Текст книги "Разрушитель меча"

Автор книги: Дженнифер Роберсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Я не знаю, что он имел в виду. Я знаю только, что Джамайл появился во время танца мечей и показал на меня как на джихади. ПОСЛЕ того, как он говорил.

– Но у него вырезан язык, Тигр! Это сделал Аладар, помнишь? – лицо Дел было бледным и напряженным, слова с шипением вырывались из горла. – Он сделал его немым и кастрировал…

– И может быть сделал его Оракулом, – я пожал плечами, вытирая мягкой тканью всю длину клинка. – Я не знаю, баска. На все эти вопросы у меня нет ответов. Точно я могу тебе сказать только одно: он показал на меня.

– Джихади, – тихо сказала она. Простое слово потерялось в неразберихе эмоций: неверие, растерянность, разочарование. И полная путаница, такая же как у меня.

– Я не знаю, – повторил я. – Я не могу все это объяснить. И кроме того, я не знаю, зачем все это нужно. Ну то есть я хочу сказать, что сейчас все хотят убить меня, а не поклоняться мне. Вряд ли так полагается обращаться с мессией.

Дел вздохнула и убрала свой меч в ножны.

– Я хотела бы… – голос сорвался и она начала снова. – Хотела бы поговорить с ним. Увидеть его. Я хочу узнать правду.

– Нам нужно было уезжать, баска. Иначе они бы убили нас.

– Я знаю, – она посмотрела в сторону Севера. – Я просто хотела… – неуверенность в голосе пропала. – Пыль.

Аиды. Она не ошиблась.

Я начал подниматься на ноги, а Дел вынула из ножен меч.

– Можно удирать, – предложил я. – Лошади отдохнули.

– Я тоже, – сказала Дел, вставая в позицию. Она не собиралась садиться на лошадь.

Два шага, и я был рядом с ней.

– После этого я бы не отказался от ужина.

Дел пожала плечами.

– Твоя очередь готовить.

– Моя!

– Я готовила завтрак.

– Ту бурду, которую мы ели, нельзя было назвать завтраком.

– А это имеет значение? Желудки мы набили.

Ничего она не забывает.

И знает, когда об этом сообщить.

4

Пыль, окрашенная в оранжевый цвет закатом, превратилась в одного всадника. Человека с густыми, светло-рыжими волосами и большими рыжими усами, свисающими ниже подбородка. Он был еще слишком далеко, чтобы можно было разглядеть цвет его глаз, но я уже знал, какие они: синие. Я даже знал имя всадника: Рашад, житель Границы, наполовину Северянин, наполовину Южанин, который вел такую же жизнь, как и я.

Ярко-синий бурнус развевался за его спиной, когда он галопом подлетал к оазису. Я увидел большие белые зубы, оскаленные в ухмылке, наполовину скрытой усами, и руку, поднятую в дружеском приветствии. Он остановил гнедую лошадь перед нами так резко, что в воздух взлетели стебли травы, пыль и песок, и многочисленные фляги у его седла застучали. Над левым плечом приподнималась рукоять меча, скрытого в Южной перевязи.

Снова оскал: для Дел. На загорелом лице сверкнули голубые глаза.

– Аиды, ты точно женщина, созданная для такого мужчины как я! Я видел, как ты танцевала с Аджани… – Рашад весело расхохотался, кидая лукавые взгляды в моем направлении. – Нет, Песчаный Тигр, не стоит показывать когти – пока еще. Я не краду женщин у друзей.

Я ухмыльнулся.

– Можно подумать ты смог бы.

– Смог бы – и крал. Только не у друзей.

Он намекающе выгнул рыжеватые брови и одарил Дел наглым взглядом.

– Что скажешь, баска? Когда устанешь от Песчаного Тигра, поедешь со мной?

Я вспомнил, что по какой-то странной причине развязные манеры Рашада не обижали и не раздражали Дел. Ей это вроде бы даже нравилось, что меня удивляло. Любой другой, поведи он себя так же, получил бы холодный прием.

Когда-то я испытал это на себе. Очень давно.

А иногда это давно возвращается. Все зависит от настроения Дел.

Дел и глазом не моргнула.

