Текст книги "Иллюзии"
Автор книги: Джессика Марч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)
ГЛАВА 4
Окружающие старались быть добрыми и внимательными к ней, но их постоянная забота только лишний раз напоминала ей об утрате. Ее коллеги, не считаясь со временем, занимались ее делами, но перспектива сидеть без работы казалась больше тревожной, чем успокоительной.
Вскоре у нее выработалась привычка приходить на работу рано, гораздо раньше, чем она обычно приходила. Она старалась полностью погрузиться в работу, как она делала раньше, когда ей было трудно или плохо. Но сейчас это средство помогало просто заполнить часы, не снимая боли. Порой ей казалось, что она потеряла не только мать, но и какую-то часть себя.
Она работала, словно слепая, встречаясь с клиентами, посещая суд. Она стала часто забывать, что сказала или что делала в какой-то промежуток времени. Несмотря на то, что она возвращалась домой далеко заполночь, уставшая, ее сны были полны кошмаров. Она видела одно и то же – горы и пустыни, среди которых ехали они с Джинни в автомобиле Бена Каттоу, встревоженные и озабоченные. К несчастью, автомобиль всегда ломался, и Вилли выходила, чтобы глянуть под капот. Ее мать уходила, и Вилли начинала кричать, оставаясь одна. Она просыпалась с мокрым от пота и слез лицом.
Она почти ничего не ела и очень похудела. Черты лица как-то заострились, и на нем стали появляться морщинки.
Однажды вечером, сидя за столом и разбирая свои записи по новому делу, она с ужасом обнаружила, что ничего существенного не записала. Она стала лихорадочна припоминать все, о чем говорила клиент всего несколько дней назад во время их беседы. Но чем больше она пыталась сосредоточиться, тем меньше ей удавалось вспомнить.
Разбитая, она ушла из офиса и решила съездить к Мэрион Сильверстен. У Мэрион в квартире горел свет, и на звонок появилась она сама. Ее добрая улыбка подействовала на Вилли как бальзам.
– Вилли! Какой приятный сюрприз, – сказала Мэрион. – Я как раз собиралась вам звонить. – Потом, внимательно посмотрев на нее, она тревожно спросила. – Что-нибудь случилось, дорогая?
– Умерла моя мама, – непроизвольно вырвалось у Вилли.
– Мне искренне жаль, – сказала Мэрион, взяв Вилли под руку и ведя ее в гостиную. Здесь она взяла графин и наполнила два бокала, потом села рядом с Вилли.
– Расскажите мне все, Вилли.
Вилли как будто только этого и ждала. Она стала рассказывать о том, что накопилось за это время у нее в душе. Ее обычная гордая независимость отчаянно требовала утешения.
– Но почему вы не пришли раньше? – спросила Мэрион.
– Я как-то не подумала, – честно призналась Вилли.
– Дорогая моя. Почему, вы так изолируете себя? Вы помогли стольким людям. Почему вы думаете, что должны переносить все одна?
– Потому что мама верила людям, а они предали ее. Даже я... Я должна была быть там. Я смогла бы ей помочь. Она успокаивала меня, говоря, что у нее все в порядке, но это было не так. Я должна была предвидеть...
– Все равно вы не смогли бы ее удержать, – спокойно и твердо сказала Мэрион. – Вы не Бог, и вы не несете ответственность за все, что случается с людьми, о которых вы заботитесь. Я знаю, как сильно вы любили свою мать. Я могу себе представить, как она вас любила, как неразлучны вы были. Я уверена, ее сердце разорвалось бы, если бы она видела, как вы терзаете себя.
– Это так, – сказала Вилли с горечью. – Я более чем уверена в этом. Но, когда я была в Палм-Спрингс, у меня появилось чувство, что я не все сделала для мамы, что хотела бы. И, возможно, я смогла бы...
– Но вы любили ее, – перебила ее Мэрион. – И это все, что вы могли сделать. Вы давали ей намного больше, просто любя ее. Вы помогали ей настолько, насколько она разрешила вам это делать. Если вы сейчас в растерянности, то, может быть, это не так уж и плохо. – Она взяла Вилли за руку. – Я была в таком же состоянии после развода с Харви... Все изменится, Вилли. Нужно время. Возможно, эта перемена как раз и нужна вам? И перестаньте казнить себя за несчастливую жизнь вашей матери. Жизнь бывает спокойной только для святых... Вы хотите быть одной из них?
