Текст книги "367 дней (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гэдзиэла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Рия – 284 дня

Мне доводилось видеть Сойера во многих состояниях.

Я видела его нервничающим, злым, волнующимся, беспокоящимся.

Но до того как меня вывезли из больничной палаты в операционную, я никогда прежде не видела тот неподдельный ужас на его лице.

Это был вид, который за всю жизнь я могла больше не увидеть ни разу.

На самом деле роды прошли так, как уверяли меня Мардж, её подруги и семья, ничего похожего на то, что показывают в передачах и фильмах. Было больно и не так уж приятно, но это не было настолько травмирующим. И у меня наконец-то появилась возможность подержать эту крошку в руках, которая принимала мой мочевой пузырь за батут последние три месяца, но это стоило того.

Затем началось кровотечение, и оно не прекращалось.

Я не была какой-то супергероиней, и тоже забеспокоилась. Когда ты слышишь, что твоё тело не перестаёт терять кровь, ты понимаешь, как много крови в твоём теле, и если они не найдут способ удержать её внутри, ты буквально истечёшь кровью до смерти. Я была в ужасе. Я только что принесла ребёнка в этот мир, и я обязана быть с ней ради неё.

Но я так же видела лицо Сойера, когда он впервые увидел дочку. Я видела изумление, благоговение, удивление и ярую решимость. И, раз уж я знаю его, я знаю, что эта решимость убедила меня, что он будет держать её в безопасности, счастливой и хорошо обеспеченной.

Если что-то случится со мной, если они не смогут остановить кровотечение, она будет в надёжных руках.

Её папочкой будет самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречала.

Это самое лучшее, что я могла бы ей дать.

Поэтому я не была настолько в ужасе, когда меня привезли в операционную, когда я наблюдала, как подключают капельницу и кровь вливается в меня, когда я медленно погружалась в сон, поскольку знала, что они будут оперировать меня.

С ней всё будет хорошо.

Сойер

– Ари, пошли, дружок, – позвал я, услышав грохот за минуту до того, как маленькая хулиганка выскочила прямо в коридор в чёрной пачке, зелёной неоновой майке поверх оранжевого джемпера с длинными рукавами, серебряным шарфом, обмотанным на шее и радужными кедами на ногах.

Она, если не брать в расчёт ужасное чувство стиля, была копией своей мамы. Правда, не думаю, что вы сможете найти хоть унцию меня в ней, кроме глаз. У Ари мамины длинные чёрные волосы, мамины густые чёрные ресницы, мамин уникальный цвет кожи и длинные мамины ноги.

Ей пять, но я знаю, что где-то через десять лет , она сделает меня одним из этих папаш – тех, которые с ружьями и угрожают любому парню, посмотревшему в её сторону.

– Я возьму Броки, – заявила она, хватая своего тедди-мишку с дивана. Это тот самый мишка, которого я подарил Рие на её пропущенный день Святого Валентина. Когда Ари нашла его, то решила, что он её, и не желала слышать никаких противоположных мнений.

– Что бы ни поджарило твой бекон[32]32
  устойчивое выражение, означающее «всё , что угодно, лишь бы ты поспешила »


[Закрыть], ребёнок, но мы должны идти.

– Мне нравится бекон, – заявила она, запихивая теперь уже потрёпанного мишку под руку. – Мы можем поесть бекон после? – спросила она, когда мы прошли к двери.

– Только если сначала ты поешь яйца, – сказала ей Рия, подняв брови.

– Фу, – произнесла Ари, когда мы вышли.

– Никогда бы не подумала, что давилась капустой, шпинатом и огуречными смузи ради неё, – сказала Рия, когда мы вышли в коридор и я ввёл код.

Я обхватил её рукой, пока мы спускались по лестнице.

– Ну, посмотри на это с другой стороны, задумайся, она никогда не болела благодаря этому.

– Пойдёмте! – прокричала Ари с нижних ступенек, как будто бы это не она нас изначально задерживала.

