Текст книги "Раскопки с миллиардером (ЛП)"
Автор книги: Джессика Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Я люблю тебя, – повторяла она, когда он ускорил темп.
– Повтори еще раз, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Обожаю слышать твои признания.
– Я люблю тебя, – вновь повторила она и захныкала, стоило ему начать покручивать бедрами, задевая самые чувствительные места. – О, боже, Джонатан! Я люблю тебя!
– Еще раз, скажи это снова.
Она так и сделала. Снова и снова, при каждом сильном толчке, и казалось, ее признания только усиливали его движения. Через минуту она не находила себе места от напряжения, ее голос сорвался на пронзительный крик, пока он продолжал вколачиваться в нее, сводя ее с ума. – Я люблю тебя! Люблю тебя!
– Ты моя Вайолет.
– Твоя!
– И сейчас ты кончишь для меня!
– Да! Кончи вместе со мной!
Он перевернул их на бок, начал снова вколачиваться в нее, на этот раз удерживая ее бедра на месте. В этой позе каждый его толчок ощущался в тысячу раз острее. Она была не в силах сдержать нахлынувший оргазм. Ее ноги напряглись, стенки влагалища сжались, плотно обхватывая член Джонатана. Она начала кричать... и кто-то забарабанил в стену.
Стоны удовольствия Вайолет сменились криком ужаса. – О, господи...
– Шшшш, – сказал Джонатан, накрыл ее рот рукой, а после оскалился, как опасный хищник. – Я еще не закончил. – Его толчки стали быстрее, тут же доводя Вайолет до края. Она кричала, но на этот раз ее крики заглушала его рука. Продолжая испытывать оргазм, она почувствовала, как Джонатан дернулся, поспевая вслед за ней, и ее испытала гордость, когда она увидела на его лице умиротворение и экстаз.
Вскоре его толчки замедлились, он поцеловал ее в последний раз и откатился в сторону, вспотевшим, изможденный, но довольный. Вайолет легла на спину и ошарашенная уставилась в потолок. Джонатан нащупал ее руку, сплел их пальцы, и они оба лежали на спине, выравнивая дыхание. Этот маленький жест заставил ее сердце подпрыгнуть от радости.
– Мне кажется, я разбудила соседей, – прошептала она.
– А еще ты укусила меня, – поддразнивал он.
Вайолет тихо хихикнула. Джонатан повернулся к ней. – Ну, так что, Вайолет? Ты меня любишь?
Она смотрела на него, хлопая ресницами. – А ты не слышал моих признаний? Кажется, все мои соседи это слышали.
Он улыбнулся. – Насколько сильно ты привязана к этому дому?
– Не знаю, а что? – Вайолет посмотрела на него с подозрением.
Джонатан пожал плечами. – Просто подумываю приобрести себе квартиру в Детройте, что-то намного больше этой. Что скажешь?
Она задумалась над его словами. – А в каком районе?
– В каком захочешь.
Вайолет повернулась на бок, лицом к нему, заметив, как он внимательно следил за движением ее груди. – Джонатан, ты что, просишь меня переехать к тебе?
– Думал, это очевидно. Ну как, хочешь жить со мной?
Она перекатилась обратно на спину. – Я подумаю над твоим предложением.
– Подумаешь? – в ту же секунду Джонатан накрыл ее своим большим телом, прижимая ее к матрасу. – Хочешь, чтобы я тебя убедил? Я очень искусно умею убеждать.
Она застенчиво улыбнулась, чувствуя, как опять начала возбуждаться. Затем аккуратно царапнула его по груди. – Стоит попробовать. Небольшое убеждение точно не повредит.
И они до следующего дня не вылезали из постели.
Глава 16
Две недели спустя.
– Ты уверен, Вайолет не будет возражать против моего визита? – с опаской спросил Кейд Арчер, когда они вышли из спортивной машины Джонатана и направились к лифту на подземной парковке.
– Разумеется, нет, – ответил Джонатан, доставая ключи из кармана куртки. – К тому же, я сам рад компании во время перелета. – Сегодня он немного вымотался, утром ему пришлось прилететь в Нью-Йорк ради нескольких деловых встреч и еженедельного собрания братства. Он планировал переночевать в своем доме на Манхэттене, но его желание поскорее вернуться к Вайолет было сильнее желания отдохнуть. – Я звонил ей ранее, и она готовит мне поздний ужин.
