Текст книги "Мне суждено любить"

Автор книги: Дженнифер Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Элис провалилась в сон, и вдруг чья-то рука коснулась обнаженного плеча.

– Нет! – рванулась она, не открывая глаз.

Неужели Клайд никогда не поймет, что она отказала ему раз и навсегда?

– Нет, черт побери, нет! – Она яростно оттолкнула руку.

Кто-то настойчиво звал ее:

– Элис, проснись!

Нет, это не его голос… Сна как не бывало. Элл резко села на кровати и несколько секунд оставалась неподвижной, не размыкая век. Наконец поняв, что окончательно проснулась, открыла глаза. О Боже, это Берт!

– Ты? – задохнулась она, натягивая простыню на плечи. – Опять? Не смей больше этого делать!

– Успокойся, Элис.

– Успокоиться? Я же просила стучаться! Ясно дала понять, что не желаю, чтобы ты входил без спроса! Разве непонятно?

– Я стучал. Несколько раз.

– И когда я не услышала, ты снова воспользовался отмычкой?

– У меня не было другого выхода.

Его усмешка привела ее в бешенство.

– Даже рабы имеют право на личную жизнь, Берт.

Он рассмеялся.

– Ты не рабыня, Элис, хотя тебе не платят за работу и ты мне не принадлежишь.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя твоей собственностью.

– Правда? – Глаза его озорно блеснули.

Элис понимала, что он ее специально дразнит, но в голосе было еще что-то такое, от чего сердце глухо застучало в груди.

Она твердо сказала:

– Не прикасайся ко мне.

– Это жестоко, Элис. Ты выглядишь так соблазнительно. – Озорство в его тоне усилилось. – Рука… плечо…

Щеки Элис вспыхнули.

– Убирайся! Я тебя предупреждаю, Берт, в последний раз. Больше здесь не появляйся! Иначе я уеду.

– Приходи вовремя, и этого не случится.

– Ты о чем?

– Ты должна была быть на кухне полчаса тому назад.

– Среди ночи?

– Уже почти рассвело.

Элис взглянула на часы.

– Половина шестого! Ты заставляешь меня вставать в такую рань?!

– В лагере день начинается рано.

– Но не так же.

– К этому времени Зара уже ставила хлеб в духовку.

– Хлеб? – Девушка растерянно посмотрела на него. – Ты считаешь, что вдобавок ко всему я еще должна печь хлеб?

– А разве я тебе этого не говорил?

– Нет, черт подери!

– Замечательный хлеб, который ты ешь каждый день, ты думаешь, он из пекарни?

– Я об этом вообще не думала. – Но она явно не могла успеть к половине шестого.

– Тут ты права. Хлеб, который она пекла утром, был готов только к ланчу. А по утрам люди ели испеченный накануне.

– Понимаю.

– Этот хлеб – гордость Грин Глейда, – сказал Берт.

Чашка дымящегося кофе и толстый ломоть хлеба съедались ранним утром рядом с открытым джипом. Закрыв глаза, Элис представила пар, поднимающийся над ароматным напитком, ощутила тепло чашки, согревающее руки, почувствовала на языке вкус хлеба, пахнущего жареными орехами, такого замечательного, что к нему не нужно было ни джема, ни масла. В этом Берт был прав. Хлеб Зары был неотъемлемой частью Грин Глейда.

– Я понятия не имею, как печь хлеб.

– Я тебя научу.

– Завтра, Берт.

– Сегодня, Элис.

– Хорошо, но уж если сегодня, то попозже.

– Сейчас, – настаивал он безжалостно.

– Мне нужно поспать.

– Ляжешь сегодня пораньше.

Он совершенно не представляет, как она устает! От чувств, охвативших ее за необычным ужином, Элис металась в постели, ворочалась с боку на бок и смогла уснуть только на один час. От усталости голова раскалывалась.

– Так ты собираешься вставать? – спросил неумолимый Берт. – Он был полон энергии, видимо, прекрасно выспался.

– Нет.

– В таком случае мне придется силком вытащить тебя из постели.

– Не угрожай мне, – сказала она угрюмо. – Со мной это не пройдет.

Берт в нерешительности секунду стоял у кровати, потом повернулся и бросил через плечо:

– Встретимся на кухне через десять минут.

– И не надейся.

