Текст книги "Обреченные на смерть"

Автор книги: Джерри Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

* * *

Опять раздался звонок, и Каллен, поставив на стол «Корону», подошел к аппарату селекторной связи, который висел на стене в кухне. Он нажал на кнопку с надписью «Говорите».

– Да.

Потом он нажал на кнопку с надписью «Слушайте».

– Джо?

– Да.

– Это Сэм.

Сэм… Спейд? Сэм Кинисон?

– Саманта?

– Могу я подняться к вам, Джо?

– Да, конечно.

– Джо?

Он забыл нажать кнопку с надписью «Говорите». Спохватившись, надавил на нее:

– Что-то случилось?

– Пожалуйста, Джо. Я боюсь.

Он что-то не помнил, говорил ли ей о том, где живет, и приглашал ли ее заходить, если она вдруг окажется поблизости или будет в беде.

– Впустите меня, Джо. Пожалуйста.

– Хорошо. Заходите.

Он нажал на кнопку с надписью «Дверь», поставил пустые бутылки из-под пива под раковину, достал из холодильника еще одну «Корону», открыл ее и выпил.

Время шло.

Саманта Кокс не появлялась, а это значило, что это была другая Сэм, которая поняла, что ошиблась. Или это был какой-то шутник, вмерзший в лед после Хэллуина, а теперь каким-то образом оттаявший и принявшийся за старые шутки – запугивать людей. Саманты Кокс не было. Внизу раздался крик.

Глава 15

Где в сборнике правил и предписаний была глава, раздел и параграф, в котором говорилось о том, что надо делать, если вы услышали крики?

Стрелять?

Нет, нет, нет. Давай же, Каллен, проснись. Ну, ведь пахнет жареным. Что ты делаешь, когда слышишь крик? Выпиваешь еще одну «Корону»?

Ради бога, Каллен, посмотри в справочник, пожалуйста. Кто-нибудь знает ответ? Циммерман?

Циммерман? Нейл Циммерман? Старый верный друг Каллена, Нейл Циммерман? Ни черта он не знал, что нужно сделать, когда кто-то кричит. Его грохнули. Он – мертв.

Можем ли мы помолчать в знак памяти о погибших полицейских? Хорошо, Циммерман. Ты хочешь что-то сказать своему старому доброму бывшему другу Каллену? Он слушает тебя.

Конечно, сэр. С удовольствием, сэр. Сборник правил и предписаний, глава 12, раздел 7, параграф За: если вы услышали, что кто-то кричит, бросайте все свои дела и бегите со всех ног туда, где кричат.

Очень хорошо, Циммерман. Очень, очень хорошо. Все поняли? Бросайте все свои дела к черту и бегите со всех ног туда, где раздаются эти крики. Понял, Каллен?

Да, сэр. Я понял, сэр. Нет проблем, сэр.

Так в чем же дело?

Не понял, сэр?

Беги со всех ног, мать твою так!

Есть, сэр. Да, сэр. Я уже бегу со всех ног. Так точно, сэр.

Но перед тем как бежать, Каллен должен был найти свой чертов пистолет, свой «смит энд вессон» 38-го калибра, который из голубоватого стал серебристым. Это металлопокрытие не боится ржавчины. Осечки быть не может.

Каллен!

С-сэр?

Какого черта вы еще дома?

А, ищу нужную главу, раздел, параграф, где написано о том, как следует обращаться с оружием…

Каллен?

Сэр?

Это не относится к делу!

Раздался еще один крик, и Каллен побежал со всех ног.

Прихожая. Вешалка. Кобура. Дверь. Лестница. Нет времени вызывать лифт. Да и бег по лестнице – это отличная зарядка.

Он добежал до самого нижнего этажа, проскочил через прачечную – «добрый вечер, мисс Врубах» – пробежал мимо котельной, мимо комнаты привратника и выскочил на улицу. В сборнике правил и предписаний сказано: нападай на преступника с тыла.

Никого. Ни души. В вестибюле кнопки вызовов на одной стене, на другой – список жильцов. В его фамилии не хватает трех букв: АЛН, Д. Это похоже на незаконченный вопрос кроссворда: шесть букв по горизонтали, полицейский?

– Джо! Я здесь.