– А твоя мать не будет против?

По оазису разнесся резкий хохот Рашада. Он хлопнул себя по бедру и придержал беспокойного гнедого.

– Да что ты! Она очень похожа на тебя… а как иначе, думаешь, она со мной справляется?

Я опустил меч.

– Ты приехал по какой-то причине или просто хочешь обменяться со мной парой шуток?

– Понасмехаться над тобой и пошутить с ней, – сообщил Рашад, но уже без прежнего веселья в голосе. Он вынул ногу из стремени, перекинул ее через седло, увешанное флягами и легко спрыгнул, подняв пыльное облако и привычно разогнав его рукой.

– Да, я приехал по причине. Я подумал, что вам может понадобиться помощь, – он позволил гнедому подойти к бассейну и выделил ему повод подлиннее, чтобы лошадь могла напиться. – Как я уже сказал, я видел, что она сделала. Теперь все мы знаем, что Аджани не джихади, но племена разубедить трудно. Они уверены, что этот парень, Оракул, показал на него. А значит все они считают, что отрубив голову Аджани, Дел убила джихади.

– Правильно, – терпеливо согласился я. – Но все это мы и сами знаем.

Моя ирония на него не подействовала.

– А ЭТО значит, что теперь все они хотят убить вас, – Рашад пожал широкими плечами: он был даже крупнее меня. – Пока, во всяком случае.

Дел, так и не снявшая бурнус и перевязь под ним, легко убрала в ножны меч и почти весь он исчез в укрытии из гладкого белого шелка. Как обычно, этот номер произвел впечатление. Я заметил одобрительный блеск в глазах Рашада.

– Пока? – повторила она.

– Рано или поздно они остановятся, – сказал он. – Не будут же они гнать вас по всему Югу. Не вечность. Даже если они кочевники. Думаю, скоро эта маленькая ошибка выяснится и погоня за вами прекратится.

– «Эта маленькая ошибка», – пробормотал я.

– Тем не менее, – спокойно продолжила Дел, – они все еще могут поймать нас и убить.

– Да, могут, – Рашад отвел лошадь от бассейна, с гнедой морды капала вода. – Если вы настолько глупы, что попадетесь.

– На ближайшее время мы это не планируем, – согласился я.

– Поэтому я и приехал. – Рашад посмотрел мимо Дел и меня на лошадей.

– Я выехал до рассвета, надеясь поймать вас. Племена были все еще в замешательстве. Они ведь не привыкли действовать совместно, они живут поодиночке, – он пожал плечами. – Но долго так продолжаться не будет. Сейчас они, наверное, уже объединились с одной целью: покончить с убийцей джихади. Так что я решил постараться помочь, – подбородком он указал на наших лошадей. – Я приехал забрать одну из них.

Я моргнул.

– Ты что?..

– Я приехал забрать одну из ваших лошадей.

– А конкретнее, – предложила Дел. – Мне бы хотелось услышать подробности.

– Ты просто красавица, – Рашад ухмыльнулся Дел. Он был большим, наглым, раскованным – Дел такие совсем не нравились (как мне казалось). – Это мужское дело, баска. Мы с Тигром займемся подробностями.

В духе момента Дел предложила холодную улыбку и выгнула брови.

– Своей матери ты отвечаешь также?

Он засмеялся.

– Аиды, нет… я не дурак. Она бы сделала меня евнухом, – улыбка пропала, он скривился. – Хотя нет, тогда некому будет продолжить род… думаю она ограничилась бы ухом, а это могло бы основательно подпортить мою красоту, – синие глаза сверкнули под тяжелыми бровями. – А каким бы ты меня предпочла, баска? Евнухом или безухим?

Если он хотел раздразнить ее, он ошибся. Она снова холодно улыбнулась. Только я сумел заметить блеск в ее глазах: никто не знал Дел так, как я.

– А если ты мне никакой не нужен?

Улыбка Рашада скрылась в глубинах рыжих усов. Он нахмурился, оценивая обещание, скрытое в ее интонации, но долго думать ему не пришлось: выражение его лица сразу изменилось. Рашад был прямым человеком, и я видел, что он смутился. Рашаду нравилась Дел. Легко было думать только о ее красоте и забыть, что она могла сделать.