– Через десять минут, Элис, и ни минутой позже. Если тебя там не будет, мне придется применить силу.

Элис увидела блеск в его глазах и поняла, что на этот раз он не шутит. Подождав, когда закроется дверь, она вскочила с постели и быстренько натянула одежду.

Войдя в кухню, девушка увидела, что Берт стоит у длинного, чисто выскобленного стола и не теряет времени даром. Все ингредиенты для теста были подготовлены.

Взгляд Берта скользнул по алому свитеру, плотно облегающему высокую грудь Элис. Типично мужской взгляд: оценивающий и, кажется, удовлетворенный произведенным осмотром. Он и понятия не имел, как ей пришлось потрудиться, чтобы стереть с лица следы усталости.

Берт взглянул на часы и усмехнулся.

– На четверть минуты раньше. Как тебе это удалось?

– Я не желаю посвящать тебя в подробности.

– Готова начать, Элис?

– Не готова, но ведь ты заставишь…

Зара пекла хлеб так часто, что давным-давно не заглядывала в рецепт, но Берту удалось его разыскать. Записанный рукой Зары, рецепт тоже был на столе.

Стоя бок о бок, они прочитали рецепт, отмерили орехи, всыпали муку, семечки, влили масло. Поразительно, но работать вместе было так приятно, что Элис быстро забыла, что не выспалась.

– Пора месить тесто. – Берт засучил рукава.

– Месить? Я даже не представляю, как это делается. – Элис состроила гримасу.

Берт рассмеялся.

– Это просто, крошка.

– Буду рада понаблюдать за тобой.

– Лучше мы сделаем это вместе.

И не успела она оглянуться, как Берт встал позади нее. Его широкая грудь касалась ее спины, длинные ноги – ее бедер, руки вместе с пси начали вымешивать тесто. Как в капкане, подумала она. Пульс бешено зачастил, и глубоко внутри, словно костер, начало разгораться желание.

– Я поняла, – проговорила Элл нетвердо через несколько минут.

– Не торопись, Элис, чем дольше мы будем это делать, тем лучше будет результат.

Дыхание Берта шевелило ее волосы.

– Я сама справлюсь, позволь мне!

Но Берт придвинулся еще ближе. От ритмичного движения рук и давления тела нервы ее напряглись до предела, голова пошла кругом.

– Берт! – Элис обернулась, показалось, что он ничего не слышит. И… ее губы коснулись его шеи.

– Чудесно, – сказал он хрипло.

– Нет. Я этого не хотела… Ты ошибаешься…

– В чем? – спросил Берт мягко.

– Я совсем не хотела целовать тебя, – твердо сказала она.

– Но ты можешь сделать это в любое время, когда тебе захочется.

– Но мне не хочется! Отойди, Берт!

– Почему? Кажется, тебе это так понравилось.

Она перевела дыхание.

– Ты подстроил это нарочно, Берт?

– О чем ты?

– Это ловушка!

Смех, низкий и чувственный, еще больше воспламенил ее. Он взял девушку за руки, соскреб тесто с ее и своих рук, подержал их под струей теплой воды, затем подошел вплотную и спокойно обнял Элис.

Губы нежно и осторожно коснулись ее рта, сначала нерешительно, затем поцелуи усилились, стали более требовательными, язык тронул контуры губ, раздвинул их, скользнул по поверхности зубов… Элис застонала, Берт поднял голову, чувствуя, как она дрожит. Сопротивление было слабым, возможно, виной тому бессонная ночь. Сознание как бы раздвоилось: хотелось оставить его, и в то же время ее тело жаждало продолжения ласк.

– Почему? – спросила она пересохшими губами.

– Почему я поцеловал тебя или почему остановился?

Он далек от романтической чувствительности, и нужно научиться быть с ним осторожной, подумала она.

– Почему ты меня поцеловал? – Элис постаралась придать своему тону оттенок неудовольствия.

– Потому что я хотел этого.

– Так просто?

– Думаю, ты тоже была не против?

– Ошибаешься. – Она отстранилась от него.

– Тебе же интересно, почему я остановился? – Глаза его блеснули в ответ на ее возмущенный вздох. – Сейчас не время. Если бы мы продолжили, то захотели бы пойти несколько дальше. И хлеб так никогда бы и не был готов.