Там, на улице, Саманта. Ах, пардон, Сэм Кокс, одетая в плащ с капюшоном поверх красного фирменного шерстяного костюма – узкая короткая юбка и свитер с высоким воротом. У нее ультрасовременная прическа, ультрасветлые волосы, ультракрасные губы и ультрабелая кожа. Она выглядит очень странно, похожая на джокер в ультранеестественном свете уличного фонаря, сделанного в виде головы кобры. Это был тот самый фонарь, который светил в окно спальной комнаты Каллена, и Энн шутила по этому поводу, что, мол, заниматься любовью при свете такого фонаря все равно, что заниматься любовью в купе скорого поезда. Это было еще в те времена, когда они занимались любовью. А потом она стала очень деловой, вечно занятой, в ней постоянно нуждались, она выходила в эфир в шесть часов и в одиннадцать часов, вставала ни свет ни заря, делала репортажи на улице и в студии и черт знает где.

Всем своим видом Сэм Кокс выражала полное отчаяние, прижимала руки к груди, к…

К чему?

Каллен сначала подумал (сумасшедшая мысль), что Саманта Кокс пытается сорвать с себя одежду, потому что имела неосторожность появиться в публичном месте в костюме, который был внезапно объявлен вышедшим из моды, и она должна немедленно от него избавиться.

Потом он понял: Сэм Кокс пытается вырваться от какого-то высокого темного человека. Может быть, красивого, но с искаженными чертами лица, делающими его безобразным. Он схватил ее сзади и держал изо всех сил. Так вот что беспокоило ее – не ее одежда, а этот мужик.

– Джо!

– Эй.

Великолепно, Каллен. Отлично. Чертовски здорово. Где там в сборнике правил и предписаний сказано о том, что если вы видите человека, совершающего нападение, то должны кричать: «Эй!»? Пожалуйста, укажите главу, раздел, параграф.

– Эй, отпусти ее, ты, мудак! Полиция! Полиция!

Нигде в сборнике правил и предписаний не было сказано о том, что как только вы закричите «Полиция!», преступник сразу же прекратит свои действия, поднимет руки вверх и бросит на землю оружие. Но вам же хочется верить, что при одном упоминании о полиции преступник должен поступать именно так. Вам хотелось бы, чтобы всякий раз, когда вы кричите «Полиция!» или просто говорите обычным голосом «полиция» или подходите к месту происшествия, как это делают полицейские, одетые и причесанные соответствующим образом, и сообщаете, что вы из полиции, что тогда самый законченный социально опасный элемент станет мягким как воск, любой насильник умиротворится, и что самый худший представитель человеческого рода раскурит с вами трубку мира, предложит вам чашку чаю, подаст вам газету и почистит ваши ботинки.

Свидетельством крайней ошибочности такой точки зрения послужил ответ высокого темного незнакомца. Как только Каллен закричал, незнакомец, продолжая держать Сэм Кокс одной рукой, сунул другую руку в свой карман и тут же раздался выстрел. Пуля, на которой было написано имя Каллена, со свистом пролетела мимо и поразила ни в чем неповинный автомобиль, припаркованный поблизости.

Через некоторое время – Каллену показалось, что прошла вечность, – гром выстрела заглушил все звуки вечерней улицы.

Сэм Кокс крикнула:

– Джо! Джо, ложись на землю.

И он подчинился так же поспешно, как стал называть ее Сэм, после того как она велела ему делать это. Он бросился на землю между двумя стоящими у тротуара автомобилями и, подобно страусу, спрятавшему голову в песок, стал уверять себя, что все в порядке и он даже не ранен. Нет, мир, действительно, не такое уж плохое место, поскольку после того как его ранили в последний раз, а его друга, Нейла Циммермана, убили, в Каллена целых сто сорок семь дней никто не стрелял. До Рождества оставалось всего семь дней, во время которых большинство людей делают рождественские покупки в магазинах.

Несколько успокоившись, Каллен выглянул из своего укрытия и увидел, что высокий, темный, безобразный незнакомец целится в него – ага, попался! Он видел вспышку выстрела и видел, как разлетелось вдребезги лобовое стекло фургона «субару», из-за которого он выглядывал.

Снова прогремел выстрел.

Пистолет такого калибра, подумал Каллен, может причинить значительный ущерб в густонаселенном районе города.

Итак, несмотря на Рождество, дела начинали принимать крутой оборот.

