Текст книги "Восхождение звезды"

Автор книги: Джерри Уандер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Разве он не понимает, в смятении подумала Барбара, или поддразнивает специально? Хотя вряд ли Шарон держит в голове столь мимолетный эпизод в своей жизни, когда восемнадцатилетняя девушка беззастенчиво вешалась ему на шею. Не она первая, не она последняя, можно полагать… К тому же, все это было так давно. Глупо сейчас придавать значение хоть чему-то подобному! Но что же ответить, почему Барбара предпочла бы все-таки режиссера Прайса, а не режиссера Шарона? Боится повторения истории, в какую попал когда-то ее отец? Да нет, не столько боится, сколько не может простить. Однако и эту тему поднимать сейчас нелепо…

Барбара отпила глоток сока, остававшегося на дне бокала, механически повертела его в руках.

– Я предпочитаю Боба Прайса, ибо уже свыклась с мыслью, что он будет снимать фильм. Во время нашей встречи мы много говорили о пьесе, о том, как я воплощаю свою героиню на сцене. В кино он практически не собирался менять трактовку образа. Мне было с ним легко. Громадная разница в возрасте между нами…

– Тебя всегда привлекали мужчины постарше, – иронически заметил Шарон.

К ужасу, Барбара почувствовала, как у нее загорелись щеки. Нет, Айк ничего не забыл, черт бы его побрал! Но пусть не рассчитывает смутить ее! Вспомнив, как в театральной школе исполняла роль Клеопатры, Барбара одарила собеседника взглядом, полным царственного презрения.

– Намекаешь на себя?

На губах Шарона заиграла улыбка, однако из равновесия он ее не вывел.

– С тобой это было просто заблуждение, свойственное юности, если хочешь, весенний каприз, как у погоды, – беззаботно сказала она.

– Поль Мелье тоже твой каприз?

При упоминании актера, с которым Барбара недолго играла в труппе одного театра, брови девушки сдвинулись. В одной из газетных статеек действительно прозвучал намек на их близкие отношения, что было абсолютной неправдой. Значит, Айк обратил внимание и запомнил? Ну и пусть!

– Поль был не капризом, а большим недоразумением… Что делать – я была молоденькая и, естественно, плохо разбиралась в мужчинах.

– Ну-ну, – пробормотал Шарон.

– Однако теперь у меня опыта побольше.

– Слава Богу, что Барбара выросла! Но почему все-таки она не хочет работать со мной? – снова спросил он, оставив иронический тон и сразу посерьезнев.

Девушка прикусила губу: не хотелось показывать свои чувства и вызывать болезненные воспоминания… Если она заговорит, то, конечно, не сдержится и скандала тогда не избежать. Ее горячо любимый отец умер, и ничего изменить нельзя.

– Тебя смущает, что режиссер давно не снимавший фильм и не ставивший уже несколько сезонов спектакли, так сказать, совсем заржавел? Это тебя смущает? Говори, только честно.

Верхняя губа Айка была тоньше, чем более полная и чувственная нижняя. Когда-то Барбара часами фантазировала, представляя себе, сколь властны и сладки могут быть его поцелуи. Как после исступленных объятий губы медленно движутся по запрокинутой шее, нежно касаются полушарий ее груди и впиваются в упруго напрягшиеся соски, а она замирает и тает от его ласк…

Барбара отвела глаза. Господи, что за наваждение! Не хватает еще снова думать об этом! Нет уж!

– Вот именно смущает… – быстро согласилась девушка, повторив собственную формулировку Шарона, хотя у нее и в мыслях этого не было.

Барбара не выискивала информацию об Айке Шароне специально, но время от времени ей на глаза попадались статьи в журналах или она слышала разговоры коллег в театре. Поэтому знала, что в Англии, кажется, он поставил спектакль, в Голливуде выпустил фильм… Потом его имя надолго исчезло со страниц газет, чтобы неожиданно появиться в связи с его новой работой. Что Шарон делал в промежутках, было загадкой.