– Ну, думаю этот вопрос можно будет утрясти в другой раз. Теперь лучше перейдем к подробностям, – он посмотрел на меня. – Они пойдут по следам двух лошадей. Почему бы вам не поехать на одной? – он снова посмотрел на жеребца и мерина. – Я бы оставил чалого. Он больше, легче вынесет двоих, а вы оба не маленькие…

Я решительно покачал головой, прерывая его.

– Он долго не протянет если мы пойдем в Пенджу. Он с Севера… жеребец меньше, но он крепче. Он выдержит.

Рашад пожал плечами.

– Дело ваше. Дайте мне одну лошадь, я ускачу с ней в другом направлении и они пойдут по ложному следу.

– Если они поймают тебя… – начала Дел.

– Если они поймают меня, я просто житель Границы. Мои руки – и лицо – чисты, – он кинул взгляд на шрамы на моей щеке. – Я не Песчаный Тигр. И я не его женщина. Они меня отпустят.

Я заговорил торопливо, чтобы Дел не успела накинуться на Рашада за то, что он осмелился назвать ее моей женщиной. Хотя так оно и было, по Южным понятиям; Северянам это не нравилось (или может не нравилось только Дел).

– А нам это поможет выиграть время и увеличит наш отрыв от погони, – я кивнул. – Хороший план, Рашад.

Он равнодушно пожал одним плечом.

– Даже моей матери он понравился бы, – Рашад изучил наш крошечный лагерь, потом посмотрел как горизонт проглатывает солнце. – Луны сегодня не будет. Несколько часов можете поспать, а потом выезжайте до рассвета. Я уезжаю сейчас. Пусть они думают, что вы далеко впереди, это заставит их постараться загнать своих лошадей.

– Зачем? – спросила Дел. – Зачем ты это делаешь?

Рашад улыбнулся, пожевывая усы.

– Мы с Тигром старые друзья. Он обучил меня паре трюков в круге. Трюков, которые не раз спасали мне жизнь. Так что я в долгу перед ним. А что касается тебя… – он усмехнулся. – Моя мать не возражала бы, если бы я привез домой такую гордую баску как ты. Но поскольку я это сделать не могу, я удовлетворюсь твоим спасением. Жаль будет, если тебя убьют, – Рашад покосился на меня. – Его, конечно, будет не так жаль.

– Смешно, – с готовностью согласился я. – Останешься поужинать? Дел как раз собиралась что-нибудь приготовить.

– Ничего подобного Дел делать не собиралась, – отрезала она. – Не думай, что сможешь меня заставить только потому что Рашад здесь. Я не умею готовить, не забыл? Полное отсутствие способностей к женским занятиям, – Дел сладко улыбнулась. – И совсем никакого воспитания, я ведь танцор меча, разве не так?

Я сделал вид, что не понял намек.

– Он гость, – объяснил я.

– Ничего подобного, – заявила она. – Он один из нас.

Рашад, смеясь, махнул рукой.

– Нет, нет, я не могу остаться. Я уже уезжаю. Но… есть еще кое-что.

Веселье исчезло из его глаз. Мы с Дел ждали.

Рашад повернулся к лошади и сел в седло.

– Ты помнишь, что я рассказывал о ситуации в Джуле? Как дочь Аладара стала танзиром?

– Да, – ответил я. – Тогда же мы решили, что танзиром она долго не пробудет. Это Юг. Она женщина. На ее место найдется много желающих мужчин.

– Может быть, – сказал Рашад, – а может быть и нет. Она получила золотые шахты, помнишь? Может она и женщина, но она ОЧЕНЬ богатая женщина. А на деньги можно купить людей. На деньги можно купить и верность. Если она хорошо заплатит, наемники могут забыть, что она женщина.

Уж кто-кто, а я очень хорошо знал, что она получила золотые шахты. До нее они принадлежали ее отцу; туда он отправил меня как раба.

Я подавил тут же возникшую дрожь. До сих пор по ночам мне снились кошмары.

– Ладно, а какое отношение это имеет к нам? Может мы с Дел не поедем в Джулу.

