Текст книги "Счет (ЛП)"

Автор книги: Джессика Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

***

− Мы так долго не виделись, − сказал Аарон после того, как официант принес нам наши напитки. − Я даже не знаю, с чего начать. Как тебе новая работа? Полагаю, это такое же хорошее место, как и любое другое.

− Не так и много времени прошло с тех пор, как мы виделись. Я была на той вечеринке, которую ты устроил в честь дня рождения Милли.

− Да, но мы мало говорили тогда. Я был слишком занят тем, что следил, чтобы ничего не сломали.

− Ну, это хорошая работа, казалось. Однако это не совсем то, чем я бы хотела заниматься, окончив колледж.

− Я даже не понимаю, что именно ты там делаешь, − признался Аарон. − Ты охарактеризовала это, как обзор контрактов и ведение переговоров, но звучит это, как юридические штучки.

− Честно говоря, я получила эту работу потому, что данная компания является важным клиентом моей мачехи. Я даже не уверенна, что это настоящая работа. Прежде чем я даже начала меня перевели в «Нью-Йорк Юнайтед».

Я надеялась избежать излишних разговоров о Джексоне, но если Аарон собирался задавать вопросы о работе, то, в конечном итоге, все свелось бы к этому.

− «Нью-Йорк Юнайтед»? Футбольная команда?

− Она самая.

− Так ты ведешь переговоры о заключении контрактов для «Нью-Йорк Юнайтед»? − спросил Аарон. Ну вот, приехали; три, два, один. − Это не та команда, куда, возможно, перейдет Джексон?

− Бинго. Вот почему я получила эту работу. Они думают, что Джексон подпишет контракт с «Нью-Йорк Юнайтед» только потому, что там работаю я. Думаю, они предполагали, что мы были близки.

− Но вы были близки? Не так ли?

Я пыталась небрежно пожать плечами, но забыла, что держу свой бокал и умудрилась пролить немного на свою руку. Веди себя как обычно, Дженнифер.

− Раньше мы ладили, − сказала я. − Разумеется, мы не были как родные брат и сестра. Мы знали друг друга всего лишь около года, пока я училась в колледже, а потом мы отдалились друг от друга.

Аарон кивнул, но я видела, что он не верил мне. Аарон был моим самым близким другом, но я никогда не рассказывала ему, что мы с Джексоном едва не стали больше, чем просто сводными братом и сестрой. Он, вероятно, поддержал бы меня − по крайней мере, внешне, − но я не хотела, чтобы он думал, что я грустила из-за того, что испытываю влечение к сводному брату.

− Вероятно, это к лучшему, − сказал Аарон.

Аарон никогда не говорил много о Джексоне, но когда это происходило, то, как правило, имело негативный характер. Просто немного насмешки то тут, то там в течение четырех лет. Я всегда с ним соглашалась, а затем просто меняла тему, но комментарии Аарона всегда сбивали меня с толку. У него действительно не было никаких причин недолюбливать Джексона. Я даже не была уверена, что эти двое были официально знакомы, поэтому Аарон знал о Джексоне только из того, что я рассказала о нем.

− Почему ты так считаешь? − спросила я.

Аарон пожал плечами.

− Просто он, похоже, неприятный тип. Я видела его иногда по телевидению. Он высокомерен и любит себя больше, чем любил когда-то кого-нибудь другого. Вы совершенно разные, вот и все.

− Ты говоришь так, будто мы с ним встречаемся, − с преувеличенным и явно фальшивым смехом сказала я. − Не похоже, что я хочу, чтобы он был потенциальным мужем.

− Хорошо, − ответил Аарон. − Я знаю, что женщины, как правило, влюбляются в плохих парней, но действительно думаю, что ты слишком хороша для него.

Я открыла рот, чтобы защитить Джексона, но быстро закрывала его, передумав.

Лучше не делится с Аароном какими-то соображениями. То, что ему не нравился Джексон, становилось почти облегчением. Аарон прямо говорил, что мне не стоило быть с Джексоном из-за его личности, а не из-за нашей родственной связи.

