Текст книги "Разрушитель меча"

Автор книги: Дженнифер Роберсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Дженнифер Роберсон
Разрушитель меча

Эта книга посвящается памяти Джен Карпентер, ее любимым Тутси и Киззи, и всем тем, кому ее так не хватает.

Я очень благодарна всем этим людям и выражаю им свою признательность по множеству причин: Русс Гален, как выдающемуся агенту; Алан Дин Фостеру и Реймонду Е. Фейсту, как очень мудрым людям, чьи советы нельзя не принимать во внимание; Бетси Воллхейм и Шейле Гилберт, как Будущему Fantasy (нам нужно обязательно встретиться за пиццей и пивом!); Дебби Бурнетт, за Kismet Cheysuli Wld Blu Yond'r, AKA «Pilot»; и Марку – за все.

И наконец тем мужчинам и женщинам, которые понимают, что сексизм это обоюдоострый меч, который нужно сломать.

ПРОЛОГ

Кое-что в жизни человеку приходится делать не задумываясь, просто полагаясь на инстинкты.

Например как мне сейчас.

В полной темноте я поднялся на ноги, шатаясь, сделал шага два и, едва не застонав от боли, рухнул на колени.

– Ну аиды, – пробормотал я.

И тут же избавился от своего ужина.

Если конечно то, что мы с Дел торопливо проглотили перед сном можно было считать ужином. Мы слишком устали, издергались и перенервничали, чтобы что-то готовить. А у меня, вдобавок ко всем бедам, кружилась голова.

Все насекомые вокруг меня сразу затихли. Тишину ночи нарушали только стук подков лошадей – моего гнедого жеребца и чалого мерина Дел, стреноженных в нескольких шагах от нас – и издаваемые мною недостойные звуки, напоминавшие икоту вперемешку с отрыжкой.

За моей спиной зашуршали мелкие камешки и песок, придавленные человеческим телом, и сонный голос Дел позвал:

– Тигр?

Ссутулившись, я стоял на коленях. По коже стекали капли пота, от ночной прохлады меня бил озноб, несчастнее на земле человека не было. Дел ждала объяснений, но голова болела так, что я не рискнул произнести ни звука, и только слабо отмахнулся, понадеявшись, что такой ответ ее удовлетворит.

Хотя зная Дел, можно было догадаться, что она захочет докопаться до сути.

Темное пятно на том месте, где она лежала приподнялось – Дел не нужно много времени, чтобы окончательно проснуться.

– Что с тобой?

Поза моя двух толкований не допускала.

– Молюсь, – буркнул я, вытирая губы рукавом бурнуса – он все равно уже был грязным. – Разве не ясно?

Песок снова зашуршал. Из-за спины Дел вытащила флягу и кинула мне. Весь мир затих, ожидая восхода солнца, и в этой тишине кожаная фляга тяжело и глухо ударилась о камень. Жеребец шарахнулся и возмущенно фыркнул.

– Пока выпей воды, – предложила Дел, – а я согрею кеши.

От одной мысли о еде мой желудок болезненно сжался, и я возмутился.

– Аиды, баска… вот без чего я сейчас точно обойдусь, так это без кеши.

– Нужно, чтобы хоть что-то было в желудке, иначе тебя наизнанку вывернет.

Хорошо начался день. С мрачным лицом, я осторожно потянулся за флягой, подцепил ремень и оперся рукой о землю, чтобы дать передохнуть ноющим коленям. После последнего танца у меня болели все кости, мышцы и внутренности.

Хотя то, что произошло в Искандаре было скорее не танцем, а сражением

– а сражение совсем не танец и правила у него другие – или даже войной. Мы с Дел победили, не без помощи удачи, друзей и магии – а также умело воспользовавшись общей неразберихой – но на этом военные действия не закончились.

Я задумался, а не встать ли мне, но голова и желудок посоветовали держаться поближе к земле, и поза молящегося, независимо от истинных намерений, была для этого наиболее подходящей.

