Текст книги "Шипы и розы (Сборник)"

Автор книги: Джессика Харт

Соавторы: Кристин Морган,Робин Николас
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Грейси.

Грейс бросила монету на прилавок. Генри глядел в зеркало над дверью. До чего же стариковские стали у него глаза… Не обращая на него внимания, она бросилась к пирамиде из консервированных супов, которую заметила в глубине магазинчика.

Она обнаружила Джонни с целой и невредимой Грейси на руках. Ногой он останавливал катившиеся банки.

Через голову малышки мужчина взглянул на Грейс.

– С ней все в порядке, – вырвалось у него.

Девушка почувствовала, как напряжение спало, но тут же вернулось при виде Генри – тот явился оценить убытки, без которых не обходился ни один визит Джонни. Жужжавший в тишине вентилятор напомнил ей, как Джонни поднес мешок муки к старому напольному вентилятору Генри. Грейс закусила губу, вспоминая последовавший за этим скандал. А ведь и в самом деле – тогда это казалось смешным!

Генри сердито посмотрел на Джонни:

– Разумеется, твоя работа!

Грейси обхватила ручками Джонни за шею:

– Это не Джонни!

– Гм. Когда-то я это уже слышал.

Нежные детские ручки успокоили Джонни. Нет, он не собирается устраивать сражение со стариком Генри. Не при Грейси и не при Грейс.

Джонни прищурился. Глаза Грейс искрились от сдерживаемого смеха. Ему вдруг показалось, что все это уже когда-то было. Он вспомнил, как Грейс точно так же смеялась над ним много лет назад – он стоял тогда весь в муке в этом же магазинчике, и Генри тоже. Старик тогда обозвал его преступником. Еще они сказали, что в таком виде домой ему возвращаться не стоит.

Джонни замер, погрузившись в воспоминания о том, как Грейс смеялась в тот день. Длинные волосы рассыпались по плечам, по выцветшей рубашке, которую она носила. В каком-то смысле она изменилась. Теперь ее волосы падали на плечи, которые облегал мягкий белый хлопок. Грейс выглядела дьявольски сексуально.

Но в чем-то она оставалась все той же зеленоглазой девчонкой, не боявшейся смеяться над ним.

И в этом тоже было что-то очень сексуальное.

– Значит так, Джонни Тремонт. Ты все это уберешь! У меня покупатель. И не забудь, теперь здесь имеется зеркало! – Генри повернулся к прилавку, ворча по поводу помятых консервных банок и всяких преступников.

Грейс уже не скрывала улыбки, и Джонни грозно поглядел на нее. Девушка словно бы видела, как тогда, много лет назад, он подметает муку, а она улыбается из-за бутылки с кока-колой.

– Ты поможешь мне поставить обратно все эти банки или так и будешь стоять и смотреть?

Грейси заерзала у него на руках, пытаясь слезть.

– А можно я помогу?

Джонни поставил малышку на ноги.

– Разумеется. Мы построим заново эту пирамиду, и ты сможешь водрузить на вершину последнюю банку. Как ты считаешь, мы позволим Грейс помочь нам?

Грейси быстро кивнула.

– Ты принята, – сообщил Джонни с самодовольной улыбкой.

Она славная девчонка, пожалуй даже, слишком, решил он. Когда Грейс присела на корточки, кокетливая юбка время от времени открывала гладкие стройные бедра. Они с Джонни двигались навстречу друг другу. Малышка Грейси развлекалась, а Джонни страдал.

Пока он не увидел Грейс, брак с ней представлялся ему лишь одним из условий получения опеки над племянницей. Теперь же эта идея занимала его на куда более интимном, первобытном уровне.

Разбросанных банок было много, и он устроил девочке перерыв, послав ее за пирожными к прилавку Генри. Теперь они с Грейс сидели почти нос к носу, касаясь коленями друг друга. Джонни протянул ей руку. Девушка явно колебалась. Ощущение ее нежной кожи как-то успокоило его.

Джонни знал, что Грейс почувствовала его напряжение. Большим пальцем Джонни вновь коснулся ее руки и вздрогнул, когда Грейс вдруг взглянула ему прямо в глаза.