– Джо-о-о-о! – Сэм Кокс кричала почти хныкающим голосом, она чуть ли не сердилась на него.

Хлопнула дверца автомобиля, взвизгнули шины. Нью-йоркский придурок, которого Каллен так и не успел толком разглядеть, свернул за угол и направился в сторону бульвара Квинс.

В сторону бульвара Квинс, через весь район, где в 1964 году зарезали Китти Геновиц, а обитатели домов – представители среднего класса – все смотрели, как это происходило, из своих окон, и никто не пришел на помощь Китти, которая кричала во весь голос. Можно было надеяться, что через четверть века после того как была убита Китти Геновиц, а это убийство стало символом безразличия граждан к преступлениям, совершающимся у них на глазах, можно было надеяться, что теперь, услышав выстрелы в ночи, кто-то бросится к телефону и позвонит в полицию.

Но, по-видимому, этого не произошло. Не зажегся свет ни в одном из окон там, где он еще не горел. Ни в одном из окон свет не погас – люди не боялись, что шальная пуля может залететь в их квартиру, и их абсолютно не интересовало, что происходит на улице. Ни одно окно не открылось, ни одна голова не высунулась из него. Никого не интересовало, не ранен ли Каллен, не нуждается ли он в «скорой помощи», никто не предложил свою собственную посильную помощь и не вызвал подкрепление – все в «мировой деревне» (еще одно название Нью-Йорка) знали, что полицейские, попавшие в заварушку, всегда нуждаются в подкреплении. И никто не предложил Каллену даже куриного бульона.

Итак, Каллен, который был ранен сто сорок семь дней назад, Каллен, в которого только что стреляли и не попали, должен был встать с земли, сесть в свою машину – она стояла неподалеку, и у него с собой были ключи – и догонять этого нью-йоркского придурка, похитившего Сэм, предоставляя при этом высокому, темному, безобразному незнакомцу новую возможность стрелять в него. У этого незнакомца был, по крайней мере, один товарищ, потому что в одиночку не похищают звезд телевидения. Кто-то должен был управлять автомобилем в то время, как вы держите, связываете и закрываете рот похищенной.

Автомобиль Каллена, его «вальянт-81», был припаркован на другой стороне улицы, что случалось крайне редко, так как обычно мест для парковки здесь не было. У Каллена в кармане штанов оказались ключи, что тоже было необычно, потому что, как правило, он вешал их на крючок в прихожей, рядом с пальто и кобурой. Ах, он же спустился в подвальное помещение некоторое время назад, до того как телезвезда начала звонить и просить впустить ее, еще до начала перестрелки. Ему нужно было отнести в подвал несколько пустых бутылок, чтобы освободить место под раковиной для новых пивных бутылок. (Конни считает забавным, что он сдает пивные бутылки – ведь все видят, как много он пьет. В прежние времена люди старались не показывать этого и избавлялись от улик). Он брал ключи с собой и не повесил их на крючок. Он жалел о том, что не надел пальто. На нем была только рубашка, которую он напялил на себя сразу же после душа, и вельветовые штаны. До Рождества оставалось только семь дней. Было холодно.

Доблестный «вальянт» сразу же завелся, что с ним случалось нечасто, и Каллен помчался по улице, не обращая внимания на светофоры. Он поехал бы на красный свет на углу Квинс-бульвара, но как раз когда он подъехал к нему, загорелся зеленый.

Он взглянул направо, налево.

Нью-йоркского придурка нигде не было видно.

Он решил свернуть направо. Справа был восток, там была окраина города, – там был Лонг-Айленд и его дикие обитатели. Он бы и сам поехал направо, если бы похитил телезвезду. Подальше от Манхэттена, где хоть и хватало всяких звезд, но где звезда такого класса, как Саманта, могла бы привлечь к себе внимание. Но на окраине, в джунглях, где обитали дикие люди, на нее никто не обратил бы внимания.

На Манхэттене было полно людей, которые охотились за звездами первой величины. На окраине города, в джунглях, она никому не была нужна. Ее свет приняли бы за далекий свет на пристани или за свет светлячка. Звуки, издаваемые звездой, приняли бы за гул самолета, летящего высоко в небе, или отдаленный гром.

Что бы там ни было, Каллен еще не достиг Ван Вика, когда увидел нью-йоркского придурка, мчащегося по улице на предельной скорости.