Я увела тему разговора от Джексона, но не могла выкинуть его из мыслей весь вечер. Мы не виделись после его визита в больницу, и мой ум был перевозбужден от беспокойства и страха за его благополучие. Это же было естественно, что я беспокоилась за сводного брата, но в этом и есть нечто большее. Я хотела простить его. Надлежащим образом на этот раз. Я хотела повернуть время вспять на четыре года, и отдаться ему, не настаивая, чтобы мы сходили на какое-то дурацкое свидание.

Но я не могла сделать этого. Мы могли бы быть близки физически, но я никогда не смогла бы доверять ему, как раньше. Я могла бы простить, но не думаю, что готова забыть и не уверена, что когда-нибудь буду.

Глава 11

Джексон

Мне не нравилось посещать больницы − а кому нравилось? − но это, оказалось, могло стать еще более неприятным. Доктор назвал это обычным осмотром, но все, через что мне пришлось пройти в течение последних нескольких лет, вряд ли было «обычным».

На протяжении последних четырех лет мой разум был поглощен беспокойством о здоровье, но в последнее время я начал расслабляться и позволил продолжать жить дальше. Вместо того, чтобы беспокоиться о своем здоровье, я думал о Дженни и в очередной раз позволил себе сблизиться с ней. Более того, я бы позволил ей сблизиться со мной.

У доктора не было хороших новостей. На самом деле, у него были очень плохие новости, и теперь я должен был отказаться от всего. Мне нужно было снова прогнать Дженни из своей жизни. Я стал бы столь радикальным, как был четыре года назад − я смог бы причинить ей такую боль снова, − но я должен был найти способ выбраться из этой заварухи. Мне не стоило флиртовать с ней или возвращаться в ее жизнь. Я действовал эгоистично. Хотел бы быть с Дженни, но я держался подальше от нее последние четыре года по веской причине. Согласно сегодняшней плохой новости от доктора, в настоящее время эта причина существовала так же, как и четыре года назад.

Я по-прежнему не собирался переходить в «Нью-Йорк Юнайтед», и мне бы все равно не удалось пройти медицинский осмотр. Рано или поздно клуб узнал бы о моем состоянии, и на этом бы все закончилось. Я даже не смог бы воспользоваться предлогом, чтобы переговоры о передаче выглядели реальными, потому что «Ливерпуль Юнайтед» все равно не предложил бы мне новую сделку. Не теперь.

Сейчас, как никогда ранее, я хотел провести каждую минуту каждого дня с Дженни, но этому не бывать. Когда я был с ней, я хотел прикоснуться своими губами к каждому сантиметру ее кожи и чувствовать, что ее сопротивление ко мне ослабевает. Еще неделя, проведенная вместе, и мы оказались бы в постели. Я жаждал этого больше всего на свете, но не мог рисковать причинить ей боль. Не снова.

Дженни ушла на свидание, которое, как я все еще предполагаю − или, по крайней мере, надеюсь, − было ненастоящим. Я знал, что у нее были бойфренды в колледже, но она не их тех, кто ходит на случайные свидания. Сомневаюсь, что она сделала бы что угодно на первом свидании, поэтому у меня было время убраться отсюда, прежде чем она привела бы его домой, чтобы познакомить с семьей, или даже хуже − заняться сексом в комнате, по соседству с которой сейчас жил я. Это уничтожило бы меня быстрее, чем моя болезнь.

Когда я вернулся домой, мама разговаривала по телефону внизу, крича на коллегу из-за пропущенного срока. Я надеялся застать ее в хорошем настроении, но мама была немного не в духе в последнее время.

− У тебя есть минутка? − спросил я у мамы, пока она просматривала электронную почту на своем телефоне.

− Если сделаешь это быстро, − ответила она.

− Ты должна исключить Дженни из переговорной команды по моему контракту, − сказал я.

− Почему?

Она по-прежнему не отрывала взгляда от своего телефона. Я не привлек ее внимания, но так было всегда. Мама, наверное, вела переговоры деловых сделок и во время грудного вскармливания, когда я был ребенком.