– Так как у вас дела? – спросил Кейд.
Джонатан с любопытством взглянул на друга. – Только не говори, что проделал весь этот путь, потому что хотел посмотреть, как у нас с Вайолет дела?
– Нет, – ответил Кейд с кривой ухмылкой. – Засосы на твоей шее говорят сами за себя. Завтра я навещаю друга, здесь в Детройте, поэтому решил, почему бы тогда не заскочить и не поздороваться с Вайолет.
– Ладно, но только не здоровайся слишком долго, – предупредил его Джонатан. – У меня в планах как можно раньше утащить Вайолет в постель.
– Спасибо за прямоту, сэр, – отшутился Кейд. – Я лучше сразу поеду в гостиницу.
– Да ладно, можешь поужинать с нами, – подмигивая, сказал Джонатан, – а потом сразу уходи.
Они поднимались в лифте на последний этаж самого элитного дома Детройта. Он был дальше от школы, чем хотелось бы Вайолет, она влюбилась в квартиру, как только ее увидела. Джонатан решили проблему с расстоянием, наняв для нее водителя, чтобы она могла проснуться и спокойно насладиться кофе по дороге на работу. Это была еще одна возможность проявить о ней заботу. К счастью, здание располагалось в том же районе, что и его центральный офис, поэтому, когда он приходил с работы, Вайолет уже была дома, проверяла работы учеников. Джонатан предполагал, первое время сотрудники офиса Детройта не понимали, почему он находится здесь, а не в Нью-Йорке, но уже смирились. Джонатан увидел в этом возможность лучше изучить работу подразделения, так как за прошедший год прибыль этого филиала значительно сократилась. Так что все складывалось как нельзя лучше.
С тех пор как они стали жить вместе, Джонатана переполняло счастья. Было потрясающе просыпаться по утрам рядом с ней. Как оказалось, Вайолет любила обниматься во сне, и она приклеивалась к нему, словно боялась, что он в любой момент может испариться. Но Джонатану нравилось просыпаться с прижавшейся к его спине Вайолет, и обожал, когда она сплетала их ноги, грея свои холодные ступни.
Они без устали занимались любовью, планировали совместное будущее, и ему было наплевать, что Вайолет постоянно разбрасывает свою обувь или оставляет дорожку из грязной одежды по пути в спальню. В конце концов, он всегда мог нанять домработницу. Главное было то, что каждый вечер она засыпала в его постели. И первое что он видел после пробуждения – было ее мило личико на подушке рядом с ним.
Сердце Джонатана было переполнено любовью как никогда прежде.
Всю дорогу до их квартиры Кейд вел непринужденный разговор, но Джонатан его не слушал. Его почти сутки не было дома: ему пришлось уехать еще до рассвета, и сейчас было почти 2 часа ночи. Это было самое долгое время, на которое они расставались, и он безумно по ней скучал.
– Ты уверен, что она не спит? – спросил Кейд, зевая.
– Она сказала, что будет меня ждать, – ответил ему Джонатан, открывая тяжелую входную дверь. Тотчас же ему в нос ударил аромат азиатской кухни, и его рот наполнился слюной. Он полюбил азиатскую кухню после нескольких путешествий по Азии, и Вайолет запомнила это.
Словно чувствуя, что он думает о ней, из кухни появилась Вайолет, одетая в футболку и его фланеливые пижамные брюки, которые плотно облегали ее аппетитную попку. Волосы были слегка растрепанными, глаза сонными, но она как всегда была прекрасна. – Ты приехал! Я так волновалась. – Его взгляд переместился на Кейда, и она улыбнулась. – И ты привел друга. Привет Кейд, рада тебя видеть.
– Вайолет, – поздоровался Кейд, обнимая ее. – Как всегда чудесно выглядишь.
После того, как они закончили обниматься, Джонатан притянул Вайолет к себе, страстно целуя. Она с жадностью ответила на его поцелуй. – Остановись, или у меня сгорит еда на плите.
– Ты не обязана была готовить, – сказал он.