Часы на щитке «вальянта» показывали восемь часов. В машине Каллена были часы со стрелками, которые его старый верный друг, Нейл Циммерман, называл «аналогичными часами», хотя и не пояснял, чему они аналогичны. Циммерман был передовой, продвинутый мужик, разбирающийся в современной технике. Ему не нравились старомодные часы со стрелками. Он не мог понять, как можно говорить, что на часах приблизительно столько-то или столько-то времени, когда есть часы, которые показывают абсолютно точное время. Например, 7:58,27… 28… 29. Они также показывали день недели, месяц и год, а еще время в других городах, высоту над уровнем моря, атмосферное давление. В таких часах имелся также секундомер и счетчик пульса, а также блок памяти. Такие часы могли быть голубыми, черными, красными, желтыми и белыми.

Было уже почти восемь часов, время, когда заканчивалась программа Фрэнки Крокера. («Нет на свете никого лучше друга моего».) Каллен включил радио и услышал самый конец передачи: «…а я буду жить до ста лет без одного дня, чтобы не видеть, как умирают такие замечательные люди, как вы». Затем Фрэнки проиграл «Настроение», и Каллен поймал станцию, передающую новости. Когда Фрэнки не было в эфире, то и эфира не было. Но нужно было послушать новости.

Сто сорок семь дней назад Каллен заметил, что после того как его ранили, он стал чувствовать себя центром вселенной, вокруг которого вращалось все остальное. Он испытал сходное чувство, когда в него стреляли несколько минут назад, хотя на этот раз и не попали. Поэтому он был удивлен, ничего не услышав о себе в новостях. Там не было ничего о том, зачем Саманта Кокс пришла к нему и о чем она хотела поговорить с ним, и никаких предположений о том, кем мог быть высокий, темный, безобразный незнакомец и почему он захотел похитить первоклассную телезвезду. Каллен был удивлен и разочарован.

В новостях извещали, что в Африке разбился самолет, но конгрессмен из Бронкса остался в живых, потому что он попал в пробку (пробки в Африке?) и опоздал на самолет. Сообщалось о забастовке таксистов, из-за которой было невозможно взять такси. Говорилось и о подростке, который накурился крэка и под его воздействием изнасиловал женщину. Было сообщение и о марше к зданию ООН в защиту армянского меньшинства в Турции или турецкого в Армении – репортер, кажется, не был уверен, кого где защищали. Сообщалось и о бейсболисте, который застрелил сестру своей подружки. В общем, обычные новости.

Каллен выключил радио и сосредоточился на преследовании нью-йоркского придурка. Нет, он скорее не преследовал его, а следовал за ним, потому что шофер придурка не удирал, а просто был все время впереди машины Каллена и как бы вел его за собою. Каллену захотелось сообщить об этом кому-нибудь. Может быть, даже шефу.

У него в машине имелся телефон. Не потому, что тот был нужен ему, и не потому, что он был передовым мужиком вроде своего верного старого друга Циммермана, но в память о нем Каллен, старомодный человек, установил в своей старомодной машине этот сверхсовременный телефон. Проблема, однако, заключалась в том, что он толком не знал, как пользоваться им. Он и не думал, что ему понадобится звонить из машины. Он не надеялся, что сможет звонить, даже заглянув в инструкцию. Одним из номеров, который он помнил как набирать, был номер домашнего телефона Ричи Маслоски из отдела внутренних дел.

– Алло?

– Джинни, это Джо. Капитан дома?

– Привет, Джо. Как поживаешь?

– Отлично. Пожалуйста, позови его.

– Ты же знаешь Ричи, Джо. Он занимается бегом трусцой. Хочешь, чтобы он позвонил тебе?

Да, он знал Ричи, и знал, что Ричи занимается бегом трусцой. Поэтому он, собственно, и позвонил – чтобы они знали, что он звонил.

– Я поговорю с ним завтра, Джинни. Спасибо.

– Ты уверен?

– Да. Пока, Джинни.

И он положил трубку. Теперь он позвонит, набрав цифру 0, тому человеку, с которым он давно хотел поговорить – своему верному старому другу, Нейлу Циммерману.

– Привет, Джо.

– Слушай, Цим, можно тебя побеспокоить?

– Конечно. Мне тут больше нечем заняться, и я наблюдаю за тем, как ты работаешь.

