как она вдыхает и выдыхает, ее губы слегка приоткрыты, волосы разметались по подушке.

Когда она перестала дышать, я подумал, что потерял ее. Что я никогда больше не смогу поговорить с ней, поцеловать ее, услышать ее смех, увидеть ее улыбку. Я думал, что она покинула меня. Что я потерял девушку, которую любил. Что она ушла навсегда.

Но потом появились врачи и восстановили ее дыхание. Я никогда в жизни не испытывал такого облегчения. Однако внутри меня поднялась буря. Буря, которая не утихнет, пока все, включая Ханну и Кайлера, не заплатят за то, что они с ней сделали.

С Линн и ее отцом все было довольно просто – полиция позаботилась об этом. Но Кайлер и Ханна все еще гуляют на свободе и наслаждаются жизнью, в то время как Иза лежит в постели, восстанавливаясь после ожогов и отравления дымом.

Но это ненадолго.

Встав со стула, я быстро целую Изу в лоб и останавливаюсь возле выхода, чтобы позвонить. Я не отхожу далеко, не хочу, чтобы она проснулась в пустой палате.

– Привет, – говорю я, когда Джулс поднимает трубку. – Мне нужно, чтобы ты нашел для меня несколько видеофайлов.

– Конечно, – с готовностью отвечает он. – Где?

– Либо у Ханны Андерс, либо у моего брата, – говорю я ему, понизив голос. – Я бы начал с проверки их компьютеров, а потом уже пошел дальше. Эти видео с моим участием.

– Звучит заманчиво, – говорит он. – Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?

– Уничтожь их. – Я прислоняюсь к стене. – И как только это будет сделано, мне понадобится твоя помощь кое в чем другом.

– В чем?

– Заставить людей, которые украли видео, заплатить.

Он говорит, что все в порядке и что скоро позвонит мне и сообщит новости. Мы заканчиваем разговор, я убираю телефон и проскальзываю обратно в палату. Меня успокаивает ровный ритм кардиомонитора, когда я подхожу к ее кровати и сажусь. Я провожу рукой по ее щеке, и ее ресницы трепещут.

– Кай, – бормочет она, не открывая глаз.

– Не волнуйся. Я здесь, – заверяю я ее, оставляя свою руку лежать на ее щеке. – И я никуда не уйду.

Это правда. Пока я у нее есть, я никуда не уйду. Я люблю Изу и планирую проводить с ней много времени, без преследователей и угроз избить меня. Я позабочусь о том, чтобы она была счастлива. Это наш второй шанс, и я не собираюсь терять ни секунды.

Эпилог

Иза

Месяц спустя…

Удивительно, как сильно может измениться ваша жизнь за один месяц. Неужели все стало так радужно и солнечно? Нет, вовсе нет. По ночам меня преследуют кошмары, и мне приходится посещать психотерапевта два раза в неделю. А после того, как газеты начали публиковать подробности того, чем занимались Линн и мой отец, я стала объектом сплетен в школе и стала известна как девушка, которую чуть не убила мачеха. После долгого разговора с моей бабушкой Стефи я решила сменить школу. Но не думаю, что это проявление слабости. Я просто хочу наслаждаться жизнью, и это стало моим девизом. К тому же, Кай перевелся вместе со мной, так что мне не пришлось идти в новую школу одной. А когда Кай рядом, кажется, что все возможно. Он самый лучший парень на свете, всегда рядом, постоянно заботится обо мне, мстит людям, которые причинили мне боль. Да, последнее может быть немного экстремальным, и я сказала ему не делать этого, не снимать Кайлера и Ханну с крючка. Не то чтобы я считала, что они не заслуживают наказания, но я чувствовала, что Ханна и так уже страдает из-за того, что ее мать обвиняют в убийстве и покушении на убийство. И Кайлер… Ну, я просто не хотела, чтобы Кай причинял вред собственному брату. К тому же, у них все еще были те видео с Каем, и я не хотела, чтобы они были обнародованы.

Но Кай, оставаясь Каем, уклонился от прямого ответа на мою просьбу и заверил, что с видео «разобрались». Через несколько дней его брата исключили из футбольной команды после того, как тренер обнаружил стероиды в его спортивной сумке. Я не знаю, зачем тренер вообще полез в его сумку, но когда я спросила Кая об этом, он пожал плечами и сказал:

– Сам виноват, что таскает с собой то, чего у него быть не должно.

Что касается Ханны, то я ничего не слышала о ней с тех пор, как мы встретились в ресторане. Она ничего не сказала мне, только посмотрела с неприкрытой ненавистью в глазах. Примерно неделю назад я узнала, что она собрала вещи и уехала из города. Заставил ли ее это сделать Кай, я никогда не узнаю. Но я бесконечно благодарна ему за все, что он для меня сделал.

О да, и его поцелуи тоже не так уж плохи.

– Как ты думаешь, моя мама все еще похожа на человека с фотографий? – спрашиваю я, рассеянно оглядывая гостиную в его квартире, которую он делит с Джулсом. – Или она изменилась?

Кай перестает посасывать мою шею, издавая низкий смешок.

– Знаешь, я пытаюсь не принимать на свой счет, что ты думаешь о том, как выглядит твоя мама, пока я целую тебя, но это немного задевает мое эго. – Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, его глаза искрятся весельем. – Должно быть, я теряю свои потрясающие навыки.