– Не имеет значения, – объявил Рашад. – Она пойдет за вами.

Дел взглянула на меня, изучая выражение моего лица.

– Значит она все знает? Или просто удобно обвинять так называемых убийц джихади в каждой капле крови, пролитой с этого дня и далее?

Рашад легко пожал плечами.

– Конечно удобно, но Сабра прекрасно осведомлена, кто убил ее отца. Я говорил тебе это и раньше: ходили слухи о крупном танцоре меча с Юга со шрамами на лице и великолепной Северной баске, которая жила в его гареме.

– Я к нему не напрашивалась, – бросила Дел. – А что касается смерти, он ее заслужил.

– Не сомневаюсь, – кивнул Рашад, – но его дочь с этим не согласна. Она назначила награду за ваши головы.

– Да? – заинтересовался я. – И сколько мы стоим?

Рашад посмотрел на меня мрачно.

– Достаточно, чтобы купились танцоры мечей.

Я вздохнул.

– Это не все?

Рашад кивнул.

– Вчера, поздно ночью, когда вы уже уехали, я выпивал с Аббу Бенсиром.

Я пожал плечами.

– Ну и что?

– То, что, по его словам, за ним послала Сабра.

Дел нахмурилась.

– Но он же не… – она посмотрела на меня. – Ведь нет? Он твой друг. Как Рашад.

– Не как Рашад, – поправил я. – И не совсем друг. Аббу и я были – и остаемся – соперниками, – я с деланным равнодушием пожал плечами, – так что ему все равно. Если он нанимается, он подчиняется деньгам. И договору.

– Разве он не произносил клятв чести кодексу танца? – возмущенно спросила Дел.

– Южные клятвы круга не имеют никакого отношения к убийству конкретных людей, – объяснил я. – Мы свободны наниматься к кому захотим… даже если при этом придется танцевать до смерти с человеком, который очень близок, – я обменялся взглядами с Рашадом. – Ты во всем этом уверен?

Он кивнул.

– Об этом говорил весь Искандар, и Харкихал, когда я задержался в нем, чтобы наполнить фляги водой… называли твое имя и Дел, хотя о ней чаще говорили как о Северной баске, – он скривился. – И упоминали другие, менее лестные подробности.

– Это не имеет значения, – Дел наморщила лоб. – Если она наняла Аббу Бенсира – и других танцоров мечей – ситуация меняется.

– Немного, – согласился я. – По нашим следам идут племена, чтобы расправиться с нами за убийство джихади, и толпа танцоров мечей – может даже Аббу Бенсир – чтобы захватить нас за награду танзира. Если, конечно, Аббу действительно согласился; точно мы этого не знаем.

– Если это так, он очень опасен, – жестко сказала Дел. – Он мастер. Я танцевала против него, помнишь?

– Я тоже, – вздохнул я. – Очень давно.

Рашад, улыбаясь, коснулся своего горла.

– Он из этого не делает тайны. Другой бы стыдился, но не Аббу Бенсир. Изуродованное горло для него лишний боевой шрам, заработанный в круге в танце с достойным противником.

Я прошипел другое проклятье.

– Мне было семнадцать, – пробормотал я. – Это он добавлять не забывает?

Рашад засмеялся.

– Забывает. Людям хватает только твоего имени. И пусть другие думают что хотят.

Дел вытащила несколько вещей из своих седельных сумок, кинула их к моим и оседлала чалого. К Рашаду она подвела мерина медленно и неохотно.

– Что ты с ним сделаешь?

– Несколько дней проведу его на восток, чтобы оторваться от них, потом поверну к Границе. Хорошая лошадь моей матери пригодится.

Дел кивнула.

– Он такой, – она хлопнула гнедого по крупу. – Пусть солнце озарит его голову.

Рашад показал большие зубы.

– Мало шансов, что не озарит, – он развернул гнедого и, подтаскивая к себе чалого, посмотрел на меня. – Может это собьет их на какое-то время. Племена слишком увлечены погоней, чтобы как следует обдумывать свои поступки, а значит они совершат ошибку. К тому же, знаешь, вряд ли очень много танцоров мечей согласятся охотиться за тобой, ты ведь один из них – а она в конце концов женщина. Скорее на это купятся новички, горящие желанием прославиться. Конечно поймать Песчаного Тигра это подвиг и они могут безрассудно кинуться за вами, – он пожевал усы. – Но если нанят Аббу… – Рашад пожал плечами. – Ты знаешь Аббу. Он не глуп.