– А я рад, что она приготовила ужин. Пахнет изумительно, – сказал Кейд, облокачиваясь на кухонную столешницу.
Вайолет покраснела, посмотрела на Джонатана горящими глаза, но отошла от него и вернулась к сковороде на плите. – Мне нужно было чем-то заняться, чтобы не уснуть. Хотите кофе? – она подняла полупустой кофейник на столе.
– Нет, спасибо, – вежливо отказался Кейд. – Я могу посмотреть квартиру?
– Конечно... – ответила Вайолет, слегка поморщив нос. – Только не обращай внимания на беспорядок, я не успела прибраться.
– Не скажу ни слова, – с улыбкой ответил Кейд и ушел в гостиную.
В ту же секунду Джонатан схватил Вайолет и снова начал ее целовать, прижимая ее к шкафу, упираясь эрекцией ей в живот. – Боже, как же я по тебе соскучился.
Вайолет вцепилась в его рубашку, не в силах остановиться. – Но не так сильно, как я по тебе.
Его рука потянулась к завязкам на ее штанах, и она захныкала. – Нет, Джонатан погоди...
– Не хочу ждать, – прорычал он. Он ждал весь чертов день. Ему не терпелось ощутить жар и влагу у нее между ног. 20 часов без Вайолет – это слишком долго. Как он мог прожить 10 лет без нее?
– Ого, какие высокие потолки, – крикнул Кейд из гостиной. – Гостевая ванная дальше по коридору?
– Д-да, – запнувшись ответила Вайолет, когда рука Джонатана уже была в ее трусиках. Он прижимал ее к шкафу, но она в любой момент могла высвободиться. Но она не стала этого делать, лишь сильнее прижалась к нему, подталкивая бедра навстречу его руке, прося о большем. Хотя куда еще больше, ее клитор уже был чувствительным, и стоило ему коснуться ее, как она начала истекать влагой. Господи, она моментально возбуждалась, стоило ему только коснуться ее. Он начал теребить клитор, слушая ее тихие стоны, пока она раскачивалась на его руке.
Джонатан целовал ее жестко и страстно, пока доводил до быстрого, но мощного оргазма. Она кончила уже через минуту, смочив его руку своей влагой. У нее подкосились ноги, поэтому для поддержки пришлось ухватиться за Джонатана. Ему нравилось то, с каким довольным взглядом она смотрела, как он убирает свою руку. Она уткнулась лбом в его грудь. – Мммм, как я рада, что ты дома.
Джонатан хмыкнул, забрал у нее лопатку и положил на стол. Лапша с овощами начала подгорать, он выключил конфорку, видя как Вайолет зевнула и закрыла глаза. – Милая, пойдем спать.
– А как же ужин...– сонно запротестовала она.
– Поем утром.
– А Кейд...
Он подхватил ее на руки, направляясь в сторону спальни. – Он переночует в гостинице.
Он думал, Вайолет начнет возражать, но она только уткнулась носом в его шею и начала целовать и лизать его кожу. Джонатан застонал от желания. – Тогда избавься от него побыстрее, – пробубнила она, когда он положил ее на не заправленную постель.
Джонатан поцеловал ее в лоб. – Я скоро вернусь.
Так и было, стоило ему выйди из спальни, закрыть за собой дверь, в коридоре незаметно появился Кейд. – Знаешь, – заговорил он. – Я, пожалуй, поеду в гостиницу, если ты не против.
– Отлично, – Джонатан был рад пониманию друга. – Ты хороший друг.
– Я возможно на днях заскочу в один из твоих автосалонов. Хочу купить в подарок одну из ваших эксклюзивных моделей.
– Она будет за мой счет, – сказал Джонатан. Только уходи поскорее.
Кейд согласно кивнул. – Тогда, дружище, увидимся через пару дней. – Он похлопал Джонатана по плечу. – Есть машина, которую я могу одолжить?
– Ключи от родстера на крючке возле двери. Она теперь твоя.
Кейд улыбнулся. – Не буду больше тебя задерживать. Пожелай Вайолет от меня спокойной ночи и скажи, что я рад был повидаться.