– У меня часто случались перерывы, это правда, но, надо постучать по дереву, – Айк похлопал длинными красивыми пальцами по ножке стула, – они не мешали мне хорошо справляться с каждым очередным моим проектом. Надеюсь, не хуже будет с экранизацией пьесы. Я к ней абсолютно готов.

Самоуверенности у тебя не отнимешь, горько подумала Барбара.

Сдвинув рукав, Айк взглянул на свой «ролекс».

– Самое время пообедать, – сообщил он. – Почему бы не найти наш столик и не продолжить разговор в ресторане?

Барбара сжала кулаки. Ей не хотелось обедать с Шароном. Нет и еще раз нет! С каким удовольствием она влепила бы несколько звонких пощечин по его самодовольной физиономии и, развернувшись, ушла, но такой фортель был бы самой большой ошибкой!

Что ни говори, Айк Шарон среди режиссеров занимает в табели о рангах отнюдь не последнее место. Прояви она строптивость, это может плохо сказаться на ее актерской карьере. Пойдут разговоры, сплетни, слухи, домыслы. Достаточно будет Шарону намекнуть на ее вздорный характер, например, и другие кинорежиссеры дважды подумают, прежде чем предложить ей роль, несмотря на то что Бог не обделил ее талантом и на театральном поприще она снискала определенный успех.

Значит, ей надо дипломатично выпутаться из создавшегося положения, даже если придется немного покривить душой.

Девушка поднялась из-за стола.

– Идем.

Когда они шли через вестибюль, направляясь в ресторан отеля «Бурбон», Барбара остро ощущала, какими взглядами их провожают. Она была высокой, да еще на каблуках. Как правило, ее спутники, по равнению с ней, выглядели низкорослыми. И совсем другое дело – Шарон. Он был ей под стать.

Барбара искоса посмотрела на Айка. Как она ни старалась сохранять внешнюю независимость, присутствие такого мужчины рядом рождало в душе чувство защищенности, внутренней опоры.

– Интересно, не заказал ли Макс случайно устрицы с аспарагусом, приправленные порошком из носорожьего рога? – сказал Шарон. – И шампанское, чтобы все это запить?

– Извини, я не совсем понимаю. При чем тут меню?

– Подозреваю, он мог заказать блюда, способные разгорячить, возбудить в нас те самые инстинкты, которые помогают мужчине и женщине следовать естественному ходу вещей…

– Даже если Макс сделал так, он зря потерял время, – насмешливо сказала Барбара. – Не знаю, что мы будем есть, но ты же не собираешься повалить меня на пол, затащить под столик, чтобы заняться любовью?

– И нарушить первое правило этикета «Бурбона», требующее избегать публичных сцен? Ну, нет! – Шарон слегка улыбнулся. – А вот как насчет того, чтобы после обеда подняться ко мне в номер?.. Я вовсе не прочь подержать тебя на коленях и почувствовать твои пальчики у себя под рубашкой.

Барбара словно наяву увидела картинку прошлого, которую старалась вычеркнуть из памяти все эти годы.

– Даже речи быть не может, – жестко произнесла она, делая ударение на каждом слове.

– Жалко, – спокойно согласился Айк, невзначай касаясь рукой спины Барбары. Это прикосновение так обожгло ее, будто он дотронулся до ее обнаженных лопаток, хотя она была не в вечернем туалете, а в жакете. – Проходи, наш столик, я так понимаю, вон в том углу.

Метрдотель проводил их, любезно усадил. Из-за соседних столиков на Барбару Молик и Айка Шарона явно поглядывали с любопытством. Сама она вряд ли могла рассчитывать на то, что ее узнают в лицо. В театральных кругах, возможно, но не здесь же! Айка в качестве актера все давно уже забыли: лицо его не мелькало на экране или в театральной рекламе… Они привлекают внимание, наверное, по одной причине: выглядят отличной парой!