Интересно, что будет, если он ее поцелует…

Не желая долго гадать, Джонни нагнулся ближе. От Грейс исходил божественный аромат. Сладкий и женственный, беспроигрышное сочетание. Чуть затуманившимися глазами она глядела на его рот, приближавшийся к ее приоткрытым губам…

– Генри же смотрит в зеркало, – не разрушая чар, прошептала девушка. Джонни было наплевать на зеркала, но возможно, Грейс это волновало. Она наверняка помнила, что означал поцелуй Джонни Тремонта для девичьей репутации в Эшвилле – даже если это был всего лишь поцелуй.

Грейси прибежала обратно, и Джонни не стал удерживать мгновенно отпрянувшую Грейс. Джонни чувствовал на себе ее осторожный взгляд. Вероятно, она смотрела на него уже другими глазами. Ведь он всегда был для нее занудным старшим братом, так же как она для него – сестрой. Так что все эти сексуальные волны, так неожиданно захлестнувшие их, были для нее таким же шоком, как и для него.

Джонни поставил на место оставшиеся банки и, как и обещал, поднял Грейси, чтобы девочка водрузила последнюю на верхушку пирамиды. Их задача была выполнена, и все трое направились к прилавку. Джонни заметил, что Грейс старается держать дистанцию.

Под бдительным оком Генри, Джонни заплатил за покупки, взял пакет и направился к выходу.

– Возьми-ка леденец, малышка, – к изумлению Джонни предложил Генри.

Но еще больше он удивился, когда Грейси побежала назад и старик вручил ей леденец.

– Спасибо, – поблагодарила девочка почти шепотом.

Джонни удивился этому больше, чем если бы Грейси закричала. Не то чтобы девочка была плохо воспитана, просто обычно она слишком стеснялась и не решалась вступать в беседу без помощи Джонни. Но ведь Грейси решила, что Генри – сказочный гномик.

У Джонни на это просто не хватало воображения.

Спустя мгновение сияющая Грейси примчалась обратно.

– Я сказала, что мне очень жаль, что я рассыпала банки. А он сказал, что я хорошая девочка.

– Ты хорошая девочка, – гордо подтвердил Джонни.

Ему было приятно, что месяц, проведенный в его обществе, никак не повлиял на сей факт, а ведь его родители были убеждены в обратном.

Он заметил, что Грейс смотрит на него – вероятно, размышляя над тем, что он взял на себя вину Грейси. В конце концов, она же «хорошо его знала»… Но в глазах девушки были нежность и тепло, и это почему-то привело его в замешательство. Он пробормотал так, чтобы Грейси не услышала:

– А мне старый ворчун ни разу не дал леденцов.

– Меня и Дженелл он всегда угощал лакричными палочками, – вспомнила Грейс, и по прозвучавшей в ее голосе печали Джонни понял: она тоже тоскует по Дженелл.

В нем зашевелился остро-сладкий клубок желания, смешанный с горько-сладкой жалостью. Он подумал, что горе Грейс так же велико, как и его собственное, – ведь они с Дженелл были ближайшими подругами.

Они вышли из магазинчика и пошли вслед за девочкой по тротуару.

– Дженелл вышла замуж за прекрасного парня, – заявил вдруг Джонни. – Она была счастлива. Но всегда жалела, что его профессия заставила ее уехать отсюда, от тебя.

– Спасибо, что сказал мне, – улыбнулась ему Грейс, и Джонни почувствовал, как у него дрогнуло сердце. – Ты умеешь быть очень милым, Джонни Тремонт, когда захочешь.

Джонни смутился – только он один знал, каким милым ему хотелось бы быть.

Все трое остановились возле его мотоцикла. Малышка схватила свой розовый в полоску шлем, и Джонни подмигнул ей:

– Грейси любит настоящую езду, правда, Грейси?

Та с обожанием взглянула на Джонни.

– Люблю!

Грейс, похоже, не разделяла ее энтузиазма.

– Грейси не должна кататься на этой штуке по шоссе. Мы можем доехать до фермы на моей машине, а мотоцикл ты бы оставил здесь.

– Оставить «Харлей»? – Да Грейс с ума сошла! Предложи она оставить здесь малышку, Джонни не пришел бы в такой ужас. – Его же могут украсть!

– Вон полицейский участок, – показала она на дом через дорогу. – Да и кому в Эшвилле красть его? Миссис Кромвелл?