– Передам, – ответил Джонатан, провожая друга. Через минуту блондин ушел, Джонатан прошел по квартире, выключая везде свет, убирая разбросанные туфли Вайолет, чтобы она не запнулась об них утром. Он швырнул их в ближайшее кресло и направился прямиком в спальню, снимая на хожу куртку.
Вайолет уже спала, подложив под щеку руку. Не страшно, Джонатан был рад просто обнимать любимую женщину во сне. Одна лишь возможность касаться ее дарила ему счастье. Поэтому он осторожно разделся, погасил свет и лег в кровать.
Вайолет машинально повернулась к нему лицом, и он притянул ее к своей груди. Когда он поцеловал ее в лоб, она зевнула и продолжила спать дальше.
По крайней мере, он так думал. В темноте раздался ее сонный голос. – Мне кажется, я уже готова в эти выходные навестить могилу отца.
– Как скажешь, – поддержал Джонатан, прижимая к себе. Стоит признать, ему было интересно, что же ждало их на могиле профессора. Хорошо, если это будут утерянные журналы и украденный артефакт. Но для него было важнее вернуть Вайолет, поэтому он терпеливо ждал, когда она решиться продолжить поиски.
Хорошее достается тем, кто умеет ждать, и 10 лет ожидания принести ему самый лучший подарок в жизни. Еще раз поцеловав Вайолет в лоб, Джонатан закрыл глаза и провалился в сон.
Эпилог
В эту субботу стояла хорошая погода, светило солнце, на небе было ни облачка. Такая погода располагала к прогулкам в парке и семейным пикникам, и никак не посещению кладбища. Жизнь Вайолет начала налаживаться, и отношения с отцом остались единственным неразрешенным вопросом.
Даже если в итоге поиска сокровищ их ждала только записка или его дневники, Вайолет была готова закрыть эту тему и жить дальше. А если там будет скрижаль Джонатана, то и он тоже сможет забыть обо всем этом. Больше никаких игр от профессора ДеВитта. Ей нравилась такая перспектива.
– Ты чудесно выглядишь, – сказал ей Джонатан, когда Вайолет надела простой черный свитер. Она обула черные балетки, глядя на него с подозрением. Она решила не краситься, на случай, если расплачется на могиле отца. К тому же, сегодня она была одета во все черное. Она нервно улыбнулась. Господи, ну почему она так нервничала? – Чудесно? И почему же?
– Не сомневайся, – он встал рядом, одетый в темный пиджак. Вместо привычной футболки и джинсов, он решил облачиться в темный костюм и рубашку, в дань уважения к ее отцу. Он убрал прядь волос ей за ухо и посмотрел прямо в глаза. – Все дело в твоем сегодняшнем выражении лица. Я не могу оторвать от тебя глаз. Ты выглядишь сильной, решительной, и я вижу, с какой любовью ты смотришь на меня. Ты самая прекрасная из всех женщин, которых я когда-либо видел.
Она сглотнула нервный комок в горле, запрокинула голову, молча прося о поцелуе. Об утешении.
Он едва ощутимо коснулся ее губ. – Может, пойдем?
Она согласно кивнула, не в силах произнести это вслух. Взявшись за руки, она вместе спустились на подземную парковку, и Джонатан сел за руль, а Вайолет открыла на планшете карту, подсказывая ему маршрут. Кладбище располагалось на окраине города, они всю дорогу ехали молча, только Вайолет изредка давала Джонатану указания.
Когда они остановились на парковке кладбища, сердце Вайолет сжалось в груди. – Мы на месте, – тихо произнес он.
Она кивнула, застывшая от ужаса.
– Ты знаешь, где он похоронен?
Она посмотрела на надгробные плиты вдали, затем с молчаливой просьбой посмотрела на Джонатана.
Он наклонился к ней, поцеловал в щеку. – Подожди в машине, любимая. Я пойду узнаю.
Она ждала в машине, прижимая планшет к груди. Погода была великолепной, и на кладбище царило умиротворение. Она заметила вдалеке пожилую пару, шагающую между рядами. По непонятной причине Вайолет начала нервничать. Она не страшилась смерти, она была ей знакома. Вайолет был 21 год, когда ее мама умерла от алкогольного отравления.
Вайолет боялась того, что они могут обнаружить на могиле отца в конце их с Джонатаном поисков.