– Мы уверены, что хотим это сделать? – спросил я, когда мы окружили дочку.

– Никогда не была более уверенной ни в чём в этой жизни, – сказала Рия уверено, улыбаясь мне.

Мы подъехали к зданию суда под звуки, издаваемые Ари. Она напевала какую-то абсолютно чудовищную попсовую песню, которую недавно услышала и от которой нас уже стало тошнить буквально за два дня. Это был новый рекорд.

Затем мы вошли внутрь и подписали документы, которые официально сделали Натана нашим.

Натан был рождён с героиновой зависимостью и в качестве побочного эффекта у него был СДВГ[33]33
  синдром дефицита внимания и гиперактивность


[Закрыть] . Но когда соц. работник приехала проверить наш дом, который мы недавно пристроили к нашему уже имеющемуся, потому что я купил здание по соседству и решил их объединить. Пожелав держать свою семью в безопасности над моей работой, и она встретила маленький комок энергии, которая была нашей дочерью, то заявила, что мы, кажется, более чем способны управиться с ним.

Он был того же возраста, что и Ари, на самом деле, он родился всего лишь на день позже.

Ари настояла на том, что хочет быть старшей сестричкой и не желала слышать о том, чтобы мы усыновили кого-то старше неё. И её не волновало, будь то пять лет или пять минут, она просто хотела быть старшей. И хотя Рия всегда хотела усыновленных детей постарше , мы подумали, что с такими отклонениями, ему будет так проще освоиться. А так же, что у Ари появится ровесник, что может пойти всем на пользу.

Натан был высоким и с достаточно крепким телосложением, с плечами, которые гарантируют, что в один день школьные тренера будут пытаться заполучить его себе. И хотя его досье было закрыто для нас (оно осталось открыто для матери в случае, если она когда-либо захочет связаться с ним, на этом Рия настояла, так же её родители сделали для неё), нам рассказали, что его родителями были молодой пуэрториканец и ливанская мама. У него были коричневая кожа, темно-каштановые волосы и почти поражающие серо-голубые глаза.

– Нейт, – заявила Ари, как только мы вышли с мальчиком, которого брали лишь проводить несколько часов украдкой то здесь, то там в течение года, пока длился суд, – мы собираемся покушать бекона. Но мама говорит, что сначала надо поесть яиц, – сказала она, скорчив гримасу, когда потянулась и взяла его за руку.

– Мне нравятся яйца, – сказал мальчик.

– Хорошо, – произнесла она, прислонившись ближе к его уху, – тогда ты сможешь съесть половину моих.

– Я всё слышала, – сказала Рия. – Осторожно, иначе я так же заставлю тебя съесть пшеничный тост.

– Пшеничный тост с семенами в нём, – сказала она Нейту с тем же отвращением, как будто бы там были сопли.

– Мерзость, – согласился он с самоуверенностью, присущей пятилетним детям.

– Если мы усыновим ещё, – сказал я, оглядев Рию, – мы останемся в меньшинстве.

Затем она улыбнулась мне, большой и счастливой улыбкой, всё её лицо осветилось ею, и она взяла меня за руку.

– Я думаю, мы сможем с этим справиться.

Мы смогли бы.

Если я смог пережить те часы, что она провела в операционной, после того, как появилась Ари, я чертовски уверен, что смог бы пережить что угодно. И, если уж быть предельно честным, если усыновление детей будет удерживать этот взгляд на её лице, я был бы готов открыть наши двери для целого автобуса с детьми.

И хотя она была счастлива большинство дней, этот взгляд, которым она только что меня одарила, я видел только несколько раз за нашу совместную жизнь. Я видел его, когда она впервые услышала сердцебиение Ари и когда она впервые увидела её после родов. Я видел его, когда наконец-то собрался подарить ей кольцо и сделать предложение, примерно через год после того, как Ари появилась на свет. Затем я увидел его снова, когда она сказала «согласна» на очень маленькой церемонии, где присутствовали только Баррет, Брок, Тиг и Мардж.

