Текст книги "Раскопки с миллиардером (ЛП)"
Автор книги: Джессика Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Мы не являемся участниками экспедиций, поэтому нас вряд ли пустят на территорию раскопок. Хотя если мы встретим одну из групп твоего отца, то можем попробовать. Тогда это объяснит причину нашего приезда сюда.
Вайолет знала, отец более пяти лет усиленно занимался руинами Акротини, а затем он неожиданно изменил свое мнение и переключил все свое внимание на Испанию. Она не знала, почему именно Испания, да и не хотела знать. – Получается... нам пока нечем заняться?
– Получается так. Может, хочешь осмотреть достопримечательности?
Она заморгала от его неожиданного предложения. – А разве мы не должны работать, устраивать мозговой штурм, например?
– Должны, и мы это сделаем. А сегодня, почему бы нам не отдохнуть и не насладиться хорошей погодой? Немного прогуляться. Ты выглядишь уставшей.
Если она и выглядела уставшей, то только потому, что до сих пор не могла отойти от вчерашнего эпизода. Эпизода, который пробудил ее тело, но никак не повлиял на Джонатана. – Я не устала.
– Отлично. Может, тогда погуляем?
– А мы можем сначала позавтракать?
– Я не говорил, что для начала мы не можем полакомиться чем-нибудь вкусненьким, – тихо ответил он.
И она покраснела, вспомнив, как совсем недавно он лакомился ею. Черт, она была совершенно уверена, он специально так сказал, вот только не понимала зачем.
Каким он был сейчас? Безразличным, холодным Джонатаном, которому плевать, будут ли они ласкать друг друга или нет? Или же это соблазняющий, все еще влюбленный в нее Джонатан?
Она была совершенно сбита с толку.
***
Они провели целый день на улице. Санторини был таким же идеальным, как она и помнила. Остров сам по себе является вулканического происхождения, а город располагался по границам калдеры. Это была одна из древнейших цивилизаций, существовавшая свыше 3500 лет назад до тех пор, пока не произошло извержение вулкана, разрушившего Акротири. В настоящее время город Фира представлял собой белые здания, располагающиеся каскадом по всему острову, окруженные скалами и красивейшим морем. Санторини славился невероятными закатами, а в ясный день голубое небо сливалось с морем, делая его бесконечным.
Она влюбилась в это место сразу, как только приехала сюда с Джонатаном 10 лет назад. Они покинули раскопки в Акротири на все выходные, чтобы заниматься любовью в отеле Калиста. И вот, спустя 10 лет, гуляя по тем же улочкам, она не могла перестать вспоминать те дни.
Тогда Джонатан держал ее за руку, пока они изучали узкие, извилистые городские улочки. Сегодня он просто шел рядом. Как друг. И от этой мысли ей стало больно.
Улочки Фиры были усыпаны сувенирными магазинами. В воздухе витали приятные ароматы, и она не могла устоять не попробовать баклаву или вкуснейший гирос. Она купила яркое, цветное парэо для пляжа. И просто любовалась городом, пока они гуляли. День был приятным, но в то же время раздражающим.
Они осматривали достопримечательности и болтали ни о чем. Несколько раз внимательно перечитывали стих и искали на улицах колеса, или нечто подобное, подходящее под их загадку, но ничего не нашли. К концу дня ноги Вайолет гудели от усталости, нос обгорел, но ей была приятна эта усталость. Они весь день вкушали местные яства, поэтому необходимость в ужине отпала. Однако когда пришло время расходиться по своим номерам, Вайолет задумалась, может, Джонатан не хотел уходить? Планировал ли он подняться в ее номер? Может, он был бы не прочь повторить события в самолете?
Не то, чтобы она сама этого жаждала, повторяла она себе. Но если бы он предложил, она бы знала, что он все еще заинтересован в ней.
Но, кажется, ему было все равно. Он лишь улыбнулся, сказал, что позвонит ей утром, когда проснется, и удалился в собственный номер.