– Прошлой ночью ты сказал, что не поцелуешь меня, пока я сама не попрошу.

– Это было прошлой ночью. С тех пор многое изменилось, Элис. – Он засунул руки в карманы.

– Что именно? Объясни!

– Сегодня, – сказал Берт мягко, – я понял, что ты совсем не интересуешься Клайдом.

– Но ты-то откуда знаешь?

– Сегодня утром, когда я дотронулся до тебя, ты меня оттолкнула. Ты еще не проснулась и явно думала, что это твой старый обожатель. Эта реакция открыла мне твое истинное отношение к нему.

У Элис перехватило дыхание. Она смутно припомнила свой крик, когда рука предполагаемого Клайда коснулась ее плеча. Но Клайд был своеобразной защитой от этого человека, который гораздо опаснее.

– Я была не расположена заниматься любовью. Кроме того… – Она умолкла.

– Кроме того?.. – подсказал он.

– Я тебе не нравлюсь. – Я этого не говорил.

– Это и не нужно. Ты постоянно поддразниваешь меня. И потом ты думаешь, что я виновата в несчастье с Саймоном.

– Прошлой ночью я дал тебе возможность рассказать об этом.

– Я помню…

– Тогда ты не хотела вдаваться в подробности.

– Я и сейчас не хочу.

– В таком случае нечего говорить об этом, – сказал он и налил себе стакан минеральной воды.

– Еще одно, Берт. Нам не следует видеться дольше, чем это необходимо по работе, я обязалась работать, пока Саймон не вернется, но не намерена иметь с тобой никаких личных взаимоотношений.

– Это будет непросто.

– Почему? У тебя свои дела, у меня – свои. Есть вещи, которым ты должен меня научить. А в остальном – никаких личных контактов. – Она опустилась на табурет.

– Ошибаешься, – сказал Берт хитро.

Элис насторожилась.

– Почему?

– Потому что мы будем жить вместе.

От этих слов и фантазии, возникшей тотчас же, у Элис немного закружилась голова, но ей удалось сохранить внешнее спокойствие.

– С какой стати? – сказала она холодно. – На одной территории – да, но ты будешь проводить ночи в своем коттедже, а я – в своем.

– В том-то и дело, что и ночи мы будем проводить вместе.

Элис была больше не в состоянии сохранять самообладание. Что он себе позволяет?! С Клайдом она раз или два была близка к этому, но в последний момент ей удавалось отразить его нападения своей непреклонностью. Берт пробудил в ней эмоции, которые она до сих пор не испытывала. Охваченная внезапным гневом, она вскочила и ударила Берта по щеке.

Реакция последовала мгновенно: он схватил ударившую руку и с силой завернул ей за спину. Несколько мгновений они стояли почти неподвижно, глаза их встретились. Зеленые глаза Элис потемнели то ли от унижения, то ли от боли и уже напоминали речной омут. Берт же был холоден и спокоен.

– Никогда больше не делай этого. – В его тоне прозвучала угроза. Он отпустил ее руку.

– Если ты ждешь от меня извинений, то будешь ждать их целую вечность.

– Жизнь слишком коротка, Элис. Извинишься ты или нет, меня это не интересует. Я хочу от тебя другого, но добровольно. – Он крепко взял ее за локоть.

Ее сердце болезненно заныло. Слишком остро ощущая влекущее мужское тело всего в двух дюймах от себя, Элис попыталась высвободить свою руку. Но хватка усилилась, а затем, совершенно внезапно, ослабла. Неожиданное освобождение несколько смутило девушку.

– Ты говорил о том, что мы должны спать вместе. Разве не так? – заколебавшись, проговорила Элис, поджав губы.

– Я? Провалиться мне на этом месте, я не говорил ничего подобного.

– Неправда, Берт, ты упомянул об этом, поэтому я и ударила тебя.

– Я сказал, – слова звучали нарочито медленно, – что мы будем проводить ночи в одном коттедже.

– Разве это не одно и то же?

– Конечно, нет, хотя я бы не возражал. Но я никогда не буду принуждать тебя силой к тому, чего тебе не хочется.

– И на том спасибо.

– Ты, кажется, совершенно не понимаешь, о чем идет речь.

– Ты меня совсем запутал.