− Ей не хватает опыта в заключении такого рода сделок.

Я чувствовал себя виноватым, бросая Дженни под автобус, но сказать маме, что между нами напряженные отношения, могло бы сделать ситуацию еще хуже. Последнее, чего я хотел, чтобы мама думала о моих отношениях с Дженни.

− Эта сделка должна пройти гладко, и Дейзи выразила обеспокоенность по поводу того, что Дженни испортит все.

− У Дженни много помощников, к которым можно обратиться, если ей это нужно. Не похоже, что она та, кто подписывает чеки. Мы, я имею в виду клуб, подумали, что было бы лучше задействовать знакомое лицо для переговоров с вами, вот и все.

− Ну, мне не нужно знакомое лицо. Переведи ее в другой отдел или назад в головную компанию.

− Это не мне решать. Она работает не на меня.

− Ты устроила ее на эту работу изначально, − сказал я. − Ты, видимо, имеешь там влияние.

− Она получила эту работу, потому что «Нью-Йорк Юнайтед» подумали, что она сможет стать лучшим человеком, чтобы вести с тобой переговоры. У меня очень мало влияния там. К тому же, они являются моими клиентами, и последнее, что я хотела бы делать, это сказаль им, что работник, которого я порекомендовала, не способен выполнять соответствующую работу. Как ты думаешь, я буду выглядеть?

− Меня не особенно волнует, как все это будет выглядеть, − зарычал я. − Ты не должна была давать ей эту работу с самого начала. Она не годится для этого. У нее специализация по обществознанию, ради всего святого.

− Я сделала ей одолжение, устроив ее на эту работу. Могу заверить тебя, на этой работе ей платят гораздо больше, чем на той, куда она подавала заявление.

− Тебе никогда не приходило в голову, что она, возможно, не волновалась о деньгах? Не каждый гонится за самой большой зарплатой, которую они могут получить, − сказал парень, который зарабатывает пят миллионов долларов в год, пиная мячик. − Я собираюсь посказаль с отцом и выяснить, сможет ли он найти ей работу получше. Ту, которая ей действительно нравится. Папа имеет множество связей в компаниях, участвующих в международной торговле. Навыки Дженни арабского языка были бы полезны там.

Отец, скорее всего, не смог бы помочь Дженни, но мать очень сильно злило, когда она думала, что отец вовлечен в ситуацию. Понятия не имел, хотела ли Дженни применять ее языковые навыки, но это должно было быть лучше, чем косвенно работать на мою мать.

− Твой отец никогда с ней не встречался, − ответила мама. − Кроме того, ее арабский не так хорош, как она сказал.

− Что ты имеешь в виду? − спросил я. − Она изучала его с четырнадцати лет и всегда говорила, что собиралась изучать его в колледже.

− Что она и сделала, − сказала мама. − И с треском провалилась. У нее две «F» в приложении к диплому по исследованиям, касающихся Ближнего Востока и несколько действительно плохих оценок по изучению арабского языка.

− Я не верю тебе, − возразил я. − Не могу представить, что Дженни когда-нибудь могла получить оценку «Е» (прим.: с англ. enough − достаточно, эта оценка приравнивается к тройке с минусом) по чему-то, тем более что она увлеченно изучала его в течение столь длительного времени.

− Я могу показать тебе копию, если хочешь. Она прислала ее мне, чтобы я могла отправить моему знакомому в компании. Твоя сестра не такая идеальная, как казалось, и она должна быть благодарна, что я предоставила ей такой фантастический шанс. Теперь, если не возражаешь, мне нужно работать.

Я убежал и хлопал за собой дверь, словно капризный ребенок. Я не хотел верить матери, но обычно она не врала о таких вещах. На самом деле, она обычно вообще не врала. Она предельно честна большую часть времени. Эта женщина, когда мне было восемь лет, сказала, что ей не нравится фоторамка, которую я подарил ей на Рождество, сделав в школе. Она сказала, что я мог бы сделать лучше, и я никогда не видел ее снова. И если мать говорила, что Дженни провалила несколько классов в колледже, то так было на самом деле.