И, по непонятной причине, Вайолет это задело. Казалось, чем больше она хотела, тем спокойней был Джонатан. И ее это раздражало. Она хотела, чтобы он переживал и дергался, как она. Она хотела, чтобы, ложась спать, он вновь и вновь прокручивал в памяти произошедшее. Видит бог, именно это делала она.
Она также видела это во сне. У нее был восхитительно– неприличный сон о его губах, руках и о том, как он нашептывал ей пошлое стихотворение, пока занимался с ней любовью.
Было горько и обидно, проснувшись, не обнаружить его рядом.
Следующий день не многим отличался от предыдущего. Когда они опять ничего не нашли, Джонатан предложил отправиться на пляж и понежиться на солнце. Рано или поздно они найдут ответ, им просто нужно набраться терпения, и пока этого не произошло, они не должны отказывать себе в удовольствии наслаждаться Санторини. Это рабочая поездка, а не романтическое путешествие, поддразнивал Джонатан.
Вайолет всегда считала себя выдержанной и спокойной, но как оказалось, это не так. Потому что когда они гуляли вдоль берега, ей хотелось, чтобы Джонатан взял ее за руку, как это делали проходящие парочки. Ей хотелось гладить его мускулистые руки, зная, что они принадлежат ей.
Она снова начала в него влюбляться, и это было опасно. Чем сильнее она желала отдалиться от него, тем сильнее ее тянуло к нему.
Джонатан же наоборот был веселым, дружелюбным, но заметно отстраненным. Словно ему было все равно, сможет он еще раз поцеловать ее или прикоснуться.
Вайолет должен был радовать этот факт. Так же, как она должна была радоваться нескольким дням на райском Санторини, наслаждаясь ярким солнцем и теплым Средиземным морем.
Но она этого не делала. Она была напряжена, как никогда прежде, и это не имело никакого отношения к глупым поискам, подстроенным ее отцом. Все дело было в бесподобном, сексуальном мужчине рядом, желающим с ней только платонических отношений.
Какого черта она вообще заявила, что хочет быть ему другом? И самое отвратительное, почему он спокойно с этим согласился?
Вайолет находилась в своего рода аду. В аду с другом, не испытывавшем к ней никаких чувств. Еще две недели назад она посчитала бы это раем. Но это было до того, как в ее жизнь вернулся Джонатан.
И теперь, когда он снова рядом, ее сердце желало всего или ничего. Она была в ужасе от этого, но больше ее пугало то, что Джонатан больше не испытывал к ней никаких чувств.
Вдруг она снова впустит его в свое сердце, а его это уже не нужно? И она вновь останется одна с разбитым сердцем.
От этой мысли у нее холодело внутри.
День третий плавно перетек в четвертый, они продолжали смешивать работу и удовольствие. Когда Джонатан предложил посетить местный клуб подводного плавания и поискать затонувшие колеса, Вайолет решила, что это будет очередным тупиком, но не захотела отказывать себе в удовольствии провести день, погружаясь в голубое Средиземное море. Продолжив поиски, они посетили еще несколько амфитеатров на острове, и Вайолет ненавидела то, как сильно ей все это понравилось. Каждый день был приятным, но в то же время разочаровывающим. Она не могла больше выносить эту пытку. Просто не могла.
Ей нужно было что-то придумать.
Стало ясно, Джонатан больше не проявит инициативу. Если она хотела его, то должна была подтолкнуть его, показать ему свое желание. Она должна была предложить ему свое сердце на тарелочке, рискуя услышать отказ. Есть вероятность, что дружеские отношения устраивали его гораздо больше, чем любовные.
Она опять должна была рискнуть всем. Ее это пугало, но она больше не могла выносить мучительные дни рядом с радушным, вежливым Джонатаном, который общался с ней так же, как с персоналом отеля.
Да, раньше она хотела быть ему просто другом. Но она пересмотрела свое решение. Поэтому... начала обдумывать план. Соблазнение – это единственный способ пробиться через выстроенную между ними стену дружбы.
***
Следующим днем Джонатан удивился, когда Вайолет предложила провести первую половину дня на пляже. С каждым днем на острове она становилась более нервной. Это было заметно по языку ее тела и по тому, как она хмуриться на него, словно он что-то делает не так.