За последние несколько недель из жизни кардинально изменились. Они оба работали, потому нужно было подстраиваться под расписания друг друга. Начались притирки. Так всегда бывает, когда пара начинает жить вместе. Но, боже, она была счастлива. Невероятно счастлива. И она боялась, как бы находка на могиле отца не испортила ее хрупкое счастье и не разрушила его навсегда.
Она не ждала ничего хорошего от профессора ДеВитта.
У нее пересохло во рту к тому моменту, как Джонатан вернулся из домика смотрителя, он подошел к машине с ее стороны и открыл дверь. – Пойдем?
– Конечно. – Однако ее слова прозвучали совсем неуверенно. Она казалась испуганной. Но стоило ей выйти из машины, Джонатан тут же взял ее за руку, и ей стало немного легче.
Они шли мимо вереницы надгробий к дальнему концу кладбища. Так почти у самой границы, под большим деревом, располагалось надгробие, в виде знаменитого обелиска «Иглы Клеопатры». Увидев это, Вайолет начала хохотать. – Вы должно быть шутите.
Джонатан улыбнулся. – Это определенно в стиле твоего отца. Смотри, – он указал наверх. – Даже его имя написано иероглифами.
Его имя было написано как привычным шрифтом, так и египетскими иероглифами. – Разве это не прерогатива фараонов?
– Думаешь, такая мелочь остановила бы твоего отца?
Верно. Уж кто-кто, а профессор Финиас ДеВитт всегда считал себя выше всех остальных. Улыбаясь, Вайолет изучила переднюю часть обелиска. На нем были указаны даты жизни, и вместо эпитафии от семьи, стихотворение «Сад Любви».
Я отправился в Сад Любви.
Я и раньше бывал там не раз.
Но, придя, я его не узнал:
Там часовня стояла сейчас.
Дверь в часовню была заперта.
«Бог накажет» – прочел я над ней.
Я прочел, оглянулся вокруг:
Не узнал ни дерев, ни аллей.
Там, где было просторно цветам,
Тесно жались могилы теперь,
И священники в черном шли шагом дозорным
И путы печали на любовь налагали.
– Должно быть, этот стих для него что-то значил, – тихо произнесла Вайолет.
Джонатан сжал ее руку. – При всех его недостатках, профессор ДеВитт был глубже, чем казалось на первый взгляд. Он хотел, чтобы его считали сильным и жестоким. – Он повернулся к Вайолет. – Как ты себя чувствуешь?
Она смотрела на надгробие на могиле отца. Было странно осознавать, что он похоронен прямо под ней. Она не была на его похоронах, потому что была переполнена ненавистью к нему. Сейчас это показалось ей эгоистичным поступком. – Не знаю, если честно. Одна часть меня все еще считает его негодяем, а другая...
– Любит, потому что он был твоим отцом?
– Пожалуй, да, – шепнула она.
Джонатан обнял ее за плечи, прижимая к себе. – Если хочешь, мы можем уйти. Чтобы он не задумал – это того не стоит. Мы в любой момент можем развернуться и пойти к машине.
Вайолет уткнулась лицом в его грудь, наслаждаясь предложенной Джонатаном теплотой и заботой. – А как же твоя скрежаль? А дневники? Я знаю, ты хочешь их вернуть.
Вайолет почувствовала, как он пожал плечами. – Ничего, будут еще другие находки и скрежали.
Они оба знали, что это было не правдой, но с его стороны было мило так сказать. Она неохотно освободилась от объятий Джонатана и покачала головой. – Мы уже так далеко зашли. Почему бы нам, наконец, не закончить начатое?
Он погладил ее по спине. – Хорошо. Ты сама это сделаешь?
– Нет, давай ты. – Она не была уверена, что сможет это сделать, ее переполняли смешанные чувства.
Джонатан еще раз сжал ее руку и прошел к задней стороне обелиска. Посмотрев по сторонам, снова взглянул на Вайолет. – Ты не против постоять на стреме? Не хочу, чтобы меня поймали за разграблением могилы.
Из горла Вайолет вылетел нервный смешок, когда она представила, как Джонатана арестовывают за осквернение кладбища. Она быстро повернулась к нему спиной и стала внимательно смотреть по сторонам. Вокруг никого не было. Домик смотрителя был у самого съезда, а пожилая пара, которую она видела ранее, уже ушла.