– Я не это имею в виду. Я имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Все в порядке. Каллен, у тебя проблемы?

– Я в Ван Вике, направляюсь на юг. В сторону Джамайка-авеню. Следую за «крайслером» последней модели с намеренно замазанными грязью номерами. Водитель или кто-то, кто едет с ним вместе, стрелял в меня неподалеку от моего дома, когда я пытался помочь Саманте Кокс, которая работает на телевидении. Она пришла без приглашения, чтобы поговорить со мной о чем-то. Я понятия не имею о чем. Она оказывала сопротивление, но он или они затащили ее в машину, прежде чем я успел прийти ей на помощь.

– Тебе нужно вызвать подкрепление, Джо.

– Я хочу знать, что хотела от меня Сэм Кокс.

– Сэм?

– Пошел к черту, Нейл.

– Может быть, она хотела расспросить тебя о Хриньяке и Дженни Свейл.

– Но никто не знает об этом.

– Я знаю об этом. Если я знаю об этом, находясь там, где я нахожусь, то почему бы ей не знать об этом там, где находится она.

– Может быть, и так. Кто эти парни, похитившие ее? Чего они хотят? Сколько их? Они хотят, чтобы я следовал за ними, не так ли? Они не скрываются от меня, они хотят, чтобы я ехал за ними до какого-то определенного места, разве нет? Их не было на бульваре Квинс, когда я выехал туда, правда? Они ждали и наблюдали за мной. Они хотели знать, в каком направлении я поеду. Затем они оказались на дороге впереди меня, да, Нейл?

– Извини, но я не знаю.

– Кончай, Нейл.

– Извини. Что-то я знаю, а чего-то не знаю.

– Я тебя не понимаю.

– Я сам себя не понимаю, но именно так обстоят тут дела. Я знаю о том, кто победит в финале чемпионата по футболу, но я не могу ответить тебе на твой вопрос.

– Кто победит в финале?

– Я не скажу тебе. Тебе будет неприятно, если ты поставишь на победителя и выиграешь приз.

– Кончай, Нейл. Мне нужны деньги.

– Это грязные деньги. Тебе будет неприятно тратить их.

– Скажи мне, Нейл. Ну кончай, Нейл. Не пропадай, Нейл! – но так всегда было: то его старый добрый друг появлялся, то исчезал. Вместо того чтобы напрасно терять время, спрашивая Нейла о том, кто победит в финале чемпионата по футболу, Каллену нужно было поинтересоваться у него, кто зажигает луну и звезды, кто сделал солнце, кто сотворил мир, почему существуют мыши и коровы и кто убил Джо Данте.

Но больше он не мог терять время напрасно. Нью-йоркский придурок уже выезжал из района Ван Вика.

– Джо?

– Что? Ты слышишь меня? Кто победит в финале? «Гиганты»?

– Я просто хотел сказать тебе, чтобы ты был осторожен.

– Да, да. Я буду осторожней. «Гиганты» победят в финале? Отвечай быстрей, а то они уйдут от меня.

– Ты знаешь, я хотел сказать тебе, что ты поразил меня своим умением различать марки автомобилей и модели. Ты знал, что выстрелом было разбито вдребезги ветровое стекло фургона «субару». Раньше ты не мог отличить «бенц» от «бьюика».

– Я научился в знак памяти о тебе, моем старом верном друге. Это из уважения к тебе. А теперь скажи мне про «Гигантов»…

– Будь осторожен, Джо.

– Я буду, буду осторожен.

– Будь осторожен, Джо. Ты… ты пьян.

Глава 16

Но Каллен был не настолько пьян, чтобы не узнать аэропорт имени Кеннеди, когда он увидел его: грязный, мрачный, пахнущий пролитым авиабензином, гнилью и ржавчиной. Где же еще могло быть такое место?

Нью-йоркский придурок увеличил скорость и «вальянт» Каллена уже не мог угнаться за ним. Внезапно все это превратилось в погоню. Задние огни нью-йоркца были большие и выглядели шикарно. Но постепенно они смешались с огнями других автомобилей и только иногда мелькали то тут, то там. Каллен опустил стекла окон кабины, чтобы слышать мотор нью-йоркского придурка, но единственное, что он мог различать, – это звук мотора своей машины и гул самолетов.