Но что именно он делает неправильно, он не знал. Он дал ей пространство, как она и просила. Он больше к ней не прикасался, хотя это было мучительно больно. Каждую ночь он погано спал, потому что его постель была пуста, или он проводил часы, мастурбируя в душе, пытаясь избавить тело от болезненного желания.
Если Вайолет хочет быть лишь друзьями, он не будет подталкивать ее к обратному. И с каждым днем она становилась грустнее из-за невозможности найти ответ на их загадку. Он же, наоборот, испытывал радость, ведь у него была возможность лишний день провести с Вайолет. Они уже оба выучили стих наизусть, пока искали колеса по всему городу. Они осмотрели всевозможные руины, которые мог придумать профессор ДеВитт. И каждый день Джонатан просыпался со страхом, что Вайолет повернется к нему и скажет. – Все, с меня хватит. Тут нечего искать. – И у него не будет выхода, как отправить ее домой.
Он был мерзавцем, раз радовался тому, что они ничего не могли найти. Потому что каждый их день вместе позволял ему любоваться тем, как она ест, пьет, и нежится под лучами солнца. Тем, как она улыбалась. Или запахом ее волос. Или как подносила пальчики к пухлым губам и кусала ногти.
Так что ее предложение пойти на пляж стало для него полной неожиданностью. Не то, чтобы он жаловался. Еще один расслабленный день рядом с Вайолет? Он только с радостью.
Как только они пришли на пляж, Вайолет тут же разделась, и у Джонатана пересохло во рту. На ней было бикини, в отличие от предыдущих дней, когда она появлялась в черном совместном купальнике. И не просто бикини, а крошечный голубой треугольник ткани, едва прикрывающий ее попку, а верх, сжимающий ее груди вместе, от чего они подпрыгивали при каждом шаге.
Ему пришлось поправить член несколько раз при виде такого. Вайолет сделала вид, что не заметила этого, продолжая смотреть на воду. – Кажется, сегодня будет чудесный день.
Они будут говорить сейчас о погоде? Сейчас, когда ее восхитительные дыньки молили избавить их от сжимающей их ткани?
Она повернулась к солнцу, расстилая полотенце. – Мне кажется, мне нужно намазаться солнцезащитным кремом, иначе я сгорю. Ты мне не поможешь? – Она протянула ему белый маленький тюбик, поворачиваясь к нему спиной.
Джонатан взял тюбик, гадая, было ли это своего рода пыткой. На пояснице проглядывали две ямочки, а между ними татуировка «Лови момент». Долгое разглядывание этой татуировки явно доставит ему много неудобства. Поэтому он перевел взгляд на ее плечи. Но это не улучшило его положение. Сейчас перед глазами была ее шея, а там крошечный бантик, сдерживающий лямки ее бикини. Он просто умолял развязать его, тогда ее груди освободятся от заточения...
И все присутствующие на пляже будут пялиться на его женщину. Не то, чтобы они сейчас не пялились. Джонатан уже успел бросить несколько устрашающих взглядов в сторону парочки проходящих мужчин.
Выдавив крем на руку, Джонатан коснулся плеча Вайолет.
Она дернулась, взвизгнув. – Ой, холодно!
Боже, его член сейчас стоял колом. Он опозорится, если кто-то увидит стояк в его купальных шортах. Но Вайолет нужно защитить от солнечных лучей, поэтому он продолжит натирать ее кремом, как бы мучительно трудно ему не было, учитывая, как она тихо постанывала от его прикосновений.
– Ммм, спасибо, – сказала она, когда он закончил.
Он ничего не ответил, просто пошел в море, чтобы скрыть свою эрекцию. Он остановился, зайдя по пояс, потом погрузился в воду, оставаясь на месте, глядя в бесконечную даль.
К его изумлению, к нему подплыла Вайолет, не обращая внимания на его желание побыть одному. – Ты не нашел новых зацепок в стихотворении?