– Ни за что. – Я тяну его за руку, возвращая его голову к своей шее. – Ты лучший парень на свете, так что, пожалуйста, продолжай.

Он смеется, затем его губы касаются моей шеи. Я закатываю глаза от удовольствия, когда его зубы прикусывают кожу. Боже, это так приятно… Интересно, всегда ли мне будет так хорошо?.. Всегда ли все будет так идеально…

– Интересно, поладим ли мы с мамой, – говорю я. – Похожа ли я на нее... Как ты думаешь, мы с ней похожи?

– Ладно, я сдаюсь. – Он откидывается на спинку дивана, приглаживая волосы. – Давай поговорим о твоей маме.

– Прости, – извиняюсь я, чувствуя себя глупо из-за того, что говорю о своей маме, когда он целует меня. Но… – Я ничего не могу с собой поделать. Я увижу ее примерно через час, и я так взволнована. И нервничаю. И жутко беспокоюсь.

Он приподнимает бровь.

– О чем ты беспокоишься?

Я пожимаю плечами.

– Что я ей не понравлюсь.

Выражение его лица смягчается.

– Ты ей понравишься. Я уверен.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ты самый веселый, милый и заботливый человек из всех, кого я знаю, – он проводит большим пальцем по моим губам, и его внимание сосредотачивается на них. – Ты само совершенство.

– Совершенства не существует, – говорю я. Но я серьезно хочу поцеловать его за эти слова.

Что и делаю. Я прижимаюсь губами к его губам и крепко целую его, закидывая ногу ему на колени.

– Так это и есть те волшебные слова, которые привлекают твое внимание, да? – поддразнивает он, касаясь губами моих губ.

Я игриво щипаю его за бок, и тихий смешок срывается с его губ, прежде чем он прижимается для следующего поцелуя. Я приоткрываю для него губы, и наши языки сплетаются, когда провожу пальцами по его волосам. Его руки ложатся мне на поясницу, и он притягивает меня ближе. Сначала мы действуем медленно, но потом он укладывает меня обратно на диван и накрывает своим телом. Одежда летит к чертям. Руки блуждают. Мое тело реагирует на каждое его прикосновение. Это самый удивительный момент. Но все моменты, проведенные с ним, таковы.

Примерно через полчаса мы целуемся в последний раз, прежде чем выйти на улицу. Мы садимся в машину и едем в сторону аэропорта. Кай всю дорогу держит меня за руку, поглаживая ладонь, давая мне понять, что он рядом.

Тридцать минут спустя мы стоим в аэропорту возле стойки выдачи багажа и ждем мою маму.

– Не могла бы ты не ерзать? – дразнит меня Кай, обнимая за талию. – Ты ведешь себя хуже маленького ребенка.

– Извини. – Но я продолжаю подпрыгивать на цыпочках, нервничая, неугомонно и обеспокоенно. – А что, если я не узнаю ее, и что, если она...

Я замолкаю при виде женщины с длинными каштановыми волосами и самыми яркими зелеными глазами, которые я когда-либо видела. Я словно смотрю в зеркало, в котором отражено мое будущее через двадцать лет, и, не сомневаясь, понимаю это.

– Вот она.

Наши взгляды встречаются, и я неуверенно улыбаюсь, удивляясь, как я могла так волноваться, что она меня не узнает. Кай отпускает меня, и я направляюсь к ней, сначала медленно, но потом ускоряю шаг. Когда я подхожу к ней, мы обнимаемся и начинаем плакать.

– Ты такая красивая, – говорит она, крепко держа в своих объятиях. – Не могу поверить, что я на самом деле обнимаю тебя.

– Я тоже. – Я никогда в жизни никого так крепко не обнимала и не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. – Не могу поверить, что ты здесь.

– Я тоже не могу в это поверить, – задыхается она. – Я бы хотела, чтобы мы не пропустили столько лет, проведенных порознь.

– И я, – говорю я, мое сердце болит за нее, за каждый миг, украденный из ее жизни. Но, стараясь выглядеть оптимистично, я добавляю: – У нас еще многое впереди.

Она отстраняется и смотрит мне в глаза, на ее губах появляется слабая улыбка.

– Ты такая же, какой я тебя запомнила. Моя храбрая девочка-супергероиня.

– Девочка-супергероиня? – Спрашиваю я, склонив голову набок.

– Я так раньше тебя называла, – объясняет она. – Ты повсюду носила этот плащ и притворялась супергероем. Впрочем, отчасти это была моя вина. Я была одержима комиксами.

Я не знаю, как реагировать. Все это время я задавалась вопросом, откуда я взялась, кто я, и чувствовала себя изгоем в своей семье. Но, наверное, так было не всегда.

– Ты расскажешь мне больше о том, как все было раньше? – Я спрашиваю. – Я хочу знать все.

Она тепло улыбается.

– Конечно. И я хочу побольше узнать о тебе.

Я киваю, и затем мы вместе направляемся к месту выдачи багажа. Кай присоединяется к нам, переплетая свои пальцы с моими. Я внезапно ловлю себя на мысли, что хочу отказаться от своего предыдущего замечания о совершенстве. Может быть, иногда это действительно происходит. Я просто должна воспользоваться шансом, чтобы позволить этим моментам случиться. И ценить, что я здесь и сейчас могу наслаждаться ими.

КОНЕЦ