– Я, может быть, ничего не смыслю в кино, – приступив к холодной закуске из омаров с манго и соусом карри, Барбара старательно подыскивала ход, который помог бы ей под вполне благовидным предлогом выйти из игры, не нарушая при том со своей стороны контракта, – однако мне с самого начала казалось, я не подхожу в партнерши Рою Стоннелу. Я знаю, он побил все кассовые рекорды, снимаясь в боевиках, но, – Барбара сморщила нос, вспоминая мускулистого, с широкой грудью американца, отковавшего свою кинематографическую карьеру с пистолетом системы «беретто» в руках, – рядом с ним я как-то не очень уместна, хотя бы по чисто внешним данным… Поэтому, – продолжила она несколько робким тоном, – когда приходит на фильм другой режиссер, это может стать идеальным моментом для смены партнерши Рою. Поверь, мне ужасно не хочется отказываться от роли, но ты должен согласиться, что будет гораздо выигрышней, если в дуэте с ним окажется девушка другого склада, нежели я…

– Это не тебе решать, – невозмутимо заявил Айк.

У Барбары потемнело в глазах от ярости. Конечно, Шарон, как режиссер, может себе позволить быть столь категоричным, но и она вправе иметь собственное мнение. С тупым, лишенным эмоций Роем, преодолевая внутреннюю неприязнь, возможно взаимную, им обоим пришлось бы нелегко.

– Ты ведешь себя не очень честно.

– Да? – вскинул брови Айк. – Это ты однажды вела себя не очень честно, пытаясь надавить на меня, разве не так, Барби?

Девушка нахмурилась. Голос Айка звучал жестко, хотя он и назвал ее, как раньше, Барби… Ага, значит, юная Барби когда-то уязвила его? Чем же? Уж не тем, конечно, что беззастенчиво ласкалась к нему, явившись в номер 522 непрошеной гостьей. Он, наверное, тогда готовился сказать нечто вроде: «Убирайся прочь, и чтобы ноги твоей здесь больше не было, глупая и самонадеянная девчонка!», а она опередила его и ушла сама, хлопнув дверью! Он, как мужчина, не может простить, что последнее слово осталось не за ним?.. Ничего, решила про себя Барбара. Сейчас последнее слово останется тоже не за ним, а за ней.

– Ты уверен, что я соглашусь у тебя сниматься? – скептически окинув его взглядом, спросила Барбара.

– Я не уверен, а знаю это, – сказал Айк. – Ты помнишь, что подписала контракт на роль?

– Да, но произошла смена режиссера и…

– И что меняется?.. Твоя подпись означает, ты согласна выполнить работу, независимо от того, кто является режиссером, будут ли поправки в составе исполнителей и т. д. – Шарон вопросительно взглянул на нее. – Разве ты этого не знала?

– Нет, – вынуждена была признать Барбара, ругая себя за то, что вовремя не сообразила вспомнить об условиях контракта.

– Я внимательно изучил все контракты Роя тоже, – продолжал Шарон. – Потому что, по правде говоря, меня самого не очень вдохновляет ваш дуэт, но, кстати, в договоре с Роем Стоннелом оговорены условия, при которых он может быть снят с роли или сам от нее отказаться, а вот для тебя это исключено. – Айк отпил глоток красного бургундского вина, которое выбрал для себя. – Конечно, если ты не отважишься решать дело через суд.

– Ты имеешь в виду длительное разбирательство, в результате которого я должна буду выплатить неустойку и остаться с пустыми карманами? Ну нет! Перспектива не для меня, – возмущенно пожала плечами Барбара.

– Я тоже так думаю, – кивнул Шарон.

– Как вам понравились омары? – вежливо спросил официант, убирая тарелки.

– Спасибо, очень вкусно.

– Да-да, просто великолепны, – подтвердила и Барбара, хотя думала вовсе не о еде.

Похоже, контракт оказался для нее такой же ловушкой, как и сегодняшний обед. У Барбары не было иного выхода, кроме сотрудничества с режиссером, работа с которым стала когда-то роковой ступенью в жизни Анджея… Отцу нравилось, когда Барбара называла его по имени. Он был человеком непосредственным, жизнерадостным и изменился только после разрыва с Айком Шароном. Стал мрачным, замкнутым… А потом наступил тот ужасный день…

– Бараньи котлеты с розмарином, – объявил официант, снимая серебряную крышку и ставя тарелку перед Барбарой. Звон посуды, аппетитный запах вернули ее к реальности.

– Спасибо.