Джонни вспомнил миссис Кромвелл, цветочницу. Представив ее могучие телеса, обтянутые платьицем в цветочек, на своем мотоцикле, он содрогнулся.

– Если ты и в самом деле беспокоишься, можешь попросить Эдди с бензоколонки приглядеть за ним.

Джонни снова вздрогнул. Промышлявший довольно-таки халтурным ремонтом, Эдди был последним человеком, которого он подпустил бы к своему мотоциклу.

– Вспомни времена, когда ты перевозил «харлей» на отцовском грузовике, – грустно засмеялась Грейс. – Жалко, что старый «форд» уже не на ходу.

Джонни тоже жалел об этом. Как приятно было бы увидеть его здесь, с водруженным на него мотоциклом. И в самом деле, Грейс права. Ему не хотелось везти Грейси по двухполосному шоссе на этом мотоцикле. Можно поехать на нем вслед за Грейс, но ведь Грейси наверняка не согласится сесть в машину без него.

– Я заблокирую его и оставлю. – Джонни мог поклясться, что уже при одних этих словах ощущает просто-таки физическую боль. Он схватил шлем, и вся троица забралась в машину. Девочку с ее леденцом пристегнули на заднем сиденье.

Джонни не мог не оценить синий автомобильчик Грейс. Как и в ее парикмахерском салоне, здесь было аккуратно и чисто. Магнитные бантики для записок. Одна из них напоминала хозяйке, что пора забрать одежду из химчистки. Другая гласила: «Ч.С. – суббота».

Увидав вторую, Джонни нахмурился. Свидание? Отсутствие кольца на пальце Грейс исключало наличие жениха, но это не значит, что в ее жизни нет мужчины. Ради Грейси он обязан все выяснить.

Убедившись, что Грейси занята леденцом и пейзажем за окном, Джонни похлопал по записке и лениво спросил:

– А кто такой Ч. С.?

Грейс приподняла брови с видом «а тебе какое дело?». Но все-таки соблаговолила ответить – скорее всего, потому, что он как-никак сделал ей предложение.

– Клиент.

Джонни тут же успокоился. Наверняка одна из тех миниатюрных старушек, которые любят причесываться под французского пуделя.

– Чейз Синклер. Один из моих постоянных клиентов. – Джонни смотрел на нее, и Грейс слегка притормозила. Осторожности ради она помедлила, прежде чем небрежно добавить: – Мы встречались пару раз.

Взгляд Джонни стал жестче.

Чейз. Ему никогда не нравилось это имя. И будничный тон, которым девушка произнесла его, и странная боль, которую он ощутил при ее словах, ему тоже не понравились. Джонни надеялся, что Грейс отдает себе отчет: если они собираются пожениться, следует ради девочки забыть о свиданиях.

С притворной беспечностью он насмешливо произнес:

– Чейз и Грейс. Как в мультфильме.

Грейси захихикала. Грейс сердито посмотрела на него.

– Это ребячество, Джонни.

– У тебя вроде было чувство юмора, – заметил он.

– Приходилось его иметь, – проворчала Грейс. – Иначе с тобой свихнуться можно было. – В ответ на его протестующий взгляд она добавила: – Например, когда ты прилепил жвачку к моим волосам.

Джонни смущенно поморщился. Да, после этой шутки Грейс пришлось отрезать челку. И все же Джонни нравилось думать, что именно он подсказал ей профессию.

– А еще ты насмерть напугал нас с Дженелл, когда мы спали на нашей террасе.

Что, правда, то правда. Ее отец уже грозился выстрелить, когда вдруг понял, что же заставило девочек так орать. Грейс и Дженелл пришлось провести остаток ночи в доме. И все из-за безобидной садовой змейки.

Джонни поддался ностальгическим настроениям и вдруг ощутил, что тоскует по Дженелл больше, чем когда бы то ни было. Поймав взгляд Грейс, он увидел боль, которую та не в силах была скрыть. Это путешествие по реке памяти продолжалось уже довольно долго. Он обернулся.

– Мы почти приехали, Грейси.

– А зачем ты прилепил ей к волосам жвачку? – поинтересовалась девочка.

– О…

– Потому что Джонни был задирой. Тебя он не задирает, а? – спросила Грейс.