Снова на его лице появилась озорная усмешка:

– О Господи, мы совершенно забыли про хлеб!

– Черт с ним! Так в чем же дело, Берт?

– Терпение, Элис, – сказал он со сводящим с ума спокойствием.

Она недоверчиво смотрела, как он жестом указывает на кухонный стол. Голова шла кругом, мозг не справлялся с нахлынувшими эмоциями. Нет! С владельцем Грин Глейда надо держать ухо востро!

Только когда тесто было уложено в форму, покрыто чистым полотенцем и оставлено подходить, она снова сумела вернуться к прежнему разговору. Но даже сейчас Берт тянул с ответом. Элис напряженно ждала, заставляя себя стоять спокойно, пока он смотрел на нее с высоты своего роста. Глаза его под темными ресницами были загадочными.

– Ты здесь больше не гость, – сказал он наконец, наблюдая за тем, как она моет руки и вытирает их полотенцем.

– Я не совсем понимаю тебя.

– Ты вот сказала – «твой» коттедж. Но он предназначен для туристов. Ты не задумывалась над этим?

Элис вдруг все поняла, но пыталась защищаться до последнего.

– Но ведь мы забронировали его, когда приехали сюда. Почему мне нельзя остаться?

– Нельзя, Элис.

– Если дело касается платы…

– Я не беру денег со своих работников.

– Я не твой работник в полном смысле этого слова. И если деньги позволят мне остаться…

– Страх разделить со мной коттедж лишил тебя здравого смысла?

– Я…

– Мы ждем новую группу, туристов надо где-то размещать…

– Но должен же быть выход, – сказала она в отчаянии.

– Только один. Переселиться ко мне.

– Нужно найти еще какой-нибудь, – твердила она в оцепенении.

– Его нет. Не понимаю, почему ты делаешь из этого трагедию. Я ведь сказал, что не буду принуждать тебя силой. Я не прочь заняться с тобой любовью, как любой нормальный мужчина, но только если ты сама пожелаешь этого.

– Никогда!

– Почему ты так меня боишься, Элис? – спросил Берт. – Или ты боишься себя?

Элис резко отвернулась: не было времени на размышления. Она почувствовала, как горько сжалось ее сердце: ей опять предлагали секс, а не любовь. Наблюдательный Берт был прав в одном: она больше страшилась себя, нежели его. Расставание с Клайдом принесло облегчение, но она абсолютно точно знала, что простится с Бертом с разбитым сердцем.

Должен быть другой выход. Медленно она начала приводить в порядок стол. Убрала орехи, муку, масло, перемыла посуду, сознавая, что Берт наблюдает за ней, прислонившись к стойке. Элис не обращала на него внимания, радуясь, что он не предлагает помощи. Хватит с нее совместной работы! Руки двигались автоматически, в то время как мозг лихорадочно искал выход.

Лучи оранжевого африканского солнца окутали теплым покровом туристический лагерь, и в Грин Глейде начинался новый день.

Пока выпекался хлеб, разнося волнующий аппетитный аромат, люди готовились к экскурсии в саванну. Когда они вернутся в лагерь, хлеб будет уже готов, душистый и вкусный, еще хранящий тепло очага. Кончится день, в лагере погаснут последние огни, придет время ложиться в постель. В какую? И где?

Идея пришла внезапно.

– Есть выход!

Темные брови приподнялись.

– Правда?

– Ты совершенно прав, прибывают новые туристы, и я не могу оставаться в своем коттедже, но есть еще одно место.

Берт выглядел заинтересованным.

– И какое же?

– Дом Саймона и Зары. – Боже правый!

– Очевидно, о нем ты не подумал.

Это явно позабавило его.

– Ты совершенно права.

– Это выход, Берт. – И поскольку он не ответил, Элис продолжала: – Ты думаешь, Саймон и Зара будут возражать?

– Нужно их спросить.

– Да, конечно. Я не собираюсь перебираться в их дом без разрешения. Но, полагаю, они согласятся. Ты ведь собираешься в госпиталь, спроси их.

– Хорошо.

– Если они будут против… – Она запнулась.

– Что тогда? Ты рискнешь ночевать под открытым небом, и однажды перемахнувший через ограду хищник, а такое случается, с аппетитом полакомится твоим прелестным телом?