Головная боль не унималась, и, поморщившись, я отвернул крышку фляги. Сделав небольшой глоток, я убедился, что даже откинув голову назад, я не помешаю работе молота, бьющего по наковальне где-то в моем черепе. Соблюдая максимальную осторожность, я выпрямил шею, уставился на звезды, тускневшие при первых лучах солнца, и начал терпеливо ждать, когда же прекратят возмущаться голова и желудок.

Как раз в этот момент я сообразил, что опустошить мне хочется не только желудок, а для этого придется встать и добрести до ближайших кустов.

Аиды, как хорошо я жил, пока не встретил эту женщину.

– Тигр?

Я повернулся на голос и тут же пожалел о своей опрометчивости. Больно было даже моргать.

– Что?

– Мы не можем здесь задерживаться. Придется ехать дальше.

Я кивнул, думая о своем – как же избавиться от головной боли.

– Рано или поздно придется, – согласился я, – но сейчас есть дела поважнее. Нам баска, надо выяснить, в состоянии ли я идти.

– Тигр, идти нам никуда не надо, у нас есть лошади, – Дел выразительно помолчала: издевательская заботливость. – В состоянии ли ты ехать верхом?

Я стоял к ней спиной и Дел не могла видеть, какое проклятье я беззвучно послал рассвету.

– Я постараюсь.

Она не отреагировала на иронию в моем голосе.

– Постараться тебе придется очень скоро. Они наверняка пойдут по нашим следам.

Конечно пойдут. Нас будет неутомимо разыскивать каждый из этих «они», который присоединится к охоте. Таких людей будут десятки, а может и сотни. Солнце оторвалось от острого клинка горизонта. В глаза ударил яркий свет и я прищурился.

– Может стоит помолиться, – пробормотал я. – В конце концов я джихади.

Дел недоверчиво хмыкнула.

– Какой из тебя мессия, хоть ты и настаиваешь, что Джамайл показал на тебя.

– Но я же поклялся своим мечом, – возмутился я, почувствовав себя оскорбленным.

В ответ Дел бросила короткую фразу на своем родном Северном языке, в котором ругательств было не меньше, чем в моем родном, Южном.

– Ха, – сказала она, вспомнив наконец-то о воспитанности. – Ты забываешь, Тигр… я не так проста. Я тебя знаю. И я помню, что сначала тебя ударили по голове, а потом напоили.

Ну насчет первого она была права: мало того, что меня ударили по голове, так еще сделала это моя собственная лошадь. Но вот со вторым я не мог согласиться.

– Я не пьян.

– Ты был пьян вчера. И этой ночью тоже.

– Вчера было вчера… и ночь уже кончилась. Мне так плохо только из-за удара по голове… Но это, кстати, не помешало мне спасти тебя.

– Ты меня не спасал.

– Да неужели? – очень медленно и осторожно я поднялся с колен и повернулся к Дел. При каждом движении все болело как в аидах. Притворно ласковым тоном я поинтересовался: – А кто разогнал разъяренную толпу фанатиков, которые собирались разорвать тебя за убийство джихади?

К моему удивлению, Дел ответила холодно и сухо:

– Он не был джихади. Я убила Аджани. Бандита. Убийцу. Грабителя, – она пристально вглядывалась в дымок, поднимавшийся над горсткой углей. Несколько кусочков кеши вывалились из неровно вылепленной глиняной чашки, наполненной до краев. Дел очнулась и протянула чашку мне.

– Завтрак готов.

Жеребец выбрал именно этот момент, чтобы щедро оросить землю под собой. И я кое-что вспомнил.

– Подожди, – решительно объявил я.

И побрел к ближайшим кустам воздать должное богам.

1

Быстро подобрав повод и ухватившись за заднюю луку, я вставил ногу в стремя, приподнялся – и застрял. В результате я оказался в подвешенном состоянии, одна нога согнута, другая выпрямлена – болезненная растяжка между стременем и землей. Поскольку стремя прочно крепилось к седлу – которое в свою очередь хотя и временно, но не менее прочно крепилось к жеребцу посредством подпруги – я понял, что окажусь не в самой выгодной позиции если жеребец вздумает по своей инициативе пуститься в путь. Воспрепятствовать ему я не смог бы, так как сил у меня хватало лишь на то, чтобы безвольно висеть.

– Н-да, – высказался я. – Это ты постарался?