И я увидел его, когда она осознала, что мы собираемся дать ребёнку из приюта жизнь, будущее, семью.

Да, невозможно сказать «нет» чему-либо, делающему её настолько полноценной.

Рия – 4,995 дней

– Ты не напугаешь его, – сказала я Сойеру, качая головой от вида его защитной стойки папочки-медведя.

– Ты видела то платье? Я, черт возьми, спугну его тощую задницу.

Ари было пятнадцать и на ней был очень целомудренный сарафан, который практически не показывал кожи, и она собиралась на групповой поход со всеми её друзьями и мальчиком, в которого она втюрилась с начала времён. Всё было в рамках приличия и безопасно. И я знаю, Ари не из тех девушек, которых можно подтолкнуть или уговорить на что-либо. И мы уже проводили разговоры безопасном сексеи детях около полдюжины раз за последний год, зная, что моя собственная сексуальная жизнь началась в районе шестнадцати и что было нереально ожидать чего-либо другого от неё.

Однако я определённо надеялась, что она продержится немного дольше, чем я.

Страхи Сойера реализовались где-то около года назад, когда Ари вытянулась, расширилась в бёдрах и тазовой области и приобрела бюст, который заткнул меня за пояс, выдёргивая её из невероятно неловкой фазы, в которой она находилась около трёх лет.

Она была практически раздражающе великолепна.

Но так же она была упрямой, своевольной, самоуверенной и следовала своим собственным убеждениям и желаниям.

Ни одному мальчику не удастся уговорить её перейти на следующий уровень отношений, если только она сама не решит это для себя.

Но Сойер был Сойером и он сверх опекал её и другую нашу приёмную дочь , Бенни, которой было, слава Богу, только семь и которая была главным сорванцом на всей планете.

– Я с папой, – согласился Натан, вставая рядом с отцом, расставив ноги и скрестив руки – полноценная стойка военных.

Видите ли, когда Нейт оказался у нас, он получил не только нас, но так же Баррета, Тига и Брока. Все хорошие мужчины, все защитники, все по-своему главенствующие, и все учат его и нашего последнего приёмного сына, Квинна, всеми способами быть не только хорошим мужчиной, но и хорошим другом, братом и защитником для любой женщины, которая может нуждаться в этом.

– Я тоже! – заявил Квинн, ему только девять, но он уже отлично подражает своему отцу и брату.

Квинн был, так сказать, новым пополнением.

Сойер и я решили, что после приёма Бенни, наша семья уже полная. Но когда мы ездили по приютам в нескольких городах, чтобы развести рождественские подарки, мы увидели Квинна, и что-то у меня в груди просто потянуло через весь этаж прямо к нему, как будто была цепь, связывающая нас.

У него была самая трагичная из всех историй.

Ещё ребёнком Натан был подвержен наркотикам и, даже будучи подростком, боролся с тем, чтобы удерживать себя сосредоточенным в школе, однако преуспевал в спорте и тренировках с отцом и дядями. Он так же был с нами дольше всех и был открыт для любви, и с такой же готовностью дарил её другим.

Бенни росла со своей бабушкой, её мать исчезла с лица Земли в первые четыре года её жизни. Затем внезапно умерла бабушка, и она попала в приют. Мы нашли её спустя два месяца после этого и подали документы на удочерение.

Но у Квинна, да, именно у Квинна было тяжёлое начало жизни. Он рос в трущобе с подсевшей на крэк матерью и её жестоким братом. Когда соцзащита забрала его в первый раз, это было из-за того, что они наведались в наполненный тараканами дом и нашли его в одежде на два размера меньшей, сидящим в переполненном подгузнике с кровоточащими волдырями и сыпью от него, плачущего, голодного и спящего в бельевом ящике.

Но то, что его забрали, кажется, стало звоночком для его мамы, которая очистилась, вышвырнула дядю, нашла работу, привела свою жизнь в порядок.

Таким образом, когда ему исполнилось три, его отдали обратно.