Должна была быть причина, почему она провалила эти классы; я просто надеялся, что причина этого не имела ничего общего со мной. Вероятнее всего, она рассталась со своим первым парнем и изо всех сил пыталась сосредоточиться на учебе. Я мало что знал о нем, но уверен, что они были вместе, и он был у нее первым. Расставание было тяжелым для Дженни, особенно после того, как ранее ей причинил боль я. Неудивительно, что она с таким нежеланием позволила мне вернуться в ее жизнь.

Я отправил Дейзи сообщение по электронной почте, говоря ей разобраться со всем, что касается передачи далее. Это была полная противоположность тому, что я говорил ей раньше о желании участвовать, но это было единственное, что я могу придумать за такой короткий срок, чтобы держаться от жизни Дженни как можно дальше.

Около десяти часов к дому подъехал автомобиль, хотя мама с Шериданом внизу, и Дженни оставила свою машину дома. Ее, должно быть, подвезли после свидания. Я не смог удержаться и посмотрел, чтобы выяснить, что же происходит. В футболе, как и на свиданиях, всегда платят, чтобы узнать своего соперника.

Я выглянул в окно и к моему огромному облегчению видел, что за рулем Аарон. Все-таки, она просто сходила поужинать с другом. Она не могла быть на свидании с Аароном. Эти двое были близкими друзьями в течение долгого времени.

Дженни вошла в дом, и через несколько секунд я получил сообщение от Аарона. Не думал, что у него все еще был мой номер.

«Нужно посказаль с тобой. Встретимся за углом»

Я выглянул в окно и увидел, как Аарон отъезжал от дома, но затем остановился в сотне метров вниз по дороге.

Я подождал, пока Дженни вошла в гостиную, прежде чем прокрасться вниз по лестнице и выйти из дома. Я не хотел, чтобы Дженни поймала меня, поэтому я ушел босиком. Грубый асфальт впивался в мои ступни, пока я шел. Мой менеджер убил бы меня, если бы увидел, что я рисковал получить травму ног. В конце концов, я добирался к машине Аарона и постучал в окно.

− Привет, − тихо сказал Аарон.

Это был первый раз, когда я видел его во плоти после той ночи четыре года назад. Он присылал мне несколько сообщений, чтобы узнать, как я справлялся, но я проигнорировал большинство из них. Он был напоминанием о Дженни и о том, что я потерял.

− Привет, − ответил я. − Что случилось? Твое сообщение показалось немного паническим.

− Я только что поужинал с Дженни. Она говорила о тебе немного.

− Ох. Мы работаем вместе в настоящий момент. Это не идеальный вариант, но между нами ничего нет.

− Я знаю, но думаю, что она хочет, чтобы между вами снова что-то было. Она ничего такого не говорила, конечно, но я могу сказать это из того, как она говорила о тебе. Ее глаза по-прежнему загораются, когда она произносит твое имя, как и четыре года назад.

− И что ты сказал? − спросил я.

− Я сказал, что ты недостаточно хорош для нее. Я не знал, что еще сказать.

− Ты поступил правильно.

− Да? Теперь ты снова здоров. Почему мы должны продолжать лгать? Я понимаю, почему ты сделал то, что сделал четыре года назад, но сейчас ты можешь признаться.

Я покачал головой.

− Все не так просто. Я ходил сегодня в больницу на прием и получил плохие новости. У меня рецидив.

− Иисусе, я сожалею. Я понятия не имел. Думал, что они дали тебе отбой.

− Я тоже. Слушай, главное, чтобы Дженни снова возненавидела меня. Или, по крайней мере, не хотела быть со мной. Я не собираюсь делать что-нибудь жесткое, как в прошлый раз, но собираюсь держаться подальше от ее жизни, насколько это возможно. Я был бы признателен, если бы ты продолжал убеждать ее, что мы не подходим друг другу. Все что угодно, чтобы оттолкнуть ее.

Аарон кивнул.

− Дай мне знать, если…

Аарон застыл, уставившись на меня.

− Если что? − спросил я.