Вилли улыбнулась сквозь слезы такому сравнению.
– Вот так-то лучше, – с одобрением сказала Мэрион. – Я думаю, что вы сейчас нуждаетесь в друге. Я хочу, чтобы вы остались у меня, пока не оправитесь. Позвольте мне помочь вам так же, как вы помогли когда-то мне. Помните?
Вилли кивнула. Она почувствовала какую-то детскую беспомощность и большое облегчение. Облегчение от того, что пришел конец ее одиночеству, и она может отдать себя в уверенные руки Мэрион.
Следующие две недели она прожила в новом доме Мэрион, где все свидетельствовало о безупречном вкусе хозяйки и ее неутомимой энергии. Так как теперь Вилли было куда идти, она стала раньше покидать офис, чтобы не опоздать к обеду, который готовил повар Мэрион и чудесно сервировал его в большой столовой, окна которой выходили в сад.
После обеда они с Мэрион долго беседовали. Однажды Вилли рассказала ей о своих отношениях с Джеддом.
Выслушав ее, Мэрион сказала:
– Пришло время забыть о прошлом, Вилли. Так или иначе, но мы все хотим быть похожими на своих родителей. Я тоже старалась походить на свою мать, потому что она с отцом была очень счастлива. Но Харви не был таким, как мой отец, и я пришла к тому, что стала тенью человека, который только использовал меня.
Вы идете другим путем, – продолжала она. – Вы видели несчастье вашей матери, поэтому постарайтесь извлечь из этого урок. Вы годы посвятили сбору подтверждений того, какими отвратительными могут быть отношения между мужчиной и Женщиной. Но ведь бывает и по-другому. Джедд похож на человека, который искренне заботится о вас, несмотря на все ваши придирки к нему. Я не хочу, чтобы одиночество, которое вы до сих пор предпочитали, стало бы вашим уделом в жизни. Я думаю, вы поступали так из страха повторить ошибки вашей матери. Однако средство, которое вы избрали, усердно и много работая, намного хуже, чем то, которого вы избегаете. Люди не умирают от несложившихся отношений, Вилли, но они могут угаснуть от недостатка любви. Подумайте об этом, пока у вас еще есть время.
Следовать советам – не было присуще Вилли. Но Мэрион являла собой живой пример того, как нужно вести себя в подобной ситуации. Как председатель совета директоров она играла активную роль в деятельности "Марко Интерпрайзиз", ее жизнь протекала в богатстве и комфорте. Кроме того, у нее появился друг. Искусно наложенный макияж делал ее моложе лет на двенадцать. Судя по спокойному выражению лица Мэрион, ее связь с мужчиной была счастливой, и когда Вилли была однажды Приглашена на один из вечеров, который они проводили вместе, она не могла не заметить, какой живой и веселой становилась Мэрион в компании своего друга.
– Вы не боитесь, что это рано или поздно кончится? – спросила позже Вилли.
– Я иногда думаю об этом, – согласилась Мэрион. – Но сейчас я очень счастлива, и мне радостно. А какая есть альтернатива?
Действительно, какая? – спрашивала себя Вилли, вспоминая, как она отталкивала от себя Джедда.
Понемногу Вилли стала приходить в себя, и дела ее пошли веселее. Благодаря опеке Мэрион, она начала чувствовать вкус к жизни. Она ощутила разницу между обедом в уютной обстановке и обычным для нее сэндвичем, проглоченным наскоро. И разницу между шикарным и комфортабельным домом Мэрион и своей скромной квартирой.
Вместе с пробуждением чувств вернулся и интерес к работе. Ей нравилось больше, чем когда-либо, что благодаря своему мастерству она изменяет жизнь многих людей к лучшему. Она с нетерпением ждала конференции, где хотела выступить по женскому вопросу, а конкретно, по вопросу разводов, чтобы еще раз сразиться с Френсисом Алоисисом Гарриганом.
В конце концов, она сердечно поблагодарила Мэрион за то, что та вернула ее к жизни, и возвратилась в свою квартиру.