Он потерял нью-йоркца из виду и остановился на дороге, притормозив машину прямо в центре шоссе. Он хотел показать всем, что не в силах найти первоклассную телезвезду.

«Вальянт» пыхтел, скрипел и вздыхал. Каллен выключил свет, и темнота окружила его, словно шатер.

– Джо?

– Я знаю, Нейл. Какого черта я занимаюсь всей этой дуротой?

– Гораздо важнее было бы узнать, зачем они вели тебя за собой, а потом вдруг исчезли. Я думаю, они все же хотели, чтобы ты следовал за ними. Так почему же они исчезли теперь?

– Почему и зачем люди делают те или иные вещи? Нейл, я не успел спросить тебя кое о чем. Возможно, ты знаешь ответ. Кто зажигает луну, кто сделал звезды и солнце, кто сотворил этот мир, почему существуют мыши и коровы, кто убил Джо Данте?

– Кончай, Джо. Крепись, друг. Кто-то пытается погубить тебя. Спроси у себя сам, кому это нужно.

– Ну хорошо. Кому это нужно?

– Спроси у себя сам. Ты уже почти вышел на раскрытие какого-то преступления. Или кто-то считает, что ты близко к этому.

– Я же сказал тебе, что не занимаюсь ничем подобным. Нет никакой связи между тем, что Свейл подала жалобу на Хриньяка и тем, что ее грохнули…

– Тогда кто убил Джо Данте и почему? А как насчет Энн?

Каллен рассмеялся:

– Послушай, Нейл. У нас с Энн есть свои личные проблемы, но она не стала бы заманивать меня сюда, чтобы грохнуть здесь.

– Дурак. Кто-то хотел грохнуть Энн. Кто-то считает, что она знает слишком много в каких-то темных делах. Может быть, они думают, что она сказала тебе об этом.

– Энн занималась в основном Квинтиной Давидофф.

Если старый верный друг Каллена и сказал что-то по этому поводу, то его слов все равно было не разобрать из-за грохота реактивного самолета, от которого задрожало ветровое стекло «вальянта».

– Джо!

– Смотри, Нейл. Самолета уже не видно.

– Джо, ложись, ради Бога. Он опять стреляет в тебя. Ложись.

Пуля пробила боковое стекло и вонзилась в приборный щиток, Каллен упал на пол кабины, а потом вывалился из машины. Он вскочил и побежал, пригибаясь, по полю, покрытому снегом. Споткнулся, поднялся на какую-то горку и спустился с нее вниз. Сидя у подножья этого холма, он решил, что останется здесь навеки: так спокойно тут было. Он уже практически протрезвел и не испытывал ни малейшего страха. Над ним с гулом пролетел еще один самолет. Каллен хотел сидеть и не высовываться из своего укрытия. Он знал, что высокий, темный, уродливый незнакомец вот-вот начнет действовать.

Он выглянул из-за холма и увидел, что кто-то приближается к его автомобилю. Дверца была закрыта. Он захлопнул ее, когда выскочил из машины.

– Он думает, что ты в машине.

– Я знаю. Пригнись, Нейл. Я прошу тебя.

– Я мертв, Джо. Это ты пригнись.

– Нейл, ты видишь, сколько их там?

– Тихо. Самолет уже пролетел.

– Летит еще один. Скажи мне, где они.

– Тише.

Каллен опять выглянул из-за своего укрытия, чтобы посмотреть на машину. Возле нее никого не было.

– Каллен. У тебя за спиной. У тебя за спиной.

Справочник правил и предписаний, правило номер один – не нарушайте это правило под страхом смерти: если преступник, который стрелял в вас раньше, внезапно нападает на вас из засады, стреляйте в него немедленно, а уж потом задавайте ему вопросы.

Каллен повернулся и выстрелил не целясь. Он стрелял и стрелял, пока не кончились патроны в его серебристом «смит энд вессоне» 38-го калибра. Он нажимал и нажимал на курок. В справочнике правил и предписаний об этом ничего не было, но если уж вы начали стрелять, то остановиться бывает очень трудно. Каллен не испытывал по этому поводу особенного кайфа, он просто стрелял и никак не мог остановиться.