– Нет, – рявкнул он в ответ. Он об этом не думал. Черт, он даже не пытался найти разгадку. Он будет счастлив, если у них уйдет целый месяц на разгадывание послания профессора ДеВитта. Ведь все это время он проведет с Вайолет. Любуясь ей, наслаждаясь ее близостью, слушая ее нежный голос. – Сегодня я ничего не искал.
– Хорошо, – сказала она. – Потому что я тоже зашла в тупик. – Она встала в воде, и вода медленно стекала с ее груди, переливаясь на солнце, приковывая к себе внимание.
Он не мог перестать таращиться на них. На нее. Она намеренно его мучила? Но ведь именно она хотела лишь дружить, и он послушался.
Тогда почему у него было ощущение, что она дразнит его, показывая то, чем он никогда не сможет обладать? Джонатану пришлось нырнуть под воду, чтобы охладиться.
Они плавали на протяжении нескольких часов, а после вернулись в отель и разошлись по своим номерам. Вайолет сказала, что хотела бы немного вздремнуть.
Джонатан же направился прямиком в душ, но когда ледяная вода не охладила его пыл, ему пришлось подрочить.
Она позвонила ему несколькими часами позже. – Во сколько мы встречаемся на ужин?
– Во сколько скажешь.
– Превосходно. В лобби через полчаса?
Он не стал возражать, спокойно переоделся и спустился вниз.
Оказавшись в лобби, Джонатан напрягся, увидев ее. Вайолет выглядела… ослепительно. Она была в джинсах, но они плотно обтягивали ее ноги, и образ дополняли босоножки на каблуке, и тонкую белую блузку с глубоким вырезом, демонстрирующим ее идеальную грудь. Белый цвет подчеркивал ее загорелую кожу и губы, подкрашенные розовым блеском.
Он не мог оторвать от нее глаз. Она намеренно его мучила.
Вайолет широко улыбнулась, когда он подошел ближе. – А вот и ты. Я невероятно голодна. – Она накрыла руками живот, и, конечно же, его взгляд упал на ее буквально вываливающуюся из топа грудь. – Мне срочно нужно занять чем-то рот.
Да, она определенно над ним издевалась.
Когда они зашли в ресторан, вместе привычного столика, Вайолет настояла на диванчике. И когда Джонатан сел, она села рядом. – Я решила, так я смогу видеть экран планшета, пока мы будем искать информацию о колесах на Санторини.
Он смотрел на нее, стараясь не выдавать своих эмоций. Вайолет была невысокого роста и стоя доставала ему до плеча. И ему нравилась ее миниатюрность, но сегодня это было его проклятье, потому что с высоты его роста ему открывался идеальный обзор на самое идеальное декольте на всем Средиземноморье.
И ему придется делать вид, будто оно на него не действует, потому что они лишь друзья.
Джонатан достал планшет и попытался сосредоточить внимание на нем и только на нем. Малейший взгляд на Вайолет означал любование ее великолепной грудью. И будучи ее другом он не мог на нее пялиться, хотя эта парочка явно не имела ничего общего с чисто платоническими отношениями. Нет, ее грудь громко заявляла о своем существовании, требуя внимания и многочасовых ласк.
Когда официантка поставила перед ними стаканы с водой, Джонатан схватил свой, жадно осушив его, стараясь не обращать внимания на то, что он задел локтем ее грудь. Черт.
– Ты можешь еще раз открыть стихотворение, − попросила его томным голосом Вайолет. Она подалась вперед, желая лучше видеть, и ее грудь вновь коснулась его руки.
– Конечно, – сказал он, радуясь, что скатерть скрывала его эрекцию. Он мысленно пытался успокоить непослушную часть своего тела, пока открывал выученный наизусть текст. После он протянул ей планшет.
Но она его не взяла, лишь сильнее прижалась к нему и начала перечитывать про себя, шевеля губами так, что Джонатан снова подумал о сексе. Хотя все в ней заставляло его думать о сексе.
Спустя минуту она покачала головой. – Я так и не могу найти ответа, а ты?
Ради всего святого, неужели она полагала, что он сможет сконцентрироваться на работе, когда она прижималась к нему бедром, а ее грудь терлась о его руку при каждом удобном случае? – Ничего.