Малышке понадобилось несколько мгновений, чтобы преодолеть робость.

– Он меня щекочет. Но когда я ему велю, он перестает.

– Не похоже на того Джонни, которого я знала, – пробормотала Грейс.

Он нахмурился. Неужели она не видит, что он уже не такой, каким был даже месяц назад, что уж говорить о том проказливом подростке? Теперь его мир вращается вокруг Грейси.

Он бросил свое холостяцкое жилье и ведет дела из прекрасного домика Дженелл. Последним светским мероприятием был поход с Грейси в кино на «Белоснежку». Странно, это вовсе не угнетало его – пока Грейс не разбудила в нем мужские инстинкты.

Все еще несколько удивленный поворотом событий, Джонни незаметно разглядывал Грейс, пытаясь понять собственную реакцию. Когда она притормозила перед поворотом на гравиевую дорожку, ведущую к ферме Гринов, юбка слегка открыла ее ногу. Кожа была шелковистой и гладкой на вид – девушка не носила чулок. Внимание Джонни привлек ремешок босоножки, облегавший ее лодыжку. Он представил себе собственную руку, сжимающую это место, свои губы…

Джонни отвел глаза.

Машина остановилась перед гаражом. Джонни вспомнил, как однажды прятался там, после того, как облил Дженелл и Грейс из шланга. Грейс было всего тринадцать, когда она убегала от него в промокшей насквозь рубашке. Он подумал, что теперь она, должно быть, выглядела бы в мокрой футболке немного по-другому.

– Вот мы и прибыли.

Джонни резко отвел глаза от футболки Грейс, и его окутало горячее сладостное облако. Он и не подозревал, что подобное может случиться. Не думал, что Грейс вызовет в нем такое желание. Он не собирается снова смотреть на нее так, не собирается так о ней думать. Он не собирается жениться на ней.

Малышка вылезла из машины и восхищенно воскликнула:

– Точь-в-точь как домик в моей фермерской книжке. А где же котята? – спросила она взволнованно.

Глядя на счастливое детское личико, Джонни подумал, что все-таки женится. Но, черт возьми, он должен держать себя в руках. То, что он ощущал по отношению к Грейс, целомудренным не назовешь.

Малышка была так возбуждена, что он чуть ли не с наслаждением на четвереньках полез под террасу и поймал котят. Непоседливая троица тоже будто сошла с картинки. Грейси могла только мечтать о таком! И она уселась по-турецки на траву в тени вяза, а котята то забирались ей на колени, то убегали.

Грейс отнесла еду в кухню. Джонни разглядывал дом, понимая, что это подходящий момент для откровенного разговора. Но что-то его останавливало. Велев Грейси никуда не уходить, он оставил девочку с ее новыми друзьями и вошел в дом.

Там было прохладно и спокойно – от солнца защищали шторы. Джонни заметил, что у лестницы появились перила, услышал гудение кондиционера – ничего этого не было во времена их детства. А так все, пожалуй, по-прежнему.

В раннем детстве, переезжая из города в город, Джонни мог только воображать, что чувствует ребенок, который растет в своем доме, живет там постоянно. И что чувствует, расставаясь с этой частью своей жизни. Забавно, ведь он прибегал на ферму Гринов, только чтобы от скуки подразнить Грейс и Дженелл, и все же это место было связано с самыми лучшими его воспоминаниями.

На стенах холла – оправленные в рамки фотографии и афиши Элвиса. В гостиной Грины держали старый проигрыватель и сорок пять пластинок Пресли. Джонни предположил, что эта рухлядь отправилась на чердак. Не хотелось думать, что Грейс могла расстаться с ней совсем.

Джонни вошел в гостиную. В углу, где Грейс теперь поставила горшок с каким-то растением (таким же, как в парикмахерской), висел когда-то огромный плакат, изображавший Элвиса в полный рост. Джонни усмехнулся, прикинув, что смотреть на Пресли было все же приятнее.

– Когда мама была в доме для престарелых, мы отнесли плакат туда, – пояснила стоявшая сзади Грейс, будто прочитав его мысли. – Папа сказал, что с ним ей будет веселее.

Джонни повернулся к Грейс, остановившейся на пороге. Она вновь казалась ему пятнадцатилетней девочкой, потерявшей мать задолго до того, как миссис Грин на самом деле покинула этот мир.