В первый же день, когда Вилли возобновила работу, она увидела в газете заметку, в которой сообщалось о внезапном исчезновении губернатора штата Монтана Фарли Джефферса. Он ушел из дома, где оставались его жена и дети, в воскресенье утром и до сих пор не вернулся. В воскресенье вечером его жена вызвала полицию и показала записку, в которой ее муж писал, что просит у нее прощение и ненавидит себя за то, что стал "таким", но обратного пути у него нет.
Жена рассказала полицейским, что последнее время ее муж выглядел угрюмым и замкнутым. А в предыдущую пятницу он провел несколько часов с кем-то из "Фонтана Интерпрайзиз", после чего пришел домой очень подавленный и сказал, что дела заходят слишком далеко. В газете сообщалось, что губернатор обменял в банке все свои ценные бумаги, и позже его видели в аэропорту. Комментарий шефа полиции был краток: "Я сомневаюсь, что это дело связано с какими-то противоправными действиями. Мы, конечно, расследуем дело, но я уверен, что здесь имеют место чисто семейные проблемы".
Рядом публиковалась фотография Сэма Фонтана и статья "Кто заправляет в Монтане?" В ней Сэм характеризовался, как мультимиллиардер, который построил свою империю на вопиющей несправедливости, попирая все принципы человеческой морали.
Первое, что Вилли ощутила, дочитав статью до конца, было беспокойство за Джедда. Имеет ли эта история отношение к его словам о том, что ему в скором времени может понадобиться адвокат? Он просил ее тогда не повторять ошибок Джинни, но как далеко завела его преданность отцу и беззаветная вера в него?
Она отыскала Джедда, позвонив в офис корпорации Фонтана.
– Джедд, я читала сегодняшние газеты. Это та самая беда, о которой ты говорил? Насколько плохи твои дела?
– Не хуже, чем обычно, – сказал он после долгой паузы.
– Это не ответ, – настаивала она. – Я хочу помочь тебе.
Она услышала что-то похожее на хмыканье, но смешок прозвучал неестественно.
– Ты не шутишь? Сколько я тебя знаю, ты не упускала случая осудить меня, что бы я ни делал. Почему ты решила сейчас помочь мне?
Она хотела сказать потому, что любит его, но не смогла. Джедд мог пойти ради любви на все, а могла ли она?
– Не стоит ворошить прошлое. Если тебе нужна моя помощь, я здесь.
– Спасибо, Вилли, – сказал он, и голос его дрогнул. – Фонтана уже не раз преследовали. Это кончится, вот увидишь. Отец предпримет все необходимое. Все, что о нем говорят, – ложь.
Ей хотелось сказать ему: проснись, Джедд, пока не поздно, пока он не потянул тебя за собой...
– Ты так уверен? – сказала она. – Преданность – это одно, но слепая преданность...
– Кончай, Вилли, – перебил он ее. – Я сказал тебе, что ценю твою помощь, но никто не знает Моего отца лучше меня. Мы сделаем все, что необходимо... а потом я позвоню тебе.
Вилли продолжала внимательно следить за газетами. Однажды она увидела статью Ника Росситера о Фонтана под заголовком "Американские традиции". Статья была полна косвенных намеков, что было не в стиле Ника. "В Америке всегда были мультимиллионеры, – писал он. – Голды, Вандербилты, Рокфеллеры – мужчины, которые основали династии и приумножили свой капитал фактически благодаря искусству заниматься бизнесом, которое нельзя оправдать морально и нравственно. Сэм Фонтана является продолжателем этой американской традиции. Его имя связано с операциями, приносящими огромные прибыли, которые, мягко говоря, достигаются сомнительным путем. Благодаря своим огромным связям, могуществу и богатству, он постарался не оставить следов. Но в наш век компьютеров мы должны постараться напасть на эти следы везде, где бы они ни были оставлены. И я уверен, что расследование исчезновения Фарли Джефферса станет первым шагом на пути разоблачения Сэма Фонтана".
Вилли позвонила Нику и пригласила его на обед.