– Тогда я буду ночевать в палатке, – сказала она непреклонно.

Он помолчал минуту-другую, затем глаза его скользнули по ней.

– Саймон еще слаб, но я поговорю с Зарой, если ты действительно этого хочешь.

– Она милая, добрая женщина, представить не могу, что она откажет.

– Я тоже. Но Зара будет очень удивлена, Элис.

Она в тревоге взглянула на него.

– Почему?

– Саймон и Зара живут не здесь. Я предлагал им жилье много раз, но они не соглашались.

– И где же они живут? – спросила Элис упавшим голосом.

– Недалеко от лагеря.

– В хижине? – Она припомнила жилища с соломенными крышами и земляным полом, увиденные во время экскурсии в саванну. – Рядом с зарослями?

– Совершенно верно.

– Как же они добираются каждый день на работу? Почему они остаются жить там, если могли бы поселиться здесь? – Вопросы один за другим срывались с ее губ.

– Саймон живет в ней с детства, – сказал Берт. – Он там родился, его отец жил там до самой смерти. Зара выросла неподалеку. Они не хотят менять жизненный уклад.

– А звери? Львы и леопарды? Они их не боятся?

– Не особенно. Саймон и Зара знают саванну, как ты город, и понимают животных. Лев не охотится каждый день, и они знают, когда нужно быть осторожнее. Вообще-то их дом недалеко, но я предпочел бы, чтобы они ездили на джипе, а не ходили в лагерь пешком.

– Я тоже умею водить джип.

В глазах Берта мелькнуло удивление.

– И зная об опасностях, ты согласна ночевать в хижине?

– Конечно.

– Ты такая смелая или просто дурочка, Элис?

– Ты можешь сам выбрать ответ, – сказала она едко.

Девушка не двинулась, когда Берт коснулся ее вспыхнувшего лица, когда пальцы скользнули под ее волосы к шее.

– Я думаю, ты пытаешься что-то доказать самой себе.

Элис старалась не обращать внимания на возбуждение, становящееся привычным.

– Все, что я хочу, так это найти место, где могу спать одна. Неужели это так трудно понять?

– Да, – сказал он жестко. – Я думаю, ты придешь к правильному решению, прежде чем я поговорю с Зарой.

4

Закончив с приготовлением завтрака, Элис решила, что самое время поговорить с Бертом о предстоящей экскурсии. Она оглядывалась, ища его глазами, но тщетно. Наконец один из проводников подсказал, где его можно отыскать. Девушка поспешила к хозяйственной постройке, которая находилась как раз за помещением конторы. Дверь была открыта, и, войдя, она остановилась в изумлении.

Берт был здесь. Перегнувшись через вольер, он поднял какого-то маленького жалобно попискивающего зверька. Держа его в руках и ласково поглаживая, он что-то тихо приговаривал, и постепенно жалобные звуки затихли.

Через минуту он осторожно положил зверька на место. Это было существо светло-коричневого цвета, пушистое, похожее на большого котенка. Зверек встал, и выяснилось, что он довольно крупный. Резвясь вокруг Берта, мурлыча и пища, усатый миляга старался дотянуться лапами до его ног. Игра продолжалась несколько минут, затем малыш начал пищать еще сильнее.

– Хочешь есть? – засмеялся Берт и достал из кармана куртки бутылочку с молоком.

Элис заинтересованно шагнула вперед. Услышав шаги, Берт оглянулся и с улыбкой спросил:

– Пришла посмотреть на сиротку?

– Кто это?

– Ты не узнаешь?

– Сначала я приняла его за котенка, но он слишком большой. И потом какие котята здесь, в Грин Глейде? – Вдруг она остановилась в изумлении. – Лев? Не может быть! Это действительно львенок?

– Да. Видишь, какой красавец? У-у, ну-ка потише, ты мне палец откусишь! – пригрозил он малышу.

– Потрясающе. Как он оказался здесь?

– Ему всего лишь десять дней. – Берт усмехнулся. – И пока он не может причинить мне вреда. Львица была тяжело ранена браконьерами как раз после его рождения, я не хочу расстраивать тебя подробностями, но мы были вынуждены избавить ее от страданий.

– Как печально, – вздохнула она, – и ты взял детеныша…

– Это единственное, что я мог сделать. Это крохотное существо еще слишком мало, чтобы заботиться о себе.