– Это замечательно, – сказал он.

– Папа оставил его там и после маминой смерти. Каждый раз, когда я приезжаю, они вешают его где-нибудь в углу.

– А ты все еще ездишь туда?

– Я стригу некоторых пациентов. У мамы там было много друзей. Теперь они мои друзья.

Джонни подумал, что все эти годы Грейс проводила слишком много времени в доме для престарелых. Но она улыбалась, говоря об этих людях.

– Мама их всех превратила в фанатиков Элвиса.

– Фанатов, – поправил Джонни. – В фанатов Короля.

– Отец тоже так говорил…

Джонни отнюдь не ощущал, себя отцом Грейс. Узнай тот, что парень чувствует в данный момент, наверное, в гробу бы перевернулся.

Не надо представлять себе, как они с Грейс занимались бы любовью. Это невозможно.

О, нет, возможно…

О, нет, ему не следует…

Джонни понял, что должен следить за собой. Он желал Грейс и был уверен, что это не безответное чувство, как бы Грейс ни сопротивлялась для виду. Но это не та девочка, которую можно взять наскоком, пусть даже свадебным.

Лучший способ приблизить свадьбу, решил он, – это пойти путем дружбы. Никакой сердечной дрожи. И никакого секса.

– Где Грейси? – спросила вдруг Грейс, входя в гостиную.

– Играет с котятами.

– Хорошо. Мы должны что-нибудь придумать с женитьбой, чтобы ты смог взять Грейси к себе.

При этих словах Джонни нахмурился, он лишь теперь вспомнил, зачем приехал сюда. Грейс подошла к нему. В неясном свете, пробивавшемся сквозь шторы, она вдруг показалась совсем, просто-таки интимно близкой. Джонни попытался подавить в себе юношескую реакцию на ее присутствие. По сути, он сделал шаг назад, а это для Джонни Тремонта был явно новый танец.

– Стой спокойно. У тебя в волосах паутина – ты же лазил под террасу. – Грейс, похоже, это забавляло. Она убрала паутину, и между ними возникло еще большее напряжение. Когда на мгновение она прижалась к нему, грудь девушки под облегающим джемпером коснулась его. Джонни попытался избежать короткого замыкания. С каждым движением пальцы Грейс, казалось, все глубже проникали в его волосы. Этот сладостный аромат ее запястья возле его лица, ее юбка, развевающаяся рядом с его обтягивающими джинсами, ее ноги в босоножках, наступающие на его кроссовки… Чувства переполняли Джонни. Он оценивал расстояние, разделявшее их губы. – У тебя действительно густые волосы, – пробормотала Грейс. Движения ее руки, перебиравшей пряди, казалось, замедлились. – Многие женщины проводят в парикмахерской целые часы, пытаясь добиться такого эффекта.

Джонни хотел бы разобраться в своих спутанных мыслях. Кто они, наконец? Друзья, а не любовники, подсказал внутренний голос.

В его сознании вспыхнуло воспоминание о том, как они с Грейс танцевали здесь, в этой комнате. Солнечные лучи, проникавшие через окно, освещали ее блестящие волосы. Джонни подпевал Элвису. Грейс посмеивалась над ним. А затем положила голову ему на плечо и прижалась всем своим изящным телом…

Коснувшись волос Джонни, Грейс застыла. Oна вдруг осознала, какое незначительное расстояние разделяет их тела, поняла, какой испепеляющий жар горит в глазах Джонни. Прежнее желание вспыхнуло вновь. Грейс напомнила себе, что Джонни приехал с конкретной целью, что он привык получать от женщин то, чего хочет. Сейчас ее собственные чувства к нему могли ранить ее куда сильнее, чем когда бы то ни было.

Грейс убрала руку, но прикрытые веки девушки трепетали, когда теплое дыхание Джонни ласкало ее лицо. Она почувствовала, как он сжал ее талию, и на мгновение Грейс охватил страх, что он оттолкнет ее… или что не оттолкнет. И Джонни, казалось, ощутил ее смятение. Он нежно коснулся ее губ, целуя Грейс точь-в-точь так, как она мечтала когда-то.