Она слышала шорох одежды Джонатана, а затем его невнятное бормотание. – В основании есть небольшая полость.
Как ни странно, но в Вайолет проснулось любопытство. Она еще раз посмотрела по сторонам, но кроме них тут больше никого не было, поэтому она повернулась к Джонатану и опустилась рядом с ним на колени. Он ощупывал и надавливал на камни. – Ты можешь его открыть?
– Ага, она слегка придавлена. Дай мне минутку... Вот. – Раздался громкий щелчок, и дверца открылась не до конца, ей мешала выросшая трава. – Он разочарованно застонал. – Кажется, твой отец не рассчитывал, что наши поиски так сильно затянуться. Нужно немного подкопать, и тогда она полностью откроется.
– Поторопись, – прошептала Вайолет, осматриваясь по сторонам. На кладбище по прежнему никого не было, но ее сердце бешено колотилось в груди, словно они были детьми, которых вот-вот поймают за проказой.
– Почти достал, – бормотал Джонатан. Он вырывал траву у основания обелиска, затем руками разрывал землю, пока створка не открылась чуть шире. Внутри был тайник, отделанный красным деревом, напоминающим шкатулку под драгоценности, а в нем в пластиковом пакете два белых конверта.
Вайолет вздохнула. – Вот они.
Джонатан отряхнул руки от земли, после потянулся к пластиковому пакету, аккуратно доставая его из тайника. Он передал их Вайолет, а сам запустил руку обратно. – Больше ничего нет.
– А скрижаль? – Она была разочарована. Бедный Джонатан. Он так сильно хотел ее вернуть, хотя бы для того, чтобы обелить имя человека, который его предал, после стольких лет совместной работы.
– Никакой скрижали, – ответил он. – Но это не важно.
Вайолет кивнула, но все ее внимание было сосредоточено на пакете в ее руках. Конверты внутри были подписаны рукой ее отца и запечатаны восковой печатью. Как и прежде, только на этот раз конверт Вайолет был толще, словно в нем лежало несколько листков бумаги. Она дрожащими руками открыла пакет и передала Джонатану его письмо. Вот и все. Если он не задумал еще одно задание, то это было последнее послание от ее отца.
У Вайолет похолодело на душе от этой мысли.
– Любимая, открой свое письмо первой, – Джонатан отложил свое письмо в сторону.
Она кивнула, и затаив дыхание сломала печать. Внутри лежали несколько листков, написанного от руки письма. Это были обычные листы бумаги, вырванные из тетради, с неровным почерком отца. Листы были аккуратно сложены, перед тем как поместить их в конверт, где она найдет их уже после его смерти.
Вайолет раскрыла их и начала читать.
Дорогая Вайолет Элоиза ДеВитт,
Я мог бы начать это письмо с банальной фразы, сказав, что когда ты его читаешь, меня уже нет в живых. Но я всегда считал себя превыше остальных, поэтому даже мое последнее письмо будет необычным. Я хотел бы поблагодарить тебя (и, надеюсь, Джонатана) за то, что мы отгадали мои загадки, и они привели вас к месту, где я обрел свой покой.
Я знаю, ты еще таишь в сердце обиду. Между нами была вражда. И так как мы никогда не могли спокойно поговорить, не вспоминая при этом прошлое, то я решил написать тебе письмо, рассказав все с моей точки зрения, в надежде, что ты лучше поймешь своего старика.
Нам с твоей мамой не следовало жениться. Я был ее учителем, она моей студенткой, и нам не следовало заводить роман, но я не мог перед ней устоять. Я, правда, никогда не мог перед ней устоять. Я знаю, сейчас ты это понимаешь, но будучи ребенком, тебе было тяжело видеть странные отношения родителей. Я всегда был трудоголиком, а твоя мама искала человека, который бы защитил ее от самой себя. Я не понимал этого до тех пор, пока не стало слишком поздно, и она не забеременела. Мы оба хотели тебя, и мы поженились в надежде спасти уже испорченные отношения. Вскоре я узнал, что твоя мама хотела, чтобы ради нее я бросил свою работу, только это принесло бы ей счастье. Первые несколько лет я так и делал: я пропускал важные раскопки, переносил командировки и все свое свободное время проводил рядом с ней. Но ей и этого было мало, и тогда я понял, что в ее душе была дыра, высасывающая из нее жизнь, и она начала делать со мной то же самое. Мне пришлось сделать выбор, и я выбрал работу, в противном случае мы бы она остались несчастны.