Маленький львенок спокойно лежал в руках человека, тихонько посапывая и причмокивая, ни на секунду не оставляя бутылку.

Она понимала, что произвело на нее такое сильное впечатление: вид этого человека, который до сих пор казался ей воплощением силы и твердости, а сейчас был мягким и добрым.

– Я помню историю о другом львенке, – неожиданно сказала она.

– Ты, видимо, говоришь о Ютте? Она тоже осиротела, только в Кении, где ее подобрала чета Адамсон. Потом они разрешили ей вернуться назад в саванну, но это произошло не сразу, и я тоже поступлю так, когда придет время.

– И как скоро это случится?

– Надо иметь терпение. Львенок успеет привыкнуть к людям, поэтому процесс отвыкания должен быть постепенным. Я не выпущу его на свободу, пока не буду совершенно уверен, что он в состоянии заботиться сам о себе. И даже потом я намерен наблюдать за ним.

– Ты, выходит, заботишься о всех животных в Грин Глейде?

– Я уже рассказывал тебе об этом вчера.

– И о людях, которые живут и работают здесь?

– Да.

– Саймон и Зара… – начала Элис и остановилась.

Берт опустил глаза и, взглянув на маленького львенка, произнес:

– Ну вот, все съел.

Вынув бутылку изо рта малыша, он осторожно опустил его в вольер.

Они вместе направились в контору.

– Пора начинать утреннюю экскурсию, сегодня ты пойдешь вместе со мной.

– Хорошо, – покорно отозвалась Элис.

– Тебе предстоит многому научиться за короткое время.

– Я знаю. – Она внезапно остановилась. – Мне нужно поговорить с тобой, Берт.

– Ты хочешь что-то еще узнать о маленьком сиротке?

– Нет, мистер Бакстер, я хочу поговорить о себе, вернее, узнать насчет моего ночлега.

Глаза Берта опасно сверкнули.

– Опять все сначала!

– Ты сказал, что дашь мне время подумать, я подумала. Я хорошо подумала. И прошу тебя сегодня же поговорить с Зарой, если это возможно.

Берт взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Ты все еще не рассталась со своей бредовой затеей?

– Называй, как знаешь.

– Но как еще это можно назвать? Спать в отдаленной хижине совершенно одной? Да там, чего случись, никого не дозовешься. Бред, Элис, и больше ничего.

– Пусть так, но это то, чего я хочу, – упрямо настаивала девушка.

– Но это же смешно, нелепо.

– Думай, что хочешь, Берт, но это мое твердое решение.

– Ты там будешь, как на необитаемом острове.

– Меня это не беспокоит.

– Ты действительно уверена, что не испугаешься?

Элис боялась признаться самой себе, что внутренний голос предательски нашептывает ей: «Откажись от безумной затеи». Но невозможно было отступать с полдороги, и, подавив внезапное сомнение, твердо, как только могла, она сказала:

– Совершенно уверена.

– Ты готова на все, лишь бы не находиться со мной под одной крышей?

Элис с трудом заставила себя встретить его взгляд. Теплота, которая смягчала черты, когда он кормил детеныша, исчезла. Взгляд был полон неумолимой суровости.

– Примерно так, Берт, и, пожалуйста, хватит об этом. – Бакстер молча смотрел на нее, и от этого взгляда ей стало не по себе. Изо всех сил стараясь оставаться хладнокровной, она повторила вопрос: – Так ты поговоришь сегодня с Зарой?

– Да. Когда увижу ее в госпитале. – Берт легко обнял Элис за плечи. – Пойдем, наша группа ждет нас.

Три джипа, с пятью или шестью пассажирами в каждом, были уже готовы покинуть лагерь. В каждой машине находились водитель и проводник. Это были мужчины, которые знали саванну досконально: читали следы на песке, по примятой траве могли безошибочно определить, какой зверь проходил здесь или, возможно, притаился где-то поблизости…

Они почти интуитивно знали, когда можно безопасно разгуливать по заповеднику, и чувствовали себя уверенно и легко, передавая свое настроение туристам.

Элис знала, что ей предстоит рассказывать о природных особенностях, знакомить с повадками животных и отвечать на вопросы. Мысль об этом немного пугала ее.