Жеребец повернул голову и задумчиво осмотрел меня одним темным глазом, мастерски скрывая свои коварные намерения. Только я его давно изучил и поспешил предупредить:

– Не рискуй, закуска для кумфы.

Дел, с высоты своего чалого, нетерпеливо окликнула меня:

– Тигр?

– Всегда держи тунику завязанной, – я резко опустился, что не доставило удовольствия моей больной голове – и бунтующему желудку – и сильно оттолкнулся от земли. – Хотя, конечно, на тебе я бы предпочел видеть ее развязанной, – я посмотрел на Дел со всей страстью, на которую был способен в ту минуту, но в глубине души признал, что взгляд этот был лишь слабой тенью моей обычной реакции. Что делать – измученное тело и излишек амнита – и удар по голове – могут довести человека и до такого.

Одна светлая бровь приподнялась.

– Прошлой ночью ты говорил совсем другое.

– Прошлой ночью у меня болела голова, – я подобрал длинный повод и поудобнее уселся на кожаный блин, который почему-то назывался седлом. – И до сих пор болит.

Дел кивнула.

– Это любимая отговорка людей, которые считают себя знаменитостями. Просто голова пухнет… – фразу закончил ленивый жест.

– Может шишка так и отговорилась бы, но я себя шишкой никогда не объявлял – хотя наверное меня можно так назвать, я ведь Песчаный Тигр, – я прищурил уставшие глаза, чтобы не слепило солнце. – Нет, я просто джихади, даже Оракул это подтвердил, – я показал зубы. – Не считаешь же ты своего брата лгуном?

Дел пристально посмотрела на меня.

– До вчерашнего дня я считала своего брата мертвецом. Ты сам мне об этом сказал.

Я открыл рот, собираясь объяснить, что о смерти Джамайла рассказал мне Вашни, а у меня не было причины не верить воину этого племени, поскольку все Вашни очень щепетильны в вопросах чести и никогда не лгут. Ни один человек в здравом уме не усомнился бы в их словах. Я-то уж конечно. Мне даже в голову не пришло, что кто-то из Вашни может соврать.

Но брат Дел не был мертв, что бы там мне ни говорили. Потому что Джамайл – предположительно мертвый, немой Джамайл – среди людей, толпившихся вокруг круга, где шел яростный поединок на мечах между его старшей сестрой и мужчиной, убившим всех его родных, поднял руку и объявил меня мессией.

Меня, а не Аджани, который приложил немало усилий, чтобы убедить всех, что именно он джихади. Хотя никто, включая Дел (все еще), не верил, что Джамайл показал именно на меня.

Из-за этого у нас и начались неприятности.

Я слепо прищурился, глядя на восток, за спину Дел, ладонью защищая глаза от ярких солнечных лучей.

– Это пыль?

Она посмотрела. Как и я, Дел прищурилась и приставила ладонь ко лбу. Ее фигура закрывала солнце и я видел только темный силуэт: безупречный профиль, густые волосы, плечо, локоть, изгиб бедра, покрытого Южным шелком.

И четкая прямая меча в ножнах, висящего диагонально за ее спиной так, что рукоять гордо возвышалась над сильным плечом.

– Из Искандара, – тихо сказала она, рассмотрев легкое облачко над горизонтом. – Я бы не рискнула поставить и медную монету, что это не они.

А значит нельзя было терять ни секунды.

– Можно ехать к Северу через границу, в твою страну, – предложил я, – но из-за твоего изгнания лучше сразу забыть об этом варианте…

– Или на Юг, в твою страну, – подхватила она, – снова в Пенджу, которая постарается прикончить нас, дай мы ей только шанс.

– Значит остается Харкихал, – закончил я. – Полдня езды отсюда…

– …и они тоже придут туда, все, зная, что это единственное место, где мы можем купить запасы в дорогу, которых у нас наверняка нет, поскольку из Искандара мы уезжали в спешке.

Так оно и было. Наш скорый и непредвиденный отъезд – вернее сказать побег – из Искандара почти не оставил нам времени на сборы. Друзья успели накинуть на лошадей седельные сумы, но запас еды был ограничен. Вода плескалась на дне фляг, а без нее нечего было и думать пересечь Пенджу. Хотя я знал много оазисов, колодцев и поселений – я вырос в Пендже – пустыня изменчивый и безжалостный хищник, и если вы не учли его кровожадный нрав, он легко убьет вас.