Сначала я думал, что он смотрел прямо на меня, но когда фары проезжающего мимо автомобиля осветили лицо Аарона, я заметил, что парень смотрел через мое плечо. Я обернулся и видел Дженни, стоящую всего в трех шагах от меня.

− Джексон? − спросила она. − Что происходит?

Глава 12

Дженнифер

Когда я вернулась в свою спальню и пошла закрывать шторы, то увидела Джексона, крадущегося по дороге. У меня на сегодня было задумано «свидание», чтобы заставить Джексона ревновать, но я даже представить себе не могла, что он на самом деле выбежит из дома и попытается догнать Аарона. Это не было частью плана.

Джексон даже не задержался, чтобы обуться. Я увидела, как он наполовину хромает, наполовину бежит по улице, несмотря на то, что автомобиль Аарона должен был быть к тому времени уже далеко. Я полагала, футболисты больше заботятся о своих ногах, но видимо не тогда, когда был шанс узнать, с кем я была на свидании.

Аарон, скорее всего, даже не заметил Джексона, который был просто маленькой точкой в зеркале заднего вида, но как только я начала закрывать шторы, то увидела, что Джексон замедлился, подойдя к машине, припаркованной на обочине. Автомобиль был почти полностью скрыт листьями большого дерева, поэтому я могла видеть только блики красных стоп-сигналов и не могла разобрать его марку. Возможно, Аарон увидел, что Джексон бежал за ним и остановился из любопытства?

Я не смогла бы жить спокойно, если бы Джексон выплеснул свою ревность на Аарона, поэтому решила спуститься вниз и выйти на улицу.

Воздух казался холоднее, хотя прошло всего несколько минут. Я заскочила обратно в теплый дом захватить легкий свитер, который оставила у лестницы. Пока шла до конца улицы, увидела, что Джексон склоняется над окном со стороны водителя и сказал с кем-то. Я не знала номер машины Аарона, но эта серебристая «камри» была такой же, как у него. Учитывая, что на улице в это время суток спокойно, похоже, это не было простым совпадением.

Приблизившись, я заметила политическую наклейку две тысячи восьмого года на бампере, которую Аарон настаивал оставить на автомобиле, несмотря на то, что эти выборы были в далеком прошлом. Это определенно была его машина, и значит, прямо сейчас Джексон разговаривал с Аароном. Это было нехорошо.

Поза Джексона не выглядела агрессивной, но ведь он мог сказаль что угодно. Я не хотела, чтобы Аарон знал что-либо о моих отношениях с Джексоном, помимо того, что он мой сводный брат. Если бы Джексон приревновал и впал в ярость, было бы намного труднее делать вид, что у нас с ним только платонические отношения.

Первое слово, которое я слышу, было «больница». Хотя мой разум и терзало беспокойство о недавнем визите Джексона в больницу, думала, данное слово он употребил в качестве угрозы, что-то типа: «Если я увидела тебя с ней снова, то ты окажешься в больнице».

Я не хотела, чтобы Джексон или Аарон заметили меня, но все равно подхожу ближе, готовая вмешаться и оттащить Джексона подальше, или хотя бы попытаться, если того потребует ситуация.

Слова Аарона были приглушены из-за того, что Джексон стоял близко к нему, но я быстро замечаю кое-что странное: Аарон и Джексон знакомы. Они разговаривали дружественным тоном, и Аарон однозначно спрашивал у Джексона что-то обо мне. Тот отвечал ему, что было необходимо, чтобы я его ненавидела по какой-то причине.

Почему Джексон хотел, чтобы я ненавидела его? Всю прошлую неделю он пытался добиться того, чтобы я переспала с ним. Джексон говорил Аарону, что отныне собирается держаться подальше от моей жизни. Предполагалось, это именно то, чего я должна была хотеть, но услышав, как Джексон произносил эти слова, я понимала, что он нужен мне. Возможно, он и усложнял все, но порой это было не так уж и плохо. Если бы жизнь была легкой, было бы скучно, а кто хочет скучной жизни? Я бы точно не пошла в Гарвардский университет, влюбившись в своего сводного брата, но, по крайней мере, это придало бы искорку моей однообразной жизни.