Таким же отработанным профессиональным жестом официант поставил блюдо и перед Айком.

– Бифштекс с кровью для вас.

О, вдруг подумала девушка, с кровью это как раз для него! Что он такое сказал насчет ее дуэта с Роем Стоннелом? Его не вдохновляет сотрудничество с ними? С Роем или с ней, Барбарой? Неужели в фамильной истории Моликов все повторяется?

– А я чем тебя не устраиваю? – спросила она, сверкнув глазами. – Ты, конечно, ценишь себя превыше всех, гордишься своими творческими потенциями, но и я неплохая актриса – нет, могу смело сказать, я прекрасная актриса! – вскипев воскликнула Барбара.

– Не могли бы вы принести нож поострее? – обратился Айк к официанту. – Видите, как девушка распалилась? Похоже, она готова если не зарезать меня, то лишить той части тела, без которого мужчина уже не мужчина.

Во времена их давнего знакомства Айк иногда шокировал ее двусмысленными шуточками. Даже втайне возбуждал, называя своими именами вещи, когда речь заходила о сексуальных вопросах. Вот и сейчас он верен себе, подмигивает официанту и собирается продолжать в том же духе. И точно.

– На самом деле, говоря о творческой потенции, моя визави имеет в виду нечто более интимное – потаенную потенцию, от которой она без ума.

– Неправда! – крикнула Барбара и тут же поняла, что он просто дразнит ее, поэтому хоть и с запозданием, но решила подыграть. – Впрочем, в привлекательности тебе не откажешь.

– Все-таки привлекательный! – отметил Айк.

Опасаясь дальнейшего розыгрыша, Барбара сочла за благо помолчать, пока официант не удалился, оставив их наедине.

– Ты можешь не сомневаться, я справлюсь со своей ролью, правда, в кино я новичок, но ведь в театре эта же роль мне не просто удалась; Барбара Молик удостоилась премии, ежегодно присуждаемой актрисам театров Елисейских полей! Она дается женщинам моложе тридцати лет за творческие достижения. Этот приз в свое время получили многие выдающиеся актрисы Франции. К тому же по баллам, выставляемым жюри, я оставила далеко позади других претенденток, – закончила Барбара не без гордости.

– Что ты говоришь! – воскликнул Айк, в комическом ужасе хватаясь за голову.

– Я вовсе не шучу, да и тебе не советую. На моем счету удачи не только в театре, но и на телевидении.

Перечисляя свои успехи, Барбара удивлялась себе самой. Она вовсе не относилась к наградам чересчур серьезно, но сейчас ее понесло. Так же спокойно она относилась к так называемому «паблисити», а теперь беззастенчиво расхваливала себя, явно перебирая через край.

– После того как я получила приз, ко мне стали поступать предложения от самых разных европейских театральных продюсеров и режиссеров, – еще больше возбуждаясь говорила девушка. – Макс, между прочим, прорабатывает кое-какие варианты, однако мы оба отдали предпочтение фильму Боба Прайса…

– Я знаю о твоей награде, – резко прервал Айк, будто терпение его лопнуло и он вот-вот готов удрать из ресторана сломя голову, – я сам видел тебя в спектакле… Он произвел на меня впечатление.

– Правда? – Барбара была удивлена. И тем, что видел, и тем, что…

– Очень сильное впечатление, – тихо добавил Айк.

Похвала из уст режиссера его уровня имела большое значение, но Барбара даже не улыбнулась, лишь упрямо откинула назад густые каштановые волосы.

– Так и должно было быть!

Айк фыркнул, отрезал кусочек мяса и положил ей на тарелку.

– Попробуй, пока не остыло. Бифштекс с кровью в самом деле очень вкусен.

Девушка послушно взялась за нож и вилку, и несколько минут они ели в полном молчании.

– И все-таки почему тебя лично не устраивает дуэт Я и Рой? – поинтересовалась Барбара, когда тарелки опустели.

– Феноменально! То сама готова отказаться от роли, то намекает не без ехидства на боевики, прославившие Стоннела. – Взгляд Айка был насмешливым. – Я не имел в виду тебя или его по отдельности, речь действительно идет о вас обоих… Какой у тебя рост?