Я выплюнул короткое проклятье вместе с едкой пылью и тряхнул поводом, чтобы привлечь внимание жеребца.

– По-моему выбирать нам не приходится. Конечно если ты не сможешь выколдовать нас отсюда своим мечом.

– Можешь попробовать своим, – отрезала она как обычно без улыбки, но голубые глаза весело сверкнули.

При одном упоминании о моей яватме вес оружия за спиной вдруг увеличился десятикратно. Как и осознание неизбежности связи с магическим мечом.

– Знаешь ты как испортить чудесное утро, – проворчал я, разворачивая жеребца.

– А ты прекрасную ночь, – Дел повернула чалого к Харкихалу, городу, расположенному в половине дня езды от границы. – Может если бы ты потрудился закрыть свой рот, храп был бы не таким ужасным.

Я решил не отвечать. Любой мой ответ все равно затерялся бы в грохоте копыт жеребца. А желание хотя бы попытаться что-то сказать затерялось в грохоте, заполнившем мой череп.

Не так уж много подвигов было на нашем счету, у Дел и меня. Если как следует подумать. Мы просто пересекли Пенджу с Севера на Юг, разыскивая младшего брата Дел, увезенного Южными работорговцами много лет назад. Мы добрались до Джулы, города около океана, где нам ничего не оставалось, как только убить местного танзира. Такого рода оскорбления обычно караются смертью, на Юге жизнь могущественного пустынного принца ценится дорого, но мы с Дел сумели удрать подальше от Джулы и ее свежеубитого властелина. Мы забрались в горы, отделявшие пустыню от океана, где и встретили Вашни, племя, которое держало у себя брата Дел.

Вернее, вообще-то, никто его не держал, уже не держал. Немой и кастрированный, Джамайл тем не менее умудрился найти свое место в жизни. Планы Дел спасти его были разрушены самим Джамайлом, у которого не было никакого желания расставаться с племенем, которое избавило его от пожизненного рабства. Хотя в Джамайле не было крови Вашни – а Вашни не любят полукровок, не говоря уже о чужаках – его не принесли в жертву. Он жил среди них как равный.

И мы оставили его. Мы поехали на Север, пересекли границу и попали на родину Дел. Потом мы добрались до Стаал-Уста, острова на черной воде, Обители Мечей, которой Дел и продала меня, чтобы вернуть свою дочь.

Ну это я конечно немного преувеличил, но только совсем немного. Тогда я понял, насколько целеустремленной может быть Дел. Ничто в мире не волновало ее кроме задачи, которую она перед собой поставила: найти и убить Аджани, человека, который вырезал всю ее семью, изнасиловал пятнадцатилетнюю девочку и продал десятилетнего мальчика в рабство Южанам.

Чтобы найти Аджани, Дел нужно было освободиться от кровного долга, который вправе была потребовать от нее Обитель Мечей, скрытая высоко в Северных горах. В этой Обители Дел когда-то оставила свою новорожденную дочь, ради того, чтобы найти и убить отца девочки.

И в конце концов Дел решила предложить Стаал-Уста мое мастерство – хотя на Севере меня совсем не знали – оплатив тем самым часть своего кровного долга.

Мое мастерство… даже не спросив меня.

Я, конечно, давно уже знал, что женщины могут пойти на все ради придуманной ими цели. Прийти к каким-то выводам для любой женщины совсем не просто и логикой в своих рассуждениях она не пользуется, но рано или поздно она на чем-то останавливается и отстаивая свое решение может пообещать все, что угодно, если это потребуется.

Дел потребовался я. И фактически наши смерти.

Но мы выжили. Хотя мне пришлось танцевать с Северным мечом, таким же опасным, как магическая яватма Дел, только, в отличие от Дел, я не знал, как призывать меч и эта проклятая штука едва не призвала меня.

Ну а потом, конечно, появился этот трижды проклятый дракон, который на самом деле был не драконом, а волшебником по имени Чоса Деи.