В этот момент фары, свернувшей на дорогу машины, светят мне прямо в лицо. Я вскинула руку, чтобы прикрыть глаза, но когда снова опустила ее после того, как автомобиль проехал, то обнаруживаю, что Джексон смотрел прямо на меня.

Я не планировала конфликтовать с Джексоном по поводу услышанного, но было слишком поздно улизнуть незамеченной. Я поймала его с поличным и даже если бы не услышала достаточно, чтобы знать всю историю − это лучший шанс вытянуть из него правду раз и навсегда.

− Джексон? Что происходит? − спросила я.

− Я... эм, я...

Джексон, казалось, впервые потерял дар речи. Обычно его рот работал, выдавая по сто слов в минуту быстрее, чем его мозг, но сейчас он был похож на того, кого поймали с поличным.

− Аарон? − спросила я, глядя мимо Джексона на своего друга. − Не хочешь объяснить? Откуда ты знаешь Джексона?

− Нет, − ответил Аарон, − не так. Слушай, я, наверное, оставлю вас двоих, чтобы вы обсудили это, − Аарон посмотрел на Джексона. − Расскажи ей все. Она заслуживает знать правду. Думаю, ты будешь удивлен тем, как она воспримет эту новость. Я давным-давно усвоил, что не стоит недооценивать Дженнифер.

Джексон отошел от автомобиля и Аарон медленно уехал.

− Тебе стоит прислушаться к нему, − сказала я. − Расскажи мне все и не сдерживайся. Не знаю, понравится ли мне то, что ты скажешь, но я чертовски уверена, что мне не понравится, если ты опять соврешь.

− Достаточно честно, − ответил Джексон. − Пойдем внутрь. У тебя несколько любопытных соседей, а я бы предпочел, чтобы этот разговор не был распространен по всему интернету к завтрашнему утру.

Мы с Джексоном вернулись домой в тишине. Папа в гостиной смотрел новости, в то время как Кэрри работала там, где раньше была моя игровая комната, когда я была младше. Впоследствии комнату переделали в офис, так как женщина никогда не переставала работать. Кэрри была так сосредоточена на своей работе, что не заметила бы нас, даже если бы мы зашли к ней и начали целоваться.

Мы поднялись наверх и прошли в мою комнату. В комнате Джексона все еще стояли сумки по всему полу, которые он толком не распаковал, тогда как в моей был такой порядок, что можно было подумать, будто я все еще живу в колледже. Я всегда держу свою комнату в идеальной чистоте. Привычка, которую я унаследовала от мамы. Она хотела привить мне трудолюбие с юного возраста. Я пыталась доказать ей, что не будь у меня работы по дому, то у меня оставалось бы больше времени на учебу, но мама настаивала на том, чтобы я убиралась, изучала два разных вида труда и научилась совмещать их. Она, видимо, беспокоилась о том, что у меня недостаточно теоретических знаний, чтобы поступить в хороший колледж и устроиться на приличную работу.

Мои первые пара лет в школе не были выдающимися, уж точно никто из учителей не думал обо мне, как о будущей студентке Гарварда, но в возрасте тринадцати или четырнадцати лет я словно вошла в свою стихию. Предметы, которые всегда были для меня трудными, особенно математика и естественные науки, я вдруг начала понимать, и меня перевели в класс для умных детей. Когда же я перешла в среднюю школу, то официально стала одной из умнейших учениц, и мои новые учителя не скрывали тот факт, что возлагали на меня большие надежды.

По большей части я оправдала их надежды, окончив с отличием Гарвард, но не могла не думать, что мои учителя были бы разочарованы тем, какой стала моя жизнь после этого. Работа на «Нью-Йорк Юнайтед» только для того, чтобы помочь клубу подписать контракт с новым футболистом, была не совсем тем, чего добивались многие другие выпускники Гарварда. Я также готова поспорить, что никто из них не был без ума от своих сводных братьев.