Она прижалась ближе, указывая пальцем на первые строчки стихотворения. – Кати, Фортуна, колесо по свету, Кати его сквозь зиму и сквозь лето. Тут несколько раз упоминается колесо и фортуна. Как думаешь, может, тут имелось в виду не колесо, а шар? Давай попробуем поискать местную гадалку?
– Мы можем делать все, что ты посчитаешь нужным, – хрипло ответил Джонатан, вновь протягивая ей планшет.
Она проигнорировала его жест, вновь прижавшись к его руке. – Джонатан, полагается, что мы вместе будем решать эти загадки.
– Боюсь, тут я тебе не помощник. Давай ты будешь мозгом, а я мышцами.
Вайолет посмотрела на него, немного нахмурив свое красивое личико, но не стала спорить.
Они ужинали в тишине, хотя Вайолет больше ковырялась в своей еде. Он хотел как можно быстрее покончить с ужином, чтобы он мог вернуться в свой номер и подрочить. Он страдал от того, как сильно его тело нуждалось в освобождении. Рядом с Вайолет он чувствовал себя озабоченным подростком.
Вайолет заказала десерт. Джонатан отказался, но не желая показаться грубым и торопящимся побыстрее закончить ужин, он заказал себе кофе. Ей принесли торт с шапкой из воздушных сливок, украшенных яркой вишенкой, и Джонатан мгновенно вновь подумал о ее груди, какой она была нежной, мягкой и с ярко-вишневыми сосками, и …
Вот черт, ему нужен ледяной душ и как можно скорее.
Она отломила кусочек торта и поднесла к губам. Тело Джонатана завибрировало, когда она застонала от наслаждения.
– О, боже, как это вкусно. Джонатан, ты не хочешь попробовать кусочек?
Он посмотрел на нее сверху вниз, черт, ему нужно перестать заглядывать в ее декольте, упиваясь видом молочной кожи, которая выглядела намного желаннее любого десерта. И ему стоило отказаться, но когда она поднесла ложку, он послушно открыл рот.
Угостив его, она ждала его вердикта. Джонатан не чувствовал вкуса десерта, только вкус ее кожи и ее влаги. – Неплохо, – промямлил он и едва не застонал, когда Вайолет облизала губы. Он был благодарен всем богам за то, что она больше не предлагала ему десерт, и лишь угрюмо допивал свой кофе, отвернувшись в сторону.
Это был самый длинный ужин в истории. К тому моменту как им принесли счет, и он расплатился, он игнорировал стоны Вайолет, пока она стонала, восхваляя десерт, облизывала пальцы и губы. Забрав свою кредитку, он буквально пулей вылетел из-за стола.
Зайдя в номер, он направился прямиком в душ. Включил воду – только холодную, он начал раздеваться, срывая с себя одежду. Он понимал, ему придется кончить несколько раз, чтобы хоть ненадолго перестать думать о Вайолет. Он на это надеялся. Господи, сейчас он касался своего члена больше, чем в период созревания.
В его дверь постучали. Выругавшись, Джонатан застегнул брюки. Когда член продолжал выпирать, не скрывая то, чем он хотел заниматься, Джонатан заправил его так, чтобы прижать головку ремнем. Это было больно, но по хер. Небольшая боль могла его отвлечь. С этой мыслью он направился к двери, не утруждаясь надеть рубашку.
Через глазок он увидел, что за дверью Вайолет. Обеспокоенный, он быстро открыл дверь. – Что-то случилось?
Ее взгляд сразу же устремился на его обнаженный торс, лишь затем ему в глаза. Он был готов поклясться, что видел, как блеснули ее глаза. – Да, у меня возникла небольшая проблема. Мы можем поговорить?
– Конечно. – Открыв дверь шире, он пригласил ее войти. Если у Вайолет была проблема, то она автоматически становилась и его проблемой. У него сжалось сердце. Надеюсь, она не попросит разрешения уехать, он еще не был готов ее отпускать. Даже если ее пребывание мучило его, но это была самая приятная, неописуемая мука, какую он только испытывал в своей жизни, и он не был готов к ее окончанию. Он повернулся к ней, расстраиваясь озабоченностью на ее лице. – Чем я могу тебе помочь?