Но она больше не была подростком, и сладость его поцелуя не успокоила ее. Грейс лишь почувствовала еще большее волнение. Горячими руками Джонни прижал ее к себе. Казалось, он знает, как, когда и где коснуться ее губами, прижать крепче, заставляя девушку невольно ответить ему. Ее пронзило желание. И тут…

Она расслабила пальцы, сжимавшие рубашку Джонни. Но прежде, чем ее пальцы отпустили мягкую ткань, он сам отвел губы и отодвинул от себя девушку. В это время хлопнула парадная дверь, и Грейс подумала было, что причиной такого поведения Джонни послужило появление Грейси. Но щеки ее вспыхнули, когда Джонни сделал шаг назад и сунул руки в карманы.

Нет, он просто не хотел целовать ее.

– Джонни! – закричала Грейси из холла. – Иди сюда, посмотри, что умеют делать котята!

– Я сейчас, – крикнул Джонни в ответ.

Дверь снова хлопнула. Джонни не двинулся с места. Но он отводил глаза, а проворные руки продолжал прятать в карманах.

Грейс обожгло – желание, бешенство, смущение. Быть может, ей лишь померещились те взгляды, которые он бросал на нее? Тот напряженный момент в магазине… Грейс вспомнилось, что Джонни не прореагировал – разве что пошутил, – когда она намеренно упомянула о свидании с Чейзом, надеясь заставить его ревновать. Дурочка, как она могла забыть, что он хотел заплатить ей, чтобы она вышла за него замуж! Что все это вообще исключительно из-за Грейси!

Но зачем тогда он целовал ее?

– Прости, Грейс. Мне кажется… я только… я хочу сказать, это было так давно…

Ах, вот в чем дело. Грейс мило улыбнулась, но все в ней закипело.

– Тебя смущает Грейси?

Джонни замер, ероша волосы. Грейс все еще ощущала шелковистость этих черных прядей в своих пальцах.

– Да. Именно это.

Казалось, Джонни произнес эти слова с облегчением.

Грейс захотелось поцеловать его. Но на улице ждала малышка, поэтому девушка лишь произнесла:

– Извинение принято. Иди-ка лучше к Грейси.

– Да, я пойду. – Джонни, не скрывая нетерпения, устремился было к двери, но обернулся к Грейс. – Я, правда нужен Грейси. Мынужны ей. Подумай о моем предложении, о закладной и о свадьбе.

Джонни вышел из комнаты. Мгновение спустя Грейс услышала, как осторожно закрылась входная дверь.

«Подумай о нашей свадьбе».

Было время, когда она ни о чем другом и не мечтала. Потом Джонни уехал из города и невольно разбил ей сердце.

Она не может позволить ему сделать это вновь!

Грейс отправилась в кухню и судорожно распахнула холодильник, чтобы достать лимонад. Прежде чем дверца захлопнулась, она успела подставить разгоряченное лицо под волну холодного воздуха.

У кого еще, кроме Джонни, хватило бы мужества вернуться спустя десять лет, чтобы попросить об одолжении – выйти за него замуж? Ну, Джонни не больше хотелось жениться, чем продать свой «Харлей» на металлолом. Что же касается воспитания ребенка… Грейс презрительно фыркнула. Джонни никогда не умел отвечать ни за что, кроме чистки карбюратора собственного мотоцикла. Это была его игра. Она-то и стала его профессией.

Грейс разлила по стаканам лимонад и сделала бутерброды. Со звоном поставила посуду на поднос и направилась к двери. Пока она накрывала для них столик красного дерева, Джонни увел малышку Грейси в дом помыть руки.

Входная дверь захлопнулась. Грейс глядела на нее, увидев их с Джонни миссию в новом свете. Если он возьмет это на себя, ему придется следить, моет ли Грейси руки, пока она не вырастет.

А он небось и сам все еще забывает это делать.

Они вернулись, и девочка молниеносно справилась со своими сэндвичами – ей хотелось вернуться к котятам. Когда Грейси помчалась к вязу, Джонни, облокотившись о стол, уселся на скамейку верхом. Он смотрел на малышку так долго и так внимательно, что Грейс показалось, будто о ее присутствии он забыл. Она видела, как на его губах возникает то улыбка, то напряжение, как глаза его, то светлеют, то беспокойно темнеют. Гнев Грейс вспыхнул вместе с неожиданным порывом ветра, разметавшим волосы Джонни.