− Ладно, − сказала я Джексону, садясь на свою кровать. − Объяснишь мне, что происходит? Начнем с того, откуда ты знаешь Аарона?

Больше всего на свете я хотела спросить у Джексона о его здоровье, но была уверена, что новости будут плохими. Не знала, смогла бы я сейчас вынести это.

Джексон сел рядом со мной на кровать, но оставил небольшое расстояние, чтобы мы не соприкасались ногами. Он сидел рядом не для того, чтобы соблазнить меня, а чтобы посказаль.

− Я знаю Аарона вот уже четыре года, − сказал Джексон, − так что не уверен, что это можно описать, как «внезапно».

− Четыре года! − громко воскликнула я, забыв, что мы должны разговаривать тихо, в случае, если один из наших родителей пройдет мимо. − Не могу поверить, что он ничего мне не сказал.

− Мы не были лучшими друзьями все это время, − объяснил Джексон. − По сути, мы почти не разговаривали.

− Как вы двое познакомились? − спросила я.

− Однажды днем он приходил к нам домой, чтобы занести свитер, который ты забыла у него. Это было незадолго до того, как мы... ну... почти тогда, когда у нас было свидание. Ты, наверное, не помнишь этого, но ты упоминала Аарона во многих разговорах, и ваши с ним отношения показались мне немного подозрительными.

− Мы с Аароном просто друзья, − сказала я. − Всегда ими были.

− Он сказал то же самое. Значит, вы никогда не поддавались соблазну замутить?

Я энергично потрясла головой.

− Мы один раз поцеловались, когда нам было около тринадцати, но произошло это только потому, что ни один из нас ни с кем еще не целовался. Мы просто хотели попрактиковаться. Это было отвратительно. Будто целуешься со своим бра…

Я съежилась, когда Джексон посмотрел вниз на свои ноги, и захотела, чтобы кровать могла поглотить меня целиком.

− Короче, − продолжил Джексон. − Аарон совершенно ясно объяснил, что между вами двумя ничего не было, и поэтому мы остановились на этом. Позже я чувствовал себя чертовски виноватым. Я никогда не должен был сомневаться в тебе. Никогда не был близок с девушкой, просто как с другом, так что я не понимаю природу твоих с ним отношений.

Я спокойно пожала плечами.

− Большинство людей не понимают. Ты не поверишь, сколько людей считают, что он гей, и что девушка и парень не могут быть лучшими друзьями без того, чтобы парень был геем. Он подыгрывал иногда, но потом одна из моих подруг устроила ему свидание с парнем, и, достаточно сказать, что он этого больше не делает.

Джексон улыбнулся, и я сразу же потерялась в его глазах. Когда он смотрел на меня так, я не видела высокомерного звездного футболиста, который мог заполучить любую женщину. Я видела сводного брата, в которого влюбилась четыре года назад. Парня, который относился ко мне с уважением и сочувствием. Пока не предал меня.

− Предполагаю, что ты встречался с Аароном вновь? − спросила я. − Ты не поддерживал бы с ним связь после одной встречи, и должна быть причина, по которой вы оба утаили от меня вашу дружбу.

− Она есть, − ответил Джексон. − Помнишь, когда мы проводили много времени вместе, я постоянно жаловался на головные боли?

Я кивнула. Как-то мы пошли посмотреть фильм, и Джексон был вынужден уйти из кинотеатра посредине фильма. Когда я поняла, что он не вернется, то нашла его на улице, жалующимся на головную боль. С того момента я заметила, что он принимал аспирин на нерегулярной основе, но тогда он сказал, что это был стресс, вызванный новой диетой и режимом физических упражнений.

− Мой физиотерапевт не знал, что являлось причиной этой проблемы, поэтому я пошел на обследование в больницу. Доктор направил меня на несколько томографий и, в конце концов, они разобрались, что же являлось причиной головных болей.

Я смотрела на Джексона, затаив дыхание, отчаянно ожидая продолжения разговора. Он помолчал несколько минут, прежде чем положить свою руку на мою.

− Я собираюсь сказать кое-что, и это может прозвучать плохо, но пообещай, что не будешь паниковать.