Существом, только похожим на человека. Наверное его можно было бы назвать духом, и обитал он теперь в моем мече.

Дел, ехавшая впереди, обернулась. Мерин шел галопом, и ветер теребил длинные светлые пряди. Бледные, сияющие шелковые нити, притворившиеся волосами… Они обрамляли безупречное лицо, обращенное ко мне.

С момента нашей встречи я ни на миг не переставал восхищаться красотой Дел.

– Не отставай, – крикнула она.

Вот если бы не ее рот…

– В самое ближайшее время, – забормотал я, – я постараюсь прижать тебя – сесть на тебя если понадобится – и влить столько вина, сколько я смогу купить в эту нежную самодовольную глотку, чтобы ты знала, каково бывает моей голове.

Я сказал это тихо, для себя, но Дел услышала.

– Даже дурак сообразил бы, что надо воздержаться от выпивки сразу после удара по голове, – сообщила она, повышая голос, чтобы заглушить звуки скачки. – И до чего тебя это довело?

Я поерзал на скаку, надеясь устроиться поудобнее, чтобы не так высоко взлетать над седлом.

– Ты бросила меня, – напомнил я ей, тоже повышая голос. – Ты бросила меня лежать там, на земле, с разбитой, окровавленной головой. Если бы ты осталась, может быть мне не пришлось бы пить.

– А-а, так это моя вина.

– А вместо этого ты улетела драться с Аббу Бенсиром… забрав мой танец, должен я заметить.

– Ты был не в состоянии танцевать.

– Речь не об этом…

– Именно об этом, – Дел заставила чалого обойти россыпь камней, потом откинула волосы с лица, чтобы обернуться и посмотреть на меня. – Я заняла твое место в круге потому что кто-то должен был это сделать. Тебя наняли танцевать против Аббу… если бы я не пошла, танец считался бы проигранным. Хочешь обсудить последствия?

Такого желания у меня не было. Я знал, к чему мог привести проигрыш. Танцевать в Искандаре я согласился не просто ради танца: решался спор между двумя группами танзиров, жестоких деспотов, которые разрывали Юг на части, а бесполезные остатки раздавали в качестве награды.

Награды, которую обещали и мне, если бы я победил.

Только я не победил, потому что жеребец ударил меня по голове, а Алрик преподнес мне акиви.

Я ехал и с печалью сознавал, что мой желудок подпрыгивал и бился обо что-то по соседству с грудиной, а потом сжимался, застревая между ребрами. Колени, сильно согнутые из-за коротких стремян, напоминали как только могли, что я старел, и они теряли гибкость. И была еще голова, которая категорически отказывалась работать.

Аиды, всего этого вполне достаточно, чтобы довольно настойчиво напомнить человеку, что он ведет не лучший образ жизни и заставить его задуматься, не стоит ли что-то изменить.

Только я не знал, что изменить и как.

Жеребец оступился, чем доставил несколько неприятных секунд самой любимой части моего тела. Я выплюнул проклятье, плотнее сжал колени и привстал в стременах, тоскливо мечтая о седле покрепче и пожестче.

– Ты отстаешь, – заметила Дел.

– Подожди немного, – пробормотал я, – придет день и тогда…

– Сомневаюсь, – сказала Дел и еще ниже склонилась над холкой чалого.

Харкихал это… Харкихал. Пограничное поселение. Город, который наверное никто не собирался строить, потому что если бы его строили намеренно наверняка получилось бы гораздо лучше.

Конечно город остается городом каким бы он ни был, но жить в Харкихале с семьей я бы не хотел.

Однако поскольку семьи у меня не было и заводить ее я не собирался, бессмысленно было и предъявлять претензии к Харкихалу.

Умерив галоп на подъезде к городу, мы с Дел ехали широкой рысью вдоль стены, направляясь к ближайшим воротам. Жеребец, обладавший терпимым галопом и мягким, широким шагом, рысью ходить не умел. Он просто не был создан для этого как я не был создан для низких дверей и коротких кроватей.

Широкая рысь в исполнении лошади, которая совсем не представляет как переставлять ноги попарно, сильно напоминает пытку. Особенно если вы мужчина. Особенно если вы мужчина и в голове у вас сплошная боль от акиви и удара копытом лошади, на которой вы едите.