Я понимаю, мое решение плохо отразилось на тебе, но в тот момент я не видел иного выхода. То время, что я проводил в городе, твоя мама запрещала мне видеться с тобой. Я пропустил несколько твоих дней рождений, твой выпускной в детском саду... но так я хотел угодить твоей маме. Когда я понял, что она все равно останется недовольной, было слишком поздно, мы с тобой отдалились друг от друга, между нами выросла огромная пропасть.
Вайолет тяжело сглотнула. Он не появлялся по желанию ее матери? Она всегда думала, он был слишком занят, и у него никогда не было на нее времени. Вайолет не удивилась, что ее несчастная мать – виновница ее одиночества в детстве. Но ей было больно. Сколько раз она не понимала старого профессора ДеВитта, который знал, как с бережностью относиться к 2000 летней вазе, но не знал, как общаться с маленькой дочкой и неуровновешенной молодой женой? Неожиданно Вайолет перестала видеть свое детство в категоричном черно– белом цвете.
Ты всегда была маленькой, озорной егозой, и хоть я не был лучшим отцом, но я всегда гордился тобой. Ты была умной и чуткой там, где не был я. И сильнее и независимей своей матери. У нас с твоей матерью были свои недостатки, но я всегда считал, ты была особенной – ты взяла только лучшее, что было в нас. После того, как ты окончила школу, я хотел, чтобы ты провела лето со мной на Акротири. Твоя мать не хотела тебя отпускать. Думаю, она ревновала, и ей было одиноко. Однако, мне удалось ее убедить. Я был счастлив, что тем летом ты была рядом. Я понимаю, мы не проводили столько времени вместе, сколько хотели, но я все равно был счастлив и горд. И так было всегда.
Сейчас, ты, вероятно, гадаешь, зачем я насильно свел тебя с Джонатаном и заставил поездить по миру. Раскопки тут не причем, просто тем летом... я совершил огромную ошибку.
Мне не составило труда понять, в какой ситуации ты оказалась. Кто-то услышал твой разговор с Джонатаном, когда ты просила его уехать с тобой и завести семью. И девочка, жившая с тобой в одной палатке призналась, что ты часто плакала. Это напомнило мне поведение твоей матери. И я понял, ты была беременна и пыталась уговорить Джонатана вернуться с тобой домой.
Я всегда видел в Джонатане сына, которого у меня никогда не было, и мысль, что он бросит любимое дело и уедет с тобой растить ребенка... заставила меня вспомнить свою жизнь. История повторялась. В тот момент я снова поругался с твоей матерью, и мы сделали важное открытие в Акротири, а моя дочь хотела увезти моего любимого студента. Поэтому я решил поступить эгоистично, и когда ты оставила Джонатану письмо, я забрал его и спрятал.
Вайолет, он так его и не получил. И это моя вина. Было очевидно, Джонатан был в тебя влюблен. И как только ты уехала, он стал другим человеком: угрюмым, замкнутым. Словно из его жизни пропал весь свет, и я знал, ты была его светом. Поэтому я сделал все, чтобы он забыл тебя, и ко мне вернулся мой прежний студент. Я сказал ему, что по возвращению домой, ты сразу же вышла замуж. Это разбило его сердце, но сделало свою работу. Он с головой ушел в работу, а я скрыл свою вину. Я разрушил ваши отношения, но я глупо надеялся, что, в конце концов, так будет лучше для вас обоих.
Когда я узнал от твоей мамы о выкидыше, меня переполнило чувство вины. И оно же решило мою судьбу. Ты злилась за меня за то, что я предпочел Джонатана, и тогда я понял, что разорвал последнюю нить, соединяющую меня с моей малышкой, и мне некого было винить, кроме себя. Я предпочел археологию своей семье, и у меня не осталось ничего кроме работы... поэтому я работал. Я не мог ничего изменить, не мог извиниться за содеянное, так что я попытался забыть о случившемся.