Для экскурсантов утро складывалось удачно. Почти сразу же после того, как они покинули лагерь и машина остановилась у запруды, показался жираф, который вышел, смешно расставляя ноги и вытянув неправдоподобно длинную шею. Он спокойно подошел к воде и стал пить. А чуть поодаль резвилось несколько слонов, поливая себя из хоботов.

Через минут двадцать Баб, сидевший за рулем, снова остановил джип. Берт указал на заросли тростника, где притаился гепард. Его окраска сливалась с травой, и заметить хищника можно было только хорошо натренированным глазом. Работа проводника была настоящим искусством.

Учась этому, Элис внимательно наблюдала за Бертом. Она была полностью захвачена тем, как он владеет своей профессией, излагая знания без малейшего налета педантизма и заставляя своих подопечных чувствовать себя в полной безопасности в открытом джипе. Даже самые нерешительные покидали машину и следовали за ним через буш.

К полудню все вернулись в лагерь. С террасы, накрывая ланч, Элис заметила, что джип Берта выехал за ворота и понесся в сторону города. Он поехал в госпиталь, подумала девушка и, закусив губу, смотрела вслед, пока машина не исчезла за горизонтом.

Берт вскоре вернулся, и Элис, войдя в контору, немного нерешительно спросила:

– Как Саймон?

– Лучше. Кризис миновал.

– Слава Богу.

Берт с нарочитым вниманием изучал счета на столе.

– Твоя заботливость могла бы радовать, не знай я, что ты в первую очередь думаешь о себе.

Элис вздрогнула.

– Почему ты говоришь так?

– А разве я не прав? Ты только ждешь не дождешься, как бы уехать отсюда.

– Ты всегда будешь думать обо мне так гадко?

– До тех пор, пока ты не дашь мне повода думать иначе.

– Ты не в состоянии просто предположить, что я беспокоюсь о Саймоне?

– Правда?

– Да, Берт, я беспокоюсь о нем и о Заре. Ты можешь не верить мне, я вижу, что не веришь, но они оба мне очень симпатичны. Должно быть, ужасно для бедной Зары видеть своего мужа в таком состоянии и понимать, что не можешь помочь.

Берт все еще был погружен в бумаги на столе.

– Да, это непросто для нее.

– Я так счастлива, что Саймону лучше.

– Я сказал, что он вышел из критического состояния, но до выздоровления еще очень далеко, Элис. И потребуется немало времени, прежде чем он сможет вернуться к работе.

– Я рада, что дело идет на поправку, и не спрашиваю, когда это произойдет.

Они смотрели друг на друга через стол, и, казалось, воздух между ними начинал накаляться от напряжения.

Спустя мгновение Берт сказал:

– Твои приятели не звонили тебе сегодня?

– Нет.

– Тебя это не удивляет?

– Не особенно. Клайд знает, что я всегда сама улаживаю свои дела.

– Похоже на то. – Он помедлил. – Я думаю о Саймоне. Странно, что твоя компания не проявляет ни малейшего интереса к его состоянию. Никакого чувства вины и ответственности!

Элис сжала губы. Несколько раз за сегодняшний день она сама спрашивала себя об этом. И с каждым часом, глядя на молчащий телефон, ее переполняло презрение к бывшим друзьям. Но она не собиралась обсуждать это с Бакстером.

– Тебе удалось поговорить с Зарой? – сменила она тему.

– Да.

– И я могу пожить в их доме?

Лучи полуденного солнца пробирались в окно, играя бликами на его темноволосой голове и высвечивая маленькими золотыми искорками карие глаза. Он молча смотрел на нее, не торопясь с ответом.

Элис сидела, сложив руки на коленях. Светлые прямые пряди волос, открывающие высокий лоб, были перевязаны синей бархатной лентой. Свободного покроя рубашка в крупную голубую клетку заправлена в джинсы, стянутые на тонкой талии грубым ремнем. На плечи наброшен серый шерстяной свитер. Вся ее жизнь прошла здесь, в Африке. Это наложило на кожу постоянный загар, но легкие веснушки, прозрачная зелень глаз, светлые волосы выдавали европейку.

– Ты не ответил на мой вопрос, Берт.

– Да, Элис, ты можешь переехать в хижину.

Она перевела дыхание.

– Они не возражают?