– Я, ну... мне тяжело об этом говорить. – Она скрестила руки, закусила губу и начала расхаживать по комнате.
Черт, она собиралась просить его разрешения уехать. Им овладела злость и эгоизм, он сжал кулаки и с силой захлопнул дверь. – Если ты просишь разрешения уехать домой, то мой ответ нет. Этого не случится, пока мы не найдем то, что нам оставил твой отец.
Она была ошарашена его заявлением и резким тоном. – Да что на тебя нашло?
Ты, хотел ответить он. Ты, потому что не хочешь быть здесь со мной, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать тебя и вновь сделать своей. – Ничего.
– А мне так не кажется, – ответила она, подбоченившись. Этой позой она подчеркнула свою талию и округлый изгиб бедер, и Джонатан почти захотел, чтобы она опустила руки. Почти. – Не хочешь присесть и поговорить?
– Не знаю, а сколько времени это займет?
Он злился, его ноздри раздувались, Вайолет выглядела так, будто хотела его ударить. – Почему ты ведешь себя как мудак? Чем я это заслужила?
Да, он вел себя по-скотски, и она не заслужила такого отношения. – Дело не в тебе, – прорычал он, удаляясь в ванную. Выключив душ, он вернулся в комнату, найдя ее сидящей на краю кровати, нервно перебирая пальцы. – Прости. Расскажи, что тебя беспокоит, и возможно я смогу тебе помочь.
– Понимаешь, – начала она, убирая волосы за уши. – Тут такое дело...
Он скрестил руки на груди в ожидании продолжения.
Она опустила руки на колени, затем опять заправила пряди за уши, тем самым доказывая его правоту относительно ее волнения. – Скажем так, у меня есть слабость к баклаве.
Теперь была его очередь удивиться. Он потянулся к телефону. – Ты голодна? Хочешь, чтобы я заказал тебе...
Она грозно на него посмотрела. – Дай мне закончить.
Джонатан поднял руки в знак молчаливого извинения, предлагая ей продолжить. Он наблюдал за языком ее тела, замечая сильное напряжение. Даже в таком состоянии он не мог оторвать от нее глаз.
Вайолет придвинулась ближе к краю кровати, опираясь на нее руками. – Хорошо. Предположим, я отравилась, когда последний раз ела баклаву. И поклялась больше никогда ее не употреблять. А затем, скажем, кое-кто принес мне ее на тарелке, и она так аппетитно выглядела, и я вспомнила, какой она была необыкновенной на вкус. Вопрос, стоит ли мне ее пробовать, зная, что мне снова может быть плохо? Или же мне стоит сдержать данное себе обещание и держаться от нее подальше?
Джонатан не слышал ни единого ее слова. Она наклонилась вперед, когда начала говорить, от чего блузка немного оттопырилась, и выпуклость ее груди была единственным, на чем он сосредоточил свое внимание. Эта блузка была настоящей провокацией. Зачем она ее надела...
– Джонатан?
– А? – Он заставил себя оторваться от ее манящей груди, переводя взгляд на ее сосредоточенное лицо.
– Ты слышал, что я тебе сейчас сказала?
Что-то на счет баклавы. И пищевого отравления. И … Боже, это что ее возбужденные соски проглядываются через ткань? Господь всемогущий, ему нужен был холодный душ. – Ты хочешь, чтобы я заказал тебе что-то в номер?
– Нет! – яростно крикнула она. Она сжала кулаки, выпрямила спину, напрягшись сильнее. – Ты совсем меня не слушал, да?
– Я немного отвлекся. – На твою грудь и то, что ты в моем номере.
Вайолет резко поднялась с кровати, от чего ее грудь начала покачиваться. Не то, чтобы он это заметил... – Будь ты проклят, Джонатан, – выкрикнула она. – Что мне еще сделать, чтобы ты меня заметил? Если я тебя больше не привлекаю, то так, блядь, и скажи! Хватит со мной играть.