– Это все меняет, – согласился я и серьезно добавил. – Я в долгу перед тобой, Рашад.

Он пожал плечами.

– Сквитаемся, – и поскакал галопом, ведя в поводу Северного мерина.

Я резко развернулся.

– Давай собираться.

– Сейчас? – удивилась Дел.

– Сделаем как и он: поедем сейчас и выиграем расстояние. Будем надеяться, это даст нам преимущество в дополнение к следам одной лошади, – я наклонился, чтобы поднять мой меч. – Это была хорошая идея. Мне бы следовало самому… аиды!

– Что еще? – быстро спросила Дел.

Я посмотрел вниз на упавший меч. Я всего лишь протянул руку, сложил пальцы на рукояти, поднял – и эта штука выскользнула. Освободившись, она упала и теперь лежала на моей правой ноге.

Я Южанин. Я ношу сандалии, а это не лучшая защита от падающего меча – особенно если вам даже в голову не приходит, что меч может упасть. И тем более если вы танцор меча и знаете, как держать меч.

Я был танцором меча. Я знал. Я никогда не ронял мечи. Эта штука сама освободилась.

– Аиды, – пробормотал я очень тихо.

Потекла кровь.

– Тигр! – Дел стояла рядом со мной, глядя на происходящее в растерянности. – Тигр… – она потянулась к мечу, но отдернула руку. – Я ведь не могу коснуться его. Я знаю его имя, но в нем по-прежнему Чоса Деи.

– А я и не ждал, что ты его поднимешь, – пробормотал я, осторожно вытаскивая ногу из-под клинка. Оружие я оставил на земле.

– У тебя идет кровь… вот, – она опустилась на колени и начала развязывать ремешки сандалии. – Я начинаю думать, что ты становишься небрежным… Сначала ты порезал руку, теперь это…

Я отдернул ногу.

– Оставь. Не надо этого делать, – я поставил ногу на каменную стену и продолжил распутывать кожаные завязки. – Собирай вещи и оседлай жеребца… Я сейчас.

Она отвернулась, пошла к лошади, подбирая вещи и сумы, и больше ничего не сказала о небрежности, с издевкой или тревогой. А я снял сандалию, которая уже ни на что не годилась: меч, падая, разрезал кожаные ремешки прежде чем вонзиться в плоть.

Кромкой бурнуса я остановил кровь. Порез был не очень глубоким и кровь остановилась довольно быстро. Несколько дней и все пройдет бесследно

– хотя сандалия требовала починки. Но на это времени у нас не было. Оставалось только ехать босиком.

Я снял вторую сандалию и прошел по бугоркам песка и паутине травы к жеребцу. Сандалии я убрал в одну из сумок, потом повернулся, чтобы посмотреть на мой меч. Он спокойно лежал в грязи; четыре фута смертоносной яватмы.

Дел, напоследок осматривавшая оазис, покосилась на меня.

– Собираешься оставить его здесь?

– С удовольствием, – ответил я, – если бы мог. Но ты убедила меня, что это было бы не самым мудрым решением. Смотри, что он делает со мной, а если он попадет к кому-то другому… – я покачал головой. – Я слишком хорошо помню, что Чоса Деи в этом мече сделал с Набиром. Как он переделал ноги Набира, – я дернулся и стряхнул внезапный холодок. – Представь, что оно… он может сделать, если овладеет слабым человеком.

– Ты говоришь Чоса?.. – Дел задумалась, разглядывая меч. – Кончик все еще черный.

– И я начинаю думать, что он таким и останется, пока мы не освободим меч. И ты не хуже меня понимаешь, что это значит.

– Шака Обре, – выдохнула она.

– Шака Обре, – эхом отозвался я, – а с ним сила, которая сможет уничтожить Чоса Деи пока он не уничтожил меня.