– Пять футов девять дюймов.

– У него примерно такой же. А драматургически автор заложил ситуацию, при которой герой-мужчина доминирует над женщиной буквально во всем, даже чисто физически. Некоторые актеры – хорошие театральные актеры – могут создать такую иллюзию, несмотря на недостаток дюймов, но Рой? Сомневаюсь. К тому же, у него темные, как и у тебя, волосы, а предпочтительнее иметь визуальный контраст. Характеры героев похожи примерно как мел и уголь, но несмотря ни на что в их душах много родственного и в конце концов они объединяются… – Айк посмотрел на каштановые кудри Барбары. – Наверняка мне не удастся заставить тебя немного повозиться с осветляющей краской?

– Заставить? – забеспокоилась девушка. – Надеюсь, в контракте не оговорено, что я должна стать блондинкой?

– Нет.

Барбара вздохнула с облегчением.

– Тогда и не пытайся меня уговорить.

– Я и не собираюсь, – сказал Айк. Протянув через стол руку, обернул вокруг пальца шелковистую прядь. – У тебя прекрасные волосы, лучше не бывает.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, отклоняясь инстинктивно назад. Он сейчас был само обаяние, его прикосновение интимным и тревожащим, как ласка любимого. – Значит, ты сомневаешься насчет участия в фильме Стоннела? – Барбара круто перевела разговор в другую плоскость.

Шарон кивнул.

– Между нами говоря, он слишком высокого о себе мнения, хотя работает не выходя за пределы собственных штампов. Он не подходит на эту роль. Я собираюсь выжать из экранизации пьесы все, что смогу, и не позволю Рою превратить ее в дешевку. Тем не менее, – добавил Айк, насмешливо скривив губы, – рискуя задеть твое самолюбие, все же напомню, что именно присутствие в фильме Роя Стоннела призвано собрать публику. Ты можешь быть признанным талантом в Европе, но в Штатах тебя никто не знает…

– Ты прав, – согласилась девушка, устыдившись собственных амбиций.

– Европейскому зрителю фамилия Молик, я имею в виду Польшу, Францию, кое о чем говорит. Ты дочь Анджея Молика, а это уже марка!

Барбара метнула на него взгляд. В лице Айка не было и тени усмешки, но по какому праву он, именно он, говорит о «марке» Анджея? Лучше бы промолчал, гневно подумала Барбара. Сейчас не время говорить о подлой подножке, которую он однажды подставил отцу, но настанет момент, когда она напомнит об этом…

– Почему же ты согласился ставить фильм, если тебя гложат творческие сомнения насчет исполнителя главной мужской роли? – спросила Барбара после того, как они оба отказались от десерта и заказали кофе.

– Потому что мне нравится пьеса, положенная в основу сценария. Ловко закручен сюжет, прекрасные диалоги, тонкий психологический рисунок. Атмосфера, дышащая страстью и в то же время достоверная, правдивая. А любовь, которая не рядится в лживые одежки морали?.. В ней столько откровенно низменного, хотя одновременно и возвышенного! Если удастся снять, как я хочу, фильм может произвести эффект разорвавшейся бомбы. Кроме того, для меня лично он еще и очень выгоден с финансовой точки зрения.

– Вот как? – заметила Барбара, и ее лицо слегка потемнело.

– У меня есть текущие проекты, которые я не хочу бросать, а высокие проценты доходов этого фильма могут помочь успешно их завершить, поэтому я и согласился, – пояснил он, рассматривая красное вино в своем бокале. – А также потому, что репетиции с актерами, главными героями, будут проходить в Нью-Йорке, а не в Голливуде.

– Но почему?

– Я живу в Нью-Йорке. И оговорил с продюсерами, что подготовительный период работы над фильмом проведу, как мне удобней, дома…

– Да? Это новость, – сказала Барбара, подумав, что фактически ничего не знает о личной жизни Шарона.

– При таком распорядке мне, надеюсь, удастся справляться… с довольно обременительными, но необходимыми обязательствами, которые я взял на себя.