И его мама, беспокоясь, что служба опеки будет бесконечно держать её под надзором, покинула город вместе с ним и начала все сначала в Навесинк Бэнк. Где её подверженность наркотикам и пренебрежение каким-то образом остались незамеченными, а Квинн стал хорош в том, чтобы заботиться о себе самостоятельно и прикрывать её.

Так было до тех пор, пока ему не исполнилось семь, и они отправились в магазин за продуктами с теми немногими деньгами, что были у его матери для подобных вещей.

Она укололась в машине, прежде чем они вошли внутрь.

И она умерла от передозировки, прямо в отделе с макаронными изделиями, с Квинном на полу рядом с ней, кричащим на неё, пытающимся её разбудить.

Этот момент был заснят на камеру сторонним наблюдателем, который отдал запись в детскую службы, а те, в свою очередь, показали это нам, чтобы мы могли понять его травму.

Он появился у нас примерно через восемь месяцев после этого. И он все ещё ходил на терапию дважды в неделю, чтобы она помогла ему справиться с душевной травмой.

Он до сих пор не мог выносить вида макарон. Так что мы больше не готовим их. И ему было сложно принять меня в качестве матери, вероятно, потому что я была совершенно не похожа на его биологическую мать и тот факт, что он боялся, что я так же могу умереть у него на глазах.

Но я знала, что потребуется пройти долгий путь, и что однажды мы преодолеем его.

Впрочем, он чувствовал себя с сёстрами, братом и Сойером, как рыба в воде. Он стал тенью Нейта, и если Нейт решился на что-то, он делал это тоже.

– Мам, – произнесла Ари, закатывая свои глаза.

– Эй, ты можешь злиться на них, и я думаю, что у тебя есть на это право, – сказала я, заправляя волосы ей за ухо. – Но, по крайней мере, в твоей жизни есть мужчины, которые заботятся о тебе достаточно, чтобы хотеть убедится, что ты не будешь ходить на свидания, пока тебе не исполнится тридцать. И если от этого тебе станет хоть немного лучше, когда Нейт решит встречаться с кем-то, ты, я и Бенни будем сводить его с ума альбомом, полным его ужасных детских фотографий и рассказывать ей все смущающие истории о нём, которые у нас будут.

– Ма, – произнёс Нейт, опуская руки, чертовски хорошо зная, что именно это я и имею в виду.

– Эй, ты сам начал это, – сказала я, пожав плечами.

– Технически это начал папа.

Сойер не казался хоть немного озабоченным этим фактом, когда Нейт посмотрел на него, прося подкрепления.

– Эй, ты защищаешь своих женщин, даже если они из-за этого злятся, – просто сказал он.

– И даже если они не нуждаются в вашей защите, – сказала я, смотря на Ари, у которой за последний год уже появился чёрный пояс по боевым искусствам в местном спортзале.

Сойер был спокоен, что его девочки могли выбить всё дерьмо из мужчины, который может встать у них на пути.

– Он старше неё, – сказал Сойер, сощурив глаза на меня.

– Он на один год старше неё и сын твоего хорошего друга, и ты знаешь, что он хорошо воспитан и будет уважать нашу дочь или не только ты надерёшь ему зад, но так же и его отец.

– Пейн размяк, – Сойер попытался ухватиться за соломинку.

– Нет, не размяк. И определённо не по поводу этого. И там где Пейн, там также Брекер и Шутер. И ни один из этих мужчин не позволит ему остаться безнаказанным за неуважение к Ари.

– Ты знаешь Джексона с тех пор, как он был младенцем, – добавила Ари. – И Бри, Алексис и Джуниор тоже едут.

– Джейни и Ло будут сопровождающими, – добавила я, нанося смертельный удар его аргументам.

Любой, кто когда-нибудь встречал Джейни и Ло, знает, что нет единого шанса, что в радиусе сотни ярдов будет хоть один парень, не уважающий любую девушку или женщину.