– Ник, – начала она после того, как они, встретившись, обменялись несколькими ничего не значащими фразами. – Мне нужна от тебя определенная информация. Статья, которую ты написал о Фонтана, звучит так, как будто ты знаешь гораздо больше, чем написал. Разве не так?
Ник усмехнулся и, приподняв бровь, с любопытством посмотрел на Вилли.
– Ну и что? Я не думал, что ты заинтересовалась большим бизнесом. Постой... Не хочешь ли ты сказать, что дочь Фонтана разводится?
Вилли нетерпеливо покачала головой.
– Насколько я знаю, там никто не разводится. Неужели я не могу задать тебе вопрос, который не имеет отношения к моей работе?
– Перестань, Вилли. Ты не забыла, что я репортер? Я же вижу, что это больше, чем простое любопытство. Хорошо, скажи, что именно тебя интересует.
Вилли задумалась. Она не собиралась говорить Нику о своих отношениях с Джеддом. Но ей следовало как-то объяснить свою просьбу.
– Я знала эту семью еще ребенком. Пожалуйста, скажи мне, что там происходит?
Сейчас настала очередь Ника призадуматься.
– Если ты дружна с этими людьми, то тебе вряд ли понравится это, – сказал он. – Мой старый друг – Грэг Хейвуд, мы с ним начинали в журнале "Тайм", – начал вести расследование по делу в Монтане. Он напал на след того парня, который вынудил Фарли Джефферса уехать на Багамы. Выходит так, что он брал большие взятки от "Фонтана Интерпрайзиз" в течение нескольких лет. А когда он решил выйти из игры, парни Сэма сказали ему, что у него нет обратного пути. Джефферс ужасно перепугался, и Грэг убедил его, что единственный способ спасти свою шкуру, – это написать на Сэма донос. Грэг – настоящий бульдог, Вилли. Он всегда добивается своего. И сейчас его интересует одно – докопаться до истины. Фонтана могут подкупить правительство, но когда за дело берется Грэг, это опасный сигнал. Ты удовлетворила свое любопытство?
Вилли кивнула. На сердце у нее было тяжело. Она не сомневалась, что Сэм заслуживает наказания, каким бы тяжелым оно ни было. Но Джедд? Неужели он тоже его заслужил?
ГЛАВА 5
– Вас ждет следующий посетитель, – сообщила Вилли секретарь.
Вилли попросила несколько минут подождать, пока она закончит телефонный разговор с оппозиционным адвокатом, с которым она должна была окончательно урегулировать некоторые вопросы. Сейчас Вилли была мало загружена делами и большую часть своего времени посвящала подготовке к выступлению на конференции.
Она разрешила посетительнице войти и, когда подняла на нее глаза, то увидела, что к ней в кабинет входит Сюзанна.
– Сюзи, как я рада тебя видеть, – воскликнула она, протянув руки, чтобы обнять подругу, которую не видела столько лет. – Почему ты мне не позвонила? Мы бы встретились в кафе или еще где-нибудь...
Но лицо Сюзанны заставило ее остановиться на полуслове.
– Господи! Не говори мне, что ты и Джим разводитесь.
Сюзанна улыбнулась своей иронической улыбкой, которую Вилли так хорошо помнила.
– Не волнуйся. Развод наш состоялся два года назад. Это было скучное и рутинное дело, совсем не похожее на те, которыми занимаешься ты. Я не хотела беспокоить тебя из-за этого.
– Это не было бы большим беспокойством. Но если так... А какая сейчас у тебя проблема?
Сюзанна достала из сумки сигарету, прикурила ее и глубоко затянулась.
– Я умираю, Вилли.
– О, Господи, Сюзи!.. Сюзанна улыбнулась и загасила сигарету.
– Я больна уже несколько лет. И сейчас уже мало надежды на выздоровление.
Вилли взяла подругу за руку.
– Расскажи, что привело тебя сюда? Чем я могу тебе помочь?
Сюзанна прикрыла глаза, и Вилли только сейчас заметила боль на ее лице.
– После развода дети остались со мной, но сейчас Джим хочет отнять их у меня.
– Сукин сын, – Выругалась Вилли. – Он не сможет этого сделать.
Сюзанна покачала головой, словно разубеждая Вилли.