– Я говорил только с Зарой, естественно. Скажу, что она была страшно удивлена, но если ты так хочешь, ничего не имеет против. Зара, – губы Берта сложились в жесткую ухмылку, – очень благодарна тебе.

– Мне? За что?

– За твое участие и помощь. Я не стал говорить ей, что ее благодарность не к месту… – Голос его звучал жестко.

– Итак, все уладилось. Я… я должна собрать вещи, и пока не станет темно…

Она не договорила, так как он перебил ее.

– Я провожу тебя.

– О, это совсем не обязательно, ты ведь позволишь мне взять джип? Я спрашивала тебя об этом утром, но ты так и не ответил.

– Ответ отрицательный.

– Но тебе нечего беспокоиться, я знаю, где находится хижина, и вполне могу добраться сама.

– И все же – нет.

– Это просто глупо, ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты ехал со мной.

– Что ж, печально, но тебе все же придется примириться с моим обществом, Элл.

Взглянув, она прочитала такую непреклонность в глазах Бакстера, что поняла бесполезность своего спора и полное отсутствие шансов на победу.

– Хорошо, – сказала Элис примирительно, – но это первый и последний раз, потом я буду ездить одна.

– Нет, Элис. Ты не будешь ездить одна. И еще: ты не сделаешь и шага из хижины ночью. Понятно?

– Это звучит как приказ.

– Да, именно так, – сказал он спокойно.

– Я понимаю, если бы я собиралась одна разгуливать по саванне…

– Ты не прожила бы и дня. Саймон и Зара – африканцы, они знают все дороги вокруг, ты – нет.

– Конечно, я не спорю. Но… хижина ведь находится недалеко от лагеря. Я думаю, что могла бы добираться сама. Твои страхи необоснованны, Берт.

Он нетерпеливо тряхнул головой.

– Подумай хорошенько, девочка. Тебе придется уезжать и приезжать в полутьме. И нигде нет уличных фонарей. Ты не задумывалась, как просто в таких условиях попасть в переделку? Без должного опыта легко сбить кого-нибудь, зебру или жирафа, которые, случается, переходят дорогу. Ты настаиваешь на своем решении ночевать за пределами лагеря, но я не позволю твоему сумасбродству стать причиной беспокойства животных. И если ты думаешь, что, умоляюще глядя своими изумрудными глазами, ты переубедишь меня, не надейся.

Какое-то время они сидели молча. Затем Элис первая нарушила тишину.

– Ты сердишься?

– Совершенно верно. Как ты догадлива. Потому что для всех было бы гораздо проще, если бы ты пожила в моем коттедже. Но нет, ты настаиваешь на своем решении. Это лишено смысла, Элис. Я дал ясно понять, что тебе нечего меня опасаться. – Он помолчал секунду. – Если бы ты боялась потерять невинность, тогда еще можно было объяснить твое нежелание жить в одном доме со мной, а так…

– Ты очень много знаешь обо мне, Берт Бакстер, – сказала она с иронией.

– Я сказал то, что думал…

Три хижины стояли, образуя традиционный полукруг, окруженные забором из колючего кустарника. В последнее время здесь жили только Саймон и Зара. Берт предупреждал девушку, что она останется в полном одиночестве, и Элис заранее невольно съежилась – тишина уже тяготила ее.

Она прошла за ним в среднюю хижину. Так же как и остальные, та была круглой, наружные стены аккуратно побелены, крыша сделана из пальмовых листьев.

Элис молча осматривалась кругом. На первый взгляд жилище могло показаться излишне спартанским. Земляной пол отдавал холодом, мебели совсем немного, но в то же время здесь было достаточно уютно и чисто.

Повсюду присутствовали признаки хорошей хозяйки: вышитые вручную покрывало и подушки, плетеный коврик в ярких тонах, пучки сухих трав и связки кукурузных початков, свисающие с потолка, маленькие литографии на стенах и огромная оранжевая тыква-бутыль в углу, обязательная принадлежность каждой африканской хижины. На столе в сшитом руками Зары мешочке лежала коллекция трубок, которую, по-видимому, собирал Саймон, и стояли свечи в подсвечниках из расписной глины.

– Как видишь, Элл, здесь нет ни ванны, ни душа.

– Не беспокойся, Берт, это не так ужасно.