Конечно возникает вопрос, а зачем тогда ехать рысью? Да потому что как только я перейду на шаг, Дел вырвется вперед, хотя вообще-то я не должен был обращать внимания на такую мелочь, поскольку мы были не на скачках. Но временами Дел бывает такой отвратительной, когда объясняет мне что-то свысока… особенно если она уверена, что я ошибаюсь или совершаю глупость. Признаюсь, действительно было несколько случаев, когда я ошибался или вел себя так, что можно было усомниться в моей разумности, но то, что случилось в Искандаре к таким случаям не относилось. Не по моей вине жеребец ударил меня. И не сам я решил выпить столько акиви. И это я спас Дел.

Что бы она не говорила.

Мы подъехали к кирпичной стене, окружавшей Харкихал. Я перевел жеребца на шаг и прошипел проклятье, когда он принял торможение на вытянутые передние ноги вместо того, чтобы распределить его на все тело. От этого меня подбросило в седле и организм тут же болезненно отреагировал на толчок.

Дел кинула на меня взгляд через плечо.

– Мы не должны задерживаться. Только купим все, что надо в дорогу…

– …и выпьем закончил я. – Аиды, как же мне нужно выпить.

Дел начала свой словесный танец педантично, ледяным тоном, который старил ее лет нам тридцать.

– Мы не можем терять время на всякую ерунду вроде акиви или вина…

Я подвел жеребца к чалому и завел колено под внутренний сгиб ноги Дел. Обладая достаточным навыком, из такого положения легко можно сбросить врага с лошади. И хотя мы с Дел врагами не были, нам нужно было всерьез выяснить отношения.

– Если я не выпью, я не доживу до конца дня. В данном случае акиви служит в медицинских целях… Аиды, баска, неужели ты не знаешь, что клин клином вышибают?

Дел высвободила ногу, послав чалого вперед на пару шагов, и озадаченно посмотрела на меня.

– Клин? А при чем тут клин? Тебя ударили копытом, а не клином.

– Дело не в этом, – я поскреб заросшее, грязное лицо. – Это Южная поговорка. Она имеет отношение к похмелью. Если от чего-то стало плохо, то это же поможет вылечиться.

Светлые брови нахмурились.

– Это бессмыслица. Если от чего-то стало плохо, как это же может тебя вылечить?

И тут мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Я задумчиво осмотрел Дел.

– За все время, что я тебя знаю, я никогда не видел тебя пьяной.

– Конечно.

– Но ты пьешь. Я видел, как ты пила, баска.

– Можно пить, но не напиваться, – отрезала Дел. – Если человек умеет сдерживаться…

– Но иногда нужно и расслабиться, – заметил я. – Зачем сдерживаться, если хочется напиться?

– А зачем вообще напиваться?

– Потому что это приятно.

Ее лоб прорезала морщинка.

– Но ты только что говорил, что после этого чувствуешь себя больным. Как сегодня утром.

– Ну да, но это совсем другое, – я нахмурился. – Не забывай, что сначала меня ударили по голове, а после этого выпил я конечно зря.

– Пьют всегда зря, Тигр. Особенно танцоры мечей, – Дел откинула назад прядь волос. – Этому я научилась в Стаал-Уста: всегда держать под контролем свою волю и не терять мастерство, иначе ты уничтожишь сам себя.

Я лениво поскреб шрамы песчаного тигра.

– Пью или не пью, я ничего не теряю. В сущности, со мной никто не может танцевать на равных…

Когда Дел наносила удар, делала она это всегда спокойно и уверенно.

– Потому что мы никогда всерьез не танцевали.

Парировать ее выпад не составило труда.

– Танцевали, баска. И чуть не погибли.

Ей оставалось только замолчать, чего я и добивался. Вот так и выигрывают танец: находят слабые места и бьют по ним. Такая стратегия используется и в жизни, вне круга, применительно к любой ситуации. Дел хорошо это знала и мастерски использовала. Дел умела выигрывать.

Но на этот раз она даже не попыталась.

Она понимала, что у нее ничего не получится.