С какими? Что Айк имеет в виду? Барбара была заинтригована. Внезапно ее осенило: Айк Шарон вполне может иметь семью, требующую внимания. Брови девушки хмуро сошлись у переносицы. Эта мысль неприятно поразила ее.

– Ты женат? – прямо спросила она.

– Нет, – ответил Айк немного резковато.

– Я просто подумала, что твоя внешность, плюс известность неизбежно должны привлекать повышенное внимание женщин…

– Не слишком ли ты мне льстишь?

– К тому же тебе тридцать шесть лет, вполне подходящий для брака возраст, – в смятении добавила Барбара.

– Я все еще холост, – сказал Айк и поднял свой бокал. – Давай выпьем за успех фильма и за нашу встречу в Нью-Йорке через две недели.

– Так скоро? Я полагала, что впереди еще месяц по крайней мере.

– Нет. Кажется, это еще одна новость, которую твой агент Макс Авери не удосужился тебе сообщить, – едко отметил Шарон. – Репетиции начнутся ровно через две недели. Ведущие роли достаточно сложные, а я хочу, чтобы вы с Роем Стоннелом вместе поработали, притерлись, присмотрелись друг к другу, освоили рисунок и партитуру ролей в том ключе, в каком они мне видятся. Так что жду. Хорошо?

– Разве у меня есть выбор? – сдержанно произнесла Барбара.

На губах Айка вспыхнула улыбка.

– Никакого.

Глава 2

Барбара стояла у окна, пораженная панорамой Нью-Йорка, открывшейся с двадцать какого-то этажа отеля. Конечно, и знаменитые небоскребы, и ущелья улиц, заполненные потоками машин, казавшихся с высоты игрушечными, были знакомы хотя бы по телевизионным репортажам, но все равно увидеть все это воочию – совсем другое дело, просто дух захватывало.

– А там что? Ну, где довольно большое зеленое пространство? – обернулась она к чернокожей горничной, разбиравшей багаж.

– Центральный парк. А вдоль него Парк-Авеню – улица людей состоятельных. Там очень красивые дома и все такое. Сами убедитесь, если пойдете прогуляться…

Прогуливаться, к сожалению, не входило в ее планы, она приехала сюда работать, и Айк Шарон, возможно, не предоставит много свободного времени. Но не с утра же до вечера он заставит ее вкалывать?..

Еще в Париже, размышляя над привратностями судьбы, сведшей вновь с Айком Шароном, Барбара решила, что ей выпал завидный шанс. Во-первых, режиссерские способности Айка, по правде говоря, куда выше, чем у Боба Прайса, значит, фильм с ее участием может открыть ей дальнейшую дорогу в кино. Во-вторых, если все получится, она рассчитается с Айком на полную катушку.

Барбара даже расстегнула ворот шелковой блузки: горло всегда сжималось, когда накатывала ярость. Нет, полного удовлетворения за унижение своего отца она, возможно, и не достигнет, но уж безжалостно отомстить постарается.

Барбара не была злопамятной, но считала, что Шарон не должен оставаться безнаказанным. Способ мести еще не приходил ей в голову и, когда думала о нем, всегда нервно грызла ноготь. Она четко знала, чего делать не должна. Ничего такого, что помешало бы ей блестяще сыграть свою роль в фильме и испортить себе актерскую карьеру! Но если возникнет шанс позлить Айка, вывести его из равновесия или нарушить душевный покой, уж она не пропустит такую возможность и постарается превратить жизнь Айка в настоящий ад.

Затем мысли Барбары потекли по другому руслу. О каких обязанностях и заботах, отнимающих, помимо режиссуры, все его время, упомянул он в Париже? Если у него нет семьи, то почему бы ему не иметь возлюбленную?.. Во всяком случае, такой вариант похож на правду. Кто же эта, женщина, возможно живущая с ним?

Барбара резко отвернулась от окна. Можно подумать, ей больше нечего делать, кроме как рассуждать о личной жизни Шарона, к тому же, совершенно ее не волнующей! Отпустив горничную, девушка решительно взялась наводить порядок с вещами.