Конечно, мои ошибки дали о себе знать в тот момент, когда я стал слишком болен для работы. Никто не сидел у постели умирающего старика, не держал его за руку и не разделял с ним последние минуты жизни. У меня не осталось никого, кроме коллег, но откуда им взяться, если ты не работаешь.
Я устроил тебе это долгое путешествие, чтобы ты вспомнила не хорошее, что было у нас. Я организовал этот «поиск сокровищ» в надежде вернуть в твою жизнь Джонатана, хотя бы в качестве друга. Я виноват в вашем разрыве 10 лет назад, так пусть моя смерть снова сблизит вас.
Ты, вероятно, гадаешь, почему я выбирал стихотворения. Я помню, как когда-то, моя девочка любила стихи. Стихи всегда были формой выражения чувств, когда кто-то не мог правильно подобрать слова. Я надеюсь, тебе понравились те отрывки, что я выбрал. Они говорили за меня, ведь мне близка тема любви и потери. Кто знает, может, ты унаследовала неспособность делиться своими чувствами от своего старика?
Пожалуйста, передай Джонатану, что мне пришлось украсть у него скрижаль. Она надежно спрятана в депозитной ячейке в банке Детройта. Она оформлена на твое имя, а кодом является дата твоего рождения. Я выбросил все свои дневники, как только узнал о болезни. Даже такой старый засранец, как я, может унести несколько тайн с собой в могилу.
Больше всего, я хотел, чтобы ты знала, будучи отвратительным, вечно отсутствующим отцом, я любил тебя всем своим крошечным, эгоистичным сердцем. Я очень тобой горжусь.
Твой отец, профессор Финиас ДеВитт.
Ее глаза щипало от слез. Я люблю тебя всем своим крошечным, эгоистичным сердцем, и я очень тобой горжусь. Сколько раз она хотела услышать эти слова в детстве? Он любил ее, а она отвернулась от него, затаив в сердце обиду. Слезы бежали по ее щекам, когда она осторожно протянула письмо Джонатану, чтобы он мог его прочитать. Он читал молча, его глаза бегали по строкам, написанных дрожащей рукой. Вайолет утирала слезы, но они продолжали бежать.
Ее переполняли смешанные чувства. Ей было грустно от того, что из-за своего отношения к людям, ее отец умер в одиночестве; она чувствовала скорбь от потери отца; ее расстроило то, что действия ее отца испортили ее жизнь. Но больше всего ее съедало сожаление, что она так и не сказала отцу, что она любила его, несмотря на то, что он постоянно ее разочаровывал.
Но больше всего ее поразило, насколько сильно они были похожи. У нее не складывались отношения, потому что она не желала открываться другим людям, боясь, что ей могут причинить боль. До того, как Джонатан настойчиво вернулся в ее жизнь, она была одинока. У нее были друзья на работе, но выходные она проводила одна, а все остальное время загружала себя работой.
Джонатан убрал ее письмо обратно в конверт. – Вайолет, ты как?
Она дрожала, едва сдерживая всхлип. – Я...я... Знаешь, а я медленно превращалась в него. Я так долго на него обижалась, что отказывалась встречаться с ним во время его болезни. Я и тебя оттолкнула. И мне тоже пришлось бы оставить тебе письмо, где я говорю, что все еще люблю тебя, но было уже слишком поздно. – Она неожиданно для себя громко всхлипнула. – Мне бы хотелось попрощаться с ним.
Джонатан прижал ее к себе и гладил ее спину, пока она плакала. – Вайолет, он все понимал. Он знал тебя и знал, какую боль он тебе причинил. Думаю, именно для этого он затеял эти безумные поиски. Это был единственный способ разрушить выстроенную тобой стену. Они того стоили, и я рад тому, как все закончилось.
Она сжала в кулаки рукава его пиджака и шмыгнула носом. – Рад тому, что мы снова вместе.
– Рад тому, что мы снова вместе, – повторил он. – Вся боль, несчастье и ночи в одиночестве стоили того. Если бы представилась возможность все изменить, я бы не стал этого делать, потому что все это снова свело нас вместе.