– Ладно, – вздохнул Сойер, опуская руки. Но затем у него появилась немного злая ухмылка, которой я не доверяю. – Но у меня есть одно условие.

– Пап, нет, – сказала Ари, уже зная, куда клонит её отец. Эти двое были не разлей вода, пока Ари не начала отдаляться из-за своей подростковой независимости.

– Да, – сказал он, кивнув, слишком уж наслаждаясь её дискомфортом. – Нейт тоже поедет.

– Тьфу! – прорычала она, вскидывая руки. – Отлично! – заявила Ари, подтверждая то, как сильно она хотела пойти, раз уж позволила своему брату пойти с ней в качестве шпиона их отца. – Если ты смутишь меня, – прошипела она Нейту, когда он поравнялся с ней, – Клянусь Богом, я расскажу всем девчонкам в школе о том разе, когда…

Остального было неслышно, поскольку за ними захлопнулась дверь.

Сойер посмотрел на меня, и я покачала головой.

– Я не хочу знать, – сказала я, выдохнув, когда он подошёл ко мне.

– Мне ненавистно, что она начинает ходить на свидания, – сказал он мне, без какой-либо необходимости.

– Мы знали, что этот день настанет, когда рассказывали ей о сексе.

– Да, но я надеялся, что она, не знаю, будет по части девочек, ну или что-то в этом роде, – пояснил мне Сойер, его руки охватили мою поясницу.

– Девушки могут так же разбивать девичьи сердца, – добавила я.

– Ему, чёрт побери , лучше не разбивать её сердце, – сказал он с силой, стоящей за словами.

– Джексон хороший парень, – уверила я его. – И все складывается так, что он будет хорошим мужчиной.

– Даже у хороших людей есть пунктики.

– О, неужели? – спросила я, подразнивающая улыбка появилась на моих губах. – Ты хороший мужчина. А у тебя есть какой-нибудь пунктик на меня?

– Чёрт, конечно у меня есть пунктик.

– Хм, – произнесла я, обвив руками его шею, притягивая его впритык к себе. – И что же это за пунктик?

– Тот же, что и был всегда, – сказал он, его глаза стали горячее, а улыбка более злой. Кончики его пальцев, дразня , проследовали к моей попе.

– Что же это? – спросила я, моё тело уже было готово для него.

– Взять тебя и держать голой так долго, как это возможно, – сказал он мне низким рычанием.

– Ох, мерзость, – заявила Бенни, которая вышла в гостиную, только чтобы убежать обратно в свою комнату.

Мы оба сделали глубокий вдох и выдохнули в унисон, учитывая, что мы были родителями, и время для обнажёнки обычно было поздним вечером, ранним утром в душе, или в редких случаях, если все дети куда-либо отправлялись на выходные.

Но всё в порядке.

Между нами до сих пор есть та страсть, что была всегда.

И иногда ожидание делает её даже лучше.

– Никогда не думал, что смогу любить тебя больше, чем тогда, когда я увидел, что тебя привозят из операционной обратно в палату, – сказал он мне, наклонившись вперёд и прижимаясь губами к моему лбу.– Но я люблю тебя всё больше с каждым грёбаным днём.

Ага, он так и не перестал сквернословить.

И дети выросли вполне нормально, хотя ему не всегда удавалось сдержать свои «бл*дь» и «дерьмо».

– Я тоже люблю тебя, – согласилась я, подавшись вперёд и быстро целуя.

И так и было.

Я никогда не понимала, насколько глубокой может быть любовь, пока не влюбилась в Сойера.

Пока он не помог мне пройти через худший этап в моей жизни.

Пока он не начал строить со мной семью без каких-либо возражений, замечаний.

Пока я не увидела, как он любит наших детей.

Пока я не осознала, что каждая отдельная мельчайшая деталь в моей жизни произошла только, чтобы привести меня прямо к нему.

Эти потерянные триста шестьдесят семь дней были ничем, ничем в сравнении с практически-пятью-тысячами-дней, которые я провела с ним.

И все те, что ждут нас в нашем будущем.

Конец