Глава 11
Джонатан смотрел на Вайолет, пока она нервно разглаживала свою блузку. Она подняла голову, и он встретился с ее надменным взглядом.
– Ты не… не привлекаешь меня? – медленно повторил он. Она что, лишилась рассудка? Да он из кожи вон лез, соблюдая установленные ею границы «дружбы».
Ее глаза заблестели от подступающих слез. – Я тут сижу и в открытую предлагаю себя.
Да? Так вот что это было. Крошечный купальник и ужин, за которым она терлась об него? Джонатан был в шоке.
– Но если тебе это неинтересно, то просто скажи мне об том. Я знаю, за последние годы я изменилась, и мне страшно, что мне опять будет больно, но, похоже, я единственная, кто этого хочет…
Джонатан бросился к ней, обхватывая ее голову обеими руками. Он поцеловал ее, не давая ей возможности передумать и отступить. – Даже не смей об этом думать, – бормотал он между поцелуями. – Не смей сомневаться, что я хоть на секунду могу перестать любить или восхищаться тобой.
– Я боюсь, – прошептала Вайолет, ухватившись за его плечи. – Я боюсь, что мне снова будет больно. В прошлый раз… это едва не сломило меня.
Его сердце кольнуло от увиденного страха и искренних эмоций в ее глазах. И это была его вина. Нежно он провел подушечкой большого пальца по ее милым щечкам и подался вперед, целуя снова. Нежно, осторожно. А затем произнес. – Вайолет, я клянусь тебе, я больше никогда не причиню тебе боль.
Она посмотрела на него, сомневаясь. Но затем медленно кивнула, расслабляясь от его прикосновений. – Мне тяжело вновь довериться тебе, но … я верю тебе.
Ее доверие показалось ему настоящим подарком. Джонатан снова поцеловал ее, и глядя Вайолет в глаза, у него в памяти всплыло одно стихотворение.
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим
– Чудесные слова, – сказала она чуть сорвавшимся голосом. – Кому они принадлежат?
– Это Пушкин, – ответил он, осторожно целуя ее бровь. Он хотел покрыть поцелуями ее лицо и незамедлительно приступил к этому, переместив губы на ее лоб, затем щеки, носик. – Каждый раз слыша его, я думаю о тебе. Ну, за исключением последней части.
– Последней части? – переспросила она, подставляя ему лицо для очередного нежного поцелуя.
– Я не хочу, чтобы тебя любил кто-то другой, – признался он, поворачивая к себе ее лицо в форме сердца. – Потому что я хочу тебя для себя. Я не переставал тебя любить. Не прекращал желать тебя. Каждую секунду прошедших лет мое сердце принадлежало только тебе.
Вайолет смотрела на него, и он был готов утонуть в ее бездонных глазах. Она ничего не сказала, но сцепив руки у него на шее, притянула к себе для поцелуя. Когда их губы соприкоснулись, она произнесла. – Займись со мной любовью.
– Все, что я делаю, я делаю с любовью, – сказал он между короткими поцелуями. – Каждое мое действие – это мое проявление любви к тебе. Но ласкать тебя – это как поклоняться тебе.
– Тогда боготвори меня, – ответила она, ее рука скользнула на его грудь, останавливаясь в области сердца. – Дай мне почувствовать твою любовь.
Джонатан застонал, чувствуя, как по его телу прошла сильнейшая волна желания и потребности в ней. В голове появилась картина, как он бросит ее на кровать, сорвет с нее одежду и будет вколачиваться в нее, пока она выкрикивает его имя, царапая ногтями его спину. Он задрожал. У него еще будет время на это. Сейчас же ему хотелось соблазнить Вайолет, заняться с ней любовью медленно и нежно, не оставляя ей шансов не влюбиться в него снова.
Он не раз признавался ей в любви, но она не говорила этих слов в ответ. Он знал, ее сердце вновь было надежно укрыто, и ему придется постараться, чтобы, как и в прошлый раз, разрушить эти барьеры.
– Ты продолжаешь пить таблетки? – спросил он, надеясь, она догадалась, о чем он спрашивал.
На ее губах появилась слабая улыбка. – Да.