5

Около часа мы ехали на Юг. По прямой линии, которая должна была привести нас точно в сердце Пенджи. Сам я пока не собирался входить в Пенджу, но кровожадный зверь капризен; благодаря частым песчаным бурям, которые на Юге называют самумы, Пенджа редко бывает там, где ее ожидаешь увидеть. Вездесущий ветер помогает ей двигаться. Все на ее пути, включая такую обыденность как границы – или город, или целый домейн танзира – поглощается песком. И поэтому иногда, как бы вы не старались избежать ее, Пенджа оказывается на вашем пути.

Я решил остановиться когда понял, что если мы проедем еще немного, скорее всего потеряемся. Потеряться на юге довольно легко, особенно если вы настолько глупы, что напрашиваетесь на это сами, путешествуя безлунной ночью, когда видны только звезды. По звездам легче выбирать общее направление, но они почти не освещают путь.

Так что мы остановились. Дел спросила почему, я объяснил. Отчасти вспыльчиво, должен признать; настроение у меня было не лучшее, а когда я недоволен жизнью, я могу и нагрубить. Прямота в таких случаях не доставляет удовольствия. Хотя бывает со мной такое не часто; я по природе в общем-то личность терпеливая и уравновешенная.

– Ну хватит, – прорычал я. – Слезай, баска. Ты ему все почки отсидела. Весишь ты солидно.

Дел, сидевшая позади меня, напряглась, но сразу сделала то, что ей сказали: отодвинулась назад по крупу и соскользнула по хвосту.

– Ну? – спросила она через минуту. – Ты тяжелее меня. Ты слезать не собираешься?

Занятый распутыванием ремней моей перевязи от ремней фляги, прикрепленных перед моим коленом – я не дурак, я не стал одевать перевязь за спину, чтобы лишить меч возможности добраться до моей шеи – я ответил не сразу. Жеребец, в свою очередь, шумно фыркнул. Потом он встряхнулся. От души. С головы до хвоста.

– Ну аиды…

Встряхиваясь, лошадь не задумывается о всаднике. Она просто трясется как большая мокрая собака, только более энергично.

Вода во флягах заплескалась. Украшения уздечки зазвенели. В сумках что-то задребезжало. А у меня все суставы запротестовали. Их поддержали и внутренности.

– Пустоголовый, вислоухий козел… – я болезненно спрыгнул, потащив за собой перевязь и меч, и застыл, чтобы проверить, не отвалилась ли у меня голова. Только мне стало немного лучше…

– Ну? – спросила Дел.

– Ну что?

– Что будем делать?

– А сама не догадаешься?

Она всерьез задумалась.

– Остановимся?

– Молодец, догадалась! – искренне восхитился я и сделал шаг в темноту.

Дел поймала жеребца прежде чем он успел пойти за мной.

– Ты куда?

Неужели ей все нужно знать?

– У меня важное дело.

– Тебе снова плохо?

– Нет.

– Тогда что… а-а, извини.

– Не угадала, – пробормотал я. – В первую очередь главное.

Или пустяки на конец, в зависимости от того, кто вы и что собираетесь делать.

С мечом.

Моим мечом.

Чье настоящее имя было Самиэль: горячий, пустынный ветер, скрывающий силу бури.

Чья суть была извращена, и сделано это было человеком, известным как Чоса Деи, волшебником из легенды, обладавшим даром собирать могущественную магию. Должным образом собранная, она переделывалась и изменялась, чтобы служить ему.

За свою жизнь Чоса Деи много что переделал, даже большую часть Юга. Он переделывал людей.

И теперь ему нужен был я.

Я выскользнул из бурнуса, оставшись только в набедренной повязке и с ожерельем из когтей песчаного тигра. На мне не было даже сандалий; песок проходил между пальцами. Я долго стоял там, в пустынной темноте, сжимая перевязь. От одной простой мысли вытащить клинок из покрытых рунами ножен и вызвать его к жизни возникало покалывание в костях. Что-то похожее всегда происходило со мной, если рядом появлялась магия; она пробиралась даже в самые мелкие косточки и устраивалась надолго. От нее ныли зубы. Боль от магии была хуже похмелья.

Я чувствовал только бессилие. Мой голос был наполнен им.