– Это не так, Вилли. Джим порядочный мужчина. Он не отобрал у меня детей во время развода и старается быть хорошим отцом для Триш и Бобби....
– Тогда в чем же дело?
– Он хочет забрать их сейчас... Он думает, что, если дети будут со мной, это плохо отразится на них. Он не хочет, чтобы они видели, как я худею и постепенно умираю. Он считает, что они не должны пройти через такое испытание... Я пыталась отговорить его, но он боится за них и ничего не хочет слышать. А мы с детьми так близки, мы не можем жить друг без друга. Когда я умру... тогда пусть... но только не сейчас... Помоги мне, Вилли, пожалуйста... помоги мне сохранить моих детей!
– Пусть только кто-нибудь попробует остановить меня, – свирепо сказала Вилли.
На какое-то мгновение лицо Сюзанны просветлело.
– Ты очень много работаешь, Вилли. Я рада за тебя, что у тебя все получается. – Она внимательно посмотрела в глаза своей старой подруги. – Ведь твои дела идут хорошо, не так ли?
Ее вопрос звучал как просьба. Сюзанне очень хотелось верить, что мечты ее давней подруги сбылись, несмотря на то, что ее собственная жизнь ускользала от нее.
– Я делаю все, что могу, – ответила Вилли. – Единственное, что я хочу сейчас, – это помочь тебе. Мы постараемся это сделать вместе.
Сюзанна снова улыбнулась.
– Но есть еще одна вещь. У меня нет денег, и я не в состоянии...
– Ты думала, я возьму с тебя хотя бы пенни? – воскликнула Вилли. – Но почему так? А твоя семья?
– Старый добрый Джордж... – произнесла Сюзанна голосом, полным сожаления. – Фортуна изменила Паркменам. Ты помнишь, как Джордж говорил, что наша задача заключается в том, чтобы удачно выйти замуж. Мне не повезло... А старый Джордж обанкротился. А то, что осталось, он разделил между моими братьями. И вот я здесь. Прошу подаяния у своей старой подруги.
– Это не подаяние, Сюзи. Это шанс для меня оплатить старый долг. Только я надеюсь, что смогу сделать большее...
Следующие несколько недель Вилли решила не заниматься другими делами и отказывать всем, кто будет обращаться к ней. Она дала обет полностью посвятить себя делу Сюзанны.
Обычно она передавала часть работы коллегам или клеркам, но сейчас Вилли занималась всем сама. Она тратила много времени, изучая вопрос опеки детей в различных штатах. Она читала статьи о раке в медицинских журналах и интервью психологов и онкологов, которые могли бы дать авторитетные свидетельства в поддержку ее дела.
Она была так погружена в эту работу, что чуть не отложила вместе с ежедневной почтой конверт, который привлек ее внимание почтовой маркой Южной Дакоты. В углу она прочла имя – Элмер Хоукинс. Это был один из старых друзей Перри. Она вскрыла конверт и стала читать письмо.
"Дорогая Вилли.
Может быть, ты уже не помнишь меня, но у меня такое чувство, что я знаю тебя хорошо, потому что Перри постоянно говорит о тебе. Ты единственная, кто у него есть и кто бы мог ему помочь. Вот что случилось, Вилли.
На прошлой неделе новый шериф задержал Перри за бродяжничество, и все потому, что он немного выпил и заснул в парке. Перри остался бы в тюрьме до второго пришествия, и мне пришлось взять его под залог. Ему некуда деться. С тех пор, как его хижина сгорела, он живет как бродяга, у которого нет дома. Я знаю, что он очень плохо поступил с твоей матерью, но, может быть, ты простишь его. Ведь он твой отец, и будет не совсем правильно, если он так плохо кончит. Это все, что я хотел тебя написать.
С уважением, Элмер Хоукинс.
P.S. Никому не рассказывай об этом письме, потому что Перри гордый человек".
Письмо разбередило ей душу и вызвало противоречивые чувства. Что-то подсказывало ей, что она должна помочь Перри, но она не могла простить ему то, что он сделал с матерью.
Она позвонила Ларри Кьюсаку.
– У меня для вас есть работа, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы поехали в маленький городок в Южной Дакоте... в Белл Фурш. Вы положите некоторую сумму денег в местный банк на предъявителя. От кого – придумайте сами.