Первая же пуля поразила преступника в шею, хотя согласно «правилам и предписаниям» стрелять надо было в грудь. Однако пуля попала в шею преступника, и из нее хлынула кровь, как вода из пробитого бака. В «правилах и предписаниях» об этом ничего не сказано, но на самом деле попадание в шею имеет такой же эффект, как и попадание в грудь или лицо. Энн как-то говорила ему, что иногда бьешь комара, муху или таракана голой рукой и думаешь, что прихлопнула его насмерть, но удар оказывается не слишком сильным, и придавленное насекомое начинает жужжать или уползает прочь, а ты чувствуешь себя дурой.

Но Каллен знал, что убил этого человека.

Однако его удивлению не было предела, когда он рассмотрел его поближе. Он не думал, что этот чертов преступник окажется его знакомым. Он не предполагал, что тот окажется копом. Это был полицейский – Пол Мессина. Чертов преступник.

Нью-йоркский придурок лежал возле дороги. Звезда первой величины лежала в автомобиле лицом вниз. На руках у нее были наручники. Она была вне себя от ярости. К тому же у Каллена не было с собой ключа, чтобы разомкнуть наручники, что привело ее в еще большую ярость. Ему пришлось вернуться туда, где лежал Мессина, и взять у него ключ.

Когда он снял с нее наручники, она поправила свою ультрасовременную прическу, которая была в полном беспорядке.

– У вас есть в машине рация? Я хочу, чтобы сюда прибыли телевизионщики.

Как только она это сказала, он тут же вспомнил, что ему надо позвонить Мисти и сообщить ей, что он убил кое-кого. Он сел на переднее сиденье автомобиля нью-йоркского придурка.

– Что происходит, черт возьми?

Сэм Кокс поправила свою шерстяную юбку.

– Откуда я знаю?

– Этот придурок был один?

– Кто? А… Да, он был один.

– Совсем один?

– Да.

– Вы знаете, кто он такой?

– Знаю ли я, кто он такой? Конечно же, я не знаю, кто он такой.

– Он коп, – сказал Каллен.

Сэм Кокс посмотрела через заднее стекло автомобиля в том направлении, где лежал убитый полицейский. Потом она повернулась лицом к Каллену:

– Коп?

– Что вы делали у моего дома? Как вы туда попали? Что у вас за программа?

Она отвела взгляд в сторону.

– Я хотела сделать репортаж для одиннадцатичасовых новостей. Я взяла такси, чтобы добраться до вашего дома.

– Что за репортаж?

– Я хотела знать, были ли они связаны с преступным миром.

– Кто?

Она с раздражением посмотрела на него:

– Тодд и Свейл.

– Вы хотели знать, были ли они связаны с преступниками?

– Да.

– Вы хотели знать, были ли Тодд и Свейл…

– Да! Я же сказала – да!

– Вы хотели знать, были ли Тодд и Свейл связаны с преступниками, и поэтому вы взяли такси и поехали к моему дому.

Теперь в ее взгляде была мольба.

– Вы должны это сделать.

– Я только что грохнул копа. Я могу сделать все, что захочу, черт возьми.

Сэм Кокс протянула руку и дотронулась до плеча Каллена.

– Извините. Я в этом ничего не понимаю. Он, должно быть, следовал за моим такси. Я позвонила в вашем подъезде, и вдруг там оказался он.

– Вы его не знали?

– Я же сказала, что не знала его.

– И никогда его раньше не видели?

– Я же сказала…

– Вы ничего не сказали, абсолютно ничего.

Голос у нее стал нежный, как у ребенка.

– Извините. Вам сейчас трудно. Я понимаю. Я не знаю его. Я никогда его не видела.

Каллен встал с сиденья автомобиля. Сэм Кокс выглядела испуганной, как будто боялась, что он оставит ее одну.

– Куда вы?..

– Я иду к моему автомобилю. Там у меня есть телефон. Ждите меня здесь. С вами все будет в порядке.

Каллен вернулся к своему верному «вальянту».

– Джо?

– Я знаю, Нейл.

– Она не могла взять такси. Таксисты сейчас бастуют.

– Я знаю.

– Об этом было в новостях.

– Я знаю, – Каллен стряхнул осколки стекла с телефона и нажал кнопку 3.

Джинни Маслоски сказала:

– Алло?

– Джин, это Джо Каллен.

– Подожди, Джо. Ричи как раз принял душ и уже вышел из ванной.

– Каллен? Что случилось? Где ты?

– Точно не знаю, капитан. Где-то возле аэропорта имени Кеннеди.