– Проклятый богами, порожденный аидами меч… почему никто из этих Северян не мог одолжить мне клинок, а не заставлять меня взять – и самому создать – эту трижды проклятую штуку под названием яватма?

Пот сбегал по коже, по шрамам на ребрах. Я уже говорил, что слишком давно не мылся и ноздри тут же забил запах пота. Запах страха. И ядовитая вонь магии, которая застревала даже в зубах.

Я вырвал Самиэля из ножен. В свете звезд сталь сияла приглушенно. Вспышка, сияние, отблеск. И чернота Чоса Деи, забравшегося уже на треть клинка.

Я наклонился, сплюнул, пожалел, что некогда выпить вина, акиви, воды. Чего-то, что могло перебить привкус во рту, успокоить желудок, ослабить зуд, наполнивший мои кости.

Тело сотрясла короткая дрожь. Все волоски на руках и бедрах поднялись, затылок покалывало.

– Я знаю, что ты там… – напряженно прошептал я, – …знаю, что ты там, Чоса Деи. И ты знаешь, что я здесь.

Капля пота залила один глаз. Я торопливо стер соленую влагу предплечьем, провел запястьем по ноющему лбу и плотно сжал челюсти, собираясь в ожидании танца.

Я вспомнил, что сделал когда-то в глубинах глотки Дракона. Как я, доведенный до края сил, воли и нужды, умудрился победить Чоса Деи в стенах его тюрьмы, скрытой в Горе Дракона. Я призвал все мои силы и изгнал из себя веру во все, кроме магии; я забыл о силе плоти, и ждал помощи только от богов и волшебства. Мне пришлось расстаться с привычным скептицизмом и принять Северную магию, скрытую глубоко внутри стали. Я использовал ее, управляя ею песней, как и было принято на Севере, заставляя ее служить мне

– пока я не стал таким же как Чоса, переделывая и заново создавая… Повторно напоив клинок. Призвав его, хотя не должен был этого делать, находясь уже где-то на грани ворот в аиды. Меня переполняла уверенность. Я точно знал, что делал, и помнил о женщине, ради которой делал это.

Винил ли я ее? Нет. Она бы сделала для меня то же самое. За несколько недель до встречи с Чоса Деи мы с Дел сошлись в схватке, которая должна была определить наши судьбы; мы оба проиграли, хотя ни один из нас не сдался, а повторись все снова, мы бы снова поступили так же. Но тогда, в пещере Чоса, в самом сердце Горы Дракона, я призвал силу и переделал мою Северную яватму. Она стала не просто мечом. И даже не просто магическим мечом.

И мне это совсем не нравилось.

Я позволил перевязи выпасть из моей левой руки. Теперь я держал только меч, как держат обычное оружие: твердо, сжав пальцы на витой рукояти; мозоли двадцатилетней давности плотно ложились в привычные углубления. В узоры, вырезанные на душе и духе.

Уже почти половина моего меча была черной, словно побывала в огне. Но пламя, опалившее его, было холодным как смерть и жило ВНУТРИ стали, неприятным соседом того, чем меч должен был быть: яватмой по имени Самиэль, создателем бурь, таким же как Бореал Дел. Только ее бури были по-Северному холодными, а мои по-Южному горячими. Должен был быть, если бы в него не пропал Чоса. Чоса наполнял каждую из струн магии, протянутых по всему клинку. Невидимая сеть пульсировала, словно билась в агонии от смертельного яда. Если не уничтожить Чоса, если не освободить клинок, Самиэль умрет. И волшебник, освободившись, займет ближайшее тело, чтобы обрести новый дом для своего духа. Танцор меча, известный как Песчаный Тигр, просто перестанет существовать. Его место займет Чоса Деи в возрасте шестьсот сорока двух лет.

Или уже шестьсот сорока трех?

Аиды, вот время летит.

Я поднял меч и сильно воткнул его в Южный песок. Клинок скрылся наполовину. Я услышал шипение расступающихся перед мечом песчинок, почувствовал, как сталь вошла в почву. И тогда я встал на колени и зажал рукоять в тюрьму своих рук. Другую тюрьму для Чоса Деи.

Первую он уже начал разрушать.