Он кивнул. – Я чист.
Неуверенность сковала ее тело. – Я тоже, но я все же хочу, чтобы мы использовали презерватив. Ты понимаешь, на всякий случай. – Она прикусила губу.
На случай, если таблетки не сработают? Она не хочет вновь быть беременной и брошенной? На минуту он почувствовал себя самым большим мудаком в мире. Много лет назад он оставил свою женщину беременной, разбив ей сердце. – Значит презервативы, – быстро согласился он. Он умчался в ванную, перебирая туалетные принадлежности, которые ему собрал ассистент. Он всегда держал под рукой пачку презервативов и после недолгих поисков обнаружил ее. Вытащив один, он вернулся в комнату, положил пакетик на тумбочку рядом с кроватью и увидел на лице Вайолет обеспокоенность.
Ему была ненавистна мысль, что она волновалась, вместо того, чтобы наслаждаться их актом любви. Раньше между ними была любовь. И Джонатан поклялся, что снова добьется ее прежних чувств. Он заставит ее отбросить все опасения. Ему хотелось бы видеть, как она тает от его прикосновений, а не волнуется о возможности забеременеть.
Этот раз вновь будет для ее удовольствия.
Он пересек комнату, сгреб Вайолет в объятия и поцеловал. Поцелуй начался с нежных, осторожных касаний. Когда она расслабилась, слегка приоткрыла губы, поцелуй стал более напористым, более страстным. Его язык дразняще касался ее губ, и когда она издала тихий, довольный стон, он сам едва не зарычал в ответ. Боже, он обожал эту женщину. – Вайолет, позволь мне любить тебя. Позволь мне боготворить тебя. Позволь мне подарить тебе неземное наслаждение. Позволь показать тебе, как сильно я тебя обожаю.
Она кивнула, но так неуверенно, он почувствовал, как напряглась ее рука, лежавшая на его груди. Она цеплялась за него, но все еще продумывая каждое свое решение. Ему хотелось пробиться сквозь ее стену, хотелось, чтобы она позволила себе полностью отдаться в его власть. Но что для этого нужно? Он вспомнил, как она отвечала ему в самолете, и это было божественно. Неужели тогда она открылась ему, но какие именно его действия побудили ее на это?
Был ли сейчас подходящий момент для повторения? Нужно ли было довести Вайолет до точки, когда она забудет обо всех своих страхах?
Если это именно то, что ему нужно, то он это сделает. Он отдаст все на свете, лишь бы еще раз увидеть, как она снова кричит от удовольствия. В его памяти всплыли яркие картинки того, как его голова располагалась у нее между ног, как она с силой прижимала его ближе, а его рот заполнялся ее неповторимой по вкусу влагой.
Он застонал от боли и нужды. Боже, он должен был повторить это снова.
– Что такое? – шепотом спросила она.
– Ты мне доверяешь? – спросил Джонатан, а его голос прозвучал более хрипло, чем он хотел.
Вайолет моргнула, ошеломленная его вопросом. – Я... что?
– Просто ответь мне Вайолет. Ты мне доверяешь?
Вайолет таращилась на него так долго, что он подумал, она ответит отрицательно. Ее взгляд был сосредоточен на его лице, и после, пожалуй, целой вечности она медленно кивнула. – Я тебе доверяю, – шепотом произнесла она.
– Хорошо. – Им снова обуревали собственнические чувства. Его руки скользнули по ее волосами, обхватывая ее лицо. – Хорошо.
Она запрокинула голову, закрыла глаза и доверчиво потянулась к нему. И от этого у него родилась идея.
– Вайолет, я хочу тебя связать.
Она округлила глаза. – Ч-что?
Как только он произнес это вслух, еще раз убедился, насколько отличной это была идея. – Ты мне доверяешь, так? Тогда позволь мне тебя связать. – Связывание простимулирует не только ее физическое доверие, но и эмоциональное. Она должна безоговорочно ему довериться, позволив себя связать и делать с ней все, что ему захочется. Но это должны быть не просто слова. Он должен быть на 100% уверен в ее доверии.