Я кивнула и сказала «Обещаю» после того, как Джексон настоял, чтобы я произнесла это вслух. Не знала, какой была бы моя реакция, но была уверена, что нужно хотя бы сделать вид, что я оставалась сильной в пользу Джексона, даже если внутри меня был бы полноценный приступ паники.

− Они обнаружили опухоль, − медленно сказал Джексон. − Опухоль головного мозга.

− Но... но ты молод, − запиналась я. − И здоров.

− Опухоль может возникнуть у кого угодно, − ответил Джексон. − Это была просто случайность.

− Почему ты не сказал мне? − спросила я. − Мы собирались пойти на официальное свидание. Ты мог бы сказать мне об этом.

− Я не сказал никому, − ответил Джексон. − Не сразу. Я не знал, что делать. Потребовалось несколько дней для осознания этого известия, но потом реальность обрушилась на меня, как тонна кирпичей. Все было плохо. Врачи называли это «третьей стадией» опухоли, что она может убить тебя, если успешно не излечится. После нескольких встреч врач объяснил, что мне нужна операция, но даже если ее сделают, был шанс, что я умру в следующем году.

Умрет? Если он думал, что умрет... я не могла даже представить, что он, должно быть, чувствовал.

− Что произошло дальше? − продолжила спрашивать я. − Очевидно, они вылечили опухоль, и сейчас ты в порядке, верно?

Я с легкостью затолкнула воспоминания о недавнем посещении больницы Джексоном вглубь своего сознания. Я не смогла бы сейчас справиться с этим. По одному опасному для жизни заболеванию головного мозга за раз.

− Я перенес операцию на головном мозге и, по истечении девяти месяцев, врачи сказали, что все в норме. Но ты должна помнить, в то время я действительно думал, что умру. Шансы были не в мою пользу. Я оградился от мыслей об игре в футбол и стал затворником.

− Я могла бы быть рядом, когда это случилось, − напомнила я. − Ты не должен был проходить через это в одиночку.

− Ты собиралась начать учебу в колледже, − сказал Джексон. − У тебя были более важные дела, чем тратить свое время на того, кто, вероятно, все равно скоро умрет.

Меня чуть не разорвало. Его слова ощущались, словно удар под дых. Как же плохо думал обо мне Джексон, полагая, что я бы поставила свою учебу выше, чем помощь ему в борьбе с опасной для жизни болезнью.

− Да пошел ты! − ответил я, слегка повысив голос.

Мой выбор слов был менее элегантен, чем мне бы того хотелось. Не знаю, на самом ли деле я была зла на него или нет, но слова сорвались с моих губ. Джексон, не ожидая подобной реакции, выглядел совершенно ошеломленным, прежде чем рассмеяться.

− Что смешного? − огрызнулась я. − Я серьезно. Ты, видимо, не особо хорошего мнения обо мне, если думаешь, что я поставила бы Гарвард выше, чем быть с тобой, когда ты во мне нуждался.

Джексон заставил себя перестать смеяться, но на его лице по-прежнему осталась улыбка. Я собиралась снова наорать на него, когда он вдруг стал серьезным.

− Прости, − сказал он. − Это вроде как не смешно. Я прекрасно знал, что ты сделала бы все, чтобы помочь мне пройти курс лечения, потому что ты такой человек. Поэтому я и не сказал тебе. И поэтому предал тебя. Поэтому поцеловал Эмилию той ночью.

Я никогда не слышала, чтобы Джексон произносил ее имя. Несколько раз он затрагивал тему того, что случилось, но просто называл ее «та ночь» или что-то столь же обобщающее. От того, что я услышала, как он пробормотал ее имя, мое сердце резко упало, и меня накрыла волна отвращения.

− Я не понимаю, − сказала я, в конце концов. − Как то, что ты изменил мне, связано с твоей болезнью?

− Пожалуйста, не говори так, − попросил Джексон. − Я не изменял тебе. Не на самом деле. Ты должна была так подумать для того, чтобы забыть меня, но все было по-другому.