Наконец он произнес:

– Дженелл была прекрасной матерью, а Грант – чудесным отцом. Непросто быть такими, как они.

Грейс не заметила никакой обиды, только искреннее сомнение в собственной способности воспитывать племянницу – обезоруживающее сомнение, надо признать. Похоже, Джонни действительно любит малышку, если готов избрать для себя этот путь. Но Грейс не могла не думать о том, чего он лишал себя ради этого.

– Чтобы не травмировать Грейси, мои родители отказались от предварительных слушаний и каких бы то ни было сцен в присутствии ребенка. Но все равно ей нелегко. Я разговаривал с ее врачом – он признал, что ей полезно уехать сюда, за город.

Словно в подтверждение этих слов, Грейси прижалась щекой к котенку и, закрыв глаза, улыбнулась. Грейс подумала, что это редкий момент покоя в ее коротенькой жизни, уже успевшей стать такой тревожной.

– С тобой ей было бы хорошо, – произнес Джонни тихо.

Грейс набрала в легкие теплый летний воздух. Ей хотелось помочь дочке Дженелл. Но нельзя же не думать о собственном сердце, которое, возможно, при этом разобьется.

К тому же она, как и Джонни, сомневалась в собственной способности воспитывать ребенка.

– Я не очень-то разбираюсь в детях, Джонни. Я ведь никогда не присматривала за детьми.

– Ты – женщина. Умение воспитывать детей заложено в вас природой, – возразил Джонни с жизнерадостной мужской наивностью.

– Это миф. Даже женщина должна учиться этому. А я больше времени проводила со стариками, чем с детьми.

– Да это одно и то же, – усмехнулся Джонни. – В старости мы все возвращаемся к истокам. Вновь смотрим мультфильмы, носим яркую одежду. И даже уменьшаемся в размерах. К смерти мы становимся такими же лысыми и беззубыми, как малыши.

Грейс не смогла удержаться от смеха. Джонни не отличался особой почтительностью. Никогда не отличался – и за это его обожали все девчонки, включая ее саму. Но смех их оборвался сам собой. Когда речь шла о Грейси, сразу возникало столько сложностей. Слишком велика была ставка в этой игре…

– По ночам она просыпается и плачет, – сказал Джонни таким тоном, будто ему больно было даже говорить об этом. – Она плачет, когда я ухожу, боится, что я не вернусь.

Ах, Дженелл, Дженелл… Слезы обожгли глаза Грейс – она знала, что горе маленькой Грейси разбило бы сердце ее матери. Она напомнила себе, что Дженелл покоится на небесах вместе с Грантом. Но Грейси… Грейси нуждается в ней.

– Мои родители не смогут дать Грейси ту любовь, которая ей необходима, – просто заметил Джонни. Грейс спрашивала себя, понимает ли он, какую роль сыграла эта проблема в его с Дженелл жизни. – А если я не женюсь, у меня очень мало шансов выиграть процесс. – Он повернулся к девушке. Никогда еще она не видела его таким серьезным. – Я понимаю, что у нас не будет такого брака, как у миллионов других, как у Дженелл с Грантом. Но мы же друзья, правда?

Этого Грейс не могла отрицать. Разве это не Джонни всегда чинил цепь ее велосипеда? Разве не он возил их с Дженелл в кино?

Друзья…

Джонни пристально глядел на нее своими синими теплыми глазами. В сердце Грейс было место, которое не мог занять никто, кроме него. Ей знакомо было это страстное томление, но она отдавала себе отчет, что Джонни не испытывает ничего подобного. Из-за своих родителей он так и не понял, что такое любовь.

Он выпрямился и осторожно накрыл ее ладонь своей. Желание Грейс становилось все сильнее и глубже. Она инстинктивно, словно бы защищаясь, сжала пальцы.

Джонни выпустил ее руку.

– Я знаю, что прошу слишком многого. Но я прошу ради Грейси. Ты выйдешь за меня замуж, Грейс?

Теплый ветерок обдувал ее лицо. Солнце просвечивало сквозь листья деревьев, зажигая ее глаза и заставляя ее щуриться. Разве незаметно, что ради девочки Джонни готов на что угодно?

Даже жениться на ней.

– Да. Я выйду за тебя замуж, Джонни, – мягко сказала Грейс.