– А кто должен их востребовать? – спросил Кьюсак.
Вилли запнулась в нерешительности.
– Его зовут Перри Делайе... Он мой отец.
– Нет вопросов, адвокат, – сказал Кьюсак после небольшой паузы. – Если вы когда-нибудь захотите поговорить на эту тему, помните – я к вашим услугам...
Спасибо тебе, Кьюсак, думала она, вешая трубку. Она делает, что может, и, возможно, когда-нибудь наступит день, который принесет прощение и мир.
Не впервые за время работы Вилли огорчали сплетни. Обычно они печатались в газетах, и им уделялось мало места. Но при упоминании дела Сюзанны, где она представляла истца, ее имя стало звучать во всех новостях.
Одна из газет Коннектикута назвала ее авантюристкой, другая сообщила, что они с Сюзанной были сокурсницами, и определила ее участие в деле как долг старой дружбы. Вилли никогда не беспокоило, что говорят о ней. Она лишь молила Бога, чтобы эти сплетни не повлияли на Сюзанну.
Она все больше и больше тревожилась за ее здоровье. Сюзи очень много курила, исчезли ее былая веселость и живость, а вокруг рта легли морщины. Ее некогда стройное и изящное тело сейчас казалось болезненно хрупким. Прекрасная светлая кожа побледнела и стала прозрачной, и только ее темно-карие глаза горели неестественным блеском.
– Все будет в порядке, – снова и снова повторяла ей Вилли, чувствуя, что она бессильна спасти подругу, и все, что она может, – это сделать остаток ее жизни терпимее.
Слушание дела началось с выступления адвокатов обеих сторон. Потом вызвали Джима. Отвечая на вопрос своего адвоката, он объяснил причину, почему он хочет забрать своих детей.
– Я ничего не имею против моей бывшей жены Сюзанны, – сказал он. – И я глубоко сожалею, что она больна. Я просто хочу оградить наших детей от испытания, которое может оставить страшный след в их жизни...
– Сделай что-нибудь, – прошептала Сюзанна, потянув Вилли за рукав. – Он говорит так чертовски убедительно...
Вилли покачала головой. Попытка дискредитировать человека, подобного Джиму, может обернуться против них. Она решила дать ему высказаться до конца.
Его адвокат представил суду необходимые бумаги, подписанные сотрудниками и соседями Джима, которые свидетельствовали, что он является солидным и респектабельным человеком и любящим отцом. Вилли тоже подала бумаги, характеризующие Сюзанну таким же образом.
Потом выступил свидетель Джима, детский врач-психолог из университета Корнеля. Холодная рука Сюзанны сжала под столом руку Вилли, когда врач объяснял, что для детей будет лучше, если их оградить от картины тяжелой болезни матери. Он рекомендовал передать детей Джиму, назвав это "самым гуманным решением для всех заинтересованных сторон".
– Как бы не так, – прошептала Вилли, вставая, чтобы задать ему вопрос.
– Ваше звание детского психолога, конечно, впечатляет, – сказала она. – Но можете ли вы сказать нам точно, сколько случаев такого рода было в вашей практике?
Психолог прочистил горло.
– Сложно ответить на этот вопрос, адвокат. Все случаи отличаются друг от друга, и трудно встретить два одинаковых...
– Хорошо, – сказала Вилли. – Позвольте мне иначе задать вопрос. Сколько подобных случаев было в вашей практике? Один? Десять? Или это первый случай? И не забывайте, доктор, что вы дали присягу...
Психолог замялся.
– Если быть точным, адвокат, то такой случай у меня впервые, но у меня...
– Спасибо, доктор. Значит, можно сказать, что ваши выкладки базируются на голой теории?
– Да, но...
– Спасибо, доктор. У меня нет больше вопросов. Она подмигнула Сюзанне, у которой на лице появилось подобие улыбки.
Тем временем психолог объяснял, что ему приходилось лечить детей, травмированных смертью одного из родителей.
Потом Вилли пригласила своего психолога, который сказал, что дети будут чувствовать себя обиженными и покинутыми, если сейчас оторвать их от матери.