Развешивая одежду, Барбара отметила величину гардеробной. Здесь можно разместить костюмы и платья дюжины модниц! А ванная с зеркалом во всю стену, напоминающая чуть ли не танц-класс! Ее агент Макс Авери не поскупился, заказав столь роскошный номер. Не случайно он подчеркнул, что «Плаза» одна из престижных гостиниц в городе.

Взгляд девушки скользнул по огромной кровати, накрытой шикарным покрывалом, затканым замысловатым серебристым узором, в тон ему был мягкий, пушистый ковер на полу, занавеси на окнах. Убранство гостиной производило не менее ошеломляющее впечатление. Усевшись в мягкое низкое кресло, Барбара сняла телефонную трубку и набрала номер Шарона.

– Это я, Барбара, – весело сказала девушка, услышав знакомый голос. – Я приехала и расположилась.

– Где?

– В отеле «Плаза».

На мгновение в трубке воцарилась тишина.

– Как ты долетела?

– Нормально.

– Тогда, может, захватишь текст своей роли и мы начнем репетировать?

– Сейчас?

– Ну да.

Барбара слегка растерялась. Прошлой ночью она почти совсем не сомкнула глаз, потому что собиралась в дорогу, в самолете тоже. И хотя теперь спать не хотелось совершенно, опасалась расклеиться в любую минуту. Что же делать: попросить Айка дать возможность отдохнуть или продемонстрировать чисто профессиональный актерский навык – умение моментально мобилизовать силы? Последнее победило.

– Где будем репетировать?

– Я хочу, чтобы ты приехала ко мне домой. На такси это не займет много времени.

Барбара надела светлый замшевый жакет, пригладила волосы. С каким удовольствием она нырнула бы сейчас с книжкой в роскошную кровать или заказала себе завтрак, а потом отправилась побродить по городу, однако все это надо из своих планов вычеркнуть…

Встретившись с Шароном, следует быть деловой, сдержанной, не то что в Париже, когда неожиданное появление Айка буквально выбило ее из седла и она что-то лепетала, как смущенная школьница. Хватит, теперь ему не удастся смутить ей душу! Прошлое умерло и забыто. Они будут вместе работать, и все, она не станет реагировать ни на его подначки, ни на комплименты с подтекстом, уговаривала себя девушка, решительно настраиваясь на деловой лад, пока такси мчало по указанному Шароном адресу.

Барбара снова стала грызть ноготь. В ее личной жизни отсутствовал мужчина, поэтому глубоко внутри, подспудно гнездились скрытые желания, пожалуй, даже «сексуальный голод». Это делало Барбару особенно уязвимой. При мысли об Айке, в ней сразу возникал трепет. Отныне она будет держать себя в узде и не поддастся предательскому зову плоти.

Когда водитель сказал, что они уже почти приехали, Барбара с интересом посмотрела в окошко. Еще во время полета она вычитала в журнале, что Вестпорт – один из достопримечательных районов Нью-Йорка. Он мог похвастать наличием большого количества построек восемнадцатого-девятнадцатого века, тишиной и покоем, наслаждаться которыми могла себе позволить рафинированная публика.

Дом Айка оказался старинной кирпичной виллой, уютно расположившейся в глубине зеленой улицы. Барбара прошла по короткой подъездной дорожке, поднялась по каменным ступенькам и нажала кнопку звонка. Быстро поправив волосы, придала лицу выражение уверенности и беззаботности.

– Привет! – поздоровался Айк, распахнув перед ней дверь.

В обтягивающих джинсах и полосатой, похожей на матросскую тельняшку майке он выглядел по-мужски сильным и притягательным, что подействовало на Барбару как удар: непроизвольно дрогнули колени, перехватило дыхание. И она еще собиралась контролировать себя?.. Идея потерпела полный провал в самом начале. Барбара почувствовала раздражение. Надо же! Млеет при виде человека, который в силу сложившихся обстоятельств не более чем деловой партнер, а по моральному зачету – злейший враг. Это какая-то шизофрения!

– Здравствуй! – сказала Барбара сдержанным, натянутым голосом.

В ответ Айк улыбнулся так, что она побоялась выдать себя захлестнувшими ее эмоциями.

– Входи. Давай твой жакет, – предложил Айк и повесил его на один из медных крючков рядом со своей одеждой.