– Доктор Иделстейн, – сказала Вилли. – Позвольте задать вам тот же самый вопрос, который я только что задавала вашему коллеге. Были ли в вашей практике точно такие случаи?
– Нет.
– Значит, ваша точка зрения основывается на той же самой информации, которой пользовался доктор Кингслей? Вы сообщили нам ваше личное мнение, я правильно вас поняла?
– Да, это так.
После обеда Вилли пригласила своего второго и последнего свидетеля, представителя Центра раковых заболеваний.
– Доктор Фарбер, – начала она. – Вы обследовали моего клиента и ознакомились с историей ее болезни. Базируясь на вашем огромном опыте, что вы можете прогнозировать?
– При всем своем большом опыте, я менее всего склонен к обобщениям, адвокат. Я видел смерть пациентов, которые должны были жить, и у меня были случаи излечения больных, не поддающиеся никаким объяснениям с медицинской точки зрения. Единственное, что я могу сказать, – это то, что женщина, которую я обследовал, серьезно больна, и что она сможет прожить, возможно, год или около того.
– Главное, чтобы у нее было желание жить, не так ли?
– Да, это так. У меня были случаи, когда пациенты продлевали себе жизнь только потому, что сильно хотели жить.
– Но Сюзанна, к счастью, имеет большую силу воли и желание жить, не так ли, доктор? Ведь есть новые методы и препараты для лечения, которые эффективно используются для таких больных, как Сюзанна?
– Да, это так. Хотя я и консервативно отношусь к новым методам лечения.
Настала очередь адвоката Джима задавать вопросы.
– Доктор Фарбер, можете ли вы описать симптомы болезни?
Вилли почувствовала, как трясется Сюзанна, когда доктор стал перечислять их: "быстрая потеря веса... Невозможность глотать твердую пищу... постепенная потеря умственных способностей... периоды острой боли". Она испытывала большую ненависть ко всем, кто подверг Сюзи такой пытке.
– Доктор Фарбер, – обратилась она к нему, – то, что вы описали, – это ужасно и не в пользу моего клиента, не так ли?
– Да.
– И если мой клиент будет в таком состоянии, она не сможет находиться дома и заботиться о своих детях. Она ляжет в больницу, правильно?
– Да, именно так.
– Спасибо, доктор.
Адвокат Джима взял слово и с большим состраданием и симпатией к Сюзанне подчеркнул, что действия его клиента объясняются только интересами детей.
Настала очередь Вилли выступить с речью. Она встала, и голос ее зазвучал уверенно и громко.
– Сюзанна является моим клиентом. Кроме того, уже много лет мы дружим. Она хороший и скромный человек. Мы с Сюзанной вместе учились в университете... это было давно. Она пожертвовала своей карьерой ради того, чтобы выйти замуж и иметь детей. Семья является всем для Сюзанны, и сейчас она стоит перед вами и умоляет не разбивать ее семью. Быть больной – это не преступление. Я прошу вас, не наказывайте Сюзанну, не наваливайте на нее бремя, которое она не в состоянии будет вынести, не лишайте ее детей. Мы сегодня слышали здесь, что это якобы делается в интересах детей, для пользы которых их разлучают с матерью. Это абсурд. Это чудовищная несправедливость. Можем ли мы учить детей, чтобы они отказывались от людей, которых любят, только потому, что те больны?
Голос Вилли сорвался, и по щекам потекли слезы, но она продолжала.
– Может быть, это единственная радость для Сюзанны – видеть, как растут ее дети, и в ожидании конца пожинать плоды своей любви и преданности. Но скоро все кончится для моей подруги Сюзанны... Я прошу вас, сделайте ей подарок на оставшееся время ее жизни, сколько бы оно ни продолжалось, не отбирайте у нее детей.
Судья отсутствовал около часа. Вилли крепко сжала руку Сюзанны, когда он начал говорить.
– Суд не может с чистой совестью лишить мать своих детей без основательных на то причин. Причины, представленные в суд, показались нам неубедительными. Суд решает дело в пользу Сюзанны Паркмен...
– Спасибо, спасибо... – воскликнула Сюзанна. Ее лицо преобразилось от радости. Вилли вытерла слезы и обняла свою подругу.
Уже давно она не испытывала такое удовлетворение от своей победы.