– Рой Стоннел уже приехал? – тихо спросила она, когда Айк повел ее через украшенный витражами холл, где время отсчитывали старинные часы, в просторную светлую гостиную.

– Нет, он…

– Это хорошо, потому что я хотела кое-что тебе сказать до его появления здесь… На прошлой неделе в Парижском киноцентре я специально посмотрела фильмы с участием Роя. И знаешь, играть в паре с ним мне представляется все более и более сомнительным удовольствием. Ты надеешься выжать из него все лучшее, но, судя по «актерским данным», которые он демонстрирует, я не удивлюсь, если ничего «лучшего» у Роя не окажется вообще. – Барбара состроила гримасу. – Он просто ужасен! Груда мускулов и никаких чувств! По сюжету нашего фильма герой и героиня испытывают непреодолимую тягу друг к другу. Я постараюсь это сыграть как надо. Но Рой может все провалить, если будет таким эмоционально вялым. Поэтому я хочу, чтобы ты сказал мне, какой он на самом деле?

– Если выразиться коротко, – скривился Шарон, – пустой и противный.

– Так я и знала! – воскликнула Барбара. – Ну, в таком случае я не понимаю, как ты…

Шарон перебил ее.

– Давай поговорим о Стоннеле через пару минут. Могу я предложить тебе чашечку кофе?

– Да, пожалуйста.

– Со сливками? – уточнил Айк, указывая девушке проход в форме арки, ведущей на кухню.

– Только капельку.

Пока он занимался бурлящим кофейником, Барбара осмотрелась. Отделанная мореным дубом и оснащенная удобным, современным оборудованием кухня была более чем уютной.

Еще когда они проходили через гостиную со светлым ковром на полу, с салатного цвета софой и в тон ей тяжелыми шторами, она отметила про себя изысканность убранства. Просторно, без излишеств, даже чуть по-спартански строго.

– Мне нравится твой дом.

– Спасибо. Когда я купил виллу, она была сильно запущена. С тех пор прошло несколько лет, но мне часто приходилось уезжать из страны, поэтому процесс обустройства еще не закончен. Здесь многого еще не хватает.

– Куда же ты ездил?

– В Южную Америку, Европу… например, в Краков, Россию, а три месяца назад вернулся из Японии.

Так вот как Шарон проводит время в промежутках между фильмами или спектаклями, которые изредка ставит? А может, потому и удаляется надолго от дел, что излишне увлекся путешествиями? Ну, это его проблемы, подумала про себя Барбара.

– Сахар? – услышала она голос хозяина.

– Нет, спасибо.

Через распахнутую дверь кухни виднелась гостиная. В отличие от домов других людей, имеющих отношение к искусству, которые ей приходилось посещать, в доме Шарона отсутствовали на стенах фотографии с дарственными надписями знаменитостей, многочисленные премьерные афиши и т. д., выставляемые напоказ. Не было также никаких следов завоеванных им призов. Похоже, Шарон достаточно спокойно относился к своей персоне.

– Где же твои награды? – не удержалась она от вопроса.

– Лежат где-то в шкафу, – ответил Айк, искоса взглянув на девушку. – А ты, наверное, установила бронзовую статуэтку лучшей актрисы сезона у себя на каминной доске и сдуваешь с нее пылинки?

– Ошибаешься! Она тоже в шкафу.

Айк кинул на нее мимолетный взгляд, затем открыл холодильник, вытащил пакет сливок.

– Конечно, квартиру проще содержать, чем дом, но мне нужно побольше пространства. – Он поставил сливки на стол и не без ехидства сказал: – Как и тебе, насколько я понимаю.

– Мне? Да у меня в Париже скромное жилье!

– Я имею в виду твой номер в отеле «Плаза», где спальни размером с самолетный ангар.

Барбара улыбнулась такому сравнению…

– Почти. Моя собственная спальня трижды поместилась бы в той, которую я здесь занимаю, и дважды в ванной, оснащенной модной техникой плюс спортивными тренажерами.

Айк стоял сложив на груди загорелые руки и чуть покачиваясь с носка на пятки.